Текст книги "Завещание Короля Вельта"

Глава 3

1

Сейнер ткнулся носом в свешанные с причала старые, потертые покрышки. Движок взрыкнул, плотнее прижимая судно к покрышкам, и затих. С причала на судно перебросили швартовный канат. Один из матросов подхватил его и сноровисто намотал на кнехт. Кто-то перебросил на причал трап. Затопали ноги.

Сергея Аникина, выпускника рыбного техникума, ныне практиканта на судне, немилосердно укачивало. К тому же подташнивало от непереносимой вони тонн рыбы. Вонь была настолько плотной, что казалась почти осязаемой. Она забивала нос и рот, не давая нормально дышать. Хотя, видимо, кроме Сергея больше ее никто не ощущал. Весь экипаж выглядел вполне бодрым, довольным и крайне счастливым.

И было отчего.

Первое, это, конечно, возвращение домой. Это не просто радость ощущения под ногами твердой земли и близости родного дома.

Проржавевшая насквозь посудина с гордым названием «Мореход» едва держалась на воде. Попади она в серьезный шторм, неминуемо пошла бы ко дну.

Второе, это постоянно глох двигатель, давно нуждавшийся в капитальном ремонте. Но запчастей, как водится, не было. Старший механик где кувалдой, а где и матом поддерживал в нем искру жизни. На плаву все еще оставались лишь два судна из пяти. Старый владелец обанкротился, а новому было наплевать и на суда, и на людей. Лишь бы успеть побольше хапнуть. Это веянье нового времени: главное – деньги, остальное – пропади пропадом!

И третье, улов позволит продлить унылое существование семей рыбаков еще возможно на месяц. И это уже счастье! Так что радоваться морякам было чему.

Сергея не радовало ничего. Полная пустота внутри, ощущение безысходности и собственной никчемности. И еще вонь. Ему казалось, будто он пропитался ей насквозь, до самых костей, и запах рыбы уже ничем не смыть.

За время учебы в техникуме и службы в армии Сергей совершенно отвык от родных ароматов поселка, да и вообще от всей этой унылой поселковой жизни. Попытка поступить после армии в институт в областном центре с грохотом провалилась, работы ему также не нашлось. Везде требовались лишь всякие менеджеры, экономисты и банкиры – специалист по разведению рыб не нужен был никому. Послонявшись по городам и перебиваясь случайными заработками на стройках, Сергей плюнул на все и в возрасте двадцати семи лет вернулся в родной поселок, устроившись матросом на сейнер. Людей не хватало, и его приняли с распростертыми объятиями.

Казалось бы, ко всему можно привыкнуть, но вот уже три месяца, как Сергей вкалывает на этом проклятом судне, а привычка и смирение никак не наступают. Наоборот, его все больше и больше тошнит от этого беспросветной рутины…

– Аникин? Сергей, заснул что ли? – окликнул его голос, и в дверях возникла обрюзгшая, с красными прожилками физиономия старпома.

Сергей оторвался от иллюминатора и спустил ноги с койки.

– О, да ты весь зеленый! Давай-ка, брат, на берег, отдыхай. Мы тут сами управимся.

– Спасибо, дядь Борь, – поблагодарил Сергей, медленно сползая с кровати. Он подхватил с пола сумку, собранную загодя, закинул ее на плечо и поплелся к трапу.

На улице был поздний вечер, вдоль причала горели тусклые фонари, чей свет разбивался бликами в мерно покачивающихся черных водах. Сергей неторопливо поднялся по деревянному трапу на причал и, не оглядываясь, побрел прочь. Свежий воздух придал Сергею немного бодрости. На душе стало чуть веселее.

Идти домой не хотелось. Дома, скорее всего, дядька. Как всегда, пьяный, и, как всегда, либо дрыхнет, развалившись поперек дивана, либо рассказывает (если есть кому) свои бесконечные грустные истории «про то, как он…»

Сергей постоял в раздумье на развилке и, свернув вправо, зашагал по разбитой дороге в сторону бара, из окон которого лилась музыка и слышался веселый людской гомон. Мимо проплывали скособоченные, почерневшие от времени столбы линии электропередач. Светильники на их верхушках зияли черными дырами разбитых плафонов. И лишь кое-где дорогу заливали бледные, туманные овалы света.

Поселок прямо на глазах погружался во тьму. Сергей постоянно спотыкался о выбоины в дороге. Под ногами хрустели куски крошащегося асфальта и щебенка. Наконец дорога закончилась дверями бара. Сергей толкнул дверь, вошел внутрь и остановился на пороге, оглядевшись по сторонам.

В баре было сильно накурено несмотря на настежь распахнутые окна. Под потолком плавало облако дыма, струясь и извиваясь спиралями и причудливыми зигзагами. В воздухе витали ароматы еды и пива. Сергей только сейчас осознал, что ничего не ел с самого обеда. Он почувствовал, как рот наполняется слюной.

– О, Серега вернулся! – донесся до слуха Сергея до боли знакомый голос.

Сергей закатил глаза, в душе проклиная нежданный «подарок» судьбы, и обернулся влево. За третьим столом, у окна, в компании двух местных забулдыг сидел его дядька. Забулдыги клевали носом, а крупный телом родственник Сергея все еще был бодр и активен. Он призывно размахивал полупустой кружкой, расплескивая жидковатое разбавленное пиво.

– Серега, давай сюда! Зинка, организуй племяннику пошамкать. Срочно! – крикнул он хрипло в сторону, попутно расталкивая собутыльников, вернее, сокружечников.

Те смотрели на дядьку бессмысленными мутными глазами, покачиваясь из стороны в сторону и вот-вот готовые рухнуть под стол в любой момент.

– Ну-ка, братва, по домам. Пора баиньки.

Пьяницы с опухшими лицами покорно, хотя и нехотя поднялись из-за стола и неуверенной походкой проковыляли к двери.

Сергей пропустил их, посторонившись, без особого вдохновения приблизился к столу и сел, брезгливо оглядывая стол из грубо сколоченных досок, покрытый засаленной клеенкой с затертым рисунком.

На столе стояли две пустые кружки, все в жирных пятнах, пепельница, полная раздавленных окурков, и тарелка с полуободранной вяленой воблой. Клеенка, покрытая потеками расплесканного пива, была усеяна пеплом и обсосанными до белизны рыбьими костями.

– Здорово, Серега! – дядька перегнулся через стол и приветственно хлопнул Сергея по плечу. – Зинка, ну где ты там?

Сергей поморщился, потирая занывшее плечо – рука у дядьки была тяжелая.

– Да иду я, иду! Успокойся уже, – из-за стойки выплыла Зина и, покачивая широкими бедрами, приблизилась к столу. В одной руке она несла тарелку с картошкой фри и кружком жареной колбасы и кружку пива (вкусы Сергея здесь уже знали), в другой – замызганную, сальную тряпку. – Ну-ка, убери лапищи! Я тут маленько протру, – буркнула она дядьке.

Дядька убрал со стола локти, отклонившись назад, отхлебнул из бокала и подмигнул Сергею. Глаза у него были красные, налитые кровью. И дышал он тяжело.

Зина наскоро обмахнула тряпкой стол, сметя кости и пепел прямо на пол, более тщательно протерла клеенку около Сергея и, закинув тряпку на плечо, водрузила на стол перед Сергеем тарелку и кружку с пивом.

– Спасибо, теть Зин, – поблагодарил Сергей.

– Я заранее приготовила, – сказала та улыбаясь. – Увидела, как вы возвращаетесь, и решила, что ты обязательно заглянешь сюда.

Зина почему-то сильно симпатизировала Сергею.

– Угу, – подтвердил Сергей, с набитым картошкой ртом, быстро орудуя вилкой.

– Ну все, иди, иди, – дядька помахал на Зину рукой. – Дай парню спокойно поесть.

Он заглянул в пустую кружку, насупил брови, натужно о чем-то размышляя, и протянул кружку удаляющейся буфетчице.

– Принеси-ка мне еще одну.

– Может, хватит с тебя на сегодня? – ворчливо осведомилась та останавливаясь.

– Но-но! Тоже мне… Тащи давай!

Зина вздохнула, приняла кружку и удалилась за стойку.

Дядька выудил из кармана пачку папирос, вытряс из нее одну, постучал папиросой о тыльную сторону ладони, сунул в вялые от выпитого губы и, чиркнув спичкой, прикурил.

– Ну, рассказывай, – он развалился на стуле и выпустил изо рта сизое облачко дыма.

– Что рассказывать? – Сергей отхлебнул из бокала и поморщился. Пиво отдавало кислятиной, и ни капли горчинки.

– Удачно сходили?

– Нормально.

– Улов?

– Хороший.

– Хороший… Разве это улов? Сейчас рыбы-то почти не осталось, краба те в задницу. А вот раньше, помню…

«Началось», – Сергей вздохнул, уткнулся носом в тарелку и вяло потыкал вилкой колбасу. – Дядь Толь, может, не надо про вашу молодость. Честно говоря, меня уже утомили эти рассказы.

– Да что ты понимаешь, сопляк! – внезапно разъярился дядька, резко подаваясь вперед и опуская тяжелый кулак на стол.

От сильного удара подпрыгнула посуда. Картошка рассыпалась по клеенке, кружок колбасы, подскочив, повис на краю тарелки, пролилось пиво. Бычки выпрыгнули из пепельницы и весело заскакали по столу.

Шум в баре стих. Все дружно обернулись в их сторону.

Сергей выпрямился, отложил вилку и отодвинул от себя тарелку.

– Между прочим, это был мой ужин, – медленно, нарочито спокойно произнес он.

– Плевал я на твой ужин! – багровея, заорал дядька. – Я, думаешь, не понимаю, что тебе наплевать на эту работу. Мне уже надоела твоя вечно кислая, вечно всем недовольная физиономия. Тунеядец! Щенок!!! Работа, ему, видишь ли, не нравится, краба те в задницу!

– Достал ты меня уже со своим крабом – засунь его себе! – Сергей вскочил из-за стола, зло сжав кулаки и сверкнув глазами.

– Что-о?! – взревел дядька, вскакивая следом. Стул, на котором он сидел, отлетел в проход между столами, загрохотав по полу.

Из-за ближайшего стола вскочили двое близких знакомых дядьки и вцепились в того.

– Слышь, Толь, оставь пацана в покое. Ну, устал парень, – успокаивающе сказал один.

– Устал? Ни черта он не устал! Он бездельник! От работы нос воротит. Весь в мою сестричку, царство ей небесное!

– Не трожь маму, ты, старый алкоголик! Если бы не она, ты бы уже давно на кладбище валялся со своими пьянками.

– Да ты!.. Я ж тебя!.. – задохнулся дядька. Он вдруг рванулся вперед, но сильные руки знакомых удержали его. – Пусти! Пусти, говорю! – изворачивался он, пытаясь сбросить цепкие пальцы со своих плеч. – Я же тебя размажу, щенок паршивый!

– Давай! Попробуй! – с вызовом бросил ему Сергей, выпячивая грудь.

– Слышь, Серега, шел бы ты отсюда пока, – сказал ему один из удерживающих. – А ты успокойся и пацана в покое оставь.

Сергей как-то разом остыл, наклонился, подхватил с пола сумку и направился к выходу, забыв расплатиться.

Дядька набычился, резким движением плеч сбросил с себя руки «заступников» и тяжело опустился на стул, который ему кто-то любезно подвинул под зад. Зина сунула дядьке в руку кружку с пивом, и тот, уткнувшись в нее носом, проворчал что-то неразборчивое.

Буря прошла стороной.

Все разбрелись по своим местам. Разговоры и веселье за столиками возобновились.

Сергей, хмурясь, вышел на улицу, одернул ворот ветровки и зло пнул сапогом камешек, подвернувшийся под ногу. Огляделся.

Совсем рядом, в плотной тени навеса кто-то стоял.

Сергей весь подобрался, щурясь и напряженно вглядываясь в ладную фигуру незнакомца. Незнакомец в черной двойке и галстуке выдвинулся на свет и остановился в паре шагов перед Сергеем.

– Ты чего, дядя, заблудился? – хмыкнул Сергей, окидывая пижона взглядом с ног до головы. Парадный костюм в этой захолустной глуши выглядел, по крайней мере, нелепо.

Незнакомец ничего не ответил.

Сергей забросил тяжелую сумку на плечо и засунул руки в карманы штанов, с вызовом вскинув подбородок.

– Ну, чего надо?

Незнакомец опять промолчал. Он долго разглядывал лицо Сергея, потом сунул руку в карман – Сергей мгновенно напрягся – и вытащил какую-то небольшую коробочку. Нажал кнопку.

Мир вокруг Сергея померк.

5 (Начало)

Сергей очнулся в какой-то странной комнате, сплошь белой, ни окон, ни дверей. Светильников нет, но при этом в комнате светло, как днем. Казалось, сами стены излучают ровный перламутровый свет. В комнате никакой обстановки. Лишь ложе, вросшее в стену, на котором лежал Сергей.

Недоуменно повращав глазами, Сергей спустил ноги с ложа и сел. С правого плеча сползла лямка сумки, и та упала на пол. Звук от ее падения оказался почему-то тише, чем должен был быть. Наклонившись, Сергей провел пальцами по полу. Пол оказался упругим и шершавым, хотя на вид был абсолютно гладким. Его материал Сергей не смог определить. Он поднялся с ложа и попрыгал. Звука не было, лишь тихий шорох подошв.

«Странно, где это я?» – подумал Сергей.

Пройдясь по комнате, он ощупал стены. Материал напоминал пластик, но по гладкости больше походил на стекло. Дверей он обнаружить так и не смог.

«И как я сюда попал? Неужели этот тип меня оглушил?»

Нет, не сходится. Голова совершенно свежая и легкая, как пушинка. После удара она бы болела. Но комната все же какая-то не такая…

«Может, я арестован? – испугался Сергей, но тут же отмахнулся от этой мысли. – А что я сделал, чтобы арестовывать меня? Да и на камеру совсем непохоже».

Комната была небольшой: метров пять в длину и метра три в ширину. Потолок, правда, невысокий – Сергей спокойно мог дотянуться до него пальцами при своих метре семидесяти, если подняться на носочки.

«Может, изолятор? В «дурке», говорят, такие есть, – предположил Сергей. – Нет, там стены мягкие. И двери присутствуют. С окошечками».

Несколько раз обойдя комнату по периметру и так и не обнаружив никаких щелей или зазоров, Сергей вернулся обратно к ложу и опустился на него.

Поверхность ложа также была не совсем обычной, вернее, совсем необычной – как он только сразу этого не заметил! Материал покрытия оказался настолько гладким, что вовсе не ощущался, лишь по давлению на ладонь и пальцы. Сергей царапнул поверхность ложа ногтем, но ноготь лишь скользнул по странному материалу, словно по воздуху, не ощутив никакого сопротивления.

«Любопытно…»

Сергей опять огляделся. Не может такого быть, чтобы в комнате не было дверей. Как-то же он сюда попал?! Да и видеокамеры здесь должны быть.

В животе заурчало. Сергей вспомнил о незаконченном ужине. Поесть, благодаря дядькиной выходке, ему так и не удалось, и теперь желудок решительно напоминал о себе.

– Эй, меня кто-нибудь слышит? – крикнул Сергей.

Ответа не последовало.

– Я есть хочу. Здесь вообще кормят или нет? Ау-у!

Несколько секунд ничего не происходило, а затем пол у ног Сергея неприятно зашевелился и начал расходиться лепестками. Сергей вздрогнул от неожиданности и подобрал ноги, с тревогой наблюдая за странным явлением.

Из-под лепестков показалась круглая поверхность. Она быстро выдвинулась вверх на толстой круглой ножке на высоту около метра и застыла. Лепестки пола сошлись вместе и вновь срослись.

Сергей наконец догадался, что это стол. Он осторожно опустил ноги на пол и коснулся стола. Материал напоминал тот, которым был устлан пол комнаты. Опустившись на корточки, Сергей внимательно пригляделся к полу – ни шва, ни трещинки. Ощущение такое, будто стол стоял на этом месте всегда. Ничего подобного Сергей в жизни не видел, и даже не слыхал о подобном. Хотя, много ли он знает о современных технологиях…

Почесав затылок и выбравшись из-под стола, Сергей выжидающе уселся перед ним, несколько расслабившись.

«Хоть голодом морить не будут», – подумал он, ожидая, когда ему подадут еду. Сейчас-то он наконец увидит своих похитителей.

Однако время шло, но в комнате никто не появлялся. Еды тоже не было. Это попахивало явным издевательством.

«Ну и где еда? – Сергей растерянно побарабанил пальцами по столу. – Эх, хоть бы картошечки жареной с колбаской. Можно даже без пива».

И вдруг, прямо из воздуха посреди стола появилась тарелка, наполненная отлично поджаренным картофелем ломтиками с коричневой хрустящей корочкой. Поверх картошки лежал кружок колбасы, источая мясные (!!!) ароматы. Рядом с тарелкой возникли вилка с ножом и салфетка.

«Ну дела-а!» – Сергей изумленно похлопал глазами, но чувство голода перебороло интерес к непонятному.

Схватив вилку, Сергей набросился на еду.

«Могли бы и пивка кружечку дать», – между делом подумал он, отпиливая туповатым зазубренным ножом кусочек колбасы.

Рядом с тарелкой возник стакан, наполненный каким-то соком.

«Ага, запрет на алкоголь…»

Сергей поднял стакан и поднес его к лицу принюхиваясь. Затем сделал небольшой глоток. Сок по запаху напоминал ананасовый, но вкус оказался незнакомым: не очень сладким, но освежающим.

«Сойдет», – резюмировал Сергей, возвращаясь к картошке.

Через десять минут, отодвинув от себя тарелку и вытерев салфеткой губы, Сергей почувствовал ленивую истому. Он сбросил сапоги и развалился на ложе, сыто цыкая зубом и глядя в потолок. Накатила усталость. Глаза сами собой закрылись, и Сергей уснул, не заметив, как стол вновь бесшумно опустился под пол и скрылся, будто его не было вовсе…

2

– …Жорик, ты балбес! – Жору, сидящего на длинной низенькой деревянной скамейке, похлопал по плечу проходящий мимо сержант Боря Давыдов.

На сержанте было полотенце, которое он придерживал рукой.

– Чего это? – надулся Жора.

– А того, – остановился Боря, поглядев на Жору сверху вниз. – Ты на кой этому ухарю в глаз засветил?

– Ну, так вышло, – буркнул тот отворачиваясь. – Он это… наседать как начал.

– Наседать? На тебя? – развеселился Боря. – Да он тебе в пупок дышит. Наседать! Вот накатает на тебя прокурору.

– Не накатает, – отмахнулся Жора.

– Ну-ну. Ваську патлатого забыл уже? Тоже был любитель лапами размахивать.

– Ну, помню. И чё?

– А ничё! Где Васька?

– Где надо, – окончательно расстроился Жора.

– Вот то-то и оно. Ну, бывай, Жорик! – Боря махнул рукой и затопал босыми пятками в сторону душа.

Жора, выпятив нижнюю губу, проводил его долгим, угрюмым взглядом и вздохнул.

– Да, погорячился малость, – саданул он себя кулаком по коленке.

Мыться расхотелось.

Жора вновь обулся, поднялся со скамейки и, закрыв личный шкафчик, вышел из раздевалки, на ходу вкладывая в металлическое кольцо на поясе дубинку с боковой ручкой – тон-фа по древне-японской терминологии. Это название очень нравилось Жоре, и он долго его учил, осилив наконец через пару-тройку дней.

В коридоре Жора внезапно напоролся на майора Шоронова.

– Так, – сказал тот, останавливаясь и закладывая руки за спину.

Жора напрягся. По опыту он уже знал: майорское «так» – это не к добру.

– Вот ты где, Кожухов, – констатировал майор, покачиваясь на каблуках. – Что произошло в магазине?

– Да я это… Ничего особенно, товарищ майор!

– Я так и понял. Мордобой – это, по-твоему, ничего особенного?

– Ну-у, – неопределенно протянул Жора, почесав макушку.

– В общем, с тебя рапорт о случившемся. Тебе лично – полчаса! И смотри у меня! – майор погрозил Жоре пальцем.

– Слушаюсь, товарищ майор! – вытянулся в струнку перепуганный Жора.

Майор придирчиво оглядел Жору, развернулся на каблуках и степенно удалился.

Жора вздохнул. Пугал его, разумеется, не майор, не его палец и даже не прокурор, которому этот хлюпик, видимо, все0таки уже накатал жалобу. Жору пугал рапорт – его нужно было писать. Письмо Жора воспринимал едва ли не как высшую форму насилия над человеком.

С ранних лет Жора – Георгий Кожухов уделял наибольшее внимание спорту и физической подготовке. Георгий с детства был высоким, плечистым и не мог терпеть насилия над ближним, вечно встревая в любые разборки между сверстниками и даже старшими ребятами. Доставалось при этом не только виноватым, но и правым. Входя в раж, Георгий не особо задумывался над проблемами правосудия. Главным для него было прекратить побоище, что он успешно и осуществлял, щедро раздавая тумаки направо и налево.

К своим двенадцати годам он действительно практически поборол насилие в одном отдельно взятом районе – стоило Георгию замаячить на горизонте, как драка тут же прекращалась и все разбегались, сломя ноги и головы, кто куда.

Кроме насилия терпеть Георгий также не мог и школу. Исключая, разумеется, уроков физкультуры. Науки ему не давались, особенно русский и литература. Преподаватели сначала качали головами, а потом и вовсе махнули на Кожухова рукой. Родители, выбиваясь из сил, кнутом и пряником вдалбливали своему отпрыску основы наук, просиживая с ним до позднего вечера. Все было без толку.

Закончив школу с твердыми тройками и не поступив ни в одно учебное заведение, Георгий махнул на все рукой и ушел в армию, попав в воздушно-десантные войска. После, имея награды и поощрения, ему удалось устроиться в отдел вневедомственной охраны.

Поначалу он всех сразил своей прямолинейностью, принципиальностью и порядочностью – на Георгия не могли нарадоваться. Но уже вскоре начались проблемы.

Георгий заводился с полоборота, стоило кому-нибудь задеть его или огрызнуться. Заканчивалось все обычно одним ударом могучего Жориного кулака, после чего руководство ОВО, хватаясь за голову, отчитывало Георгия и старалось замять его проделки когда лично, а когда и самому Георгию приходилось идти на поклон к пострадавшему и умолять забрать того заявление в прокуратуру в обмен на обещание все оплатить. И если бы не ценность мировоззрений Георгия, его бы давно выставили из ОВО.

Георгий после каждого такого случая корил себя за несдержанность, проклиная свой несносный характер, старательно держал себя в руках два-три месяцев, а потом все повторялось сызнова…

Жора спустился в подвал и заглянул в архив, где работала молоденькая девушка Леночка. Лена, заметив торчащую в дверях расстроенную физиономию Жоры, оторвалась от своих бумаг и горестно вздохнула.

– Опять?

– Угу, – с виноватым видом кивнул тот.

– Ладно уж, выкладывай, чего там у тебя сегодня, – она выудила из стопки бумаг чистый лист, взяла в руки ручку и уставилась на Жору.

Выложив более-менее складно обстоятельства происшедшего и ответив на кучу наводящих вопросов, Жора наконец покинул Леночку, оставив ту строчить рапорт за коробку конфет.

Тихонько прикрыв за собой дверь, он отошел к окну, оперся о подоконник и невидящим взором уставился на улицу.

Время текло медленно. Жора изнывал от безделья и ожидания, все время поглядывая на настенные часы в конце коридора.

Наконец дверь архива распахнулась, и на пороге показалась Леночка. Процокав каблучками, она протянула Жоре бумагу, исписанную крупным красивым почерком.

– Вот, держи. Расписаться-то сам сможешь?

– Угу, – сказал Жора, принимая лист из тонких белых рук Леночки.

– Дату не забудь поставить.

– Угу. Это… спасибо большое! – смущенно поблагодарил он.

– Не за что. Конфеты с тебя.

– Без вопросов! – Жора ткнул себя в грудь кулаком.

– Какой же ты балбес все-таки, – Леночка тихонько хихикнула и скрылась за дверью.

Жора прислонился к подоконнику и, наморщив лоб, принялся читать «свой» рапорт, шевеля губами. Все было вроде как верно.

Вытащив из кармана серебристую металлическую ручку и щелкнув колпачком, Жора быстро поставил дату и роспись, высунув при этом кончик языка.

– Ну вот, – сказал он, весьма гордый собой. – Сейчас отнесу майору, и все. И как только Ленка так складно замутить может? – почесав ручкой за ухом, подумал вслух Жора.

Он убрал ручку в карман, пригладил ежик коротких волос и бодро зашагал в направлении кабинета майора. Но тут в конце коридора ему преградил дорогу какой-то странный тип в штатском: в черном костюме и в галстуке.

Жора остановился, пытаясь сообразить, что от него понадобилось этому типу.

– Георгий Кожухов? – спросил тот.

– Я. А вы кто такой?

– Это совершенно не имеет значения, – отозвался тот, копаясь в кармане.

– Э, э… Эй! – Жора решил, будто незнакомец вытаскивает оружие и кинулся на него.

Незнакомец быстро отступил в сторону, выхватив какую-то необычную коробочку, смахивающую на парализатор, и нажал кнопку.

У Жоры закружилась голова, и он провалился в абсолютную черноту небытия.

Листок с рапортом, выпавший из пальцев Жоры, спланировал на пол и скользнул под батарею центрального отопления.

Коридор опустел.

5 (Продолжение)

Сергей завтракал (или обедал, или ужинал – часов у него не было), когда раздался глухой хлопок. Сергей вздрогнул от неожиданности.

На дальней от него стороне ложа появилась довольно габаритная фигура незнакомого мужика в «хаки». Мужик безмятежно спал, всхрапывая и причмокивая во сне губами.

Не особо удивившись способу, которым в комнате объявился новый «заключенный», Сергей спокойно продолжил еду. На блюде перед ним лежала растерзанная жареная курица; рядом с блюдом стояли тарелка с салатом из свежих овощей и стакан с чаем. Подселение соседа Сергей не счел достаточно значимым поводом для завершения трапезы.

Сергей не знал, сколько точно времени пробыл в этой комнате, но полагал, что не меньше двух-трех дней. И за это время ощущение сказочности происходящего притупилось. Появление всего необходимого по первому мысленному требованию, к тому же прямо из воздуха, Сергея уже нисколько не удивляло – мало ли сейчас «открытий чудных». Сергей все больше склонялся к мнению, что участвует в каком-то крупном техническом эксперименте.

Кормили его исправно, от пуза. Даже предоставили в его распоряжение телевизор, вернее, подобие телевизора – изображение проецировалось прямо на стену или потолок, согласно пожеланиям Сергея. Каналов было неимоверное множество, причем, на разных языках. Казалось, этот невероятный телевизор в состоянии показать любой канал из всех существующих в мире.

По желанию Сергей также мог получать книги или газеты – он специально поэкспериментировал в этом направлении. Заказанные им литература и пресса исправно появлялись на столе. Но читать Сергею почему-то не хотелось, хотя раньше он взахлеб зачитывался детективами и приключенческими романами.

Не обошлось и без казусов.

Когда Сергею серьезно приспичило в туалет и он, держась за живот, заметался по комнате, в дальнем углу вдруг выросла перегородка, а за ней, прямо на полу засветился красным светом круг. Ни кабинки, ни дыры, ни места для ступней – ничего! Лишь боковая перегородка и красный круг.

Сергей решил, что над ним издеваются или его просто не так поняли. Он продолжал настойчиво требовать, просить и даже умолять появиться привычный унитаз, от нетерпения переминаясь с ноги на ногу. Ничего не менялось.

В конце концов неизбежно наступил критический момент, когда Сергею не осталось ничего другого, как воспользоваться любезно предоставленным ему закутком. Какого же было его удивление, когда пол поглотил все, что Сергей самым неприличным образом исторг на него. Даже запаха не осталось.

В том же месте и в той же конфигурации появлялся душ. Лишь круг был синего цвета, а над головой из стены высовывалось квадратное сопло с тысячами крохотных отверстий. Сначала из душа била вода с моющим средством, затем струя иссякала, и Сергей спешно намыливался. Вторым заходом пена начисто смывалась. Сушка после принятия душа производилась теплым воздухом – это было приятно. К тому же пока Сергей мылся, его одежда неясным способом оказывалась выстиранной, высушенной и благоухала ароматами свежести.

В общем, если бы Сергей не ощущал себя полностью изолированным от мира подопытным кроликом, комнату можно было бы назвать райским местом…

В углу завозился мужик. Приподнявшись на руках, он усадил свое внушительное грузное и жилистое тело и обхватил руками голову.

– О-о, мои мозги, – протянул он, открывая глаза.

Моргая, он мутноватым взглядом обвел комнату. Взгляд его наконец остановился на Сергее, сфокусировался и принял более или менее осмысленное выражение.

– Где я? – скрипучим голосом поинтересовался амбал в хаки.

– Хороший вопрос, – Сергей аристократическим жестом промокнул жирные губы салфеткой, отер пальцы и вальяжно растянулся на ложе, прислонившись спиной к стене. – Я бы сам это хотел узнать.

– Как это? – медленно удивился новенький.

– Очень просто, – любезно пояснил Сергей. – Я так же, как и ты, очнулся в этой комнате и сижу здесь уже неизвестно сколько времени. Какой сегодня день, кстати?

– Э-э, четверг.

– Ну вот, значит, уже третий день.

– Слушай, а где дверь? – спохватился мужик, вновь оглядевшись. – Двери-то нет!

– Если бы я знал, – обреченно вздохнул Сергей. Вот же соседа подселили! – Тебя как зовут?

– Жора. Георгий, в смысле.

– Сергей.

– Слушай, Серега, я не понял. Мы чего, в тюряге?

– Не похоже. Есть хочешь? – Сергей попытался отвлечь нового знакомого от темы странной комнаты.

– Хочу, – обрадовался тот, пододвигаясь к столу. – Неплохо тут кормят. Сегодня, значит, у нас курочка, – Жора вожделенно потер ладони.

– Это у меня курочка, – Сергей быстро наклонился вперед и подвинул блюдо к себе. – А себе можешь заказать что хочешь.

– Как это? – удивился Жора. Жадность соседа, казалось, его совершенно не задела.

– Очень просто. Вот что бы ты хотел?

– Ну-у, не знаю, – Жора задумчиво повертел пальцем-сарделькой в ухе.

– Просто подумай, и это появится.

– Как – появится? – уставился на Сергея Жора.

– Ну как… Откуда я знаю, как! Появится – и все. Вот тут, прямо на столе, – Сергей для убедительности похлопал ладонью по столешнице.

– Серьезно? – недоверчиво спросил Жора, подозрительно косясь на Сергея.

– Да ты попробуй. Вот что ты хочешь?

– Водки! – выпалил Жора и выжидательно уставился на стол.

Ничего не произошло. Жора нахмурил брови и выпятил нижнюю губу.

– Шутки шутишь, да? Я те кто, дурачок?

– Да ты не нервничай. Просто здесь спиртное не дают, – Сергей устало провел ладонью по лицу. – Попроси чего-нибудь другое.

– Тогда… пиво!

Опять ничего не произошло.

– Я же тебе сказал…

– А пиво – это не спиртное, – выкрутился Жора. – Это освежающий напиток.

– С алкоголем, – покачал головой Сергей. – Не выйдет, я уже пробовал.

– Эх! – расстроился Жора. – Ну-у, тогда яичницу с салом.

На столе появилась тарелка с дымящейся яичницей из трех яиц и оплавившимися полосками сала.

Жора в немом восхищении вытаращил на нее глаза.

– Ну, дела-а… А водку, значит, нельзя?

Сергей закатил глаза и хлопнул себя по лбу. Он уже начинал скучать по спокойному одиночеству.

– Ладно, не нервничай, – Жора дружелюбно хлопнул Сергея по плечу. – Понял, не дурак.

Амбал накинулся на яичницу, причавкивая и скребя вилкой по тарелке, отчего у Сергея заныли зубы.

– Классный телек, – мотнул головой Жора в сторону экрана.

– Угу.

Сергей отодвинулся от стола. Есть расхотелось.

– Не, ты врубись, Серега, – жуя, с набитым ртом проговорил Жора. – Не успел засветить в глаз этому хорьку, как уже в КПЗ.

– Это не КПЗ, – сказал Сергей. – Неужели так похоже?

– Не похоже, – согласился Жора, вновь оглядываясь по сторонам. – Не, я не понял. А где параша?

Сергей сильно стиснул зубы и тихонько постучался лбом об стену.

– Голова болит? – сочувственно поинтересовался Жора, вытирая рукавом жирные губы и отодвигая от себя пустую тарелку. – У меня тоже.

– Нет, не болит, – как можно спокойней и сдержаннее отозвался Сергей.

– А все-таки?

– Что?

– Параша где?

– Там, в углу, – Сергей ткнул в дальний угол пальцем.

– Где? – уставился в угол Жора, прищуривая глаза. – Опять шутишь?

– Мне уже не до шуток, Жор. Вот честное слово!

– Но там же пусто!

– Припрет – появится.

Жора долго смотрел в угол. Напряженная мыслительная деятельность в его голове отразилась вздувшимися на лбу венами. Было хорошо заметно, что Жора не верит Сергею.