Текст книги "История. История России. 10 класс. Углублённый уровень. Часть 2"

§ 50. Социально-экономическая политика

Дворянство. При Петре Великом дворянство являлось служилым сословием, обременённым пожизненной военной службой и обязанностью учиться. После Петра протекал медленный процесс освобождения дворянства от обязанностей и превращения его из служилого сословия в землевладельческое, более всего заботившееся о своём хозяйстве.

Правительство Анны Ивановны в 1730 г., идя навстречу пожеланиям шляхетства, отменило указ о единонаследии, а в следующем году учредило Сухопутный шляхетский корпус. Контингент учащихся в нём был ограниченным, и поэтому сеть сословных учебных заведений для дворянства в последующие десятилетия значительно расширилась: Морскую академию преобразовали в Морской шляхетский кадетский корпус, а в 1762 г. Артиллерийская и Инженерная школы были реорганизованы в Артиллерийский и Инженерный шляхетские корпуса. К придворной и гражданской службе детей дворян готовил основанный в 1759 г. Пажеский корпус.

Если во времена Петра I обучение в школах считалось обременительной обязанностью, то теперь чадолюбивые родители пускались во все тяжкие, чтобы пристроить своих детей в какой-либо кадетский корпус – обучение в них стало престижным. Повинность, таким образом, превратилась в привилегию.

Одновременно с расширением сети сословных учебных заведений детям родителей, имевших свыше тысячи крепостных, разрешалось получать домашнее образование.

Правительство удовлетворило требование шляхетских проектов о сокращении срока службы. Правда, манифестом 31 декабря 1736 г. он был установлен в 25 лет, а не в 20, как того требовали дворяне. Так как манифест был обнародован во время русско-турецкой войны, то реализация его началась с 1740 г.

Дворяне, однако, тяготились и 25-летним сроком службы и добивались полного освобождения от неё. Этот вопрос интенсивно обсуждали при Елизавете Петровне, в середине 1750-х гг. И уже тогда он созрел настолько, что Манифест Петра III о вольности дворянства 18 февраля 1762 г. дословно повторял его слова.

И мелкопоместные дворяне, и дворяне, владевшие многими сотнями крепостных и поспешившие уйти в отставку, вскоре возвратились на службу – жалованье и им оказалось необходимым.

Крестьяне. К рассмотренным выше привилегиям дворянства надлежит добавить ещё одну – расширение прав на личность и результаты труда крестьянина, тоже составлявших один из краеугольных камней правительственной политики.

Труд крестьянина являлся источником благополучия его самого, государства и помещика. Из многочисленных повинностей крестьян и горожан фиксированной (размер которой был точно установлен) была одна – уплата подушной подати в 70 коп. с крестьянской души мужского пола, принадлежавшей помещику, монастырю или дворцовому ведомству, 1 руб. 10 коп. – с государственных крестьян и 1 руб. 20 коп. – с горожан.

Другая тягловая повинность крестьян и горожан – рекрутская – не была величиной постоянной и зависела от того, в мирное или военное время производились рекрутские наборы, а также от потерь на театре военных действий. К нефиксированным повинностям относились периодически производившиеся сборы драгунских лошадей, привлечение крестьян и горожан на строительные работы, на перевозку грузов и т. д.

Повинности в пользу помещика тоже не были регламентированы, но их размер постоянно увеличивался. Рост владельческих повинностей легче проследить на размере крестьянского оброка: в середине 1720-х гг. он равнялся 40 коп. с мужской души, т. е. был меньше подушной подати почти в 2 раза. На протяжении XVIII в. размер подушной подати оставался неизменным, в то время как денежный оброк постоянно повышался и к середине столетия достиг 1 – 2 руб., а к концу века – 4 – 5 руб.

Чтобы помещик имел возможность извлекать повышенный оброк или принуждать крестьянина больше времени отдавать барщине, надо было предоставить барину дополнительные права в сферах судебной, полицейской и административной. Законодательство на этот счёт крайне бедно – здесь действовал не столько закон, сколько обычное право.

Важным источником обычного права являются вотчинные инструкции приказчикам. Каждая помещичья инструкция отражала личность барина, его нравственный облик, меру образованности и милосердия. Одни из них преследовали леность и неучтивость, другие главным пороком считали пьянство, третьи – воровство и сквозь пальцы смотрели на пьянство, четвёртые бесцеремонно вторгались в семейную жизнь и т. д. Из карательной власти барина и его приказчиков исключались всего лишь три вида преступлений: политические, разбой и смертоубийство.

Было бы, однако, неправильно ограничиться изложением карательных функций барина, регламентацией хозяйственной и духовной жизни зависимых крестьян. Вотчинник выступал и в роли заботливого хозяина, беспокоившегося о благополучии крестьянской семьи, ибо понимал, что его собственное благополучие находится в прямой зависимости от достатка крестьянской семьи. Отсюда готовность помочь крестьянину, оказавшемуся в беде: при падеже скота, гибели посевов, пожаре, лишении кормильца и т. д. Подобное попечительство называется патернализмом, оно органически присуще обществу с патриархальным укладом жизни.

Покровительство дворянскому предпринимательству. Экономическая политика правительства, как и тесно связанная с ней социальная политика, тоже проводилась прежде всего в интересах дворянства. Её цель состояла в оказании помощи помещикам приспособиться к новым условиям – проникновению рыночных отношений в поместье. Помещики перестали довольствоваться реализацией на рынке излишков сельскохозяйственной продукции в первозданном виде и начали заниматься её переработкой, что приносило неизмеримо больший доход, чем продажа зерна, пеньки, шерсти и др. Важнейшей отраслью переработки сельскохозяйственного сырья было винокурение.

Поставками вина в казну в первой половине XVIII в. занимались как купцы, так и помещики, но последние вследствие обязанности нести пожизненную службу в армии лишены были возможности вплотную заняться хозяйственными заботами: в 1719 – 1725 гг. помещичьи винокурни поставляли в казну менее ¹/₅ вина. По мере ослабления служебных забот дворян и вовлечения их хозяйств в рыночные отношения увеличивалась способность вотчин удовлетворять спрос на вино. В начале 1750-х гг. правительство убедилось в возможности дворянских винокурен вместе с казёнными с избытком обеспечить вином питейные дворы. В результате в 1754 г. последовал указ, запрещавший купцам заниматься винокурением: им предложено было в шестимесячный срок сломать свои винокурни либо продать их дворянам. Винокурение, таким образом, объявлялось дворянской монополией, и помещики избавились от конкурентов в лице купцов.

В 1740 – 1750-е гг. было положено начало дворянскому предпринимательству и в других отраслях промышленности, где дворяне могли использовать собственное сырье на полотняных и суконных мануфактурах.

Запрещение покупать крестьян к купеческим мануфактурам. Пётр I в 1721 г. предоставил право промышленникам покупать крепостных крестьян к мануфактурам, чем нарушил монопольное право дворян на владение крепостными. Право покупки крестьян к мануфактурам было одной из важнейших привилегий промышленников из купцов, и они широко воспользовались этим правом, ибо оно обеспечивало их предприятия дешёвым трудом. К 1780 г. за мануфактурщиками числилось свыше 76 тыс. душ купленных крестьян мужского пола.

Указом 1762 г. Пётр III запретил покупку крестьян к заводам. Это запрещение имело три следствия: восстанавливалось монопольное право дворян на душевладение; дворяне-предприниматели получили преимущество перед промышленниками из купцов; третье следствие указа состояло в расширении использования наёмного труда в промышленности, что влекло в перспективе к распространению более передовых отношений в производстве.

Мануфактурщики упорно домогались восстановления утраченной привилегии, но правительство свято блюло интересы дворян и многочисленные челобитные и выступления депутатов в Уложенной комиссии 1767 – 1768 гг. оставило без последствий.

Учреждение банков. Правительство использовало ещё одно средство оказания помощи дворянам – оно обеспечило их дешёвым кредитом и тем самым избавило от опасности оказаться в цепких объятиях ростовщиков. Речь идёт о создании в 1754 г. двух банков – Дворянского и Купеческого. О предпочтительном отношении правительства к интересам дворян свидетельствуют суммы исходного капитала в банках и условия выдачи кредита: изначальный капитал Дворянского банка составлял 750 тыс. руб., в то время как Купеческого – только 500 тыс. руб.; срок погашения ссуды в Дворянском банке достигал трёх лет, в то время как в Купеческом – шести месяцев.

По идее, Дворянский банк был призван поддерживать начинания дворян в перестройке их хозяйства. Практически банк не оправдал этих надежд, ибо львиная доля банковских ссуд оказалась в руках вельмож, использовавших их не для вложения в хозяйство, а на потребительские нужды. Таким образом, банковский кредит для дворян, как и раздача казённых заводов, являлся санкционированным правительством грабежом казны.

Отмена внутренних таможенных пошлин. О проектах П. И. Шувалова Екатерина II писала, что они «хотя и не весьма для общества полезные, но достаточно прибыльные для него самого». Однако одна из его реформ оказалась полезной не только ему и десяткам вельмож, но и всей стране, всем слоям её населения. Именно такое общенациональное значение имел отменённый по его предложению сбор внутренних таможенных пошлин. Подавая свой проект в Сенат в 1752 г., Шувалов аргументировал его вредным влиянием сбора пошлин на крестьянскую торговлю: крестьянин, доставивший воз дров из Троицы в Москву, может выручить за них 15 – 20 коп. Из этой суммы он должен заплатить в Москве пошлину, мостовые в оба конца, расходовать деньги на себя и на лошадь, так что в итоге он привезёт домой едва ли половину вырученных денег.

Так как сбор таможенных пошлин пополнял доходную часть бюджета государства, то Сенат отклонил проект. Прожектёр изобрёл простой выход из положения, единодушно одобренный Сенатом: было установлено, что за последние пять лет среднегодовая сумма таможенных пошлин составляла 903,5 тыс. руб. Эту сумму решено было переложить на импорт и экспорт товаров, увеличив здесь пошлину на 3 % от цены товара. В результате она достигла 13 %, и казна получила от реформы выгоду в 255 тыс. руб.

Главный итог отмены сбора внутренних таможенных пошлин в 1754 г. – устранение помех для внутренней торговли, что благотворно отразилось на экономическом развитии страны.

Секуляризационный процесс. Подверглось изменению и положение церкви. В её истории прослеживаются два разных по содержанию, но связанных между собою сюжета: один из них составляет секуляризационный процесс, т. е. изъятие у духовенства земли и крестьян; второй сюжет касается чисто церковных дел: соблюдения чистоты веры, борьбы с расколом и сектантством, христианизации нерусских народов, печатания и распространения церковной литературы.

Частичная секуляризация церковных владений, осуществлённая Петром I в 1701 г., была отменена в 1721 г. К судьбе церковных владений возвратились в 1726 г., когда под предлогом того, что внимание Синода было приковано к управлению вотчинами в ущерб чисто церковным заботам, решили разделить его на два департамента, причём первый департамент состоял исключительно из духовных иерархов, а второй – из светских чинов. Первый департамент управлял всеми духовными делами церкви, на попечение второго передавалось всё относившееся к хозяйству и судебные дела.

Вскоре после реформы 1726 г. второй департамент был назван Коллегией экономии. В апреле 1738 г. её подчинили Сенату. Дело шло к секуляризации, но тому помешали следующие обстоятельства: автор секуляризационного проекта П. И. Мусин-Пушкин оказался причастным к процессу А. П. Волынского, попал в опалу и был отстранён от должности. Спустя полгода скончалась и Анна Ивановна, так что начавшаяся было перепись церковного имущества прекратилась. Более того, при Анне Леопольдовне Синоду удалось вернуть вотчины в своё управление.

После вступления на престол Елизаветы Петровны Синод добивается ещё одной, кстати последней, победы – ликвидации Коллегии экономии и создания вместо неё Канцелярии синодального экономического правления, полностью подчинявшейся Синоду и укомплектованной духовными, а не светскими чиновниками.

Колебания правительств свидетельствуют об упорном отстаивании духовными феодалами своих прав на землю и душевладение и не менее упорном их сопротивлении секуляризации. С другой стороны, за этими колебаниями нетрудно разглядеть общую тенденцию: неотвратимость секуляризации и приближение её завершения. Даже набожная Елизавета Петровна в 1757 г. заявила о необходимости изъятия управления вотчинами из рук монастырских служек и передачи их штаб– и обер-офицерам, о составлении описей имущества монастырей, об установлении размера повинностей с монастырских крестьян, равных получаемым помещиками от своих крестьян.

Новый импульс в секуляризации монастырских вотчин связан с именем Петра III, не обременённого симпатиями ни к духовенству, ни к православной вере. Указ 16 февраля 1762 г. освобождал монашествующих «от житейских и мирских попечений» и изымал в пользу государства недвижимое и движимое имение монастырей и церквей.

Распространение христианства. Смирившись с ролью учреждения, целиком подчинённого светской власти, Синод сосредоточил внимание на распространении христианства среди иноверцев Среднего Поволжья и Сибири, а также просвещении духовенства.

Первые попытки обратить иноверцев в христианство относятся к XVII в., но христианизация тогда ещё не приобрела широкого размаха. Объяснялось это запрещением прибегать к насилию, а также тем, что принявшие крещение народы Сибири (ханты, вогулы, манси) освобождались от уплаты ясака, что наносило ущерб интересам казны. При Петре I, напротив, проводили насильственную христианизацию, и указ 1710 г. грозил отказавшимся принять христианство смертной казнью. В последующие десятилетия вновь вернулись к практике поощрения принявших христианство освобождением от уплаты ясака.

Нередко крещение носило формальный характер. Новокрещённый, освободившись от уплаты ясака и бесплатно получив соль, муку, одежду, но не зная русского языка и не понимая сути новой для него религии, продолжал молиться идолам, не почитал икон и, чтобы получить льготы и подарки, крестился повторно.

Более серьёзные успехи были достигнуты в христианизации народов Поволжья, особенно после учреждения в 1740 г. Конторы новокрещёных дел. По её данным, скорее всего преувеличенным, за 15 лет (1741 – 1756) она крестила 407 тыс. чувашей, черемисов, удмуртов. Христианство, по сравнению с идолопоклонством и шаманизмом, представляло более совершенную религиозную систему, и поэтому миссионерская деятельность православных священников заслуживает положительной оценки.

На попечении Синода находились школы для детей духовенства. К началу 1740-х гг. в стране насчитывалось до 17 семинарий, а к началу 1760-х гг. их было уже 26 с 6 тыс. учащихся. Церковь, таким образом, выполняла роль распространителя просвещения: нередко на селе священник и дьячок были единственными грамотными людьми, и их услугами пользовались для обучения своих детей не только крестьяне, но и помещики.

Вопросы и задания

1. Вспомните, какую политику в отношении дворянства проводил Пётр I. Как эта политика менялась на протяжении 1725 – 1762 гг.? 2. Назовите повинности, которые крестьяне несли в пользу: а) барина; б) государства. 3. Что такое патернализм? 4. Определите, чьим интересам отвечала экономическая политика в 1725 – 1762 гг. В чём её отличие от политики Петра I? 5. Выявите, к каким последствиям вело покровительство государства дворянскому предпринимательству. 6. Охарактеризуйте отношение государства к купечеству. 7. Вспомните, что такое секуляризация. Подумайте, почему решение этого вопроса, начавшись при Петре I, растянулось на долгое время. При ответе воспользуйтесь текстом на с. 411 учебника. 8. Какие цели преследовала христианизация нерусских народов? Какими методами она проводилась? Оцените её последствия.

§ 51. Внешняя политика

Основные направления внешней политики. Преемники Петра I пытались продолжить начатое им дело, но при затрате огромных материальных и людских ресурсов достигали весьма скромных результатов. Ничтожная эффективность внешнеполитических акций правительств объяснялась прежде всего истощением страны в годы длительной и напряжённой Северной войны. Из года в год в бюджете возникал дефицит, что вело к упадку боеспособности как армии, так и особенно военно-морского флота: корабли гнили у причалов Кронштадта и Ревеля, средства на восстановление флота отсутствовали.

Одна из важнейших задач состояла в сохранении приобретённого выхода к Балтике. Поверженная Швеция не могла смириться с потерей своих прибалтийских провинций и мечтала о реванше.

Другая задача, унаследованная от XVI – XVII столетий, состояла в борьбе с крымскими татарами и стоявшей за их спиной Османской империей. Крымцы по традиции и в XVIII в., правда с меньшими успехами, совершали опустошительные набеги на южные уезды Украины и России, и надо было находиться в постоянной готовности давать им отпор.

На протяжении рассматриваемого времени Россия вела четыре войны: за польское наследство, с Османской империей, со Швецией, и, наконец, с Пруссией. Разные цели, разные противники, разные полководцы и дипломаты. И тем не менее, приглядываясь к происходившим событиям, можно обнаружить общие черты: у кормила правления стояли бездарные государи и столь же бездарные дипломаты и полководцы. Русские армии, хотя и дорогой ценой, неся огромные потери, одерживали победы на поле брани, а дипломаты сводили на нет достигнутые успехи.

Война за польское наследство. Война за польское наследство – незначительный эпизод и быстротечная операция – явилась важным шагом на пути к активному вмешательству соседей во внутренние дела Речи Посполитой, которые в конечном счёте привели к исчезновению её с карты Европы.

После смерти саксонского курфюрста и короля Речи Посполитой Августа II среди многочисленных претендентов на польскую корону шансы получить её имели два кандидата, каждый из которых поддерживался блоком государств: сын Августа II, саксонский курфюрст Август III, поддерживаемый Россией и Австрией, и Станислав Лещинский, рассчитывавший на помощь Франции и Швеции. Франция оказалась богаче России и Саксонии и ассигновала колоссальные суммы на подкуп магнатов и влиятельных шляхтичей, устройство приёмов, празднеств и т. д. В ход были пущены брошюры, в которых соперничавшие стороны восхваляли своих кандидатов. Победил Станислав Лещинский: он инкогнито прибыл в Варшаву, а избирательный сейм единогласно провозгласил его королём.

В сложившейся обстановке русская дипломатия использовала приём, который позже будет многократно повторён: все, кто был недоволен постановлением сейма и Лещинским, при помощи русского посла в Варшаве организовали протест так называемых доброжелательных, обратившихся к русскому двору с декларацией, в которой обвиняли Францию в нарушении права поляков на свободный выбор короля.

Б. К. Миних

Сенаторы сейма допустили два просчёта: они полагали, что русская армия находится в таком плачевном состоянии, что не сможет двинуться с места, чтобы оказать военную помощь «доброжелательным»; они также рассчитывали на военную помощь Людовика XV. Обе надежды быстро развеялись. Людовик немедленной помощи не прислал, а русская армия уверенно двигалась к Варшаве, что вынудило только что избранного короля бежать в Данциг.

Русские войска и флот осадили Данциг, командовать ими был назначен фельдмаршал Миних. (Этого не в меру честолюбивого человека метко охарактеризовал С. М. Соловьёв: Миних действовал, «не щадя трудов, ещё меньше щадил слов для выставления этих трудов».) При загадочных обстоятельствах из осаждённого Данцига (вероятно, не без содействия Миниха) бежал Станислав Лещинский. Во время осады Данцига боевые действия происходили только при неподготовленном штурме форта Гагельберга.

В целом война за польское наследство стоила России потери свыше 8 тыс. солдат и около 200 офицеров. И это при условии, что Данциг капитулировал без штурма, а 2 тыс. французских десантников – запоздалая помощь Франции осаждённому Данцигу – были опрокинуты в море без серьёзных боевых действий.

Война с Османской империей. Эта война вызвала обострение отношений России сПортой. В Стамбуле решили отвлечь силы иранского шаха, успешно наступав-шего на Багдад, набегом крымских татар на северные провинции Ирана. Первый свой поход крымцы совершили в 1733 г., нарушив суверенитет России. Протестам её Османская империя не вняла и в 1735 г. отправила 70 тыс. крымцев в поход на Кавказ.

Решив открыть военные действия против Османской империи, русская дипломатия и военное командование совершили два опрометчивых шага. Первый из них состоял в возвращении Ирану прикаспийских территорий, завоёванных при Петре I. Взамен уступленных земель шах Тахмас-Кулы-хан обязался не заключать мир с Османской империей до её разгрома Ираном и Россией. Шах обманул: земли получил, но в разгар русско-турецкой войны заключил с Османской империей мир. Второй шаг, ещё менее разумный, состоял в отправке в Крым корпуса генерала Леонтьева, совершенно не подготовленного к походу и поэтому, не дойдя до Перекопа, вынужденного возвратиться, потеряв от болезней множество солдат.

В кампании 1736 г. войска Миниха перешли Перекоп, заняли столицу ханства Бахчисарай, но не уничтожили крымское войско и возвратились к Перекопу. Отступление Миних объяснял стремлением иметь свободную связь с материком и возможностью чаще отправлять донесения императрице. Подлинная причина отступления – боязнь оказаться запертым на полуострове возвращавшимися из иранских провинций татарами. За время этого похода армия только от болезней потеряла около половины своего состава. Более успешно русские войска действовали под Азовом, капитулировавшим, не дожидаясь штурма, летом 1736 г.

В кампании 1737 г. России удалось занять крепость Очаков. Современники отмечали, что командовавшему войсками Миниху крайне повезло: он с обнажённой шпагой повёл войска на штурм крепости, не имея ни малейшего представления о её плане. Миниху помог случай: в результате пожара взорвался склад с порохом, который разрушил часть города, похоронившего в своих развалинах 6 тыс. его защитников.

Другая армия, которой командовал генерал П. П. Ласси, должна была ворваться в Крым, но не с целью овладения им, а с целью разорения. Татары полагали, что Ласси, как и Миних, будет атаковать Перекоп, и позаботились о восстановлении его укреплений. Однако Ласси решил не тратить силы на штурм Перекопа и вторгся на полуостров при содействии Донской флотилии со стороны Азовского моря. Он обманул хана, предприняв рискованную переправу армии и обоза через Сиваш, используя для сколачивания плотов подручный материал: бочки, брёвна, рогатки и др. Разорив Крым, армия Ласси в августе 1737 г. покинула полуостров.

Самое крупное сражение произошло 17 августа 1739 г., когда османы, разбитые русскими войсками под командованием Миниха под Ставучанами, вынуждены были поспешно отступить от крепости Хотин. Но в этом же году союзница России Австрия терпела одно поражение за другим. Понеся большие потери, Австрия, нарушив свои обязательства перед Россией, заключила сепаратный мир. Вслед за этим в сентябре того же года был подписан мирный договор между Османской империей и Россией.

По Белградскому договору Россия получила Азов, но должна была срыть его укрепления. К России, кроме того, отошла небольшая территория на Правобережной Украине. Большая и Малая Кабарда на Северном Кавказе и значительная территория к югу от Азова были признаны «барьером между двумя империями». Таким образом, четыре года напряжённой войны, стоившей России 100 тыс. жизней и огромных материальных затрат, окончились весьма скромными результатами – частичной отменой условий Прутского мира 1711 г. Россия по-прежнему не имела доступа к Чёрному морю, а овладение Азовом не давало ей права держать флот даже на Азовском море.

Быть может, Россия и не довольствовалась бы столь скромными условиями мира, если бы в Петербурге не были осведомлены об интенсивной подготовке в Швеции к нападению на Россию. 9 августа 1741 г. Швеция объявила ей войну.

Русско-шведская война. Это была странная война, ибо даже человеку, не искушённому во внешнеполитических хитросплетениях, очевидно, что войну России надлежало объявлять в годы, когда её силы сковывали операции против Османской империи. Но в том-то и дело, что Швеция не была готова к открытию военных действий в 1736 – 1739 гг., как, впрочем, не была готова к ним и в 1741 г., когда рискнула объявить войну: и тогда, и теперь страна не залечила ран, нанесённых изнурительной Северной войной.

Столь же странно развивались события и на театре военных действий, где шведская армия обнаружила полную неспособность выполнить возлагавшиеся на неё задачи. За всю войну шведы лишь единственный раз проявили стойкость и отвагу – в сражении за крепость Вильманстранд в 1741 г. Из гарнизона осталась в живых только десятая часть.

В последующие месяцы войны шведы не оказали никакого сопротивления и оставили Фридрихсгам, Нейшлот, Гельсингфорс, Або и другие города. В январе 1743 г. в Або начались переговоры о мире. Они тоже относятся к странностям этой странной войны – шведская делегация предложила такие условия мира, будто не русские войска овладели Финляндией, а шведы, нанеся им бесчисленные поражения, теперь пребывают в столице империи, где диктуют побеждённым условия мира.

Глава русской делегации на конгрессе в Або А. И. Румянцев доносил: «Лучше нам против Швеции и Дании в войне быть, нежели бесчестный и нерезонабельный [невыгодный] мир на основании Ништадтского заключить». В 1743 г. был подписан Абоский мир, по которому Швеция подтвердила условия Ништадтского договора, а также поступилась небольшой территорией в Финляндии.

Расстановка сил в Европе накануне Семилетней войны. Самая значительная внешнеполитическая акция рассматриваемого времени связана с участием России в военном конфликте европейского масштаба, в который было вовлечено множество стран, – в Семилетней войне. Ситуация, сложившаяся к её началу в 1756 г., была настолько запутанной и парадоксальной, что нуждается в пояснениях.

Парадоксальность состояла в том, что участники конфликта, традиционно считавшиеся дружественными державами, оказались в противостоящих лагерях, а закоренелые враги стали союзниками и бок о бок сражались со своими бывшими друзьями. Виновницей, внесшей сумятицу в систему европейских отношений и по-новому перекроившей её союзы, была Пруссия: её воинственный король Фридрих II зарился на земли не только своих ближайших соседей, но и дальних стран.

Франция неожиданно для себя обнаружила, что главной её противницей является не Австрия, а Пруссия. Вековую вражду и соперничество между Австрией и Францией сменил союз между ними. В Вене полагали, что только при помощи Франции Австрия может вернуть отнятую у неё Фридрихом II Силезию. Пруссия превратилась в заклятого врага Австрии, и сокрушение из года в год растущего могущества прусского короля стало её важнейшей внешнеполитической задачей. Франция издавна считалась недругом России, в течение многих десятилетий натравливавшим на неё соседей: Османскую империю, Речь Посполитую, Швецию. Она ревниво следила за превращением неведомой Московии в великую державу, способную соперничать с ней на континенте. Угроза со стороны Пруссии, мечтавшей о захвате Курляндии, вынудила Францию и Россию забыть прежнее недружелюбие и объединиться для борьбы с Фридрихом II.

Англия с Россией поддерживала дружественные отношения, лишь изредка омрачавшиеся кратковременными размолвками. Дружелюбие англичан объяснялось прежде всего тем, что Россия являлась их важнейшим торговым партнёром. На этот раз Англия оказалась в лагере, враждебном России. Англию толкнули в объятия Пруссии противоречия с Францией. Фридрих II рассчитывал, что его союз с Англией удержит Россию от выступления против Пруссии.

В итоге в Европе в середине 1750-х гг. сложились две коалиции: в одну из них входили Австрия, Россия, Франция, Швеция и примкнувшая к ним позже Саксония; другую составили Пруссия и Англия, причём участие последней, как и всегда, ограничивалось в основном финансированием военных расходов союзника, в данном случае прусского короля. Антипрусский альянс не отличался прочностью, над его участниками тяготели давние традиции враждебности и подозрительности.

Из-за противоречий союзников в годы войны Фридриху II удавалось успешно противостоять коалиции европейских государств, армии которых в совокупности составляли 731 тыс. человек, в то время как Пруссия располагала 142 – 145 тыс. человек. Фридрих II мог расправляться с каждым из союзников в отдельности.

Второе преимущество прусского короля состояло в высокой боеспособности его армии, поддерживаемой жестокой палочной дисциплиной. Необходимо отметить также наличие у Фридриха II полководческих дарований, отсутствовавших у фельдмаршалов, командовавших союзными войсками.

Победы русского оружия. В сентябре 1756 г. С. Ф. Апраксин был произведён в генерал-фельдмаршалы и затем получил назначение главнокомандующим войсками против Пруссии. 14 мая 1757 г. русская армия пересекла границу, а 30 июня началась при поддержке флота бомбардировка Мемеля, гарнизон которого, не ожидая штурма, капитулировал. 19 августа у деревни Грос-Егерсдорф русские войска нанесли прусским жестокое поражение, но Апраксин не только не преследовал деморализованного противника, но сам под предлогом недостатка продовольствия предпринял отступление, которое временами напоминало бегство. Это стоило Апраксину снятия с должности и опалы. Фридрих II собрал остатки разгромленной армии и перебросил её против французов.

Сражение при Грос-Егерсдорфе. Гравюра

Сменивший Апраксина англичанин В. В. Фермор не пользовался доверием в армии. У него, по свидетельству современника, была репутация «человека, вполне преданного нашим врагам». В начале 1758 г. русские войска под его руководством овладели Кёнигсбергом, и население Восточной Пруссии присягнуло Елизавете Петровне.

Главное событие в кампании 1758 г. развернулось в сражении у деревни Цорндорф, состоявшемся 14 августа. Прусскими войсками командовал сам король. Сражение показало беспримерную стойкость и отвагу русских солдат и бездарность Фермора как военачальника: он выбрал для обороны местность, где на небольшом пространстве сосредоточилась огромная масса людей, что позволило пруссакам одним ядром выводить из строя десятки русских солдат. Огромные потери понесла и армия Фридриха II. Это, однако, не помешало каждому из главнокомандующих приписать себе победу и отслужить благодарственный молебен. Однако победная реляция не спасла Фермора от лишения должности.