Текст книги "Стражи времени"

Однако телефон оживает снова. Это Штрудель.

– Слушай, Даник, какие странные вещи происходят, – голос у него взволнованный и необычайно растерянный. – Твоего погибшего собеседника мы доставили в лабораторию к медицинским криминалистам, и они готовы были приступить к стандартной протокольной экспертизе, но он неожиданно… исчез.

– Как исчез? Куда? Ожил и скрылся?

– Вряд ли. Его раздели и положили на каталку, а одежду отправили к нашим аналитикам. Так вот, каталка в операционной осталась, простыня, которой он был накрыт, не тронута, а его самого нет! И от одежды сохранился только пластиковый пакет, в который её положили. Всё исчезло, кроме какого-то ключа на цепочке, который обнаружили в кармане его комбинезона. Эксперты сейчас пытаются что-нибудь вытянуть из этого ключа, но сам понимаешь…

– Как такое могло произойти? Выкрали этого покойника, что ли?!

– Что я тебе могу сказать? Скандал у нас теперь нешуточный… Да, и ещё. Следователь из прокуратуры собирается с тобой побеседовать более подробно. Они уже дело открыли и хотят допросить тебя как свидетеля. Когда сможешь к ним подъехать?

5

– Даниэль Штеглер? Здравствуйте. Я много слышал о вас и о тех полицейских операциях, в которых вы когда-то участвовали. Давно хотел познакомиться с вами лично. Жаль, что это происходит при таких, не совсем приятных обстоятельствах…

Мужчина, сидящий передо мной за соседним от Штруделя столом, приветливо разглядывает меня. На следователя прокуратуры он совсем не похож, потому что достаточно молод и вовсе не напоминает стандартного крепыша, который постоянно качается в спортзале и всем своим видом показывает, что перейти от словесных баталий к рукопашным для него – плёвое дело. У парнишки длинные вьющиеся волосы, заплетённые в дреды и связанные в косичку, редкая бородка и очки а-ля Джон Леннон.

– Меня зовут Галь Лозинский, – заметив мой недоумевающий взгляд, сообщает он, – я начал работать следователем совсем недавно, и это моё, пожалуй, первое самостоятельное дело…

Лёхи с нами нет. Видимо, он деликатно удалился, но распорядился допрашивать меня не в одном из многочисленных кабинетов управления, а в собственном, начальственном.

– Пожалуйста, задавайте вопросы, – сухо отвечаю ему, – но честно признаюсь, у меня очень мало информации. Тем более такой, которая была бы интересна следствию.

– Мне интересна любая информация, связанная с нашим делом.

– С нашим?

– Простите, я оговорился. С убийством вашего знакомого и исчезновением сына. Мы уже объединили два этих дела в одно. Так что оно теперь и наше… Расскажите, пожалуйста, всю предысторию, вплоть до выстрелов в ресторане «Мексикано».

Вздохнув, начинаю излагать ему на излюбленном прокурорами и следователями казённом языке протоколов историю про то, как обнаружил исчезновение сына, потом нашёл в почтовом ящике письмо от похитителей, про телефонный звонок и нашу утреннюю встречу с незнакомцем в торговом центре. Откровенничать о том, что он представился мне посланцем из будущего, пока остерегаюсь. Иначе беседа с этим Галем затянется надолго, ведь он совершенно не в теме перемещений во времени и, вполне вероятно, послушав меня, сочтёт психом, у которого крыша поехала от фантастических книжек и кино. Это в лучшем случае. В худшем – заинтересуется всерьёз и захочет сам влезть во все детали. А это десятки архивных папок и гигабайты старых компьютерных файлов. К тому же от меня тогда не отвяжется и будет морочить голову день за днём. Достаточно того, что о моей эпопее знает Лёха, от которого тоже пока никакой пользы.

Лозинский слушает внимательно и не перебивает, лишь периодически поглядывает на диктофон, записывающий мой рассказ. Когда дохожу до выстрела из неизвестного оружия, разворотившего висок моему собеседнику в ресторане, то замолкаю. Теперь послушаем, что в ответ на мои откровения выдаст юный прокурор.

Некоторое время он тоже молчит, видимо, переваривает услышанное, хотя ничего нового в моих словах для него, по всей видимости, нет. Наверняка уже изучил собранные материалы. Потом всё-таки интересуется:

– Как вы думаете, с какой целью был похищен ваш сын? Есть же какие-то предположения…

– Ума не приложу. До сих пор никаких конкретных требований никто мне не выдвигал.

– То есть, даже подозрений нет, кто мог стать похитителем?

– Нет.

– Может, у вас есть какие-то соображения о том, кто мог устроить охоту на похитителя вашего сына, когда вы с ним встретились, вероятно, для обсуждения условий возвращения?

– Понятия не имею.

– И ничего не можете сказать об этом неизвестном убийце-байкере?

– Я его видел только со спины, и то какую-то секунду… А вы меня, небось, уже подозреваете в сговоре с ним?

Но Лозинский не реагирует на мой вопрос, лишь задумчиво крутит в пальцах одну из своих косичек:

– Странная, однако, ситуация получается, не находите? Вашего сына похитили? Да. С какой целью? Неизвестно. Но похититель, тем не менее, решил с вами встретиться, наверняка предполагая выдвинуть какие-то требования. Логичный поступок с его стороны. Но ничего, судя по вашим словам, не успел озвучить, потому что в этот самый момент появляется новый персонаж, который никак не вписывается в планы вашего собеседника. Более того, этот байкер убивает его, тем самым обрубая все концы. Спрашивается, для чего? Кому это нужно?

– Я бы это и сам хотел узнать.

– Если бы я не был заочно знаком с вами, Даниэль, то предположил бы, что байкер – ваш человек, с помощью которого вы собирались захватить похитителя. Но что-то пошло не так, и ему пришлось стрелять на поражение… Как вы считаете, имеет право на жизнь такая версия?

– Да предполагать такое – просто глупость неимоверная! – потихоньку начинаю заводиться. Этот юный прокурорский Шерлок Холмс уже нащупывает ножкой грань, чтобы её переступить и нарушить мирное течение нашего диалога. Мирной беседой я бы это уже не назвал. Просто иезуит какой-то, честное слово!

– А как вам противоположная ситуация: байкер был в сговоре с похитителем, но что-то они между собой не поделили, – продолжает вдохновенно фантазировать Лозинский. – После этого байкер решил этаким экстремальным способом всё перевести на себя. Значит, он должен непременно в скором времени объявиться и заявить о себе. Наверняка парень знает, где скрывают похищенного, иначе не решился бы на убийство. Ну, и, конечно, следом за этим он обязательно выдвинет какие-то собственные условия. Как вы думаете?

– Может быть. Только никто пока не появлялся. А от всевозможных предположений у меня голова раскалывается. Могу ещё десяток версий вам сочинить. Разве вы не понимаете, что чем меньше фактов, тем больше версий?

– Ещё времени мало прошло, – легкомысленно машет рукой Лозинский. – Если принять мою версию за основу, то долго затягивать этот новый фигурант не станет, выйдет на вас.

– Вы предлагаете сидеть и ждать?

– А есть иной вариант? Полиция уже ищет его. Или вы знаете, как байкера найти, но держите это пока от всех в секрете?

– Послушайте, молодой человек, я вам давал повод мне не доверять?

Этот Галь, сам того не замечая, с пол-оборота уже завёл меня. Мало мне своих проблем, так ещё он морочит голову. Если он всерьёз думает, что может в чём-то помочь своими версиями и подозрениями, то сильно ошибается. Всё-таки я бывший мент, а не парень с улицы. А бывших ментов, как известно, не бывает.

– Вот, посмотрите, – Галь протягивает мне небольшой целлофановый пакетик, в котором лежит обычный английский ключ на тонкой металлической цепочке. – Вам это знакомо?

– Первый раз вижу.

– Самое странное и абсолютно не укладывающееся в голову состоит в том, о чём вам уже сообщил майор Алекс: труп вашего ресторанного собеседника каким-то невероятным образом исчез. И его одежда, которая находилась в лаборатории у экспертов, тоже исчезла. Почему-то остался только этот ключ, который лежал в кармане его комбинезона. Вы никак не можете объяснить эту невероятную ситуацию?

Пожимаю плечами и ещё раз прикидываю про себя, что, начни я сейчас рассказывать ему о перемещениях во времени и о посетившем меня собеседнике из будущего, всё только окончательно запутается, и этот дотошный юноша, впервые получивший возможность вести такое серьёзное расследование, действительно замучает меня своими расспросами.

– Можно посмотреть ключ? – спрашиваю у него.

– Пожалуйста, – Галь внимательно следит, как я верчу в руках единственную улику, оставшуюся от убитого, и ожидает моей реакции.

Ключ как ключ, ничего особенного. Такие замки ставят на каждую вторую входную дверь. Но откуда он взялся у моего погибшего собеседника? Квартиру, что ли, снимал где-то?

Как раз для меня, побывавшего в иных эпохах, нет никакой загадки в исчезновении тела пришельца и его одежды. Всё, что переместилось во времени, так или иначе, возвращается назад. Моё пребывание в прошлом, насколько помню, покойный профессор Гольдберг ограничивал парой часов, но потом эти небольшие промежутки постепенно увеличивались. Может, в будущем учёные научатся растягивать их на неограниченный срок, но, судя по исчезновению моего собеседника, к 2070 году этого не произошло. Более того, даже мёртвое тело не осталось, а тоже вернулось туда, откуда прибыло. Это для меня было новостью, хотя и вполне предсказуемой.

А ключ? Ключ, как подсказывает логика, из нашего времени, а не доставлен визитёром из будущего. Может быть, за дверью, которая им заперта, и находится мой пропавший мальчик? Где же тогда эту дверь искать?

– Ответьте мне на такой вопрос, – прерывает мои размышления Лозинский, – чем занимается ваш Илья, помимо обучения в университете? Какие у него интересы, увлечения?

И тут я неожиданно задумываюсь ещё больше. Что я знаю о сыне? Да ничего, если говорить честно! В те редкие часы, что мы находились дома вместе, я его просто не замечал, и он потихоньку привык обходиться без опеки своего взбалмошного папаши. Ну да, парень учится в университете. Девушки у него пока нет, и он вечерами подрабатывает в охране, а потом до полуночи у компьютера сидит и чуть свет уезжает на занятия. Какие у него интересы, помимо этого? Что ему интересно? Ведь не может молодой парень в его возрасте совершенно ничем не увлекаться!

– Знаю, что у него раньше была самодеятельная рок-группа, в которой он играл на гитаре, но сейчас всё это заглохло. Компьютеры – его главная любовь, и учится он на программиста. Девушки нет. Подработка в охране несколько дней в неделю – это деньги на карманные расходы…

– Иными словами, вы просто не в курсе интересов своего сына, – Лозинский, кажется, такой ситуацией опечален не меньше, чем я. – Вы кого-то из его друзей знаете?

– Простите, уважаемый Галь, но если, по одной из ваших многочисленных версий, похищение Ильи организовано им самим и его друзьями, и я даже догадываюсь, какую цель похищения вы предполагаете, то вы глубоко ошибаетесь. Деньги? Он прекрасно осведомлён о моём финансовом состоянии… К тому же не настолько плохо я знаю своего сына, чтобы заподозрить его в подобных глупостях.

– Не обижайтесь, я пытаюсь нащупать какую-нибудь зацепку…

– Вам лучше сосредоточить внимание на этом ключе. И на отпечатках пальцев, которые оставил мой погибший собеседник на столике в ресторане.

– Этим уже занимаются эксперты, – Лозинский глядит на часы и вздыхает. – У вас ещё есть какая-то информация для меня? Если нет, то я вас не задерживаю…

…Теперь я уже и в самом деле не могу найти себе места. В полиции мне делать нечего. Хотя, если появится какая-то свежая информация о сыне, то здесь она окажется в первую очередь. Штрудель, конечно, будет держать меня в курсе, но это мало радует. Ни разу ещё я не оказывался в такой тупиковой ситуации, когда нет никаких концов, а сам я совершенно растерян и не знаю, на какую луну выть.

Ключ и сохранившиеся отпечатки пальцев? Даже если бы этот ключ сейчас лежал у меня в кармане, куда бы я с ним пошёл и где бы искал ту дверь, которую он запирает? И что могут дать отпечатки пальцев человека, который ни по одной базе данных никогда не проходил? Если он и в самом деле прибыл из будущего, то в наше время ещё даже не родился!

На выходе из управления меня встречает Лёха и возвращает в свой кабинет.

– Что ты собираешься предпринимать? – настороженно спрашивает он. – Я же тебя знаю, старина, ты сидеть без дела не сможешь. Главное, прошу, чтобы ты ни в какие авантюры не лез, а то натворишь глупостей…

– Если бы у меня были какие-нибудь зацепки! А без них… – вздыхаю грустно. – Мне бы для начала этого подонка-байкера найти, ох, я бы из него душу вытряс! Ведь была же какая-то причина, по которой он стрелял в человека? И наверняка знал, кто это и с какой целью мы встречаемся… Камеры наблюдения вокруг проверили?

– Поблизости от того места, где вы сидели, камер нет, но на отрезке дороги, по которой убийца уходил, есть несколько камер. Мы их уже отработали, тем более время преступления зафиксировано вплоть до минуты. На трёх из этих камер есть снимки твоего байкера. Вот, можешь посмотреть…

Кадры на экране компьютера довольно мутные, потому что наружным камерам владельцы окрестных магазинов особого значения не придают, и висят они скорее для антуража и пущей солидности заведения. Повсюду зафиксирован щуплый, похожий на мальчишку, мотоциклист, лица которого различить невозможно из-за тёмного стекла на шлеме, опущенного до самого подбородка. Через плечо у него переброшена сумка на длинном ремешке. В неё, вероятно, он сунул оружие, из которого убил моего собеседника.

– Номер байка пробили? – интересуюсь я.

– Конечно. Он уже второй день в угоне. Кто бы сомневался…

И, хоть никаких проблесков пока нет, мне становится немного легче. Может быть, от того, что я снова попал в свою привычную ментовскую среду, где не нужно говорить много, так как твой партнёр всё понимает с полуслова, а если партнёр хороший – такой, как Лёха, то он и мыслит с тобой синхронно.

– Что по оружию?

Штрудель отрицательно мотает головой и лезет в стол за новой порцией фотографий:

– Тут вообще сплошная загадка. Даже непонятно, из какого типа оружия стреляли. То, что это не обычный пистолет, очевидно. Посмотри на рану на голове убитого – словно отверстие прожжено узконаправленным снопом огня…

– Пулю вытащили?

– В том-то и дело, что нет никакой пули! Только дыра диаметром пять сантиметров… Ты где-нибудь такое встречал?

Некоторое время рассматриваю фотографии, но меня почему-то интересует больше не жуткая рана на виске убитого, а его выражение лица. Спокойное и даже беззаботное, словно человек не подозревал о такой незавидной участи, хотя хорошо помню, как он говорил что-то о конкурентах, которым также понадобился мой сын, и об их весьма неблаговидных планах… И в будущем то же самое – во всём конкуренция. Неужели без неё никак?

Разглядывая его, помимо желания начинаю вспоминать о своих путешествиях в прошлое. Нельзя сказать, что мне не было в них страшно, ведь меня предупреждали, что если со мной, не дай Бог, случится что-то нехорошее, то при возвращении назад могут возникнуть огромные проблемы. Всё-таки смерть – даже виртуальная и невзаправдашняя – это большой удар по психике, и не только по психике. Никто не знал, что реально может произойти в такой ситуации…

Но вот одно до сих пор мне не совсем ясно, да и не было до последнего времени возможности прояснить для себя: может ли человек, подобный моему погибшему собеседнику, вернувшись в своё время, опять совершить путешествие в прошлое, то есть к нам? Живым ли он вернётся в своё время после того, что с ним здесь случилось? А далее, уже зная, чем всё закончилось при первом своём визите, сумеет ли избежать нового летального исхода? Если такое возможно, то не потеряна надежда, что я рано или поздно снова увижу этого «Стража Времени», как он себя назвал. Тем более, миссии своей он пока не выполнил… Но это всё пока, к сожалению, вопросы, а следом за ними – домыслы и фантазии, которые мой практический, ментовский ум принимать отказывается. Да и мёртвым мой загадочный собеседник был сегодня не понарошку, а взаправду – своими глазами видел дыру в его голове ещё до того, как он таинственно исчез. Так что, как ни крути…

Никакими своими соображениями делиться с Штруделем пока не собираюсь и не хочу тратить время на разъяснения и неминуемые последующие споры. Вряд ли это что-то добавит к полицейскому расследованию. К тому же, меня, как непосредственного участника событий, привлекать к участию в деле, догадываюсь, он не собирается. Разве что в качестве свидетеля и потерпевшего. Пенсионерам – место на завалинке, а молодым – дорогу. То есть, всяким галям с косичками…

– Мы бросили все силы на поиски байка, – прерывает мои размышления Лёха, – найдём его, думаю, в ближайшее время. Вряд ли убийца сумел далеко уйти. Где-нибудь его уже бросил.

– Прекрасно, – вздыхаю я, – но для меня всё-таки главное – отыскать не байк, а сына.

– Конечно, – кивает головой Лёха. – Понимаю твоё нетерпение. Я уже зарядил людей, чтобы начали поиски на территории близлежащих кварталов вокруг вашего дома. Сам посуди, Илья свою машину оставил на стоянке, то есть куда-то ушёл пешком. Если предположить, что отправился на встречу с твоим гостем из будущего, то и у того тоже не было машины. Откуда ему её взять? Да и в ресторан «Мексикано», который от вас на весьма приличном расстоянии, он прибыл, судя по всему, не на личном транспорте. Максимум, на такси, что мы тоже проверяем. Краж и угонов транспортных средств, за исключением, конечно, байка, который у нас есть на снимке, не зафиксировано. Так что наиболее вероятно, Илья, если где-то и заперт, то в радиусе нескольких кварталов в вашем районе. Ну, или, как вариант, в торговом центре, где вы встречались и где много складских помещений… Теперь по поводу ключа. В большинстве современных квартир установлены двери металлические, на которые обыкновенных английских замков не ставят. Стоит пройтись по подъездам – посмотреть… Так что круг поисков сужается. Это или старые постройки, в которых тонкие деревянные двери, или вообще подсобные помещения и сараи. Ну, или склады в торговом центре, но там тонких дверей по определению быть не может, и замки посерьёзней – амбарные… За пару-тройку дней мои люди основательно прочешут территорию. Если ничего не нароют, будем думать дальше.

– Всё это пока предположения и фантазии, – беспрерывно перебираю стопку фотографий и пытаюсь на них отыскать какую-нибудь зацепку, которая не бросилась в глаза с первого взгляда. – Понимаешь, брат, я даже домой идти не могу. Как я жене в глаза смотреть буду?

В дверь кабинета легонько стучат, потом входит незнакомый мне полицейский и с ним немолодая, полная женщина с испуганным лицом.

– Вот, разыскали даму, с чьего телефона звонили, – сообщает молоденький парнишка в форме и косится на меня, – вы просили этого человека, когда найдём, доставить прямиком к вам.

На мой недоумённый взгляд Лёха охотно разъясняет:

– Твой погибший собеседник звонил тебе с какого-то номера? Звонил. Вот мы и нашли хозяина, вернее, хозяйку того телефона.

Кивком головы он отправляет полицейского, а женщине жестом указывает на стул.

– Не понимаю, почему меня задержали! – возмущается дама, но видно, что она сильно напугана. – Я же ничего не нарушала…

– Простите, как вас зовут? – вежливо интересуется Штрудель.

– Хана Винер… Но в чём дело?

– Объясните, Хана, как получилось, что с вашего телефона вот этому человеку, – он указывает пальцем на меня, – позвонил незнакомый мужчина, которого через некоторое время убили?

– Кого убили?! – лицо женщины сразу покрывается потом. – Этого симпатичного вежливого парня убили?! Когда? За что?!

– Как этого парня звали? – Лёха не хочет вступать в полемику, ему нужны конкретные ответы. Так в своё время я учил его вести допросы.

– Не знаю! – женщина пожимает плечами. – Я вышла погулять с собакой, а тут он навстречу и очень вежливо попросил телефон на одну минутку, потому что сильно торопился, а свой мобильник, как назло, забыл дома.

– И вы ему сразу дали? Незнакомому человеку? А если бы он схватил и убежал?

– Я ему и не хотела сначала давать! Говорю, мол, у меня сейчас мигрень жестокая, и мне нужно срочно позвонить своему врачу, чтобы посоветовал какое-нибудь обезболивающее… Ну, наврала, конечно. Подумала, начну при нём болтать с кем-нибудь из подруг, а он ждать не станет и уйдёт, так как было видно, что и в самом деле торопится…

– Ну, и?

– Голова у меня действительно побаливала. Так вот, этот парень отвечает мне, мол, не надо никаких таблеток, давайте я вам без лекарств мигрень полечу… Поводил руками надо мной, какие-то точки на шее нажал, и боли как не бывало. Честное слово, экстрасенс какой-то… Ну как же ему после этого не дать позвонить?

– Вы слышали, о чём он говорил по телефону?

– Вот ещё! – обиделась Хана. – Зачем мне это? У меня после того, как мигрень пропала, такая лёгкость наступила, такое счастье, что я как пьяная была. Стояла и только по сторонам смотрела.

– Что-то он ещё вам сказал после окончания разговора?

– Поблагодарил. А я спросила: только ли головную боль он так снимать умеет или что-то ещё? У меня ведь спина болит, поясница и колени… А он усмехнулся, но тоже прямо на улице нажал на какие-то точки, поводил руками – и всё, с того времени я даже не вспоминаю о болячках!.. Жаль, что такого хорошего человека больше нет. А может, вы, господин майор, что-то путаете, и вовсе не его убили? Ну, не верю я, что у такого золотого парня какие-то враги могли быть…

После ухода Ханы мы с Лёхой молча сидим и стараемся не смотреть друг на друга. Увы, её рассказ не приблизил разгадку ни на шаг. Хотя с самого начала было ясно, что звонить наш убитый будет с чужого телефона, только… только где он мой номер взял? Впрочем, если Илью похитил он, то вполне мог воспользоваться его мобильником, а там номер вбит в память. Но звонить с его аппарата было бы, наверное, неосмотрительно, потому что, ясное дело, полиция уже начала разыскивать похитителя и после звонка мигом определила бы его местонахождение. Гораздо безопаснее выключить его вообще, а телефон попросить на улице у какой-нибудь доверчивой дамы. Что он, в конце концов, и сделал.

– Мне кажется, – рассуждает Лёха, – что этот загадочный байкер, как правильно предположил Галь, должен рано или поздно выйти на тебя. Только как он это сделает? Письмо подбросит или позвонит? Но с какого телефона и на какой? Иначе какой ему был смысл убивать твоего собеседника? Мог спокойно обойтись и без этого.

– Тем более, неизвестно, у кого из них Илья, – подхватил я.

– При этом им понадобился почему-то ещё и ты. Чем ты им приглянулся?

На этот вопрос я отвечать не собираюсь, а только пытаюсь уйти от него:

– Если бы хотели похитить меня, что им помешало сделать это сразу? Я-то на виду и ни от кого не прячусь.

– То-то и оно. Не понимаю мотивов их поступков.

– Что предлагаешь? Сидеть и ждать, пока кто-то снова засветится и объяснит свои мотивы? Тот же самый беглый байкер.

– А что ещё остаётся? Сам предлагай.

Снова вздыхаю и встаю со стула:

– Пойду, пожалуй. Не могу сидеть на одном месте…

И только когда выхожу на улицу, в кармане у меня оживает телефон. Моментально сердце в груди начинает учащённо колотиться, я выхватываю трубку и подношу к уху.

– Привет, Даник, – слышу голос Шауля Кимхи, – я много раздумывал после нашего разговора, и, кажется, у меня появилось решение…

– Лечу к тебе!

– Подожди. Сперва мы это обсудим у тебя дома – сам к тебе приду…