Текст книги "Баснословия и разыскания о начале Руси. (монологии еретика)"

Баснословия и разыскания о начале Руси
(монологии еретика)
Лев Исаков

© Лев Исаков, 2016

ISBN 978-5-4474-6154-6

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Нечто от пролога

Из частных предуведомлений вы поймёте, как складывался этот компендиум 4 работ, связанных, я надеюсь органически, одной темой: Оформление Древнерусской государственности, рассматриваемой как родины ОДНОГО, ЕДИНСТВЕННОГО ИСТОРИЧЕСКИ ПРОДОЛЖАЮЩЕГО СЕБЯ СОХРАНЯТЬ РУССКОГО НАРОДА, РАЗВЕРНУВШЕГОСЯ В СВОЁ НОВОИСТОРИЧЕСКОЕ ПРЕСУЩЕСТВЛЕНИЕ – ВЕЛИКОРУССКИЙ.

Собирая итоговый текст я следовал не хронологической, а эвристической последовательности представления материала, как он рождался, тянул далее, вился и прыгал, открывая те ходы, которые и привели к завершающему представленному результату.

Если первая открывающая работа «Баснословия…» может в ограниченных рамках рассматриваться как некое вступительное обозрение к предмету, отчасти с элементами историографии и историографической полемики, возникающей от материалов 300-летнего обозрения предмета (учитывая Несторовы «накликания» на «невегласов», усомняющихся в династии древних Киёвичей и 1000-летнее), то вторая, «Остромир и Феофано», возникший уже оттуда частно – специальный ход, побуждаемый генеалогией и ономастикой.

В «Разысканиях…» я вполне освободился для широкого теоретизирования и профессиональный читатель заметит наличие конструкции, существенно расходящейся и с каноническими и неканоническими «норманизмами» Клейна – Кузьмина, и с «русскими каганатами» Седова – Цуккермана – а совсем внимательный насторожится и к легкомысленному от ношению к заявляемым теориях Славяно – русского и Великорусского этногенеза: к чему это он?… И уже с осознанным интересом отнесётся к тому материалу, что представляется без обобщений из комплекса этно – лингвистических штудий по топонимике, ономастике, антропонимике, проводимых естественно грубо, на топорном уровне, по необходимости выполнять, а зачастую опротестовывать работы филологов в этой области, близорукие, подогнанные на текущую вкусовщину, а то и просто недобросовестные: когда СКАНДИНАВИСТ Т. Джаксон устанавливает ФИННО – УГОРСКИЕ КОРНИ гидронимов на «ГА», не читаемого из финно – угорских языков, а ГЕРМАНИСТ Е. Хелемский устанавливает ГЕРМАНСКИЕ КОРНИ гидронима «НеВА» в области безусловного господства финно – угорских гидронимов на «ВА»/бегущая вода/поток – я понимаю, что первая судит за пределами своей компетенции, а второй в рамках своей о постороннем предмете.

4-я работа «Свенельд» на материале КОНКРЕТНОЙ ФЕОДАЛЬНОЙ СУДЬБЫ предъявляет вопрос, когда и как надломилась ДРЕВНЕРУССКАЯ НАРОДНОСТЬ, так и не реализовавшись в целом, утратилась в культурологическую общность из политико – этнического единства; ушла в будущее зачатками ВЕЛИКОРУССКОЙ до всяких ИГ…

Было бы естественно полагать, что эти работы возникли не на идеологически голом месте, не на обозрении деревьев, за которыми ПРЕИМУЩЕСТВЕННО НЕ ВИДНО ЛЕСА. Увы, программные работы автора по этой теме: «Линии Игоря и Святослава в генезисе древнерусской государственности», «Множественность путей феодализации древнерусских земель, сведённая к четырём типам», «Линии Даниила Галицкого и Александра Невского в древнерусской истории», опубликованные в ФРГ в составе сборника «НЕОПАЛИМАЯ КУПИНА», малодоступны для российского читателя по запредельной цене издания (~7500 руб.)…

Квалифицированный и профессиональный читатель немало раздражится на меня за отсутствие справочного аппарата, ссылок, прямого цитирования в большинстве случаев, развёрнутой библиографии – всецело с ним солидарен, и сам начинаю чтение с просмотра этих материалов в конце книги, но:

1. Академическое сообщество Российской Федерации, кроме нескольких лиц, наглухо захлопнуло двери передо мной, в том числе и цензовых научных издательств – освободив меня от обязанности следования правилам его канцелярий;

2. Я убедился в многократном использовании моих материалов в других изданиях, от грубого копированием текста без исправления орфографических ошибок, до «интеллектуального хаважа» юных «кандидуток», простейшим образом набирающих «остепенённости» – пусть по крайней мере отыщут и полистают те издания, на авторов которых я ссылаюсь без указания названий и страниц; считайте это формой борьбы за образованность «идущих общим строем» лиц.

Для непрофессионального читателя, вынужденного сталкиваться с незнакомыми терминами или специфическими аналогиями рекомендую обращаться к справочникам, тем более, что есть их универсальная форма ИНТЕРНЕТ.

Специалисту же историку, постоянно пребывающему перед дилеммой, стоит ли обратить внимание на данный опус из затопляющего безбрежного моря – в иной форме, насколько авторитетен автор – в подтверждение наличия собственного научного веса, как и соблюдения норм не канцелярской, а этической НАУЧНОСТИ и АКАДЕМИЧНОСТИ предъявляю список тех учреждений и организаций, которые ввели мои работы в свой оборот.

========================

В Российской Федерации книги Л. Исакова представляют:

– – – – –

ФГБУ «Президентская библиотека имени Б.Н.Ельцина»

Библиотека РАН/СПб/.

Государственная Публичная Историческая библиотека России.

Российская национальная библиотека/СПб/.

Научная библиотека Московского Гос. Университета им Ломоносова.

Научная библиотека Московского университета им. Витте

Библиотека Московского Педагогического Государственного Университета

Научная библиотека Иркутского университета.

Государственная универсальная научная библиотека Красноярского края.

Астраханская областная научная библиотека

Омская областная научная библиотека им. А. С. Пушкина.

Новгородская Областная Научная Библиотека.

Псковская универсальная научная библиотека.

МЦБС им. М.Ю.Лермонтова/СПб/.

Вятская областная библиотека им. А. И. Герцена.

====================

Президентская Библиотека Республики Беларусь приобрела книгу Л. Исакова РУССКАЯ ВОЙНА: ДИЛЕММА КУТУЗОВА-СТАЛИНА.

================

===Всемирная каталожная система OCLC WorldCat извещает о приобретении книг Л. Исакова своими корпорантами===

1. The British Library, St. Pancras

London, NW1 2DB United Kingdom

2. Library of Congress

Washington, DC 20540 United States

3. Dartmouth College Library

Hanover, NH 03755 United States

4. Harvard University

Harvard College Library

Cambridge, MA 02139 United States

5. Yale University Library

New Haven, CT 06520 United States

6. Columbia University In the City of New York

Columbia University Libraries

New York, NY 10027 United States

7. New York Public Library

New York, NY 10018 United States

8. New York University

Elmer Holmes Bobst Library

New York, NY 10012 United States

9. University of Pittsburgh

Pittsburgh, PA 15260 United States

10. Duke University

Duke University Library;

Durham, NC 27708 United States

11. University of Chicago Library

Chicago, IL 60637 United States

12. University of Illinois at Urbana Champaign

Urbana, IL 61801 United States

13. University of Arizona

Tucson, AZ 85721 United States

14. UC Berkeley Libraries

Berkeley, CA 94720 United States

15. 16.University College London

London, WC1E 6BT United Kingdom

16. University of Toronto Libraries,130 George Street, Toronto, ONM5S 1A5 Canada

Кроме того книга заявлена в каталогах:

Библиотеки Университета штата Индиана/Блумфилд/

Библиотеки Университета штата Миннесота/Миннеаполис/.

===========В ФРГ КНИГИ Л. Исакова представлены=====

1. Niedersachsische Staats-und Universitatsbibliothek GottingenSUB Göttingen, 37073 Germany /Государственно-Университетская библиотека Геттингенского университета/

2. Deutsche Nationalbibliothek Leipzig / Frankfurt am MainDNB Leipzig / Frankfurt am Main Frankfurt/Main, 60322 Germany /Немецкая Национальная библиотека/

3. Bayerische Staatsbibliothek München, 80539 Germany /Государственная библитека Баварии/

***И только что 23 февраля 2016 года OCLC WorldCat известила о приобретении монографии Л. Исакова РУССКАЯ ВОЙНА

NATIONAL LIBRARY OF SWEDEN/Шведская Национальная библиотека/ Stockholm, S-10241 Sweden

Ура!

Мы ломим!

Гнутся шведы!

Баснословия о первых князьях

От автора: Предуведомляя устремление по названию к определённому умонастроению, заранее предупреждаю, что не вкладываю в него какого-либо настораживающего смысла, подтекста, иронии; а и сверх того настроился написать нечто уютно-раздумчивое, покойное. От того и такое долгое старинное обозначение заводимого текста «баснословие» и в том же старинном, без язвительности и яду, с долей ожидания нечаянных удивлений.

Право, я даже не могу сказать по началу, во что это выльется: в статейку, обзор, эссе, род размазанной монографии из каких-то выловленных начал – знаю только, что через зыбкие полагаемые материалы начинают проступать контуры многих лиц, по большей части умерших, и это рождает грусть расставания, даже в сознании того, что ни я им, ни они мне не будут больше портить крови; впрочем, куда это заведёт, тоже не знаю…

Тема эта настолько обширна по сопричастности, заявленных мнений, выходам в иные разделы, настолько удобна к обозрению с иной точки зрения, поворота к иному камертону, выхваченному из текущего времени, что кажется и заезженной по 300-летнемй усмотрению, и всегда недосказанной; лёд, изрезанный коньками научности, а что под ним, твердь или бездна, никто не скажет…

А и задумается ли?

Предисловие

Летописные известия о первых древнерусских князьях от Рюрика до Игоря включительно давно уже стали натёртым нарывом для обращающихся к ним историков, и не оглашаются в общеупотребительный оборот по чисто прагматической причине: а с чего тогда начинать устроение курса русской гражданской истории в подрастающих некрепких головах, и как её начинать, Русскую Историю, будь то Великорусскую, Белорусскую, Окраинную, если единственное её предание свергается с пьедестала в исходном пункте, или приобретает такой оторванный вид от полагаемого её основания, что историк попадает в положение, худшее, чем контр – позиция Шлимана и Илиона: тот поверил мифу – этот убедился в ложности документа…

С каждым взмахом лопаты Шлимана к Трое развеивалось баснословие и возрастала достоверность – в нашем случае налицо другое: от историографического восторга А. Байера и Г. Шлецера /…по сравнению с этим наивные измышления германских хроник не более чем сказочные фантазии…/ до полного отрицания какой-либо достоверности начальных статей ПВЛ у Д. Иловайского; отрицание всей археографической истории памятника у А. Никитина; переписывание древнерусской истории под формат других, уже в рамках личного пристрастного произвола, источников, будь то иудео – хазарские переписки у Прицака, или алано – салтовская археология вкупе с генеалогией моравских княжеских родов окрошка у А. Кузьмина… Хотя последняя и достаточно выразительна, пальму первенства по демонстративности нынешнего состояния историографии древнерусской истории всё же являет «удвоение персонажей» в работах г-на Ярхо, обнаружившего Двух Олегов и Двух Игорей под канонической парой Олег – Игорь…

М-да, удвоение сознания это уже серьёзно не только в историографии.

Такой очевидный летописный текст обращается на глазах в Землю Незнаемую, из которой всё переписано, а по списанному всё перечёркнуто. Если Рюрик, Олег, Игорь, Ольга не варяги, то кто они, не имеющие славянского имясловия: Вагры, Хазары, Лехиты, Аланы, Вандалы, Готы?

….Открылась бездна, звёзд полна,

Звездам числа нет – бездне дна…

Я не приукрашиваю и не шаржирую – уже налицо истории Руси Аланской, Вандальской, Лехитской, Угорской, Неманской; где же только затерялась Русь Русская?

Начало начнём с Начала

Ну-с, и с чего же начнём изложение нарастающего 300 лет постижения и уплотняющегося за ним хаоса?

Наверно, лучше всего с того, что его породило – сам текст ПВЛ, пока без разделений на списки, своды, редакции; в той ясной смысловой форме, в которой он был предъявлен европейскому научному сообществу в 1740-х годах старательными изысканиями приглашённых Петром Великим и приехавших уже при Екатерине Первой немецкими архивистами. Я особо выделяю их как «архивистов» за ту неоценимую роль для русской истории, ибо без них как таковой, т.е. как научной дисциплины, не бытия народа и социума, её бы не было вообще – когда старик Байер спустился в подвал архива Коллегии иностранных дел, его дела плавали по колено в воде. Два месяца он выносил на руках и сушил документы, заболел пожизненным ревматизмом, но спас материальный фонд будущих прений «норманистов» с «антинорманистами».

Для общих обозрений я выбрал наиболее канонический в приближении к идеалу школярских поучений, т.е. наиболее очищенный от родимых пятен жизненных потуг, Лаврентьевский список; при этом, чтобы не заморачиваться в спорах о разночтении древнерусских грамматик, в современном русском переводе под редакцией Д. Лихачёва, имея в виду главным не прочтение того или иного иносказания, а уровень общего понимания согласованности сюжетов и смысла эпизодов.

ПВЛ начинается с широкого всемирного обозрения «без годов».

– Библейская «история народов» от потопа и прародителей Сима, Хама и Иафета сначала в единстве, потом по дерзкой попытке построить столп до неба разделённые на 72 «язык», рассеянные по 4-м сторонам света. В числе потомков Иафетовых, утвердившихся на севере и западе «сидят русские, чудь, и всякие народы: меря, мурома, весь, мордва, заволочская чудь, пермь, печора, ямь, угра, литва, земигола, корсь, летгола, ливы…».

По какой-то причине этот текст представился неудовлетворительным и редактор развил его дальше, но странно «От этих же 70 и 2 язык произошёл и народ славянский, от племени Иафета – так называемые норики, которые и есть славяне».

Т.о. по первому /в порядке следования/ заявлению русские входили напрямую в состав тех «72-х язык», на которые разделил Бог послепотопный «народ един»; по второму сначала/или произошёл народ славянский, при чём толи напрямую от «допотопного» племени Иафета, толи от смешения всех 72-х язык уже после потопа, толи от одного из 72-х, какого именно летописец не знает…

– Далее логически в развитие второго положения следует изложение истории расселения славян «из Норик» по Дунаю, «где теперь земли Венгерская и Болгарская», как последнего пункта всеславянского единства; а уж «От тех славян разошлись славяне по земле и прозвались именами своими от мест, на которых сели»: это морава, чехи, «белые хорваты, и сербы, и хорутане»…А «когда волохи напали на славян дунайских…,то славяне эти пришли и сели на Висле и прозвались ляхами, а от тех ляхов пошли поляки, другие ляхи – лутичи, иные мазовшане, иные поморяне.

Также и эти славяне пришли и сели по Днепру и назвались поляне…». Далее следует хрестоматийное перечисление древнерусских или восточно – славянских племенных союзов: древляне, дреговичи, полочане, северяне; «те же славяне, которые сели около озера Ильменя, назывались своим именем славяне, и построили город, и назвали его Новгородом …И так разошёлся славянский народ, а по его имени и грамота назвалась славянская».

– Развитием и детализацией сюжета о поселении славян на Днепре становится вставной связный рассказ об основании Киева Кием, Щёком и Хоривом при сестре их Лыбеди. Эпизод тем более интересен, что утверждает исходное Четырёхградие возникшего Киева. По тексту летописи три брата сидели в отдельных городках «у Боричёва взвоза, на Щекавице и Хоривице, «и построили город в честь старшего своего брата, и назвали его Киев».

Таким образом, по тексту КИЕВ был пристроен 4-м к 3-м наличным? Уже давно признано, что в данном этиологическом мифе присутствует два подтекста, один с участием божественных сущностей, знаменующих великое будущее города /Кий – Палица – Громовержец, Щёк – Змей, Хорив – Солнце/,а кто тогда Лыбедь? Несомненно такая же божественная сущность, т.е. как бы обязанная быть почтённой и горой, и городком. О «реальности» Лыбеди в мифологическом смысле говорит то, что 2-м мифологическим князем легендарных Киёвичей по «Сказанию о первых киевских князьях» стал Лебедян, что можно трактовать трояко:

1.как сын/порождение Лыбеди;

2.как выходец из её градца;

3.как свидетельство сохранения традиции матриархата наследования родового имущества по женской линии…

Вот любопытно, у Щёка Щекавица, у Хорива Хоривица – а как называлась гора Кия, полагаемая в современной Замковой горе Б.А.Рыбаковым, против чего не возражает и П. Толочко? И на каком сакрально – титульном месте возведён КИЕВ? Синойкизм сразу сомнителен – ещё в Олеговы времена Щекавица не входила в состав Киева, была загородным сакральным пастбищем. Старокиевская гора по археологическим изысканиям П. Толочко начала широко застраиваться не ранее 10 века. Но выразительно отстранена Лыбедь, лёгшая у подножья раздавивших её гор и градов ручьём Лыбедью…

В этом эпизоде присутствуют следы громадного идеологического преобразования: ритуальные фибулы 8—9 веков из Среднего Поднепровья с изображениями культа сакральных лебедей /гуси – лебеди русских сказок, приносящие детей, судьбу и смерть/ выразительно свидетельствуют о совершённом перевороте. Кстати, в каком, женском или мужском роде, транскрибировалось название древнейшего града на территории Киева во внешних источниках? Арабская КУЯБА и армянская КУЯВИЯ утверждают женский род названия, как и «Олегово назначение» города в МАТЕРИ ГОРОДОВ РУССКИХ… А и Киевом ли она звалась – традиция названия территорий в женский род, как и само слово «родина» очень против того остерегают. Это настолько мощное влияние этноисторического сознания, что когда русский социум обогатился латино – европейским определением PATRIA/ОТЕЧЕСТВО, оно немедленно русифицировалось в ОТЧИЗНУ…

И в прямой упрёк Борису Александровичу Рыбакову следует поставить, что «читая» этиологический миф, он не «увидел» его: корабль с тремя Братьями-Богами Земли, Неба и Безграничного Властвования ведёт – плывёт перед ним Лебедь Белая, Птица-Судьба, знаменуя необратимый раскол слитно-чётного мира; ведя который, она и уплывает из него, а скоро улетит в сказку, оставив неравновесный, троично-нечётный…

– Следуют два сюжета, повествующие о последнем периоде Великого Переселения Народов, относящиеся приблизительно к 7—8 в. но с реминисценциями едва ли не 5 века.

Первый о ситуации в Подунавье: переселении болгар, «белых угров», авар; об аварских насилиях над прикарпатскими дулебами. Для древнерусской истории особенно важно свидетельство ПВЛ о появлении в составе восточных славян радимичей и вятичей, выходцев «из ляхов»; летописец оговаривается, что поляне и древляне вышли прямо из славян. Особо подчёркивается «и жили между собою в мире поляне, древляне, северяне, радимичи, вятичи и хорваты», которым сразу же сопоставляется другая группировка: «дулебы же жили по Бугу, где ныне волыняне, а уличи и тиверцы сидели по Днестру и возле Дуная. Было их множество: сидели они по Днестру до самого моря, и сохранились их города и доныне и греки называли их ВЕЛИКАЯ СКИФЬ». Налицо сложное взаимодействие 3-х субъектов текста. При этом одного слабеющего (дулебы) …После этого следует резкий пассаж о «смысленных полянах» и древлянах, живущих «звериным обычаем», пассаж вполне датирумый христианскими инвективами язычникам и ссылкой на хронику Георгия Амартола. По отсутствию каких-либо сведений о «смысленных» и «зверских» руссах у византийского автора можно сразу утверждать приклеивание внешнего текста к древнему прототипу.

Упоминание в тексте императора Ираклия и его войн с аварами позволяет выделить нижнюю границу в простейшей хронологии ориентации «раньше – позже» летописца: указанные эпизоды лежат в рамках окрестностей 626—643 годов, что приобретает некоторое значение для оценок времени основания Киева с точки зрения летописца – не позднее начала 7 века. Наличие поселений 5—8 в. на территории Киева археологически подтверждается.

Второй развёрнутый сюжет о хазарской дани мечами от полян знаменателен тем, что проясняет инвективу против древлян «после смерти братьев этих стали притеснять полян древляне и иные окрестные люди», и как следствие, подчинение хазарам полян /а также исторически радимичей и вятичей/.Можно предположить, что вследствие внутренних междоусобиц мощный племенной союз распался и стал добычей хазар, крайнего западного фланга субконтинентального каганата тюркютов. Кроме того постоянное следование связки поляне – древляне, даже в смысле логической пары – антитезы, свидетельствует об их особой роли в исторической ситуации Среднего Поднепровья.

Бросается в глаза выразительная зашоренность этих сообщений исключительно рамками Киевщины и её ближайшего соседства. Из арабских источников нам известно о наличии в области восточных славян мощного государственного объединения, предположительно называемого ВАЛИНАНА, под которым полагают Волынь; со столицей на неприступной скале, в которой просматривается Замковая гора современного Каменец – Подольска; достигшего равенства с Хазарским каганатом и Империей ромеев при правителе Маджаке и распавшегося по его смерти от соперничества наследников. Характерно, что если Средне – Днепровский союз племён в какой-то степени подвергся хазарской экспансии, то о подчинении территорий западнее Днепра источники умалчивают. В летописи об этом есть только краткое, но многозначительное упоминание: «бужане, прозванные так потому что сидели по Бугу, а потом ставшие называться волынянами» в эпизоде «Об основании Киева», сопоставляя который с заявлением, что «дулебы же жили по Бугу, где ныне волыняне» эпизода «О хазарской дани», можно полагать продвижение и подчинение бужанами дулебов, следствием чего стало оформление кратковременной державы Маджака, тем не менее остановившей хазарскую экспансию на Правобережье Днепра. После развала державы Маджака дулебы опять обрели независимость, возможно, только на части своей прежней территории в районе среднего течения Южного Буга.