Текст книги "Профайлер"

– Все хорошо, спасибо, – отрезал Фан Му, садясь на стул перед рабочим столом.

Тай Вей засмеялся.

– Все еще сердишься, да? – Похоже, он нисколько не обижался. – Признаю, я немного переборщил, но мне казалось, тебя следует как-то поощрить – например, послать благодарственное письмо в университет… Я, между прочим, тоже рисковал. Если в департаменте узнают, мне голову оторвут.

– И правильно сделают.

Едва произнеся это, Фан Му, не сдержавшись, рассмеялся.

Тай Вей рассмеялся вместе с ним, а потом сказал:

– Вообще-то, это не то, что ты думаешь. По какой-то причине начальник департамента не хочет, чтобы ты участвовал в расследованиях.

Фан Му уже хотел спросить, почему, но тут Тай Вей достал из кармана конверт.

– На самом деле я пришел передать тебе письмо. – Он протянул конверт Фан Му. Его глаза сузились, а лицо посерьезнело. – Это от Ма Кая.

Фан Му уже потянулся за письмом, но, когда услышал имя, непроизвольно отдернул руку и секунду поколебался. Потом все-таки взял конверт.

Тот был самый обычный, но не надписанный – ни получателя, ни отправителя. Конверт не выглядел особо толстым; взяв его в руки, Фан Му почувствовал, что он словно трепещет, готовый улететь. Перевернул письмо и увидел, что оно не запечатано.

– Клянусь председателем Мао, я его не читал, – сказал Тай Вей. Заметив растерянность в глазах Фан Му, продолжил: – Ма Кай дал его мне, просил передать. Это все.

Юноша продолжал смотреть в одну точку, не выпуская конверта из рук.

– Эй, – сказал Тай Вей, – ты собираешься читать?

Фан Му не ответил. Ни один мускул не шевельнулся у него на лице.

«Ма Кай, что ты хотел сказать мне?»

Поняв, что Фан Му ничего не скажет, Тай Вей утратил к нему интерес, поднялся и начал прощаться. Фан Му по-прежнему молчал. Уже подойдя к двери, Тай Вей внезапно оглянулся.

– Ма Кая приговорили к казни, без отсрочки исполнения. От апелляции он отказался. Его казнят в этот вторник, на рассвете.

Он кивнул Фан Му, распахнул дверь и вышел.

* * *

Крышу затягивала густая темнота. Ни луны, ни звезд – только черный покров ночного неба. Ветер гонял по крыше песок. Этот звук напоминал человеческие шаги.

Фан Му стоял на краю крыши, оглядывая спящий кампус. Ему казалось, что он навис над бездонной пропастью. Юноша поглядел на часы: половина третьего утра.

«Ма Кай, казнь уже началась?»

Он вглядывался в далекий горизонт, ловя еле слышные звуки. Где-то в темноте Ма Кая вывели из полицейской машины. Возможно, с ним привезли еще заключенных, возможно он был один. Так или иначе, его путь подошел к концу.

…Перед ним была неглубокая песчаная яма. Его поставили на колени, и мелкие камешки болезненно впились в кожу. Трое полицейских из службы исполнения наказаний встали у него за спиной, целясь в затылок. В двухстах метрах от них солдаты народной полиции, вооруженные пистолетами, ждали исполнения приговора. Сейчас его мир исчезнет – со всем плохим и хорошим, со всем, что задолжал он и что задолжали ему. Все долги спишутся…

Фан Му знал, что не услышит выстрел, но все равно ждал, напрягшись всем телом.

И сам не понимал, чего в действительности хочет.

Он больше не знал, что чувствует по отношению к Ма Каю. Кто он – маньяк-убийца, который заслуживает, чтобы его разорвали на куски, или просто несчастный больной человек?

Вне всякого сомнения, он страдал тяжелым психическим расстройством, но, по китайскому судебному кодексу, оно не влияло на его дееспособность. Таким образом, он нес полную ответственность за свои преступления и подлежал наказанию, вынесенному судом.

Фан Му увидел лицо Ма Кая. В его глазах не было ни следа злобы – лишь отчаяние и страх. Он выглядел как загнанный зверь в лабиринте: бился о стены, ревел, истекал кровью, безуспешно пытаясь вырваться. Но выхода не было, и никто не приходил его спасти. Кровь стала его проклятием. Он пил ее, считая, что она даст ему силы, но в действительности кровь принесла ему смерть. Фан Му представил, как Ма Кай просыпается от беспокойного сна в крошечной комнате на Северной Садовой улице, где днем и ночью задернуты шторы. Радовался ли он возможности прожить новый день – или просто вспоминал, что стал еще ближе к смерти?

«Подождите, я что, сочувствую ему?»

Торопясь прогнать эту мысль, Фан Му ожесточенно потряс головой.

«Этот человек – сумасшедший убийца, а я – обычный парень. Я должен сейчас его проклинать! Но почему тогда я стою здесь?»

* * *

Была уже половина четвертого утра, когда Фан Му, тяжело вздохнув, взялся за черный полиэтиленовый пакет и медленно пошел к куче песка у северо-восточного угла крыши.

Вспыхнул огонь; черные хлопья пепла взлетали в воздух и падали, потом пытались снова взлететь. Наконец они рассеялись во всех направлениях, мягко оседая в темных углах.

Фан Му вытащил из кармана непрочитанное письмо. Хотел что-то сказать – и не сумел; просто бросил конверт в огонь и глядел, как он сморщивается от пламени. Очень быстро письмо превратилось в пепел, ветер подхватил его и унес с собой.

«Все закончилось. Больше ты не оставишь в мире никакого следа».

* * *

В 7:35 его разбудил телефонный звонок. Звонил Тай Вей. Он сообщил, что Ма Кая казнили в 2:50. Один выстрел в голову. Он не страдал.

Глава 11
Город памяти

В летние каникулы кампус педагогического колледжа пустовал. Бродя по нему под палящим солнцем, Фан Му разглядывал знакомые здания: общежития, столовые, учебные корпуса, стадион. Были там и новые, построенные на месте старых. На них Фан Му смотрел так, будто они взялись неизвестно откуда, но никакой ностальгии не испытывал.

Он был на каникулах уже три недели. Вернувшись домой в Чанхон, прилагал все усилия к тому, чтобы показать себя образцовым сыном. Мать, радуясь его приезду, каждый день готовила для него разные вкусности. Заняться было нечем. Он или смотрел DVD вместе с отцом, или бесцельно петлял по улицам на велосипеде. За прошедшее время Чанхон сильно изменился. Многие места, которые он хорошо помнил, выглядели совсем по-другому, и Фан Му частенько терялся в кварталах, которые вроде бы знал как свои пять пальцев. Бывшие одноклассники пытались позвать его на встречу выпускников, но он выдумал какой-то предлог и не пошел.

Однажды, помогая маме с уборкой, Фан Му нашел пакет со своими детскими вещами и игрушками. Кое-как втиснулся в старую школьную форму. Мама при виде него весело рассмеялась. Потом, переодевшись обратно, он заметил в углу трость, которой пользовался два года назад. И внезапно принял решение поехать в педагогический колледж.

С его последнего визита туда прошло месяца четыре. За это время в кампусе построили несколько новых зданий. На месте старого студенческого клуба появился четырехэтажный досуговый центр. Даже недостроенный, он все равно выглядел впечатляюще. Немного постояв перед ним, Фан Му решил зайти внутрь, но у входа его остановили несколько рабочих в касках. Ощущая одновременно разочарование и облегчение, он, не споря, развернулся и пошел к общежитию номер два.

Теперь это был современный семиэтажный дом. Как обычно, Фан Му сел между клумбами на скамью напротив входной двери и смерил взглядом гигантскую конструкцию. В воздухе витал слабый аромат незнакомых цветов. Вокруг порхали стрекозы; самая смелая даже присела ему на плечо. Солнце ослепительно сияло, и зайчики, отражающиеся от плитки на фасаде здания, заставляли Фан Му щуриться. Окна третьего этажа, когда-то расшатанные, в стареньких деревянных рамах, сменили на пластиковые стеклопакеты; все они были плотно закрыты, поскольку студенты разъехались на каникулы. Фан Му еще немного посидел, всматриваясь в них, а потом поднялся и пошел к главной двери.

На место старой железной, с облупленной краской, теперь поставили двойную, из закаленного стекла. Зайдя внутрь, Фан Му порадовался царившей там прохладе. Пол был мраморный и до того гладкий, что в него хотелось посмотреться как в зеркало. Заслышав его шаги, женщина лет сорока с вязаньем в руках выглянула из комнаты дежурной. Фан Му кивнул ей, словно давний постоялец, и пошагал прямиком к лестнице. Она проводила его недоверчивым взглядом и скрылась у себя.

Юноша поднялся на третий этаж. Холл, где он оказался, выглядел совершенно незнакомым. На месте 352-й комнаты теперь находился лестничный пролет, в обе стороны от него разбегались коридоры с тяжелыми крепкими дверями. С минуту Фан Му стоял там, немного растерянный. Вдруг дверь у него за спиной распахнулась, и оттуда вышел парень в шортах и шлепанцах, с тазиком в руках. При виде Фан Му он едва не подскочил от удивления. Потом нахмурился и спросил:

– Ищешь кого-нибудь?

Фан Му поглядел на номер комнаты, откуда тот вышел: 349.

– Где тут комната триста пятьдесят два?

– Триста пятьдесят два? – переспросил студент. – Тут такой нет. Вот, сам посмотри.

Он стал пальцем показывать на номера комнат: 349, 350, 351, 353. Триста пятьдесят второй не было.

– Не знаешь, почему?

– Точно не могу сказать, но я слышал, что в старом здании, в комнате триста пятьдесят два, умерло несколько человек. Когда корпус перестраивали, этот номер решили пропустить. – Он с любопытством вгляделся в лицо Фан Му. – Тебе нужен кто-то из этой комнаты?

Тот не ответил – просто развернулся и пошел по лестнице вниз.

Одна комната, один номер, четыре человека. Все канули в забвение с постройкой нового общежития. Старое снесли и отстроили заново, надеясь навсегда избавиться от воспоминаний.

Если б только это было так просто!

* * *

Бредя по кампусу в сторону выхода, Фан Му едва не столкнулся с женщиной средних лет, которая явно куда-то спешила. Она мельком посмотрела на него, потом остановилась и окликнула:

– Фан Му? Это ты?

Фан Му оглянулся. Он ее узнал. Библиотекарь, госпожа Чжао.

Она улыбалась:

– Это и правда ты! Немного похудел, а в целом все такой же…

Госпожа Чжао была первым знакомым человеком за весь день. Фан Му широко улыбнулся.

– Как ваши дела, госпожа Чжао?

– О, отлично. Очень хорошо. – Она положила руку ему на плечо. – Слышала, ты учишься в Университете Цзянбина… И как тебе там? Наверное, здорово?

– Неплохо.

Она внимательней вгляделась в его худое лицо и сказала уже мягче:

– С самого выпуска тебя не видела. Неудивительно – с учетом того, что произошло…

Фан Му опустил глаза и ничего не ответил. Через футболку ее ладонь грела ему плечо.

– Тут это стало чуть ли не легендой. Люди постоянно интересуются. Да вот хоть пару дней назад – кто-то опять расспрашивал про тебя…

Не обратив внимания на его изменившееся лицо, она продолжала:

– Знаю, звучит немного смешно, но студенты теперь на редкость мнительные – ту книгу больше никто не берет.

Фан Му нахмурил брови.

– Кто про меня спрашивал?

– Да так… Какой-то мужчина, чуть за тридцать. С виду человек профессиональный. Даже взял ту книгу, которой все боятся, и несколько часов читал.

«Наверняка Тай Вей. Вот же проныра!»

Заметив наконец, как Фан Му изменился в лице, библиотекарша поняла, что напрасно коснулась этой темы. Внезапно голос ее стал натужно-оживленным:

– Хочешь, угощу тебя обедом? Помнится, я тебе задолжала…

Фан Му уже собирался отказаться, когда у него в кармане зазвонил мобильный телефон.

Телефон подарила мама – новая модель «Моторолы», весьма недешевая. И хотя это означало, что теперь она сможет связаться с ним в любой момент, Фан Му понимал, что еще очень юн и мама волнуется за него, потому не стал отказываться. Да и вообще, штука была крутая.

Взяв трубку, он услышал голос матери:

– Фан Му, ты куда подевался?

– Поехал в магазин компьютерных игр, – соврал он. – Скоро вернусь.

– Твоя девушка? – спросила госпожа Чжао с улыбкой, стоило ему повесить трубку.

– Нет, мама. Сказала скорей возвращаться домой. – Фан Му чувствовал себя все более неловко.

Библиотекарша засмеялась.

– Тогда тебе лучше поторопиться. И не забудь зайти ко мне, когда будешь тут в следующий раз.

* * *

Проведя дома еще неделю, Фан Му раньше времени вернулся в университет. И в общежитии с удивлением обнаружил, что он такой не один. Первым вернулся Ду Ю. Он провел дома всего неделю и примчался в кампус как на крыльях; правда, в его случае поспешность объяснялась тем, что Чжан Яо проводила каникулы в городе, работая переводчицей в агентстве.

Отперев дверь, Фан Му уже в который раз увидел, как они с Ду Ю спешно отрываются друг от друга.

«Среди бела дня!»

Притворившись, что ничего не заметил, Фан Му присел на свою койку, вытащил из сумки контейнер с мясным соусом и протянул Ду Ю.

– Вот, – сказал он. – Мама приготовила специально для тебя.

Прежде чем Ду Ю взял контейнер, Чжан Яо перехватила его.

– Это мне, – сказала она, глядя на Фан Му. – Мясной соус твоей мамы – просто пища богов!

Ду Ю беспомощно посмотрел на приятеля и улыбнулся.

Фан Му рассмеялся:

– Надо было тебе заранее сказать – мама сделала бы больше.

– Тогда в следующий раз не забудь, – ответила Чжан Яо.

– Договорились. – Фан Му кивнул.

Чжан Яо засмеялась.

– Знаешь, а ты довольно симпатичный, когда не дуешься. Когда у меня будет время, я попробую подыскать тебе подружку.

Фан Му только улыбнулся в ответ.

* * *

Зайдя в туалет, чтобы умыться, он наткнулся на Лю Чжанчжуна, который стирал джинсы в большом тазу. Во рту у него был зажат свернутый в трубку спортивный журнал.

– Вернулся? – спросил он, шепелявя из-за журнала.

– Ага, – ответил Фан Му, поплескав на лицо холодной водой.

– А дело раскрыли?

– Какое дело?

– Цю Вейцзяня и его девушки. Двойное убийство.

– Откуда я знаю?

– Черт, и что они так копаются? Проклятая трагедия… – С этими словами Лю Чжанчжун вышел в коридор, таща таз перед собой.

Вернувшись в комнату, Фан Му уже собрался позвонить Тай Вею, но, немного поколебавшись, передумал.

* * *

В действительности до раскрытия дела было еще очень далеко. Пока Фан Му торчал дома, изнывая от скуки, следственный отдел трудился день и ночь – без всякого успеха.

С момента убийства прошел уже месяц; полицейские успели несколько раз съездить и в город Линчянь в провинции Гирин, где был официально прописан Цю Вейцзянь, первая жертва, и в Хегань в провинции Хэйлунцзян, где была официально прописана вторая жертва, Ван Цянь. Они опросили больше тысячи человек, но дело так и не сдвинулось с мертвой точки. Полиция никак не могла найти ответ на главный вопрос: каков мотив преступления?

Ясно было, что из квартиры ничего не украли. Небольшая сумма денег, лежавшая в ящике стола, осталась нетронутой, как и мобильные телефоны жертв, украшения и другие ценные предметы. В результате от версии грабежа, завершившегося убийством, пришлось отказаться.

С учетом жестокого характера содеянного месть поначалу казалась вполне вероятным мотивом, но в ходе следственных действий так и не удалось найти потенциальных врагов, стремившихся причинить жертвам вред. Родители Цю Вейцзяня были простыми рабочими, отец Ван Цянь – врачом, а мать – учительницей. Вероятность того, что враги их родителей могли желать детям смерти, стремилась к нулю.

Если предположить, что речь шла о проникновении в квартиру, изнасиловании и убийстве, вопросов вставало еще больше. Во-первых, зачем расчленили Ван Цянь? Будь это сделано ради сокрытия трупа, ее не стали бы складывать обратно. И откуда шприц под левой грудью? Что он означает?

Во-вторых, зачем тащить тело Цю Вейцзяня на футбольное поле, отрезать ему руки и бросать там? Поле в полутора километрах от места преступления, стоило ли подвергаться такому риску? Если убийца хотел поставить полицию в тупик, то почему не взял Ван Цянь, которая весила куда меньше?

Хотя ответа на эти и другие вопросы у полицейских не было, в одном они не сомневались: убийца умен и хладнокровен. Прорвав москитную сетку, он сначала убил в стельку пьяного Цю Вейцзяня (токсикологический анализ показал, что уровень алкоголя в крови жертвы был предельно высоким), ударив его тупым предметом. Потом изнасиловал Ван Цянь, задушил ее, разрубил на куски и сложил их вместе, вычистил квартиру, отнес труп Цю Вейцзяня на футбольное поле и отрезал ему руки. Судя по состоянию места преступления, убийца был крайне методичен во всем – даже ванная, где он расчленил Ван Цянь, оказалась отмытой до блеска, так что полиция не нашла там ни малейших зацепок.

Если смотреть на дело через призму криминалистической психологии, убийца следовал строгой методике, и это очень ему понравилось. Скорее всего, он продолжит убивать.

Для полиции такая перспектива была крайне тревожной.

Глава 12
Госпиталь смерти

Простуда в разгар лета – штука крайне неприятная.

Рано утром Тан Юйё вошла в двери университетского госпиталя Цзянбина, шмыгая носом на каждом шагу. Госпиталь ей нравился – близко от дома, чистенький и, самое главное, недорогой.

Вот только врачи оказались отнюдь не такие заботливые, как обещал рекламный плакат у входа в амбулаторное отделение. Доктор Као только и сделал, что задал пару торопливых вопросов, черкнул рецепт и направил к медсестрам, чтобы ей поставили капельницу.

Молоденькая сестра, ставившая капельницу, действовала с равнодушием автомата. Иголка больно проткнула кожу. Минуту спустя Тан Юйё, раздраженная, уже бродила по холлу, самостоятельно катя штатив с капельницей в поисках палаты наблюдения. Не прошла и десятка шагов, как рука начала болеть. И тут появился врач. В белом халате и хирургической маске. Он перехватил у нее штатив и покатил его сам, приговаривая: «Пожалуйста, сюда». Голос у него был ласковый и дружелюбный.

Доктор проводил Тан Юйё в палату номер два. Других пациентов там не было. Перевесив пакет с раствором со штатива на крючок возле кресла, доктор подсунул ей под спину мягкую подушку.

– Большое спасибо, молодой человек, – сказала она.

Доктор взмахнул рукой: мол, не стоит благодарности. Глаза его блестели за стеклами очков – он явно улыбался. Устроив женщину поудобнее, врач открыл дверь и вышел. Потом вернулся и принес стакан воды. Вложил его Тан Юйё в руку – вода была прохладная.

– Выпейте это, госпожа. Сегодня так жарко, а кондиционера в палате нет… Вода поможет немного охладиться.

– Еще раз большое спасибо, молодой человек. Как вас зовут? Мне хотелось бы сообщить руководству госпиталя, как хорошо вы обращались со мной.

Раньше Тан Юйё такие заботливые врачи не попадались, и она была на седьмом небе от удовольствия.

Но доктор опять отмахнулся, все так же блестя глазами, и вышел из палаты.

Тан Юйё уже представляла себе, как расскажет обо всем мужу, когда доберется домой. Она отпила воды из стакана, и по пищеводу побежал приятный холодок. До чего здорово! Жаль только, что у воды какой-то медикаментозный привкус, но, наверное, вся вода в госпитале такая. Не стоит обращать внимания. Когда тебе за сорок и за тобой вдруг ухаживает обаятельный молодой человек, это так прекрасно!

Пятнадцать минут спустя, когда доктор потихоньку заглянул в двери палаты наблюдения, Тан Юйё, откинувшись на спинку кресла, сладко спала. Доктор забрал у нее из руки пустой бумажный стаканчик и сунул себе в карман халата. Потом достал из другого кармана шприц и ввел его содержимое в трубку капельницы. Наконец он подложил в сумку Тан Юйё тоненькую книжицу и вышел как ни в чем не бывало, быстро и беззвучно.

После девяти вечера количество больных в университетском госпитале Цзянбина всегда возрастало. Вот и в тот день, один за другим, пациенты с капельницами начали заходить в палату наблюдения номер два, но никто не обратил внимания на женщину, задремавшую в кресле. Наконец девушка, сопровождавшая парня, которому поставили капельницу, указала ему на Тан Юйё.

– Глянь-ка вон на ту даму. Кажется, за все это время она ни разу не пошевелилась.

– Да просто спит, – ответил ее приятель, державшийся за живот.

Подтолкнув очки повыше на переносицу, девушка пригляделась к неподвижной пациентке.

– Да нет, – пробормотала она, стремительно бледнея. – Похоже, она не дышит!

Набравшись храбрости, девушка сделала несколько шагов вперед, осторожно наклонилась к женщине в кресле и громко позвала:

– Госпожа!

Никакого ответа.

Поколебавшись мгновение, девушка протянула руку и толкнула ее.

Прежде чем она успела среагировать, тело Тан Юйе, словно колода, с глухим стуком рухнуло на пол.

* * *

Выйдя из палаты наблюдения номер два, Тай Вей стал свидетелем скандала: главный врач амбулатории во весь голос орал на медсестру, которая ставила жертве капельницу.

Молоденькая медсестра стояла, прислонившись спиной к столу, и, всхлипывая, повторяла, что спустя полчаса заходила в палату наблюдения номер один, чтобы проверить, как там Тан Юйё. Не найдя пациентки на месте, она решила, что, когда раствор в капельнице закончился, женщина сама выдернула иглу и ушла. После этого медсестра о ней больше не вспоминала.

При появлении Тай Вея главный врач быстро сделал сестре знак замолчать. Прежде чем полицейский заговорил, он громогласно воскликнул:

– Мы ничего не знаем; обращайтесь к начальству или ждите, что оно скажет.

Тай Вей усмехнулся и приказал одному из своих офицеров идти в больничную аптеку: получить лекарство, которое выписали Тан Юйё, и отправить его в лабораторию на анализ. А главврачу велел пригласить доктора Као, который принимал пациентку.

Доктор примчался минуту спустя, однако в холле его перехватили родные жертвы. Один из них, мужчина слегка за сорок, спросил врача, он ли будет доктор Као. Тот ответил утвердительно, и мужчина с размаху заехал ему в лицо кулаком. Не сбегись полицейские на шум, доктор Као мог сегодня же присоединиться к своей пациентке на том свете.

Тай Вей окинул взглядом побитого доктора Као, заплаканную медсестру и родных покойной, которые рвались из рук полицейских и грозили врачу расправой.

– Ясно, – объявил он, взмахнув рукой, – везем всех в участок и разбираемся там.

Доктор Као с медсестрой синхронно уставились на главврача, но тот заблаговременно отвернулся.

Медсестра пронзила главврача гневным взглядом. Совсем не так он вел себя два дня назад, когда тискал ее за задницу.

* * *

Пытаясь усадить свидетелей в машину, полицейские столкнулись с новым препятствием: муж покойной отказывался ехать с доктором Као, говоря, что убьет его по дороге, чтобы отомстить за смерть любимой супруги. Некоторое время Тай Вей придерживал его, потом, плюнув, отпустил.

– Ну давай, убивай. Это будет самое легкое расследование убийства в моей практике.

Услышав это, мужчина немного угомонился, но продолжал смотреть на доктора Као исподлобья, тяжело дыша.

Когда Тай Вей сам собрался залезать в машину, тот снова его остановил, спросив:

– Это же явный случай врачебной халатности, согласны?

– Понятия не имею, – рявкнул Тай Вей, хлопнув дверцей у него перед лицом. – Мы даже следствие еще не начали.

Заводя мотор, Тай Вей слышал, как мужчина спрашивает у других свидетелей:

– Кто знает, сколько выплачивает больница, если в ней умирает пациент?

«О времена, о нравы!» – подумал Тай Вей. И, мрачно улыбаясь, покачал головой.

* * *

Результаты лабораторных исследований показали, что на компенсацию мужу покойной рассчитывать не приходится. Не было никаких проблем ни с назначением, сделанным доктором Као, ни с лекарством, полученным в аптеке, ни с раствором, приготовленным молоденькой медсестрой. И хотя в крови жертвы присутствовали следы снотворного, причиной смерти стали отек мозга и дыхательная недостаточность, вызванные отравлением героином. Это открытие поразило полицейских, которые еще раз тщательно изучили все улики с места преступления. В трубке капельницы обнаружили крохотное отверстие, проделанное иглой, из чего сделали вывод, что кто-то ввел героин в раствор, который получала пациентка, и тем самым ее убил.

Но и это было не самым странным. В сумочке жертвы отыскались японские комиксы порнографического содержания, с откровенными изображениями гомосексуальных и БДСМ-контактов. Даже если предположить, что почтенная замужняя женщина средних лет действительно любила нечто подобное, вряд ли она наслаждалась бы ими прилюдно – зачем было брать их в госпиталь? Если же комиксы чужие, то чьи?

Опросив членов семьи жертвы и свидетелей, полиция выяснила следующее. Жертва, 43-летняя женщина по имени Тан Юйё, не работает с 1999 года после увольнения с государственного предприятия в Цзянбине. Муж, Пань Гуанкай, электрик, работает в хозчасти Университета Цзянбина. Имеют дочь-старшеклассницу.

Тан Юйё всегда была честной и работящей женщиной и ни с кем не вступала в конфликты. Она вела праведную жизнь и воспитывала дочь в строгости: например, если по телевизору показывали поцелуй, немедленно переключала канал. В какой-то момент полицейские предположили, что комиксы могли принадлежать мужу, однако тот не только категорически опроверг это обвинение, но и напомнил, что образования у него – всего шесть классов, так что при всем желании читать японский комикс ему было бы трудновато. Кроме того, в городе повсюду полно магазинов, торгующих порнографией. Если б ему приспичило, он запросто мог бы купить то же самое на китайском – зачем утруждаться расшифровкой иностранных иероглифов?

При опросе персонала госпиталя было сделано важное открытие. Одна из медсестер рассказала, что, уходя с работы в утро убийства, она заметила, как Тан Юйё провожал в палату наблюдения номер два врач в белом халате, ростом приблизительно 180 сантиметров. К сожалению, она видела его только со спины и всего секунду. Практически не сомневаясь, что это и есть убийца, полицейские собрали врачей со всей больницы, построили их в ряд спиной к медсестре и предложили ей показать, кто это был. Хотя нескольких она выделила как потенциальных подозреваемых, каждый оказался вне подозрений. Получалось, что убийца – посторонний человек.

Это означало, что он переоделся врачом, отвел Тан Юйё в палату наблюдения номер два, нашел возможность дать ей снотворное, а потом ввел в капельницу героин, чтобы убить ее.

Оставалось два вопроса. Во-первых: зачем использовать дорогущий героин? Существуют не менее смертельные и куда более дешевые яды.

Во-вторых: откуда взялся порнографический комикс? И что он означает?

Тай Вея преследовало чувство, что хентай – не только самая странная составляющая дела, но еще и ключ к нему. Поразмыслив немного, он прыгнул в машину и поехал в университет.

* * *

И снова он обнаружил Фан Му на баскетбольной площадке. Но вместо того чтобы отрабатывать броски в одиночестве, тот яростно сражался с другими парнями в игре три на три. Тай Вею пришлось чуть ли не тащить его с площадки, чтобы поговорить. Ясно было, что Фан Му не горит желанием его слушать.

Тай Вей принес с собой материалы дела, но для начала рассказал краткую версию случившегося. Все это время юноша стоял, не поднимая головы, и утирал с лица пот. Тем не менее Тай Вей видел, что он внимательно слушает, хоть и с недовольной миной.

Закончив, Тай Вей повернулся к Фан Му и спросил без обиняков:

– Что ты об этом думаешь?

Фан Му ответил не сразу; нахмурившись, он глядел в пространство. Через некоторое время, набравшись решимости, поинтересовался:

– Какое отношение это имеет ко мне?

Тай Вей остолбенел. Он не сразу нашелся что ответить.

– Офицер Тай, я не полицейский, я обычный человек. Все это уже причинило мне немало неприятностей. Не думаю, что я смогу вам помочь.

Фан Му произнес эти слова, не поднимая головы; голос его постепенно стих до шепота.

Тай Вей долго смотрел на него, прежде чем сказать:

– Ты все еще злишься на меня? Так, что ли?

– Нет, – ответил Фан Му, переводя на него взгляд. – Просто я очень устал. Я хочу быть нормальным студентом, как все остальные.

Тай Вей уже открыл рот, собираясь что-то сказать, но не смог произнести ни слова. Они еще немного постояли в неловком молчании. Наконец, изобразив на лице улыбку, Тай Вей хлопнул Фан Му по плечу.

– Я понимаю. В конце концов, ты еще слишком юн, чтобы возиться с такими делами. – Он вздохнул и пожал плечами. – Забавно, что все это время я воспринимал тебя не как студента, а как коллегу. Полицейского… – улыбнулся и хлопнул Фан Му по плечу еще раз. – Ну, бывай.

С этими словами Тай Вей встал и собрался уходить.

– Минутку, – внезапно окликнул его Фан Му.

– Что? – Он тут же уселся обратно.

– Порнографический комикс понадобился, чтобы унизить жертву, – сказал Фан Му, опять наклонив голову, словно разговаривал сам с собой. – Особенно с учетом того, что она была женщиной порядочной и честной. Да. Оставив при ней такую отвратительную вещь, он хотел ее опорочить.

– Но каков мотив? Зачем ему это понадобилось?

– Я не уверен… Но мне кажется, это связано с сексом.

– То есть ты хочешь сказать… это преступление на почве страсти?

– Я просто говорю, что такая возможность существует. Что касается героина, я понятия не имею, зачем ему понадобилось его применять. Использование наркотика требует подготовки. Тем не менее я считаю, что героин имеет отношение к той нужде, которую убийца пытается удовлетворить. Насчет самой нужды я тоже ничего сказать не могу.

Тай Вей в задумчивости покивал. Потом спросил:

– Это все?

– Все, – ответил Фан Му и быстро добавил: – Но это только мое личное мнение, так что не слишком на него полагайся. И еще, – лицо его посуровело, – не копайся в моем прошлом и не пытайся убедить меня стать полицейским. Этого не будет.

Прежде чем Тай Вей успел ответить, Фан Му поднялся и пошел прочь. Он ни разу не оглянулся.

* * *

Полиция снова занялась жертвой и ее мужем, на этот раз сосредоточившись на их отношениях с представителями противоположного пола. Выяснилось, что друзей-мужчин у жертвы не было, коллег тоже, и, по словам родственников и бывших сослуживцев, она резко не одобряла аморальные связи. А вот насчет мужа полиция сделала неприятное открытие: несколько человек сообщили, что у него отношения с некой уборщицей из Университета Цзянбина, лет тридцати. Полицейские уцепились за ниточку, но она никуда их не привела. Оказалось, что Пань Гуанкай с уборщицей действительно встречались. Она была в разводе и сама соблазнила его. Но за три месяца до убийства дамочка выскочила замуж за хозяина продуктовой палатки и снова зажила счастливой семейной жизнью. У нее не было никаких оснований убивать Тан Юйё, чтобы занять ее место.

Расследование опять зашло в тупик.

* * *

Кажется, думал Фан Му, впервые Ду Ю ест свой ланч, не обвиваясь всем телом вокруг Чжан Яо. Неизвестно с чего сосед отвел его в столовой в сторонку и усадил с собой за стол в углу.

– Ты чего? – поинтересовался Фан Му, помешивая ложкой в тарелке тыквенный суп с копчеными ребрышками. – Вы с Чжан Яо поссорились?

– Нет-нет. – Ду Ю явно не собирался вступать в разговоры. Небрежно заталкивая в рот еду, он вертел головой из стороны в сторону. Заметил Чжан Яо в очереди к прилавку. Помахал ей рукой. Она, улыбаясь, помахала в ответ.

Фан Му взял свой поднос и встал.