Текст книги "Заметки из помойного ведра"

Посвящаю своему единственно любимому в жизни человеку. Бабушка, спасибо за все. Я люблю тебя.

Навсегда.

11.08.18.

1.

      Я не отношусь к той категории людей, что говорят, что любят мир и окружающих; кружатся, раскинув руки; улыбаются, подставляя лицо ветру, закрывая глаза; смеются, падая спиной на траву и жадно глотая воздух, ощущая трепет жизни своими легкими.

      Я скорее отношу себя к тем, кто обходит таких чудаков стороной, крутя пальцем у виска.

      Простая истина: людей не за что любить.

      Сначала, конечно, кто-то может заинтересовать собой, возбудить любопытство, желание общения, однако по прошествии некоторого времени понимаешь, что зря-зря пошел дальше, зря не наблюдал за ним издалека, зря сблизился, зря узнал.

      Некоторые вещи хорошо смотрятся на расстоянии. Люди также.

      Несмотря на все это, бывают и такие – мимолетные – моменты, когда забываешь о людском скотстве. В такие периоды я даже начинаю улыбаться прохожим.

      Как-то раз в автобусе я смотрела на взрослого мужчину, стоящего напротив – зачем? – как вдруг он повернул голову и встретил мой взгляд. Я не смогла переключить свое внимание на что-либо другое, и так мы и смотрели друг на друга несколько секунд, пока мне не показалось это забавным.

      Я улыбнулась.

      Один миг мужчина был явно в ступоре, конфужен, но после он тоже улыбнулся.

      Я потупила взгляд, но продолжала улыбаться.

      Во мне будто зажегся огонек, и тепло разлилось по венам.

      Самое удивительное в этой истории то, что она краткая: никаких знакомств, имен, подробностей жизни – просто улыбка в общественном транспорте.

      И больше мы не встретимся.

      Может, он расскажет об этом своей жене, своим детям – мол, чудной человек взял да и улыбнулся мне в автобусе.

      И они, конечно, удивятся.

      Также, как и я.

2

.

Наутро все кажется каким-то неважным и ненужным, будто вполне можно прожить и без любви, и без дружбы, и вообще без чувств каких-либо. Неважно, выспался ты или нет, мысль возникает всегда одна – остаться в кровати (не говорю обо всех, но касательно меня – всегда одно и то же).

      Спать и остаться – разные вещи.

      Хочется именно остаться в кровати с утра, пропустить сегодняшний день за его ненужностью.

      Но из раза в раз все равно приходится вставать, двигаться, существовать в этом мире.

      Существовать и жить – разные вещи.

      Надо именно существовать. Потому что жить душевно мертвые люди вряд ли могут. Да и вряд ли им хочется.

      Нет, им точно не хочется.

3.

      Чтобы не думать о чем-то важном, нужно считать. Считать шаги – мое занятие в пути, направляющее мысли подальше от щепетильных тем.

      384 шага, если считать только левую ногу, начиная от киоска около моего дома и кончая углом на автобусной остановке, если срезать к ней путь по протоптанной тропинке.

      Держась руками за лямки рюкзака, я чувствую, как они [руки] начинают понемногу промерзать – с пальцев.

      Шаг-шаг-вдох, шаг-шаг-выдох. Углекислый газ вырывается из недр моей груди в прохладный зимний воздух, становится паром и растворяется бесследно.

      Наушники в ушах, но музыка не включена: последнее время хочется слышать свои шаги, вдохи-выдохи, мирскую тишину вокруг – утром, когда люди неразговорчивы и сонливы.

      Однако в автобусах иногда встречаются те, кто говорит и говорит без конца. Поневоле приходится включать песни, чтобы не слушать их разговоры ни о чем.

      Серьезно – "люди ни о чем не говорят".

      По сути, им главное издавать звуки – какие угодно – но не говорить насчет чего-либо.

      Истина: слова теряют свой вес.

      Вот и приходится молчать зачастую, чтобы не сойти с ума от глупости людского общества вокруг.

      Надо сохранить свои мысли. Надо суметь спасти свой мозг – иначе все смешается, иначе весь мир обесценится.

4.

Одиночные встречи. Мимолетные знакомства. Одноразовые разговоры. В этом есть своя доля интереса. Нет привязанности, звонков, проблем, ссор, секретов, раскрытых и нет – пара минут-часов, не больше: вот это действительно заинтриговывает.

      В прошлом году было жутко холодно в течение нескольких дней (или недель). В один из таких дней я ожидала свой автобус на протяжении уже более часа, начиная конкретно промерзать.

      Ко мне подошел какой-то паренек лет девятнадцати, спросил, как можно проехать туда-то и туда-то. Оказалось, что ему нужен тот же автобус, что и мне, + его путь проходит мимо моего дома.

      Первое впечатление: странный, одежда его мне не нравится, выглядит готом, доверия не вселяет.

      О, как же часто я ошибаюсь насчет кого бы то ни было, исходя из первого впечатления.

В ходе нашего знакомства я узнала много нового о нем и о Вселенной – он отрицал бога, но верил в космос.

Я искренне удивилась, что он вегетарианец – по нему нельзя было этого сказать. Он говорил о том, что не есть мясо вполне легко, к тому же можно есть яйца или хотя бы бобовые. Мне запомнился вопрос, который он мне задал: "по-твоему, люди – кто? Хищники?" Я задумалась и кивнула, парень усмехнулся и ответил: "они падальщики – они же не едят свиней сразу, не готовя, как львы антилоп? Они убивают и едят трупы".

      Он рассказал о своем прошлом – весьма интимном и любопытном – связях с несовершеннолетними (ему и правда было девятнадцать), что кто-то от него даже беременел, на ком-то он хотел жениться, потом передумал и проч.

      Касательно космоса он поведал мне некоторые свои мысли, изложить которые у меня не хватит ни чернил, ни листков ежедневника.

      У меня болела голова; хотелось спать, укутавшись в теплое одеяло, и не выходить из дома до весны – однако слушала я с удовольствием и интересом.

      Говорил он громко, не стесняясь – его слышали все пассажиры и косились весьма недвусмысленно в нашу сторону.

      Но бывают ситуации, в которых мнение окружающих теряет всякое значение; бывают люди, с которыми хочется говорить, несмотря на толки, возникающие вследствие ваших разговоров.

      Наверное, такие – единичные – люди не просто так появляются в наших жизнях – после Ильи я начала думать о вегетарианстве и задумываться, глядя в небо, космос, необъятную высь.

      Больше мы не виделись, распрощавшись на углу моего дома.

В этом все великолепие, все таинство.

5.

      Истина: люди любят перерывать прошлое.

Копаться в воспоминаниях и подчас пытаться сподвигнуть тебя на то же. Но зачем вы это делаете? Что хотите доказать? Чего добиться? Пройденное не должно возвращаться и мелькать на горизонте. Все должно идти своим чередом.

      Тем более – чувства воскрешать нельзя.

      Это как оставить квартиру своему "партнеру", вдруг решив, что жить тут не хочется; и вернуться туда, когда "партнер" отремонтирует ее, заполнит мебелью – когда он заживет.

      "Помнишь, как…?"

      Нет, не хочу вспоминать даже.

      Я тоже могу припомнить "наше прошлое" – как она сказала, что любит только парней, что я друг; как я сидела два дня в слезах в подъезде, царапая лицо и руки, сбивая костяшки о стены; а проснувшись на третье утро, остыла.

      А теперь она приходит и говорит: "давай попробуем начать сначала". Я не возвращаюсь назад в плане отношений, не наступаю на одни и те же грабли дважды. Она пройденный пункт, перевернутая страница, забытое лицо.

      Есть люди, по которым сразу видно, что они лживы: во всех их движениях, позах, словах чувствуется обман и игра.

      Она сидит рядом на стуле и предлагает начать снова, а я уже знаю, почему. Но, ради интереса, я задаю вопрос: "с чего бы тебе ко мне приходить?"

      Она говорит, что чувствует что-то ко мне, уже месяц (как много!) ни с кем не встречается, думает только обо мне. Я внутренне смеюсь, но мне хочется ее ударить.

      Неужели, по ее мнению, так легко все и происходит? Оставить человека в одиночестве, а когда он выживает и оказывается в состоянии жить без тебя – прийти, будто ничего не бывало, и "начать сначала"? Так дела не делаются, так жизнь не живется.

      Я говорю: "пока ты встречалась со мной, ты встречалась еще и с Аней + спала с Сережей + хотела переспать с Баззом; потом вновь Аня; потом Таня; потом Илья – все вперемешку, и только те, кого я знаю. Сколько их было на самом деле, я предположить боюсь".

      "Люди меняются".

      Истина: не все люди меняются.

      В любом случае даже тотальные изменения не происходят – нет. У человека могут поменяться вкусы и предпочтения, но из шлюхи монашку не сделать, как ни пытайся.

      Объяснив все это, я попросила ее уйти.

      Через день она позвонила, и все началось вновь: она плакала в трубку, просила "начать сначала", "забыть прошлое" и так далее.

      Забавно. Прошлое-то – она. Забыта.

      Она говорит: "я буду вечно ждать. Если передумаешь – звони".

      Я говорю: "не верю. Максимум месяц – и ты встречаешься с кем-то другим".

      Просто, чтобы не осуждать меня, постарайтесь представить себе это:

      Ты чувствуешь это сладкое "что-то" – влюбленность; начинаешь встречаться с объектом своей симпатии; сходишь с ума; пишешь стихи; улыбаешься – строишь воздушные замки (забывая, что они имеют свойство падать).

      И вот однажды: "мы друзья. Я уже встречаюсь с другим. Пока".

      Ты умоляешь подумать, еле сдерживаешь крик и слезы – но тебя выводят, выставляют за дверь. Потом – нестерпимо больно. Потом – выживание, замыкание в себе, лед в сердце, эгоизм.

      Ты знаешь, что она спит со всеми подряд, у кого есть средства на подарки для нее – но не тревожит.

      Так проходят месяцы.

      И вот она возвращается.

      Ты эгоист, холодный и бесчувственный; ничего, кроме смеха, ее слова вызвать не могут.

      Я даже не могу сказать, что мне жаль, – я просто не верю ее игре.

      Плохая актриса.

      Плохая.

      Перечитывая это сейчас, решаю добавить кое-что насчет этой особы: спустя некоторое время она снова вернулась в ряды шлюх, а про меня забыла совершенно.

      Это не вызывает у меня никаких эмоций, кроме тихого смеха сродни «я же говорила».

6.

      Истина: при общении в интернете и вживую один и тот же человек различен.

      Вот, человек – знакомая, друг – вроде как, с глазу на глаз общение у нас хорошее, а, переписываясь, будто не она на другом конце интернета, будто кто-то другой пишет мне, разговаривает со мной. Часто читает и – молчит.

      Думаешь – что я делаю не так? В чем проблема? Проблема в том, что через экран нельзя увидеть лицо собеседника с гаммой эмоций на нем, нельзя прочувствовать их и правильно истолковать.

      Все, что мы пишем друг другу в интернете – оно искусственное, шаткое, хрупкое (как воздушные замки) – это иллюзорная империя, поддерживаемая электричеством.

      Эта девушка отучает меня от подобного общения, и я ей благодарна – спасибо.

      Я боюсь неправильно понимать ее, что-то придумывать, мол, я ее бешу, мы не друзья, она игнорирует и проч. Я лучше потерплю пару-тройку часов-дней, чтобы сообщить ей что-то, чем напишу ей в социальной сети.

      Превыше электронной, виртуальной, выдуманной жизни я ценю реальность. И реальное общение с реальными людьми, а не сообщения туда-сюда от аватара к аватару.

7

.

      Иногда у меня возникает чувство, будто мое тело – вовсе и не мое; разум отдельно от него. Я думаю какую-то мысль (руку поднять хочу, к примеру), и проходит секунды две времени перед тем, как это выполнится. Будто в режиме замедленного действия жить начинаешь.

      В эти периоды у меня начинает болеть голова, начинают болеть глаза. А объясняется все просто и глупо несколько:

Когда я читаю, я забываю моргать и порой – дышать. Вследствие этого глаза устают, а организму в целом не хватает кислорода.

      Это быстро проходит, но я склонна предполагать, что это ненормально.

      Я боюсь, что однажды мне попадется настолько интересная книга, что я так и не вздохну и – умру.

      А вообще, это замечательная смерть – от книги. От захватывающей дух книги.

      Убийственно прекрасной.

8

.

      Если все очень плохо – ложись спать.

      Не получается спать – думай, создавай фантастическую жизнь в своей голове и улыбайся.

      Да, это все – иллюзия, неправда, обман, бессмысленность. Но – лечит.

      Каждый раз, думая, что смерть – выход, как бы больно тебе ни было, громко говори: "НЕТ!"

      Иллюзия – она пропадет после твоей смерти. Не знаю, что будет после нее, но иллюзии не будет. А так, среди непроглядного мрака горести и проблем есть хоть тоненький маленький лучик, помогающий надеяться и верить, хотя, казалось бы, верить уже не во что.

      Просто не забывай, что это мираж, не привязывайся к созданному, придуманному миру – тогда возвращаться к действительности будет не больно.

      А ведь возвращаться приходится все равно.

      В конце концов, если есть место, где можешь чувствовать себя в безопасности – разве это плохо?

      Это то же бомбоубежище. Только в твоей голове.

      В себе можно спрятаться от всего.

      Кроме себя самого.

      Вот тогда, когда ты станешь сам себе в тягость, – тогда появятся действительные проблемы.

      А пока – глубокий вдох, и запирай дверь в свое сознание.

9.

      Стоит завести того, о ком можешь позаботиться, и все сразу наладится.

      Собака, кошка, попугай, хомяк.

      Их надо кормить, за ними надо ухаживать, с ними надо контактировать. Это помогает отвлекаться от всего – тянет улыбаться, смотря, как твой маленький друг с удовольствием съедает то, что ты ему приготовил.

      Приятно чувствовать, что ты нужен кому-то, что кому-то хочется твоей ласки и любви.

      Люди – они слишком требовательны, тогда как сами ничего не способны дать.

      А животные дают тепло. Создают уют в твоей душе, благодаря которому весь мир становится более ярким, более сносным. Жить на какое-то время становится чуть легче.

      Истина: нужно быть нужным.

10

.

В часы-пик люди у эскалаторов в метро похожи на толкающихся пингвинчиков.

11.

      Идя сегодня домой, вновь кое-что поняла.

      Было холодно. -13. Изредка дул ветер. Неприятно, когда твое телесное тепло выхватывает, отбирает у тебя и уносит вдаль что-то нематериальное. Злишься. Хотя не на кого. Думается, что надо поскорей прийти домой, сделать чай, усесться в кресло, смотреть сериалы и читать книги.

      Я бы всю жизнь так и прожила, будь возможность. Бездарно тратя зрение. Сыпься на меня новые книги за бесплатно; работай компьютер, питаясь не электроэнергией, а силой господней; не кончайся вода, еда и проч. – я бы жила лучше всех.

      Но пока возникает преграда в уже 500~ шагов от остановки до дома (в прошлый раз я либо делала шаги больше, либо просто сбилась со счета).

      Наушники предательски глохнут при каждом шаге, но, вроде, поправив их в последний раз, теперь я слушаю чистую музыку.

      Я пнула ногой льдинку. Она отлетела. Еще. Еще. И еще раз. Идти стало в разы лучше – даже холод не чувствуется.

      Я, наверное, похожа на придурка сегодня.

      Зеленая шапка, зеленый шарф, зеленые кеды, зеленая кофта под расстегнутой курткой (я не застигну ее, пока не стукнут -18 хотя бы), торчащие из кед красные носки, кабачки в прозрачном пакете и серьезное выражение лица.

      Сегодняшний "поход" домой принес мне мысль (я упоминала о ней).

      Истина: чтобы идти вперед – нужна цель.

      Истина: расстояния преодолевать легче, имея не одну, а несколько целей.

      Так, главная цель – прийти домой. То, что помогало мне в пути отвлекаться от мыслей: "когда же я приду?", – льдинка. Пинаешь – она отскакивает – догоняешь ее. На повтор. Так и проходит весь путь.

12.

      Не сказать, что с утра сегодня холодно, однако влажность в 90% дает о себе знать. И ветер, разносящий падающие маленькие белые снежинки, заставляет меня вспомнить один момент из детства.

      Я случайно смахнула рукой с полки свою фотографию, и стекло разлетелось вдребезги. Испугавшись, я наклонилась, чтобы поднять осколки. Сами по себе они не кололись, но что-то будто бы впивалось в подушечки пальцев, на свету это что-то блестело – мельчайшие хрусталики стекла. Нельзя достать никак, любое касание только усложняет дело, причиняет боль.

      То же самое я ощущаю сейчас своей левой щекой. Из-за ветра и влажности снежинки кажутся этими малюсенькими кусочками, блестящими на свету. Чувство, будто бы я упала лицом на разбившуюся фотографию, однако сейчас не то чтобы больно, но дико жжет.

13.

Перехожу дорогу в неположенном месте. Не перебегаю, а перехожу. Я не боюсь, что надо преодолевать шесть полос (три – в одну сторону, три – в другую); меня не волнует, что в двадцати метрах – подземный переход: пока спустишься-пройдешь-поднимешься… так можно все автобусы пропустить.

Однажды мне просигналил кто-то, остановился даже, что-то сказал. Я шла в наушниках без музыки – слышала сигнал и что-то непонятное, гневное, упрекающее. Я засмеялась, продолжая идти дальше, крикнула: "ясно", не оборачиваясь.

Эти люди в машинах – какое им дело до меня? Какое дело одним до других вообще, не только в данной ситуации?

      Для меня критика моих действий из уст посторонних – ничто, я в принципе не воспринимаю ее. Исключение – мое творчество. Там любой комментарий важен. Только так меня можно задеть за душу, обидеть.

Но на дороге – что бы и кто бы мне ни говорил – слушать я не буду. Если я хочу идти поверху – я буду идти поверху.

      Иногда машины специально прибавляют скорость, видя, что я перехожу не там, – наивные водители полагают, что я, боясь смерти, ускорюсь и в страхе убегу. Приближаясь, они все-таки тормозят – хоть я и перехожу, нарушая правила, но любой стоящий на остановке подтвердит, что он увеличил скорость, увидев этот факт.

      И потом он сигналит.

      Что-то орет.

      А я отвечаю "ясно". И настроение мое поднимается, почему-то, само собой.

14. Смерть.

–

      Самым первым моим питомцем был мотылек.

Я гуляла с бабушкой на улице. Шел дождь. У второго справа подъезда моего дома под ногами в лужице я обнаружила мотылька. Он не мог (и не смог бы) взлететь. Подняв его и посадив в ведерко, с которым я вышла, я донесла его до песочницы на детской площадке. Там, под крышей, без бьющих по крыльям капель он обсох. Я не хотела оставлять его там и взяла домой.

      Тогда я знала, что бабочки живут малый срок: два-три дня, но мой мотылек прожил чуть ли не с неделю!

Я приносила ему с улицы цветы, давала пить – ухаживала, как только могла. "Но ему наверняка нужен воздух, свобода, простор" – подумала я и, скрепя сердце, посадила "питомца" в пакетик и пошла гулять.

Простившись, я открыла пакет. Мотылек летал-летал, но далеко не отлетел.

      Можете считать меня дурочкой, но я подумала, что это и есть дружба, что так оно и делается. Ты даешь право выбора, и выбирают тебя. Взамен просторного мира, чистого воздуха и собратьев.

      Истина: надо всегда предлагать свободу.

      Человеку, к примеру, свобода тоже очень нужна + только так можно проверить друзей, любимых.

Я не помню подробностей смерти мотылька, но, как и все самое нехорошее в моем детстве, она связана с тетей.

      Это была первая смерть в последующей череде смертей. И они переносились очень болезненно.

–

      Кошка Муся умерла в возрасте 12 лет. От рака.

      Тогда (при ее жизни) должного внимания я ей не уделяла. Когда привыкаешь к чему-то – прекращаешь обращать на это особое внимание. Это просто есть. Но, когда это пропадает, ты осознаешь, что что-то потерял. Что еще одним близким созданием меньше, еще один кусок от твоего сердца оторван.

      Я плакала с неделю, написала какие-то глупые детские стишочки о том, как любила ее, как трудно было ее терять и подобное. Дата ее смерти останется в моей памяти надолго – 18 января каждого года я вспоминаю о Мусе.

      Для меня было непонятно это: живет кто-то, живет и – умирает. Тогда мне начало казаться, что, умри моя бабушка, я буду плакать всю оставшуюся жизнь.

      Сейчас, когда я смотрю в прошлое, я понимаю, что именно с этих первых смертей все начало меняться, рушиться. На обломках, руинах прошлого, детского строилось что-то новое. Я вся начала меняться – мой характер, моя душа.

      Никто и ничто не способны так укрепить человека, как потерянные дорогие ему люди или питомцы.

–

      С дедом все было проще, но ранило тоже.

      Незадолго до его смерти – месяца за три – я написала ему стишок и несколько строчек, содержание которых не смогу передать. Помню четко только последнее предложение: "спасибо, что ты живой"

      Я передала листик через бабушку – почему-то не могла из рук в руки – и спряталась за дверью, пока она читала ему мои слова.

      Дедушка – мой славный дедушка – прикованный на остаток жизни к креслу. Который сидел со мной, ожидая бабушку с работы. Я мечтала, чтобы кто-нибудь когда-нибудь ждал меня, как он ее: стоя (в то время он мог стоять) у окна долго-долго, неподвижно, глядя через прозрачное стекло на дорогу, изучая лица прохожих, готовясь, узнав бабулю, подбежать к двери и открыть ее.

      Дедушка – мой славный дедушка – он заплакал над последним предложением.

      Я часто подходила к нему, гладила по голове и целовала в макушку. Он не мог говорить, а я говорила только:

– Привет, дедушка, я пришла.

      Или:

– Привет, дедушка, я ухожу.

      Я приехала из лагеря и пошла к нему в комнату, но я нашла кровать пустой.

      Моя тетя говорила мне не плакать. Тогда я до чертиков возненавидела ее. Мой детский шаткий мирок падал, разбиваясь на куски, разрывая меня на части, а она говорила мне не плакать, говорила, что будет рядом.

Истина: самое ужасное, что можно сделать для человека, кого-либо потерявшего, – предложить себя в качестве замены.

      Истина: никто и никогда не сможет полностью заменить другого человека.

–

      Потеря отца была вообще безболезненной. Наверное, это не считается даже потерей как таковой.

      Истина: нельзя потерять того, кого у тебя нет.

      Ведь, если человек не уделяет тебе внимания, то можно считать, что вы никто друг другу. Даже будь вы отец и дочь.

      Я помню только бабушкины рассказы о его белых горячках – это самое яркое, что осталось от него в моем сознании.

      Однажды к нему пришел доктор – по поводу его пьянства. Отец лежал на кровати, спокойно разговаривал, потом поднялся. Взял лейку, встал напротив одного из углов дивана и начал поливать матрас.

      Доктор сидел некоторое время молча, а потом спросил все-таки:

– Что ты делаешь, Сергей?

      Он не повернулся, даже не прекратил поливание – он несколько раздраженно ответил:

– Поливаю.

– Я вижу. А что?

– Полтинник.

– А зачем ты поливаешь его, Сергей?

– Зачем-зачем, – передразнил его отец. – Прилепился, вот отклеиваю, зачем.

      Такое у него бывало не часто. Я являлась свидетелем лишь однажды.

      Он лежал в своей комнате и разговаривал с кем-то.

– Он… брат? – папа смеялся, долго, истерично и страшно. – Не брат он мне… мы друг друга толком не знали… какой он брат… я в милицию пошел, он – в армию. Какие мы братья?! А ты… – говорил он кому-то. – Ты брат… ну давай, бей меня… бей так сильно, как только можешь, я доверяю тебе, брат…

Тогда я подумала, что за ним пришел ангел Смерти. А через некоторое время он умер.

      Я ничего не ощутила, кроме облегчения.

      Истина: со временем свыкаешься со всем.

      Мое отношение к неминуемости бабушкиной смерти менялось. Я подготавливалась, я холодела.

–

      В зоомагазине купила себе хомячка бежевого цвета. Он был такой веселый, резвый.

      Придя домой, я увидела, что у него нет правой ноги до бедра.

      Бабушка сразу сказала мне отнести его обратно. Я отказалась. Я оставила его у себя и назвала Марио.

      Со временем я начала понимать, что проблем у Марио гораздо больше, нежели просто инвалидность.

      Он был слепым. Плюс к тому – что-то не так было по мужской части. Он ходил, прогибаясь в спине, будто у него ужасно болело в низу живота.

      Я очень сильно волновалась за него.

      Он прожил два месяца. Четвертого августа я нашла его бездыханным и холодным перед входом в домик.

Мой мальчик Марио. Я плакала день.

–

      Крыса Соня родила 15 апреля. Невозможно передать, как я беспокоилась. Я вошла, чтобы покормить их с Марти, а она уже рожала.

      Нужно было больше воды. Больше воды и покоя.

      Вновь навестила я ее по прошествии часа и насчитала 12 малышей. Такие милые маленькие розовые комочки. Через тонкую кожицу видно было их сердца – как они бились. Я заметила, что они были размером с головы.

      Дня через два крысят стало 11. Я пересчитывала трижды – 11. Списала на то, что Соня съела одного – крысы могут есть крысят, либо если им не хватает еды, либо если детеныш все равно умрет.

      Через день, убирая комнату, я нашла трупик за тумбочкой.

      Я села на пол и зарыдала.

      Это существо не смогло прожить и несколько дней по МОЕЙ глупости. Я могла бы отодвинуть тумбочку раньше – может, успела бы, спасла бы… но нет! Он умер.

      Я не могла поднять его, но, взяв себя в руки, я все-таки нашла в себе силы похоронить его.

      Смерти бабушки я боялась все меньше.

      Истина: если знаешь, что что-то страшное непременно настигнет – боязнь ничего не изменит, ничего не отсрочит.

–

На сегодняшний день я уже не боюсь, что бабушка умрет. Все умирают – что тут можно сделать еще? Ничего.

15.

      Люди постоянно пытаются догнать ускользающее от них время.

      Они постоянно спешат.

      Пытаются растолкать всех и протиснуться первыми в автобус.

      Не стоят, а идут по эскалатору.

      Расписания. Планы. Встречи. Время. Время.

      Движение. Бег.

      Стоп.

      Остановись посреди улицы на пару мгновений. Пусть все уйдет на второй план: школа, работа, жизнь. Встань и глубоко вздохни. Пойди куда угодно, прогуляйся.

      Истина: жизнь ощущается только тогда, когда человек пренебрегает временем.

      Тот, кто всегда за чем-то гонится, не получит удовольствия от этого. Что толку стремиться, гнаться?

      Меряй тихими шагами улицу, осматривай и изучай природу вокруг, окружающий мир.

Просто – серьезно – однажды встань и подари себе свободу.

      Прислушайся к себе и сделай не то, что должен, а то, что хочешь.

16.

      Напиваясь, надо отбрасывать проблемы. Надо выбрасывать их из головы, как какой-то мусор. Иначе ты проиграл.

      Блокировать мысли. Ни о чем не думать. Ты наслаждаешься свободой тела от сердца и разума. Зверь. Делай, что угодно; дай волю желаниям, выпусти себя из клетки.

      Если фокусироваться на радости, то, по крайней мере пока ты не протрезвеешь, ты будешь счастлив.

      Если фокусироваться на боли – зачем же пить тогда?

      Мир – он гнилой. Реальность фальшива. Поэтому и ищут люди спокойствия в алкоголе.

      Свободы в стакане.

      А наутро все снова такое, как прежде, а в голове – только воспоминания обо всем, что произошло.

      Зверь вновь в клетке. Ты снова разумен. Живи.

17.

      Всех, кого я когда-либо целовала, я оценила по шкале от 1 до 10. Подведя итог всего этого, я сделала пару наблюдений.

      Прежде всего: максимальный балл – 9. И тут возник вопрос – собственно, почему не 10?

      Все было прекрасно, и я просто не могу передать свои чувства и эмоции после этого словами. Факт в том, что, как бы ни был хорош поцелуй, – без симпатии он все равно не тот.

      Истина: поцелуй лишь тогда действительно хорош, когда есть чувства.

18.

      У меня плохое настроение. Я сижу внизу, на первом этаже школы у входа и, как всегда, в это время ем.

      Я вполне осознаю, что выгляжу как придурок со стороны: меня не задевают ни взгляды, ни тычки в мою сторону.

      Рядом сидит какой-то парниша и, видя эту картину, подбегает к своему дружку, что-то говорит, и они смеются. Это настолько противный смех, что я не могу передать его словами – писклявый, высокий. Он выводит из себя своими звуком и длиной.

      Мириады мыслей сразу:

      «В чем дело? Что не так? Что тут необычного? Что смешного? Зачем смеяться?» Ладно, посмеялись – зачем так долго пищать своим идиотским голоском?

      Я люблю милых маленьких деток – годков до пяти. Пока они разговаривать не умеют и улыбаются, и смеются так мило. Но после – я их резко ненавижу. Иногда бывают исключения, но, в основном, так.

      Они думают, что я безудержно смешна.

      Я думаю, что их кишки были бы прекрасной гирляндой на стоящей тут же елке.

19.

      Никогда нельзя просить кого-то остаться. Люди либо элементарно этого не хотят, либо пугаются.

      Когда тебе нужен кто-то – просто молчи: так больше шансов, что он не бросит.

      Мне редко бывает безумно плохо – зачастую я просто печальна. Моя беда в том, что пойти мне некуда, не к кому. Обыкновенная просьба остаться может напрячь того, кому она адресована.

      Истина: твои проблемы – только твои проблемы.

      Истина: если ты сам себе помочь не в состоянии – умирай.

      Замыкайся, уходи в себя, не обращай на людей внимания.

      Книги. Лезвия. Крики. Плач. Что угодно, господи, только не общение с людьми.

      Либо общайся, но просто не жди, что кто-то спасет твою гнилую душу.

      Когда ни от кого не зависишь – это прекрасно. Когда никто не задает лишних вопросов. Никто не уходит, не обижается.

      Когда никого, кто мог бы ранить, нет – чувствуешь себя немножечко свободнее в этой клетке.

20.

      Мы стояли на остановке в -15. Дул ужасный ветер, пронизывая до костей. Мы тряслись от холода, и вдруг мне пришла мысль.

      Если говорить себе, что тебе не холодно, – холодно не будет.

      Я выпрямилась и вышла из угла остановки (в котором обычно меньше всего ощущается ветер). Мне не было холодно – правда, не было. Мне было неприятно чувствовать, как отмораживаются мое лицо и пальцы рук, но не было ощущения мороза, дрожи.

      Может быть, эта истина справедлива для всего?

      Если говорить себе, что тебе не холодно, – холодно не будет.

      Если говорить себе, что тебе не больно, – больно не будет.

      Чистой воды самовнушение, граничащее с самообманом.

21. Эти разные люди.

      Весной, возвращаясь домой из школы, как всегда заснула в автобусе под музыку. Случилось, что автобус сломался, и надо было выходить. Я поняла это самой последней, но все-таки успела покинуть салон.

      Очередной автобус пришел тут же, и я встала в нем напротив дверей. Как только он тронулся – водитель прошлого махнул каким-то пакетом.

      "Кто-то что-то забыл" – подумала я и узнала в пакете свою сменку.

– Твою мать, – весь автобус услышал, люди все поняли и просили остановиться. Но нет.

      Выйдя на следующей остановке, я пошла в обратном направлении, когда увидела тот самый сломавшийся автобус. Проезжая мимо меня, водитель открыл двери и спросил: