Текст книги "Полное собрание сочинений. Том 26. Произведения 1885–1889 гг. Благо только для всех"

Всякій человѣкъ рождается и живетъ младенцемъ, ребенкомъ, часто и юношей, живетъ съ желаніемъ блага только себѣ.

Онъ желаетъ блага только себѣ и не знаетъ этого. Но приходить время, и въ каждомъ человѣкѣ зарождается сознаніе: и въ то же время какъ онъ понимаетъ, что онъ желаетъ блага себѣ, онъ признаетъ и то, что жизнь всякаго живаго существа есть такое же желаніе себѣ блага, только себѣ, и жизнь представляется ужаснѣишимъ, неперестающимъ противорѣчіемъ.

До тѣхъ поръ, пока въ немъ не проснулось сознаніе, онъ, не зная этого, желалъ блага только себѣ, и это не мѣшало ему жить; но какъ только человѣкъ понялъ, что его жизнь есть желаніе себѣ блага и что въ томъ же жизнь всѣхъ другихъ существъ, онъ не можетъ уже не видѣть безсмысленности жизни. Каждое существо воображаетъ и живетъ такъ, какъ будто міръ существуетъ для него одного и потому, стремясь къ своему благу, вступаетъ въ борьбу и производить себѣ же величайшее зло.

Желаніе блага себѣ есть основа жизни и вмѣстѣ съ тѣмъ есть очевиднѣйшее противорѣчіе. Вотъ это то противорѣчіе и разрѣшаетъ христіанское ученіе.

Христіанское ученіе указываетъ человѣку, что какъ только онъ созналъ, что цѣль его жизни есть желаніе блага, оно уже не можетъ быть желаніемъ блага себѣ, а должно быть желаніемъ блага другимъ существамъ, т. е. любовью. Христіанское ученіе показываетъ человѣку, что желаніе блага всѣмъ существамъ есть вѣчное вездѣсущее благое начало жизни, заключенное во все живущее, и что до тѣхъ поръ, пока оно не сознано, оно, представляясь желаніемъ блага только себѣ, производить то самое дѣйствіе, которое оно и должно производить, но что, какъ скоро въ животномъ существѣ проснулось сознаніе, тотчасъ же разрушается представленіе о благѣ для одного себя, и желаніе блага уже не ограничивается однимъ собою, а переносится на другія существа —выражаясь любовью.

Вѣчное, вездѣсущее и дающее жизнь всему живущему, – начало, есть желаніе блага всему живущему, т. е. любовь ко всему, то, что мы называемъ Богомъ, – заключено въ предѣлы животной личности, и, пока оно не освѣщено сознаніемъ, выражается желаніемъ блага только къ себѣ; но освѣщенное сознаніемъ, оно, какъ зерно, начавшее расти, начинаетъ расширяться, освобождаясь отъ наложенныхъ на него ограниченій, и проявляется, какъ божественная сущность, и это то расширеніе и освобожденіе божественной сущности изъ своей плотской оболочки и есть то, что по христіанскому ученію называется жизнью.

Вся бесѣда съ Никодимомъ о новомъ рожденіи, о томъ, что люди должны вѣрить въ Того, кого Отецъ послалъ въ міръ, относятся только къ этому духовному началу жизни, заключенному въ человѣческое животное и проявляющееся въ немъ сначала любовью къ себѣ, а потомъ къ другимъ и ко всѣмъ существамъ. Къ этому же относятся слова о свободѣ и даже всемогуществѣ того, кто вѣритъ въ пославшаго и посланнаго, такъ какъ человѣкъ, положившій свою жизнь въ увеличеніи любви, не можетъ быть ничѣмъ связанъ и, сливаясь съ началомъ жизни, становится всемогущимъ.

Это же особенно ясно выражено въ словахъ о двухъ жизняхъ, о той жизни, которую надо погубить для того, чтобы получить истинную. Ученіе о томъ, что человѣкъ есть сынъ Божій, разъясняетъ ту же истину о томъ, что человѣкъ, сознающій себя отдѣльнымъ существомъ, долженъ считать собою не свое тѣло, желающее блага только себѣ, а ту безконечную и вѣчную силу, которая живетъ въ немъ и желаетъ блага всему существующему, которая и есть Богъ.

Ключъ къ ученію Христа въ томъ, что человѣкъ съ проснувшимся сознаніемъ узнаетъ, кто онъ; онъ думалъ, что онъ жалкое, бѣдственно живущее и безсмысленно умирающее животное, и онъ узнаетъ, что онъ Богъ, Богъ, хотя и ограниченный условіями того животнаго, въ которое онъ вложенъ, но все-таки Богъ, т. е. вѣчно свободная, всемогущая, творящая жизнь и постоянно освобождающаяся отъ своихъ ограниченій сила.

Человѣкъ, познавшій эту истину и повѣрившій ей, подобенъ молодому птенцу, – который, не вѣря еще въ свои крылья, бѣдствовалъ, бѣгая по землѣ среди всѣхъ преградъ и опасностей, и вдругъ, повѣривъ въ силу своихъ крыльевъ, распустилъ ихъ и поднялся въ свободную и естественную ему среду воздуха.

Человѣкъ, повѣрившій въ свою божественную сущность, перенесшій въ нее свою жизнь, сразу освобождается отъ всѣхъ стѣсненій и страданій и переходить въ область свободы и непрекращающейся радости.

Но возможно ли такое перенесенiе сознанія жизни изъ тѣлеснаго животнаго въ духовную сущность? Возможно ли ребенку, не могущему держаться прямо, выучиться ходить. Невозможно бы было, если бы не было неперестающаго неостановимаго роста и усиленія ребенка. Точно также было бы невозможно перенесете сознанія жизни въ духовную сущность, если бы не было столь неперестающаго, неостановимаго роста духовной сущности человѣка во все продолженіе его жизни.

При постоянномъ же, при всѣхъ возможныхъ условіяхъ неизбѣжномъ, ослабленіи тѣла и ростѣ духовнаго сознанія перенесете сознанія жизни изъ тѣлеснаго животнаго въ духовную сущность не только не невозможно, но оно неизбѣжно, неудержимо; оно само, рядомъ страданій неуклонно совершается во все продолженіе человѣческой жизни.

Тѣлесныя силы, желанія, страсти слабѣютъ, неизбѣжная смерть становится все вѣроятнѣе и вѣроятнѣе, сила же разума, освобождающая любовь, все болѣе и болѣе просвѣтляется, и человѣкъ, страдая и борясь, но все таки неизбѣжно, хотя передъ смертью, переноситъ свое сознаніе изъ тѣлесной жизни въ духовную.

Но такъ невольно и съ страданіями переноситъ свое сознаніе жизни изъ животнаго въ духовную сущность только человѣкъ, не принявшій христіанскаго ученія; человѣкъ же, принявши это ученіе, совершаетъ этотъ переходъ свободно и радостно.

Христіанское ученіе и состоитъ именно въ томъ, чтобы этотъ переходъ отъ жизни животнаго къ жизни божественной совершался безъ борьбы и страданій, а свободно и радостно.

Сущность христіанскаго ученія въ томъ, чтобы избавить людей отъ того общаго имъ и неизбѣжнаго смѣшенія своей оболочки съ своей сущностью; какъ бы указать бабочкѣ пока она куколка, что она не куколка, а бабочка; сущность этого ученія есть уясненіе пути, по которому идетъ жизнь человѣка, предвареніе ея пониманія.

Все дѣло только въ томъ, возможно ли такое перенесете своего я изъ животнаго въ свою духовную божественную сущность. Возможно ли желать не того, чего желаетъ животное, а того, чего желаетъ живущій въ немъ Богъ? И если оно возможно, то въ чемъ состоитъ жизнь человѣка, перенесшаго свое я изъ животнаго въ Бога, и даетъ ли такая жизнь благо человѣку?

При признаніи собой своего животнаго, вся жизнь есть неперестающее разочарованіе, есть рядъ обмановъ, разрѣшающихся жестокимъ, безсмысленнымъ концомъ, смертью того, для котораго достигалось счастье, при признаніи собой той Божественной сущности, которая живетъ въ насъ, жизнь становится неперестающимъ, радостнымъ удовлетвореніемъ требованій этой сущности, состоящей въ все большемъ и большемъ освобожденіи себя отъ наложенныхъ на нее ограниченій личностью, и кончающееся полнымъ освобожденіемъ ея отъ этихъ ограниченій – тѣлесною смертью.

При признаніи собой, своимъ я, своей животной личности, весь міръ безсмысленное соединеніе страдающихъ и заставляющихъ страдать другъ друга разъединенныхъ существъ, при признаніи собою своей божественной природы міръ представляется мѣстомъ разумной благой работы, къ которой предназначается всякій проснувшійся къ сознанію человѣкъ.

При признаніи собой, своей животной личности, жизнь человека есть сплошное страданіе; – при признаніи человѣкомъ собой своей божественной сущности – жизнь человѣка есть неперестающая радость.

При признаніи собой своей животной личности жизнь есть жестокое рабство; при признаніи собой своей божественной сущности, жизнь есть не только свобода, но и всемогущество.

При признаніи собою, своего тѣлеснаго я, жизнь есть неперестающее умаленіе, при признаніи собою своей божеской сущности, жизнь есть неперестающее освобожденіе этой сущности, увеличеніе ея.

Главное различіе между двумя пониманіями жизни состоитъ въ томъ, что, считая собою, своимъ я, свою животную личность, всѣ усилія желанія человѣка направляются на невозможное: на удовлетвореніе, усовершенствованіе и продолженіе личности, а между тѣмъ по свойству личности, она никогда не можетъ быть удовлетворена (чѣмъ болѣе удовлетворяются ея —требованіямъ, тѣмъ онѣ болѣе разгораются), ни усовершенствована, потому что она съ каждымъ часомъ послѣ извѣстнаго возраста становится слабѣе и ничтожнѣе, ни еще менѣе сохранена, такъ какъ неизбѣжно подлежитъ смерти. Полагая, же свою жизнь въ той божественной сущности желанія блага всего существующаго, которая служить основой всякой жизни, желанія человѣка направляются на все большее и большее освобожденіе этой божественной сущности отъ ограниченій, наложенныхъ на нее личностью, a освобожденіе это совершается не переставая въ обычной жизни человѣка, и завершается неизбѣжной и представляющейся радостной для человѣка, признавшаго свою жизнь въ Богѣ, – смертью.

Переставь считать собою, своимъ я свое бѣдственное и смертное животное, и признавъ собою ту свободную, неуничтожающуюся, вѣчную и вездѣсущую силу, т. е. того Бога, котораго каждый человѣкъ сознаетъ въ себѣ желаніемъ блага, т. е. любовью, уничтожаются всѣ противорѣчія жизни, всѣ вытекающія изъ нихъ страданія, и жизнь, вмѣсто того, чтобы представляться, какъ она прежде представлялась – жестокой, безсмысленной и бѣдственной, становится благою, разумною и радостною.

Почему люди не живутъ или только какъ рѣдкія исключенiя живутъ этой жизнью? Почему большая часть усилій людей направлена не на то, чтобы уяснить людямъ сущность ихъ жизни, не на то, чтобы облегчить имъ освобожденіе своей божественной сущности отъ ограниченій жизни, не на то, чтобы утвердить людей въ признаніи своей жизнью того, что и есть ихъ дѣятельная жизнь, а напротивъ на усиленіе заблужденія, по которому жизнью представляется жизнь мірская и личная, и на заглушеніе божественнаго голоса любви. Почему усиліе людей, направленное не на то, чтобы помочь людямъ въ ихъ борьбѣ духовной сущности съ требованіями животнаго, а напротивъ, въ затрудненіи этой борьбы, въ усиленіи требованій животной личности, въ скрываніи отъ людей погибельности, безсмысленности жизни личности?

Для чего люди въ своей совокупной дѣятельности вмѣсто того, чтобы объяснять другъ другу безсмысленность мірской жизни и разумность и радостность жизни духовной, дѣлаютъ обратное: придумываютъ всякаго рода удовлетворенія потребности личности, прививаютъ искусственно новыя потребности этой личности, восхваляютъ и украшаютъ жизнь семейную и общественную, скрывающую на время безсмысленность жизни личности, придумываютъ средства ослабленія, отуманенія главнаго орудія духовной жизни – разума и возводятъ въ религіозное ученіе заблужденія о личной жизни, увѣряя людей, что они продолжаютъ жить личной жизнью и послѣ смерти? Почему это такъ? И почему люди какъ будто нарочно 1800 лѣтъ послѣ того, какъ имъ открыта истина, избавляющая ихъ отъ рабства и зла и дающая имъ свободу и благо, какъ будто нарочно стараются скрыть отъ себя спасительную истину и умышленно поддерживаютъ себя въ губительномъ заблужденіи?

Происходитъ это оттого, что человѣкъ, не только каждый отдѣльно пробуждаясь къ сознанію, борется съ привычками (инерціей) прежней жизни, но съ тѣми же привычками (инерціей) борется и все человѣчество, вѣками и вѣками жившее одной животной жизнью. То, что происходитъ въ отдѣльномъ человѣкѣ, происходитъ и во всемъ человѣчествѣ, только съ тою разницей, что въ человѣчествѣ, гдѣ эти привычки (инерція) животной жизни гораздо продолжительнее, отпоръ, даваемый проявленіями и требованіями духовной жизни, гораздо могущественнѣе. Какъ въ человѣкѣ въ извѣстное время его жизни совершается рожденіе его духовнаго существа, такъ точно оно совершается и въ человѣчествѣ.

Вся жизнь человѣка⁵5
  В подлиннике: как отдѣловѣка.


[Закрыть] есть неперестающее рожденіе къ новой жизни, есть постоянный неостанавливающійся ростъ.

И какъ въ каждомъ рожденіи или ростѣ есть борьба новаго состоянія съ прежнимъ, какъ всякое рожденіе есть ничто иное, какъ эта борьба, то все то, что совершается въ жизни человѣчества въ отпоръ духовному просвѣщенію его, есть только эта неизбѣжная борьба прежняго состоянія съ новымъ. Такая борьба происходитъ при всякомъ рожденіи или ростѣ, но рожденіе или ростъ не наши мы видимъ только извнѣ.

Наше же рожденіе и ростъ мы сознаемъ изнутри и видимъ въ немъ такія явленія, которыя скрыты для насъ при внѣшнемъ наблюденіи чужого роста или рожденія. Одно изъ так ихъ явленій, видимыхъ нами въ нашемъ ростѣ, есть то, что ту силу (орудіе въ данномъ случаѣ это есть разумъ), которая назначена Богомъ на борьбу съ животными требованіями, на побѣду надъ ними и надъ инерціей животной жизни, – эту самую силу мы употребляемъ не только не на побѣжденіе животной жизни, а напротивъ, на усиленіе ея. И это совершается какъ отдѣльнымъ человѣкомъ въ своей отдѣльной жизни, также и въ общей человѣческой жизни. Человѣку дано орудіе для освобожденія себя, но въ первую минуту онъ, какъ бы не зная, какъ употребить это орудіе, употребляетъ его на то, чтобы еще тѣснѣе связать себя. Какъ бы желая развязать узелъ, человѣкъ затягиваетъ его, или, желая остановить ходъ, усиливаетъ его.

Всѣ тѣ усилія людей во всѣхъ различныхъ областяхъ жизни къ тому, чтобы еще болѣе затянуть человѣка въ рабство животной и мірской жизни, суть послѣдствіе этого заблужденія: и вотъ отъ этого то заблужденія, состоящаго въ томъ, чтобы употреблять данный человѣку разумъ для освобожденія себя отъ рабства и бѣдственности животной жизни, на усиленіе этого рабства, противъ этого заблужденія, называемаго въ Евангеліи соблазнами, и избавляетъ насъ христіанское ученіе, объясняя людямъ что такое соблазны, какіе они бываютъ и какъ можетъ и долженъ человѣкъ не только поддаваться имъ, но уничтожать ихъ.

Соблазнъ есть употребленіе своего разума на усиленіе, утвержденіе животной жизни и ея…

–

Комментарии А. И. Никифорова⁶6
  В комментариях приняты следующие условные сокращения:
  АТБ – Архив Толстого во Всесоюзной библиотеке имени В. И. Ленина (Москва);
  AЧ – Архив В. Г. Черткова (Москва);
  Б, I; Б, II; Б, III; Б, IV – П. И. Бирюков, «Лев Николаевич Толстой. Биография», Государственное издательство: I – М. 1923; II – М. 1923; III – М. 1922; IV – М. 1923;
  БИР. 1913 —«Полное собрание сочинений Льва Николаевича Толстого» тт. I – XX. Под ред. и с примеч. П. И. Бирюкова, изд. Сытина. М. 1913;
  БЛ – Всесоюзная библиотека имени В. И. Ленина (Москва);
  ГЛМ – Государственный литературный музей (Москва);
  ГТМ – Государственный толстовский музей (Москва);
  ИРЛИ – Институт русской литературы (Ленинград);
  ЛПБ – Государственная публичная библиотека РСФСР им. М. Е. Салтыкова-Щедрина (Ленинград);
  ПЖ – «Письма графа Л. Н. Толстого к жене 1862—1910» Изд. 2 М. 1915;
  ПС – «Переписка Л. Н. Толстого с Н. Н. Страховым» изд. Общества толстовского музея. СПБ 1914;
  ПТ – «Переписка Л. Н. Толстого с гр. А. А. Толстой». изд. Общества толстовского музея. СПБ 1911;
  ПТС 1; ПТС 2 «Письма Л. Н. Толстого, собранные и редактированные П. А. Сергеенко» изд. «Книга» 1 – М. 1910, 2 – М. 1911;
  ПТСО – «Новый сборник писем Л. Н. Толстого, собранных П. А. Сергеенко, под ред. А. Е. Грузинского, изд. «ОКТО». М. 1912;
  ТЕ, 1911, 1912, 1913 – «Толстовский ежегодник» 1911 г., 1912 г., 1913 г.;
  ТТ 1; ТТ 2; ТТ 3; ТТ 4 – «Толстой и о Толстом. Новые материалы». Сборники:1 – М. 1924,2 – М. 1926, 3 – М. 1927, 4 – М. 1928.
  –


[Закрыть]

БЛАГО ТОЛЬКО ДЛЯ ВСЕХ.

«Благо только для всех» – незаконченное и пока не появлявшееся в печати произведение Толстого, находится в рукописях. Для датировки статьи прямых данных нет. Косвенные же свидетельства датируют работу Толстого предположительно, однако довольно прочно. Именно: 1) Близость статьи по содержанию и тематике к статье «О жизни», в начальной части даже как-то отражающая начало статьи «О жизни», позволяет приурочить «Благо только для всех» к 1880-м годам и именно к концу их, когда «О жизни» уже сформировалась. 2) Изучение конспекта и двух начал нашей статьи (см. ниже), показывает, что основной стимул к ее написанию был вопрос о страданиях: зачем страдания? А именно над этим вопросом долго и упорно бился Толстой, составляя XXXIV главу книги «О жизни» в ноябре-декабре 1887 года. Вопрос теодицеи, очевидно, ставится расширенно в виде новой самостоятельной статьи о смысле жизни вообще. 3) Среди рукописей «Благо только для всех», конечно, не случайно попался листок из главы о страданиях, относящийся к рукописи № 345 «О жизни», т. е. к ноябрьской работе над корректурами «О жизни». Таким образом очень вероятно, что «Благо только для всех» писалось в ноябре-декабре 1887 года.

Самый процесс создания статьи, хотя черновики ее найдены пока не все, представляется чрезвычайно своеобразным.

Как известно, Толстой при работе над черновиками имел обыкновение иногда помечать к пропуску, не зачеркивая текста, отдельные более или менее крупные места. Для этого проводилась на полях против устраняемого текста вертикальная черта карандашом или чернилами и приписывалось «проп.», т. е. пропустить. В основу статьи «Благо только для всех» и положены некоторые из таких вынутых из других произведений, отмеченных к пропуску, страниц. Самое начало статьи имеется в трех вариантах. Первый, забракованный вариант (рукопись № 1) был написан в таком виде:

Я хочу добра себѣ и другимъ и вмѣсто этого самъ страдаю и вокругъ себя вижу страданія людей. Если же и бываетъ время, что самъ не страдаешь и не видишь страданій людей, то все равно знаешь, что кромѣ того, что всякую минуту можетъ случиться всякая бѣда, я знаю, что и я и всѣ тѣ, кого я люблю, всѣ всякую минуту приближаются къ старости, къ концу, къ страданіямъ и смерти. Зачѣмъ это? Зачѣмъ въ меня вложено желаніе добра, счастья, блага, желаніе жизни для себя и для всѣхъ любимыхъ мною людей и мы всѣ должны «страдать, мучиться старѣться и умирать?

Вопросъ этотъ долженъ сдѣлать себѣ нетолько всякій разумный человѣкъ, всякій ребенокъ съ просыпающимся разумомъ. Зачѣмъ все существо мое желаетъ одного: блага и жизни, и вмѣсто того меня ожидаютъ неизбѣжныя страданія и еще болѣе неизбѣжное прекращеніе жизни – смерть.

Вопросъ этотъ стоитъ передъ каждымъ изъ насъ и стоялъ передъ всѣми людьми всегда, гдѣ бы и когда бы они не жили. И потому люди всегда и съ давнихъ временъ пытались отвѣчать на этотъ вопросъ и различно отвѣчали на него. И разумный отвѣтъ на вопросъ о томъ, зачѣмъ въ меня и въ людей вложено желаніе блага и жизни себѣ и другимъ и я и всѣ люди должны страдать и умирать, есть только одинь: затѣмъ, что этого хотѣлъ тотъ, кто произвелъ жизнь всего міра и управляетъ ею.

На этом же листке частью сбоку на поле, частью на обороте черным карандашом крупным почерком рукой Толстого набросан план предполагаемой статьи. Именно:

«Воля Бога. Ее трудно исполнить. Признать свое я въ разумномъ сознаніи. Многіе не отвѣчаютъ на вопросъ – откладываютъ. Но нельзя, надо отвѣтить. Воля Бога, чтобы мы страдали. Зачѣмъ? Воля Бога – Его дѣло».

Вместо забракованного начала пишется на особом листке второе начало (в рукописи № 2), которое и составляет начало первой редакции статьи. Эта редакция копируется рукой С. А. Толстой (рукопись № 5 и часть 6-й) и состоит всего из четырех глав (2, 3, 4 и часть 6-й издаваемого текста).

Дальше из неизвестных черновиков другой какой-то работы Толстой извлекает рукопись № 4, 8, часть 5 (см. ниже их описание), помеченную там к пропуску и, разбив ее на несколько кусков, вставляет в разные места первой редакции. Так одна часть (пагинация 9—12) вставляется как третий вариант начала статьи (составляет главу I изданного текста), часть вставляется в разные места первой редакции, причем сама первая редакция меняет обозначения глав на 2, 3, 4, 5, 6, а часть совсем не используется (рукопись № 8). Одновременно Толстой пишет заново почти всю главу 7 и 8 (рукопись № 3), отдает ее в перебелку (рукопись № 7), присоединяет к полученному тексту и получает таким образом вторую редакцию статьи «Благо только для всех», оборванную на самом начале 8 главы. Эту вторую редакцию, составленную из рукописей №№ 4—7, мы печатаем полностью на стр. 635—647. Причем текст нашего издания передает буквально точно верхний окончательный слой исправлений Толстого, но не вводит особенностей самих копий, на которые накладывались исправления автора. Нужно сказать, что полученные копии отдельных частей были им поправлены, некоторые даже не один раз (имеются поправки карандашные и чернильные). Но в общем эти поправки не сложные, часто стилистические, иногда вставочки, небольшие пропуски.

Имеющаяся среди рукописей копия всей статьи (рукопись № 9) сделана уже позже, вероятно, независимо от воли Толстого, неточно и потому значения не имеет.

Рукописи статьи «Благо только для всех» хранятся в ГТМ (AЧ) в обложке «Рукописи неизвестных годов. Благо только для всех» и состоят из следующих 9 номеров:

1. Вариант начала, автограф, 1 л., в лист, темнокоричневыми чернилами, писан только на одной стороне. Справа на поле и на обороте черным карандашом рукой Толстого вписан краткий план статьи. Вариант этот в статье не использован. (Напечатан нами выше на стр. 871.)

2. Второй вариант начала и часть статьи, охватывающие первоначальные 1, 2, и нач. 3 глав, позже отодвинутых и ставших 2, 3 и 4 (кончая стр. 641 строка 41 сверху нашего издания) главами, на 7 лл. писчей белой бумаги в 4-ку (один листок почтового формата). Лл. 2 и 3 представляют вынутый из какого-то черновика текст копии, сделанной рукой С. А. Толстой и помеченной на поле карандашом «пр.» Начало: «3. Человѣкъ, перенесшій свое я изъ животнаго въ духовное, избавляется отъ своихъ страданій»…, пагинация 20—21. Вся эта копия так испещрена новым текстом Толстого, что превратилась в автограф. Остальные листы сплошь писаны рукой Толстого и представляют таким образом первый черновой автограф 2, 3 и начала 4 глав статьи. Без пагинации, с массой поправок, перестановок, сокращений.

3. Первый черновик глав 7 и 8 статьи состоит из лоскутка копии рукой С. А. Толстой из ркп. № 6 (с пометкой главы «6, 6. 7» и пагинацией 27, зач. 15 и 22) и трех листов в 4-ку белой писчей бумаги, сплошь писаных рукой Толстого густыми темно-коричневыми чернилами. Без пагинации, помарок очень немного.

4—7. Полный текст статьи, копия частью рукой С. А. Толстой, частью неизвестной, на 42 лл. в 4-ку, представляющая сводную рукопись, состоящую из четырех, именно:

4. Копия с неизвестного черновика, рукой С. А. Толстой, на 4 лл., последний – лоскуток. Повидимому, копия вынута из черновиков других произведений, так как в ней пагинация 9—12 (по листам), а на полях карандашные пометки Толстого «пр.», отчасти счищенные резинкой. Текст не очень значительно правлен Толстым чернилами и карандашом) и составляет 1 главу изданного нами текста. Пометка главы «1» сделана» в начале текста рукой Толстого. Без заглавия.

5. Копия с № 2 рукой С. А. Толстой на 13 лл. в 4-ку с пагинацией 1—13. Чернила копии синие. Поправки Толстого сперва черным карандашом (немногие и некрупные) и позже черными чернилами (значительные вставки). Главы, бывшие первоначально 1, 2, 3, превращены в 2, 3 и 4 изданного текста.

6. Частью копия с большой вставки в конце № 5 и с неизвестной рукописи, рукой С. А. Толстой синими чернилами и неизвестной рукой темнокоричневыми чернилами, частью вставленные в равные места листки копии неизвестного произведения Толстого, помеченного на полях «пр.», и составляющие продолжение рукописей № 4 и 8, на 16 лл. белой писчей бумаги, в 4-ку, один из них лоскуток. Пагинация на разных листках разная, потому что Толстым произведены были механические перестановки частей: 14—18, 20—22, 23 (16), 24 (17), 25 (18), 26 (19), 19, 29 (16, 24), 30 (17, 18, 25), 28 (26). Правка Толстого темно-коричневыми чернилами не крупная, главным образом стилистическая. Копия содержит главы 4, 5 и 6 издаваемого текста.

7. Копия с № 3 неизвестной рукой темно-коричневыми чернилами, на 8 лл. тетрадной бумаги в линейку в 4-ку без пагинации. Поправок Толстого всего три – мелкие стилистические. Содержит главы 7 и 8 издаваемого текста.

8. Часть копии №4, вынутая и в дальнейшей работе не использованная, на 1 лоскутке + 3 лл. в 4-ку, с пагинацией 13, 14, 15 (12). Правка Толстого черным карандашом и чернилами (дважды) значительная.

9. Общая копия с №№ 4—7 и с № 1 неизвестной рукой, на 31 лл. в лист, без единой поправки Толстого. Сделана небрежно, с пропусками и ошибками в чтении рукописей.

–