Текст книги "Последний трюк Николая Деревнина"

Последний трюк Николая Деревнина
Леонид Владимирович Мильчевский

Художник Валерия Валерьевна Котова

© Леонид Владимирович Мильчевский, 2023

ISBN 978-5-0060-0109-1

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Последний трюк Николая Деревнина

Пятый курс судового радиомеханика приближается к одному из выгодных мне логичских завершений. Да что к одному из – к единственному. Пока.

– Деревнин Николай Денисович, одиннадцатого февраля четыре тысячи третьего сола рождения, номер жизненной карты ***********, кодовое слово – хм… вэйфурелл. Подтвердите.

– Э-э… вайф… Ладно, подтверждаю.

Путинская судоверфь в нашей глуши обещает быть хорошим лифтом в безбедную жизнь. Здесь много рыбы и прочей соленой продукции – хоть всю Сибирь корми и на Москву останется.

Эхолокаторы моей души мне подсказывают плыть всё дальше по приморско-теплому Гольфстриму. Мне предложили по выпуске сразу занять должность на одном из новых рыболовных кораблей на шельфе Японского моря. От такого отказаться было не просто сложно – проще устроить номер с верёвкой и табуретом. Не зря же я корпел в большекаменской шараге столько лет, выносил эти пары и практики. Дипломная работа была тоже не сахар, столько раз на перепроверку я отправлял только какую-то домашку по экономике, и то потому что препод случайно (или нет?) отправил мой почтовый аккаунт в спам и грозился незачёт мне поставить из-за этого бездарного задания. Сколько раз я уже стоял у кабинета в директриссы, чтобы забрать документы, и был раз, когда я выходил из кабинета с пустыми руками, потому что мне не дали даже написать заявление об отчислении. Мучался я.

Теперь хочешь, не хочешь, а работа у меня отныне такая. Ну, либо в Терней обратно, и там среди безработицы полной искать чудо-вакансию. А вышку получать… Да какой смысл здесь-то? Это что-то для слишком богатых… Особенно когда золотая жила прямо у тебя под ногами – стоит лишь стабильно разбивать киркой денежную руду. И стоит попытаться, как минимум, потому не каждому из ребят с курса такой шанс упал – кому-то повезло меньше. И что им? Химку варить, башлять? Так и коньки отбросить, как пить дать, недалеко. К чёрту.

Радоваться тоже рано. Надо сначала подписать договор, получить деньги на руки, а потом и можно устроить и праздник жизни. Купил бы, чего хочу, никого б не обидел, а потом пара счастливых месяцев под одеялком в кровати… Эх-х, лепота.

Мечты помогают работать. Нужно подписать пару бумаг через четыре дня, чтобы всё было комильфо, чтобы я мог потом официально выйти в море.

В Терней надо съездить будет. А то как матросом вахтовым уплыву, так и не узнаешь, кем запомнят и встретят. Надо будет сегодня же билет закупить. Людмиле Николаевне позвоню, что что скоро поеду, пусть поляну готовит. Праздник-то не из блеклых.

***

Итак, у меня три дня. Даже, нет, меньше – два с половиной. Это чтобы точно в город успеть, в этот городишко. Надо снова почувствовать всё, взглянуть так, будто и не смотрел. Пирс, кос, Левый… надо капитально пошариться, пока время капает. С пацанами пересечься, загулять… Культурно, конечно же. А может, и нет. А может насвинячиться по самые уши и откисать потом полтора дня… Ну, это, наверное, слишком. Да и кто в Тернее-то остался? Влад к родителям приехал, помогает, Шульц тоже в отпуске, повезло, Ванёк не скоро приедет, диплом с последней практикой, говорит, закрывает. Почти все остальные съехали куда глаза глядят, лишь бы подальше отсюда – да и правильно. Нечего тут по сути делать. Лёнчик коньки отбросил. Вены вскрыл, сволочь. Написал, что уже всё упущено. Герыч так и не вылазит в Терней, в МЧС будет сидеть. И рэп пишет до сих пор, как ошалелый, не уймётся никак. Короче, не насвинячишься. Да и не нужно.

Направлюсь-ка я к морю пешкодрапом, до корабля пройдусь с Владом хоть. Шульцу внезапно в Даллас понадобилось уехать, поэтому без него сгоняем. В четыре выдвинемся. Хотя так лень…

Влад, не торопясь, ставил машину на ручник. Прикупил себе-таки корыто в компанию к старому мотоциклу после пары вахтенных заездов (последних, по его словам).

Мы вышли наружу. Ноги привычно подняли меня над землёй. Взгляд ловил, будто на фотоплёнке, приятные кадры прошлого. Те же густые деревья, тихий шум волн далеко внизу. Хорошо ведь, когда есть место, которое почти не меняется. Мы захлопнули двери, Влад поднял замки. Машина была оставлена возле обрыва сопки прямо нас морским берегом, и мы пошли по дороге обратно до начала канатного спуска.

Старый знакомый вид. Почти как вечность? Наверное. Морская коса с белоснежным лезвием, что постоянно обновляется, сине-серый берег с уходящим под горы полотном теплых круглых камней… Пышный, живущий лес как и вокруг, так и далеко под ногами, на просторе обрыва. Это другое море, зелёное море, и идёт оно с другой стороны от шумящих волн, и всё также врезающееся в скалы. Несмотря на одеяло серых туч, на берегу виднелась пара живых точек, что не упускают возможности погрузиться в море. Я достал пачку сигарет, одну цигарку дал Владу, взял одну сам. Закурили.

– Чё, тут спустимся? – Влад подошёл к землистому спуску. Пыльный и плотный канат тянулся вниз вдоль крутого каменистого спуска до поворота, что далеко под ногами.

– Да не, пошли, где нормально, – я поднял голову и впивался в горизонт, пока курил, после чего скинул окурок вниз и двинул дальше от машины. Влад скинул окурок в землю и, притоптав, пошёл со мной.

Дальше был ещё один спуск, десятком метров далее по дороге.

Опираясь на тонковатые, но прочно растущие деревья, мы перебежками спускались к морю по чёрной, десятилетиями утоптанной земле. Извилистая дорога под большим наклоном заставляла прыгать, рассчитывая каждый шаг. Было трудно остановиться, и мы рывками двигались вниз. Неплохо пропетляв, оставалось перескочить небольшой ручей, что течёт в сторону моря наперерез нам. Одна нога там, другая тут, и почти не скользко. Плотно утоптанная узкая тропинка, что текла дальше, зовёт поворотами. Вон слева в небольшом овраге накидало коряг – с недавнего тайфуна. Справа плотный лес с поднимающейся горной породой. Большой Камень, кстати, тоже накрыло знатно. Пока мы подходили ближе к берегу, кусты всё кучнее нас обступали, и вскоре не шиповник рос вдоль дороги, а дорога шла через заросли и шиповник. Изношенный временем знак с нерпой, что благодарит посетителей о соблюдении чистоты на пляже. Мы пробирались ещё меньшей тропой через кусты, перешагнули через то самое бревно под ногами, двигали дальше через ту же растительность под плечи, и хватило десятка шагов, чтобы свободно ступить на каменистую поверхность Малой Бухты.

Свежий воздух заносил в продымленные лёгкие едва ли солёный аромат.

– Чё, ещё покурим? – в шутку я спросил у Влада.

– Бля, ну так-то нормально прошли, чё бы нет, – он хохотнул, и мы с сигаретами в зубах двинули направо, к скалам, будто бы нехотя продавливая увесистые округлые булыжники.

До корабля бодрым шагом драпать будет с полчаса примерно. После того, как доходишь до прибрежных скал, начинается полоса препятствий. Временами замудренная, но весьма проходимая. Время от времени тут проскакивают люди в поисках покоя в полном удалении от цивилизации. Летом так в особенности. Зимой от цивилизации, честно говоря, отрываться ой как не хочется.

Мы перелезали через острые либо обмытые морскими волнами валуны, оставляли щепотки пепла и молча забирались на вершину следующей преграды. Вспененная вода плескалась слева под ногами, пока справа наклонной стеной незыблемо поднималась многослойная горная порода, поросшая лесом на недосягаемой для нас высоте. Мы были на этом фоне крошечными тенями. Некоторые валуны с течением сотен минувших времён года часто и длинно трескались, оставляя на своих бурых телах чёрные извилистые линии. Некоторые высокие скалы приняли прямоугольную форму, и в своих осколках они создают подобие кирпичных ацтекских многоэтажек, хоть таковых в природе и не было никогда. Наверное, никогда.

На время предскальные преграды оставили нас, и мы снова шагали по широкому берегу. Громадное полотно воды тихо плескалось невдалеке от нас. На горизонте серое ватное одеяло из туч внезапно начало прерываться, обнажая атласный небосклон. Солнца здесь явно не хватало, но нам до него ещё далеко. Несмотря на пройденный путь, до корабля оставалось ещё немало. Дальше будут ещё выступающие осколки литосферы, через которые нужно будет аккуратно пробраться. Трескающиеся скалы на своих краях весьма остры и не будут прощать неаккуратных и резких движений. Но до этого тоже надо дотопать. Вся дорога ещё впереди.

Смешно, на самом деле. Иду к разбитому древнему кораблю перед тем, как сам отправлюсь работать на судно. Буду ходить в тех же водах и встречать за бортами всё те же волны. Эх-х… Ладно. Барж много, разбилась одна. Не настолько же я неудачливый.

– Влад, вот прикинь, я вот пойду работать на это дряхлое корыто, выйду в очередной раз в море, и меня как то корыто нахрен разломает с остальным экипажем. Как тебе вообще такая ситуация?

– Ситуация а-хуенная, – легко ответил Влад, фактурно выделяя букву «а».

– Нет, блять, Влад, ну реально.

– Да вряд ли это произойдёт, чё ты ссыкуешь то? Ты думаешь, ха, в соляную способен корабль сломать? – перешёл на язык фактов Владислав.

– Да я-то способен, но нахер надо-то. Просто случится что-нибудь в открытом море и всё… – Колю не отпускали тревожные мысли.

– Да забей бля. Главное, сам беду не привлекай своими мыслями, – Лаконично заключил Влад.

– Нихуя ты умный… чел, – Коля не мог не подчеркнуть такой интеллектуальный выпад.

– А хуле мне, – горделиво подчеркнул Влад.

Они молча прошли ещё двадцать метров, вдавливая берег ногами, пока естественная причина не заставила ребят скинуть свою скорость до нуля.

– Ну давай теперь, – Коля двумя руками показал на вдающийся в море скалистый камень в три человеческих роста прямо перед ними, – Умники вперёд.

– А какая разница?..

Я всё равно полез первый. Осталось немного. Даже сверху Владу руку подал.

– Фу, блять, убери руку!

Пятнадцать минут последнего отрезка пути пролетели незаметно.

Вдох.

Три ржавые половинки.

Жизнь тоже пролетела незаметно, на самом деле.

Выдох.

Эти скалы.

Вдох.

Это море…

Выдох.

Мы подошли к природой созданному пирсу, откуда ныряли с двадцать второго после того, как я первый сиганул в воду оттуда. Смелый поступок был, на самом деле. Хотя, кого бы я пустил мерить воду? Олю, Ванька, Лёнчика? Никто бы и не пошёл нырять так. Да, иначе и думать тупо.

Море настолько величественно, что даже не удостаивает меня собственного отражения.

Нырнуть? Да как-то стрёмно, если честно. Сейчас не знойное утро, чтобы на розовом рассвете окунать себя в широчайшие глянцевые волны, что бесконечно бьются у тебя под ногами. Сейчас наш далёкий верх покрывает плотная мгла, а про Солнце напоминает лишь светлое время суток. Однако… на горизонте лазурный небосклон открывается всё обширней.

– Чё, Влад, пойдём нырять? – ехидно улыбаясь, спросил Коля, заранее зная, что Влад в такие пучины ни за какие шиши лезть и не помыслит.

– Мы толпою ныряем в океан, толпою ныряем в океан… – заниженным голосом вычурно напел в ответ Влад, отводя взгляд.

– Ну и чё, а один сможешь? – с капелькой злобы спросил Коля.

– Да иди ты, бля… Николя, – бросил Влад, и воцарилась увесистая, размеренная пауза.

– Пойду щитомордников покормлю, – развернувшись, Коля уходил от возвышенного края каменного крутого пирса, а Влад, немного потупившись в цикличное завораживающее полотно Японского моря, медленно пошёл за другом, переваливаясь через неровности природного рельефа.

Надо вспомнить молодость, я считаю. Сейчас эта груда ржавчины стала ещё более хрупкой, нежели годами назад, когда у лестницы между этажами корабля обваливались ступени вследствие коррозии. Одна из частей разваливающегося остова зашла в ещё больший крен к морскому шельфу, и ходить по палубе, ни за что не зацепившись, теперь физически невозможно.

Однако я не оставляю надежды подняться на вершину. Со стороны моря есть весьма низкий уступ (по давно протянутому канату сквозь всё судно сейчас полезет только самоубийца), и через него я могу без особых проблем подняться на этот громадный ржавый останок. Чудом уцелевшие доски под ногами на этом многострадальном сухогрузе по своему цвету едва различались с металлом. На втором этаже корабля находится капитанская рубка. Неважно, целые или нет эти ступени, я поднимусь. По перилам, по обрывком на краях проржавевших пластин, что ведут вверх.

Пустая кабина. Тут ничего, кроме ржавчины, нет. Да и не нужно на самом деле.

Жизнь и то совсем незаметно прошла. А тут какая-то ржавчина.

Какой-то я.

Я заберусь на крышу и увижу всё, что я хотел. Всё, что нужно мне. Родной Терней. Я подошёл к прямоугольному широкому отверстию, что было окном, перевалился через него. Каменистая нырялка уже далеко под ногами. Внизу небольшой фигурой возле корабля слоняется Влад, закурив очередную сигарету. Он даже не заметил Колю изначально.

Крыша ещё не сквозит хрупкостью напропалую. Я зацепился за её пологий край. Это трудно, но я должен справиться. Нет, я справлюсь. Справлюсь. Один выход силой. Одной рукой.

– Ты чё делаешь? – взволнованно послышалось от Влада где-то снизу.

Сейчас я увижу этот мир. Вдохну его полными радости лёгкими. Ногами опираясь на оконную раму капитанской рубки, я уже полностью влезаю на плоскую бело-рыжую крышу. Рывок… и я плавно прикладываюсь полной спиной, глядя в серые облака с тонкими проблесками света.

– Блять, ты дурачок, что ли? – Влад не на шутку начал волноваться за действия своего друга.

Мне стало не по себе. Дрожь… ПАНИКА

УЖАС

Нет.

Всё хорошо.

От такой внезапной эмоциональной встряски я поднял голову и принял опору на ладони, приподнявшись в локтях. Я взглянул налево, в солёную воду цвета бурого купороса. Всё идёт как и должно идти.

Всё в порядке.

Всё хорошо.

Пора.

Не торопясь, я поднимался на ноги.

– …ты слышишь меня!?

Я подхожу к краю хлипкой крыши. Дышится как никогда хорошо, я чувствую себя свободно.

А под ногами-то пропасть воздуха и не меньшая пропасть моря. Будет, где развернуться… где Терней обнять.

И под эпилог… И что за жизнь моя? А? Кем я был?.. Ну? И что я сделал?.. Всё равно ничто не будет осмысленно, ничто не будет иметь значения. Но я должен сделать что-то для себя. Сделать что-то, что заставит меня гордиться собой, о чём другие будут говорить с восхищением… Да.

Щучкой с корабля.

Головой в воду.

Прямо отсюда, в далёкий берег Японского моря, залитый килотоннами тяжёлой качающейся воды.

Свободный полёт в бессмертие.

Носки моих ступней уже не касались опоры. Если я останусь жив, то до конца счастливых дней буду знать, что они все имеют цену и долгожданный смысл.

– ВЛАДОООС! СМОТРИ ТРЮЮЮК!

Были бы у меня крылья, я бы всё равно не взлетел сейчас.

Один шаг, а столько бездны.

Я оттолкнулся ногой… и ими же вверх к небу. Встречаю глазницами воздух. В трусах, в одежде, не важно. В груди нечеловечески свербит, а ком в горле.

ЧТО Я НАТВОРИЛ????

Я УБИВАЮ СЕБЯ

ДЛЯ ЧЕГО?? БЛЯТЬ-БЛЯТЬ-БЛЯТЬ-БЛЯТЬ

ПОЧЕМУ????

Темнота и сразу глухой стук о подводный камень.

И резко успокоило. Против силы.

– 16613137046, Вы живы, в полной безопасности. Нейропроцессия успешно завершена, – произнёс из пустоты моего схваченного сознания самый успокаивающий и правдоутверждающий голос. Он создан исключительно для меня. Теперь я и вправду понимаю, что это была не моя жизнь. Это лишь моя вводная программа. Те, кто так стремятся к внедрению нейропроцессий в нашу обычную жизнь, отъявленные ублюдки.

Я собираюсь забрать атриниевый клондайк.

Зрение наконец-то проявилось. Сервопровод отошёл от моего головного порта, и я снова стал чувствовать своё тело. Как всегда, по рецепторам ударил запах озона, что сопутствует окончанию нейропроцессии в транс-капсуле. Азотная вязкая смесь (вязь Латната, терминологически), в которую я погружался во время экскурса, затвердела, и я смог опереться на неё, чтобы дотянуться до кнопки с графическим ключом. Умело выведя знакомый символ, я опустил руку и приподнялся в локтях, глядя в ноги. Мнимая ныне крышка испарилась передо мной. Я с тяжестью провёл правой рукой по моим волосам. Тысячи сверхтонких оптопроводников, которые выдержат короткое замыкание моих модификаций, что встроены в голову и во все остальные части тела, где это необходимо для моей работы.

Что бы мне не говорил оператор, а чувствовать себя безопасно, когда ты только что сиганул с разбитого корабля и раздробил череп и верхние позвонки в труху, не получается полностью. Я потёр руками шею.

Вроде, всё целое.

Николай Деревнин.

Я сидел в лобби метапространства в ожидании кураторов. Под оболочку они взяли задорого устроенный в неоне дофаминовый бар. Я не стал подключать рецепторы, мне нужна будет полная концентрация на предмете. Подготовку проходили несколько наиболее способных дивур моего отряда, поэтому каждому будет вынесен окончательный приговор и одному дадут доступ к заданию. Надеюсь, мои психоданные меня не подвели.

Внезапно меня перенесло за один из круглых столов с панелями «Лучших решений» (панелями удовольствий, проще говоря). Материализовалось скопище личностей по краям стола. Я заприметил сразу своего нынешнего личного «наставника» – она была моим первым научным руководителем и заметила мою ярую приверженность к метафизике и новым квантовым теориям и способность работать с этими предметами как и в теории, так и в эмпирическом плане. После десятков тяжёлых и труднодоказуемых работ в тончайших областях различных разделов особо изучаемых мной наук, что едва ли обернулись успешной защитой, сотни наблюдений за операциями-экспериментами (мне дала доступ к этому мой научный руководитель) – и теперь я Кандидат. Вакансия на должность штатного работника в управление морскими судами в «3». Корпорации и прочие компании имеют право на строгую тайну перед обществом о своих внутренних делах, поэтому ещё совсем не факт, что ты будешь делать то, что подразумевает твоя формальная специальность. Корпорация сама решит, что ты будешь делать. И я был готов на это, потому что в моём случае это слишком выгодно. Настолько, что и сама корпорация не сможет догадаться.

Мой наставник расположилась на небольшом креслице слева от меня. Некрасиво напичканные модификации на лице и широкая зрительная панель эльфро-поколения вместо глаз, типичная свободная научная роба с замком сбоку. Напротив материализовался аватар существа – узкая и высоковатая для человека трехступенчатая пирамида с плоским навершием. Видимо, тоже из кураторов. «Другой?», – пронеслось у меня в голове. Справа уже выбирал, от чего словить кайф, аватар агента «3». Я не знаю его личности, но он, видимо, с моей знаком весьма неплохо, если ведёт себя так расслабленно. Голый торс и единственный открытый правый глаз на закрытом электрохитином лице, сбритый волосяной покров у височной доли (как у людей) и небольшой собранный хвост на затылке. Настоящий амбассадор официальной встречи. Между ним и пирамидообразным существом из литого материала левитировал маленький дрон. Значит, я должен знать, что за нами наблюдают. Либо же это очередной аватар того, о ком я не имею никакого понятия. Ох уж эти секретные корпоративные встречи.

– Как твоё самочувствие после экскурса, мой дорогой 166? – 12618411310 называет меня по краткому имени, ведь мы очень много общались.

– Ощущаю себя в порядке. Немного на волнении. Жду вашего приговора о дивурной селекции.

– Ага… – у неё в руках появился маленький чёрный прямоугольный блок с одной надрезанной диагонально гранью, которой она и вставила себе в разъём под скулой. В жизни у неё такого нет.

– ~Советую расслабиться~, – пронеслось в моей голове.

Да, передо мной точно не дивур. Легко они ловят пиковую частоту.

– Да… Давайте начнём, – перенял на себя инициативу одноглазый корпорат. Его электрохитин будто бы горел изнутри, маска обрела багроватый оттенок, а из-под неё слегка подваливал дым, – Да. Собственно, ничего сложно в наших вычислениях не было. Наша финальная выборка состояла из трёх дивур. С одним произошёл глубокий психоз, и он вследствие нейропроцессии чувствует себя парализованным. Нервная система у бедолаги не выдержала. Мы хотели брать второго кандида – у него наблюдалось самое стабильное состояние, и мы приняли, было, решение, как вдруг оказывается, что он где-то ещё нашёл источник нейропроцессий, причём весьма некачественный, и спалил себе мозги к VN-овой матери. «Поэтому мы даже не утруждаемся тремя аудиенциями.»

«Так что поздравляю.»

«Ты тоже хороший экземпляр.»

Эти фразы занеслись мне в уши и отразились от черепа с таким блаженством, каким не смог бы услужить ни один пресет «лучших решений».

– Выходит… я теперь буду работать?

– Хаха… – не сдержалась мой научрук, явно чувствуя мой экстаз.

– А другого выхода у тебя и нет, уважаемый, – буднично произнёс корпорат.

А мне другого и не нужно.

12618411310 взглянула на странное существо напротив меня, после на корпоративного агента.

– Да, это будет хороший сотруднический акт, – закончила она, и из её носа ударили две мощные струи дыма, – переведите нас на закрытую аудиенцию.

– Подтверждаю. Объект проинформирован и готов к работе, – сразу дополнил корпорат, глядя в пустоту.

Спустя мгновение темноты мы оказались… я оказался на преподавательской скамье в одной из светлых аудиторий института метафизики. Посмотрев на пустые этажи студенческих мест, я понял, что смотрю не туда. По правую руку сидел давно мне знакомый человек. Уже без железа по всей челюсти, на ней уже не было видно имплантов, зато были видны большие зауженные глаза с клинообразным макияжем по их бокам. Она выглядела гораздо моложе. Две изогнутые линии на её скулах, похожие на пиявок, маленькие точки под углами этих чёрных плавных зигзагов. Три маленьких заплетённых клубка волос, равноудалённых друг от друга, через которые продеты по две пластиковые спицы. Высокий воротник, достающий скул, наклонён назад. Этот аватар она использует для преподавания. В любом случае, моё студенческое время в институте отныне прошлое.

– Что такое атриний? – внезапно начала 126, держа кисти в замке, оперевшись одним локтем на низкую и длинную кафедру.

– Что? – во мне смешались недоумение и насмешка.

– Дай определение элементу: атриний, – она спокойно продолжала, – Номер с группой, спин, коэффициент Гольдберга, семь ключевых формул… ладно, без формул, применение и вся прочая общедоступная информация.

– Не знаю, вы бы ещё спросили, что такое нейтриноконтроллер, а потом что будет, если сделать один минус один, материя столкнётся с антиматерией… – от таких переходов я уже не мог без истеричной иронии.

– Мне нужно понимать, что ты не амнезийный манекен, а жизнеспособная личность. После нейропроцессий человек может забыть, как его зовут, но продолжит не без лёгкого шока играть, что он всё понимает и знает, чтобы выжить в обществе. Тебя, безусловно, проверили, но я хочу убедиться сама.

Ко мне, наконец, вернулось ощущение устойчивости. Дело ведь серьёзное, а я в облаках и в шутках. Да и что я как существо вытворю с этим пространством…

– Так… – сказал я после глубокого вздоха, перебирая в мозгу знания в нужном порядке (на самом деле, это стало не совсем просто), – Атриний – -9 номер, группа qrk3, спин стремится к нулю. Э-э… Хм… коэффициент Гольдберга равен корню тридцати четырёх…

– С ума сошёл?

– Сорока трёх, извиняюсь, – одёрнул я себя. Постоянно путал значение зеркально.

– Нам от мертвых извинений не потребуются, – безэмоционально ответила 126.

Внешняя Сингулярность точно ошибок не простит.

– …атриний – материал, искажающий пространство на фермаглубоком уровне, позволяя перемещаться в пространстве Вселенной через внешнюю Сингулярность, – начал я будто по конспекту, – Так как в Сингулярности присутствует суперпозиция всех точек Вселенной, в любой точке Вселенной есть репрезентация Сингулярности, и данный вышеуказанный материал позволяет эту пространственную червоточину открыть. Благодаря этому открытию дивуры смогли приблизиться, но достичь границы Вселенной, где время течёт назад, откуда и совершаются рывки в прошлое с помощью атриния. Для перемещения в будущее используются чёрные дыры (благодаря замедлению времени в ней) и нейтриноконтроллер, что регулирует точку конечного перемещения.

– Допустим. Нейтриноконтроллер.

– Нейтриноконтроллер – это устройство для перемещения в пространстве с помощью атриниевых дыр. И… сингулярность, которая содержит суперпозицию в себе всех точек Вселенной, где особый способ влияния на нейтрино перемещает Вас в необходимую точку пространства относительно твоего местоположения. В Сингулярность путь открывает атриний. Это если совсем коротко.

– Мне и этого достаточно. Раньше я бы тебя отправила на пересдачу, но теперь у тебя второго шанса не будет. Ещё раз пересмотри как минимум ротагрейд материала, что тебе предоставила «3». Пересмотри курс подготовки, иначе… Сам знаешь. Через три дня на станции. Надеюсь, ты проведёшь их не впустую.

12618411310 исчезла, оставив меня одного в цифровом отпечатке алтаря науки. Я лёг грудью на белый стол, подложив сложенные вниз ладони под подбородок, устремив взгляд в несуществующую для этого пространства плавающую точку.

Здесь и подготовлюсь.

Черные дыры тяжелы, как факт

Что погаснут сотни умов

И ударит смерти в такт

Тьма безумных голов

Странное ощущение. Очень. Меня будто растворяет в кислоте, но я не чувствую боли. Нейтриноконтроллер, что подключен к мозговому разъёму, создавал вокруг меня электромагнитное поле определённой напряжённости, чтобы я успешно переместился до следующего разлома континуума… на краю Вселенной. С помощью модификаций сетчатки я видел свои настройки, калибровал их также под себя мозговыми импульсами.

Мои нейроны постепенно отключаются.

Я ничего не чувствую.

Я спокоен.

Всё хорошо.

Бездна вокруг меня.

Такая уютная и удобная

Тьма.

Дальше я войду в анабиоз. Склизкая процедура. Ещё не знаешь, разбудишься ты или будешь миллионами лет медленно гнить в вакууме.

Однако другого способа никто ещё не придумал.

Теперь моего тела нет. Есть лишь невесомый груз разума. Эфирная вода в бесконечной тьме. Легкость, тяжесть, в которой можно плавать, вылавливая частоты, что позволяют погружаться во что-то большее, чем повсеместная бездна.

Когда я родился? Где я был до того, когда появился на свет? Куда исчезну, когда умру? Лицо дивуры-киберматери. Одна программа для всех. Одно устройство инкубатора. Ещё были дивуры, у которых был отец, настоящая матерь и другие родственники. Но нам это не было позволено. Это ранит и отвлекает от стремления к совершенству. И я принял это. Потому что это правильно. Мы совершенны лишь тогда, когда можем принести максимальную пользу нашему обществу.

Но это общество – это не я. Это действительно утопия. Но я не могу себя чувствовать свободным. Я не могу себя чувствовать свободным в системе, что следит за каждым твоим шагом, прослушивает каждую твою шальную мысль. Мне приходится думать очень аккуратно, чтобы никто не узнал о моих планах. На то я и люблю возвращаться в реальность.

НО СЕЙЧАС Я НЕ ТАМ

Я ВНЕ РЕАЛЬНОСТИ

Но…

Они не должны читать мои мысли. Нет, не должны.

Не

могут…

Фу-у-ух…

Ох…

На-вер-но-е.