Текст книги "100 вопросов и ответов о вере, церкви и христианстве"

ЧТО НАМ НУЖНО ОТ ХРИСТА

Принято считать, что верующие люди делятся на три категории: рабы, наемники и дети. Но я бы выделила лишь две. Раб – тот, кто работает господину из-под палки, от страха наказания. Случилась беда – ты в церковь: «Не наказывай больше, я уже тут!». Однако в таком забитом, трусливом и злобном настрое долго не продержишься. Так что это состояние практически сразу сменяется попыткой заключить с Создателем честное коммерческое соглашение: «Я здесь, у Тебя. Все делаю, что велишь. Стараюсь. А Ты мне по вере моей, по мере моей, по вкладу моему – блага при жизни и Царство Небесное после смерти. По рукам?» Грустно признаться, но почти все мы – именно таковы.

А еще есть – дети Божии. Которые проникнуты всепоглощающей любовью, как малыши к родителям. Для которых в жизни есть лишь одна правда, одна ценность, одна мечта, путь и истина – родитель, Христос. Вырасти в это состояние трудно, но на самом деле именно в этом – смысл жизни.

Святой Афанасий Александрийский говорил: «Бог стал человеком, чтобы человек мог стать богом». Не невидимым всемогущим вездесущим духом, разумеется, а братом-близнецом Христа. С такими же, как Его, чувствами, мыслями и возможностями. Так же исцелять больных, воскрешать мертвых, давать надежду и спасать от вечной смерти. Каждый из нас это может.

Если в нем будет жить Христос.

Вопрос в том, какой ценой придется заплатить за вселение Его.

Эту цену знают святые. Преподобные, исповедники, равноапостольные, страстотерпцы, юродивые. Жизнь каждого из них – это многие годы испытаний и добровольного несения подвигов. В горах, в пустынях, в затворах – босые и голодные на оживленных городских улицах, в непосильных монастырских трудах и бессонных ночных бдениях – в постоянном пастырском подвиге. Что общего у них? Пламенная, горячая любовь к Спасителю и полное отвержение себя, своих законных плотских желаний. Результат? По их молитвам исцеляются больные и воскресают мертвые, останавливается солнце и падают стены городов.

Ну и где, скажите, где взять такую любовь?

Под лежачий камень вода не течет. Не течет и благодать под уютно лежащее на мягком диване тело. Процесс идет по экспоненте: ощутил в себе первые проблески веры, надежды и любви – вставай и действуй, ограничь себя в излишнем, припади к Таинствам. Укрепленный, ты сможешь больше – и Он подаст тебе больше: любви, веры и надежды. И так виток за витком. Постоянный подвиг – что это? Не обязательно сразу – еженощное молитвенное стояние, но обязательно ежедневное хоть какое-то делание.

По-двиг. Слышите? Я себя двигаю, подвигаю, переставляю. Заставляю.

– Дай же полежать, воскресенье ведь!

– Вот именно что воскресенье. Вставай. Седьмой день – Божий.

– Мяса мне, мяса!

– Потерпишь. Еще пять недель поста осталось.

– Ну я ему сейчас скажу все, что о нем думаю.

– Ты сейчас сожмешь зубы и промолчишь. Хоть подавишься своей злостью, но промолчишь.

– Подайте бедной несчастной, всеми забытой, капельку любви и заботы.

– Сама поди и подай. Вон сколько людей, кому плохо.

«Мне бы в небо» – рывком в Царство Небесное. А иногда – остановиться, расслабиться, отдохнуть, взять небольшой отпуск.

Каждый такой рывок – это неизбежный срыв в полное «не могу». Святые отцы говорят, что в последние времена (то есть в наши) спасение не в исключительных подвигах, а в терпении и несении с любовью о Боге своего креста. Ибо наши души насквозь пропитаны ядом гордости, какого не знали люди в прежние времена. И любое крохотное достижение – неизбежный повод возгордиться. А значит, потерять все и упасть снова, на самое дно ямы, откуда, казалось, уже выбрался.

А каждая поблажка, послабление – то же самое падение, в ту же самую яму.

Потому-то святые отцы и оставили нам учение о царском, срединном, постепенном духовном пути. В нем мера по-двига определяется духовником: жить все время в напряжении, но не иссушающем, а бодрящем и дающем духовный тонус.

Так что же нам нужно от Христа? Всем – разное. Кому-то благ материальных, кому-то любви человеческой, кому-то огня любви к Нему Самому и всем Его созданиям, всем людям, зверям и тварям, к созданному Им миру и служения им и Ему.

КАК УЗНАТЬ, ЧТО НУЖНО ДЕЛАТЬ

Чтобы двигаться, нужно знать – куда двигаться. Откуда узнать волю Божию? Церковь определяет пять источников, откуда истекает слово Господа к нам.

Первый – совесть. Хочется сделать маленькую гадость ближнему, а душа трепыхается. Послушай душу и не делай. Не нужно ее убалтывать: «Да ерунда это, мелочевка, никому хуже и не станет». Заглушить ее тихий голос – проще некуда. Но совесть – это именно голос Бога внутри тебя. Раз за разом затыкая уши, отказываясь слушать ее и слышать, постепенно глохнешь духовно. И перестаешь принимать информацию из небесного источника. Со-весть – со-слушание, со-служение, со-сложение человека и Бога, Божья весть лично тебе.

Второй – Священное Писание. Открываем Евангелие и читаем, к примеру: «Не судите, да не судимы будете» (Мф. 7, 1). Как это понимать? Буквально. Просто – не судить никого, не осуждать, не оценивать. Это Бог говорит тебе – так Он хочет. Значит, нужно просто исполнять. То есть, конечно, это вовсе не просто.

Третий – богослужение. Что тебе там прозвучало, так и поступай. Слышишь: «Блажен муж, иже не иде на совет нечестивых» – не ходи на совет нечестивых, то есть в собрание-компанию, где хулят Бога словами либо делами.

Четвертый – слова духовника. В его лице к нам всегда обращается Господь, высказывая Свою волю.

Пятый – Промысл Божий. Внимательно глядя на происходящее в своей жизни, в конце концов учишься понимать, что произошло, почему и для чего. Люди вокруг нас – проводники Его воли, даже если они грубые и злые, даже если специально делают нам подлости. С ними Он разберется отдельно, не наше это дело – судить их (смотри выше). Наша задача понять: зачем это произошло? Чего Он хочет от меня в этой ситуации? Чему учит? В какую сторону меняет душу? А коли понять не удается – то просто принять: «Не ведаю, зачем ты послал мне это, но тебе виднее, да будет воля Твоя, а не моя».

В этом смысле очень показательно, например, наше отношение к оскорбляющим нас. Ибо что мы делаем в ответ на хамство в свой адрес? Чаще всего – хамим в ответ. С особой жестокостью (чаще от страха) или с удовольствием (от высокомерия). Бывает, впадаем в грусть-печаль. А святые, например, благословляли и прославляли своих оскорбителей. Потому что так только и можно выработать и закалить в себе смирение – добродетель, противоположную самой страшной, дьявольской страсти, гордости, – лишь благодушно и без малейшего огорчения перенося несправедливые попреки.

Пробовали?

Я пробовала.

Несколько лет упорных трудов – и получается. Иногда. В наилучшее, благоприятнейшее время жизни и суток. Когда душа долго уже находится в полном равновесии и все вокруг вполне беспроблемно. И когда я к этому готова. Но дернуть меня нежданно, или после бессонной ночи, или когда голодна, когда расстроена… Не рекомендую.

Хотя рассудком четко понимаю: да, сейчас, в незаслуженной мной грубости в мой адрес, действует Промысл Божий, исцеляющий от гордости мою бедную больную душу.

Когда происходит что-то плохое, очень трудно поверить, что в этом – Бог. Неужели Он хочет смерти родного мне человека? Ухода из дома мужа? Проблем у ребенка? Страданий и болезни?

Святитель Филарет, митрополит Московский, в своем Катехизисе дает определение Промысла Божия: «Промысл Божий есть непрестанное действие всемогущества, премудрости и благости Божией, которым Бог сохраняет бытие и силы тварей, направляет их к благим целям, всякому добру содействует, а возникающее чрез удаление от добра зло пресекает или исправляет и обращает к добрым последствиям». Эта небольшая цитата уже много лет выручает меня… Иногда несколько раз в день. Быть может, и вам пригодится?

Из приведенного определения следует: все дурное и злое, болезненное и низкое есть следствие нашего уклонения от добра, и оно непременно изменится Господом на полезное и благоприятное. Нужно лишь ждать в терпении и не роптать. Не думать, что ты умнее Бога. Да, не всегда есть силы перенести скорбь. Тогда мы просим об укреплении, о вразумлении – как поступить, о терпении, о силе. Только не вступать с Ним в пререкания! Как любящий отец, Он все поправит, все обернет к лучшему – просто иногда добро не в том, чтобы сию минуту получить конфету, а чтобы через месяц найти клад, какого не искал.

МОЛИТВА

Труднее всего – молиться Богу. Но и важнее всего – молиться Богу. Земля стоит молитвами, и если в церквах, домах, монастырях и пустынях перестанут возносить к небу молитвы, она перестанет существовать. За ненадобностью. Как давным-давно перестал существовать допотопный мир, в котором из молитвенников осталось лишь одно семейство Ноя.

Раннехристианский философ Тертуллиан писал: «Каждая душа – христианка». Она помнит своего Творца, и обращаться к Нему для нее естественно. Поэтому в любой критической ситуации мы бросаемся за помощью именно к Богу. До времени отношение наше к Нему потребительское и ситуативное. Но, начав регулярно ходить в церковь, становишься перед непреложным фактом: молитва – это осно ва жизни.

Прежде всего, любое церковное богослужение есть общая молитва всех стоящих в храме. Трудностей и искушений на ней не счесть, они обсуждаются в разделе о богослужении.

Есть еще утреннее и вечернее молитвенные правила. Они обязательны для каждого христианина. Продолжительность каждого правила – около 15 минут. Да, они краткие, но все равно сопряжены с трудностями, главная из которых – опустить, пропустить, замотать, не успеть, рухнуть и заснуть, убежать на работу, просто забыть (это в самом начале пути) либо, проявив недюжинную силу воли и выдержку, презреть оглушительные вопли совести и правило все же – не прочитать. Какое-то время греет надежда: привыкну, втянусь, само собой дело пойдет, без проблем. Уходят годы – но ежедневная борьба продолжается. Оказывается, привыкнуть «на автомате» молиться в положенное время – невозможно. Молитва – это действие, неравнозначное чистке зубов (хотя осуществляются они последовательно, безотрывно друг от друга). Ибо всякий раз, как мне вставать на правило, приятно оживляется сущий рядом бес и встает на собственное правило, на собственный пост – его задача не допустить меня помолиться эти недолгие 15 минут.

Способы борьбы? Во-первых, неуклонность и неотступность. Здесь действует тот же закон, что и при любом контакте с этими низшими духовными сущностями, – если они видят, что я раз за разом, не уступая им, дважды в день, хоть вокруг пожар и буря, – читаю правило, то отступают, дабы начать пакостить в чем-то ином, в чем окажусь податливей. А раз уж поддалась им раз, то и другой и третий неизбежны. Тогда и битве с совестью, ежеутренней и ежевечерней, конца-края не будет.

Во-вторых, помощь и советы священника. В-третьих, и в-главных, – «просто» полюбить Христа настолько, что без разговора с Ним день будет не в день, и ночь – не в ночь. Настолько, чтобы без Любимого все валилось из рук, и сон не шел, и пригорала пересоленная каша. Именно так и молятся по-настоящему верующие люди. От большой любви, а не по обязанности!

Но нам приходится – по обязанности. Принуждая себя. Помня, что «Царство Небесное силою берется, и употребляющие усилие восхищают его» (Мф. 11, 12). Зная, что не навсегда эта сухая обязаловка и Христос за терпение наше подаст когда-нибудь радость молитвы. С усилием, с неохотой, но пробивая навстречу Ему тоннель сквозь гранитную гору своей нелюбви и испорченности, сбивая руки кайлом и киркой, ужасаясь мизерности результата: уже обессилел, а в сплошной скальной породе вместо широкого сияющего тоннеля видна лишь крохотная ямка. Однако будем знать и помнить, что с той стороны навстречу нам с принципиально иной скоростью и силой движется Он Сам. И единственное условие встречи в готовом тоннеле – не опускать руки.

Всегда читается молитва перед едой и после. Пища и питье – условие нашей физической жизни. Вопрос в том, кто их нам дал. Казалось бы, если я сама заработала деньги, купила продукты и сварила обед – то кому должна быть благодарна моя семья? Ясно, что мне. Но Кто дал мне работу, здоровье, чтобы выполнять ее и варить обед? Кто дал дом – с кухней и плитой и кастрюлями? Кто дал смысл готовить этот обед – подарив мне семью, ради которой и делаю все это? Итак, в целом – Кто подал, подарил мне эту пищу? Господь. Так простой, обыденный, привычный обед соединяет меня с Богом, с Его бесконечной любовью. «Мы – то, что мы едим…» Вкушая пищу с любовью, благодаря за дарованные нам еду, кров, тепло, преданность родных и друзей – приобщаемся к Его божественной любви, уподобляемся Христовым ученикам, собравшимся на встречу с Ним. Недаром в древней церкви так важны были агаппы – совместные трапезы, происходившие после Божественной литургии, на которых и стар и млад, и богатые и бедные совместно вкушали пищу, славя Всевышнего.

Ну а коли сам с усам, то сам и живи. Ты, как наглый подросток, уверен, что ничегошеньки тебе от Родителя не нужно, ибо – уже большой, ибо – все можешь.

А Он, как всегда, долготерпит. И ждет, пока очнется Его грубое неблагодарное дитя.

Обращаются к Богу и с краткими прошениями в течение дня. «Господи, помоги», «Господи, не оставь» – с любыми, которые согревают сердце. Вершина этих прошений – Иисусова молитва, но на нее непременно нужно благословение духовника, иначе вместо собирания, соединения души, начнется ее разрушение.

– Почему? Я хочу молиться, купил молитвослов, там есть Иисусова молитва, я хочу ее творить. Но почему же этого не делать без благословения? В молитвослове ничего про ограничения не написано. Да я и сам не предполагал, что какие-то ограничения могут быть. Это же молитва, как она может разрушить мою душу?

– В молитвослове Иисусовой молитвы – нет. Именно по указанной мною причине. Я видела человека, который по своей воле и желанию начал ее читать. Всего-то, казалось бы, несколько безопасных слов: «Господи, Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя, грешного». Видели бы вы, как искажалось при этом его лицо, как стекленели глаза. Со стороны смотреть было неприятно. В чем дело? Очень просто. Человек он был гордый, очень-очень гордый. И в момент, когда его раздражение женой с пасынком достигало апогея, он, дабы не сорваться, принимался себя успокаивать этой молитвой. Мол, потерпи, мой милый, потерпи, ты сердишься, но нужно терпеть и смиряться. Что плохого в этом? Только то, что это «нужно смиряться», «нужно терпеть» лежало у него на поверхности, а парой миллиметров глубже продолжали жить раздражение и уверенность в своей правоте. Но он-то при этом читал монашескую Иисусову молитву, то есть якобы духовно себя «строил». Получалось так – псевдодуховное действо, подкрепляющее и взращивающее его и без того огромную гордыню. Когда священник, к которому этот человек изредка захаживал, услыхал про его «духовный» опыт, немедленно и категорически запретил произносить эти несколько простых слов. И что же? Впредь в конфликтных семейных ситуациях наш герой принимался скрипеть зубами, вращать очами и цедить сквозь зубы: «Н-да-с, жаль, что о. Григорий мне зззззз-запретил Иисусову молитву…»

Священник, следящий за твоим духовным путем, увидит, когда именно тебе пойдет впрок Иисусова молитва. Нечто похожее происходит с лекарствами. Каждое хорошо в свое время и в своей дозе. А назначения делает – врач.

– Да, но почему другие молитвы можно читать всегда?

– А потому что Иисусова молитва – особая. Это сугубое призывание имени Христова. Читайте книжки, про нее много написано и святыми отцами, и современными авторами. Есть и книги, более чем доступные для нас, новоначальных. (Епископ Диоклитий Каллист (Уэр). Сила имени. Молитва Иисусова в православной духовности. Тула, 2004 г.)

Есть и другие виды молитв. Не все знают о такой, например, вещи, как молитва по соглашению, хотя среди верующих она применяется достаточно часто. Молитва по соглашению основана на словах Христа: «Если двое из вас согласятся на земле просить о всяком деле, то, чего бы ни попросили, будет им от Отца Моего Небесного, ибо, где двое или трое собраны во имя Мое, там Я посреди них» (Мф. 18, 19–20). Как творится эта молитва? Берется благословение, оговаривается единое время и единый текст – и точно в это время все, согласившиеся просить о некоей конкретной вещи, становятся читать эту единую молитву – телесно порознь, но духовно вместе. Молитва по соглашению очень помогает, когда нам или членам нашей семьи нужна поддержка. Прошение она может содержать любое – выздоровление, сдача экзамена, налаживание семейных отношений, получение работы. Условие ее – искренность всех молящихся.

А еще мы часто просто просим молитв ближних.

– Помолитесь обо мне. У меня никак не пишется курсовая работа.

Через несколько дней:

– Спасибо за молитвы. Все в порядке. Потрясенная, я смотрю в глаза благодарящей.

– Откуда вы знаете, что я за вас действительно просила?

– Я чувствовала.

– Но как?!

– А вы попробуйте сами, попросите молитв – тоже почувствуете.

Пробовала и пробую, все время прошу молитв тех, в ком уверена – любят и отзовутся, действительно не забудут, действительно помолятся. Вижу результаты – происходит то, о чем просила их молиться. Но вот насчет «почувствуете» – это явно иная мера. Не моя.

Мы постоянно встречаем в церкви тех, кто ушел дальше. Кроме священников, кому Сам Бог велел, кроме наших катехизаторов и преподавателей (кто потому и пре-пода-ват-ель, что ему есть что «подавать») – ими оказываются обычные мужчины и женщины, неприметно стоящие в уголке.

Долго не находила себе места: если Господь всеведущий и всесильный, если и несоделанное мною уже записано в Его книге жизни – что изменит моя молитва? Он решил, законоположил какое-то событие или ситуацию – чего же я брыкаюсь, молюсь о чем-то? Грустно, но самые опытные прихожане не смогли ответить на это детское отчаяние.

– Молиться – наша христианская обязанность.

– Да, но зачем? Зачем просить о том, чего все равно не будет, потому что план Божий – иной?!

– Так хочет Бог.

– Да не может Он хотеть бессмыслицы! Не верю.

В очередной раз, не первый и не последний, душу привел в порядок учитель.

– Как это – ничего не изменится? Именно что по нашим молитвам Он меняет план Свой о нас. В этом и состоит наше с Ним со-действие, взаимо-действие.

И вновь все встало по местам.

Действительно, наша свобода, которую Он Сам дал нам, – идти за Ним или против Него, любить Его или ненавидеть, выполнять Его волю и свое предназначение, или плыть по воле своих страстей – момент каждого нашего выбора меняет Его планы, корректирует их, перестраивает мироздание, ибо чтобы разрешить одну-единственную тупиковую, злую, катастрофическую ситуацию, в какую заводит нашу жизнь наша свобода – Он перевязывает и вновь соединяет тысячи нитей иных судеб и событий.

Всемогущий и Всеблагой.

И Промысл Его – непрерывен: из глубин нашего зла – к общему добру.

ИКОНА

Нужно хорошо понимать, что икона – не предмет поклонения. Это образ Бога, Его Матери или святого, данный нам для того, чтобы мы могли сосредоточенно воззвать к ним. Еще одно свойство иконы – уже не душевное, а духовное. Икона – это дверь в иной мир, в иную реальность.

Как правильно подойти к иконе? Сначала мы встаем перед ней и дважды крестимся, кладя поясные поклоны. Прикладываемся, или, говоря проще, – целуем икону. Не лик, конечно, – руку или облачение. Затем крестимся в третий раз.

К чему такие сложности? Честно говоря, когда маленький мальчик, с интересом наблюдавший за моими поклонами перед иконой, спросил: «Тетя, а зачем ты это делаешь?» – я не нашлась, что ему ответить. Пошла узнавать.

Учитель объяснил так. Наше сердце, вся наша жизнь освящаются крестом. Накладывая на себя крестное знамение, мы освобождаемся от всего лишнего, наносного, и невидимо и даже неощутительно для собственных чувств входим в иную – духовную – реальность, в ту, которая изображена на иконе. Почему нельзя, неблагоговейно прямо подойти и поцеловать икону? Потому что сейчас ты пришел к ней, весь земной, страстный, никем и ничем не оходатайственный, как вошел бы – руки в боки – с улицы в царские покои. Но тебя во дворце никто не знает. Тебя не примут. Крест – тот ключ, который открывает дверь, знак царю и его приближенным: пришел свой.

Понимая свой чин и свое место, ты оказываешься не хамом в грязных сапогах, рвущимся на царское крыльцо, а званым гостем на царском пиру.

А почему икона обязательно должна быть освященной?

Не должна.

Молиться можно перед любой иконой, хоть вырезанной из газеты, хоть собственноручно нарисованной. Вовсе без иконы.

Но есть же отличие освященной иконы от неосвященной?

Есть. Такая же разница существует между любым освященным предметом и предметом неосвященным. Освященный предмет (то есть тот, над которым священник прочитал соответствующие молитвы и затем окропил святой водой) – делается собственно Божиим, принадлежащим тому, духовному, миру. Фотография или любое другое изображение помогает нашим чувствам сосредоточиться, вниманию – не отвлекаться. Но перед освященной иконой мы оказываемся на пороге Царства Небесного.

И еще одно недоумение преследовало меня какое-то время. Зачем целовать икону? Потом родился совсем простой, наивный ответ – чтобы быть совсем вместе. Думаю, это верно. Мы прижимаем к сердцу вещь, подаренную любимым человеком. Целуем его фотографию. Сгребаем в охапку его пальто и прижимаемся к нему лицом.

Эта неудержимая эмоция имеет духовное обоснование: «Относительно прикосновения Православная Церковь верна своему Основателю, Господу Иисусу Христу. И в Его деяниях по спасению людей прикосновение играет главную роль. Он коснулся руки больной тещи апостола Петра – и горячка оставила ее. Иаирову мертвую дочь Он взял за руку – и девица воскресла. Кровоточивая женщина прикоснулась к одежде Его – и кровь, которая двенадцать лет текла, перестала течь. А Иисус почувствовал силу, что вышла из Него. Когда приступили слепцы, Он прикоснулся к глазам их – и они стали видеть. Петру, когда тот тонул, Он протянул руку – и спас его. Также Он коснулся прокаженного – и тот очистился. Бросились к Нему обезображенные болезнями, чтобы Его коснуться… и которые прикасались к Нему, исцелялись» (Святитель Николай Сербский. Двести слов о вере и любви. Минск, 2006).