Электронная библиотека » Лев Пучков » » онлайн чтение - страница 3


  • Текст добавлен: 13 марта 2014, 09:59


Автор книги: Лев Пучков


Жанр: Боевики: Прочее, Боевики


Возрастные ограничения: +18

сообщить о неприемлемом содержимом

Текущая страница: 3 (всего у книги 23 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

Шрифт:
- 100% +

Обходя опасную зону со стороны правого модуля, полковник вспомнил инструктаж в округе и неприятно озаботился.

– Орлов тебе подобрали – закачаешься. Каждый мастер своего дела, профессионал с большой буквы. Но есть маленький нюанс. По рекомендации оттуда, – начальственный тык пальцем в потолок – да, именно оттуда рекомендации, – …вот по этим самым рекомендациям… каждый из твоих орлов, помимо всего прочего, маленько того… ну, не совсем псих, а так себе… короче – человек-война, полный чеченский синдром. Не гонят к чертовой матери исключительно из-за высокого профессионализма. Командиры и начальники с огромным удовольствием от них избавились – никого упрашивать не пришлось. В общем, головорезы. Извини – это не наша затея…

На крылечке ходившего ходуном модуля сидела миниатюрная блондинка в камуфляже и кроссовках и сосредоточенно курила, пустым взором уставившись вдаль.

«Донтабак, – у Иванова на эти дрянные сигареты была устойчивая аллергия. А дамочка – ничего. Тридцати нет, симпатичная. Пальчики холеные, маникюр, стрижечка, опять же… И не пьяная вроде. Познакомиться бы, да обстановка того… не того».

– Дерутся?

– Угу.

– Давно?

– Да уж минут десять.

– Десять? Богатыри! Здоровьем бог не обидел. Нормальные люди давно бы уже выдохлись.

– Угу. – Дамочка стряхнула пепел Иванову на ботинок и задумчиво изрекла: – Вот так с ходу человечью натуру не исправить. Переделке не поддается. Чего уж там, миллионы лет бегали с дубинами… А тут, за три-четыре века… Не-а, никак. Как минимум еще тысячу лет цивилизации – тогда, пожалуй…

– Стрелять будут?

– Стрелять? Нет, не будут. Все трезвые.

– Ну, и на том спасибо… Из-за вас дерутся?

– Вроде бы нет – повод был вполне нейтральный. Но, несомненно, я сыграла роль провокационного фактора. Женщина в воинском коллективе… Каждый хочет показать себя самым сильным, умным, значимым…

– Ладно. – Иванов подал даме руку, приглашая встать. – Мне войти надо. А вы бы того… шли бы вы к себе, провокационный фактор. Вы со связи?

– Я отсюда. – Дамочка от руки отказалась, пружинисто встала и, щелкнув пятками кроссовок, представилась: – Капитан Васильева. Федеральная служба безопасности. Электроника, приборы, связь. По легенде – военврач. А вы наш командир?

– Ну ни фига себе! – Лицо Иванова вытянулось от удивления. Женщина в такой команде – полный нонсенс. Это кто же придумал такое?

– Я не хотела – направили, – поспешила сообщить дамочка. – Мне и в Моздоке было неплохо – командировочные те же, а боевых все равно не платят. Но вы не расстраивайтесь – я все умею.

– Черт… ну вы это… хотя бы удалитесь куда-нибудь. – Иванов растерянно огляделся – куда тут удалиться, совершенно непонятно. – Пока я тут разберусь… с этими.

– Да вы заходите, не стесняйтесь. – Дамочка вежливо уступила дорогу. – Они вполне управляемые. И, в общем, не дерутся, а так – силами меряются. Пойдемте, я вас представлю. Полковник…

– Иванов. – Иванов решительно распахнул дверь. – Не надо представлять. Побудьте здесь, я сам…

Внутри модуля царил полумрак: небольшие оконца из потресканного плекса давали скудное освещение. А еще тут, помимо полумрака, царил весьма специфический аромат, состоявший из смеси ядреного пота и анаши.

В ближнем правом углу были свалены вещмешки и дорожные сумки, на которых возлежал средних габаритов дремотный мужлан чуть за сорок – ровесник Иванова. Мужлан был бос, обрит наголо, одет в линялые штаны от «афганки» и табельную майку с прозеленью, даже не второй свежести. На левом плече бледненькая татушечка: оскалившийся тигр и надпись «ОКСА», на шее – грязная марлевая повязка.

Мужлан был занят сразу тремя делами – посасывал гигантскую козью ногу с шалой[26]26
  Марихуана (местн.).


[Закрыть]
, лузгал семечки из трехлитровой банки, мастерски сплевывая на сторону, и внимательно наблюдал за поединком.

Поединщики были представлены двумя крупными экземплярами, разница в возрасте и весе, соответственно, примерно десять лет и пятнадцать кило. Камуфляжные штаны, мокрые от пота табельные футболки, багровые физиономии. Что характерно, как и мужлан с шалой, оба босые. Слева от входа стояли в ровненькой шеренге три пары кроссовок – две сильно ношенные, одна совсем новенькая, рядом лежало оружие и «разгрузки» с боеприпасами, также в трех экземплярах.

Ратоборствующие топтались во втором отсеке, пыхтели как паровозы – устали порядком, и постоянно перемещались, мелькая то в межкомнатном дверном проеме, хронически лишенном двери, то в большущей неровной дыре слева. Это доставляло мужлану на вещмешках изрядное неудобство: чтобы быть в курсе, приходилось водить лысым черепом справа налево. Шея, видимо, не работала, двигался весь корпус, и оттого мужлан был здорово похож на китайского болванчика – у Иванова был такой в детстве, когда жил с родителями в Харбине.

– Ты кто? – покосившись на пришельца всем корпусом, поинтересовался мужлан.

– Петрович я, – ответил Иванов, с ходу подстраиваясь под обстановку. Ясный пень, тут буром переть и на горло брать – только делу вредить. Можно в дыню схлопотать, а то и увечье получить. Увечья Иванов не любил, у него на госпиталя, как и на «Донтабак», была устойчивая аллергия.

– Глебыч, – кивнул мужлан и протянул гостю самокрутку. – Ммм?

– Не курю. – Иванов изобразил благодарственный жест и ткнул пальцем в сторону драчунов: – Молодой хорошо держится. При такой разнице в весе…

– Это Гесс хорошо держится, – с ленивой растяжкой опроверг Глебыч. – Если б не опыт, пацан бы давно его уж утоптал – смотри, какой прыткий. А ты кто, Петрович?

– Человек я. Православный.

– Не, это понятно. А че пришел?

– Да так… командиром к вам направили. Вот, хожу, осматриваюсь.

– Гхм-кхм… – Глебыч аккуратно притушил самокрутку об стену, поставил банку на пол, встал и, застегнув верхнюю пуговицу на ширинке, рявкнул: – А ну, хорош скакать! Командир пришел!

Младший драчун понял команду буквально: тотчас развернулся и изобразил строевую стойку, прижав руки к бедрам.

– Оп! – Старший – опытный воин, воспользовавшись моментом, коварно лягнул соперника в пах.

Соперник, побледнев, скрючился и рухнул на колени, схватившись за промежность.

– Оп! – Опытный воин легонько добавил кулачищем по затылку, повергая соперника ниц, и наступил ногой на горло. – Пи…дец! «Двухсотый».

– Хррр!!! – Молодой пустил пузыри и слабенько шлепнул ладонью по полу – сдаюсь, мол. «Двухсотый» так «двухсотый».

– Ладно, живи, – разрешил старший, убирая зловещую стопу с горла поверженного и протягивая ему руку. – Правило номер один: хороший враг – мертвый враг. Сражайся, пока не убедишься, что он труп. И ни на что не отвлекайся! Пусть небо обрушится на землю – отвлекаться нельзя, пока не убедишься, что твой враг отдал концы. Вставай давай – че разлегся!

– Подполковник Васильев, – представился Глебыч. – Семен Глебович. Инженер.

– Родственник, что ли? – Иванов удивленно приподнял правую бровь и кивнул на дверь.

– С кем? А, с этой… Не, однофамильцы.

– Понял. – Иванов почесал затылок и с интересом уставился на инженера. Про Глебыча он был наслышан, это уникум в своем роде, но видел в первый раз. Вот, значит, ты какой, пятнистый олень…

– Майор Петрушин, – напомнил о себе победитель турнира, сделав два строевых шага к гостю и энергично стукнув себя подбородком в грудь – чуть шею не вывихнул. – Евгений Борисович. Можно просто – Женя. Седьмой отряд. Чемпион команды по эрбэ[27]27
  Рукопашный бой (сленг).


[Закрыть]
. Салага не возражает?

– Гхрр… – Салага, шатаясь, поднялся с пола и томно кивнул – чемпион так чемпион. – Кхе-кхе… Лейтенант Кочергин. Кхе-кхе… Сергей. ГРУ. Кхе…

– Очень приятно. – Иванов поочередно со всеми поручкался, чуть дольше положенного задержав взгляд на Петрушине – о подвигах этого типа он также был наслышан. Вот это порезвилось руководство! Не команда, а кунсткамера какая-то… – Гхм… Полковник Иванов. Сергей Петрович. Контрразведка округа. Эмм… Васильева!

На зов явилась задумчивая капитанша. Встала у двери, ручки сложила на груди, носик сморщила. Да, воняет тут у вас. Одно слово – варвары.

– Как звать?

– Лиза.

– Бедная?

– Есть такой грех. – Лиза со вдохом поправила прическу, шагнула к оконцу, легонько толкнула его – вывалилось, на фиг, вместе с рамой. Проветривание помещения называется. – Бедная Лиза, да… Была б богатая – разве торчала бы тут с вами?

– Ничего, у вас еще все впереди, – обнадежил Иванов. – Ну вот. Завтра к утру еще двое подтянутся – и команда в сборе. Так… Должна еще быть группа маттехобеспечения: два прапора и водила – сверчок[28]28
  Сверчок, контрабас, контрактер – в/сл по контракту (жарг.).


[Закрыть]
. Те, что в кузове лежат… это оно?

– Возможно, – опять врастяжку произнес Глебыч. – Но не факт.

– Не понял?

– Когда мы пришли, оно уже тут стояло, – объяснил Петрушин-победитель. – Оно лежало. Оно уже такое было.

– А сверчок?

– Не было, – утвердительно кивнул корпусом Глебыч. – Точнее – не видели. Лиза, водилу не видела?

– Не видела. – Лиза высунула носик в оконце и вздохнула полной грудью. – Но он был.

– Откуда данные? – прицепился Глебыч. – Ты ж не видела?

– Прапорщики пьяные, в кузове, машина заехала недавно. Она что – сама по себе заехала?

– Логично, – согласился Иванов. – Ладно, разберемся. Так… Так-так…

– Что будем делать, командир? – подсказал Петрушин.

– Жить будем, – оптимистично заявил Иванов. – Прежде всего приведем в порядок быт. Потом все остальное.

– С кем жить? – Петрушин недвусмысленно облизал Лизу призывным взором. – Где и как жить?

– Я, Глебыч и психолог – завтра с утра подтянется – в этом гадюшнике, – определился Иванов. – Товарищ Петрушин, представитель спецназа ГРУ и еще один разведчик – с утра подтянется – во втором гадюшнике…

– Я не представитель, – заскромничал побежденный лейтенант. – Я уже объяснял коллеге, что спецназ ГРУ – небольшая частичка ведомства. А я офицер аналитического отдела…

– Да я и говорю, вэвэшный спецназ – круче гэрэушного! – не в тему подбоченился Петрушин. – Били и будем бить…

– Короче! – слегка возвысил голос Иванов. – Мы теперь все в одной упряжке. Попрошу без этого… без всякого. Лиза у нас за связь отвечает – обустраивайтесь в кунге кашээмки. Дырчик[29]29
  Бензоагрегат, генератор электричества.


[Закрыть]
мы вам закажем. Вот, собственно…

– Прапора и контрактер? – напомнил Глебыч.

– Блиндаж. – Иванов мстительно прищурился. – Как проспятся, пусть обустраиваются. Предупреждаю всех: спиртное употреблять только по моей команде. Я не аскет, на горло наступать не стану, но прошу соблюдать некое подобие офицерской этики. И еще… Глебыч, я не курю.

– Нет проблем. – Глебыч ленивым щелчком шибанул «козью ногу» в оконце. – Вы не думайте, я не злоупотребляю. Так – балуюсь.

– Ну и славно. А зачем майора обидели?

– Крыса штабная. – Петрушин презрительно оттопырил нижнюю губу. – Писарчук. Чмо, короче.

– Ну и что – писарчук? Каждый труд достоин уважения. Нормальный парень, без чванства – вон, мешок помог нести…

– Да хам он. – Глебыч почесал нос. – Правильно обидели. Пусть спасибо скажет, что в дыню не выписали…

– В смысле – хам?

Инженер охотно пояснил суть штабного хамства. Оказывается, майор на вполне миролюбивый вопрос сидевшего без знаков различия Глебыча «Ты кто?» побагровел, вытянул руки по швам и рявкнул, что он офицер штаба объединенной группировки. И попросил не тыкать. Ну и послали, естественно. А! Еще Петрушин предложил пари, что уделает майора за четыре секунды – в спарринге, без обуви. То есть четыре секунды от команды «понеслась!!!» и до отправки вышепоименованного майора в полный нокаут. Но это же была шутка – понимать надо…

– Ну и хрен с ним, – подытожил Иванов. – А теперь за работу, братья… гхм… и сестрички…

Распределив соратников по участкам работы, Иванов потер руки и приготовился наблюдать, как эти асы ратного дела будут выглядеть в роли уборщиков. Согласитесь, момент весьма пикантный, не каждый день приходится видеть, как майор и подполковник машут веником!

Увы, чуда не произошло. Пока Лиза с лейтенантом ломали кусты для веников, Глебыч резко пропал – словно в воздухе растворился, а Петрушин сходил к «мазуте»[30]30
  В данном случае – артиллеристы (жарг.).


[Закрыть]
и привел пятерых чумазых солдат. Солдаты с удивительным для военного времени энтузиазмом принялись за работу и за час навели в расположении команды идеальный порядок.

– Мы теперь у вас каждый день будем убирать, – сообщил на прощание худосочный ефрейтор с цыпками на шее. – Вы только свистните! Мы ж понимаем – офицерам самим впадлу работать…

– Чудны дела твои, господи!!! – пробормотал пораженный контрразведчик. – Или я чего-то недопонял?

– Ничего чудного, – моментом сдала товарища законопослушная Лиза. – Женя прапоров ограбил, только-то и всего…

Оказывается, Петрушин провел ревизию в «66-м», присвоил часть личного имущества прапорщиков – все равно пьяные, им не надо – и выделил артиллеристам по пачке «Донтабака», три банки сгущенки, две тушенки и две буханки белого хлеба. При этом сказал, что каждый труд должен быть вознагражден, и обещал впредь поступать так же. Еще изъял семь бутылок нормальной водки (бесланская «Звезда Улугбека», не самопал), которую передал командиру на хранение. Солдатам водку давать не стал, в относительно мирных условиях проживания на базе это непедагогично.

Через некоторое время возник Глебыч, и не один, а с приятным дополнением. Никуда он не удирал, как грешным делом подумал Иванов, а вовсе даже наоборот – принял меры, чтобы избавить командира от составления заявки на тыловое имущество.

Дополнение было выражено в форме «Урала», груженного бытовыми прибамбасинами, и двух почти трезвых прапорщиков с плотницким инструментом. Прапорщики быстро и без суеты соорудили пищеблок – навес, печь, котел для воды, стол и лавки, – установили умывальник, подправили сортир и «душ», заделали дыру в командирском модуле, поменяли плекс в оконцах и оборудовали семь спальных мест. До блиндажа не снизошли.

– Эти и сами с руками, – последовал кивок в сторону тел, возлежавших в кузове «66-го». – Проспятся, сами себя обслужат…

Пока правильные прапора возились с обустройством, Глебыч установил два ТА-57[31]31
  Полевой телефон на одного абонента.


[Закрыть]
– Лизе и командиру, отмотал полсотни метров провода и самовольно врезался в центральный кабель, который проходил рядом с артиллеристами. Еще три аппарата были презентованы Лизе про запас – все равно списанные, не жалко.

– Глебыч, а почему – «Гесс»? – полюбопытствовал между делом праздный Иванов, тычком перста обозначив объект – Петрушина, который в этот момент совместно с побежденным лейтенантом навешивал на турник самодельную «грушу». – Обычно Жень обзывают иначе. «Джон», например?

– А вы посмотрите внимательно…

– В быту «выкать» не обязательно, – демократично заметил Иванов. – Разница в звезду, почти ровесники…

– Ладно, – кивнул Глебыч. – Смотри, Петрович: рыжий, конопатый, основательный… ну, и еще ряд нюансов. «Гесс» вообще сокращенный вариант. Официальная его «погремуха» – Гестапо! А в спецназе просто так прозвища не дают, это я тебе точно говорю…

С телефоном жить стало проще. Иванов быстренько обзвонил всех, кого положено, обнаружил кучу хороших знакомых, часть из которых сидели на хлебных местах, и решил ряд проблем. В результате завтра с утра обещали принять на продовольственном складе начальника ВХД (одно из тел в «66-м», конкретно которое – пока неясно), обещали принять заявки на связь, экипировку, ГСМ и вооружение, а также обнадежили туманной наводкой по дизелю. У связистов, мол, два резервных, договоритесь – один ваш.

– Договориться – не проблема, – деловито вник в командирские заботы Глебыч. – Их зампотыл – Игорь Кириллов, мой кореш. Надо три литра, ночь и день на реабилитацию. Ну, поспать потом. Три литра у нас есть.

– Ну и славно, – порадовался Иванов. – Забирай, и – вперед.

– Все, уже пошел…

По окончании бытоустройства Гестапо-Петрушин отпросился к своим, с ночевкой (все равно делать пока нечего), и утащил с собой лейтенанта. Типа, опыт перенимать. Иванов не возражал – тут как раз принесли пока что бесполезный компьютер и копии личных дел, надо было ознакомиться, составить заявки, поработать с документами и вообще немного поразмышлять в спокойной обстановке.

Кроме того, приятно порадовала возможность остаться наедине с Лизой. Прапора будут в отключке до утра – Глебыч компетентно сообщил, он в этом толк знает. А и очухаются, ночью саушки будут бухать, дверь на шпингалет и… Ужин с коньячком, правильное общение, ночь впереди…

Нет, это, конечно, маловероятно: с первого дня, с ходу, что называется… Но Иванов не с воза упал: еще не старый совсем, в самом соку, крепенький, вполне пригожий и по причине дикой начитанности очень интересный собеседник. А вдруг получится? Добротный командировочный интим – это, дорогие мои, для военного человека большая личная удача. Удобно, полезно и приятно во всех отношениях. И проблем в коллективе поменьше будет – если сразу определиться, кому конкретно дама оказывает благосклонность…

При ознакомлении с документами Иванова поджидал малый сюрприз. Дела войсковиков присутствовали в полном объеме, а на Лизу и гэрэушного лейтенанта – только тетрадные обложки и по листочку. Ф.И.О., дата рождения, звание и временная должность в команде. Хоть бы фотомордочки для приличия приклеили!

– Нехорошо, – озаботился Иванов и пешим порядком убыл в штаб, к особистам. Такие дела по телефону не решаются. – Тоже мне, шпионские страсти…

Особисты дело знали туго. Коллегу приняли как родного, моментом «навели мосты» и спустя полчаса подсобрали по закрытым каналам кое-какую информашку по интересующим объектам. Впрочем, и секрета особого никто из этого не делал, а копии личных дел лысыми оказались по старой доброй традиции: при откомандировании сотрудника – минимум информации навынос. Помимо всего прочего, и по войсковым товарищам дали небезынтересные дополнительные сведения, которые в личных делах хранить не принято. В общем, не зря сходил.

– Да уж, славные ребята… – подытожил Иванов, обстоятельно изучив данные на своих временных подчиненных. – И кто же это придумал – направить таких головорезов для оперативной работы? Я посмотрю, как они вам тут будут анализировать!

Впрочем, судите сами: вот краткие характеризующие данные на членов команды № 9, или, как официально она значится в приказе, «оперативно-аналитическая группа неспецифического применения»…

Семен Глебович Васильев. Сорок один год, холост. Подполковник, начальник инженерной службы ДШБр (десантно-штурмовая бригада). Профориентация – взрывотехника. Соавтор семи пособий по саперному делу. Во время прохождения службы в Афганистане был два месяца в плену. Каким-то образом ухитрился взорвать базу моджахедов, на которой содержался. Бежал, прихватив с собой двух оставшихся в живых контуженных охранников, месяц прятался в горах. Непонятно как выжил, ушел от всех облав, добрался до своих, в процессе путешествия обоих моджахедов… съел. После лечения в психбольнице вернулся в строй, живет в горячих точках, дома – проездом. Хобби: любит в пьяном виде, с завязанными глазами разминировать МВУ (минно-взрывные устройства) повышенной категории сложности. Известный шутник. Последняя шутка, ставшая достоянием широкой общественности: во время основательного застолья с двумя наикрутейшими спецами из Генерального штаба (один из них – как раз тот самый соавтор, который оформлял пособия), прибывшими проводить сборы с саперами, незаметно заминировал вышепоименованных спецов, предложил обезвредить взрывное устройство и дал на это дело две минуты…

Спецы не справились. Оба живы – вместо ВВ Глебыч использовал пластилин, отделались ожогами от слабеньких самопальных детонаторов. Вот такой затейник. Болезненно свободолюбив, не выносит хамов, отсюда постоянные конфликты с начальством. Терпят исключительно ввиду высочайшего профессионализма – другого такого во всей группировке нет.

Петрушин Евгений Борисович. Тридцать шесть лет, холост. Майор, зам по БСП (боевая и специальная подготовка) командира седьмого отряда спецназа ВВ. Профориентация – специальная тактика. Живет там же, где и Глебыч, дома – проездом. В первую чеченскую три недели был в плену, сидел практически в самой южной точке республики, высоко в горах. Не убили сразу только потому, что хотели обменять на известного полевого командира. Посидел три недели – надоело, вырезал всю охрану и удрал. Обозначил ложное направление движения, обманул погоню, забрался во двор хозяина района – одного из полевых командиров, укокошил охрану, самого командира взял в заложники, и, пользуясь им, как живым щитом, на его же джипе добрался до расположения наших. Командира сдавать не пожелал – застрелил на глазах бойцов блокпоста. Видимо, был не в настроении.

Хобби – пленных не брать. Вернее, брать, но до штаба не довозить. Есть информация, что лично любит пытать пленных и вообще слывет мастером допросов. Даже самые крутые горные орлы «раскалываются» на пятой минуте общения. Видимо, отсюда и прозвище. Обладает молниеносной реакцией, специалист практически по всем видам стрелкового и холодного оружия, бесстрашен, беспощаден к врагу и слабостям соратников. Персональный кровник девяти чеченских тейпов. Имеет маленький пунктик: вызывать на дуэль плохо обращающихся с ним старших чинов. Понятное дело – на дуэль с этим головорезом согласится не каждый, да и закона такого нету! Но прецедент, как говорят, место имеет…

Воронцов Константин Иванович (отсутствует, завтра с утра подтянется). Тридцать пять лет, женат, двое детей. Майор, военный психолог. Кадровый военный, психологом стал, заочно окончив столичный пед. Единственный в войсках доктор наук, проходящий службу в действующей части.

Про психолога Иванов также был наслышан, поскольку в свое время злые люди сверху требовали взять его под особый контроль. И непременно отыскать в его деятельности что-нибудь антигосударственное. Допустим, публичные призывы к насильственному изменению конституционного строя РФ. А в идеале – госизмену.

Взяли. Разобрались. Ни фига не отыскали. Доложили.

– Что, совсем ничего?

– Ничего. Ну, бывает, матерится по адресу властей предержащих. И в боевой обстановке, было дело, использовал труды вождей мирового пролетариата вместо пипифакса. Так ведь у нас все такие – матерят всех подряд и подтираются тем, что под руку подвернется. Что теперь – на всех дела заводить?

Наверху поругались, но отстали. Не тридцать седьмой на дворе. Пусть живет, вражина. Увольнять нельзя, человек известный, скандал может получиться.

Причиной столь пристального внимания большого начальства к заурядному майору стали его самовольные потуги на научном поприще. Тема кандидатской: «Влияние инфантилизма нации и деградации общества на боеспособность ВС (вооруженных сил)». Каким-то образом упорный вояка сумел доказать ученому совету РАН, что ввиду перечисленных в заглавии факторов качество нашего призывного контингента из года в год ухудшается в геометрической прогрессии. И на данный момент оно – того… короче, совсем поплохело. Из материала диссертации следовало, что 90 процентов призывников по своим психофизиологическим параметрам примерно соответствуют уровню двенадцатилетних подростков середины восьмидесятых… Нормально? И вот эти большие дети не способны не то что выполнять служебно-боевые задачи даже в мирное время, но и самостоятельно позаботиться о себе! Посему, если мы не собираемся тотчас же переходить на профессиональную армию, призывать на службу – с учетом указанных в заглавии факторов – нужно не ранее чем в двадцать пять лет.

Согласитесь – крамола полнейшая. Только со всех сторон аргументированная и подкрепленная фактами… Кандидата Воронцову присвоили, но с условием, что он никогда не будет по данному вопросу дебатировать в СМИ и вообще забудет о своей теме.

Спустя полгода после завершения первой чеченской Воронцов опять взялся за свое – выдвинул на докторскую новую тему с малопонятным для штатских и внешне вполне безобидным заглавием: «Профилактика БПТ при выполнении СБЗ в отрыве от ППД». Расшифруем: БПТ – боевая психическая травма, СБЗ – служебно-боевые задачи, ППД – вы в курсе, пункт постоянной дислокации.

При рассмотрении диссертации оказалось, что противный кандидат не желает униматься. Дескать, каждый из этих небоеспособных детей (см. тему № 1), впервые убив врага на поле боя, получив ранение либо пережив плен или гибель товарища, становится жертвой сильнейшего психотравмирующего события. И таким образом автоматически попадает в разряд психбольных с выраженной тенденцией к обострению. То есть становится социально опасным типом. Как лечить подобные заболевания, давно известно: нужно немедленно изъять больного из среды, которая породила психотравмирующее событие, создать благоприятные условия и методично заниматься вытеснением и замещением.

Получался полнейший нонсенс. Если взять за основу утверждение Воронцова, практически всех солдат и сержантов срочной службы, что находятся в районе выполнения СБЗ (а это восемьдесят процентов всего личного состава!), следует немедленно вывести из зоны боевых действий и поместить в стационарные психлечебницы! С одной стороны, конечно, верно: прежде чем лечить, надо изъять. Вопрос: а кто тогда воевать будет? Согласитесь, это уже не просто крамола – тут все гораздо серьезнее…

Доктора Воронцову дали. Теме тотчас же присвоили закрытый статус и взяли подписку о неразглашении. И попросили: ты, коллега, того… Ты вообще военный или где? Если военный – то воюй себе, нечего тут народ смущать. И не ходи сюда больше. Мы тебя заочно будем любить, на расстоянии. А командованию порекомендовали принять меры.

Вот такой славный психолог. Среди своих имеет обусловленное профессией прозвище – Псих, или Доктор. Помимо диссертаций, есть еще отклонение: страшно не любит тупых начальников и подвергает их всяческой обструкции. Прекрасный аналитик, мастер психологического прогноза, спец по переговорам. В начале второй кампании был в плену: на переговорах взяли в заложники. Посидел пять дней, от нечего делать расколупал психотипы охранников и каким-то образом умудрился так их поссорить меж собой, что те вступили в боестолкновение с применением огнестрельного оружия. Проще говоря, друг друга перестреляли. Психолог, воспользовавшись суматохой, завладел оружием одного убитого стража и принял участие в ссоре – добил двоих раненых. И удрал, прихватив с собой других пленных. Короче, хороший солдат.

– Ну что ж – будем опираться и взаимодействовать, – слегка порадовался Иванов. – Не маньяк, не фанат – спасибо руководству. И вообще, на фоне остальных головорезов – единственное светлое пятнышко…

Следующий член: Василий Иванович Крюков (отсутствует, завтра с утра подтянется). 26 лет, холост. Капитан, врио начальника разведки энской бригады. На должность назначать стесняются: молодо выглядит, говорят, да и вообще… хулиганит маленько. Имеет репутацию отъявленного грубияна и задиры.

Потомственный сибиряк-охотник, мастер войсковой разведки, злые языки утверждают – мутант-де, ночью видит, нюх как у собаки, вместо гениталий – радар, типа, как у летучей мыши. Может бесшумно перемещаться по любой местности, сутками напролет лежать без движения, прикинувшись бревном, «читать» следы и так далее. Дерсу Узала, короче, – войскового разлива.

В жизненной концепции Крюкова отсутствует пункт, необходимый для успешного продвижения по службе. Вася не признает чинопочитания и относится к людям сугубо с позиции человечьего фактора. Если человек достойный, но всего лишь солдат, Вася будет пить с ним водку и поделится последней банкой тушенки. Если же это генерал, но хам и «чайник» в своей сфере, Вася запросто выскажет ему в лицо свое мнение или просто пошлет в задницу. В общем, тяжелый случай.

Если подходить к вопросу с официальной точки зрения, Вася – военный преступник и полный кандидат в группу «Н»[32]32
  Военные, которых нельзя допускать к выполнению СБЗ. Садисты, лунатики, психи, самоубийцы, энурезчики и так далее. На последний момент моей службы в войсках – примерно 15 % от всей списочной численности.


[Закрыть]
(склонен к суициду).

Вот один из фактов его военной биографии. В начале сего года загорелся Вася страстным желанием: «выпасти» базу неуловимого полевого командира Беслана Атаева. Беслан этот, гад вредный, отчего-то попадаться нашим никак не желал, а урону наносил – минимум за половину всего чеченского войска.

Разведчик долго соображал и додумался: а не пойти ли нам… в плен? Договорился с рембатовцами за ящик водки, те солдатика одного припрятали и в СОЧ[33]33
  Самовольное оставление части (аббр.).


[Закрыть]
подали. А Вася переоделся в спецовку, поставил себе бланш под глаз, щеку разодрал, взял гранату «эргэдэшку» и залез недалеко в горы. Дождался, когда из села двое мирных «крестьян» с хурджинами, набитыми провиантом, куда-то в ущелье наладились, сел у тропы, рванул колечко гранаты и давай заливаться горючими слезами.

«Крестьяне» напоролись на Васю, с минуту подивились из кустов на большое человечье горе, прикинули: стрелять смысла нет, малыш и сам на тот свет собрался. Вылезли и давай уговаривать бедолагу – не торопись, дорогой, давай поболтаем маленько, вот тебе лепешка с сыром, подхарчись чуток…

Вася дрожащими руками вставил чеку обратно, мгновенно сожрал лепешку и, глотая слезы, поведал добрым крестьянам страшную историю про издевательства офицеров-крохоборов, что до копейки отбирают солдатскую зарплату, да нечеловечьи выходки злобных дембелей. Бьют – ладно, привыкшие мы ужо, но вот в последнее время совсем распоясались, дембеля звероподобные, гомоориентированные! С жиру бесятся, страусы похотливые, возжелали принудить душевно тонкого юношу к этому… как его? Ну, в общем, к немужиковскому образу жизни.

Короче – чем так жить, лучше взорваться к известной матери.

– Нэ нада гранат, – разрешили крестьяне. – Так хады, бэз гранат. Пашлы адын харощий мэст – всэ мудьжик там, никто нэ абижяит…

И привели найденыша на базу. Двое суток держали в зиндане, допрашивали с пристрастием, «пробивали» через агентуру. Проверили – точно, есть такой малый, в СОЧе числится. Сын тракториста и доярки, все совокупное имущество семьи вместе с домом оценивается в пятьсот у. е. То есть взять с него нечего.

Ну что с ним делать? Решили было прирезать, по обычаю, но сначала спросили: а чего умеешь, хлопец? А хлопец оказался мастером по ремонту арттехвооружения. Потомственный механик, блин, в тени трактора рожденный, среди железных деталей вскормленный. Ладно, живи пока, такому парню всегда дело найдется. А! Мы тебе предлагаем дават.[34]34
  Приглашение, предложение стать мусульманином, принять ислам (араб.).


[Закрыть]

Что?!! Кому давать?! Вы же обещали, что ничего такого не будет!

Да ну, успокойся, что ты все об этом? Ислам не желаете ли принять?

Ислам? А там, в исламе, случайно, того… в попу не балуются?

Нет, дорогой, можешь не волноваться, мы тут – не ваши дембеля там! Все чисто по-мужски, никаких приколов. Суровые воины, лучшая в мире религия – как-нибудь муллу поймаем в долине, он тебя просветит подробнее. Ну?

Да че там – можно. Только, того… шкурку обрезать – боязно. Стакан водки дадите?

Ха-ха – уморил! Это успеется, пока готовься. Живи, вникай, язык учи, служи общему делу. Вот тебе Коран с переводом, тренируйся. Но – по ночам. А в данный момент – вот тебе инструменты, и шагом марш миномет ремонтировать!


Страницы книги >> Предыдущая | 1 2 3 4 5 6 7 | Следующая
  • 3.5 Оценок: 11

Правообладателям!

Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.

Читателям!

Оплатили, но не знаете что делать дальше?


Популярные книги за неделю


Рекомендации