Текст книги "Атака Джокера"

ПРОБУЖДЕНИЕ ИНСПЕКТОРА ИДЗУМИ

Инспектор Идзуми провалился под лед. Стремительное течение мгновенно увлекло его прочь от разлома. Инспектор колотил ладонями по толстой полупрозрачной корке льда, простиравшейся над его головой во все стороны. Кричать бесполезно. Вызывать помощь тоже. Никакая спасательная служба не домчится на середину неизвестной реки за те три минуты, что инспектор сможет обойтись без воздуха. Оставалось лишь молча бить по льду, сдирая кулаки в кровь.

Сдерживать дыхание больше не было сил…

Идзуми открыл рот и… проснулся.

Жутчайший в его жизни кошмар был забыт мгновенно.

Вокруг было темно как в могиле, и точно так же душно. Инспектор больно ущипнул себя за щеку. Потом с опаской вытянул дрожащую руку. Ладонь уперлась во что-то гладкое и влажное. Похоже, стекло… Идзуми схватился за неон-свитч, благословив штатную инструкцию, что предписывала всегда иметь его при себе. Судорожным движением щелкнул колпачком.

Тонкая голубая трубочка с неоновым гелем едва рассеивала мрак на расстоянии двадцати сантиметров.

– Если бы кто-то сказал, что я доживу до времени, когда полицейским вместо фонарей будут выдавать светящиеся в темноте игрушки… – проворчал инспектор.

Идзуми по-прежнему находился в нейрокапсуле. Той самой, куда его уложила интеллектуальная система управления Эденом. Только сейчас капсула обесточена, а ее крышка наглухо закрыта.

Инспектор уперся в органостекло руками и попытался поднять крышку. Никакого эффекта. Полная герметизация.

– Эй! Кто-нибудь! – заорал Идзуми и начал бить кулаками по стеклу. – Это и есть ваш волшебный расслабляющий сон?!! Я обязательно напишу об этом в своем рапорте!

Но, похоже, его никто не слышал.

Инспектор понял, что случилось нечто из ряда вон. Нечто настолько ужасное, что никто уже не придет на помощь.

– Соединение с управлением, – сказал он, надеясь, что его биофон работает.

В ответ раздался мерзкий писк, извещающий, что сигнала нет. Инспектор слышал его лишь однажды. В подземном полицейском бункере, во время учений. Их легендой была массированная ядерная атака со стороны лотеков. Генералы, во главе с командующим хайтек-армией Ли, в последнее время начали активно раздувать идею, что «некто вроде Джокера» найдет заброшенные военные склады, коих в лотек-пространстве осталось немало, и устроит «ядерную зиму». На этот случай полиция и армия регулярно упражнялись «в паническом бегстве», как называл эти учения Идзуми.

– Только не под землю… – пробормотал инспектор, все еще надеясь на временные неполадки, глюк в системе передачи данных, неустойчивый прием спутника из-за магнитных возмущений на Солнце…

Но биофон не работал.

Стараясь не думать о плохом, Идзуми вытянул руку с фонарем и осмотрелся. По органостеклу бежали тонкие струйки конденсата. Кислорода внутри нейрокапсулы было все меньше, а углекислого газа становилось все больше.

Инспектор вынул из кобуры пистолет, приставил его к стеклу и замер, вспоминая все, что ему известно о свойствах органостекла. Какова вероятность рикошета? Какова вероятность того, что пуля не повредит крышку нейрокапсулы серьезно, а отскочит от нее? Если учесть, что между телом Идзуми и крышкой не больше тридцати сантиметров, последствия выстрела могут быть непредсказуемыми…

Но выхода не было. Дышать приходилось часто, в ушах уже начался неприятный шум. Перед глазами плавали зеленые точки. Все признаки удушья.

Идзуми опустил пистолет как можно ниже и прицелился в стекло рядом со своими ботинками. Зажмурившись и отвернувшись, нажал на курок.

Выстрел оглушил его.

Органостекло осыпалось на Идзуми словно снег со случайно задетой ели.

Прошло не меньше двух минут, прежде чем инспектор решился сесть, тряхнул головой. Осколки разлетелись вокруг как капли воды. Провел ладонью по лицу, стряхивая стеклянную пыль, и только после этого рискнул открыть глаза.

Тряхнул неон-свитч, но тот жалобно мигнул и погас. Осколки пробили верхний пластик, и светящийся газ улетучился. Единственное, что успел заметить Идзуми, – ржавые перила впереди, примерно в полутора метрах.

Было темно. Очень. В воздухе стоял странный гул. Должно быть, от какого-то оборудования. Жутковатый тоскливый вой.

– Вентиляция, что ли… – пробормотал Идзуми, поежившись. – Ну и звучок… Аж мороз по коже.

Инспектор на ощупь выбрался из капсулы. Осторожно поставил ноги на пол. Похоже, он был металлический, решетчатый. Каждый шаг отдавался гулким эхом.

– Тот, кто придумал инструкции, явно это предусмотрел, – усмехнулся инспектор, переводя пистолет на режим осветительных зарядов.

Выстрел вверх.

Световой заряд через секунду вспыхнул ярким белым огнем.

Идзуми пошатнулся.

Зрелище, открывшееся ему, было настолько невероятным, что инспектор забыл, как дышать. Воздух, который он мгновение назад жадно глотал, застыл у него в легких.

Вокруг были тысячи темных нейрокапсул! Они громоздились друг над другом на металлических ярусах, вдоль стен гигантской круглой шахты. Вверх и вниз, насколько хватало глаз!

Прежде чем Идзуми успел додумать ту страшную мысль, что вспыхнула у него в голове одновременно со световым зарядом, он выпустил вверх еще одну химическую пулю и обернулся.

Справа и слева от него в темных, наглухо закрытых нейрокапсулах бились люди! Подростки! Они таращили на Идзуми дикие безумные глаза и кричали, колотили по стеклу что было сил. Герметичные крышки нейрокапсул почти не пропускали звука. Но кричали в каждом из тысяч стеклянных гробов. Из каждой капсулы просачивалась хотя бы тысячная децибела. Крики сливались в кошмарный, леденящий душу, едва различимый, но надрывный вой. Вопль тысяч задыхающихся людей, наглухо запертых в тесных гладких ящиках, в полной темноте!

– Господи…

Идзуми бросился к ближайшей нейрокапсуле. Оттуда на него смотрела девушка. Лет четырнадцати, не больше. Ее длинные, свалявшиеся белые волосы липли к лицу и рукам. Она перестала биться и кричать, когда инспектор подошел к капсуле. Только дрожала всем телом и не сводила с Идзуми немигающих вытаращенных глаз.

– Сейчас…

Идзуми судорожно метался вокруг капсулы, пытаясь понять, как она открывается.

Осветительные огни тускнели с каждым мгновением. Инспектор перевел пистолет в боевой режим. В голове билось: у него всего пятьдесят зарядов. Только пятьдесят. Этого не хватит на всех!

Чувство безысходности, что он испытал в своем сне, когда пытался пробить кулаками толщу льда над своей головой, не шло ни в какое сравнение с тем отчаянием, что охватило Идзуми сейчас.

– Прижмись к правому краю! – закричал он, приготовившись стрелять.

Девушка поняла. Она откатилась в сторону и закрыла голову руками.

Выстрел. Крышка капсулы будто взорвалась изнутри. Инспектор прикрыл глаза ладонью от разлетевшихся во все стороны осколков.

Девушка села и начала судорожно хватать ртом воздух.

– Как тебя зовут?! – закричал инспектор. – С тобой все в порядке? Ты знаешь, как открыть все капсулы?! Что тут происходит?!!

– Э-эмили, – заикнувшись ответила та, уставившись на инспектора.

– Что тут происходит?

– Я… я не знаю… я шла на урок… я ничего не делала… и вдруг оказалась взаперти… в темноте… я не знаю… не понимаю… – забормотала Эмили.

Идзуми глубоко вдохнул, пытаясь хоть немного унять нервную дрожь. Он слегка похлопал девушку по плечу.

– Найди что-нибудь тяжелое или придумай, как открыть капсулы, – сказал он. – Нас теперь двое. Мы должны спасать остальных. Поняла? Идти можешь?

– Д-да… Кажется…

Эмили опустила ноги вниз и попыталась встать. Однако неожиданно ее конечности подломились, и она упала с тихим отчаянным стоном.

Идзуми присел и ткнул пальцем в икроножную мышцу девушки. Та одеревенела.

Инспектор почувствовал, как кровь в его жилах застывает от ужаса.

– Сколько времени ты тут лежишь? – спросил он, глядя в глаза Эмили.

– Я… я… я не знаю… я два года в Эдене… Эмили Боунс… седьмой год… кафедра бионики… – пробормотала та, неуклюже пытаясь подняться.

Тело не слушалось ее.

– У тебя мышечная атрофия, – сказал Идзуми. – Не дергайся. Лежи здесь. Не бойся. Страшное уже позади. А я… я попытаюсь найти способ открыть эти хреновины! Не бойся, Эмили!

Что было дальше, самому Идзуми казалось эпизодом из кошмарной компьютерной игры. Он бежал вдоль яруса и кричал всем одно и то же:

– Прижмись к краю!

Потом стрелял. Помогал не способным самостоятельно двигаться подросткам выбраться. Каждого спрашивал:

– Как открыть капсулы?!

Но в ответ раздавались только бессвязное мычание и стоны людей, которые подобно Эмили жили обычной школьной жизнью и вдруг обнаружили себя запертыми в могильной темноте, задыхающимися от нехватки воздуха.

Всего Идзуми успел вытащить двадцать семь человек.

Дисплей пистолета показывал, что осталось двадцать два патрона и четыре осветительных заряда.

Идзуми выстрелил в очередную крышку и бросился поднимать лежащего в капсуле парня. Однако тот неожиданно сел сам и начал отмахиваться от суетящегося инспектора.

– Эй! Эй! Я в порядке! Я могу идти. Я тут недавно. Все в порядке! Я могу двигаться! Успокойтесь! Я видел, что с другими. Я прибыл недавно. Наверное, мои мышцы еще не успели атрофироваться.

Идзуми уставился на него. Он не понял ни слова. Только то, что парень может идти сам. Странно, но мальчик, казалось, даже не был удивлен происходящим. Идзуми машинально задал ему тот же вопрос, что и всем:

– Как открыть все капсулы?

– Этого я не знаю, но думаю…

– Так ты знаешь или нет?

– Подождите! – мальчик приложил руки ко лбу и зажмурился от напряжения. – Главное – это концентрация… Можно найти верное решение, даже не зная предмета, если сконцентрироваться… Я думаю, где-то должен быть центральный пульт управления всеми этими капсулами, – быстро и нервно заговорил парень, глядя в пол перед собой и яростно жестикулируя. – И еще я думаю, что в них перестал поступать кислород из-за проблем с электричеством. Если мы найдем этот центральный пульт – сможем всех спасти. Туда должны вести какие-то лестницы. Она… она должна быть где-то, откуда видно большую часть помещения… Осветительную ракету! Стреляй вверх! – крикнул он инспектору.

Идзуми вскинул руку и выстрелил. Заряд вспыхнул ярким белым пламенем и начал медленно падать.

– Есть! – воскликнул парень, указывая на огромное черное стекло сверху, в четырех ярусах от них. – Вижу лифты, но они наверняка не работают, раз нет электричества. Но к той площадке ведет пожарная лестница! Одна! Она идет через все ярусы! Сверху донизу! Там дверь, а рядом панорамное стекло! Бежим!

Он рванулся с места так быстро, что металлический пол под ногами угрожающе дрогнул.

Идзуми обернулся и крикнул тем, кого он уже вытащил из капсул:

– Сейчас! Мы найдем выход!

И бросился вслед за мальчиком.

– Соображаешь… – выдохнул инспектор, только когда они уже лезли по узкой металлической лестнице.

– Сюда только таких умников и берут, – мрачно пошутил парнишка. – Кстати, я Роджер. Роджер Эксли. Первый день в Эдене… – он вдруг остановился и приложил руку к голове. – Первый день? Хотя… Странно, мне почему-то кажется, что прошло больше времени. Не могу объяснить почему. Вы знаете, какое сегодня число?

– Тринадцатое марта, – ответил Идзуми.

– Марта? – переспросил Роджер. – Не января?

– Точно март, – инспектор для верности посмотрел на дату в своих часах.

Парень побледнел.

– Странно, но я кроме самого первого дня вообще ничего не помню! Наверное, какой-то сбой программы… Не понимаю. Ладно, потом выясню.

Роджер снова полез наверх с ловкостью и быстротой обезьяны.

– Кстати, вы кто? – на ходу спросил он инспектора.

– Инспектор Идзуми, токийское отделение Интерпола, – ответил тот. – Отправили меня сюда выяснить, зачем доктору Синклеру столько капсул.

– Ну вот вы и выяснили, – сказал Роджер, даже не оглянувшись.

Идзуми нервно моргнул.

– Странно… Ты ведешь себя так, будто ни, чего странного не случилось, – заметил он, глядя на спину ученика Эксли. – На твоем месте кто угодно испытал бы шок.

– А что странного случилось, если разобраться? – обернулся и удивленно приподнял брови Роджер. – Эден оказался полностью виртуальной средой. Совершенной притом. Вот и все, в сущности. Когда мне было семь лет, я сотворил сочинение «Школа будущего», где описал нечто похожее на это, – он кивнул на капсулы. – Постоянное подключение к нейролингве в Сетевых классах. Одна большая Сетевая школа на весь хайтек-мир. Это должно было случиться, – философски заключил он.

– Ясно, – инспектор кивнул. – Хорошо, что ты сообразил про центр управления, – Идзуми старался не отстать. – А то я уж волноваться начал.

– В моем сочинении центр управления был. Надо же, – тряхнул головой Роджер, – когда я только фантазировал о подобном, Синклер все это уже создал! Одного не могу понять, как можно было оставить систему такой сложности без мноступенчатого дублирования? Это так безответственно! – продолжил свою мысль Роджер.

– А в целом все это у тебя возмущения не вызывает? – выдохнул Идзуми, задыхаясь.

– В целом я уже сказал, – сухо ответил Роджер. – Ничего неожиданного в этом нет. В школе нас все время к нейролингве подключали, никто не возражал.

– Вроде в школах сейчас и выбора нет, – заметил инспектор.

– Есть. Кто не хочет через нейролингву в голову себе закачивать информацию, может отказаться и всухую зубрить. Правда, я ни разу таких не встречал. Нереально это – запомнить все что надо без подключения.

Рядом с гигантским панорамным стеклом оказалась небольшая черная дверь без ручки и замков.

– Магнитный замок, – заявил Роджер. – Здесь где-то скрытый датчик. К нему надо карту поднести для идентификации. Нам его вовек не найти. Да и ключа нет. Эй! – он стукнул по стеклу. – Есть там кто?

Идзуми, сам не зная зачем, вытащил пистолет.

– Не надо, – покачал головой Роджер. – Лучше открой еще несколько капсул. Может, повезет. Может, еще кто чего-нибудь дельное сообразит.

Тут его уверенный голос первый раз дрогнул. Неожиданно он снова с силой треснул кулаком по черному гладкому стеклу и заорал:

– Открывайте, сволочи!!! Открывайте!!!

Внезапно изнутри донесся слабый шум. Какой-то грохот. Потом сдавленный стон и… дверь открылась!

Роджер тут же кинулся внутрь. Помещение тускло освещалось красноватыми приборными огоньками. Паренек заметался вдоль огромного пульта, не зная, за что хвататься.

Инспектор вбежал за Роджером и тут же полетел на пол, споткнувшись об кого-то истошно мычащего. Похоже, от волнения парень не заметил того, кто открыл им дверь. Идзуми присел, шаря руками в темноте. Добрался до головы лежащего человека и начал отдирать кусок изоленты, которой был заклеен его рот.

– Надо включить запасной генератор! Аварийный рубильник в дальнем правом углу! – заговорил человек быстро-быстро. – Стойте! Найдите мою карту. Я ее уронил, когда упал. Это непросто – взять ключ связанными за спиной руками и долго подпрыгивать на ногах, замотанных скотчем, чтобы замок уловил сигнал. Последний раз я подпрыгнул достаточно высоко, но не смог устоять на ногах. Думаю, карта отлетела куда-то туда, – он мотнул головой в сторону пульта.

Роджер пошарил руками по полу и поднял белый прямоугольный ключ с чипом внутри.

– Приложите ее вон там, к магнитному замку красной дверцы в том углу, чтобы ее открыть! Опустите ручку рубильника. Должен включиться старый генератор. Не могу понять, почему наша новая аварийная подстанция не сработала. Разрежьте изоленту у меня на руках! Нож там! На приборном столе!

Роджер на секунду замер, присматриваясь к не замолкающему ни на секунду человеку:

– Доктор Льюис? – неуверенно спросил он.

Выхватил у инспектора фонарь и посветил человеку в лицо. Идзуми взял нож и разрезал изоленту у того на руках и ногах.

– Да, ученик Роджер Эксли, это я, ваш профессор киберорганики, – утвердительно ответил тот, поднимаясь с пола.

Человек, которого Роджер назвал доктором Льюисом, был среднего роста, примерно метр семьдесят, худощавый настолько, что напоминал подростка. Белый лабораторный костюм болтался на нем как на вешалке. Большие зеленые глаза, напоминающие оленьи, окружала сеточка лучиков-морщин. Морщины также шли от тонкого прямого носа к четко очерченным сухим, слегка потрескавшимся губам.

– Но вы… Вы…

Роджер приложил ладонь к своей щеке.

– Да, в жизни я несколько старше, чем в виртуальной среде Эдена, – недовольно ответил доктор Льюис, убирая прядь темных с проседью волос со лба. – И если вы, ученик Эксли, все же надеетесь сдать экзамен, не приставайте ко мне с дурацкими вопросами сейчас!

Роджер сделал два шага назад, не сводя глаз с профессора, налетел на пустую открытую нейрокапсулу, стоявшую посреди помещения, и едва не упал.

– Рубильник! – крикнул на него Идзуми.

Парень кивнул и бросился в глубь помещения. Через пару секунд лампы на потолке заморгали нервным желтым светом.

Помещение оказалось почти квадратным, примерно семь на семь метров, и проходным. Напротив той двери, через которую ворвались инспектор и Роджер, была еще одна – белая, со стеклом. Слева от Идзуми вдоль стены висели прозрачные видеоматрицы. За ними ряд узких металлических шкафов. В другой стене зияла громадная дыра с обожженными краями. Похоже, от химической взрывчатки. Там тоже располагались шкафы. Посреди комнаты стояла та самая нейрокапсула, о которую споткнулся Эксли, из нее во все стороны свисало оптоволокно. Вокруг в беспорядке громоздились тележки и ящики с каким-то медицинским оборудованием. Кабель от нейрокапсулы вел к компьютеру на маленьком металлическом столике. Позади инспектора всю стену, от двери и до самого угла, занимал громадный пульт. Над ним открытое длинное окно, через которое была хорошо видна шахта.

Доктор Льюис с облегчением выдохнул:

– Слава богу… Я уже начал бояться…

– Выпустите детей! – сказал инспектор и для верности навел на доктора Льюиса пистолет.

Не штатный, стреляющий электрическими парализующими зарядами «шокер», а вполне настоящий контрабандный «кольт» довоенного производства с реальными свинцовыми пулями. Идзуми купил его на черном рынке в Тай-Бэе во время одного из полицейских рейдов в Буферную зону.

Доктор уставился на черное дуло, раздраженно отвел его рукой в сторону.

– Уберите! – огрызнулся он, с трудом поднимаясь на ноги. – Это же может выстрелить! Вы что думаете, мне хочется, чтобы пять с лишним тысяч гениев задохнулись?! Их не для того собирают со всего света!

Прихрамывая, доктор Льюис подошел к пульту. Пальцы доктора побежали по клавишам, затем он приложил большой палец к оптическому сенсору. Консоль управления длиной метра четыре и шириной полтора вспыхнула разноцветными огнями. Заработали мониторы в ее верхней части.

На всех одновременно вспыхнула красная надпись: «Поддержка среды отключена».

– Энджил Льюис, – сказал он в микрофон. По подушечке пробежала тонкая красная полоска лазерного сканера. Тут же загорелся верхний ряд кнопок на пульте, который, видимо, раньше не был активирован.

Зеленый сигнал известил об идентификации голоса.

– Дженни! – позвал доктор Льюис.

– Доктор Синклер назвал интеллектуальную систему управления Эденом именем своей дочери, – пояснил Роджер инспектору Идзуми.

Ответа не последовало.

– Ничего не понимаю… – пальцы доктора Льюиса быстро щелкали по клавишам. – Нет связи с центральным компьютером. Полное отключение! Я не могу восстановить подключение к виртуальной среде Эдена!

– Что вы собираетесь делать? Подключить их всех обратно?! – выкрикнул Идзуми, снова наставив на профессора пистолет. – Открывайте капсулы!

Доктор Льюис обернулся к нему и поднял руки.

– Послушайте, инспектор, успокойтесь… Вы что, не понимаете: если я сейчас открою капсулы – начнется паника? Здесь больше пяти тысяч человек! Что мы будем с ними всеми делать? Вы хотя бы представляете, какая буря поднимется, если правда об Эдене станет известна всему миру? У меня есть другой план. Сейчас я погружу всех учеников в магнитный сон. Затем доберусь до бункера управления, выясню, что там случилось, и попытаюсь перезапустить главный компьютер, чтобы восстановить виртуальную среду Эдена. После этого сотру ученикам последний паттерн памяти, и они забудут этот день, как будто ничего и не было! У нас тут есть квантовый генератор с пушкой направленного действия, уверен, должно получиться. Во всяком случае, Джокер во время прошлого нападения стер паттерны памяти одного из учеников… А вы, Идзуми… – он изучающе уставился на инспектора. – Вы тоже можете все забыть. Причем за хорошее вознаграждение. У вас будет безлимитный пожизненный кредит, жизнь, полная удовольствий. Мировые корпорации очень сильно зависят от Эденских разработок. Никому не нужно, чтобы технопарк перестал существовать! Его открывали для того, чтобы талантливые подростки могли направить всю энергию своего мозга на решение проблем нашей цивилизации!..

– Заткнитесь и откройте капсулы, – непреклонным голосом повторил Идзуми. – Или я прострелю вам сначала одно колено, потом другое. Боль будет адская. Обещаю.

– Идзуми, вы не понимаете, что делаете… – попытался возразить доктор Льюис, но его голос потонул в грохоте выстрела.

Пуля ударила в пол рядом с ногой профессора.

– Следующая будет в колено, – повторил свою угрозу инспектор. – Объясните детям, что происходит, и выпускайте их на свободу! И скажите, что нам делать с теми, чьи капсулы я уже открыл.

Профессор некоторое время глядел на Идзуми огромными безумными глазами, потом выдохнул, оперся руками о пульт и опустил голову.

– Идзуми, вы варвар, – сказал он. – Тех, кого вы вытащили из капсул, теперь придется поднимать на руках. Надеюсь, их биофоны работают и они меня услышат.

Идзуми не понял, почему тех, кого он выпустил, придется тащить на руках, но промолчал, понадеявшись получить объяснения чуть позже.

Доктор Льюис повернул к себе тонкий длинный микрофон:

– Ученики Эдена, внимание! С вами говорит доктор Льюис, ваш профессор киберорганики. Вы напуганы. У вас шок. Постарайтесь успокоиться. В данный момент вам больше ничего не угрожает. Я удвоил дозу кислорода в воздушной смеси, что поступает в ваши капсулы. Это поможет вам восстановить дыхание и заодно немного успокоит. Помните, что ваш худший враг сейчас – паника. То, что вы увидели и пережили, – запредельный стресс. Вы имеете право знать, что тут происходило, и вам расскажут. Но чуть позже, когда мы все поднимемся на поверхность. Мы займемся подъемом прямо сейчас. Вам также хорошо известно, что в критические моменты наступает высочайшая степень концентрации, потому что от нее зависит жизнь. Так что выслушайте мои инструкции внимательно и найдите в себе волю следовать им неукоснительно. Сейчас я запущу программу стимуляции нервных окончаний. Вы провели без движения много времени, и ваши мышцы отказываются слушаться. Стимуляция нервных окончаний – очень неприятная процедура. Вы почувствуете нарастающее покалывание, а затем – боль. Это правильные реакции. Их интенсивность очень индивидуальна. Кто-то перенесет их сравнительно легко, а кто-то не очень. В любом случае приготовьтесь и думайте так: когда вам будет казаться, что стало больно, помните, что это еще не боль. Настоящая боль еще впереди. Старайтесь глубоко дышать. Сосредоточьтесь на своем дыхании. Это поможет вам собраться.

Доктор Льюис замолчал на мгновение и продолжил:

– Как только ваши мышцы придут в норму, я открою капсулы. Вы выйдете из них. Пожалуйста! Не толкайтесь, не бегите. Стойте спокойно! Каждый рядом со своей нейрокапсулой! Обратите внимание на номер вашего яруса. По южному и северному меридиану бункера ходят скоростные лифты. Я запущу их. Одновременно в каждом лифте можно поднять примерно 20 человек. Как вы понимаете, при такой грузоподъемности на то, чтобы вас всех выпустить на поверхность, потребуется очень много времени. Сохраняйте спокойствие и имейте терпение. Первыми будут подниматься ученики с нижних ярусов. Все будет хорошо. Наверху вас встретят, – тут доктор Льюис бросил выразительный взгляд на Идзуми. Инспектор торопливо закивал. – Главное – сохраняйте спокойствие. Не поддавайтесь эмоциям! Те, кого уже извлекли из капсул, – лежите спокойно. Вы не сможете пройти стимуляцию, так что придется подождать, пока вас вынесут из шахты на руках. Итак, раз, два, три! Начали!

Доктор нажал несколько кнопок в верхней части пульта. Потом оперся о него двумя руками и низко опустил голову.

– Господи, дай им сил… – расслышал Идзуми.

Инспектор увидел огромную дыру с обожженными краями в бетонной стене напротив. Похоже, тут был взрыв.

– Что это? – спросил он доктора Льюиса.

Но тот лишь глубоко вздохнул, жестом показал, что на вопросы будет отвечать потом.

– Здесь я справлюсь один, – сказал он. – Вы двое сейчас подниметесь наверх. На южном лифте. Окажетесь в самолетном ангаре. Я надеюсь, там есть электричество. Если нет – включите аварийное. Вызовите правительственную помощь. Координаты аэродрома указаны на карте, она висит на стене в авиадиспетчерской. Двадцать один градус восточной долготы на пятьдесят седьмом градусе северной широты. Закрытые западные территории, где никто не живет. Даже лотеки.

Идзуми напряг память, пытаясь вспомнить, где это.

– Восточная Европа? Но ведь считается, что эти территории заражены.

– Считается, – кивнул доктор Льюис. – Доктор Синклер очень старался, чтобы так думали. Мы должны продержаться без паники до прихода помощи. Когда ученики начнут подниматься, им будет нужна вода и еда. Многие из них последний раз ели пять, а то и семь лет назад. Мы замедляли биологические процессы, насколько могли, чтобы высвободить ресурсы мозга. Ай, да что я вам сейчас это объясняю! – он нервно дернул шеей. – Включите воду, поставьте какие-нибудь емкости, чтобы можно было пить. Когда из лифтов начнут выходить ученики – следите, чтобы все держали свои нервы в узде. Кто не сможет – колите это.

Доктор, хромая, подошел к металлическому шкафу, что стоял у поврежденной стены. Вытащил из него большую пластиковую коробку. Внутри лежали инъекционные капсулы с розовыми колпачками.

– Мягкое успокоительное. Можно так колоть, – Льюис показал, как, размахнувшись, втыкать иглу в тело, – только защитный колпачок сначала снимите. Быстрее всего это делать зубами. А можно из санитарного ружья.

Он поднял с пола небольшую винтовку с тонким дулом и легким контурным прикладом, который представлял собой узкую полоску углепластика.

– Интересно, где вы набрали столько неболтливых сотрудников, – заметил Идзуми. – Охрана, диспетчеры, преподаватели…

– А вы думали, можно оборудовать, скрывать и обслуживать такой объект без посторонней помощи? – огрызнулся доктор Льюис. – Чуть позже я, возможно, расскажу вам, насколько гениальное творение вы сейчас губите и чей гнев на себя навлекаете. Сейчас времени нет.

– И почему же ваша гениальная система так внезапно и некстати отключилась? – спросил Идзуми, снимая с пояса «сопроводилку» – нечто среднее между ножной стреногой и поводком. В сложенном виде она представляла собой маленькую плоскую прямоугольную коробочку.

– За несколько минут до отключения электричества бункер был атакован Джокером, – последовал ответ.

– Джокером? – Идзуми посмотрел на дыру в стене.

– Именно, – профессор киберорганики нервно дернул шеей, – я думаю, ему каким-то образом удалось вывести из строя главный компьютер, из-за этого ученики чуть не погибли.

– Вы арестованы, доктор Льюис, – сообщил ему инспектор. – Так что никуда не уходите.

Идзуми открыл коробку и вынул «сопроводилку». Пара тонких ножных браслетов, катушка со шнуром и небольшим карабином.

Инспектор защелкнул на лодыжках Льюиса ножные браслеты из сверхпрочного пластика на магнитном замке. В них задержанный едва мог сделать один небольшой шажок. Между браслетами закреплена катушка с длинным шнуром, на конце которого карабин. Карабин также на магнитном замке. Его Идзуми пристегнул к металлической ножке-держателю одной из прозрачных мониторов-матриц.

– Так вы сможете выпускать учеников и не сбежите сами, – сказал Идзуми. – Пытаться повредить шнур бесполезно. Только время потеряете. И не дергайте браслеты на ногах, они больно врезаются в кожу.

Снаружи донесся раздраженный крик Роджера:

– Инспектор, идемте!

Доктор Льюис вздохнул.

– Никакой почтительности, – он покачал головой. – Доктор Синклер считал, что независимость характера – одно из самых важных качеств для ученого. Но, по-моему, хотя бы элементарные нормы приличия он бы мог заставить соблюдать…

Идзуми не дослушал его, поспешил вслед за Роджером к южному лифту. Он бежал по сетчатому перекрытию вдоль ряда нейрокапсул, из которых на него испуганно таращились обезумевшие от ужаса подростки.

– Сейчас! Сейчас все будет хорошо! – выкрикивал Идзуми, будто это чем-то могло им помочь.

Роджер уже зашел в кабину и ждал инспектора. Лицо мальчика пылало от гнева, а крепко сжатые кулаки то и дело вздрагивали.

– Ненавижу их всех! Ненавижу! – цедил Роджер сквозь стиснутые зубы.

– Слава богу, что теперь все закончится… – попытался утешить его Идзуми.

– А кто меня спросил, хочу ли я, чтобы все вот так закончилось?! – неожиданно выпалил Роджер. – Вы хотя бы знаете, через что мне пришлось пройти, чтобы попасть сюда?! Что пришлось делать моей семье, чтобы оплачивать всех учителей, с которыми я занимался, чтобы финансировать мой научный проект?! Вам-то все равно! В полицию берут всех подряд, лишь бы шли! Никаких проблем! А я… Я с семи лет готовился к поступлению в Эден! Это было целью моей жизни! Ясно вам?! Я теперь вообще не знаю, как мне жить после всего этого!

Роджер показал в сторону шахты, и из его глаз хлынули слезы.

– Ну-ну… – попытался успокоить его Идзуми. – Есть ведь и другие школы…

– Такой, как эта, больше нет! – выкрикнул парень и стукнул кулаком по стене.

Идзуми скептически посмотрел вверх, потом вниз и протянул:

– Ну не знаю… Может, и есть. Не дай бог, – чуть подумал и добавил: – Так, значит, во всем виноват Джокер…