Текст книги "Город Ангелов"

Даррен и Блейк прыснули со смеху, а Ной только пожал плечами.

– Конечно. Я никогда не заигрывал с библиотекаршей, миссис Топикой.

Машина резко свернула направо, и я совершенно перестала ориентироваться. Мне никогда не приходилось бывать в этой части города, но чем дальше мы заезжали, тем беднее и унылее выглядели улицы.

– Ей семьдесят лет! – воскликнул Линкольн.

На этот раз я улыбнулась. Из шутливого разговора четырех селестиалов я поняла, что они были близкими друзьями.

– Кроме того, Бриэль слишком упряма, чтобы принять твою помощь, – продолжил Линкольн.

Меня всегда волновал один вопрос: способна ли я на убийство? Это была одна из тех странных мыслей, которые иногда приходят в голову. Теперь я была совершенно уверена, что способна убить Линкольна. Только мне удалось расслабиться и перестать думать о татуировках из крови ангелов, как он снова ляпнул какую-то ерунду и все испортил.

– О, не принимай это на свой счет, Ной. Было бы просто замечательно, если бы ты меня исцелил. А вот от одной мысли о прикосновении Линкольна меня передергивает от отвращения, – огрызнулась я.

– О-о-о-о, – дружно протянули парни, поглядывая на Линкольна. Когда его убийственный взгляд метнулся к зеркалу заднего вида, я не отвела глаз.

Пришло время получать по заслугам, высокомерный ты ублюдок.

Он снова свернул направо, подъезжая к низкопробному тату-салону. На улице не было ни одного человека, а сам район выглядел давно заброшенным.

– Где мы? – спросила я, теряясь в догадках.

– Эта улица заколдована так, чтобы выглядеть как самая последняя дыра, поэтому сюда никто не заходит. Мы называем ее Аллея Ангелов. Именно здесь мы покупаем все волшебные предметы, – сказал Ной, не забыв подмигнуть мне.

Этот парень был профессиональным подмигивателем. Вряд ли ему приходилось жаловаться на недостаток женского внимания.

Линкольн оглядел улицу. Из трех оставшихся джипов начали выходить солдаты Армии Падших. Мои глаза блуждали по их оружию: пистолетам, мечам, лукам и стрелам. Все это снаряжение выглядело устрашающе и очень круто.

– Блейк, отнеси кубки внутрь, – приказал Линкольн. – Мы присмотрим за ней, – он произнес это таким тоном, словно я была ядовитой змеей.

– Давайте выдвигаться. – По сигналу мы все выскочили из машины. Как только мои ботинки коснулись асфальта – в дверях тату-салона появилась женщина лет тридцати пяти, с татуированными руками и длинными рыжими волосами.

– Линк! – радостно выкрикнула она.

Балансируя поднос с четырьмя кубками, Блейк подбежал к ней, и в тот же момент у нас над головами пронеслась тень, закрывшая собой солнце.

– Приближается! – крикнул Линкольн, обхватывая меня за талию и прижимая к себе. У него за спиной раскрылись огромные белые крылья. Он резко присел, увлекая меня за собой, и накрыл нас своими крыльями. Широко распахнув глаза, я прислушалась к крикам и выстрелам, которые раздались снаружи.

Я выросла в плохом районе. Демоны-бандиты были самыми мерзкими существами на земле, но, к сожалению, мне регулярно приходилось с ними сталкиваться. Меня грабили примерно раз в три месяца, так что я не собиралась сидеть в обнимку с этим идиотом и ждать, пока меня убьют. Конечно, от Ликольна хорошо пахло, и его грудные мышцы приятно прижимались к моей спине, но он все еще был идиотом.

Я не должна была этого забывать.

Линкольн вытащил свой меч и встал на одно колено, держа крылья наподобие щита, чтобы защитить меня. Или чтобы оградить окружающих от странного чернокрылого селестиала – это уж как посмотреть.

Сунув руку в ботинок, я вытащила свой складной нож и приготовилась к броску. Вряд ли у меня был шанс выстоять против врага с огнестрельным оружием, но я могла бы выпотрошить кого-нибудь, если бы он оказался в пределах досягаемости. Я хорошо управлялась с клинками.

– Линкольн, берегись! – Я узнала мелодичный голос Ноя.

Поднявшись во весь рост, Линкольн расправил крылья, и я оказалась лицом к лицу с демоном-аконитом.

Вот дерьмо.

Акониты по праву считались одной из самых жутких разновидностей демонов. У них не было языков, поэтому они не могли говорить. Кроме того, они носили плащи с капюшонами, чтобы скрыть свои уродливые тела, но их всегда можно было узнать по красным, узловатым рогам, торчащим сверху. Акониты были мастерами психологического принуждения, и, когда они использовали свою способность, их глаза светились голубым. Линкольн завороженно уставился на демона и опустил меч. Чтобы подчинить себе чью-то волю, акониту даже не надо было говорить – вот насколько они были сильны. Им нужен был только зрительный контакт.

Под плащом демона блеснула сталь. Как только он вытащил свой меч, я нажала кнопку на своем складном ноже. Сунув руку под его плащ, я взмахнула лезвием, рассекая толстые лодыжки аконита. Из-под плаща раздался оглушающий рев, и демон оторвался от Линкольна, чтобы посмотреть на меня. Селестиал тут же опомнился от гипноза. Его меч вспыхнул ярко-голубым светом, и он сразил демона одним ударом. Я осталась сидеть на корточках, задаваясь вопросом, что мне делать дальше.

Повернув голову, я огляделась. Демоны и темные маги спускались с крыш по веревкам. Нападающих было не меньше дюжины, и среди них был оборотень в обличии пумы с изогнутыми коричневыми рогами. Нас было больше, но казалось, что темные маги настроены крайне решительно.

Возле группы солдат кружили волшебные пчелы, пока по нам стрелял прислужник демонов. Судя по всему, он даже не целился, но все же пули летели в нашу сторону. Я ошарашенно наблюдала за тем, как человек с красной меткой методично скашивает ряды Армии Падших. Меня до глубины души потрясла мысль о том, что у меня на лбу был точно такой же красный полумесяц. Я впервые пожалела о том, что приняла эту метку. Может, было бы лучше просто позволить отцу умереть…

Одна из солдат Армии Падших была светлым магом. Ее ладони вспыхнули золотисто-желтым светом мощного заклинания. Издав боевой клич, она выставила ладони вперед, и световой шар в ее руках взорвался. Я вздрогнула, не понимая, как это должно помочь нам в бою. Оставшиеся демоны и темные маги начали истошно кричать, а их кожа покраснела и задымилась.

На последнем издыхании крошечный демон-змеевик ударился в дверь тату-салона. Это не сработало, и тогда он запрыгнул на Ноя, вцепившись зубами в его плечо. Вскрикнув, Ной сбросил змеевика на землю. Демоны бились в агонии, оставляя за собой дымящийся шлейф. Должно быть, они решили отказаться от своего изначального плана и сбежать с поля боя. Тем более что Линкольн уже держал в руке окровавленную голову аконита, а его светящийся меч нацелился на следующего противника.

– Прочь! – крикнул Линкольн, бросая отрубленную голову им вслед.

Когда демоны и их спутники сбились в кучу, их заволок черный дым, и они просто… исчезли.

Пресвятой ад на колесах! Что это было?

– Ной! – Линкольн бросился к своему другу.

Ной зажал рану на плече, и его руку окутало теплое оранжевое сияние.

– Все нормально, – хрипло ответил он.

Линкольн повернулся ко мне.

– Ты в порядке? – спросил он, пока его глаза блуждали по моему телу в поисках возможных травм. Наконец, его взгляд остановился на складном ноже, который я все еще сжимала в руке.

Я просто кивнула. Это все, на что я была способна в тот момент.

Казалось, что Линкольн тоже пытается собраться с мыслями.

– Оцепите периметр и сообщите по рации, если они вернутся. Мне нужно вызвать подкрепление. Я хочу, чтобы в течение часа здесь было еще пятьдесят солдат! – рявкнул он.

Рассредоточившись, солдаты вытащили оружие и перекрыли дальнюю часть улицы, где только что исчезли демоны.

Дверь салона снова распахнулась.

– Эй, милая. Ты в порядке? – спросила рыжеволосая молодая женщина. Я кивнула, и она перевела взгляд на нож в моей руке.

Ой-ей. Я убрала лезвие и засунула нож обратно в ботинок.

– Вы видели, как она перерезала лодыжки акониту? Это было жестко! – воскликнул Даррен.

Линкольн посмотрел на меня сверху вниз, как будто хотел что-то сказать, но передумал.

– Заходим, – наконец прорычал он. Меня тут же подхватили и втащили в здание.

Если повседневная жизнь Города Ангелов выглядела именно так – мне нужно было заточить свой складной нож и поработать над боевыми навыками.

Глава пятая

– Ого. Вот почему мудрые люди говорят «не судить по обложке». Заходя в тату-салон, я ожидала увидеть осыпающуюся штукатурку и плесень, но у меня под ногами был чистый пол, выложенный светлой плиткой, а стены украшали всевозможные рисунки на ангельскую тематику. За стойкой регистрации сидел лысеющий пожилой мужчина с бутылкой кока-колы. Он задумчиво читал журнал, то и дело поправляя очки.

– Эй, мистер Хенсли, – позвал Ной, все еще прижимая светящуюся руку к ране на плече.

Он лечит сам себя?

Прищурившись, мужчина поднял глаза на Ноя, и его брови сдвинулись к переносице.

– Привет, сынок. С тобой все в порядке?

Ной пожал плечами.

– Укус змеевика. К вечеру я буду как новенький.

Рыжеволосая женщина повела нас к своему столу, на котором уже стояли кубки с ангельской кровью. Рядом располагалась кожаная массажная кушетка. Я посмотрела на тату-машинку, и мое сердце забилось быстрее.

– Четыре. Довольно круто, – женщина ухмыльнулась, оглядывая меня с ног до головы.

Я потерла вспотевшие ладони.

– Да… насчет этого. Я немного боюсь игл. Может, сделаем одну татуировку, а остальные три – на следующей неделе? – с нервным смехом сказала я.

Она посмотрела на меня с искренним сочувствием.

– Дорогая, эта кровь не продержится и недели, как и ты без этих татуировок. После того, как селестиал проходит через Пробуждение, ему нужно получить светлую метку в течение первых суток, иначе…

– Давайте приступим к делу. Она связана демоническим договором, так что к полудню нам нужно вернуть ее обратно, – вмешался Линкольн.

Чертов идиот! Я сомневалась, что благодаря способностям селестиала я смогу стрелять лазерами из глаз, но в тот момент мне очень хотелось его испепелить. Ради всего святого, у меня на лбу была высечена красная метка – все прекрасно знали, что это означает. Ему не нужно было объяснять каждому встречному, что я служу демонам.

Женщина опустила взгляд.

– Да, я слышала.

Жалость. Замечательно. Это ужасное чувство – испытывать на себе жалость других людей.

– Можно он подождет снаружи? – спросила я, кивнув в сторону Линкольна. Она усмехнулась.

– Я понимаю. Иногда он бывает слишком резким.

Мои плечи немного расслабились.

– Это еще мягко говоря.

Линкольн закатил глаза и похлопал по массажной кушетке.

– Ну же, время не ждет.

Застонав, я подалась вперед и уселась на кушетку, не забыв одарить Линкольна уничижающим взглядом.

Я точно убью этого парня. От одного его вида у меня закипала кровь.

Опустившись на свой стул, рыжеволосая женщина открыла ящик, чтобы достать оттуда целлофан и маленькие пластиковые стаканчики с чернилами. Затем она взяла в руки тату-машинку, окунула иглу в один из кубков и посмотрела на меня.

– Меня зовут Марлин, но ты можешь звать меня Мар.

Я улыбнулась.

– Бриэль. Но ты можешь звать меня Бри.

Линкольн издал сдавленный звук, словно его затошнило, и я еле удержалась от того, чтобы снова достать свой нож.

– Так вот, – продолжила Мар. – Светлые метки не похожи на обычные татуировки. Они связаны с душой своего носителя, и процесс может быть крайне болезненным. Ты легко теряешь сознание?

От этих слов у меня закружилась голова.

– Да, – Линкольн ответил за меня.

Скрестив руки на груди, я повернулась к нему.

– Надеюсь, наши тренировки будут включать боевые искусства, потому что мне не терпится надрать тебе задницу, – процедила я сквозь стиснутые зубы.

Марлин включила тату-машинку.

– Мне нравится эта девчонка, – она улыбнулась Линкольну.

Он вздохнул.

– Ной, я займусь ее исцелением. Ты все равно не сможешь вылечить ее с раненым плечом.

Серийный подмигиватель обдумал слова Линкольна.

– Ты уверен, что она не будет против?

Я усмехнулась.

– Мне не нужен целитель. Начнем.

Если эти парни решат, что меня нужно исцелять после татуировки, – они всегда будут считать меня слабой. Мне нужно было показать, что я не стеклянная.

Марлин усмехнулась.

– Вот это решимость. Берите пример, мальчики.

Я одарила ее заговорщицкой ухмылкой и протянула левую руку.

Глубоко вздохнув, Марлин наклонилась ко мне с жужжащей машинкой. Ее глаза вспыхнули серебром, и только в тот момент я поняла, что она была светлым магом.

– Lux sancta[2]2
  Святой свет (лат.).


[Закрыть], – прошептала она. Из тату-машинки вырвался луч белого света, пронзивший мое предплечье. Игла опустилась на кожу, и я испытала ужасную, жгучую боль.

– Твою ж-ж-ж-ж!.. – закричала я.

У меня болело абсолютно все! Словно каждая клеточка моего тела была охвачена огнем.

Линкольн протянул руку, которая начала светиться оранжевым, и я резко повернула голову в его сторону.

– Не прикасайся ко мне. Я не хочу помощи от человека, который считает меня мусором под своими ногами, – выплюнула я.

Его лицо исказилось от обиды, я поняла, что зашла слишком далеко. Если в нем и оставалась хотя бы капля симпатии ко мне, то в этот момент она исчезла навсегда.

На скулах Линкольна заиграли желваки, и он резко выпрямился, скрестив руки на груди.

– Тогда я пойду следить за периметром, – заявил он с едва сдерживаемым гневом.

Когда боль усилилась, мне захотелось крикнуть, чтобы он вернулся, но вместо этого я прикусила язык. Со мной случались вещи и похуже. Кроме того, этот парень всегда смотрел на меня свысока, и я не хотела показывать, что он мне нужен. Слишком много чести.

Через час у меня случился первый приступ тошноты.

– Меня сейчас вырвет! – Мар убрала татуировочную машинку как раз в тот момент, когда я спрыгнула с кушетки и согнулась над мусорной корзиной возле ее стола.

– Позвони Линкольну, – скомандовала она, поворачиваясь к Даррену, который стоял рядом и подбадривал меня все это время.

– Нет, – крикнула я в промежутке между приступами. Мы закончили только первую татуировку. Оставалось еще три, и, хотя мне хотелось умереть, моя гордость была сильнее.

Марлин протянула мне полотенце и вздохнула.

– Послушай, детка, я все понимаю. У вас с Линком не самые лучшие отношения, но ты просто не выдержишь без его помощи.

Проклятье.

– Может, я вернусь завтра? – с надеждой спросила я.

Она покачала головой.

– Во-первых, к завтрашнему дню из крови выветрится вся магия. Во-вторых, эти татуировки не позволят твоей пробуждающейся силе уничтожить твое земное тело.

Мои глаза чуть вылезли из орбит. Я слышала историю о селестиале, который сбежал сразу после Пробуждения, и Армия Падших не смогла найти его вовремя. Он превратился в пылающий шар света и просто взорвался от переполняющей его силы. Я всегда думала, что это просто нелепый слух.

В дверях появился Линкольн. Он возвышался надо мной во всем своем великолепии, пока я вытирала рвоту с подбородка. Его взгляд упал на синюю татуировку Михаила: точно такую же, как и у него. Кожа на моем предплечье покраснела и опухла.

Линкольн промолчал, и это стало самым умным поступком, который он совершил за весь день. Вместо этого он просто протянул руку, чтобы помочь мне подняться.

Я могла бы гордо отказаться от его помощи, но у меня просто не осталось сил. Протянув здоровую руку, я сжала его ладонь. Как только мы соприкоснулись, по моему телу пробежал электрический разряд, и я чуть не отскочила назад. Его рука начала светиться оранжевым, и моя боль исчезла, сменившись приятным теплом.

Я вздохнула от удовольствия, забираясь обратно на кушетку.

– Ты прямо как обезболивающее, – устало пробормотала я.

Линкольн ничего не ответил, но уголки его губ дрогнули.

– А ты как ожог третьей степени.

Я усмехнулась.

– Да ладно тебе, я не настолько ужасна. Может, как ожог второй степени?

Уголки его губ дернулись еще сильнее, и у меня появилась новая миссия: увидеть, как он улыбается. Я не сомневалась, что у него была отличная улыбка. Как и у всех красивых идиотов.

Раздалось жужжание тату-машинки, и вся моя нервная система пришла в действие. Сжав ладонь Линкольна, я вздрогнула, когда игла коснулась моей кожи. Но в тот же момент боль исчезла, а ей на смену пришло странное онемение. Я все еще испытывала неприятные ощущения, но теперь мне было намного легче. Линкольн еще крепче сжал мою руку, и, подняв глаза, я увидела, что его темные брови сошлись на переносице, а прядь волос прилипла к вспотевшему лбу.

Интересно.

После мучительного часа, полного боли, это стало долгожданным облегчением, и меня начало клонить в сон. Не так сильно, чтобы по-настоящему заснуть, но вполне достаточно, чтобы я могла опустить голову, закрыть глаза, дать отдых своей потрепанной нервной системе.

Я даже не заметила, как Марлин закончила вторую татуировку.

– О’кей, я никогда не делала больше двух татуировок. Где мы разместим остальные?

– На голени? – предложил Даррен.

Я широко распахнула глаза.

– Боже мой, нет. Татуировки на голенях делают только полные мужчины из байкерских клубов.

Марлин расхохоталась.

Вдруг мы с Линкольном осознали, что все еще держимся за руки. Он торопливо отошел от меня, и боль тут же вернулась. Вытирая ладонь о джинсы, он посмотрел на Марлин.

– Разве расположение меток имеет значение?

Она пожала плечами.

– Нет.

Мой взгляд метнулся к фотографии, на которой была изображена девушка в бикини. Между ее ребер, прямо под грудью, красовалась татуировка в виде сердца со словом «мама» в середине.

– Может, под грудью? – спросила я.

Марлин удивленно посмотрела на меня.

– Это болезненное место.

У меня отвисла челюсть.

– Это шутка? Что, есть менее болезненные места? Ты пронзаешь мою кожу раскаленной световой иглой. Думаю, больно будет везде.

Она усмехнулась.

– Как хочешь, детка.

Я легла на спину и подняла топ, заправив его за нижнюю часть лифчика. Взгляд каждого из парней – даже Линкольна – на мгновение скользнул по моему животу. Затем они быстро отвернулись, а кто-то даже неловко прочистили горло.

– Да ладно вам, это всего лишь пупок. Повернитесь обратно. – Они послушались, но теперь не сводили глаз с моего лица.

– Довольно симпатичный пупок, – заметил Даррен.

Это вызвало у меня улыбку.

– С завтрашнего дня мне придется ходить на занятия, и я подумала, что было бы неплохо скрыть хотя бы некоторые странности. У меня уже есть черные крылья, так зачем выставлять напоказ еще и татуировки?

Марлин нахмурилась.

– Я бы хотела сказать, что академия намного лучше средней школы и что там нет жестоких одноклассников, но это было бы ложью. Академия Падших – это средняя школа на стероидах.

От ее слов меня охватило волнение, но я решила не подавать вида.

– Я выросла в плохом районе с кучей демонов. Меня не пугают разодетые Барби из богатых семей, которые думают, будто они лучше всех на свете.

Мне это удалось. Я заставила Линкольна улыбнуться, и, как оказалось, у него на щеках были ямочки. Поймав мой взгляд, он мгновенно нахмурился, но я уже все увидела. Он считал меня смешной.

Еще одно очко в мою пользу.

О нет, как я могла забыть? Я же его ненавижу. Из-за того, что Линкольн помог мне унять боль, я совсем забыла, какой он грубый. Это затуманивало мой разум, играло злую шутку с моими эмоциями.

Марлин снова включила тату-машинку, и я собралась с духом, зная, какой скандал ждет меня дома. Возможно, мама легче воспримет мои татуировки, если будет знать, что без них я бы просто взорвалась. Агония вспыхнула с новой силой, и я выругалась себе под нос.

– Почему? – воскликнула я, хватаясь за край кушетки. – Разве кровь ангела не считается священной? Почему в ней нет обезболивающего? – Боль пронизывала меня от пальцев ног до самой макушки, и мне начало казаться, что раскаленная игла уже добралась до самых отдаленных уголков моей души.

Марлин ухмыльнулась.

– Ты не первая, кто задает этот вопрос.

Теплая рука Линкольна снова обхватила мою ладонь. Я тяжело сглотнула, чувствуя, как у меня внутри разливается жар. Моя рука утонула в оранжевом свечении, и боль заметно уменьшилась.

Фух.

Шия не поверит ни единому слову, когда я перескажу ей события сегодняшнего дня. Я даже не знала, как описать все произошедшее. В этот момент на меня нахлынуло осознание того, что я спала всего пять часов, а ведь мне еще предстояло работать до самого вечера. После того как мы закончим с татуировками, я вернусь в Город Демонов, чтобы отчитаться перед моим новым начальником. Начальником моей мамы. Он занимался оживлением мертвых, а я не была некромантом: это означало, что мне дадут самую дерьмовую работу из всех возможных. Скорее всего, я буду отмывать трупы в его «клинике», пока не закончу академию и не научусь использовать свои силы.

А что потом? Я буду сражаться против Армии Падших? Неужели мне придется убить кого-нибудь из присутствующих в этой комнате?

О нет, во что я ввязалась?

Пока Марлин делала мою третью татуировку, я потеряла сознание.

– Что-то не так? – обеспокоенно спросил Линкольн, когда я пришла в себя.

– Слишком много магии. Мне еще не приходилось делать целых четыре метки, – объяснила Марлин.

– Заканчивай. Мне срочно нужно поесть, – пробормотала я.

Линкольн нахмурился.

– Закажи ей пиццу, – рявкнул он, поворачиваясь к Ною, который все это время читал журналы. Рана на его плече уже начала затягиваться.

Марлин набивала последнюю линию четвертой татуировки, а Даррен осторожно кормил меня маленькими кусочками пиццы.

– Сейчас 11:14 утра, – сообщил Линкольн, когда Марлин убрала тату-машинку.

Я слишком быстро поднялась с кушетки, и комната закружилась у меня перед глазами.

– Мне нужно возвращаться. Сегодня мой первый рабочий день. Мамин босс превратит ее жизнь в сущий ад, если я не появлюсь вовремя. – Опустив топ, я попыталась встать на ноги, но мои ноги подкосились, и я упала на пол.

– Эй, полегче, – Линкольн подхватил меня. – Ты не можешь идти на работу в таком состоянии.

Подняв взгляд, я посмотрела ему в глаза.

– Я должна. Ты говоришь так, словно у меня есть выбор.

От моих слов он едва заметно вздрогнул.

– Ладно… Тогда позволь мне еще раз исцелить тебя перед уходом. Я приказал своему старшему офицеру подогнать твою машину ко входу. Ты сможешь вернуться в Город Демонов по навигатору.

Я кивнула.

– Хорошо.

– Увидимся завтра в шесть часов утра. Ты будешь тренироваться с нами до начала занятий.

Я нахмурилась.

– Шесть утра – это перебор. Может, хотя бы в половине восьмого? – Я одарила его своей самой очаровательной улыбкой.

– Нет, – отрезал он, смерив меня взглядом.

Я издала разочарованный стон.

– Ну ладно.

Линкольн кивнул.

Ной поднялся со своего места, пристально наблюдая за Линкольном.

– Ты уверен, что хочешь исцелить ее еще раз?

Обхватив себя руками, я покачивалась на месте, как пьяная школьница на выпускном балу.

– Спасибо за беспокойство, но все в порядке, – ответил Линкольн.

Внезапно обе его руки загорелись оранжевым, и я завороженно уставилась на свет. Он подошел ближе и положил руки мне на голову. Как только теплый свет коснулся моих волос, я почувствовала, что боль и усталость постепенно отступают. А на смену им пришел внезапный прилив энергии, который пронесся по моему телу, будто я только что выпила две чашки кофе. Подняв глаза, я увидела, что Линкольн морщится от боли, а по лбу стекают капли пота. Его колени внезапно подогнулись, и он рухнул на пол.

– Что случилось? – с отчаянием воскликнула я, склоняясь над ним. Ной посмотрел на Линкольна непроницаемым взглядом.

– Селестиалы, обладающие силой Рафаила, не просто заживляют чужие раны. Они впитывают чужую боль, а затем исцеляют ее изнутри. К вечеру с ним все будет в порядке.

Он… забрал мою боль и прочувствовал все на себе?

– Зачем ты это сделал? – озадаченно спросила я.

Линкольн тяжело дышал, положив руки на грудь.

– Иди, – только и сказал он.

Даррен схватил меня за руку и потащил наружу. Последним, что я увидела, был Линкольн, сидящий на полу с искаженным от боли лицом. Это навсегда изменило мое отношение к нему.

Это изменило все.