Текст книги "Витражи (сборник)"

Леся Яровова
Витражи

© Леся Яровова, 2018

© Интернациональный Союз писателей, 2018

* * *

Благодарности

За то, что эти стихи случились и изменили мою жизнь, я благодарю всех моих виртуальных друзей.

Низкий поклон дорогому другу Кактусу Окаменелому, чье доброе плечо не раз поддерживало меня в минуты отчаяния.

Пламенный привет всему чудесному литературному клубу «ОиО».

Посвящение

Игорю Минакову, благодаря которому изменился и продолжает меняться мой взгляд на текст и возможности работы с ним.

Автор фото:

Юлиана Лебединская

Леся Яровова (Яровова Елена Сергеевна) родилась в 1973 году в городе Ростове-на-Дону, где и проживает по сей день. Училась на психологическом факультете, окончила юридический. Писать стихи начала в 2007 году, после рождения детей-погодков, дочери и сына. С 2012 года пишет фантастическую прозу.

Ломаные линии

«В клочьях кожи на хилых лопатка…»

 
В клочьях кожи на хилых лопатках
ломанной линией
развернуть крылья нервно и сладко
радужно-синие…
 

2008

Про поэта

 
Неврастеник, немного истерик,
Прокаженный, не знающий меры,
Отказавшись от власти и денег,
Снова грезит в объятьях химеры.
 
 
Он не плачет от света и боли –
Он, слова оживляя, рифмует
Водопад вожделеемой воли
С ветром, что в голове его дует.
 

2009

Дети Гекаты

 
Слишком много родительской крови
Влилось в наши гибкие вены.
Мы – роботы отчею волей,
Мы – псы на охране вселенной.
 
 
Слишком много сказок и красок
Втерто в наши незрячие очи.
Мы – наездники огненной стаи,
Мы – вертлявые прихвостни ночи.
 
 
Слишком многое нам очевидно,
Ешё большее мы позабыли.
Мы – дети Гекаты. Нам проще.
Мы воем на вашей могиле.
 

2009

Сказочница

 
Ослепший менестрель шагами берег мерил –
Седую бороду трепал соленый ветер.
Он, как дурак, в свою же сказку верил,
Он был безумен, горестен и светел.
 
 
Нарушив правило, что дед ему поведал,
Упрямец гордый превратил в подарок
Весь мир, купил его, продал и предал,
И хохотал, бесстрашен, счастлив, жалок…
 
 
Нелепая наследница забытого кумира,
Шагаю в гордой наготе к немому палачу.
Ему, спалив дотла, дарю все утра мира,
За сказку заплатив с лихвой. И не кричу.
Молчу.
 

2008

Зеленый трамвайчик

 
В этом замке нет окон – зачем? Здесь они не нужны.
Нет запретов и правил. Нет пошлости определений.
Здесь осколки недавно погасшей волшебной луны
Вальс танцуют под тихую музыку звездных знамений.
Здесь нет места слезам. Да и радость, увы, не в чести.
Она просто нам здесь ни к чему, мы оставим ее у порога.
Сюда ходит разбитый зеленый трамвайчик… Прости,
Ты не знаешь случайно, как выйти на эту дорогу?
 

2008

Марево августа

 
Все в мире прекрасно,
Порой – гармонично:
Мечтательно небо,
Нежны облака,
И воздух прозрачен,
Вороны готичны,
Деревья мудры
И блескуча река.
 
 
Всё в мареве знойном.
Усыпаны солнцем
Бордюры, дорожки,
Трамвай и скамейка.
 
 
И только нелепо
По теплой дорожке
Плывет человечек,
Как рыбка-уклейка.
 

2008

Русалка

 
С песка раскаленного, из ленной вещности
Порывом хмельным урагана потешного
Ее зашвырнуло в поток бесконечности –
Соленого моря прохладу безбрежную.
Она, задыхаясь, в испуге лепечущим
Ртом жадно воды синь хватает отрадную,
Не замечая, что складками жесткими
Бока головы прорезаются жабрами.
Легкие стискивая обожженные,
Выплыть стремится, до хруста неистово,
Бьет по воде в кровь рукой обнаженною,
Не замечая хвоста серебристого.
Обескуражена, освобожденная,
Плачет отчаянно: «Боже, пропала»,
Не замечая, русалкой рожденная,
Как с детства соленой воды не хватало…
 

2008

Гроза с моря

 
Когда движется с моря шальная гроза,
мне так многое хочется рассказать!
Например, ты не слышишь, как плачут кусты,
когда корни пусты их, а ветви густы,
ты не знаешь, как робко ночной суховей
прижимается к теплому брюху полей,
как скрипит скорлупа золотого зерна,
под напором ростка раскрываясь до дна,
как хохочет взахлеб, расплескавшись, волна,
отхлебнув ветерка молодого вина,
как под тучами мечется стрекоза,
когда синее небо стекает в глаза…
Ты молчишь, улыбаясь, касаешься струн,
оживляя сто тысяч танцующих лун.
 

2012

Дети осени

 
Они незаметны средь шумной толпы,
Одежды их серы.
Они – дети бешеной пустоты,
Сны пьяной химеры.
Запястья их тонки и мысли ясны,
Виски в сетке просини,
Они не поклонники ярой весны,
Они – дети осени.
Их тени цветные по лужам плывут,
И радуга льет в водосток,
Они не живут, они пьют да поют,
Их паспорт – увядший листок.
Они путешествуют налегке,
Не зная, куда и откуда,
Зажав в побелевшем слегка кулаке
Клочок пустоты, как билетик до чуда.
 

2012

Коррида

 
В мозгу поселился и бьется в висок
Бешеный зверь с бандерильями в холке,
Копыта его попирают песок
Округлой арены, горячий и колкий.
 
 
Он круто вздымает вскровавленный бок,
Уже не жилец, каждый скажет по виду,
Кто это придумал? Наверное, бог.
Зачем я мечтаю увидеть корриду?
 

2011

Колыбельная шута

 
Звякнул бубенчик.
Спи, милый птенчик.
Что-то твой лобик высокий суров…
Не принято щуриться
И хмурить брови
В Ордене, прозванном Кланом Шутов.
 
 
Вот подрастешь,
И наденешь бренчащий
Пестроконечный лоскутный колпак.
Станешь и ты,
Мой задумчивый мальчик,
Петь и смеяться, как круглый дурак.
 
 
Будешь греметь
На потеху народу,
Фальшивя отчаянно бравурный марш,
Будешь, свою
Презирая природу,
Менять смех на милостыню, баш на баш.
 
 
В стоптанных туфлях,
В изодранной куртке,
Сгорблен под ношей стихов и грехов,
Хохочущий,
Опустошенный и жуткий,
Будешь на все за монетку готов.
 
 
Будешь держать
Оборону от скуки,
Теряя надежду, ломая колки,
Будешь не спать
Не последние сутки,
Литрами мерить шальные деньки,
 
 
Будешь нежданным
Сверкающим чудом
Для растерявших себя на ветру,
Будешь великим,
Будешь повсюду…
Плачешь? Дай глазки родные утру.
 
 
Не бойся. Стезя эта
Станет твоею
Тогда лишь, когда к ней ты будешь готов.
А ныне открыты
Все прочие двери
Для сына магистра из Клана Шутов.
 

2011

Сценка у моря

 
Серьезная девочка в плащике синем
Шагает по берегу вдоль прибоя.
Кепочка сбилась набок красиво,
Под козырьком плещется голубое.
Бабушка в шарфике в желтую клетку
Неподалеку судачит с соседкой,
Жестикулируя чашечкой чая,
Девочку будто бы не замечая.
Ветром уносит возгласы птичьи,
Плащик уж мокрый до неприличья,
Море свинцовое, крабики рыщут,
А девочка ходит и все что-то ищет.
Отодвигает «капусту морскую»
И замирает. Нашла! Вот такую!
Ракушку гладкую, с перламутром,
Цвета июньского теплого утра!
Девочка прячет находку в кармане –
Не потеряет! Это же – маме! –
Несется стремглав к желто-клетчатой бабушке,
Цепляется ножкой за вычурный камушек,
Падает… Кривит лицо недовольно…
Маленьким можно реветь, если больно.
 

2012

Танцорка

 
Под взглядом фрейлин замерла в мгновений борозде,
Решилась. Разворот, прыжок и пируэт в воде.
Прозрачный кринолин, корсет, восторг, слеза, канкан,
Поклон, улыбка, фуэте, аллегро, гонорар, стакан.
 
 
Проспоренный заклад, провал, подвал, глаза пусты,
сердечный твист, попытка, ночь, облава, бег, кусты.
Сеть шрамов по лицу, косяк, нездешняя тоска
И восхищения волна – лишь горсточка песка.
 

2012

Белая победа

 
В истоках ли, на гребне ль бытия
победу одержавший вдруг прознает,
что никому не ведома цена,
заплаченная за свершенья духа.
 
 
И человеческие существа
так просто камушки швыряют
в живот, открытый всем ветрам,
ухмылкой щеря рот до уха.
 
 
И вот выбрасывает стяг
белее снега победивший,
и ждет, зажмуривши глаза,
признанья, как последний нищий..
 

2013

Лачезис

 
Красит штору рассвет. Бирюзовые злые глаза,
Поднимает на небо уставшая за ночь гроза.
Громоздится поодаль скрипучая пыльная верфь,
Будто ждет корабля. Где ты ходишь, Лачезис, ответь?
 
 
Может, старый фракиец решил, что ты ценный товар,
Заманил на корабль и увез дорогой экземпляр?
Может, медик бродячий искал для театра тела,
И увел тебя в темень, и стыла, и выла луна?
 
 
Может, просто забыла ты дом, и меня, и детей
Среди тирсов хмельных и витых виноградных плетей,
И хохочет с тобой на поляне лихой Дионис?
Или спьяну с обрыва крутого скатилась ты вниз,
 
 
И лежишь среди чаек и рваных сетей на камнях,
И в глазах твоих стынет последний отчаянный страх?
«Где ты бродишь, Лачезис?» – олива стучит о карниз.
Ветер вторит: «Вернись, мое сердце, Лачезис, вернись!»
 

2013

Звезда

 
Вчера на утренней заре
На покрывало
Листвы, опавшей в ноябре,
Звезда упала.
 
 
Лучами впуталась в туман,
Перевернулась
И провалилась, как в карман,
В объятья улиц.
 
 
Поднял прохожий. «Бирюза?
Товар, пустышка? Бесконечность?»
Глядит в усталые глаза
Потерянная кем-то вечность.
 

2013

Гипербола

«Не владея языком жеста…»

 
Не владея языком жеста,
не умея петь псалмы телом,
не танцуя под оркестр сердца,
мы считали, что любовь – дело…
 

Нарисуй

 
Нарисуй мне небо бестревожное,
зиму беспросветно-голубую,
счастье золотое, невозможное,
птичьи крылья, ветра поцелуи.
 
 
Попирая все законы бренные,
радугой последнего пророчества
пусть задышит юная Вселенная
в пустоте тоски и одиночества.
 

2008

Песочный замок

 
Меня строили, корчась от боли,
Из бериллиевого песка
Сумасшедшие нежные двое
В лабиринте, чьи стены – тоска.
 
 
В кровь царапая теплые руки,
Возводили блестящие стены
Среди холода, серости, муки
Незнакомой с любовью вселенной.
 
 
Позабылись безумцы с веками,
Превратились в древесную пищу,
Ну, а я все стою, камнем-камень.
Море – плещет. Соловушка – свищет.
 

2009

Монисто

И как монетка, летит улыбка…

М. Щербаков

 
Подари мне сто тысяч улыбок твоих на монисто!
Чтоб на каждый мой шаг отзывались стаккато игристым
Соверены, дублоны, дукаты улыбок твоих.
Чтоб виски украшались улыбками глаз,
Чтоб запястья звенели улыбками губ,
И на шее улыбки – пожар твоих мыслей.
Подари мне сто тысяч улыбок твоих на монисто…
 

2008

Клинок

 
Пьесу старую про очарованный рай
Нам с тобою, мой милый, играть.
 
 
У моей груди – остриё, остриё,
У твоей груди – рукоять
 
 
Сонным сумраком, милый, рука в руке
Нам по улицам ветхим гулять.
 
 
У моей груди – остриё, остриё,
У твоей груди – рукоять
 
 
Мне в глазах златодонных твоих тонуть,
Мне тебя находить и терять.
 
 
У моей груди – остриё, остриё,
У твоей груди – рукоять
 
 
И хохочет отчаянный огненный бог,
Снова шуток его не понять.
 
 
У моей груди – остриё, остриё,
У твоей груди – рукоять
 
 
На ладони твоей теплой птичкой дрожит
Восьмигранное сердце моё.
 
 
У моей груди – остриё, остриё,
У твоей груди – остриё…
 

2008

Древние игры

 
Из колоды засаленных карт выбирать наугад. Что за чушь?
Заходи с короля, там поймешь, разберешь. Посчитаешь.
Это просто игра, наш любимый картонный винтаж.
Заходи с короля, если в веере спрятан марьяж.
Ты играешь?
 
 
На доске деревянной король горд и неуязвим,
Если пешек орда за него тупить пики готова.
Ты кладешь его набок? Не надо. Ходи королем!
Мой брамин, черно-белое воинство ждет от тебя
Только слова.
 
 
Пыль разбитых ворот, и в знаменах прострелены дырки?
Что ж страдать, в наши древние игры играют вдвоём.
Ты повержен, разбит, и камзол твой нуждается в стирке?
Это серое, кажется, дверь. Открывай же её, пока ждут.
Уходи королём.
 

2009

Проиграй

 
Горячо наяву, ветер густо, уныло полынный.
Затерялся во сне, хоть убейся, хоть пей, хоть рыдай,
Тихий город туманный, волшебный, манящий, старинный
На морском берегу. Поиграй же его, проиграй!
 
 
Пусть проснутся, звеня, флюгера на заржавленных крышах,
И пространство продрогнет, прохладой и ленью дыша,
И коснутся тугих мостовых не мозаичных, каменных, слышишь?
Твоя музыка – крик, моя песня – живая душа.
 
 
И развеется зной, ринет дождь в никуда, как отравой
Всласть напоит глаза, искушенные зноем седым,
И на ратуше взвеется флаг, прохрипит герольд: «Радость и Слава!»
Пусть почувствует город себя молодым и желанным. Живым.
 

2009

В джазовом подвале, синкопа

 
В платье бархатном, в шляпке изящной
Она пела про то, как хотела
Утопить в океане кипящей
Страсти
Грешные душу и тело.
 
 
Он за ширмой за столиком хрупким.
Колкий лёд в водоеме стакана.
Хриплый голос коктейль разбавляет
Терпкой солью со вкусом желанья.
 
 
Пошлой осенью ветреной тайной
В её нежном вибрато умелом
Заблудилась соната пиано,
Странно
Сладко по горлу задела.
 
 
Выпив танго со вкусом текилы,
Выйдет он под пузырчатый ливень,
Оглянется на окна-могилы
И уйдет по дорожке уныло
 
 
А она допоёт и доплачет,
Доживет злые ритмы и ноты,
И, возможно, поверит в удачу.
И, конечно, полюбит кого-то.
 

2009

Бенг-бенг

 
Что ты смотришь на меня, ловчий,
Тело сверлишь из-под век взглядом?
Что ты знаешь о душе волчьей
И зачем оно тебе надо?
 
 
Вот уеду в златую Польшу,
Хрустко-нежную, как торт «Прага»,
Потому что пол-«хочу» больше,
Чем сто тысяч хлестких злых «надо».
 
 
Полечу, наполнившись счастьем,
С облаком, раскрашенным рядом,
И лучей таинственных снасти
Сберегут меня от мук ада.
 
 
Краем крышу зацепив: «Бенг-бенг»,
В небе ходит золотой поршень.
Ну, конечно, мне нужны деньги,
Но, поверь, ты нужен мне больше.
 

2009

Королева степной печали

 
Если вы походили по этой земле,
Если осенью чуда ждали,
К вам примчится верхом на простой метле
Королева Степной Печали.
 
 
Если было вам холодно, душно в дыму,
И ваш взгляд стал подобен стали,
Вы – конечно же, тот, прикоснется к кому
Королева Степной Печали.
 
 
Если дом ваш – тюрьма из дырявых досок,
Если манят просторы и дали,
Прилетит к вам и ветром огладит висок
Королева Степной Печали.
 
 
Если вы пропивали заначеный грош,
До утра в кабаках пропадали,
Хмурым утром приедет унять пальцев дрожь
Королева Степной Печали.
 
 
Если вы не боитесь пустынных глазниц
Той, которую черти не взяли,
Вдруг посмотрит на вас с догоревших страниц
Королева Степной Печали.
 
 
Если вы не скулили от мелких ран
И, крестясь, господина не звали,
Вам плеснет злого счастья в высокий стакан
Королева Степной Печали.
 
 
Если вы походили по этой земле,
Если осенью чуда ждали –
Не откажете в недолговечном тепле
Королеве Степной Печали…
 

2011

Предательский полдень

 
Это просто начало дождливого дня,
Атональная песня про нас – про тебя и меня,
Балаган без названья в сюжете – прощения суть,
И нежданная радость, и горечь, и соли чуть-чуть,
Это робкое слово осколочком на языке,
Твоя теплая длань на моей боязливой руке,
И дыхание моря, томительной пьесы прогон,
Дребезжащий автобус, движение, поиск имен,
Расстояние побоку, прелесть преград и задач,
Позабытые цели, сомнения, гордость и плач,
И пророческим эхом звучит в водосточной трубе
Этот полдень предательский – время молчать о тебе.
 

2009

Колыбельная кукловоду

 
– Спи спокойно, мой ласковый ангел,
пусть твой сон будет легок и ярок,
пусть приснится тебе вечер ранний,
шум прибоя, нежданный подарок.
Пусть приснится тебе чаек стая,
тронув сердце мелодией зыбкой, –
шепчет марионетка смешная,
гладя ниточки с нежной улыбкой.
 

2009

Колдунья

 
Девочка в стареньком платьице бежевом,
шарик стеклянный зажав в кулаке,
мечтала без веры, без радости грезила,
лишь синяя жилка стучала в виске.
 
 
Как хочется крикнуть сквозь марево времени
несчастной сопливой колдунье-себе:
«Не трогай! Не надо спешить неумелыми
стежками желания шить по судьбе…»
 

2008

Реликвия

 
Как бабочку летнюю, острой иголкой
прибитую к ящику с тонким стеклом,
чьи крылышки пели немыслимо звонко,
касаясь прозрачного ветра легко,
как битую временем старую скрипку
с грифом, изломанным в бешеной драке,
как листик сухой, я хранила улыбку
в потрепанной электронной тетрадке…
 

2008

Гиперболоид

 
Возлюбила врагов своих
невзначай и всем сердцем,
изжарила в масле оскаленный «ид»,
присыпала перцем.
Даже выйдя из ванной, чистая, в полотенце,
как есть, начеку, и нигде не болит.
Хэй, любимые! Некуда деться!
По вкусу ль теперь вам
формат мой и вид?
Втянула мягкий живот и напялила берцы,
загрузила рюкзак, погрузилась в болид
и настроилась на суверенное скерцо,
что где-то внутри еле слышно звучит.
Просто пора изучить ваше суперкубло и
разобраться уже, что в вас не так.
А Гарин отдал мне гиперболоид,
так что, ждите с визитом! Все будет ништяк!
 

2017

«Ветка сирени стучится в окно…»

 
Ветка сирени стучится в окно.
Вечер. На улице – дождик. Темно.
Ты улыбаешься. Кошка мурчит.
Старый будильник минутки стучит.
Кухня уютная. Призрачный дым.
Двор по соседству с небом седым.
Под одеялом с книгой в руках.
Жаркий ток крови в прозрачных висках.
Тихая музыка. Печка. Трюмо.
В зеркале нет отражений. Оно
Спит в ожиданьи. Слышен прибой.
Магия счастья. Только с тобой.
 

2008

Ваша

 
Я – ваша нелепая и не смешная победа.
Не спетая песня, забытый куплет и немая беседа.
Пустая печаль я, сосущая сладкую душу.
Полуденный дождь. Жаркий месяц. Смешная игрушка.
Веселая сказка. Таинственный мир. Злая тайна.
Я – ваша теперь. Ну, а кто – разбирайтесь вы сами…
 

2007

Не бери

 
Я спою тебе шепотом сказку,
Песню танцем своим нарисую,
Если будешь ты знать про тайну,
Что ношу я на гиблой шее.
 
 
Я просить буду взять в подарок
Этот темной печали кусочек,
Только ты не бери, не надо.
Лишь дыханьем уйми его холод.
 

2009

Чайная философия

 
Мы с тоской посидим вдвоем –
Выпьем чаю,
Кидая камешки в водоём.
Не замечаю
Морщинки, густеющие вокруг глаз –
Хлипкую проседь.
Снова рисуется нежный рассказ:
«Как мы ждем осень».
И через майдан вместе не перейти,
И рук не бросить.
Я позвоню тебе. В октябре,
Когда приморозит,
Когда поцелуями из облаков
Землю ласкают.
А здесь только август – сезон отпусков.
Всем отпускают.
 

2010

Тоска

 
Остывший микрофон, остывшие ладони…
Да что ж мы о тоске? Поговорим о том,
Как сладко бьет в виски весенний ветер томный,
Как будоражит кровь зарытое в пески
Заката праздного бездумное свеченье,
Распластан новый день поверхностью доски.
Здесь будет все для нас – занозы и томленье,
Прохладный поцелуй, страданье, вдохновенье,
Стремленье нежное, зажатое в тиски…
Да что ж мы о тоске? Куда нам без тоски…
 

2010

Пророческое

 
Мы сядем у моря.
А просто – шипенье послушать.
Знаешь, а праведные души не горят.
За что бы гореть им, праведным душам?
Ты закуришь. Снова штормит.
Посчитаешь волны, скажешь: «Шесть баллов»,
а я отвечу весьма невпопад,
что мне тебя сильно недоставало.
И подумаю, что, когда не горит,
как видеть небу тусклую душу?
И вспыхну поспешно, и тихо спрошу:
«Тебе и взаправду со мною не скучно?»
 

2010

Мы

 
Пусть так:
ты – продавец хот-догов
в синей бейсболке козырьком назад,
белозубый и смуглый,
я – толстая поклонница горчицы и булок,
много лет подряд покупающая их на завтрак
в твоем трейлере-закусочной.
У меня редкие белые волосы
и нежная кожа.
 
 
Или так:
ты играешь джаз
в перекрестке Нового Орлеана,
я проезжаю мимо в сиреневом Роллс-Ройсе,
и, отпив ледяного шотландского
из резного стакана,
опускаю стекло, чтобы послушать тебя.
У меня голубое боа из перьев
и свежая душевная рана.
 
 
А может, так:
ты – проводник в горах,
обветренный и молчаливый,
у тебя грубые умелые руки
и огромный рюкзак,
я – новичок, у меня капризные губы,
растертые ноги
и обтянутый розовым зад.
 
 
А может, я просто сижу у экрана
в комнате, где на окнах цветы,
и щелкаю пультом, меняя каналы.
Сыплются кадры, и в каждом из них
я и ты.
Я и ты.
 

От форте до пьяно

«Комья серой землицы сырой…»

 
Комья серой землицы сырой
простучат в полированный граб:
«Ну, и что, наигрался с судьбой?
Каково быть хозяином, раб?»
 

2008

«Когда б не долг бы ходить в упряжке…»

… Я б выл, как волк бы, но я не вою…

М. Щербаков

 
Когда б не долг бы ходить в упряжке,
По снегу б прыгал смешной дворняжкой.
Визжал бы, лаял, ко всем ласкался,
Хвостом вилял бы и улыбался!
Да вот, нельзя никак…
 
 
Мой долг – постромки, больные пальцы,
Метель, поземка, с волками танцы.
Жду тухлой рыбы и скалюсь грозно,
Молчу угрюмо, дышу морозно.
И жизнь моя – пустяк.
 

2008

Рыбка

 
Мучительный сон день который подряд:
Аквариум стильный, все грани – квадрат.
Привычный, до боли знакомой реальный
Изящный, изысканный гробик хрустальный.
Живет в нем цветная нелепая рыбка,
Чей рот сургучом залепила улыбка.
Она бьется в кубе, придуманном Вами,
Она ищет лаз в полированных гранях.
И горе-улыбка той рыбке помеха,
Ей, рыбке-шутихе, уже не до смеха.
Её ирреальный, отчаянный ад –
Прозрачен и прочен, все грани – квадрат.
 

2008

Игрушка

 
Смешная игрушка плясала и пела.
А больше она ничего не умела.
Бесстыдно порядок обычный нарушив,
Вложил некто в грудь ее жаркую душу.
 
 
И вот она плачет, и вот она стонет,
Смеется, горюет, надеется, помнит…
А вот демиург недоволен опять
И страшный свой дар норовит отобрать.
 

2007

Посвящение Геннадию Жукову

 
Замолчу и на стол деревянный
Лягу с колом-усмешкой в груди.
Не рыдай надо мной,
Гость нежданный,
Поцелуй меня, и уходи.
 
 
Выпей водки на старом перроне,
Злое горе не тронь, не буди,
Сядь к окну в горьком
Стылом вагоне,
Песню спой мою, и уходи.
 
 
Бьётся время в век тонкие ставни,
С колоколенки вечность гудит.
Это наше прощенье.
Прощанье.
Вспомни голос мой. И уходи.
 

2009

Корабел

 
Вы видите, я очень стар, господин.
Плохо хожу и не так слышат уши.
Да, он остался только один,
Но в этот корабль я вкладывал душу.
 
 
Изящен, легки его нос и корма,
Фигура Паллады в античной рубашке…
Красива? Позировала жена,
Да не дожила погордиться, бедняжка.
 
 
Смотрите, обширен и сух его трюм –
Обогатитесь на вывозе перца.
Да, господин мой, и душу, и ум
Я вкладывал в это корыто. И сердце.
 
 
Когда-то, красуясь, ловил он ветра
В просоленный парус, истертый, бывалый,
Который, признаться, давно сгнил дотла.
Но я еще помню, что был парус алый.
 

2009

Из жизни йети

 
А йети на ужин вкушают промерзлые дыни,
Запах которых весь день ноздри их будоражил,
И размышляют о смысле случайной картины,
Которой смеющийся бог их сегодня уважил:
По снежному склону слоняются малые дети,
Рожденные в мире туманов и сини озерной,
И быть этим детям, как вырастут, тоже йети,
И так же, как мама, искать в небе странные зерна
Каких-то неведомых, неуловимых глазами
Деревьев, под пение звезд, раскрывающих листья,
И лица мохнатые счастья залиты слезами,
И очень похожи на наши их странные жизни…
 

2011