Текст книги "Уроки плавания"

Лили Рейнхарт
Уроки плавания. [стихотворения]

Copyright © 2020 by Lili Reinhart

Jacket illustration: Curt Montgomery

Jacket hand lettering: Jonathan Bush

© Юлия Симбирская, перевод на русский язык

© ООО «Издательство АСТ», 2021

* * *

Моей бабушке,

которой всегда нравился

мой голос.

Вступление

Я верю: мы читаем стихи, чтобы почувствовать связь с миром.

Мы узнаем свою жизнь в словах поэтов, когда сами не способны выразить чувства.

Я читаю поэзию, чтобы утешиться в периоды депрессии. Стихотворения, которые близко отражали мое внутреннее состояние, дарили мне облегчение в моменты, когда я ощущала себя абсолютно непонятой.

Трудно представить, чтобы кто-то мог почувствовать то же самое, что и вы, и до той же глубины. В этом вся красота и неожиданность поэзии.

Вы не одни, если кто-то понимает ваши чувства.

Чуть более года назад я решила поделиться своим поэтическим сборником в надежде, что он принесет утешение тому, кто его ищет.

Вдохновением для него послужили как мои личные переживания, так и чужой опыт. Эмоции можно открывать для себя посредством сочинения историй, и некоторые из этих стихотворений я написала, наблюдая за чувствами окружающих людей.

Каждый из нас ведет очень разную жизнь, и все же мы все разделяем такие чувства, как счастье или грусть.

Я надеюсь, что вы, читатель, сможете найти частичку себя в моих словах.

Уроки плавания

 
Как трудно подобрать слова,
заставить их струиться,
 
 
в них недостаточно бывает глубины.
 
 
Я не могу тебя нарисовать,
смешать все краски так,
чтобы у цвета появился звук,
чтоб акварель вздохнула
и кровью истекла.
Так может только гений.
 
 
Но мне легко сказать «люблю тебя»
на стольких языках,
на скольких пожелаешь
услышать ты признание мое.
 

 
Прошла уже вечность с тех пор,
как я по тебе горевала.
 
 
Но вот теплый ветер
проник на балкон,
и память уносит меня
к мысу Код,
мелькает купальник цветной…
 
 
Ты часто не мазалась кремом,
а нас заставляла всегда.
 
 
Теперь даже в городе шумном
я вновь обретаю покой.
 
 
Твой образ со мной,
мы на пляже.
 
 
Я здесь посижу до заката.
И только стемнеет,
в квартиру вернусь.
 
 
А пока
мы слушаем вместе,
как дышит вдали океан.
 

 
«Я люблю тебя, милая», –
твои мне слова напоследок.
 
 
И пусть записей нет,
 
 
не сумела я их сохранить,
 
 
никогда не забуду твой голос.
 
 
Я вижу тебя и в цветке, и в колибри,
трепещущей рядом.
 
 
Мне нравится думать, что это твой дух
говорит мне: «Привет».
 
 
Ты повсюду, всегда.
 
 
Я скучаю.
И тоже люблю.
 

 
Вот откуда я знаю,
что влюблена:
 
 
стоит мне только увидеть
что-то прекрасное,
я тебе хочу показать.
 

 
Кажется, я твой новый
любимый роман.
 
 
Тот, с которым
уснуть невозможно,
 
 
перелистывая
страницу за страницей.
 
 
Пальцы точно запомнят место,
где мы расстались.
 

 
ты думаешь,
что звуки пляжа
тебя настигнут, будто дежавю,
 
 
но нет.
 
 
все потому, что
океан иной,
не тот, с которым
виделись мы летом.
 
 
сейчас ноябрь,
 
 
Атлантику я знаю не такой.
 
 
я слышу все
теперь
совсем иначе.
 
 
звучанье волн
скорее одиноко,
чем благостно.
 
 
тебя так не хватает,
с тобою бы и солнце
светило сквозь туман
намного ярче.
 

 
Ты не ушел еще,
а я уже скучаю
 
 
и представляю мир,
где мы не вместе.
 
 
В нем никогда не пожелаю
оказаться.
 

Моя Делайла

 
она сидела на крыльце
 
 
и жмурилась на солнце,
прильнув ко мне.
 
 
я слышу летний шелест
полуденного ветра.
 
 
я прижималась к ней,
цепляясь за мгновенье.
 
 
она безмолвно принимала
любовь мою
 
 
и тем же отвечала.
 

 
3:24 утра
Какими мягкими бывают веки, омытые слезами.
 

 
Июль.
 
 
Я вижу до сих пор
сиянье на воде,
и солнечные зайчики
касаются лица.
 
 
Прильнув к твоим губам,
глаза открою вдруг,
 
 
чтобы проверить:
во мне ты растворен,
как я в тебе.
 

 
Хочу узнать тебя
во всех оттенках:
 
 
в хороших
 
 
и в плохих.
 

 
Воспоминания впитались
в эти стены.
 
 
Как жаль,
что голос их не слышен
 
 
и они не могут оживить
твои прикосновенья.
 

Пьяна

 
Я, как всегда,
придумываю тост,
пока еще
не дзынькнули стаканы.
 
 
Мой способ вновь
напомнить о любви,
 
 
которая скрывается
так ловко,
в веселье растворяясь.
 

 
Однажды с балкона ты показал мне
Большую Медведицу
в небе.
Шло лето к концу.
 
 
Позволю себе все забыть,
чтоб дать тебе повод
увлечь меня снова.
 
 
Опять расскажи мне
о звездах, любимый.
 
 
Позволь мне в созвездиях тех
затеряться.
 

 
Ты разрешил мне лечь
на чистых простынях
и завернуться в одеяло,
впитавшее туман.
 
 
Стиральная машинка тарахтит,
нежданно добавляя новых звуков
атаке из компьютерной игры.
 

 
В обычный день,
в момент обычной жизни,
 
 
когда домой ведет дорога
 
 
под желтым небом
и открываются вдруг окна
со щелчком,
 
 
сказала я себе,
 
 
что не позволю тебе стать тем,
кто ускользнет сквозь щель.
 

 
Похоже, что зима
настала между нами.
 
 
Твой сигаретный дым
я в снежных ангелов, пожалуй,
превращу.
 

 
он ручку отложил,
не тронув тишины.
 
 
следов нет на бумаге,
все чисто, ни одной пометки,
страницы угол под ладонью пуст.
 
 
чернила высохли.
 
 
и ничего.
 

 
Если вы отдаете любовь
и сердце свое доверяете миру,
 
 
все вернется с лихвой.
 
 
Пусть не сразу,
 
 
но будет.
 
 
Вот я, например,
 
 
не сдавалась, любя,
 
 
и меня полюбили.
 
 
Сердце не предавайте.
 
 
Просто слушайте то,
что порой не дает вам уснуть.
 

 
Возможно ли такое,
 
 
что лишь тогда,
когда твое дыхание встречается с моим,
 
 
я воздух ощущаю.
 
 
Словно до этого и не дышала вовсе.
 

 
Надеюсь, что ты смотришь на меня
таким же взглядом, каким смотришь в небо:
 
 
застыв
 
 
и не дыша.
 
 
Мои цвета тебе внушают трепет.
 

 
Сегодня тяжело на сердце,
 
 
но это не печаль,
 
 
а будто мало места
 
 
внутри него.
 
 
Как будто бы
добавилось пространство,
как новое купе,
 
 
пока еще пустое.
 
 
Я с легкостью
 
 
его тобой
 
 
наполню.
 
 
Я чувствую,
как ты уже
забрал кусок меня
и продолжаешь,
 
 
как продолжаюсь я.
 
 
Ты выгровирован внутри,
 
 
завоевав во мне
свободное пространство.
 

 
О вечности сказать мне проще,
чем тебе.
 
 
А ты весь в настоящем,
 
 
с кем вижу я прекрасной
эту жизнь.
 
 
Есть часть меня, которая мечтает
 
 
о будущем, наполненном любовью.
 
 
Как я хочу умножить
 
 
мгновения блаженства
для двоих.
 
 
Все будет хорошо,
 
 
я вижу счастье,
 
 
которое с тобою неизбежно.
 

 
Как жаль, я не поцеловала
тебя перед уходом
этим утром.
 

 
любовь не может быть
 
 
без страха
однажды потерять любимых.
 

 
Ты волен боль мне причинить
гораздо больше, чем другие.
 
 
Я знаю,
 
 
испытать пришлось.
 
 
И часть меня,
наполненная местью,
лелеет план
ответить тем же,
 
 
предупредив твое желанье
терзать меня опять.
 

 
Накатывают слезы, как всегда
в кофейнях этих местных.
 
 
И все, что раньше
виделось прекрасным,
 
 
сейчас исчезло
в непроглядном мраке.
 
 
Мой путь домой
 
 
сквозь боль,
 
 
сквозь боль от расставанья,
 
 
когда на пассажирском месте
никого.
 

 
Ты говорил, я никогда не знала раньше,
как выглядит
израненное сердце.
 
 
Случись свое мне
сердце надорвать,
 
 
и я бы понимала,
откуда ты такой.
 
 
Теперь я понимаю.
 
 
Мы не предполагали,
что для меня ты
 
 
как сердечный приступ,
способный изменить меня
 
 
навеки.
 

 
Когда ты сказал,
что сердце свое
мне подарил,
 
 
я не ожидала,
что тело твое
по-прежнему
чье-то еще.
 
 
Да, ты был моим,
и в то же время
ты принадлежал
остальным.
 

 
Не нужно мне слышать «люблю»
каждый день
 
 
и каждое утро
с тобой просыпаться не нужно.
 
 
Признайся, что видишь меня,
провожая закат,
 
 
и я буду знать.
 

 
мое «прости» покроет твою рану,
как пластырь.
 
 
под ним все та же боль,
 
 
пусть скрытая
от посторонних глаз.
 
 
поможет ли тебе намеренье такое?
или прощение – лишь способ
уродство правды скрыть?
 
 
боль остается.
 
 
мое «прости»
лекарством вдруг не станет.
 
 
и все в твоих руках.
ты сам себе целитель,
 
 
без ложных ожиданий
от других.
 

 
Вот, снова
рвется ветер изнутри.
 
 
Дыхание растаяло
в пространстве.
 
 
И все напоминает мне о сне,
в котором был ты прошлой ночью.
 
 
Он был кошмаром,
 
 
предупреждением,
 
 
когда рывком я возвратилась в явь,
свело живот от боли.
 
 
И каждый чертов шаг
за дверью
простреливает сердце
 
 
потому,
что там не ты
 
 
идешь домой
ко мне.
 

 
ты говоришь, теперь любовь
уже не та, иная.
 
 
а как иначе?
 
 
меня разрушил ты.
 
 
теперь уж не собрать
обломки
и не вернуть как было.
 

 
Себе напоминаю вновь и вновь,
что чувства наши общими не стали.
Ты так сказал.
Я отдаюсь душой
в ответ на равнодушье.
 
 
Когда сидишь ты рядом,
закинув ногу на ногу, и куришь,
и в сторону глядишь.
 
 
Я будто бы за тридевять земель.
 
 
Запоминаю, как летят в пространство
колечки дыма, вдруг срываясь с губ.
 
 
Я здесь сейчас. Я чувствую потерю,
и грудь в тисках,
а ты меня не видишь.
 
 
Из нас двоих
страдаю только я.
 
 
Меня утешит, только если боль
Взаимной станет.
 

 
Я отпускаю мысли на свободу,
и в голове проносятся воспоминанья,
 
 
виденья, где она касается тебя,
 
 
мурлычет ласково, уткнувшись в шею.
 
 
И мысли обо мне врываются
в сознанье, но ты стряхиваешь их,
 
 
себе давая волю безоглядно.
 

 
Я боец
и всегда выбираю тот путь,
на котором, увы,
нелегко.
 
 
И придется
кому-то из нас
уступить.
 
 
Только знай,
это буду
не я.
 

 
Твой трезвый ум,
пропитанный тоской,
ко мне вновь обратится,
 
 
когда подушка парная
пуста
 
 
и нечем больше
отвлекать себя.
 
 
Но продолжай движенье.
 

 
Отмахнись от меня,
 
 
попробуй.
 
 
Будет время,
 
 
когда
 
 
правоту мою
 
 
ты почувствуешь
будто жало
в плече.
 

 
И в самом начале
 
 
я всегда ощущала,
какой неудобной
 
 
была для тебя
влюбленность моя.
 
 
Но хуже всего,
 
 
что втянула тебя
 
 
в историю эту.
 
 
Заставила чувствовать что-то,
 
 
к чему ты был не готов.
 

 
Ты мог бы смертью стать моей.
 
 
И это чувство, будто
на полной скорости
бегу к своей могиле.
 

 
Гнойная рана
 
 
становится глубже
 
 
и больше.
 
 
Вирус подкожный,
 
 
стремящийся к мозгу,
 
 
чтобы его уничтожить.
 
 
И от разрыва у сердца
нет шансов сберечься.
 
 
Рак
поселился в телах,
выжидая,
чтобы забрать нас.
 
 
Но иногда
все неудобства
возможно исправить.
 

 
Наши тела выживают,
когда это нужно.
Привыкают
 
 
ходить с переломом,
 
 
как ни в чем не бывало,
 
 
готовые вечно терпеть
невозможную боль.
 
 
Защищаясь,
 
 
сердце строит барьеры.
 
 
Так меч, заостренный
с обоих концов,
 
 
опасен,
 
 
если ты им владеешь,
и вред нанесешь себе сам.
Без врагов.
 
 
Глубокий и гудящий пульс.
А я любовь свою не выбирала.
 
 
Она была тогда неотвратима
 
 
и одержимой сделала меня.
 
 
Ты целью стал.
Надломлен и прекрасен.
 
 
Так холоден.
С застывшим сердцем,
 
 
со страхом стать
фатально уязвимым.
 
 
Со страхом боль свою
вскормить любовью.
 

 
Но я желала искренне
и страстно быть рядом.
 
 
Отчаянно желала,
 
 
без страха навредить себе.
 
 
пройдя через отказ,
 
 
закрыв глаза на женщин,
я растеряла силы.
 
 
Я отдавала сердце тому,
кто не нуждался в нем.
 
 
Страницы дневника
покрыты сплошь словами униженья
и мыслями о нем.
 
 
Но я была полна
 
 
одной лишь верой:
любви нельзя избегнуть.
 
 
Себе я разрешила
 
 
встретить горе,
 
 
принять реальность
 
 
и смириться с ней.
 
 
И я во всем призналась,
обессилев от этой ноши.
 
 
Мы были рядом,
 
 
я положила голову
 
 
ему на грудь.
 
 
Глаза кололи слезы.
 
 
И я отчаянно хотела сказать «люблю»,
 
 
превозмогая страх.
 

 
Дождливый серый день,
 
 
я шла под тучами, не раскрывая зонт.
 
 
Ладонями лицо его я обрамила,
 
 
и главные слова
я отдала ему.
 
 
Они были чисты, как правда
 
 
и созданы для этого мгновенья.
 
 
Я плакала, когда он тоже
сказал «люблю»,
 
 
во всем признался.
 
 
В том, что еще
не улеглось на сердце,
 
 
что страшно было вслух произнести,
впуская чувство новое
в реальность,
 
 
когда назад
ни слова не возьмешь.
 
 
И невозможно сердце не услышать.
 
 
Тебя настигнет снова откровенье –
пинок под зад,
пока ты не поверишь.
 
 
Сквозь слезы и тревоги,
 
 
сквозь страх не получить ответ,
 
 
прошли мы и теперь сплотились.
 
 
Я верю, что мне было суждено
любить того, кто в этом так нуждался.
 
 
Он оттолкнул меня,
 
 
но я не отступила.
 
 
И будто бы прошла
сквозь стену.
 
 
Слава богу, я смогла.
 

 
Какое это счастье – так любить,
так много отдавать кому-то
достойному любви твоей
и говорить «люблю» на дню
по сотне раз.
 
 
не береги меня
от тех миров,
в которых
твой поцелуй могу я принимать.
 

 
Я не была единственной, увы.
 
 
Особенной я для тебя не стала.
 
 
Ждала невесть чего,
 
 
пока твои слова
мгновенно обратились в звук пустой,
 
 
а я их принимала
близко к сердцу.
 
 
И не откликнулась бы я на зов,
когда бы знала,
 
 
не мне одной
 
 
ты что-то обещал.
 
 
Но я не собиралась
за приз бороться
в тех соревнованьях.
 

 
Ты был жесток ко мне,
 
 
заставил верить,
что это полностью моя вина.
 
 
На самом деле
крутил рулетку,
выбирая жертву.
 
 
Я поддалась.
 
 
Ждала бездумно,
пока ты выбирал
 
 
меж всех безумных глаз.
 
 
Какая тишина внезапно настает
и оглушает.
Она всегда находит место между
моим вопросом и твоим ответом.
 
 
Подушка. Перед сном
ее кладешь ты снова между нами
демонстративно.
 
 
Как будто нужно
 
 
наш подтвердить разрыв.
 

 
Давным-давно я перестала
фотографировать закаты.
 
 
Не уловить и малой части
оттенков и полутонов.
 
 
С тобой все так же.
 

 
Он сказал: «Я люблю тебя».
Глаза его были закрыты.
 
 
И носы наши
нежно касались друг друга.
Только кончики.
 
 
Он был рядом,
подсвеченный солнцем,
с нимбом пылинок,
танцующих в воздухе.
 
 
Переплетение пальцев.
 
 
Клянусь, в небеса я смотрела
 
 
сквозь сияние.
Оно за спиной разгоралось твоей.
 
 
Суждено ли мне снова
пережить это первое чувство?
 
 
Едва ли.
 
 
До сих пор то тепло,
 
 
будто солнца поток,
разливается в теле,
 
 
если слышу слова:
 
 
я люблю тебя.
 

 
Выйдя из толпы,
 
 
шагнув в пустую комнату,
 
 
я забыла зачем
выбрала это место.
 
 
Замерев,
 
 
поставив себя на паузу,
 
 
ломаю голову,
какие придут сигналы.
 
 
Я – радиоприемник.
 
 
Медленно настроить мозг,
 
 
вспомнить, как принимать команды.
 
 
Позволяя глазам
зацепиться за каждую мелочь в шкафу.
 
 
Глядя на тонкие волосы
рядом с моей макушкой
в зеркале в ванной.
 
 
Ничего.
 

 
Никакого сигнала.
 
 
Ожидание.
 
 
Обращение в слух.
 
 
И все то же, все так же.
 
 
Снова утром в рутине
прорастает мое беспокойство.
 
 
Новый день – чистый лист,
 
 
белоснежная комната
для наполнения цветом.
 
 
Сжалось сердце в груди,
и мой разум как будто в распаде.
 
 
Что-то явно не так.
 
 
Без причины все сложно как будто.
 
 
Почему?
 
 
Что я вспомнить должна?
 
 
Опустошение.
 
 
В самом центре груди.
 
 
Ухватиться за что-то.
 
 
Но нет ничего.
 
 
Как же тесно внутри.
 
 
Вдруг проснуться.
 
 
И все без причины.
 
 
Лучше снова усну
 
 
и надеюсь, проснусь я с ответом.
 

 
В определенном смысле
я, наверное,
никогда не буду такой, как ты.
 
 
Я всегда предпочту знакомое
неизвестному,
 
 
нежиться на мягких простынях,
а не спотыкаться о булыжники
на мостовой,
когда на улице выколи глаз.
 
 
Или нет.
 
 
По правде говоря, я не знаю.
 
 
Жаль, что я
ничего не могу изменить.
 
 
Разрешить себе
выйти из зоны комфорта.
 
 
Дай мне время.
 
 
Тяни меня
в новую жизнь.
 
 
Обещаю, однажды
 
 
не захочется мне возвращаться.
 

 
Говорят, что все ваши мысли,
в прошлом уже посещали
 
 
кого-то.
 
 
Все, что вы говорите,
уже было сказано раньше
 
 
другими.
 
 
Я стараюсь быть поэтичной,
сочиняю красивые фразы.
Я пытаюсь их сделать такими,
 
 
чтобы ты оценил их значенье.
 
 
И заставить звучать так,
как будто они не звучали вовеки.
 
 
Эти книжки стихов,
что глядят свысока,
 
 
библиотечные полки стихов –
«средний палец» в лицо:
 
 
Вот тебе! Опоздала.
 
 
Здесь уже наследил тот романтик унылый,
 
 
кто в тоске настрочил
 
 
гору утлых стихов.
 
 
И они здесь пылятся годами.
 
 
Сорок лет, например.
 
 
Только это неважно.
 
 
Я хочу, чтобы строчки мои
точно так же пылились.
 
 
Пусть никто не прочтет, но зато
 
 
я достигла, дошла, преуспела
заняла свое место
 
 
перед кем-то другим.
 

 
Граффити.
 
 
Еще один способ, которым
люди могут сказать: «Я успел! Я тебя победил!».
 
 
Как метят территорию собаки.
 
 
И космос не изведан и Земля,
 
 
как удается нам
в одно стекаться место?
 

 
Бывают моменты, когда я вспоминаю,
что жизнь лишь одна. Только эта.
 
 
Может, ты веришь
в переселение душ,
 
 
но если и так,
 
 
то возвращаешься ты не собой.
И жизнь совершено иная.
 
 
Ты прежних ошибок не помнишь.
 
 
И можно ль теперь учиться на них?
 
 
Странное чувство, как дежавю-перевертыш.
 
 
Это не значит, что ты был здесь раньше.
 
 
Ты здесь в первый раз,
 
 
и времени мало.
 
 
День каждый и месяц
 
 
так легковесны,
как будто бессмысленны вовсе.
 

 
И, может быть, лет через пять ты поймешь,
 
 
что шансы упущены
 
 
и слишком поздно учиться на промахах.
 
 
Если бы хоть на мгновенье
мы осознали, как мало осталось времени,
 
 
мы бы жили иначе?
 
 
Я бы больше пила.
 
 
В ночах растворялась.
 
 
Не спала бы, встречая восход.
 
 
Созвездия все заучила.
 
 
Я громко бы пела,
наплевав на соседей.
 
 
И я полетела б домой,
пусть рейсов не будет прямых.
 
 
И камерой жадно б ловила
все главное.
Купила, а в руки ее не брала.
 
 
Призналась бы папе, как в школе
сказала, что желтый – любимый мой цвет,
 
 
потому что он папин,
 
 
а мне быть хотелось как он.
 
 
Не нужно ждать знаков,
 
 
что выбранный путь – самый верный.
 
 
Лишь слушать себя, доверяя.
 
 
И ужас меня наполняет,
что лет через пять я очнусь
 
 
и тогда осознаю,
 
 
что время истрачено даром.
 

 
Холодный кончик носа
 
 
и розовые щеки
на морозе.
 
 
Просовываю руки
под вязаную шапку,
на уши я кладу ладони.
 
 
«Они замерзли».
 
 
С улыбкой смотришь,
играючи ворчишь,
качаешь головой.
 
 
И носом утыкаешься в мой нос.
 
 
Как удивительно, но это
 
 
вдруг самый теплый миг,
случившийся за день.
 

 
Билет на ранний рейс.
Мне нужно выскользнуть
из сладостных объятий.
 
 
Ты выглядишь сейчас
таким невинным,
маленьким,
 
 
зарывшись в простынях
 
 
в своей пижаме
стариковской и дурацкой,
моей любимой.
 
 
И я тебя целую много раз.
Мне нужно зарядиться
тобой.
Счастливого полета, детка.
 

 
Единая искра
всю комнату способна осветить.
 
 
Как ты,
любовь моя.
 
 
Но может и сгореть.
 
 
Ты – тоже.
 

 
Нет ничего интереснее,
чем вид из окна
автомобиля,
 
 
если мы в нем одни.
 
 
Паузы между словами
 
 
бесконечны,
как космос.
 
 
И глаза твои,
вбирающие все,
все вокруг,
кроме меня.
 

 
Сезоны не сменялись годами.
 
 
К тому моменту,
когда
настала пора первого летнего платья,
я напрочь забыла, как чувствовать лето.
 

 
Мы используем людей,
 
 
хотим признать это или нет.
 
 
Мы используем людей
 
 
порой на секунду,
 
 
здесь и сейчас,
 
 
месяцами,
 
 
годами.
 
 
Вот такой эгоизм.
 
 
И клянемся мы в вечной любви,
 
 
Пока эта вечность
не закончится.
 
 
Завершение трудно представить
в тот момент, когда ты
вместе с кем-то.
 
 
А потом невозможно поверить
в то, что вы были вместе.
 
 
«Навсегда» мимолетны.
 
 
Это просто ничто.
 
 
Говорить я о них перестала.
 
 
Довольно сказать «я люблю»
 
 
и закончить.
 
 
Не испорчу такие слова
штампом времени.
 
 
Ведь у всех «навсегда»
есть свой срок.
 
 
Нет «всегда».
 
 
«Навсегда» тоже нет.
 
 
Есть сейчас.
 

 
Вот как я объясняю тому,
кто не может понять до конца.
 
 
Объясняю руками.
Нет отзывчивей части меня, нет восторженней.
 
 
Мое тело как карта.
 
 
Это я.
 
 
Горизонтально
я держу свою правую руку,
как учитель по пению:
Это до, это ре, это ми – нарастание звуков.
 
 
И рука уж на уровне плеч.
 
 
Это я.
 
 
Иногда.
 
 
Сохраняешь устойчивый ритм,
а энергии только на дне.
Это ты.
 

 
К подбородку я руку сдвигаю.
 
 
Это ты каждый день.
 
 
В целом, счастлив.
Ты не думаешь, как
одолеть этот день.
Собран и весел.
 
 
Иногда мы равны.
А в хорошие дни
мы способны почувствовать вместе одно –
 
 
поднимаю я обе руки к голове
и держу над макушкой.
 
 
Две руки достигают сейчас единенья,
будто два человека,
 
 
окрыленные, полные сил,
переполнены смехом, аж болят животы.
 
 
Я, конечно же, чувствую это.
Очень трудно нам цели достичь, но туда
 
 
можно точно добраться.
Пусть срываться в реальность придется.
 
 
И пройдя вот отсюда – макушка,
сюда – руки снова у плеч,
 
 
можно ниже упасть.
 
 
Вот рука на груди – это «дно».
 
 
Вам под силу того же достичь,
 
 
так же низко упасть,
как смогу я взобраться наверх
 
 
вместо вас.
 
 
Победителей нет.
 
 
Все мы просто живем.
 
 
Кто-то выше,
 
 
а кто-то на дне.
 

 
я опускаю голову в раковину.
клаустрофобия.
 
 
звон в ушах
внутри голубой керамической чаши.
 
 
замереть в ожиданьи воды,
проникающей в поры.
погасить вспышки света в глазах.
 
 
сосредоточиться.
 
 
на мгновение.
 

 
вибрация пульса.
 
 
и кружение,
как иллюзия. без остановки.
 
 
части тела
разобщены. и у каждой круженье свое.
 
 
карусель.
 
 
нужно просто дышать.
 
 
и моргать.
 
 
и у рта уголки не забыть приподнять.
 
 
а потом подбородок.
 
 
но не слишком.
 
 
чтоб не видел никто
пустоту ваших глаз.
 

 
Когда рука сквозь воздух проникает,
там пусто,
но как мне нравится мечтать
о той вселенной, где ты
касаешься моей ладони
 
 
и обнимаешь
сквозь ветер.
 

 
Я думаю, нам страшно говорить
об этом.
 
 
Что, может быть,
мы разного хотим.
 
 
И сами разные фатально.
Настолько, что
 
 
в стандарты не вписаться,
как в коробки,
которые друг другу мы создали.
 
 
И ни один не хочет
 
 
согнуться
под размер коробки.
 

 
Я пыталась объяснить моей маме,
почему плакала этим утром.
 
 
Причины разные всегда.
 
 
Сегодня я примеряла «депрессию».
Неподходящее слово.
 
 
Иногда это грусть, будто тень,
сопровождает каждый мой шаг.
 
 
Цепенею.
 
 
И нет равновесья.
Нет привычного спектра цветов,
только черный.
 
 
И он всеобъемлющ настолько,
что ты можешь в него провалиться,
потерять там себя,
позабыв, что уже в пустоте.
 
 
На лице моем солнце,
но тепла я не чувствую.
 
 
Только жар и горенье.
 
 
Я потею.
Я изнемогаю от зуда.
 
 
Не желаю касаний его,
я от них задыхаюсь.
 
 
Я хочу быть одна, беззаботна.
 
 
А потом я вину испытаю,
потому что, увы, холодна,
не впускаю тепло,
я его принимать не готова.
Голоса, что я слышу извне,
обреченные просто умолкнуть.
 
 
Я скукожилась, сидя в ракушке,
только лишь оболочка.
Только топливо из отслуживших улыбок,
что дает мне энергии чуть.
В ожидании мига, когда,
можно руки расправить и ноги,
снова форму свою обрести.
 

 
Ты можешь просто быть со мной?
Довольным быть.
Лежать со мной подолгу,
не беспокоясь ни о чем.
 
 
Ты можешь быть таким,
какой ты есть, без фона,
без ландшафта,
который призван вновь
внимание отвлечь.
 
 
Ты можешь просто быть со мной?
 
 
Скажи мне «я люблю тебя», но так,
чтобы не выжидать момента,
чтоб живописный вид не подменял тебя.
 
 
Ведь жизнь нам не дает
мгновенно идеальных декораций.
Ты остаешься по минутам тосковать,
которые прошли, но были прямо
перед тобой.
Ты их не оценил,
особенное не нашел в обычном.
 

 
Она красива.
 
 
Эти ноги
вокруг него
так плотно обвились.
 
 
И не в пример теснее,
чем рук его кольцо
вокруг меня
когда-то.
 

 
У меня были дни,
наполненные таким одиночеством,
 
 
когда я все больше молчала –
 
 
говорить не с кем было.
 
 
Собственный голос удивлял,
 
 
напоминая,
 
 
что я не призрак,
незаметно плывущий сквозь город.
 
 
Я была там,
 
 
отрезана от всех,
погружена в тишину.
 
 
Этот голос в моей голове
стал мне ближе, чем любое
из встреченных лиц.
 

 
Мы тратим уйму времени
в ожидании лучшего.
 
 
Часы утекают сквозь пальцы,
а нам все равно.
 
 
Часы, о которых мы вспомним в конце,
сожалея.
 
 
Часы, которые мы
перестанем считать данностью.
 
 
Спокойствие – это не про меня.
 
 
Никогда я ждать не умела.
 
 
В средней школе
мне так хотелось друзей,
 
 
так хотелось быть принятой кем-то,
быть любимой,
меньше тревожиться
и больше общаться.
 

 
Я пыталась быть лучше,
повторяя за лучшей подругой.
Вы легко бы узнали ее средь толпы –
она вечно сияла.
 
 
Мне же очень хотелось уйти.
Я желала остаться одна.
 
 
А вся юность прошла в ожиданье.
 
 
Ведь всегда было что-то,
что, увы, невозможно достичь.
 
 
Это чувство, когда
ты не властен над жизнью.
 
 
И тревога меня загоняла
в свой плен.
 
 
Как несчастна была я
и как часто молилась
об избавленье.
 
 
И оно наступило, когда
я взяла себя в руки
и шагнула вперед.
 
 
Пусть и труден мой путь,
и падений, и боли хватает,
 
 
тем сильнее желанье бороться.
 
 
Согласиться теперь не смогу
я на меньшее. Только на то,
что действительно сильно желаю.
 

 
Когда увядшие букеты
выбрасываем мы без сожаленья,
 
 
нет мысли, что цветы
мы покупали зря.
 
 
всего лишь вышел срок.
 
 
Мы получили дозу красоты,
не сокрушаясь, что ее так мало.
 
 
Ничто не пропадает.
 
 
И красота не исчезает потому,
что время жизни просто истекло.
 

 
Я пыталась уснуть
 
 
и видела солнце
сквозь прикрытые веки.
Солнечные лучи
касались подушки рядом.
 
 
Доносящийся шум городской
 
 
безнадежно смешался
с белым шумом спальни моей.
 
 
Неподвижность.
 
 
И я вспомнила мелочь,
момент
 
 
из прошлого, где вот также
был мир неподвижен.
 
 
Этот шум за окном
сделал так, чтобы прежняя я
вдруг совпала с сегодняшней точно.
 
 
Гравитация бытия –
вот что чувствуется слишком явно.
 
 
Осознание,
сколько можем принять мы извне
 
 
и как мало мы помним, однако.
 
 
Как легко в мелочах
время нас много раз обыграло.
 
 
Мы ведь здесь каждый миг,
мы живем.
 
 
Только помним лишь скудные крохи.
Не пойму отчего, это чувство
как камень на сердце.
 
 
Но становится легче от мысли,
что я могу сохранить
связь с собой
 
 
и с мгновеньями прошлого
даже случайно.
 

 
Не знаю, верю ли я в медитацию.
 
 
Мне это кажется какой-то бессмыслицей.
Или у меня просто не получается.
 
 
Разве можно отключить разум
и просто быть?
 
 
Как вы находите точку тишины в себе,
не говоря уже о сумасшедшем городе?
 
 
Я пытаюсь представить пустоту разума.
Тишина.
Белые стены.
Никаких эмоций,
и сердце в груди не трепещет.
 
 
Но в голове вспышками света
проносятся мысли.
Страхи, которые я отвергаю,
чтоб они возвратились
через пару секунд.
 

 
Не уйти мне никак
от способности осознавать,
и опоры здесь нет –
в этом мирном пространстве.
 
 
Кто бы ни проповедовал медитации,
он лукавит.
Или разум у этих людей устроен иначе,
нежели мой.
 
 
Такие, как я, берут ручку,
изливают все на бумаге,
иначе мысли отрикошетят,
не соблюдая схемы полета
и без тормозов.
 
 
И вроде бы нет оснований
для настоящих тревог.
 
 
Отображение разных эмоций,
которые
я могла испытывать.
Ужасаюсь, что не сбыться заветному.
До смерти мучаюсь от того,
что реальность возможностей
стерта. Только вымысел.
 
 
Но однажды я найду
это место,
где тихо настолько,
что все громкие звуки
внутри меня
наконец-то исчезнут.
 
 
Или кто-то придет
и отключит мой разум.
Укачает сознание,
заставляя уснуть.
 

 
Не знаю, зачем
я пришла сюда одна.
 
 
Я чувствую,
как медленно напиваюсь.
 
 
Как алкоголь
радостно наполняет
меня изнутри.
 
 
Я вообще-то не пью.
 
 
Начала только из-за тебя.
 
 
Я заказала твою любимую еду.
 
 
Кто бы знал, для чего.
 
 
Наверное, чтобы легче
представить тебя
здесь и сейчас.
 
 
Да только,
нетронутая тарелка –
это жалкое зрелище.
Или, может быть,
жалко выгляжу я.
 

 
Я запуталась,
кто есть кто и зачем.
 
 
Слишком грустная, пьяная,
 
 
чтобы все различать.
 
 
И бутылки, вон там,
за спиной у бармена,
напоминают мне,
что пытаются многие
 
 
ждать кого-то и что-то.
 
 
Но тарелка не тронута.
 
 
Все впустую.
 
 
Мы оба.
 
 
Четыре утра.
 
 
Я окружила себя стеной,
 
 
когда наш разговор
вошел в штопор,
 
 
и надежда исчезла.
 
 
Я завернулась в покрывало,
 
 
как в доспехи,
 
 
и ощутила,
как твердеют бетонные блоки,
свежевыстроенных стен.
 
 
Я спала на краю кровати,
 
 
подальше от незнакомца
в другом конце.
 

 
Я выворачиваюсь наизнанку,
 
 
скребу по дну бочки,
пытаясь отдать тебе больше
и больше себя.
 
 
Но что, если ты
забрал уже все?
Все, что есть.
 
 
Забрал, но желаешь еще.
 
 
И как же мне быть?
 
 
Как быстро себя я истрачу совсем?
 

 
когда ты успел зачерстветь,
 
 
на злость поменяв любовь?
 
 
сильным был, это правда.
 
 
но тут другое.
 
 
это желание выжить.
 
 
это попытка собрать воедино себя
из осколков.
когда горсть камней
становится вновь кирпичом.
 
 
кто сделал тебя бойцом?
 
 
кто забрал
способность любить?
 

 
Мне грустно оставлять
знакомые места.
 
 
Как будто часть души
 
 
зарыла я в песок.
 
 
Как будто бы ее похоронила.
 
 
Мгновение исчезло
 
 
безвозвратно.
 
 
Но все же
мне повезло познать его с начала.
 
 
И горько-сладкий вкус финала,
 
 
когда ты знаешь:
время не вернется.
 

 
Бывают только раз
такие главы жизни,
которые финальны безусловно.
 
 
Прожить их можно раз,
 
 
и тем прекрасны.
 
 
Восторг от новых мест
и новый опыт
тебя найдут.
 
 
Но следом – роковой уход.
 
 
Так выпьем за следы,
 
 
которые оставим
мы позади,
и вновь продолжим путь.
 

 
хочу я обрамить картину,
где мы вдвоем.
 
 
где твои руки
 
 
на талии моей сомкнулись,
 
 
как будто
из двух танцующих фигур
 
 
рождается одна.
 

 
Растаял звук дождя.
 
 
И все, что мне осталось –
дыхание твое,
 
 
как теплый летний воздух,
касающийся шеи.
 

 
Я буду всегда удивляться,
 
 
как люди краснеют легко,
встречая его.
 
 
Как их руки дрожат.
 
 
Как им трудно
в глаза посмотреть.
 
 
Я их не виню.
 
 
Он красавчик.
 
 
Я так называю его,
 
 
заставляя позлиться немало.
 
 
«О, как ты прекрасен!»
 
 
И он посылает мне взгляд,
мол, к черту твои комплименты.
 

 
В толпе миллионов
поклонниц,
 
 
так трудно
быть только со мной.
 
 
Раз выбрать любую
ты можешь в толпе,
 
 
с чего тебе
мной восхищаться?
 
 
Как редко встречаешь того,
кто смотрит как будто бы сквозь
на море людское,
которое ловит
и вздох, и движенье, и взгляд.
 
 
Но нет меж них той,
 
 
кто знает его так, как я.
 
 
И стоит ему отвернуться
от моря людского,
 
 
он руку свою
в мою вложит ладонь.
 
 
Мы снова вдвоем.
 

 
Ты редкое сокровище,
которое
я заслужить сумела,
прожив десяток жизней
праведно.
 

 
он засыпает и шепчет мне
сто тысяч мелочей,
уткнувшись в мою шею.
 
 
и если бы слова
могли оставить след,
на мне пустого места
не нашлось бы.
 

 
Из всех явлений
 
 
я вижу себя снегом,
 
 
который тает
 
 
от твоего тепла.
 

 
Слышу мелодию
любимой песни,
как будто клавиши
 
 
сами поют,
 
 
когда ты глядишь на меня
так нежно.
 

 
В тот день вышло солнце
как будто для нас.
 
 
Когда по тропинке,
расчищенной кем-то в снегу,
 
 
мы шли по высокому берегу
замерзшего озера.
 
 
И я, потеряв равновесие,
оступилась в сугроб и смеялась
 
 
там, на большой высоте,
 
 
а голые пальцы кололо
от холода.
 
 
Я не чувствовала себя красивой
 
 
в тот день, спотыкаясь
под зорким твоим объективом.
 
 
Но ты смог поймать те моменты,
которые
я прежде и не замечала.
 
 
Я вижу себя твоими глазами.
 
 
Румяные щеки,
непослушные волосы,
которые тщетно пытаюсь
откинуть с лица.
 
 
И солнечный свет,
 
 
потому что
в тот день вышло солнце
как будто для нас.
 

 
а ты был розой
без шипов.
 
 
с прямым и гладким
стеблем.
 
 
все для того,
чтобы сберечь
меня от ран,
 
 
но
отравленные лепестки
умело ты припрятал
взамен шипам,
 
 
и так заботился,
чтоб не кровили пальцы.
 

 
В эти дни я легко пробуждаюсь.
 
 
Вырываюсь из сна всем телом.
Внезапно.
 
 
Это будто кошмар,
в котором ты
 
 
падаешь,
 
 
падаешь.
 
 
А потом просыпаешься резко
на вдохе
за секунду всего до конца,
 
 
понимая, что все обошлось.
Ты в порядке.
 
 
Только вдруг это все перевертыш,
и во сне обошлось,
 
 
а проснусь и тогда
упаду в самом деле.
 

 
как ты отвечаешь
на сигналы бедствия,
которые шлет тебе тело?
 
 
как ты заглушаешь
свой голос,
 
 
когда ты как стакан,
который лишь на четверть полон?
 
 
когда от глаз чужих
замотан ты в бумажный кокон,
 
 
и это
две параллельные реальности,
 
 
где правда есть и видимость ее?
 
 
как ты свой пульс гудящий усмиряешь,
 
 
под ветром стоя нагишом,
 
 
с горячим горлом и легкими в огне?
 
 
а может, вскинув руки,
летишь в машине.
 
 
и красный свет
бликует на лице.
 

 
когда все эти люди рядом,
я будто бы в кольце тоски.
 
 
всегда ли было так?
 
 
или сейчас настигло?
 
 
внезапно озарение пришло.
 
 
должна ли я была
увидеть это раньше?
 
 
как интересно все же,
почему
я не распознавала беспокойство.
 
 
и, наконец, однажды
потянув за кончик,
 
 
я вытянула нить,
 
 
распутала
 
 
тревожный свой клубок.
 

 
я чувствую, твоя фантомная рука
на талии моей расположилась.
 
 
и я себя сдержать пытаюсь, чтобы
не повернуться и не столкнуться с грузом
 
 
тоски.
 
 
твое дыханье на моих щеках.
 
 
с закрытыми глазами
я подаюсь к тебе,
 
 
как будто ожидая,
что рядом ты,
 
 
твое лицо
овеянное сном.
 
 
но стоит мне открыть глаза,
как сразу ясно,
 
 
что теплое дыханье – всего лишь
воздух, струящийся
из вентиляционного окошка.
 

 
я думала сначала,
что ты –
изношенная ступенька,
 
 
потом привыкла
ко всем канавкам,
трещинкам, расколам.
 
 
и приспособилась к ним, оседая
в крошащихся бороздках из цемента.
 

 
как изгнанный
с позором ангел,
 
 
я падаю
 
 
опять в твои объятья.
 

 
ничто не сравнится с дырой,
которую
я осязаю, когда понимаю,
 
 
что не осчастливлю тебя.
 
 
и мне не наполнить тебя,
пусть даже отдам
всю себя.
 

 
Глядя со стороны,
 
 
поверить трудно,
что они вместе,
 
 
если она
буквально разрывается на части.
 
 
Она совсем другая.
Но готова себя сломать
ради него.
 

 
Когда мы лежим
спина к спине,
 
 
она может запросто
сойти за тебя.
 
 
нетрудно представить.
 
 
и под простынями возня
такая же точно.
 
 
во тьме
 
 
не могу разглядеть,
кто движется больше,
 
 
она или я.
 
 
но точно уверена –
 
 
это не ты.
и тебя
она не заменит.
 

 
Я никогда не ощущала
клаустрофобии в толпе,
 
 
пока не стала частью
того,
что называется
людская масса.
 
 
Я чувствую себя скалой,
вокруг которой
бурлят потоки.
 
 
А я невозмутима,
 
 
неподвижна,
я в плену,
 
 
в то время как
другие на свободе.
 

 
позволь мне быть стихотвореньем,
 
 
бумагой,
лежащей на твоем столе,
 
 
салфеткой, чтобы нежно
 
 
твоих касаться губ.
 

 
Какая привилегия,
знать о тебе все то,
что недоступно больше никому.
 
 
Быть той, кто видит
тебя насквозь.
 

 
Положи мне голову на грудь,
 
 
я клянусь, что двигаться не буду
никогда.
 

 
В глазах людей я молодец.
Я та, кого легко
 
 
назвать первопроходцем,
который приведет к заветной цели.
 
 
Кто знает, как в борьбу ввязаться,
 
 
пусть и со сломанной рукой.
 
 
Я чувствую себя обманщицей порой.
 
 
Однако
о личном счастье никогда не говорила,
 
 
лекарств не обещала никаких.
 
 
Я только чувств от мира не скрывала,
 
 
и нет рецептов, как все побороть.
 
 
Мошенничеством выглядит, пожалуй,
когда меня, похлопав по спине, все хвалят
 
 
всего лишь за простую откровенность.
 

 
Заботься о тех,
кого любишь,
 
 
но без ожиданья награды
 
 
за щедрость свою и заботу.
 
 
Иначе последние дни
закончишь ты в доме роскошном
 
 
один и не сознавая
 
 
бездомность свою.
 

 
Странно, что мир
продолжает движенье,
 
 
когда у тебя
отнимают любимого.
 
 
И ты остаешься заложницей
микровселенной,
 
 
в которой
ты продолжаешь жить,
 
 
от шока потери чудовищной
 
 
оцепенев.
 
 
И мимо тебя
люди снова идут, как обычно.
 
 
Неужели
они не услышали землетрясенья?
 
 
И могут ли слышать,
как дико вопят мои мысли?
 
 
Их имена.
 
 
Их лица.
 

 
Воспоминания.
 
 
Вспышки.
 
 
О друге.
 
 
О потерянном друге.
 
 
Мы ждем, что Земля
замрет в минуту молчания,
 
 
дав время Вселенной для скорби
по тем,
кого мы любили.
 
 
Но Земля продолжает движенье.
 
 
Не это ли знак,
что мы тоже должны?
 
 
Движенье, где все чужаки,
но будто волна
 
 
подхватывает и несет
нас вместе.
 
 
Чужая энергия держит меня.
 
 
Приливы.
Отливы.
 
 
И я по инерции движусь
сквозь жизнь.
 
 
Ничего не давая взамен
никому.
 
 
За исключением тех,
 
 
Кого мы, увы, потеряли.
 
 
И молимся, чтобы они
безмолвно нас направляли
 
 
в волнах тех,
в которых
так сложно плыть одному.
 

 
Любовь – это все,
что мы можем
друг другу сейчас
предложить.
 
 
Любовь так чертовски трудна.
Всегда.