Книга: Журавли и карлики - Леонид Юзефович

«Дорогая Галина Сергеевна! Никакие санкции не в силах удержать обороты моего сердца, оно упорно продолжает выходить из норматива. Cтраданию моему нет лимита с тех пор, как я узнал вас…»

Целую вас тысячу раз цифрами и прописью

Сам роман происходит одновременно в трех временных слоях: это Смутное время в России, это девяностые годы (те самые, когда условно говоря вагон сахара меняли на акции нефтяной компании) и наши дни. Юзефович рассказывает истории людей-самозванцев, описывая как вымышленных героев, в частности героя слоя про 1993 год, Жохова, так и исторических личностей, в частности рассказ об Анкудинове, выдававшего себя за сына Василия Шуйского. Истории в некотором роде переплетаются, и параллели становятся довольно красочными. Например, чем Приватизация начала девяностых не Смутное время?

Однако, меня роман не увлек. Читать его было спокойно, как добротную литературу, но не более. Общее впечатление от романа - будто прочитал хорошую публицистическую статью. Что, безусловно, неплохо, но лично я предпочитаю другие форматы. Была интересна историческая часть. Да, узнал что-то новое. Интересна монгольская часть, собственно, именно ради чего я и читал книгу. Монголия вызывает необыкновенные ощущения. Текст во многом умиротворяет. И я бы предпочёл прочитать от Юзефовича полноценную книгу, где действие разворачивалось бы в современной Монголии. Здесь же простые описания монгольской степи, быта и в целом культуры этой страны, монастыря Эрдэни-Дзу, я считаю самой сильной частью романа. Хотя казалось бы они не относятся к непосредственной истории героев.

Книгу рекомендую, как нечто наконец-то отличающееся от мейнстрима современной российской литературы. Кроме того, буду рад узнать от вас, как вы поняли в чем война между журавлями и карликами?

Однако так было не всегда, и так бывает далеко не всегда. Общества традиционные относятся к симулякру в разных его выражениях совершенно не так легкомысленно и потребительски, как мы это можем наблюдать повсеместно у постмодерна. Деградация мистического чувства у нас с вами достигло уже той печальной стадии, когда признать его наличие - всё равно, что хвастаться не вырезанным аппендиксом.

Между тем, это может означать только то, что "аппарат" мистического чувства не отвалился, но ушел в глубокое подполье человеческого организма, откуда иногда вырываются плоды его деятельности в виде примитивного фетишизма, анимализма, крипто/альтер/метаистории. Потенциально список бесконечен.

Хаос здесь настолько всеобъемлющ, что даже очень скромные попытки реконструировать механику этих процессов вызывают живейший отклик у массового зрителя и практически сразу признаются произведением искусства, через это нам даже не оставляют места для рефлексии. Один из ярких примеров - 3й сезон Твин Пикса. Так же сюда можно отнести некоторые фильмы Тарантино и почти всю фильмографию восточных и латиноамериканских режиссеров.

Здесь я возьмусь уже за Леонида Юзефовича. Журавли и карлики на мой вкус - очень удачная попытка реконструкции по крайней мере двух около-мистических переживаний. А именно: синхронизации и обцессии. Я сразу оговорюсь, я беру эти понятия в очень узком смысле, и поясню сейчас их значение. Обцессия - от "obsession" - одержимость - здесь подразумевает присутствие в душе человека чужой воли, причем не важно, доброй или злой. Синхронизация - особое переживание, когда ряд совпадений воспринимается как неслучайный, причем в совпадениях усматривается действие внечеловеческой воли.

Л. Юзефович очень грамотно выписывает текст, задавая сразу весьма грандиозные временные рамки, вводя сразу большое количество персонажей, причем внимание читателя, словно сознание тибетского ламмы вмещает в себя всё и ничто одновременно. Это "всё" смущает медитирующего (читателя) своей праздностью. Однако стоит начать прислушиваться к праздному миру, чтобы в нем выделились ведущие голоса, складывающиеся через столетия и жизни в гармоническую музыку космоса. Переживание мира как цикличного, свойственное буддизму и многим не симитическим религиям, становится основой для структуры романа. Также Юзефович выстраивает на этом основании драматургию совпадений. Он передает тем самым то переживание синхронизации, о котором было сказано выше. Что интересно, в другом контексте такой прием мог бы быть расценен, как ленивый ход сюжета, когда все постоянно встречаются, сталкиваются и волочат на себе, как батраки, унылое повествование.

Главной темой романа можно, пожалуй, назвать тектонические разломы истории, времена вневременья. Годы, в которые творится история и задающие вопросы всему столетию. Мало сказать, насколько удивительны эти расколы истории. Они определенно создают вокруг себя ореол мистики. Не просто так это время порождает героев, художников, поэтов. Силы хтонические выходят на поверхность, а души людей вподают в первобытную чуткость ко всему происходящему, усматривая в нем движения высшых сил. Юзефович берет две таких эпохи. Это позднее смутное время 17го века и годы малого смутного времени - развала СССР.

Эти события порождают особый вид героического эпоса: герой-трикстер, вроде Одиссея. Обанщик, плут, самозванец для Юзефовича становится не просто забавным персонажем, через него автор излагает свои размышления об обцессивности, говорит о скрытых силах, выраженных в герое такого типа. Если вам интересно, к чему бы это я говорил в начале рецензии о симулякре, отошлю вас к тексту романа. Именно это явление становится предметом авторской рефлексии, которое он связывает именно с мистическим переживанием обцессии и возводит к мифу о реинкарнации гомеопатической магии.

Леонид Юзефович проделывает удивительную работу. На поверхности его романа весьма обычная, бытовая история, но она раскрывается неожиданным образом благодаря той основе, которую он подводит под нее. Это социологическое исследование и одновременно статья о дальневосточном буддизме, распространенном среди монголов и на Тибете.

Сюжетных линий три с половиной: 1) Историческая: исследование историком Шубиным жизненного пути лже-сына Василия Шуйского, подъячего Тимошки Анкудинова. Жизнь у Тимошки, надо сказать, выдалась авантюрная, попутешествовал для простолюдина 17 века он на славу, хоть и опасно оно было, зато интересно. 1,5) Маленький виток событий от Гражданской войны до японской оккупации Манчжурии и образ лже-царевича Алексея Пуцято. 2) Недавняя история: 1993 год, люди копошатся на обломках рухнувшей империи и пытаются понять, как жить дальше. Историк Шубин пишет очерки в газеты-однодневки - зачастую от момента заказа до сдачи текста перестающие существовать, - а его давний знакомец, геолог Жохов, пытается в бизнес, да все не складывается. Сначала попытался посредничать при сбыте сахара, в итоге оказался должен 1000 долларов и выставлен на счетчик, подался в бега. Потом завел мутки с редкоземельным металлом, за который обещали одни деньги, по факту дали другие, и без тех чуть не остался. Так и не поняла, что в итоге с его жилплощадью. 3) Ближе к современности, 2004 год. Страна худо-бедно оправилась от болевого шока девяностых, появились деньги, ушел разгул бандитизма и уличной преступности. Шубин с женой путешествуют по Монголии, смотрят древние святыни, а в Монголии свои девяностые и свои хитренькие бизнесмены вроде Баатара с его картой икорных заводов, которую он зачем-то всем вокруг показывает и пытается сторговать цену, но в итоге решает оставить у себя и заниматься торговлей икрой самому.

Название отсылает к "Илиаде", вечному противостоянию небесных журавлей и земных карликов, которые обречены вечно сходиться в битве, потому что побеждают (и проигрывают) то одни, то другие. Но в книге-то по факту мы видим многократно увеличенные судьбы отдельных мошек, которые как-то пытаются выжить в смутное время. Отдельный жирный минус за описание сцен близости - что у вышепомянутого Терехова, что у Юзефовича они выглядят тоскливыми, унылыми и противными.