Текст книги "Вяземская катастрофа. Страшнейшая трагедия войны"

В боях наши войска понесли огромные потери. Дивизии 20-й и 16-й армий, согласно докладу Военного совета Западного направления о причинах отхода наших войск из Смоленска, буквально «растаяли» в длительных, непрерывных боях (в ряде случаев в них осталось по 1–2 тыс. бойцов). Они сражались в условиях острого недостатка боеприпасов и горючего, которые доставлялись в последние дни в ограниченных размерах только по воздуху (каждую ночь 10 самолетов ТБ-3). Военный совет 16-й армии 5 августа доложил, что дивизии, в которых остались десятки людей без командиров и штабов, в настоящее время вести бой не смогут. Для приведения их в порядок и доукомплектования требуется несколько дней[4]4
  ЦАМО РФ. Ф. 208. Оп. 2454. Д. 6. Л. 300.


[Закрыть]. В связи с этим они были отведены в тыл для переформирования, а управление армией Лукина было передано в опергруппу Рокоссовского, которая с этого момента получила наименование 16-й армии. Генерал М.Ф. Лукин возглавил 20-ю армию.

Всего за последнюю декаду июля – с21по31.07 – войска Западного фронта потеряли 105 723 человека (в том числе пропавшими без вести – 46 827 человек, или 44 % от общих потерь). К этому числу надо добавить потери поддерживающих частей – 6157 человек. За это же время 19-я армия потеряла 18 284 человека, из них убитыми примерно 4 тыс., пропавшими без вести – в два раза больше.

Гитлеровцы явно переоценивали свои успехи. 23 июля Гитлер в беседе с главнокомандующим сухопутными войсками В. Браухичем и начальником штаба Ф. Гальдером еще раз подтвердил, что «в основном имеются три цели: 1. Район Ленинграда. Важен как промышленный центр и с точки зрения военных действий на море. Цитадель большевизма. 2. Район Москвы. 3. Украина с ее промышленными центрами и нефтяные районы восточнее Украины». Поэтому, пояснил он, «после окончания боев в районе Смоленска 2-я и 3-я танковые группы должны разойтись одна вправо, другая влево, чтобы оказать поддержку войскам групп армий «Юг» и «Север». Группа армий «Центр» должна вести наступление на Москву силами одних пехотных дивизий <…>» [4].

В ставке Гитлера. Слева направо: В. Браухич, А. Гитлер, Ф. Гальдер. 1941 г.

Учитывая, что почти половина сил фон Бока была задействована для обеспечения флангов, а остальные скованы активными действиями с фронта, Гитлер был вынужден отдать распоряжение о прекращении наступления на Москву [5]. Группе армий «Центр» было приказано 30 июля перейти основными силами к обороне. Ей разрешалось вести наступательные действия лишь с ограниченной целью.

Вопреки предложениям ОКХ, Гитлер решил использовать благоприятную обстановку, сложившуюся в результате выхода войск фон Бока на линию Гомель, Почеп, для проведения операции смежными флангами группы армий «Центр» и «Юг» по сходящимся направлениям. Целью операции провозглашалось полное уничтожение группировки противника, противостоящей группе армий «Юг», прежде чем русские успеют отойти. Группа армий «Центр» должна была выделить на проведение этой операции «такое количество сил, которое обеспечило бы выполнение задачи <…> и в то же время позволяло группе армий отражать атаки противника на Центральном направлении на таком рубеже, оборона которого потребовала бы минимального расхода сил».

С 8 августа центр боевых действий переместился на юг. В этот день 2-я танковая группа генерал-полковника Гудериана и 2-я полевая армия генерал-полковника Вейхса (всего 25 дивизий, из них 6 танковых и моторизованных) перешли в наступление против Центрального фронта в направлениях Могилев, Гомель и Рославль, Стародуб. 13-я и 21-я армии фронта, растянутые в одну линию, не смогли сдержать удара противника и начали отходить в южном и юго-восточном направлениях. Отход войск Центрального фронта облегчил противнику выход в глубокий тыл Юго-Западного фронта. Одновременно между Резервным и Центральным фронтами образовался большой разрыв.

Понимая уязвимость этого направления, Ставка ВГК 14 августа приняла решение о создании между Резервным и Центральным фронтами Брянского фронта из остатков 13-й и вновь формируемой 50-й армий. Позднее в его состав была включена 3-я армия. Командующим фронтом был назначен А.И. Еременко, которому присвоили звание генерал-полковника[5]5
  Е р е м е н к о А н д р е й И в а н о в и ч (2.10.1892—19.11.1970) – в Гражданскую войну начальник разведки, затем начальник штаба кавбригады. С 1920 г. командовал кавполком, кавдивизией, а с 1938 г. – кавкорпусом, с 1940 г. – командующий армией на Дальнем Востоке. С июля 1941 г. – зам. командующего Западным фронтом.


[Закрыть]. Он был вызван в Ставку, где Сталин лично поставил ему задачу: прочно прикрыть Брянское направление и активными действиями разгромить основные силы 2-й танковой группы Гудериана. Командующий держался уверенно и заявил Верховному: «Да, враг, безусловно, очень силен и сильнее, чем мы ожидали, но бить его, конечно, можно, а порою и не так уж сложно. Надо лишь уметь это делать». В последующие дни он еще не раз заверял Сталина, что, безусловно, в ближайшие дни разобьет «подлеца Гудериана». К сожалению, во время войны такими заверениями грешил не один Еременко.

Последующие события показали, что расчет на успешные действия Брянского фронта был ошибочным. Перегруппировка войск фронта шла медленно. Противник же, упреждая действия войск генерала Еременко, постоянно срывал планомерное сосредоточение их для контрударов. Немецкие войска к 21 августа продвинулись на глубину 120–140 км и, выйдя на рубеж Новозыбков, Стародуб, охватили с востока и запада 21-ю армию. Связь между Центральным и Брянским фронтами нарушилась.

Командующий войсками Брянского фронта генерал-полковник А.И. Еременко

Командующий 2-й танковой группой генерал-полковник Г. Гудериан

24 августа 1941 г. состоялись переговоры Верховного Главнокомандующего и начальника Генштаба с генерал-лейтенантом Еременко об обстановке в полосе Брянского фронта. Сначала Еременко подробно за каждую дивизию доложил Шапошникову о сложившейся обстановке.

Далее приводятся выдержки из записи переговоров:

«Шапошников: Какой план Вы принимаете, если бы последовала атака Гудериана завтра или послезавтра? Имейте в виду, что его главная группировка нацелена против 217, 279 сд (выделено мною. – Л.Л.). Поэтому необходимо здесь усилить второй эшелон и разбросать мины, дабы не допустить развития его наступления на Жиздраивобход Брянск с севера. Все.

Еременко: Если противник поведет атаку на фронте Почеп и севернее, то я здесь, имея 3 противотанковые полосы, сначала думаю разбить его на этих противотанковых рубежах, а затем контратакой трех стрелковых и одной танковой дивизий добить его. Относительно севера, т. е. на участке 217, 279 дивизий, сейчас приму меры к высылке саперов и сосредоточивающуюся дивизию в районе Сельцо нацелю в этом направлении.

Шапошников: Пополняете ли Вы сейчас 13 армию? Ее нужно срочно восстанавливать…

Еременко: Относительно 13 армии принимаю все меры ее восстановления. Уже 10 000 пополнения дано и две дивизии, которые прибыли и включены в ее состав. Также включена в ее состав 4 кавдивизия. Передано 17 танков, прибывших для восстановления 50 тд.

Шапошников: Вы мне не ответили на вопрос, как Вы смотрите на действия 55 кд?

Еременко: Хорошо. 55 кд может перейти на партизанские действия, но только надо самому Калмыкову поддать перцу (любимое выражение Еременко. – Л.Л.). Я хотел бы поставить еще один вопрос относительно пикирующих бомбардировщиков в связи с тем, что перед фронтом действуют подвижные войска противника и затруднить их маневр могут пикирующие бомбардировщики. Они хороши главным образом для действий по мостам и по узким дефиле. Это я знаю из опыта, как нам затруднял противник под Смоленском своими пикирующими бомбардировщиками, поэтому прошу дать один полк Пе-2, желательно 244 краснознаменный полк. Кроме того, для систематического ночного воздействия на противника дать одну эскадрилью ТБ-3, а также прошу дать 10 шт. У-2 для связи.

Сталин: У аппарата Сталин. Здравствуйте! У-2 Вам уже отправлены, ТБ-3 получите, Пе-2 полка два или даже 3 можем немедленно отправить Вам. У меня есть к Вам несколько вопросов.

1. Не следует ли расформировать Центральный фронт, 3 А соединить с 21 и передать в ваше распоряжение соединенную 21 армию. Я спрашиваю об этом потому, что Москву не удовлетворяет работа Ефремова.

2. Вы требуете много пополнения людьми и вооружением. Из ваших заявок я вижу, что Вы исходите из старых штатов 17 000 чел. на дивизию. Но у нас имеется решение не иметь больше 17 000 дивизий в виду громоздкости тылов, а иметь 11 000 в дивизии. Если же в старых дивизиях сохранились оба полка артиллерии, то можно иметь в дивизии до 13 000. В самом крайнем случае до 15 000, но не больше. Я прошу Вас руководствоваться при составлении заявок на пополнение этими соображениями.

3. Мы можем послать Вам на днях, завтра, в крайнем случае послезавтра, 2 танковые бригады с некоторым количеством КВ в них и 2–3 танковых батальона. Очень ли они нужны Вам?

4. Если Вы обещаете разбить подлеца Гудериана, то мы можем послать еще несколько полков авиации и несколько батарей РС. Ваш ответ?

Еременко: Отвечаю.

1. Мое мнение о расформировании Центрального фронта таково: в связи с тем что я хочу разбить Гудериана и безусловно разобью, то направление с юга нужно крепко обеспечить, а это значит прочно взаимодействовать с ударной группой, которая будет действовать из р-на Брянск. Поэтому прошу 21 армию, соединенную с 3 армией, подчинить мне. Относительно пополнения: тут, по-видимому, вкралась где-либо ошибка. Я, наоборот, те дивизии, которые восстанавливаются 13 армии, поставил задачу укомплектовать их на первое время хотя бы до 6000 и не требовал 17 000. Тут просто, повидимому, неопытные наши работники просто напутали. Я очень благодарен Вам, товарищ Сталин, за то, что Вы укрепляете меня танками и самолетами. Прошу только ускорить их отправку. Они нам очень и очень нужны. А насчет этого подлеца Гудериана, безусловно, постараемся задачу, поставленную Вами перед нами, выполнить, т. е. разбить его.

Сталин: Мы думаем, что можно было бы тов. Ефремова снять с фронта и сделать его вашим заместителем, если Вы этого хотите… Учтите, что 21 армия получила уже или получит 27 000 пополнения. Мы думаем, что работников 3 армии Вы могли бы использовать для усиления вашего фронтового штаба. Что касается фронтового штаба Центрального фронта, то его работников мы хотели бы получить в Москву.

Один вопрос. Как действуют у вас штурмовики Ил-2? Все.

У меня к Вам больше вопросов нет, будут ли вопросы мне.

Еременко: Отвечаю на первый вопрос. Я не возражаю против назначения Ефремова заместителем командующего Брянским фронтом. Относительно штаба 3 армии я просил бы его использовать как штаб армии, посадив его на фронте между 50 и 13 А с подчинением ему 3 стрелковых и одной кав. дивизий, ибо сейчас в армиях по 10–11 единиц и мне трудно управлять в армиях, и назначить командующим этой армией генерал-майора Крейзе, проверенного мною, в боях показавшего исключительные командирские качества. Он сейчас командует 10 мотодивизией на Зап. фронте.

Второй вопрос. Я Вам сегодня послал доклад шифром, в котором прошу командармом 13 назначить генерал-майора Городнянского, командира 129 дивизии. Он тоже проверен в боях и показал большие тактические способности и непреклонную волю к победе. Относительно штурмовиков Ил-2, летчики и все командиры в восторге от их действий. Они-то, по сути дела, за два дня значительно нанесли поражение противнику и заставили топтаться на месте группу Гудериана.

Сталин:

Хорошо. Сделаем, как Вы предлагаете…

До свидания! Желаю успеха.

Еременко: До свидания, товарищ Сталин! Хорошо, буду ждать…»[6]6
  ЦАМО РФ. Ф. 202. Оп. 5. Д. 63. Л. 55–60.


[Закрыть].

Показательно, что начальник Генштаба не исключает удара главных сил Гудериана в обход Брянска с севера – в восточном и северо-восточном направлениях. Оценивая намерения врага, в директиве № 001253 от 25 августа 1941 г. Ставка ВГК делает вывод:

«1. Противник, обороняясь на направлениях Белый, Вязьма, Спас-Деменск, сосредоточивает свои подвижные силы против войск Брянского фронта, по-видимому, с целью нанести в ближайшие дни удар на направлении Брянск, Жиздра» [6].

Для советского командования казалось невероятным, что враг может решиться снять силы с главного – московского направления, где наметился наибольший успех, и повернуть на юго-восток. Впрочем, как стало позднее известно, что против такого решения Гитлера выступали даже его наиболее опытные генералы. Гудериан, говоря о совещании в штабе группы армий «Центр» 23 августа, много позже вспоминал:

«<…> Гальдер сам [был] глубоко потрясен тем, что его план развития наступления на Москву потерпел крах. <…> Мы все были глубоко уверены в том, что планируемое Гитлером наступление на Киев неизбежно приведет к зимней кампании со всеми ее трудностями, которую ОКХ хотело избежать, имея на это все основания» [7].

Гудериану противоречит фельдмаршал Ф. Паулюс. В беседе с представителем советского командования 8 июня 1948 г. на вопрос, чем был вызван поворот на юг 2-й танковой группы Гудериана и 2-й армии, он ответил:

«Решающим направлением была Москва. <…> Прямая атака на Москву после выхода группы армий «Центр» к Смоленску не могла быть произведена по той причине, что с юга следовало ожидать удара сильной группировки советских войск. Случилось это потому, что группа армий «Юг» потеряла темп и ее продвижение отставало от запланированного. Группа армий «Юг» встретила сильное сопротивление под Киевом… Возникла необходимость либо усиления этой группы армий, либо ускорения ее продвижения. В связи с этим планировался поворот на юг двух армий… После этого предполагалось перебросить танковые силы на московское направление, в том числе и часть сил 1-й танковой группы.

Интересно было то, что поворот этих двух армий на юг был предложен не главным командованием сверху, а самими армиями, которые обосновывали это тем, что их дальнейшее продвижение на восток является трудно выполнимой задачей, т. к. им все время будет угрожать противник с юга.

Основываясь на этом, 2-я танковая группа и 2-я армия предложили провести удар на юг (выделено мною. – Л.Л.), окружить находящиеся там русские войска и затем ввести общие силы на прежнее – московское направление. Однако проведение такого маневра привело к большой потере времени, вследствие чего начавшееся в октябре наступление на Москву совпало с периодом распутицы и его темп оказался сорванным». Генералы вермахта использовали любую возможность, чтобы вину за поражение свалить на Гитлера. Задним числом они поняли, что не учли в свое время особенности метеорологических условий театра военных действий. У пленного же фельдмаршала не было причин для уловок подобного рода.

Зато это прекрасно понимали и в Ставке ВГК. Там решили не давать передышки врагу. Согласно вышеприведенной директиве Ставки ВГК, Брянский фронт должен был перейти 2 сентября 1941 г. в наступление с задачей разбить группировку противника, сосредоточивающуюся в районе Дубровка, Почеп, Сураж (имелась в виду 2-я танковая группа Гудериана. – Л.Л.), и в дальнейшем выйти на фронт Петровичи, Осмоловичи, Бел[ая] Дубрава, Гута-Корецкая. В его состав с 25 августа включались войска Центрального фронта, который подлежал расформированию. Задача Брянского фронта была увязана с действиями других фронтов. Соседний Резервный фронт – 30 августа левофланговыми 24-й и 43-й армиями перейти в наступление с задачами: покончить с ельнинской группировкой противника и, нанося в дальнейшем удары в направлениях Починка и Рославля, к 8 сентября 1941 г. выйти на фронт Долгие Нивы, Хиславичи, Петровичи. Западный фронт – развивать наступление с задачей к этому же сроку выйти на фронт Велиж, Демидов, Смоленск.

Таким образом, советское руководство по-прежнему не отказывалось от попытки перехватить стратегическую инициативу путем проведения наступательных операций силами трех фронтов. При этом Ставка ВГК потребовала хорошо организованной и систематической разведкой во всех войсковых звеньях исключить какие бы то ни было неожиданности со стороны противника. В ходе наступления войска должны были обязательно закреплять захваченные в процессе операции у противника рубежи и пункты, путем немедленного устройства оборонительных сооружений хорошо увязывать по времени и месту действия пехоты, артиллерии, авиации и танков. Как говорится, в воздухе висело решение – выигрывать время, чтобы мобилизовать человеческие и материальные ресурсы страны и затянуть боевые действия до зимы.

23 августа 2-я полевая армия и 2-я танковая группа повернули на юг. Группе армий «Центр», действовавшей на московском направлении, было приказано временно перейти к обороне в готовности отразить возможные удары русских и подготовиться к последующему наступлению на Москву. Тем самым немцы, следуя принципу экономии сил, перешли к последовательному решению поставленных Гитлером задач.

25 августа войска Вейхса из района Гомель, Новозыбков и Гудериана из района Почеп начали наступление в направлении Чернигов, Нежин и Конотоп, Прилуки. Уже 27 августа противник силами танковой и моторизованной дивизий прорвал оборону на левом фланге 13-й армии Брянского фронта в районе Почеп, Стародуб и стал продвигаться в направлении на Новгород-Северский. 21-я армия, переданная фронту 25 августа, была к этому времени обойдена с востока и запада силами 2-й танковой группы и 2-й армии гитлеровцев. Потеряв связь с соседями, она начала поспешный отход на юг к Десне. Разрыв между нею и остальными войсками Брянского фронта увеличился до такой степени, что никакого руководства ее действиями осуществить было уже невозможно.

В связи с поворотом значительных сил противника на юговосток для нанесения ударов по правому флангу и тылу Юго-Западного фронта наше командование пришло к выводу, что враг в ближайшее время не сможет продолжать наступление на Москву. В то же время нельзя было не учитывать, что группа армий «Центр» может попытаться в ближайшее время разгромить войска Центрального фронта. В сложившейся обстановке Ставка 27 августа дала указание командующему ВВС КА генералу П.Ф. Жигареву подготовитьивпериод 29.08–04.09.1941 г. провести воздушную операцию с целью разгрома танковой группы Гудериана в районе Почеп, Стародуб, Новгород-Северский, Шостка.

Одновременно с этим командующему Брянским фронтом генералу А. И. Еременко приказывалось, максимально использовав результаты авиационного удара, перейти в наступление, уничтожить группу Гудериана и, развивая в дальнейшем наступление на Кричев, Пропойск, к 15 сентября выйти на рубеж Петровичи, Климовичи, Новозыбков, Щорс. Кроме этого, с рассветом 30 августа в решительное наступление должны были перейти 24-я и 43-я армии Резервного фронта с задачей разгромить ельнинскую группировку противника, овладеть Ельнейик8сентября выйти на рубеж Долгие Нивы, Хиславичи, Петровичи, а 1 сентября – войска Западного фронта с целью нанести поражение 9-й немецкой армии и выйти на рубеж Велиж, Демидов, Смоленск.

Эти решения Ставки свидетельствовали об очередной попытке провести большое наступление группы фронтов на западном направлении. Но, как показали дальнейшие события, условия для перехвата стратегической инициативы еще не сложились. Разгромить Гудериана, как того требовала Ставка, не удалось. Войска Брянского фронта не смогли в полном объеме воспользоваться результатами ударов авиации. Так, наиболее сильная 50-я армия фронта действовала не против танковой группы Гудериана, представлявшей наибольшую опасность, а против перешедшей к обороне 4-й немецкой армии, по которой авиационные удары практически не наносились. 3-я и 13-я армии также не смогли добиться серьезного успеха.

Несмотря на победные реляции штаба Брянского фронта и опергруппы штаба ВВС Красной Армии, немецкие танковые и моторизованные части Гудериана продолжали наступление и 1 сентября, форсировав Десну, создали плацдарм на ее левом берегу в районе Новгород-Северский, Собич, Шостка. На левом крыле фронта был спешно организован Рыльский боевой участок группы полковника А. З. Акименко в составе 127-й и 160-й стрелковых дивизий. Группа Акименко развернулась южнее группы генерала А. Н. Ермакова (21-я, 55-я кавалерийские дивизии, 121-я, 150-я танковые бригады и 183-я стрелковая дивизия). Все эти соединения были малочисленны. В танковых бригадах имелось всего по 20 танков. В дальнейшем обе группы были объединены в одну под командованием Ермакова.

Верховный Главнокомандующий И.В. Сталин 2 сентября в 2.50 по прямому проводу через начальника штаба фронта выразил генералу А.И. Еременко свое недовольство:

«Ставка все же недовольна вашей работой. Несмотря на работу авиации и наземных частей, Почеп и Стародуб остаются в руках противника. Это значит, что вы противника чутьчуть пощипали, но с места сдвинуть его не сумели.

Ставка требует, чтобы наземные войска действовали во взаимодействии с авиацией, вышибли противника из района Стародуб, Почеп и разгромили его по-настоящему. Пока это не сделано, все разговоры о выполнении задания остаются пустыми словами.

Ставка приказывает:

Петрову оставаться на месте и всеми соединенными силами авиации способствовать решительным успехам наземных войск.

Гудериан и вся его группа должна быть разбита вдребезги. Пока это не сделано, все ваши заверения об успехах не имеют никакой цены. Ждем ваших сообщений о разгроме группы Гудериана»[7]7
  ЦАМО РФ. Ф. 202. Оп. 5. Д. 63. Л. 164.


[Закрыть].

Еще ранее начальник Генштаба генерал армии Г.К. Жуков предлагал Сталину укрепить Центральный фронт, передав ему не менее трех армий, усиленных артиллерией. Для этого одну армию можно было взять из западного направления, другую – за счет Юго-Западного фронта, третью – из резерва Ставки. Поскольку А.И. Еременко своими безответственными заверениями вводил Сталина в заблуждение относительно реальной обстановки, Жуков предложил поставить во главе фронта опытного и энергичного командующего – конкретно Н.Ф. Ватутина. Сталин из опасений ослабить московское направление отверг его предложения. Доводы Жукова, что противник на этом направлении вперед пока не двинется, что крупные силы вермахта, задействованные под Ленинградом, до взятия города и соединения с финской армией тоже не смогут принять участия в наступлении на Москву, а за 12–15 дней можно перебросить с Дальнего Востока не менее восьми боеспособных дивизий, успеха не имели.

Предложение же Жукова отвести войска Юго-Западного фронта целиком на восточный берег р. Днепр, сосредоточив при этом в районе Конотопа, Прилуки необходимые резервы для парирования удара противника по флангу этого фронта, вызвало гнев Сталина. Г.К. Жуков был отстранен от должности начальника Генштаба и назначен командующим Резервным фронтом.

В конце августа – начале сентября 1941 г. войска Брянского фронта нанесли удары по флангам 2-й танковой группы Гудериана, наступавшей в направлении Рославль, Конотоп. Однако из-за серьезных просчетов командования фронта в оценке намерений противника и допущенных ошибок в организации и ведении военных действий они сумели лишь сковать незначительную часть сил врага (один немецкий моторизованный корпус). Предотвратить же выход основной его группировки в тыл Юго-Западному фронту не смогли и, более того, сами оказались в тяжелом положении.

Обстановка на правом крыле Юго-Западного фронта ухудшалась с каждым часом. На предложение командующего фронтом М.П. Кирпоноса отвести войска на тыловой рубеж начальник Генштаба Шапошников ответил, что Ставка считает это предложение пока преждевременным. Самого командующего обвинили в панических настроениях. Главком Юго-Западного направления маршал С.М. Буденный, понимая опасность назревающей катастрофы, поддержал Кирпоноса и запросил разрешения на отвод войск ЮЗФ. В докладе Сталину 11 сентября он пишет:

«<…> Промедление с отходом Юго-Западного фронта может повлечь потерю войск и огромного количества матчасти.

В крайнем случае, если вопрос с отходом не может быть пересмотрен, прошу разрешения вывести хотя бы войска и богатую технику из Киевского УР, эти силы и средства безусловно помогут Юго-Западному фронту противодействовать окружению противника».

Но Сталин опасался, что отвод войск на неподготовленный рубеж превратится в отступление с непредсказуемыми последствиями. На переговорах с Кирпоносом по прямому проводу он напомнил тому, что при отводе войск из района Бердичев и Новоград-Волынский на р. Днепр фронт потерял две армии, а отход превратился в бегство. Он приказал «перестать, наконец, заниматься исканием рубежей для отступления, а искать пути сопротивления». Переговоры Верховный Главнокомандующий закончил фразой: «Киева не оставлять и мостов не взрывать без разрешения Ставки <…>».

На следующий день, 12 сентября, С.М. Буденный Ставкой был отстранен от должности Главкома и заменен маршалом С.К. Тимошенко. Кроме чисто военных аспектов возникшей кризисной обстановки, несогласие Сталина с предложением об отводе войск Юго-Западного фронта было также связано с обещанием, которое он дал представителям Великобритании и США, не исключавшим возможность разгрома Красной Армии, в результате чего обещанная ими помощь может попасть в руки Гитлера. Сталин заверил их, что к началу зимы линия советско-германского фронта будет проходить по линии югозападнее Ленинграда, восточнее Смоленска и западнее Киева. Убеждая будущих союзников в способности Красной Армии эффективно использовать их помощь, Сталин хотел добиться увеличения поставок. Позднее Василевский вспоминал, что Сталин до 17 сентября вообще отказывался обсуждать вопрос об отводе войск Юго-Западного фронта. Он хотел сохранить угрозу правому флангу группы армий «Центр», так как надеялся, что наступление трех фронтов – Западного, Резервного и Брянского – не позволит противнику перебросить значительные силы для выхода в тыл Юго-Западного фронта.

Особенно он надеялся на Еременко, который обещал ему разгромить «подлеца Гудериана». Но эти надежды не оправдались. Спешное объединение войск в составе Брянского фронта должных результатов не дало. Многие его соединения были слабо укомплектованы и недостаточно обеспечены боеприпасами. Наступательная операция Брянского фронта на рославль-новозыбковском направлении, начатая 30 августа, завершилась 12 сентября провалом. Ликвидировать разрыв между 13-й и 21-й армиями не удалось. Наоборот, он увеличился с 30–35 до 60–75 км. Потери фронта оказались огромными: к октябрю фронт был обескровлен. Из 261 696 человек и 269 танков, брошенных в бой за время операции, потери Брянского фронта составили около 100 тыс. человек и 140 танков [8].

Ставка ВГК 12 сентября потребовала от командующего Брянским фронтом:

«Самым срочным и решительным образом покончить с группировкой противника в районе Шостка, Глухов, Путивль, Конотоп и соединиться с войсками ЮЗФ, для чего разрешается приостановить наступление на рославльском направлении…

Операцию начать 14 сентября. Желательно закончить эту операцию и полностью ликвидировать прорыв между Брянским и Юго-Западным фронтами не позднее 18 сентября…» [6].

Но было уже поздно. Невыполнение Брянским фронтом поставленной задачи привело к тому, что войска правого крыла группы армий «Центр» ударом в южном направлении добились крупного успеха. 15 сентября танковые клинья Гудериана с севера и Клейста с юга сомкнулись в тылу Юго-Западного фронта в Лохвице. В результате дело закончилось полным разгромом войск этого фронта, громадными потерями наших войск в людях, вооружении, боевой технике и материальных запасах. Главной причиной крупнейшей неудачи советских войск были ошибки самой Ставки ВГК. Сталин не принял предложение Генштаба о своевременном отводе войск Юго-Западного фронта за Днепр, нарушив тем самым один из главных принципов военной стратегии о необходимости беречь армию даже за счет потери территории. Потеря крупной группировки войск Юго-Западного фронта предопределила судьбу всех усилий Красной Армии вернуть Смоленск и перехватить стратегическую инициативу.

А что же происходило в это время на московском направлении?

Обстановка заставила командование Западного фронта начать наступление, не дожидаясь полного сосредоточения войск. Конечно, наспех сформированные дивизии не имели боевого опыта и не были полностью оснащены вооружением. Но ввод их в сражение позволил приостановить продвижение противника. У Ярцево путь врагу преградила группа генерала Рокоссовского. Постепенно к наступлению подключились все силы фронта в полосе более 200 км – от Торопца на севере до Ярцево на юге. Соединения 29-й армии генерала Масленникова в районе Велижа, захватив переправы через Западную Двину, успешно форсировали реку и отбросили оборонявшуюся здесь пехотную дивизию противника. Для восстановления положения на этом участке фронта немецкое командование вынуждено было перебросить моторизованный корпус из 3-й танковой группы и другие части. И наступление 29-й армии было остановлено.

Войска 30-й, 19-й армий и группы Рокоссовского, выполняя требования Ставки ВГК, в течение первой половины августа продолжали вести малоуспешные наступательные бои. Так, в период с 6 по 9 августа 89-я и 91-я стрелковые дивизии 19-й армии, перейдя в наступление, продвигались на 500–700 метров в сутки, отбивая многочисленные контратаки противника. Поставленная Ставкой задача по разгрому духовщинской группировки противника так и не была выполнена.

В боях у Ярцево в составе группы войск генерала Рокоссовского с 1 августа участвовал 120-й гаубично-артиллерийский полк (гап) под командованием полковника Н.И. Лопуховского[8]8
  К началу войны 120-й гап б/м (в составе 4 дивизионов) численностью более 2000 чел., имел на вооружении 24 английские 203-мм гаубицы образца 1916 г., более 100 тракторов, около 300 автомашин, в том числе несколько десятков вездеходов «ЗИС-33» на полугусеничном ходу, большое количество средств радиосвязи. В бой вступил 23 июня в составе 4-й армии Западного фронта юго-западнее Ивацевичи Брестской обл. В боях и при отходе полк понес большие потери – около четверти личного состава, в основном пропавшими без вести, и большую часть орудий и тракторов. Полк был доукомплектован личным составом и получил новую матчасть: 12 122-мм гаубиц и 12 152-мм пушек-гаубиц образца 1938 г.


[Закрыть]. Затем, действуя уже в составе 19-й армии И.С. Конева, полк 11 августа, наряду с другими артчастями, огнем обеспечивал прорыв из вражеского тыла группы генераллейтенанта И.В. Болдина[9]9
  Заместитель командующего Западным фронтом Болдин Иван Васильевич после неудачи контрудара силами 6-го и 11-го мехкорпусов и 6-го кавкорпуса в районе Белостока в июне 1941 г. отходил с остатками частей с рубежа р. Щара на восток. Последний крупный бой его отряда произошел 5 июля в районе Старое Село в 30 км западнее Минска.


[Закрыть], которая 45 дней с боями шла по тылам немецких войск от самой границы. Артподготовка началась в 7 часов утра. Навстречу группе нанесли удар части 166-й сд. В 12.50 в районе Приглово (15 км севернее Капыревщина) им удалось соединиться. Согласно донесению, части 19-й армии и группы Болдина совместным ударом с фронта и тыла за день боя уничтожили до 2 тыс. человек из состава 5-й пехотной дивизии, одну батарею и до 80 автомашин 900-й учебной моторизованной бригады противника. Группа Болдина численностью около 1500 человек с тремя орудиями и большим обозом вышла из окружения и сосредоточилась в районе совхоза Неелово.

Здесь мне придется опровергнуть одно прочно утвердившееся заблуждение. На самом деле «отряд генерал-лейтенанта И.В. Болдина, якобы совершивший 500-км рейд по тылам противника» в большей своей части состоял из личного состава частей 91, 127 и 134-й стрелковых дивизий Западного фронта, оказавшихся в окружении в районе Горбатовцы после отхода этих дивизий за р. Вопь. Комиссар 91-й сд Шляпин 24–25 июля организовал разрозненные подразделения и отдельных бойцов в отряд, который с 30 июля по 8 августа действовал в лесном массиве, что северо-западнее населенного пункта Занино 2-е. За это время бойцы отряда захватили в плен 11 немцев, две штабные машины с документами и две грузовые машины, произвели налет на штаб и минбатарею противника.