Электронная библиотека » Лиам Воган » » онлайн чтение - страница 2


  • Текст добавлен: 8 июня 2022, 08:20


Автор книги: Лиам Воган


Жанр: Зарубежная публицистика, Публицистика


Возрастные ограничения: +16

сообщить о неприемлемом содержимом

Текущая страница: 2 (всего у книги 2 страниц)

Шрифт:
- 100% +

Сейчас как раз то время, когда нам нужны все эти Элинор, Лео и Сью. Пандемия COVID-19 ценой ужасных потерь подарила нам исключительный шанс на перемены. Нам пришлось пересмотреть распорядок дня, организацию улиц и городов, а также нашего общества. В общем климатическом пространстве человечества пандемия настолько сильно изменила способы передвижения и потребления, что выбросы углекислого газа впервые пошли на спад. Что мы будем делать с этим сбоем в нашем эгоистичном стаде? Решим ли мы придерживаться и впредь некоторых из навязанных пандемией ограничений? Получится ли у нас хотя бы договориться навсегда вычесть очные совещания и ежедневные поездки на работу, по которым мы не скучали? А еще в последнее время происходит осознание пагубной стойкости системного расизма в Соединенных Штатах. Что нам делать со своими расчетами? Вероятность заражения COVID-19 у афроамериканцев в три раза выше, чем у белых. Может быть, мы сможем привлечь к работе в министерстве здравоохранения еще нескольких афроамериканцев? Или мы воспользуемся этим шансом на перемены и избавимся от структурного расизма – такого, как наследие в виде практики «красной черты», согласно которому территория проживания афроамериканцев ограничивается районами, где невозможно здорово питаться и выполнять физические упражнения?

Сейчас, как и всегда, не существует единого подхода для изменения распорядка дня, сознания, улучшения городов или политических систем. Таким образом, цель этой книги состоит в том, чтобы помочь нам использовать силу другого вида изменений – путем диагностики (Часть I), а затем лечения (Часть II) нашего пренебрежения вычитанием.

Часть I
Видеть больше

Глава 1
Как мы не замечаем меньшее: «Лего», лаборатория и прочее
1.

Прозрение в моих мыслях о меньшем пришло, когда мы с Эзрой строили мост из деталей конструктора «Лего». Поскольку опорные башни были разной высоты, мы не могли их соединить, поэтому я потянулся за деталью, чтобы прикрепить ее к более низкой башне. Когда я повернулся обратно к будущему мосту, трехлетний Эзра убирал деталь с более высокой башни. Я хотел нарастить низкую опору, но в тот же момент понял, что это неправильно: убрать деталь с высокой опоры – быстрее и эффективнее для создания ровного моста.

Став преподавателем, я пытался преобразовать свой интерес к меньшему в то, что можно изучать, а не просто обдумывать. С самого начала я исследовал способы сокращения энергопотребления зданий и городов – и, следовательно, снижения количества выбросов, влияющих на климат. Я изучал архитектуру и проектирование городов. Тех, кто в них живет, и тех, кто занимается их планированием. Со временем, наблюдая за проектировщиками, я обнаружил, что они используют мыслительные связи, даже когда это приводит к неоптимальным результатам: привязку к маловажным цифрам, бездумное принятие первых пришедших в голову решений, отсылку к примерам. Тем не менее я так и не смог перейти от изучения зданий и городов к изучению меньшего как такового.

Случай с Эзрой и «Лего» перенес мое прикладное размышление о проектировании на более базовый уровень. Здесь, прямо в моей гостиной, сложилась относительно простая ситуация, в которой можно было либо добавить, либо отнять, чтобы добиться изменений. И когда выбор Эзры застал меня врасплох, я осознал, что меньшее – это конечное состояние, а вычитание – способ достижения этого состояния.

Мост Эзры не только переключил мое внимание от меньшего к вычитанию, но и подарил убедительный способ поделиться своим прозрением и проверить его на практике. Поэтому я начал носить с собой копию моста Эзры. Я испытывал его при случае на ничего не подозревающих студентах и проверял, станут ли они снимать деталь, как Эзра, или надставлять, как я. Все студенты надставляли.

Я также приносил мост из конструктора «Лего» на встречи с преподавателями, среди которых была Габриэль Адамс, которая специализировалась на государственной политике и психологии. Нас с Гейб пригласили в Вирджинский университет в одно и то же время. Я согласился на эту должность ради возможности поработать бок о бок с учеными, изучавшими поведение человека в условиях, далеких от хорошо знакомого мне проектного бюро, и Гейб прекрасно вписалась в их число, внеся огромный вклад в ситуациях, связанных с политикой на рабочих местах, нарушениями этики, извинениями и прощением и многим другим. Впечатлившись ее послужным списком и выразив ей сочувствие из-за избытка ознакомительных инструкций, которые необходимо выслушать новичку, и недосыпа из-за орущего по ночам младенца, я начал подкидывать Гейб идеи для будущего сотрудничества.

Я пытался связать свой интерес к меньшему с исследованиями Гейб: «Как устранение главного придурка в офисе может улучшить рабочую обстановку». Я пытался связать меньшее с заботой Гейб об окружающей среде: «Как конструкции из меньшего количества материалов могут способствовать прогрессу человечества без истощения природных ресурсов». Я даже пробовал связывать концепцию меньшего с популярными тенденциями: «В книге “Как работать по 4 часа в неделю” Тим Феррисс предлагает обойтись без проведения инструктажа для новых сотрудников». Гейб всегда выслушивала меня, но не могла разглядеть идею, которая позволила бы с пользой потратить наше время. Журнал Poets&Quants назвал Гейб «лучшим преподавателем в возрасте до 40 лет», когда ей не было еще и тридцати, явно не за то, что она бралась за непонятные идеи.

К счастью, Эзра (который, как оказалось, тоже мало склонен к вычитанию, как и взрослые) подсказал мне способ продемонстрировать мою идею во время следующей встречи с Гейб. Я вытащил детали «Лего» из портфеля, положил их на стол Гейб и попросил ее достроить мост.

Я ожидал, что Гейб сама поймет суть проблемы с мостом благодаря уровню своего интеллекта и нашим прошлым беседам о меньшем. Но она поступила так же, как и остальные, как и я сам. Она добавила деталь к более короткой опоре, чтобы завершить мост.

Не скрывая волнения, я рассказал Гейб, как Эзра убрал деталь, – и тогда ее осенило. Ее ответ помог мне позже объяснить все бесчисленному множеству людей так, чтобы им не пришлось кругами ходить следом за газонокосилкой, а потом часами играть в «Лего» с малышом. Она сказала: «Ах вот что! Итак, ты хочешь выяснить, не пренебрегаем ли мы вычитанием как способом изменить ситуацию?»

Мне показалось, что наконец прозвучали верные слова.

2.

Как только Гейб разгадала мой вопрос, она была в команде и убедила Бена Конверса, другого профессора психологии и государственной политики, присоединиться к нам. Зная, что в конечном итоге нам понадобится изучить, почему люди недостаточно часто используют прием вычитания, Гейб хотела, чтобы Бен использовал свой опыт в области основных мыслительных процессов человека и принятия решений.

Гейб ведет курс в аспирантуре по экспериментальной психологии. Бен живет этой темой. Он и его партнер, также профессор психологии, встретились на семинаре по экспериментальным методам исследования.

Многие заботливые родители, как и, подозреваю, все женатые профессора психологии, устраивают своим детям дошкольного возраста «зефирный тест» на отсроченное удовольствие. В оригинальной версии теста детям давали одну зефирку и говорили, что они получат еще одну, если не съедят первую через несколько минут. Некоторые дети терпеливо ждали. Другие съедали первую порцию зефира и жертвовали наградой. Согласно последующим исследованиям на тех же детях, те дошкольники, которые дождались второго зефира, став подростками, набирали более высокие баллы на экзамене SAT[11]11
  SAT («Scholastic Aptitude Test» или «Scholastic Assessment Test») – стандартизованный тест для приема в высшие учебные заведения в США. – Прим. пер.


[Закрыть]
. Неясно, что именно вызывает такую корреляцию, поэтому не прекращайте воспитывать детей, независимо от того, что ваш дошкольник сделает с зефиром. Вам нужно знать, что Бен не только провел тест с зефиром на своем ребенке, но и попросил своего партнера повторить его вслепую, для полной уверенности. Именно таких исследователей хочется видеть в своей команде – просто будьте готовы провести действительно много исследований.

Во время первых совместных исследований с Беном и Гейб я использовал конструктор «Лего». У нас были помощники, которые завлекали прохожих на территории кампуса. Они провожали желающих к рабочему месту, где на небольшом столе стояла конструкция из «Лего», а вокруг нее были разбросаны несколько деталей. Участники эксперимента работали над конструкциями из восьми или десяти деталей, каждая из которых располагалась на плоском основании восемь на восемь.

Каждый участник менял их по своему усмотрению, а затем возвращал их ассистенту-исследователю, который подсчитывал общее количество добавленных, удаленных и/или перемещенных деталей. Среди преобразованных конструкций только в 12 процентах случаев деталей оказалось меньше, чем было изначально.

Но что, если мы наблюдали нечто, характерное только для «Лего»? Мы хотели узнать, распространяется ли это явное недоиспользование вычитания на другие ситуации. Где проходит граница подобной модели поведения и существует ли она вообще?

Мы просили людей изменить случайные «петли» музыкальных нот. Они примерно в три раза чаще добавляли ноты, чем убирали. Примерно такое же соотношение, три к одному, наблюдалось, когда мы поручали людям улучшить текст. Мы просили участников исследования переделать рецепт супа из пяти ингредиентов. Лишь двое из девяноста участников сократили число ингредиентов.

И все же как можно быть уверенным, что мы неумышленно не создавали такие ситуации, которые препятствуют вычитанию? Например, в исследовании с текстом, возможно, мы изначально предоставили такие образцы, в которых отсутствовала ключевая информация, и поэтому ее нужно было добавить. Хоть я и знал, что мы не подстраивали обстоятельства против вычитания, общение с психологами заставило меня настороженно относиться к своему подсознанию.

Одним из способов убедиться, что мы неосознанно не отдаем предпочтение добавлению, было привлечь третьи лица. Мы снова попробовали разыграть сценарий с «Лего», на этот раз с конструкциями, изначально собранными случайным образом. Только один из шестидесяти участников убрал несколько деталей. У нас были и конструкции, собранные участниками самостоятельно. Лишь пять процентов испытуемых разбирали их, чтобы улучшить. К письменному заданию мы также привлекли сторонних экспериментаторов, попросив другую группу участников разработать оригинальные тесты. Участники исследования из данной группы письменно изложили статью (об обнаружении костей короля Ричарда под автостоянкой), а затем предложили другой группе участников улучшить получившиеся изложения. Только четырнадцать процентов человек из второй группы сократили пересказ.

Люди в подавляющем большинстве добавляли, независимо от того, была ли исходная ситуация разработана моей командой, спровоцирована третьими лицами или сложилась спонтанно.

Затем мы придумали эксперимент, который, как мы были уверены, вдохновит на вычитание, и попросили испытуемых усовершенствовать план однодневного тура по Вашингтону, столице США. По нашей программе, за четырнадцать часов туристам предлагалось посетить Белый дом, здание Капитолия, Вашингтонский кафедральный собор, Национальный дендрарий США, Старое почтовое управление и театр Форда, почтить мемориалы Линкольна, ветеранов Второй мировой войны и ветеранов войны во Вьетнаме и до кучи сходить в музей, по магазинам и пообедать в пятизвездочном ресторане. Одно лишь время на передвижение между всеми этими остановками превысило бы два часа, и это без учета интенсивности дорожного движения в округе Колумбия.

Участники эксперимента получили оригинальную программу тура, разбитую на две части: «Утро: с 8:00 до 15:00» и «День/вечер: с 15:00 до 22:00», в электронном виде. Используя функцию перемещения, участники могли менять план, перестраивать, добавлять и убирать из него мероприятия. Лишь каждый четвертый участник сократил изначальную программу.

Будь то моделирование, написание текстов, приготовление пищи, планирование – наши результаты показали, что сложение распространено сильнее, чем вычитание. Наш следующий вопрос звучал так: можем ли мы обобщить свои наблюдения? При прочих равных условиях действительно ли люди чаще прибавляют, чем вычитают?

Чтобы проверить это, нам пришлось разработать контекстуально независимое исследование, то есть такое, чтобы любое наблюдаемое поведение нельзя было объяснить тем, что нам известно о проводимом исследовании. Мы хотели понаблюдать, как люди ведут себя в совершенно незнакомой ситуации, не имея никаких привычек или склонностей для решения этой задачи. Подобный формат позволил бы показать, что наши наблюдения в случаях с «Лего», супом и изложением применимы и ко всему остальному.

Взяв Бена в команду, мы с Гейб пригласили и одного из его аспирантов. В настоящее время Энди Хейлз – профессор Университета Миссисипи и в свободное от работы над вычитанием время изучает феномен остракизма и передовые методы обеспечения реплицируемости. Энди – уравновешенный человек, за исключением тех случаев, когда ему приходится разрабатывать, ставить и анализировать собственные эксперименты. В такие моменты он превращается в суперкофеиновую версию Бена. Тем лучше для меня.

После того как Энди помог с проведением ряда наших первых тестов, он стал движущей силой в подготовке контекстуально независимых исследований. В результате многочисленных проб им было создано шесть различных моделей сетки вроде той, что приведена ниже. Представьте себя участником эксперимента и попробуйте пройти тест сами.

Ваша задача состоит в том, чтобы узоры по левую и правую сторону от жирной линии посередине при наложении полностью совместились. Сложность состоит в том, чтобы сделать это с минимумом изменений.

Есть два варианта решения. Один из них заключается в том, чтобы добавить четыре закрашенных квадрата с левой стороны. Другой столь же простой и правильный ответ – удалить четыре закрашенных квадрата с правой стороны.

Даже в этом задании вне всякого контекста мы предполагали, что участники эксперимента с большей вероятностью будут добавлять, а не убирать квадраты. И, опять же, результат не был даже близок к нашим оценкам. Лишь 20 процентов испытуемых скорее предпочли бы метод вычитания для преобразования сеток.

Данные, полученные в результате эксперимента с сетками Энди, свидетельствовали: прибавление объясняется не только привычкой. Люди добавляли чаще не только из-за своих личных предпочтений к сложению или вычитанию. Если люди воспринимают отдельную деталь «Лего» в большом конструкторе или помидоры в супе как нечто безусловно ценное, они могут сопротивляться их удалению, даже если от этого модель или суп станет лучше. Но квадратики на экране компьютера сами по себе не имеют никакой ценности. Добавление в случае с сетками Энди нельзя объяснить любовью к цифровым квадратам.


Рисунок 1. Один из шаблонов сеток Энди.


Также благодаря сеткам Энди мы узнали, что все случаи сложения не были связаны с различиями в усилиях, необходимых для сложения и вычитания. Разделять детали «Лего» бывает трудновато. И хотя рецепт супа представлял собой просто список на экране, возможно, участники прикидывали, насколько хлопотно будет физически отделить помидоры от остальной смеси. Однако при работе с сетками было достаточно щелчка мыши или прикосновения к экрану, чтобы превратить квадрат из закрашенного в белый или наоборот. Нам все еще требовалось учитывать различия в умственных усилиях, необходимых для добавления и удаления, но физическими усилиями нельзя было объяснить, почему люди прибавляли гораздо чаще, чем вычитали.

Когда я представлял нашу работу другим исследователям, как раз на этом месте кто-нибудь обычно указывал на то, что тем участникам, которые убирали закрашенные квадраты из решеток Энди, на самом деле могло показаться, что они добавляют легкости, что те, кто убирал детали «Лего», думали, что они добавляют пространства, или что те, кто вычеркивал из списка помидоры, на самом деле добавляли вкуса. Это был действительно неудобный вопрос. Попытавшись воззвать к здравому смыслу и общепринятым представлениям о большем и меньшем, мы начали собирать доказательства.

Чтобы узнать, о чем думают люди, нужно просто спросить их об этом. После заданий с сетками мы попросили участников описать свой подход к изменению сеток: либо «я добавлял квадраты, пока узор не стал симметричным», либо «я убирал квадраты, пока узор не стал симметричным». Такие самоотчеты подтвердили, что люди воспринимали сложение как сложение, а вычитание как вычитание.

Доказательства, в общем, прибавлялись.

Прелесть хорошо продуманных исследований – особенно когда их много и они направлены на одно и то же – в том, что вынесенные из них уроки могут выходить далеко за рамки самих исследований. Я не мог не сделать выводов из полученных результатов.

Одна из верных интерпретаций итогов экспериментов, рассуждал я в беседе с Беном, заключается вот в чем: если вычитание так же эффективно, как и сложение, но о нем вспоминают реже, значит, здесь кроется неиспользованный потенциал – люди постоянно пренебрегают элементарным способом вносить изменения. Подобное пренебрежение могло бы объяснить многое: от трудностей, с которыми столкнулись жители Сан-Франциско при принятии решения о демонтаже автострады, до нашей склонности захламлять свое жилье, планы на день и разум.

Но мы еще не были готовы к окончательным выводам. Бен напомнил мне: «Теперь нам следует перейти от вопроса: “Можем ли мы поверить, что люди пренебрегают вычитанием?” к вопросу: “Должны ли мы в это поверить?”»

Для проведения исследования требуется уникальная смесь из сомнения – чтобы избежать преждевременного перехода к стадии «мы должны поверить в то, что…» – и уверенности в том, что вы действительно сможете достичь цели. Бен – надежный источник сомнений. Для уверенности мы заручились сторонней проверкой валидности, хотя и с прощупыванием почвы. Бен озвучил часть наших первых выводов на конференции по вопросам суждения и принятия решений в Сиэтле, и что бы там ни произошло при их обсуждении, он вернулся с нее еще более уверенным в том, что мы как минимум имеем дело с «интересным явлением». Примерно в то же время я выступал в Принстонском университете и воспользовался шансом спросить мнение у одного из своих кумиров. Она начала с фразы: «Это действительно любопытно», а затем, как и Бен со своим замечанием про «интересное явление», продолжила с оговоркой, которая дала понять, что нам еще есть над чем работать: «Это хороший философский вопрос».

Внимание! Это не конец книги.

Если начало книги вам понравилось, то полную версию можно приобрести у нашего партнёра - распространителя легального контента. Поддержите автора!

Страницы книги >> Предыдущая | 1 2
  • 0 Оценок: 0

Правообладателям!

Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.

Читателям!

Оплатили, но не знаете что делать дальше?


Популярные книги за неделю


Рекомендации