Текст книги "Лизина грядка (сборник)"

Александр Сергеевич Пушкин, Лев Толстой, Константин Ушинский, Клавдия Владимировна Лукашевич, Ирина Романова, Станислав Брейэр, Александр Радонежский
Лизина грядка

Предисловие

Здравствуйте, юные друзья, а также их мамы и папы, бабушки и дедушки!

Мы собрали для вас в этой книге трогательные и добрые рассказы, стихи, сказки и притчи. Эти произведения подарили нам писатели и поэты, классики русской литературы, такие как Александр Пушкин, Лев Толстой, Константин Ушинский, Александр Радонежский, а также замечательные авторы современности.

Они написаны в разные времена, но объединены тем, что способны растопить даже самое холодное сердце и помочь по-новому взглянуть на окружающий мир и на самих себя.

Живым и ярким языком в книге рассказывается о таких важных качествах человека, как сострадание, бескорыстие, добросердечие, отзывчивость и милосердие.

Каждому человеку дана свободная воля, право выбора, и каждый из нас сам решает, как поступить: помочь товарищу в беде или, струсив, убежать; пожалеть и накормить голодное животное или пройти мимо; подать милостыню нуждающемуся или равнодушно отправиться по своим делам. Многие из рассказов, притч и сказок познакомят вас с удивительными поступками животных, которые на своём примере учат нас, людей, всегда выбирать добро, быть сердечнее и отзывчивее.

Прекрасно выполненные иллюстрации помогут вам лучше понять смысл прочитанного.

Надеемся, что наш «Сборник добрых историй» никого из вас не оставит равнодушным!

О щедрости и сердечности

Лизина грядка (из сборника «Много гостинцев детям»)

– Кто подарит какой-нибудь куст в мой садик? – спросил Миша у сестры и братьев. Отец каждому из них дал по грядке, чтоб они посадили на ней то, что хотели.

– У нас самих мало растений! – вскричали двое.

– Я подарю, какой тебе нужен? – сказала маленькая Лиза.

– Куст роз, – ответил он. – Ты видишь, мой уже совсем засох.

– Хорошо, – сказала Лиза, и, взяв лопатку, стала его выкапывать.

– Как? – вскричал Миша. – У тебя их только два и есть, да и то один маленький! По крайней мере, дай мне вон этот, который поменьше.

– Нет, нет, – сказала Лиза, – я и у тебя в садике могу видеть, как он расцветёт.

Миша взял кустик и был очень ему рад.

Как раз в это время шёл мимо садовник и нёс большой куст сирени.

– Посадить ли тебе его на место кустика роз? – спросил он у Лизы.

– Если сирень вам не нужна…

– Нет, – сказал садовник, – от множества растений сад и так загустел.

И посадил сирень на Лизину грядку.

Пришёл май. Мишин куст принёс множество прекрасных роз. Лиза каждое утро получала от него по свежему цветку.

А сирень, распустившись, дала такую тень, что Лиза и другие дети в полуденный зной могли под нею укрыться. И даже отец приходил туда часто и в прохладной тени рассказывал ребятам интересные истории.

Соловейко (Станислав Брейэр)

Павлик добрый, и у него синие глаза. И он пошёл в первый класс учиться.

Но только он вошёл в школу, как подбежал злой мальчишка и просто так ударил его в грудь.

Павлик упал и не мог подняться. И его «скорая» увезла в больницу. Потому что от удара у него сердце повредилось.

– Срочно на операцию, – тихо сказал врач. А у врача на лице весёлые усы, на крылышки похожи.

Павлику сделали укол, и он уснул.

Когда же он проснулся, оказалось, что операция позади.

Мама сидела у его постели, капала на сына слезами. А Павлик ни капельки не заплакал, потому что услышал соловьиное пение.

– Где соловей? – спросил он.

Мама улыбнулась, и Павлик улыбнулся. Пришёл врач с весёлыми крылышками под носом. Казалось, эти крылышки сейчас вдруг быстро-быстро замашут, и доктор взлетит и начнёт летать по палате и по всей больнице.

– Ну как? Поёт?

– Кто? – спросил Павлик.

– Соловейко, – сказал врач.

– Поёт. А где?

– У тебя в сердце. – Доктор прильнул ухом к его груди: – Э-эй! Соловейко! Тебе там не тесно?

И ответил изнутри – соловейко:

– У этого мальчика такое большое сердце, что мне его за сто лет не пролететь из края в край! Я тут сижу на кусте сирени, пою, и вот оно солнышко всходит, как у вас за окном. Взойдёт – светло, тепло будет. Фьюфью-фью!

– Ну, парень, хороши твои дела! – поздравил доктор. – А если б целебному соловью было тесно, неуютно, – тогда беда.

– Какой соловей? – удивляется Павлик, не поймёт никак.

– Доктор тебе в сердечко соловушку запустил, потому тебе сейчас не больно, – пояснила мама – сама прильнула к его груди, слушает с улыбкой.

А доктор добавил:

– Не возражаешь – соловейко у тебя будет жить?

Доктор дал Павлику фонендоскоп (инструмент, которым прослушивают больного), и мальчик стал им слушать соловья в своей груди.

– Ой, громко! – засмеялся Павлик.

Да скоро и выздоровел.

Вот он пришёл в школу, а к нему подходит тот злой мальчишка (ох, и досталось ему за Павлика!) и спрашивает:

– Правду говорят, что в тебе соловей?

– Да, – сказал Павлик.

– Послушать дашь?

Павлик расстегнул курточку, чтоб лучше было слышно, а тот мальчишка к его сердцу прильнул ухом – и замер.

Слушает мальчишка, как соловейко поёт, да из злого добрым становится.

Вот и ещё одно удивительное чудо…

Чужое яичко (Константин Ушинский)

Рано утром встала старушка Дарья, выбрала укромное местечко в курятнике, поставила туда корзинку, где на мягком сене были разложены тринадцать яиц, и усадила на них хохлатку.

Чуть светало, и старуха не рассмотрела, что тринадцатое яичко было зеленоватое и больше прочих. Сидит курица прилежно, греет яички, сбегает поклевать зёрнышек, попить водицы, – и опять на место; даже вылиняла, бедняжка. И какая стала сердитая, шипит, клохчет, даже петушку не даёт подойти, а тому очень хотелось заглянуть, что там в тёмном уголке делается.

Посидела курочка недели с три, и стали из яичек цыплята выклёвываться, один за другим: проклюнет скорлупу носом, выскочит, отряхнётся и станет бегать, ножками пыль разгребать, червячков искать.

Позже всех проклюнулся цыплёнок из зеленоватого яичка.

И какой же странный он вышел: кругленький, пушистый, жёлтый, с коротенькими ножками, с широким носиком.

«Странный у меня вышел цыплёнок, – думает курица, – и клюёт и ходит-то он не по-нашему: носик широкий, ноги короткие, какой-то косолапый, с ноги на ногу переваливается».

Подивилась курица своему цыплёнку, однако же, какой ни есть, а всё сын. И любит и бережёт его курица, как и прочих, и если завидит ястреба, то, распушивши перья и широко раздвинув круглые крылья, прячет под себя своих цыплят, не разбирая, какие у кого ноги.

Стала курочка деток учить, как из земли червячков выкапывать, и повела всю семью на берег пруда: там-де червей больше и земля мягче. Как только коротконогий цыплёнок завидел воду, так прямо и кинулся в неё.

Курица кричит, крыльями машет, к воде кидается, цыплята тоже перетревожились: бегают, суетятся, пищат, а один петушок с испугу даже вскочил на камешек, вытянул шейку и в первый ещё раз в своей жизни заорал сиплым голосом: «Ку-ка-ре-ку!»

Помогите, мол, добрые люди! Братец тонет!

Но братец не утонул, а превесело и легко, как клок хлопчатой бумаги, плавал себе по воде, загребая воду своими широкими, перепончатыми лапками.

На крик курицы выбежала из избы старая Дарья, увидела, что делается, и закричала: «Ахти, грех какой! Видно, это я сослепу подложила утиное яйцо под курицу».

А курица так и рвалась к пруду: насилу могли отогнать бедную.

Вот такие пирожки… (Станислав Брейэр)

Решила бабушка испечь пирожки.

Пошёл дождь. Она выглянула за окно – поймала синюю капельку с неба и замесила на ней тесто. А начинки для пирожков не простые.

В один пирожок она положила запах свежего ветра, во второй – запах садовой розы, в третий – хвойного леса. А ещё в другой пирожок – добрую улыбку, а в иной – пенье соловья.

Бабушка испекла свои пирожки и отнесла в церковь, где они были освящены.

Потом она стала у двери храма – и раздаёт пирожки людям, приговаривая так:

– Помяните, люди добрые, моего дедушку, моего отца и дядю, моих братьев, сыновей, а также внуков – которые с больших и малых войн не вернулись…

А последний пирожок она дала сидящей на дереве у храма вороне – голодной, бедной. Та съела, хотела каркнуть – да вдруг запела соловьиным голосом.

Потом весь день счастливая ворона заливалась соловьём, а люди слушали, улыбались.

Пёс Атос (Станислав Брейэр)

Пёс Атос боксёрской породы, встав вместе с солнцем, решил:

«Надо мне сегодня сделать что-нибудь доброе». И побежал через сад, чтобы попасть на улицу. Там можно прохожей старушке тяжёлую сумку помочь поднести или слепого перевести через дорогу.

Но сад Атос пробежать не успел.

Садовые цветы – розы, лилии, гвозди́ки – остановили его ясными запахами.

– Понюхай нас, пёс Атос! – попросили розы, лилии, гвоздики хором ароматов.

– Цветы, мне некогда, – сказал Атос.

– О, понюхай нас, пёс Атос! – воскликнули ароматы цветов. «Того гляди, заплачут», – пожалел их Атос и стал нюхать.

Вот одну розу понюхал, вторую, третью – и все остальные.

– Теперь нас! – попросили лилии. Он и лилии все до одной понюхал.

– Нас не забудь! – просили гвоздики. И гвоздики понюхал.

Тут солнышко и зашло, темнеть стало.

«Вот так, – огорчился Атос. – День прошёл, а я ничего хорошего не сделал». Но тут садовые цветы – розы, лилии, гвоздики – поклонились ему и сказали хором ароматов:

– Благодарим тебя, добрый пёс Атос!

Вася (Лев Толстой)

У Васи было четыре копейки. Он вошёл в лавку и купил сайку (булочку с изюмом), ему дали сдачу копейку.

Вася пошёл домой. На улице стоял нищий. «Подайте Христа ради», – сказал нищий.

Васе жалко было дать ему сайку. Он дал копейку. Потом ему стало жаль нищего. Он вернулся и отдал ему сайку.

Милостыня (Станислав Брейэр)

Однажды в будущем – на улице появился нищий дедушка.

К нему все прохожие бросились наперегонки, стали ему давать кто деньги, а кто фрукты или конфеты. Желающих дать милостыню было так много, что к нищему и взрослым трудно пробиться.

Наконец он спрятал в суму все подаяния, поклонился с благодарностью и пошёл.

А тут слышит детский плач. Это маленький мальчик хотел дать ему пятак – но как пробиться через толпу взрослых? А когда нищий стал уходить, то малыш заплакал от обиды.

Подошёл тогда к ребёнку тот нищий дедушка и ему слёзы утёр рукою.

– Вот, – протянул ребёнок монету.

– Благодарю за милость.

Нищий спрятал пятачок в суму и пошёл. А все, кто подал милостыню, смотрели ему вслед и улыбались от редкого счастья. А больше всех – тот маленький мальчик.

О сострадании и милосердии

Оса. Воспоминание дяди Вани (Станислав Брейэр)

Однажды в детстве я был с родителями в Геленджике. Там на морском берегу продавали большущими кусками сахарную тёплую вату, и мама купила нам по пышному куску.

Я от своей ваты только начал откусывать, как прилетела оса и хотела попробовать мою сахарную вату.

Я ударил по осе рукой, она звучно шлёпнулась на асфальт, а я её растёр сандалией по асфальту.

– Зачем ты? – сказала мама и в самые глаза посмотрела мне. – Она ведь не может себе купить и хотела только крохотный кусочек от твоего большущего.

…С того дня прошли десятки лет. А я иногда всё вспоминаю ту бедную осу, и мне так стыдно и так её жалко, что у меня рука не поднимается даже на комара, а если только могу, то его осторожно поймаю – и выпущу в окно.

Воробьи и человек (Станислав Брейэр)

– Почему ты нас кормишь не тогда, когда снег, мороз, и нам холодно, – а когда тепло, и цветы растут, и разной еды на земле много? – спросили воробьи у человека, который щедро разбрасывал с балкона белый хлеб.

– Так ведь когда светит солнышко и цветут сады, то у меня прекрасное настроение – вот и хочется делать доброе, – ответил человек.

А сам подумал: «Ой! Ведь они правы!»

Доброе дитя (Александр Радонежский)

Была суровая зима. Снег глубоко покрывал землю. Дома, сараи – всё было занесено снегом. Тяжко пришлось воробьям.

Бедняжки не могли найти себе и зёрнышка. От холода и голода они жалобно чирикали, летая около дома.

Жалко их стало Маше. Собрала она крошки хлеба со стола, вышла во двор и стала кормить воробышков, которые стайками слетались к ней.

– Что ты мёрзнешь во дворе, Маша? – окликнул девочку отец.

– Мне жалко бедных, беспомощных воробышков: они такие голодные. Я буду кормить их, пока не потеплеет на улице!

– Но ведь их очень много, всех ты всё равно не накормишь, – сказал отец.

– А я думаю, – ответила дочь, – что в каждом доме есть дети; им, наверное, тоже жаль бедных воробышков и они их покормят в голодное время.

Печальный случай (Клавдия Лукашевич)

Нашёл мальчик в лесу птичье гнездо. «Вот, – думает, – заберу себе птенчиков».

Заметила мать птенчиков, что плохо дело. Слетела она с гнезда, вьётся около мальчика, сама в руки даётся.

«Поймаю сперва птичку!» – думает мальчик. Погнался он за ней. Но, как только добежит до птички, она всё вперёд улетает. Так манила она его долго и завела далеко.

Устал мальчик, перестал за ней гоняться и дерева с гнездом уже не нашёл.

На другой день мальчик опять пошёл в лес. И вдруг он увидел, что гнёздышко лежит на земле пустое… Значит, другие дети разорили его.

Ему стало совестно и больно. Было жаль птичку-мать. Ведь и он хотел сделать то же самое…

Старый дом (Станислав Брейэр)

Весной воробьиная пара хотела свить себе гнездо в трещине старого дома. Но какой-то дедушка стал хлопать в ладоши и махать палкой, отпугивая птиц.

Воробьи обиделись, что вот какой злой старик не даёт им покоя, и улетели искать другое место.

А на следующее утро приехал большой экскаватор и разрушил тот дом.

Наказание (Станислав Брейэр)

Я сломал ногу и сказал старцу:

– Я глупец! Зачем я пошёл по гололёду в темноте, держа руки в карманах?!

– Друг, – ответил старец. – Не за то ты себя ругаешь. Вспомни, как ты пнул бродячую кошку, которая у тебя просила есть!

Бумажный петушок (Клавдия Лукашевич)

 
Из бумаги петушка
Люба смастерила,
Разукрасила бока,
Гребень прикрепила,
 

 
И, любуясь петушком,
Любочка присела,
И приветным голоском
Песенку запела:
 
 
«Знаешь ли, мой петушок,
Есть такие дети,
У которых близких нет
Никого на свете.
 
 
Мама ласковой рукой
Их не приголубит,
И игрушки никакой
Им никто не купит.
 
 
Ты лети, мой петушок,
Сядь к ним на окошко:
Пусть с тобою веселей
Будет им немножко…»
 

Сострадание на пожаре (Александр Пушкин)

В одну минуту пламя охватило весь дом. Потолки затрещали, посыпались, пылающие брёвна стали падать, красный дым вился над кровлею.

Вскоре вся дворня высыпала во двор. Бабы с криком спешили спасти свою рухлядь. Искры полетели огненной метелью, избы загорелись.

Новое явление привлекло всеобщее внимание: кошка бегала по кровле пылающего сарая, недоумевая, куда прыгнуть.

Со всех сторон окружало её пламя. Бедное животное с жалобным мяуканьем призывало на помощь.

Мальчишки помирали со смеху, смотря на её отчаяние.

«Чему смеётесь? – сказал кузнец. – Божия тварь погибает, а вы сдуру радуетесь!»

И, поставив лестницу на загоревшуюся кровлю, он полез за кошкой.

Она поняла его намерение и с видом торопливой благодарности уцепилась за его рукав. Полуобгорелый кузнец со своей добычей слез вниз.

Пожар свирепствовал ещё некоторое время, наконец унялся, и груды углей без пламени ярко горели в темноте ночи; около них бродили погорелые люди.

Ты прости меня, Дружок! Воспоминание Петра Ивановича (Станислав Брейэр)

Мы, тогдашние мальчишки, играли с мячом в общем дворе.

Подбежала дворняжка, одна из многих бродячих собак. Я бросил мяч приятелю, но тут дворняжка неожиданно высоко подпрыгнула и толкнула мяч носом.

Мы засмеялись: здорово! Как дрессированная собака в цирке! Тогда мой приятель бросил мяч мне – и опять дворняга подпрыгнула, толкнула его носом. И мы стали играть вместе с этой собакой, и гладили её, и ласкали, и считали своим другом.

И звали её: «Дружок! Дружок!» А она-то старалась изо всех сил подпрыгивать как можно выше и толкать мяч как можно дальше, и виляла хвостом от большого счастья, что её признали за свою…

А потом начался дождь, и я с напарником убежал в подъезд. И больше никогда не видел ту собаку…

Её, наверное же, никто не учил играть в мяч, как дрессируют цирковых, а она сама научилась этой премудрости (скорее всего, не столько из любви к игре, сколько от голода). Мол, попрыгает, заслужит свою нехитрую награду – и благодарные добрые дети принесут ей что-нибудь поесть, попить, а то и вовсе – возьмут жить в своём доме (только если старшие разрешат). Или построят для неё шалашик, или настоящую будку – во дворе.

А я – не понял, не позвал с собой в подъезд, не подостлал ей что-нибудь в углу и не дал – ни кусочка, ни крохи.

…Вот я сейчас вдруг – спустя много лет, кое-что познав в жизни, – вспомнил ту бродяжку-дворняжку. Худую, всегда голодную. И как мне сейчас стыдно!

Ты прости меня, Дружок! Я постараюсь накормить, напоить, укрыть от непогоды – всех собак и кошек нашего большого двора, и не только! И в этом будет – и твоя заслуга…

Подробнее о серии «Сборник добрых историй» и других книгах издательства «Символик» вы можете узнать на сайте издательства: simvolik-knigi.ru

Присоединяйтесь к нам в социальных сетях и читайте наш новый блог «Вокруг семьи», посвящённый православной семье, детям и книгам:

vk.com/vokrugsemyi

ok.ru/umdobro

facebook.com/nravstvennyeposevy/

Книги издательства можно приобрести оптом и в розницу в сети магазинов «Символик» и интернет-магазине www.simvolik.ru

Оптовый отдел продаж: +7 (499) 929-51-85; e-mail: [email protected]