Текст книги "Полное собрание сочинений. Том 3. Произведения 1852–1856 гг. Записки маркера"

«А как я мог быть хорош и счастлив, ежели бы шел по той дороге, которую, вступая в жизнь, открыли мой свежий ум и детское, истинное чувство! Не раз пробовал я выйти из грязной колеи, по которой шла моя жизнь, на эту светлую дорогу. Я говорил себе: употреблю всё, что есть у меня воли, – и не мог. Когда я оставался один, мне становилось неловко и страшно с самим собой. Когда я был с другими, я забывал невольно свои убеждения, не слыхал более внутреннего голоса и снова падал.

«Наконец я дошел до страшного убеждения, что не могу подняться, перестал думать об этом и хотел забыться; но безнадежное раскаяние еще сильнее тревожило меня. Тогда мне в первый раз пришла страшная для других и отрадная для меня мысль о самоубийстве.

«Но и в этом отношении я был низок и подл. Только вчерашняя глупая история с гусаром дала мне довольно решимости, чтобы исполнить свое намерение. Во мне не осталось ничего благородного – одно тщеславие, и из тщеславия я делаю единственный хороший поступок в моей жизни.

«Я думал прежде, что близость смерти возвысит мою душу. Я ошибался. Через четверть часа меня не будет, а взгляд мой нисколько не изменился. Я так же вижу, так же слышу, так же думаю; та же странная непоследовательность, шаткость и легкость в мыслях, столь противоположная тому единству и ясности, которые, Бог знает зачем, дано воображать человеку. Мысли о том, что будет за гробом, и какие толки будут завтра о моей смерти у тетушки Ртищевой, с одинаковой силой представляются моему уму.

«Непостижимое создание человек!»

Комментарий С. Л. Толстого

ИСТОРИЯ ПИСАНИЯ «ЗАПИСОК МАРКЕРА».

«Записки маркера» задуманы и написаны в сентябре 1853 года, в Железноводске, куда Толстой приезжал на некоторое время из Старогладковской станицы, для того чтобы полечиться и повидаться с сестрой Марией Николаевной, приехавшей туда же из центральной России, вместе с мужем гр. В. П. Толстым.

В то время у Толстого, по его обыкновению, было начато несколько работ, а именно: он продолжал «Отрочество», обдумывал «Роман русского помещика» и набрасывал кавказские очерки. 12 сентября он отметил в своем дневнике: «Окончил ист[орию] К[арла] И[вановича]» (главу «Отрочества»); 13 сентября он пишет: «Утром была тоска страшная», а затем «пришла мысль З[аписок] М[аркера], удивительно хорошо, писал, ходил смотреть Собрание и опять писал З[аписки] М[аркера]. Мне кажется, только теперь я пишу по вдохновению; от этого хорошо».

14 сентября он отметил в дневнике: «Окончил начерно и вечером написал один лист набело. Пишу с таким увлечением, что мне тяжело даже: сердце замирает. С трепетом берусь за тетрадь».

15 сентября опять отметка в дневнике: «Утро писал, не обедал, гулял… С 8 (вечера) писал до 11. Хорошо, но слишком неправильный слог. Больше половины написано».

16 сентября «Записки маркера» были окончены. В этот день Толстой пишет в дневнике: «Молодец! Я работал славно. Кончил».

17 сентября он отмечает, что написал письмо Некрасову; в то же время он отослал ему рукопись «Записок маркера». Таким образом этот рассказ был написан и переписан в четыре дня.

Некрасову Толстой писал: «Посылаю небольшую статью для напечатания в вашем журнале. Я дорожу ею гораздо более, чем Детством и Набегом; поэтому в третий раз повторяю условие, которое я полагаю для напечатания – оставление ее в совершенно том виде, в котором она есть. В последнем письме Вашем Вы обещали мне сообразоваться с моими желаниями в этом отношении. Ежели бы цензура сделала снова вырезки, то ради Бога, возвратите мне статью или, по крайней мере, напишите мне прежде печатания. Напечатать эту статью под заглавием, выставленным в начале тетради, или: Самоубийца, Рассказ маркера, будет зависеть совершенно от Вашего произвола». («Архив села Карабихи», стр. 200.) Надо заметить, что Толстому была несвойственна та быстрота в работе, с какой написаны «Записки маркера», и та поспешность, с которой рассказ послан в печать. Вскоре он пожалел о своей поспешности: 25 октября 1853 г. от отметил в дневнике: «Я начинаю жалеть, что слишком поспешно послал «Записки маркера». По содержанию едва ли я много бы нашел изменить и прибавить в них, но форма не совсем тщательно отделана».

Некрасов писал Толстому 6 февраля 1854 г.: «… отвечал вам довольно скоро по получении рукописи («Записки маркера») по старому вашему адресу (на имя Н. Н. Толстого). Там я излагал и мнение мое об этой вещи, спрашивал вас в заключение – печатать ли всё-таки эту вещь или вы соглашаетесь на мои замечания? И так приходится мне теперь повторить эти замечания. «Записки маркера» очень хороши по мысли и очень слабы по выполнению; этому виной избранная вами форма; язык вашего маркера не имеет ничего характерного – это есть рутинный язык, тысячу раз употреблявшийся в наших повестях, когда автор выводит лицо из простого звания; избрав эту форму, вы без всякой нужды стеснили себя: рассказ вышел груб и лучшие вещи в нем пропали. Извините, я тороплюсь и не выбирал выражений, но вот сущность моего мнения об этом рассказе; это я счел долгом сообщить вам, прежде чем печатать рассказ, так как я считаю себя обязанным вам откровенностью за то лестное доверие, которым вы меня удостоили. Притом ваши первые произведения слишком много обещали, чтобы после того печатать вещь сколько-нибудь сомнительную. Однакож я долгом считаю прибавить, что если вы всё-таки желаете, я напечатаю эту вещь немедленно; мы печатаем много вещей и слабее этой, и, если я ждал с этою, то потому только, что ждал вашего ответа. Жду его и теперь…» («Голос минувшего», 1915, 5, стр. 211—212.)

Некрасов медлил с печатанием рассказа, по мотивам, им высказанным в этом письме. Толстой же, повидимому, не намеревался переделывать рассказ и, будучи уже не на Кавказе, а в Турции, писал ему 19 декабря 1854 г. следующее: «Напечатаны ли и когда будут напечатаны «Рассказ маркера» и «Отрочество»? И почему я не получаю «Современника»? Уведомьте меня, пожалуйста, об этом и страховым, чтобы было вернее. Адрес мой тот же, в Кишинев…». Рассказ был напечатан в январской книжке 1855 г. «Современника».

В «Записках маркера» можно найти некоторые черты из жизни самого Толстого. В первоначальной рукописи этого рассказа Нехлюдов говорит, что у него есть сестра, братья, тетка; неупоминание о родителях показывает, что у Нехлюдова ко времени рассказа их не было. Известно, что Толстой также рано потерял родителей. Из его дневников можно видеть, что он под влиянием среды и страстности своего характера так же, как и Нехлюдов, отдавал дань некоторым увлечениям дворянской молодежи, чем жестоко мучался и за что беспощадно себя осуждал. Так, например, осенью 1852 года, живя в Тифлисе, он так же, как герой «Записок маркера», много проиграл билльярдному маркеру. В дневнике 20 марта 1853 года он записал: «В последний раз я играл в конце Августа – следовательно слишком 6 месяцев – и теперь не чувствую никакого позыва к игре. В Тифлисе я стал играть с маркером и проиграл ему что-то около 1000 партий. В эту минуту я мог бы проиграть всё».

Затем он дает себе слово больше не играть, но, как видно из последующих дневников, не выдерживает характера.

Особенно подчеркивает автобиографичность рассказа предполагавшаяся, но не осуществленная вставка в рассказ (см. вар. № 7). Отношения Нехлюдова к светскому обществу, совет его тетушки вступить в связь с дамой из общества, упрекание себя в тщеславии и лени – всё это как бы выдержки из дневника самого Толстого.

ОПИСАНИЕ РУКОПИСЕЙ, ОТНОСЯЩИХСЯ К «ЗАПИСКАМ МАРКЕРА»

Рукопись, по которой рассказ «Записки маркера» печатался в «Современнике», и рукопись, по которой он печатался в сборнике «Для легкого чтения», до нас не дошли. В архиве Толстого Публичной Библиотеки Союза ССР имени Ленина находятся три черновые рукописи рассказа, написанные рукою Толстого. Бумага – фабрики бр. Варгуниных. Эти три рукописи состоят из: а) полной первоначальной редакции рассказа, б) неполной редакции и в) вставного листка.

а) (П. VI.) F°, 8 лл. Рукопись состоит из четырех листов писчей бумаги, исписанных с обеих сторон; последняя страница исписана лишь наполовину. Это – полный первоначальный черновик рассказа, который, как видно из дневника Толстого, написан горячо, в два дня, так сказать, одним взмахом пера. По почерку можно видеть, что рукопись писалась быстро. Многие слова недописаны, много помарок и вставок; некоторые слова неразборчивы или читаются с трудом.

б) (П. I.12.2.) 4°, 5 лл. Рукопись, состоящая из 5 листов, исписанных с обеих сторон, не полна: недостает начала и одного листа из середины. Она начинается словами: «На другой день квечеру пріѣзжаетъ», после чего рассказ излагается почти так же, как в печатном тексте; затем он обрывается на словах: «Быстро смѣнялись въ моемъ воображенiи и возно[сили]», после чего следует перерыв, объясняемый потерею листка, т. е. двух страниц. Следующий лист начинается словами: «во всякомъ состраданіи есть облегченіе».

В нескольких местах рукописи поставлены цыфры (от 1 до 4), указывающие на перестановку некоторых абзацев. Эта перестановка отчасти осуществлена при напечатании рассказа. Четыре абзаца перечеркнуты крестообразными линиями. Других поправок и вставок мало. Рукопись написана разборчивым почерком; это перебеленный экземпляр.

в) (П. I.12. 3.) 4°, 1 л. Лист исписан с обеих сторон разборчивым почерком с немногими поправками; повидимому, он вырезан из какой-то тетради. Страницы помечены цыфрами 47 и 48. Вверху страницы, помеченной цыфрой 47, написаны слова: «когда еще не зналъ женщинъ», после чего изложение начинается с красной строки сноской (1), указывающей, что листок предназначалось вставить в рассказ. Листок не может быть вставкой в рукопись первых двух редакций, так как страницы этих рукописей не нумерованы, а обе страницы листка нумерованы. К какой рукописи предназначалась вставка, остается вопросом.

ОБЗОР СОДЕРЖАНИЯ ТРЕХ РЕДАКЦИЙ «ЗАПИСОК МАРКЕРА».

Первая редакция – первоначальная рукопись, написанная в два дня, значительно отличается от печатного текста. Наиболее значительные отклонения следующие.

Заглавие рассказа первоначально было «Разсказъ маркера». Слово «Разсказъ» зачеркнуто и вместо него надписано «Записки».

В первом абзаце рассказа имена некоторых лиц, игравших на бильярде, не те, что в печатном тексте:

Такъ часу въ 3-мъ было дѣло.

Играли господа: князь М., адъютантъ большой были, Стариковъ, что всегда съ к[няземъ], Панъ, Огурцовъ, Михаилъ Иванычь – народу было порядочно.

Под словами: «адъютант большой» следует подразумевать флигель-адъютанта, т. е. адъютанта государя. В печатном тексте эти слова заменены другими: «гость большой» – вероятно по цензурным соображениям. Стариков – это то лицо, которое потом называется «Федоткой».

После слов «шары вынимай» следует вариант № 1. Здесь грубость «гостя большого» («адъютанта большого» в рукописи, т. е. флигель-адъютанта) выражена резче, чем в печатном тексте.

Одежда Нехлюдова описана подробнее:

Сапоги, сертучекъ, жилетикъ, шляпка – все съ иголочки <и сукно, видно, первый портной шилъ>, часы золотые старинные и цепь золотая <тогда только мода на толстыя вышла>; на ней всякія штучки висятъ, тутъ и печатка и каретка, тутъ и сапоги <и въ шарфѣ булавочка дорогая>.

Затем маркер предполагает, что Нехлюдов изъ большой фамиліи, изъ ученья только вышелъ, что изъ деревни пріѣхалъ, помѣщикъ т[о]е[сть].

Грубость «адъютанта большого» еще раз подчеркнута в следующих словах:

Кричитъ на меня, что я счелъ будто не такъ, какъ бурлакъ какой, кій даже объ земь шваркнулъ. Не хочу, мылъ, больше играть, ужъ прямо на барина не похожъ.

Вместо слов: «с удовольствием» – в рукописи: Авекъ плезиръ (я съ бариномъ старымъ какъ въ Парижѣ жилъ, такъ по-французски научился немного).

Про пана говорится: Да ужъ игралъ чисто… Бестія! и мнѣ то съ нимъ не сыграть.

В рукописи после слов: «я от тебя ничем не обижусь» следует: – А вы – подлецъ! А вы – мальчишка.

После слов: «вовсе не смыслил» следует эпизод с француженкой (вариант № 2)

После слов: «человек молодой, непривычный» – следует вариант № 3, внесенный в текст рассказа в XII и последующих изданиях полн. собр. соч. Л. Н. Толстого, но не помещаемый в тексте настоящего издания по соображениям, приводимым ниже, при изложении истории печатания.

В рукописи после слов: «скуластый, дурной такой» следует: такая морда, прости Господи, какъ у моськи, и благороднаго-то ничего нѣтъ, а ходилъ чисто, въ каретѣ ѣзжалъ, не своей, а въ княж[еской].

В рукописи после слов «промеж себя разговаривают» следует: Ты, говоритъ, того, Есмеральду, говоритъ, не знаешь; что твоя Венера! Она, говорить, такая изъ себя красавица! А Федотка знай калантара поставитъ, тѣ киксы да киксы, а онъ потаскиваетъ и зашибъ, по 6 р. съ брата.

В рукописи после слов: «Дай бутылку» следует: А нынче все: угодно вамъ заинтересовать. И съ паномъ даже играть сталъ. Ужъ я говорю: что вы сударь, мылъ, съ такимъ человѣкомъ играть изволите? Вѣдь онъ ужъ, мылъ, извѣстный и битъ за то.

В рукописи после слов: «Да опять дернет» следует: На другой день его не было; п[анъ] съ княземъ игралъ, да и разговорились про Козельского.205205
  В первоначальной редакции Нехлюдов назывался Козельским.


[Закрыть] Онъ, говоритъ, богатый и знатной фамиліи. Признаюсь, пожалѣлъ я, что 1000 р. спустилъ ему.

В рукописи после слов: «до того доходил, что» подробнее: извощику заплатить у меня занимаютъ, съ Эстервой часто пріѣзжалъ, а отъ Ста[рикова] ни на шагъ. На верху играютъ, и какіе-то у нихъ втроемъ съ к[няземъ] счеты были мудреные; ужъ не понимаю, кто кому долженъ. Тотъ у того беретъ, тотъ у того беретъ, а все Стар[иковъ] имъ давалъ.

После слов: «иду назад» в рукописи несколько иначе: слышу, что кто-то дверью стукнулъ крѣпко, иду въ биль[ярдную], порохомъ пахнетъ. Смотрю, а онъ лежитъ, вздрагиваетъ, пистолетъ во рту, кровь изо рта такъ и хлещетъ.

Первоначальная редакция предсмертной записки Нехлюдова, как видно из варианта № 4, несколько отличается от печатного текста и полнее его.

Вторая редакция «Записок маркера» в той части рукописи, которая сохранилась, близка к тексту, напечатанному в сборнике «Для легкого чтения» и изданиях полн. собр. сочинений, начиная с XII издания; но в конце рукописи, в предсмертной записке Нехлюдова, есть два места, не вошедшие в книжный текст. Это – во-первых, те четыре абзаца, которые крестообразно перечеркнуты (вар. № 5) и, во-вторых, рассуждения Нехлюдова о самоубийстве и будущей жизни (вариант № 6). Содержание перечеркнутого отчасти, но в иной редакции, вошло в рассказ. Рассуждения же Нехлюдова выпущены.

Вставной листок (рукопись 1. 12. 3., вар. № 7) не вошел в книжный текст.

ИСТОРИЯ ПЕЧАТАНИЯ «ЗАПИСОК МАРКЕРА».

Рассказ «Записки маркера», посланный в редакцию «Современника» в сентябре или октябре 1853 г., пролежал там больше года и появился в печати только в первом январском номере «Современника» 1855 г. с подписью Л. Н. Т. «Отечественные записки» дали о нем сочувственный отзыв, и Толстой отмечает в своем дневнике 27 марта:

«Приятнее же всего было прочесть отзывы журналов о З[аписках] М[аркера], отзывы самые лестные. Радостно и полезно тем, что поджигая к самолюбию, побуждает к деятельности».

В следующем 1856 году «Записки маркера» вновь появились, уже с подписью «графъ Л. Н. Толстой», в сборнике «Для легкого чтения <повести, рассказы, комедии, путешествия и стихотворения современных русских писателей», вып. II. Спб., изд. книжного магазина Давыдова и К°. 1856. Цензурное разрешение от 22 мая 1856 года.

Рассказ был передан издателю Давыдову для напечатания в сборнике «Для легкого чтения» самим Толстым.

В его дневнике 14 мая 1856 г., писанном в Петербурге, отмечено: «Пришел Давыдов. Кончил с ним».

Если принять во внимание, что цензурное разрешение на II вып. сборника «Для легкого чтения» помечено 22 мая 1856 г., то надо предполагать, что с Давыдовым речь шла именно о «Записках маркера». Следовательно, текст «Записок маркера», напечатанный в сборнике «Для легкого чтения», есть текст, напечатанный по последней, не сохранившейся рукописи или корректуре, признанной автором окончательной.

В сборнике «Для легкого чтения» «Записки маркера» напечатаны в гораздо более полном виде, чем в «Современнике». При сравнении текста «Для легкого чтения» с текстом «Современника» становится очевидным, что пропуски и изменения в тексте «Современника» – цензурного происхождения. Хотя между временем появления «Записок маркера» в «Современнике» и временем их напечатания в «Для легкого чтения» прошел всего год с небольшим (январь 1855 г. – май 1856 г.), но этот год был как раз началом значительного перелома в русской жизни (19 февраля 1855 г. вступил на престол Александр II) и в частности началом значительного облегчения тех условий, в которых находилась русская печать. Этим и объясняется появление «Записок маркера» в гораздо более исправном и полном виде.

К сожалению, в последующих изданиях сочинений Толстого, включительно до XI изд. 1903 г., «Записки маркера» перепечатывались из «Современника», т. е. в неполном виде. Лишь в XII и последующих изданиях помещен тот текст, который был напечатан в сборнике «Для легкого чтения» с немногими неточностями и некоторой разницей в орфографии.

Сравнение текста «Записок маркера» в «Современнике» с текстом этого же рассказа в сборнике «Для легкого чтения» дает богатый материал для истории цензуры. На это впервые указал М. О. Гершензон в литературном обозрении «Научного слова» за 1905 г.

Однако не все пропуски восстановлены. После слов «человек молодой, непривычный» (стр. 106, строка 15) в сборнике «Для легкого чтения» поставлено двойное тире: —.—, подобное тем двойным тире, которые указывают на пропуски, сделанные в «Современнике».

В XII и последующих изданиях полного собрания сочинений Толстого здесь сделана следующая вставка, заимствованная из первоначальной рукописи: «Так тут бильярд и загадил. Уж на другой день за сукно 80 руб. заплатил».

Однако такая конъектура едва ли уместна, так как Толстой сам передал свой рассказ издателю Давыдову и тем санкционировал его редакцию. Вопрос же о том, сделан ли пропуск автором, издателем или цензором и по каким причинам, в настоящее время не может быть разрешен; поэтому в настоящее издание такая конъектура не вводится, и пропущенное печатается не в тексте, а входит в вариант № 3.

На том же основании из второй редакции рассказа в текст не вносится конец предсмертной записки Нехлюдова (вариант № 6), несмотря на то, что эти рассуждения о самоубийстве и загробной жизни были, вероятно, выпущены по цензурным соображениям.

В настоящем издании «Записки маркера» печатаются в редакции сборника «Для легкого чтения» с сохранением особенностей речи маркера (трахтир, маркел, канфуз, испужался и т. п.) с следующими поправками: Слово «пан», как прозвище одного из бильярдных игроков, печатается нами курсивом и с прописной буквы везде, где он упоминается. В «Современнике» оно напечатано с прописной буквы и обыкновенным шрифтом, а в сборнике «Для легкого чтения» со строчной буквы и в трех местах курсивом, а в четырех – обыкновенным шрифтом.

Стр. 100, строка 13. Вместо: посмотрел да и сел – печатается как в «Современнике»: посмотрел, посмотрел, да и сел.

Стр. 103, строка 30. Вместо: пирамиду – печатается, тоже по «Современнику»: пирамидку

Стр. 104, строки 39—40. Вместо: чтобы он, то есть, на дуэль согласия не делал – печатается: чтобы он, то есть, на дуэль согласие сделал, что согласно с рукописью.

Стр. 111, строка 1. Вместо: просто ничего политики не знал. – печатается по «Современнику»: простой, ничего политики не знал.

Стр. 116, строка 23. Вместо: грозной колеи – печатается: грязной колеи, что также согласно с рукописью.