Текст книги "Хозяйка Дара-3. Страшная сила родовых программ"

Лиана Димитрошкина
Хозяйка Дара-3. Страшная сила родовых программ

Предисловие, которое можно и не читать

О классификации проблем и путешествии по пяти монастырям

«Хозяйку Дару-1» я написала в 2003 году. А потом читала и диву давалась – неужели это я написала! Читательский отклик был просто потрясающим, книжка мне нравилась до дрожи в руках, и к тому же я с 6-го класса была уверена, что стану писательницей.

И я садилась к столу раз за разом и выводила: Хозяйка Дара. Часть 2-я. Глава 1-я.

А через несколько строчек вставала и шла плакать.

Таких «первых глав» у меня накопилось с полсотни.

А потом до меня дошло.

С этим что-то не так.

Со мной что-то неладно.

Придумала я одну метафору, и так она мне нравится!

Есть проблемы-шкафчики.

Выполнил проработку – разобрал полочку. Было 8 полок вразвал – одна в порядке.

Три проработки – уже 3/8 в порядке, приятно, видишь результат.

Так и хочется засучить рукава и продолжить.

А есть проблемы-люстры.

Люстры на цепи. 16 метров стальной цепи, в которой 15 звеньев – гнилые.

Одно звено заменил – а люстру не поднять.

Два заменил – всё равно валится.

Четыре заменил! Упахалсяуже проработки прорабатывать! Семь проработки прорабатывать! рорабоыре заменил! Упахался уже про.

А цепь всё не держит и не держит…

Иногда причины наших неурядиц вот такие и есть.

Отношения с мужем не ладятся? И это может быть проблема-шкафчик. Одно отрихтовал – сразу что-то улучшилось. Другое поправил – ещё улучшилось. Сразу видно результат. И очень хочется работать дальше!

Замуж никак не могу выйти? А вот это может оказаться проблема-люстра. Пашешь-пашешь, работаешь-работаешь над собой, а результата нет и нет. Руки опускаются! А может быть, осталось последнее звено…

Никогда не сдавайтесь!

Если у вас есть цель – летите к ней. Не можете лететь – бегите. Не можете бежать – ползите к ней. Не можете ползти – лягте и лежите в направлении своей мечты!

Моя мечта была – писать книги.

И это точно была проблема-люстра.

На неё зацепилось огромное количество родовых программ.

В том числе – связанных с репрессиями. С тем, что писать вообще опасно. Оставлять материальные следы своего мнения – может привести к смерти своей и близких.

Я делала расстановки. Работала всеми доступными мне способами. А оно не писалось, хоть ты тресни.

А я с пионерского возраста была уверена, что я буду писателем. В 39 лет открыла газету – публиковала в ней неделя за неделей колонки редактора, порой статейку-другую… но внутри росло ощущение неудовлетворённости. Я же могу больше!

Могу, но не могу…

И вот в апреле 2010 года попросила мужа о подарке к моему юбилею – свозить меня в паломничество по 5 монастырям. И, главное, чтоб попасть к Иоанну Богослову.

Если чего сам сильно хочешь, и даже можешь, но не можешь – нужно попросить Того, Кто может всё.

В этом монастыре мы познакомились со схиархимандритом Феофаном – удивительном батюшке, слава о котором идёт по всей России. Паломники едут к нему со всей России, автобус за автобусом. Попали к нему и мы, решив не упускать такой случай. А на следующий день совершенно случайно, осматривая монастырь с послушником Алексеем, встретили батюшку и подошли под благословение. И тут меня осенило, думаю, вот у кого спросить же можно – как бы мне конкретное благословение, чтобы книжки писать?

Схиархимандрит чуть помолчал, как будто прислушиваясь к чему-то, и сказал мне ласково: а у Владыки возьми вашего.

Эх, плеснуло внутри меня, где ж я до Владыки-то доберусь… но поблагодарила за совет от всей души. По крайней мере понятно, что дальше делать…

А митрополит Николай у нас был непростой. В 1948 попал в лагеря – за веру. Потом постригся в монахи. А дальше чего в его жизни только не было. Возглавлял Русскую Духовную Миссию в Иерусалиме. Управлял Патриаршими приходами в Канаде. И больше 20 лет возглавлял нашу епархию. Глубокий, мудрый старец. И, по слухам, с годами стал он прозорливым.

И вот мы вернулись домой. Май, июнь, июль… Октябрь, ноябрь, декабрь… Где-то на задворках памяти хранятся слова – у Владыки возьми вашего… Но внутри какой-то ступор, не понимаю, как взять, куда податься… Наконец догадалась – попросить о помощи Того, Кто знает всё. И вот в январе мы с мужем оказались на мероприятии, где был и Владыка. Думаю, вот оно! Вот мой шанс! Не тут-то было… И так пытаюсь подойти, и этак – не получается. Кругом люди, Владыка занят каждую минуту. В отчаянии пожаловалась мужу – ну посмотри, неужели мне так и не удастся! А ты подойди к отцу Матфею, секретарю Владыки, подсказал мне мой мудрый супруг. Отец Матфей внимательно выслушал мою сбивчивую от волнения речь. Подумал… И сказал: принесите то, что вы уже написали, ко мне. Я Владыке передам.

С рассвета и до обеда принтер у меня выплевывал страницу за страницей, распечатывая статьи и стихи, песни и «Хозяйку Дару». Боялась ужасно – а вдруг Церковь посмотрит на неё неодобрительно! Это ж про расстановки! Но переплела, как годовой бухгалтерский отчёт, все в одну книжечку и – как с трамплина прыгнув – отдала отцу Матфею.

Через неделю пришла к нему, трясясь как заячий хвост, вдруг получу по шапке – и унесла Благословение владыки Николая, митрополита Ижевского и Удмуртского.

А ещё через неделю появился первый из моих интернет-проектов.

И только настрочив тысячи и тысячи сообщений, начитав десятки лекций и вебинаров, я вдруг осознала – что это и есть моё творчество. Теперь оно – такое. И наконец начала писать книжки о том, как женщинам стать Счастливыми Женщинами…

А однажды снова обнаружила, что пишу о том, что происходит в жизни моей Хозяйки Дары.

Алиса и ночной кошмар

Понедельник, 31 августа 1998 года.

Клиентка влетела в кабинет как ласточка в гнездо. Тонкая и лёгкая, она показалась мне чуточку излишне стремительной. Как будто она куда-то нестерпимо боялась опоздать, и эта тревога была центром её существа.

Впорхнула в жёсткое маленькое кресло – а у меня их несколько, разных, и я всегда с интересом смотрю, какое именно выбирает клиентка – пепельно-русые волосы плеснули по лопаткам, прозрачные капельки в ушах рассыпали радужные искры. Поправила многослойную шифоновую юбку, облаком спустившуюся к паркету, чуть склонила голову, как будто прислушиваясь к чему-то, и смущённо улыбнулась.

– Здравствуйте, Алиса, вы очень точны, это приятно.

Я психолог, а это значит, что к нам приходят, когда болит. Как к стоматологам. И так же, как мало кто радостно торопится в зубоврачебное кресло, часто ко мне клиенты плетутся нога за ногу, подсознательно взвешивая – достаточно ли болит, чтобы уже прийти…

Я системный семейный расстановщик – по Хеллингеру и по Лаору, преподаю основы расстановок студентам, и, конечно, работаю с частными клиентами. Суммы за приём беру изрядные, причём время приёма моя помощница назначает только после полной предоплаты. Аванс невозвратный, ежели клиент не пришёл – однако я гарантирую 100 % возврат, если клиент останется недоволен моею работой. И цель всего этого, в первую очередь – усиление мотивации посещения. Потому что в ходе работы клиенты вылетают из зоны комфорта – сталкиваясь со своими теневыми качествами личности. И, подсознательно опасаясь этого, умудряются пасть жертвой самосаботажа в самых экзотических вариантах. Поэтому я пришла к решению привлекать на помощь Жабу. Которая душит. И Жаба очень старается. Сама мысль о том, что деньги можно только отработать, а вот выцарапать назад – никак, очень помогает добраться до терапевта.

– Знаете, я очень люблю успевать вовремя.

– Хорошая привычка. Что вас привело ко мне?

Алиса подалась вперёд в кресле, обхватив себя руками за плечи. Очень противоречивое движение, автоматически отметила я. Признак сильного внутреннего диссонанса.

– Страх. Страх, что моим детям будет нанесён непоправимый вред. У меня дочь и сыночек, он… у него аутизм, тоже очень тема для меня непростая, но мне бы вот про страх поговорить. Он давно меня мучает, и я каждый день думала, что вот сегодня я точно с ним поработаю. Я давно занимаюсь личностным развитием, и у меня множество разных техник по работе со страхами. Но никак!

Она положила руки на подлокотники креслица, подалась вперёд, прямо глядя мне в лицо.

– Я или намеренно откладываю на попозже, или на что-то отвлекаюсь, уже собравшись было, или удивительным образом забываю о таком своём плане… И понимаю головой-то, что это – сильный самосаботаж. Но вчера в фильме про войну увидела сцену, где дети подорвались и пострадали. Ну, вроде – увидела и увидела, муж у меня всё время телевизор держит включённым, там чего только не покажут, – она пожала плечами. – Однако я не спала всю ночь! Потому что стоило мне задремать, как я входила в кошмары, жуткие кошмары. Вот и схватила вашу визитку – она у меня давно лежит. А ваша помощница сказала – есть шанс прямо сегодня, мол, вы вернулись с конгресса на день раньше, и есть окно.

– Да, действительно, в последнюю минуту вдруг выбрала самолёт вместо поезда. Теперь знаю, чего ради, – улыбнулась я. – Видимо, вам очень нужно. Давно этот страх с вами?

– Он мучает меня многие годы. Сколько лет у меня есть дети, столько я с ним и живу. А старшему уже 8 лет.

– Сколько вам лет, Алиса?

– Двадцать девять.

– Хорошо. И давайте мы начнём с настройки.

Для этого произнесите вслух:

Я беру на себя 100 % ответственность доверять себе и своей интуиции.

Я беру на себя 100 % ответственность быть искренней с самой собой.

Алиса повторила, крепко вцепившись в ручки кресла. Её лоб подёрнулся испариной. Дыхание изменилось. Я продолжила:

– Теперь продолжим синхронизацией.

Закройте глаза.

Положите руку на лоб и скажите вслух:

Я признаю все свои мысли и даю им место.

И три вдоха, три выдоха проведите в процессе признания своих мыслей. Первый слой… второй… третий… Не надо их думать. А мелькнувшую мысль проводите ленивым – «о, мысль про тертую морковку… о, а сейчас про ремонт… я признаю мысль про морковку… про ремонт»…

Затем, спустя три вдоха и три выдоха, положите руку на область сердца и скажите вслух:

Я осознаю и признаю все свои чувства и эмоции и даю им место и время.

И, хотя чаще всего чувства куда-то сразу деваются, все же на протяжении трёх вдохов и выдохов последите за собою – о, вот, поймала, это чувство растерянности… раздражения…

А затем перенесите руку на живот и скажите вслух:

Я осознаю, признаю и принимаю все свои телесные проявления, тактильные ощущения и физические реакции.

И ощутите, как ваши стопы касаются пола… как платье прилегает к вашему колену… как волосы щекотят шею… как дыхание приподнимает грудь… в течение трёх вдохов и выдохов.

И, оставаясь в этом новом, особенном состоянии, состоянии полного ощущения своих чувств и телесных реакций, откройте глаза – и начнём поиск, откуда у вас этот страх.

Алиса открыла глаза. Взгляд её стал несколько расфокусированным, словно направленным внутрь.

– Посмотрите, пожалуйста, на пол. Каждая полоска паркета – это год.

Я подошла к стоящему в углу магнитному мольберту, когда-то экспроприированному из детской. К его поверхности были щедро пришлёпнуты буквы, цифры, магнитики «Краснодар», «Новосибирск», «Чижевск», Карлов мост, Эйфелева башня и уйма цветочков, человечков и прочей сувенирщины, постоянно прирастающей после всяких поездок. Сняла кое-что, прошла на свободное пространство.

И положила на паркетину пластмассовый нулик.

– Вот здесь будет 0 – вы только что появились на свет.

Сделала полшага влево и положила цветочек.

– А вот здесь – минус 9 месяцев, вас только что зачали.

Прошла шаг вправо, положила цифру 10:

– А это вам 10 лет.

Сделала ещё шажок, положила магнитную пару из двоечки и нуля:

– А здесь вам 20.

Сделала ещё шаг, положила магнитик «Париж»:

– А вот тут – 29, это ваш настоящий возраст.

Затем извлекла из принтера лист бумаги и подала клиентке.

– Это – ваш Страх. Найдите, пожалуйста, ему место между минус 9 месяцев и плюс 29 лет. Медленно, медленно пройдите весь путь туда, затем обратно, внимательно прислушиваясь к своим ощущениям. И положите листочек туда, где окажется его место.

Алиса прошла туда, обратно… снова повторила путь… и неожиданно резко изменилась в лице. Когда она посмотрела на меня, она была бледнее бумажки в руках.

– А можно я разделю листок на две части? Первую положу здесь – мне было пять лет, и это про случай, когда меня педофил затащил в подъезд и пытался изнасиловать.

Листок в её руке заметно дрожал.

– Слава Богу, его спугнули, и какая-то невидимая сила вырвала меня из его рук и помогла спастись. Мой Ангел-Хранитель, с тех пор я верю в него и дружу с ним! И я не осознавала этот страх, пока не увидела ужас в реакции родителей, когда я рассказывала им о произошедшем. Вот в тот момент я очень сильно испугалась, и моя память блокировала это событие на долгие годы вперед.

Я вытянула из коробки бумажный платок и подала ей.

– О, я и не заметила, что плачу. Спасибо, – промокнула она глаза. – А вторую часть я хочу положить на цифру 18 – именно в 18 я вспомнила этот эпизод с педофилом. После того, как год прожила в браке с человеком с садистскими наклонностями.

Она с удивлением посмотрела на платок, щедро украшенный следами потёкшей туши. Женщина внутри меня отметила: коричневая, с вишнёвым оттенком, и гладкие какие отметины, никаких комочков, хорошая марка… Но я-психолог тут же вежливо отправила меня-женщину подождать пару часов.

– Наверное, поэтому мне хочется положить листок на двух возрастах? Такое может быть?

– Да, можно разделить на две части. И я предлагаю сначала поработать с собственно страхом. А об его источниках поговорить потом.

– Хорошо, – кивнула Алиса.

Практика для работы со страхом

– Тогда для начала познакомимся со Страхом получше. И для этого выберите фигурку для его олицетворения.

Я показала ей на столик.

Алиса выбрала чёрного слона – действительно мрачного и изрядно погрызенного нашей младшей близняшкой.

– Алиса, поставьте слона на цифру 5, на первый листок, и встаньте к нему. И теперь прислушайтесь к себе. Где и как этот Страх проявлен в вашем теле?

– Внизу живота и в желудке…

– Положите руку на низ живота и на желудок. Как это проявляется на физическом уровне? Напряжение? Где оно? Боль? Какая она? Что-то ещё? Что это?

– Это напряжение устремляется к горлу, и как бы замораживает его, сдавливает так, что я перестаю дышать, – сказала она.

И Алиса опустилась на пол. Платье белёсым саваном легло на паркет.

– Дыши, – сказала я. Подошла к ней, протянула пару салфеток: – Плачь. Кричи. Вой. Рыдай. Это целебно. Это нужно выпустить наружу, иначе оно будет грызть тебя изнутри. Пока не прожуёт язву… или ещё какую-нибудь бяку. Я определяю тебе на крик до 90 минут. Столько, сколько тебе надо. И я буду рядом. В реальности ты в безопасности.

И Алиса разрыдалась так, как будто действительно хоронила себя – маленькую девочку пяти лет, верившую, что мир бесконечно дружелюбен. Ибо с той поры её место заняла другая, принявшая, что он смертельно опасен.

– Как сейчас?

– О, легче. По крайней мере, я начала дышать – до этого у меня буквально перекрыло дыхание, на несколько секунд, но это было очень страшно, что я сейчас задохнусь.

– Мы освободили твоё внутреннее пространство от последствий той ужасной истории Твой симптом был – сильный спазм желудка и одновременно острая боль внизу живота. Теперь я попрошу тебя сказать вслух пять антонимов этому симптому. Этому состоянию. Точных, не очень точных – не так уж важно. Антоним – это слово с противоположным значением.

Алиса прикрыла глаза:

– Покой, расслабленность, уверенность… доверие… безопасность…

– Отлично. Следующий этап – нужно выбрать из этих 5 антонимов один, который цепляет больше всего. Даже если он не самый точный. Я буду называть его анти симптомом.

– Безопасность.

– Хорошо, – отозвалась я и снова показала на столик с шахматами.

– Выберите фигурку для Безопасности. – Алиса выбрала белого Слона.

– А теперь найдите, где Безопасность живёт в вашем теле? Как это у вас проявляется на физическом уровне?

Алиса прислушалась к своему телу:

– Матка пульсирует и от неё разливается тепло по всему телу, тело расправляется и расслабляется, ком в горле исчезает, разливается тепло.

– Прекрасно. Поставьте фигурку Безопасности на точку вашего возраста – на 29, и развернитесь к чёрному слону.

Скажите симптому – Страху:

Я признаю связь между собой и тобою, мой Страх, и даю тебе место внутри себя.

Я признаю ту часть себя, которая имеет право тревожиться и бояться, и даю ей место.

Алиса повторяла – и у неё стучали зубы, её трясло всем телом.

– А теперь сделайте шаг к Антисимптому и повторите за мной:

Я признаю и тебя, моя Безопасность, и даю тебе место.

Я признаю связь между собой и Безопасностью. Безопасность – это тоже часть меня. И я даю Безопасности место внутри себя.

Алиса повторяла – и лицо её начало меняться. Меня это всегда очень впечатляет, когда расслабляются зажимы лицевых мышц.

– Отлично. А теперь перейдём к практике выбора.

Я подняла обоих слонов и поставила на свой стол, жестом предложив Алисе вернуться в кресло. Женщина медленно подошла.

– Перед вами обе фигурки – Симптом и Антисимптом.

Скажите:

Я даю вам обоим место внутри себя.

И я здесь главная, и теперь у меня есть выбор.

Теперь я могу выбирать, что чувствовать, с кем из вас и когда взаимодействовать.

Я здесь главная, и МНЕ выбирать.

Я много лет была под влиянием Страха. Теперь я выбираю Безопасность.

Алиса проговорила. И расцвела улыбкой.

– Повторите ещё раз:

Я здесь главная, и МНЕ выбирать. Теперь я выбираю Безопасность.

Алиса, сияя, проговорила слово за словом.

– А теперь скажите мне, как ваши слова проявлены на физическом уровне, какие у вас чувства и ощущения сейчас?

– Тело расслабилось, боль внизу живота и желудке прошла, дыхание восстановилось. Я почувствовала, как каждая мышца расслабилась, особенно горло и мышцы лица, которые были зажаты все это время. Это расслабление мышц настолько ощутимо!

Я улыбнулась ей в ответ.

– Да, я вас очень понимаю.

– Я когда говорила со Страхом, внутренне успокаивала себя, все повторяла – ты справилась с этим, уж если выжила тогда, когда была ребёнком, ты тем более справишься с этим сейчас! Все будет хорошо! Но такая буря чувств не свойственна мне. Что это, синдром Хорошей Девочки, Донара Зурабовна, да? Это он мешает проживать эмоции? Но почему? Ведь я выполняла практики по вашей книжке «Прощай, комплекс Хорошей Девочки», что же я, непробиваемая какая-то?

– О нет, Алисочка. Чаще всего это связано с родовыми динамиками. Бывало в вашей жизни такое, что понимаешь – моя реакция на это событие неоправданно сильная? Слишком сильная радость, или слишком сильный страх, невыносимая боль?

– Ещё как бывало, – хмыкнула Алиса.

– Чаще всего это значит, что это не только ваши эмоции. А кого-то, кто является частью вашего рода или человека, людей, связанных с ним. И хотя на сегодня вам больше чем достаточно, да и два часа консультации закончились полчаса назад, я хотела бы вам кое-что сказать о семейной динамике. Как у вас, есть силы ещё на пять минут? Хотели бы вы кое-что на дорожку услышать?

– Да, Донара Зурабовна. Силы есть. Мне это важно.

– Тогда скажу немного о том, что касается ощущения угрозы насилия относительно ваших детей… а тем паче замужества с таким человеком…

Алисочка, детей миллиарды, женщин миллиарды, но только некоторые встречаются с такими людьми.

И как правило, это связано с тем, что в роду есть личности, напротив, жестокие.

И память о них вычеркнута из рода. Может, это был насильник, или убийца, или профессиональный палач из НКВД, или кто угодно ещё. Но он тоже имеет право на память, у него есть в роду своё место. И возможно, вы появились на свете только потому, что когда-то кто-то был жестоким человеком – и в результате родился один из ваших предков. Лично для вас этот факт – благо.

С этим нужно бы поработать на расстановке. Возможно, со временем у вас появится ресурс для этого. Пока я чувствую, что вы дошли до того максимума, на который способны на сегодняшний день.

Алиса устало улыбнулась:

– Мне очень хочется уже покончить с этим ужасом. Но я действительно чувствую, что уже совершенно без сил.

– И я это ощущаю, – улыбнулась я. Я тоже была уже выжатой, как лимон. – Но в целом то, что вы начали это шевелить, даёт ресурс вашим детям быть свободными от этой динамики. Или, вернее, даст чуть позже, когда отработаете до конца. Ваша тревога о них обоснована и не случайна. Но это можно отработать. Начните со сбора информации о своём роде. Кто там может оказаться такой фигурой.

– Знаете, я в растерянности, – задумалась Алиса. – О роде своём я хорошо осведомлена. – Она выпрямилась в кресле. Её руки твёрдо легли на подлокотники. – Мои родственники, пока были живы, много архивов подняли. И даже составили семейное древо с именем и информацией о каждом, начиная с середины восемнадцатого века. Вроде неизвестных и забытых не осталось, такая работа была проведена… многолетняя… Но всё может быть… – и Алиса поднялась, взяла сумочку, бросила взгляд в зеркало… вздохнула, покосившись на потерявшее макияж отражение, и откланялась.

Я проводила её к двери, вернулась в кабинет, провела рукой по деревянной панели, прислонилась щекой к дубовому косяку. Наш дом, наш чудесный, счастливый дом, проект которого мы сочиняли 9 месяцев – вынашивали, как ребёнка. В сердце плеснуло тоской. Я зажмурилась, заталкивая слёзы назад, и села к рабочему столу. А через 10 минут под окном провизжали тормоза, и не успела я, стучавшая по клавиатуре, заполняя файл на клиентку, поднять бровь – что это? – Алиса вихрем влетела в кабинет, опередив растерявшуюся Люсьену Карловну. За этим экзотическим сочетанием скрывается наша кума и помощница по хозяйству, коренастая, рыже-седая деревенская женщина с добрым сердцем и ворчливым характером. Папеньку её на большой пьянке по случаю рождения наследника – первого парня после шести девок – нарекли в честь Карла Маркса. А когда тот в своё время стал отцом, его романтичная супружница выбирала из Снежаны, Анжелики, Антигоны и Эвелины, так что Люсьена – это был вполне такой себе вариант. Люся обычно встречает посетителей ещё на крылечке. Однако в этот раз через полминуты, едва она успела нажать кнопку открывания калитки, как входная дверь хлопнула – и по нашему маленькому холлу вихрем плеснули белые юбки.

– Донара Зурабовна! Меня вдруг осенило! Я так чётко поняла сейчас, кто у нас вычеркнут из родовой памяти! Ведь всё, что я рассказывала вам, оно не напрямую относится к роду мамы, маму воспитывал отчим, и вся информация, что об этой линии собрана, ну и о дедах его и прадедах – те родные все, кровные его! Маминого отчима!

Она подбежала к окну, почему-то выглянула наружу, посмотрела налево, направо, вниз – липовая роща, пруд, клумба – вернулась к столу:

– А вот отец – об её отце никто ничего не знает и не говорил никогда! И я хорошо помню, что когда мы составляли родовое дерево, личность маминого отца старательно обходили стороной! Там определённо есть какая-то семейная тайна… о нем точно никто ничего не знает, а кто знал, всю жизнь молчал… бабушка например, мамина мама! Вот, я поняла, я чувствую, что это то самое!

– И я чувствую, что это то самое, – улыбнулась я. – Каждый человек в вашем роду имеет право на то, чтобы о нем помнили. Любой исключённый, – и налила ей водички. Алиса выпила стакан в три глотка:

– Я помню, я же читала об этом в «Хозяйке Даре»!

– Используйте этот феномен во благо своей семьи, Алиса. И во своё благо.

– Я поверить не могу в то, что я об этом не подумала ни разу, – наконец замедлилась она. – Я до сих пор в шоке!

– Главное, что вы наконец нашли недостающее звено. Я бы вам посоветовала по горячим следам пройти тренинг «Принятие Отца, Мужа и всего мужского Мира».

– Ну конечно, если от этого будет польза! – горячо сказала она.

– Будет, – ответила я. – Подойдите к Люсьене Карловне, оформите покупку, и она запишет для вас диск. Проделайте практики из него. Мы, конечно, можем сделать то же самое в ходе следующей встречи, поскольку это очевидно ваша точка роста, которую никак не обойдёшь. Но зачем, если есть готовый тренинг, который обойдётся вам гораздо дешевле – и к тому же пройти его можно в любое удобное вам время, он же в записи. А нам с вами, если у вас будет такое желание, в следующий раз лучше продвинуться по новому маршруту.

– Донара Зурабовна, а когда я могу к вам прийти снова? Мне так хочется продвинуться дальше!

– Не раньше чем через неделю. Люсьена Карловна вас запишет, выберите с ней удобное время, сейчас сезон отпусков, вполне вероятно, что кто-то из постоянных клиентов окажется в отъезде и окошечко для вас найдётся. А за это время постарайтесь что-то узнать о родном дедушке.

– Будет сделано! – и Алиса снова упорхнула.

Мы с Люсьеной улыбнулись ей вслед: красавица…