Текст книги "Онтическое сознание"

О восприятии

Восприятие есть целостная и перманентная данность ощущений. В восприятии ощущения не являются краткими, а являются постоянными. Ощущения в восприятии даны непрерывно. До восприятия ощущения даны тем способом, что воздействующие проявления окружающей среды воздействуют с разной интенсивностью и силой, а ощущения, побуждаемые ими, зависят от их интенсивности и силы. Ощущения без целостного восприятия, до его развития даны слабо и сбивчиво, смешанно. И в этой смешанной данности различие ощущений было перебиванием друг друга в зависимости от внешней силы аффицирования. В восприятии же ощущения даны последовательно, равномерно, устойчиво и непрерывно. Можно сказать, что воспринимающее «я» здесь активно и воспринимает окружающую среду, а не только среда аффектирует его. Все ощущения в восприятии даны «я» последовательно и не перебивают друг друга. Здесь они зависят не только лишь от внешней силы, но и от самого воспринимающего «я». Каждое ощущение перманентно занимает свой порядок в общей данности ощущений восприятия. Восприятие целостно и едино. Восприятие – это непрерывная данность ощущений.

Восприятие – важная часть жизни сознания. И таковой остаётся, когда в сознании уже раскрылось разумное мышление. Ведь о внешнем мире сознание получает данные от восприятия. Когда восприятие раскрылось, то все ощущения упорядочиваются в нём и занимают соответствующие позиции в едином процессе восприятия. И воспринимающее «я» различает внутри восприятия феномены ощущений и сами ощущения.

О памяти

Память есть, можно сказать, и свойство, и способность44
  Вспомним, что это достаточно условные различения познающего «я» в исследовании. Действительное же различие в том, что свойство актуализируется аффективно, а способность интенционально. Но у памяти присутствует и то и другое, поэтому имеет место сказать о том, что это и свойство, и способность сознания.


[Закрыть]. Как свойство оно есть механическое запоминание того, что сильно аффективно впечатлило «я» или вызвало ассоциации. Как способность память есть намеренное запоминание.

Память – это способность сохранять и воспроизводить ранее воспринятое, чувствованное, мыслимое и другую пережитую данность. Память есть способность и свойство сознания запомнить и воспроизвести пережитое, ту данность, к которой сознающий имел отношение. Память есть хранилище образов, смыслов, понятий, слов, событий, ощущений. В общем, всех пережитых феноменов, всей пережитой данности. И хранится это всё в памяти в виде идей, которые «я» может воззвать к повторному переживанию. Ранее осмысленное к актуальному мышлению. Раньше прочувствованное к текущему чувствованию. При этом если мысль была осмыслена и запомнена хорошо, то она и дана будет также совершенно, как и первый раз. И так будет всякий раз, если память исправно действенна. А вот ощущение будет дано не как ощущение, а как представление об ощущении. Его более слабое подобие, которое будет переживаться как образ, представление, а не как актуальное ощущение. Звук, слышанный ранее, будет образом звука, а ранее видимое будет в памяти визуальным образом. Память – это способ сохранить и актуализировать воспринятое, обдуманное, пережитое, представленное и так далее.

О представлении

Представлением я называю как устойчивый конструкт артикулярного рассудочного мышления, так и способность соединять пережитые и запомненные чувственные данные в образы. Представление как способность к образам берёт материал из памяти о пережитом восприятии. А как рассудочный конструкт появляется в рассудке, который берёт материал также из запомненной чувственной данности. Представление – это способность синтезировать и проецировать внутри сознания запомненное в образы. Также это слово используется как синоним самих образа или для обозначения устойчивого конструкта артикулярного рассудочного мышления. Без способности представления не актуализировать и запомненную чувственную воспринятую данность. Без способности представления нет и воображения. Без способности представления не раскроется и рассудочное мышление. Ведь раскрытие сознания идёт согласно порядку. И звено идёт за другим. Без представления нет и результата рассудочных операции. Нет самых общих и первичных данных мышления о познаваемом. Ведь рассудок обрабатывает чувственные данные, анализирует их и связывает в общее представление о предмете.

О воображении

Воображение близко к представлению образов, однако оно синтезирует образы так, что получается нечто новое. Воображение – это способность синтезировать и проецировать запомненное в образы не существующего в действительности. Воображать – значит создавать из имеющихся образов новый. Значит синтезировать образы в новый образ. В образ несуществующего действительно. В образ не происходивших событий, невозможных ситуации. Нельзя недооценивать ни одно свойство или способность сознания, также как и в целом его природу. Ибо без способности воображать мы бы не имели сейчас шедевров искусства. Не было бы ни поэзии, ни литературы в целом, ни картин, ни музыки, ни архитектуры и так далее.

О созерцании

Созерцание есть внутреннее непосредственное чувство всеобщей жизни и идеальности (не понятийное знание, а именно чувство идеальности, хотя идеальность и не понимается в истинном понятии), а с развитием сознания и раскрытием мышления становится интеллектуальным созерцанием. С нераскрытым мышлением созерцание есть непосредственность чувствования и сознавания идеальности. С раскрытием интеллекта и развитием мышления созерцание есть интеллектуальное созерцание, непосредственное осознание умозрительного. Созерцание не есть чувственное восприятие, а есть непосредственность сознавания идеальности, всеобщей и конкретной жизни, а как умозрительное есть непосредственное осознание смысла идей. Созерцание – это свойство осознавать непосредственно данную идеальность. Источник этой данности само сознание и его идеальная природа и всеобщая идеальная природа Сущего. Это созерцается «я» в самой своей данности. Раскрытое созерцание является непрерывно присущим «я» свойством.

Роль созерцания в жизни сознания велика. Ибо самосознание, интроспекция невозможны без созерцательного свойства «я». Невозможно и правильное мышление об идеальном сущем. Когда «я» обращено как самосознание, то это созерцательный акт «я». В этом акте «я» созерцает себя апперцептивно в своей данности. Когда «я» обращено интроспективно, иначе говоря, когда «я» обращено к самонаблюдению своего сознания, то «я» созерцает сознание как сознание. То есть «я» обращено к своему сознанию как таковому. «Я» обращено созерцательно к себе в своём обладании данностью. Это и есть самонаблюдение. Что самопознание «я» своего сознания, что самосознание «я» есть созерцательные акты «я». И они возможны благодаря тому, что «я» созерцает идеальность непрерывно, также непрерывно как воспринимает протяжённое.

Умозрительное же созерцание есть направленность «я» на изучение идей. Собственно, есть философы, отказывающие «я» в интеллектуальном созерцании. Отказывают они, потому что смешивают понятия восприятия и созерцания. Эта их ошибочная мысль смешивает понятие восприятия и созерцания идеального так, будто ожидает от созерцания того же самого, что и от восприятия – чувственного характера. Будто ожидает от созерцания наличности, присущей восприятию, чувственной наличности. Но достоверность умозрительного созерцания не в наличности, а в непосредственности осознания смысла идеального бытия. И когда мышление дошло до верной фиксации смысла идеи (в том числе и ноуменальной), тогда сознание закрепило смысл в мысли. Когда эта мысль усвоена, тогда мыслящее «я» может её без труда (поскольку труд уже был совершён в мышлении, осмыслении) воспроизвести эту мысль, сделать её смысл созерцательно непосредственным. Усвоенный в мышлении смысл «я» способно сделать непосредственно осознаваемым. Усвоенный и осознанный смысл «я» может созерцать.

О самосознании

Самосознание, как уже сказано, созерцательно. Это созерцание, непосредственное осознание «я» себя самого, своего бытия. Если умозрение – это созерцание конкретных идей, а самонаблюдение – это созерцание своего сознания как сознания, то самосознание – это созерцание «я» своих проявлении в своей данности. Самосознание – это способ самоданности «я». В самосознании «я» созерцает себя апперцептивно в своей данности и получается самоданность «я». Самосознание – это способность «я» осознавать само себя. Как способностью «я» обладает самосознанием, когда оно раскрыто в развитии сознания, всегда. Самосознающее «я» в любой момент своего существования способно направлено актуализировать своё самосознание. Осознать себя в своей данности. Сделать себя самоданным. Данным себе. «Я» делает это также непосредственно, как вообще осознаёт. Достоверность самосознания такая же, как достоверность бытия сознания в принципе.

Самосознающее «я» отличает себя от остальных феноменов, а с развитием мышления способно осознавать себя в каждом своём акте, в каждой мысли, чувстве, действии и так далее. Самосознание как присущее «я» всегда есть, но есть как интенциональный фон. Подлинная актуальность самосознания есть интенциональный акт «я», когда «я» обращено на данность как на свою данность, тогда оно и делает себя самоданным. Это и есть активность самосознания.

О чувственности

Чувство есть внутренняя устойчивая реакция «я» на данность. Чувство есть внутреннее аффективное определение, получаемое «я» и характеризующее его отношение к определённым феноменам данности. Чувство – это устойчивое и продолжительное отношение «я» к данности. Переживание «я» его данности. Чувство схоже с эмоцией, но непрерывно и куда более благородно. Чувство возникает также из-за внешнего воздействия и, соответственно, для «я» оно дано аффективно, а не является изнутри «я» интенционально. Благородство чувства состоит в том, что из внешних и неинтенциональных данных оно самое идеальное, самое непосредственное. Чувственность «я» есть способ бытия чувств. Чувства даны как неинтенциональные отношения «я» к данности, как устойчивые отношения. Чувственность – это способность чувствовать. Сами же чувства – это конкретные перманентные реакции сознающего «я» на данность. Чувство – это устойчивая внутренняя реакция на ощущение, восприятие, созерцание, мышление и другую данность.

Благородство чувств также в том, что они не так сильно воздействуют на «я» и не являются носителями негативного столь часто, сколь часто носителями отрицательного выступают эмоции. Чувства не так сильно аффицируют «я» ввиду их продолжительности и устойчивости, а также меньшей интенсивности в сравнении с эмоциями. Чувства более благородны и по своему содержанию в сравнении их с эмоциями. И также чувства не делают всё прочее данное интенциональным фоном «я» с такою необузданной силою, с какой это делают эмоции. По содержанию чувства обыкновенно положительны, а по характеру продолжительны или постоянны. Положительное содержание чувств есть позитивное отношение «я» к объекту чувств. Положительность эта есть своего образа удовольствие сознающего «я». Конкретно воспринимаемого удовольствия. Чувства в основном положительны и продолжительны. Эмоции, напротив, в основном негативны и кратки.

С этической стороны, чувства ввиду их положительного содержания являются хорошими помощниками для совести, любви и нравственного деяния. Чувствование, кроме того, даёт возможность не только к чувствам, но и к сочувствию, эмпатии. Даёт возможность на основе проявлений другого живого существа понять его состояние и прочувствовать его. Эмпатия, сочувствие, сопереживание – это хороший повод для помощи другой конкретной жизни. Поэтому, с этой стороны, чувствование как возможность к эмпатии также этически важно.

О рассудке

Рассудок есть способ преобразования чувственных восприятии в устойчивые представления. Рассудок есть также способ оформления смысла как представления в речь и способ связи и разделения представлений. Рассудок это способность к артикулярному мышлению и само артикулярное мышление. Рассудок есть направленный синтез и направленный анализ тех мыслей, что берут своё начало из чувственного опыта и являются образами и устойчивыми конструктами – представлениями, выдержками существенного бытия из чувственного опыта. Рассудок есть связь и раздел чувственных представлений. И в этом плане он не самостоятелен, ему всегда необходим опыт наличного бытия. Рассудок даёт мыслить абстрактно, отвлекаясь от чувственного опыта, и речь – способность оформлять мысли в слова. Рассудочная рефлексия есть мысль «я», обращённая на свои представления как на свои. Рассудок – это способность понимать явления восприятия, анализировать и синтезировать представления. Таково определение рассудка. Но нужно помнить и то, что различия мышления на способности есть различие порядков мышления. Так, рассудок – это тот порядок мышления, в котором «я» не выходит за пределы ранее воспринятого, за пределы чувственного опыта. А только отвлекается от него и его содержания и систематизирует в общие положения и общие представления. И также оформляет эти общие представления, делает их речевыми.

О разуме

Разум есть способ мыслить идеальное и мыслить идеальное как таковое, то есть идеальное в его истине. Разум – это порядок мышления, которое мыслит идеальное как оно является (к примеру, число или логический закон) и идеальное как идеальное (онтические идеи, сознания, жизнь). Разум анализирует и синтезирует в знание идеи как явления и идеи как сущие. Разум есть такой порядок мышления, который являет собою высшее теоретическое познание. Разумное «я» мыслит как понятия (определённые всеобщие речевые формы смысла) и их определения, так и осознаёт чистый смысл. Разумное «я» анализирует и синтезирует идеи, данность которых не есть данность чувственного опыта. Разум занят идеями, которые даны мыслящему «я» a priori, то есть до всякого опыта. Именно идеи, данные вне опыта, априорные идеи, а не так называемые «врождённые идеи», подобные той, что используется в онтологическом доказательстве. Разум же и есть сама способность мыслить эйдетически. Разум есть тот порядок мышления, который даёт возможность исследовать идеальную природу Сущего. Тот высший теоретический порядок мышления, что даёт способность анализировать и соединять конкретные в-себе-сущие априорные идеи. Разум – это способ как мыслить не опытные явления (числа, схемы, конкретные понятия и категории и тому подобное), так и способ мыслить трансцендентально и трансцендентно. Мыслить трансцендентальные идеи и логически предполагать трансцендентные сущие на основе их имманентных проявлений. Разум – это способность мыслить идеальными по своему содержанию или сущности понятиями и смыслами. То есть разум есть способ мышления как феноменальных, так и ноуменальных идей. Как данных полностью, имманентных явлений, так и явлений, прямо указывающих на сущее, аспектами коего они являются. Разум – это высшее теоретическое мышление, это способ, которым мыслящее «я» познаёт Сущее теоретически. Разумная рефлексия есть мышление о своих теоретических установках, мышление, анализирующее само себя, мышление «я», анализирующего само своё мышление. Разум являет для «я» трансцендентальную идеальность Сущего. Разум – это высшее, чем мыслящее «я» познаёт Сущее, это его теоретическое мышление.

Об уме

Ум есть способ мыслить праксеологически, в частности, этически. Ум – это практическое мышление, практическая сфера мышления. Ум – это такое мышление, в котором мысль содержит в себе практические понятия. Такое мышление, в котором смысл предстаёт для «я» прежде всего как целеполагание и оценивание его осуществления. И как праксеологический ум есть мышление о действии, это расчёт и планирование «я» своей деятельности. Умственная рефлексия в таком случае есть мысль о своих поступках. Ум – это способность осмыслять совесть, деяния, практические идеи, мыслить праксеологически, в том числе этически. Без ума нет творчества и созидания. Так как ум есть творческий, творящий аспект мыслящего «я», а творчество и созидательная деятельность, а также искусство не есть дело только одного воображения и воли. Ведь и в творчестве, и в созидании, и в искусствах актуальны не только воображение и воля творящего, но и мысль, идея, закладываемая им в форму. В творчестве «я» умственно закладывает идею в форму. Если разумом я познаю природу Сущего, то, чтобы изложить свои мысли в книге, я использую ум, практический аспект своего мышления.

О воле

Воля есть определение самим «я» своей направленности. Воля есть определение самим «я» своих действий. И в тоже время воля есть неотделимое состояние «я» как всякий раз возможность определить свою направленность и свою деятельность. Без воли нет мышления. Как я уже писал в этой главе, воля необходимо раскрывается одновременно с мышлением. Ибо в сознании «я» воля и мышление есть два аспекта одной и той же высшей интенциональной активности «я». Сама же воля есть такая способность «я», которая коренится в самой его интенциональности. Это непосредственное управление своей интенциональной жизнью. Воля – это определение «я» своей интенциональности, как всякий раз определение «я» своей интенции, как определение всякого конкретного акта своей направленности, как и сама свобода интенциональности в принципе. Определение «я» своей интенции есть воля. Соответственно, без воли нет ни одной подлинно интенциональной способности сознания «я». Ибо интенцию либо вызывает сила аффектирующей ассоциации, когда что-либо воздействует на «я», либо, когда само «я» волей актуализирует и свободно полагает свою интенцию. Воля непосредственна «я» также, как и мышление, поэтому с феноменологической позиции, как и с позиции критического подхода вообще, сомневаться в подлинности воли означает сомнение в самом прямо и ясно данным «я» аспектом его природы. Сомневаться в свободе своей воли значит сомневаться в положении «я волю», а это тоже самое, что сомневаться в положении «я мыслю.» Воля – это способность интенционально определять свои действия. В интенциональности «я» кроется сила как его воли, так и сила его мышления. Воля – это идеальный акт, позволяющий действовать, свободно определять своё действие. Воля – это также, с другой стороны, смысл в форме акта. Ведь воля всегда осмысленна. Воля – это определение смыслопологающим «я» своей интенциональной деятельности.

О мышлении

Мышление есть интенциональная деятельность «я», интенциональная активность «я», направленная на раскладывание аспектов смысла или значения и связывание их в единую мысль, а также соединение мыслей. Мышление, как мы уже знаем, может быть рассудочным, разумным или умственным. То есть мышление может быть либо мышлением о чувственном и воспринимаемом содержании, либо может быть чистым мышлением, мышлением о идеальности. Последнее может быть как теоретически, так и практически ориентированным. Эта интенциональная деятельность «я», анализирующая и синтезирующая смысл или значение в разных их формах, существует благодаря самоопределению «я» его интенциональной жизни. Благодаря тому, что «я» вольно. Волею «я» определяет свою направленную активность. Мышление – это раскладывание и соединение смыслов и значений. Мышление – это способность понимать, полагать, образовывать, анализировать и синтезировать смысл. Это наиболее точное определение мышления, ведь и значение также есть форма высшей (кроме, разумеется, сознания) идеальности – смысла.

Главным в мышлении является смысл. Смысл как основа сущего есть онтически сущность, которая конкретное сущее связывает в определённый образ бытия. Смысл в мышлении есть высшее, чем мышление и оперирует, что мышление и определяет. Для Философии сознания и эпистемологии интересно то, что смысл как таковой довольно редко предстаёт для разумного «я» в его мышлении. Как правило, смысл предстаёт в форме. Это форма не есть нечто внешнее сознанию, ибо это идеальная форма, идеальное выражение смысла. Но это идеальное выражение менее актуально, чем сам смысл. Иначе бы оно не выражало его. Эта форма по отношению к смыслу есть более чувственная, менее самостоятельная, более ассоциативная, образная, темпоральная и отсылающая к протяжённому миру. Если смысл есть чистая идея, то форма смысла в мышлении и представлении есть более чувственная идея, заключающая в себе чистую – сам смысл.

Мысль же, идея, эйдос есть непротяжённое смысловое бытие как таковое. Это либо сам смысл, либо смысл в форме. Это смысл или понятие, слово, образ, представление, созерцание, воля (как акт воля есть действие смыслополагающего «я», ведь воля всегда есть осмысленное действие) и так далее. Идея, мысль, эйдос – это непротяжённое и наполненное смыслом сущее. Мысль или идея есть единица мышления. Единичное бытие мышления. И как единица мышления идея есть смысл или (чаще) смысл в форме. Смысл же есть непосредственное осознание единства предикатов определённого сущего. Смысл есть также причина, цель и ценность (место, занимаемое в порядке Сущего как таковом) конкретного сущего. Это непосредственное осознание бытийного единства свойств природы какого-либо сущего, ведь причина, цель и ценность прямо вытекают из единства самих свойств сущего. Свойство же, аспект, предикат – это что-либо конкретное, присущее сущему в его природе или деятельности, что можно различить аналитически как явление, как частное проявление его целого. В непосредственном осознании смысла бытия все его различённые предикаты выступают синтетически так, что целое этого бытия становится в этом осознании ясным, понятым. Синтетическим, собранным, соединённым. Это онтическое осознание конкретного бытия. Ведь становится ясным его целая природа тогда, когда ясны все его проявления и внутренние аспекты, составляющие его единство. Смысл – это идеальное синтетическое единство аспектов конкретного сущего. Смысл конституирует не только бытие (об этом поговорим позже), но и, само собою, мышление. Без смысла нечего было бы мыслить. Соответственно не было бы и речи и какой-либо свободной положительной деятельности. Смысл непосредственно присущ разумному «я» и есть для него также онтически близко, как и сознание, ведь смысл есть осознание им бытия.

Значение же есть форма смысла. Значение – это единство предикатов познаваемого сущего, погружённое в форму ассоциации его с другими явлениями. Значение – это ассоциативное понимание явлений. И как таковое есть выражение смысла. Менее идеальное и менее конкретное выражение высшего синтетического единства, основывающее образ конкретного бытия.

Теперь немного подробнее о формах смысла. Форма смысла есть знак. То есть феномен, в который «я» интенционально вкладывает смысл. Знак же есть и само тождество смысла и формы. Перейдём от низшей формы смысла к наивысшей, по пути обозрев каждую, перейдём от наименее идеальной к наиболее идеальной форме. Форм смысла пять. Я различил их в самонаблюдении на основе качества передачи смысла самими феноменами мышления. Тоже самое может различить и читатель в своей рефлексии и интроспекции.

Первая и самая простая форма смысла это значение или ассоциация. Когда мысль отсылает к другой мысли или ряду/типу. Когда смысл мысли понимается только в её связи с другим или другими явлениями. Например, смысл образа или слова «меч» проясняется, только когда для «я» предстают все представления, слова и образы, связанные с мечом. Когда сознающее «я» аффектированно рядом представлений о кузне, оружии, бою и так далее. Если оно только так понимает меч, то оно понимает значение с помощью ассоциации, а не саму суть явления.

Далее идёт представление как устойчивое чувственное или словесное выражение смысла. Представление – это способность синтезировать и проецировать внутри сознания запомненное в образы. Также это слово используется как синоним самих образа или для обозначения устойчивого конструкта артикулярного рассудочного мышления. Это, как мы помним, определение представления. Но здесь и сейчас у нас речь идёт именно об устойчивых представлениях. Ведь в образе может содержаться очень много смысла. Образ может быть наполнен богатым смыслом. Образ может быть материалом рефлексии. Особенно это касается образа искусства. Образ бывает разный, и об образе будет чуть дальше. Сейчас об устойчивом представлении. Устойчивое представление – это форма смысла, в которой смысл не осмысляется. Представление, если его сделать предметом рефлексии, уже не будет представлением. Смысл в форме представления есть смысл, который «я» не осмысляло, смысл в форме представления не осознан. Представление – это неосознанная форма смысла. Здесь, в области устойчивых представлений, «я» действует по наитию и наивно принимает их, покуда представления имеют вес для него. Если в размышлении «я» возвысится и осознает смысл, то форма как представление перестанет быть. Если продолжать пример с мечом, то представление о мече выражает смысл как совокупность всех данных, когда-либо о нём увиденных, прочитанных, услышанных и тому подобное. При этом представление о мече есть такая совокупность данных, в которой «я» ничего толком не анализировало, не осмысляло. Представление – это общее и абстрактное виденье предмета.

Следующая форма смысла – образ. Образ – это чувственный синтез воспринятого в представлении или воображении. Но уже было сказано, что образ бывает разный. И чаще всего образ несёт в себе смысл куда более ясно, нежели устойчивое представление. Образ как форма смысла есть чувственная аналогия. Это аналогия смысла с чувственным, аналогия идеального с его выражением. Богатство внутреннего смыслового содержания образа в том, что образ обычно есть выражение идеально непосредственного чувственно непосредственным. И, как правило, совершенство художественного образа в том, что смысл, который образ выражает природно-эйдетически конституирован самим же смыслом исследуемого бытия. При этом образ наличен, а смысл непосредственен. Поэтому как форма смысла образ очень актуален. Образ меча есть выражение его смысла, как визуальный синтез меча как предмета, как орудия, как приведённого в действие, для которого он создан. При этом визуальный синтез может быть таким, что в нём различены: гарда, эфес, лезвие и т. д., а может быть абстрактный образ, без должного различения.

Четвёртая форма смысла есть слово и, соответственно, речь вообще. Причём речь как артикулярное мышление, так и речь, объективированная в письме, или как звучание, озвученная речь. Речь как таковая есть система, в которой слова выражают смысл. Речь всегда есть языковая речь. То есть определённость и конкретность в речи наивысшая, ибо всякий язык имеет свои правила и структуру. Речь всегда есть систематизация. Слово же есть единица речи и само по себе есть знак, то есть объективированная, интерсубъективная форма смысла. Слово как форма смысла есть знак, как озвученный, мыслимый или написанный. В мышлении слово чаще всего выражается как внутренний голос сознания, который проговаривает мысль. При этом внутренний глас может быть как явно воспринимаемый, так и совершенно отвлечённый от чувственного феномена голоса. Также в мышлении слово может быть наподобие образа, только это будет образ письменной речи. Озвученная же речь есть форма смысла, которая выражает смысл благодаря языковой определённости (системы, правил употребления и т. д.), конвенциональности (общепринятого употребления слова относительно выражения его смысла носителями языка), контекста и самого сочетания звуков, образующих слово. В письме всё тоже самое. Та же определённость языка, конвенция носителей языка, контекст и сочетание.

Продолжим пример. Слово «меч» есть выражение смысла. Смысл соотнесён со словом куда более прямым способом, чем предыдущие рассмотренные формы. Его прямота соотнесения в том, что благодаря значительной определённости, организованности, общепринятости, системности языка смысл усматривается и узнаётся за словом легко. Без лишних усилий. Потому что организация и осмысление есть уже в самом языке. Поэтому когда мысленно или вслух я скажу «меч», то пойму весь его смысл, мною усвоенный и закреплённый в русском языке за этим словом, моментально. И почти непосредственно. Также произнеся слово «меч» или написав его собеседнику, я несомненно увижу, что он моментально понял смысл этого слова.

Теперь о наилучшей форме смысла – понятии. Слово есть определённость языковая, системная и принятая конвенциональным образом, но не каждое слово есть актуальная определённость выражения смысла, не каждое слово есть понятие. Понятие – это всеобщая определённая языковая форма смысла. Любое слово обладает определённостью в структуре языка, но не каждое слово имеет определение, не всякое слово и нужно определять. Понятие же обладает определением, а не только определённостью как позицией в языке. И не каждое слово обладает всеобщностью понятия. Всеобщность понятия есть его роль в познании, его обобщающая роль в познании. Ведь понятие распространяется на множество феноменов, к которым относится, и во множестве феноменов, которые относятся к понятию, оно проявляется. В целом, понятие есть наивысшая форма смысла. Наибольшая конкретность и определённость выражения смысла. Не каждый смысл нужно выражать в понятии, ибо партикулярное понимается через понятие, обобщающее это партикулярное. Либо партикулярное настолько просто, что понимается без роли понятия. Частное либо так просто, что понимается безо всякого понятия, либо понимается посредством отношения к понятию. Понятие ведь является высшей конкретностью смысла, взятого в форме. Конкретность понятия в том, что оно всегда имеет определение (по крайней мере, должно). Всеобщность понятия в распространении его на феномены действительности. Истинное понятие тождественно всякому феномену, который причастен ему. Так, истинное понятие меча тождественно всякому действительному мечу. «Меч – это вид холодного оружия с прямым клинком однолезвийным или обоюдоострым, остроконечным или закругленным у острия, предназначенным для рубящего удара, либо удара и укола». Так понятие меча растолковывает «Энциклопедия средневекового оружия». Тождество понятия меч всякому действительному мечу есть в истинности понятия. Так, понятие «меч» тождественно всякому действительному холодному оружию с прямым клинком. Будь это гладий, сакс, антский или каролингский меч, полуторный или вовсе цвайхандер и так далее.

Наилучшая форма смысла – это понятие. И я думаю, на приведённом примере это прекрасно видно. Но не всякому смыслу нужна такая форма. Более того, смысл может быть осознан и без формы вовсе.

Мы рассмотрели пять форм смысла. Теперь исследуем смысл в непосредственной его данности для «я». В таком мышлении и осознании, в котором смысл предстаёт безо всякой формы. Не следует здесь думать, будто это священное действо, когда смысл мыслится без формы даже понятия или слова. Это вполне обычное явление мыслящего «я». В чистом смысле нет исключительности ещё и потому, что чистый смысл первичнее своей формы, и это естественно для разумного «я». Сам смысл первичнее, чем его оформление. В самонаблюдении это отчётливо видно, когда забыто слово и, соответственно, понятие и даже определение феномена, но сам смысл феномена ясно осознаётся внутри сознания, в мышлении. Мыслящее «я» ясно осознаёт смысл, но не может его передать, так как форма забыта. И пока форма в виде понятия, определения, слова, описания образа или ряда ассоциаций с этим феноменом не будет восстановлена в памяти, то смысл этот нельзя будет передать другому. Но сам смысл ясно осознаётся «я» в таких ситуациях. И если бы смысл не осознавался при этом, то и вспомнить форму было бы уже нельзя. Это бы означало, что феномен как различённый когда-то объект полностью забыт.