Текст книги "Новости науки. Исследования на кухонном столе"

Новости науки
Исследования на кухонном столе
Лим Ворд

© Лим Ворд, 2017

ISBN 978-5-4490-0700-1

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Это интересно

…Как собрать рассеянную в пространстве, как бы уже уснувшую энергию? Очевидно, существуют естественные природные процессы, повышающие ее качество до исходного значения.

Это не некие сложные приборы. Все происходит само собой. Надо лишь уметь видеть.

Горячий чайник, выставленный на стол, отдает энергию в пространство – столу, потокам воздуха, и т. д. С течением времени он остывает. Движение молекул равномерно распределяется в окружающей среде. Энергия высокого порядка исчезла, сменившись равномерным тепловым фоном. Возможен ли обратный процесс? Передадутся ли в определенном случае, импульсы из среды чайнику, вскипит ли он прямо на вашем кухонном столе?

Именно так должно происходить, если в природе, от начала времен, существует круговорот энергии.

Одна из первых публикаций автора на эту тему – статья в «ТМ», №4, 2000 г:

«Чем отличается объект макромира – монолит – от облака пыли, полученного в результате его долгого перетирания и последующего встряхивания? Общеизвестно: площадью соприкосновения со средой другой фазы, например, с газом. Потому-то в порошках происходят те химические реакции, которые совершенно не затрагивают монолиты, – железные опилки горят в воздухе, тогда как железный гвоздь, – разве что в чистом кислороде…

Пылевой лазер?

Но вот вопрос – а что происходит при измельчении монолита или, наоборот, слипании пыли снова в монолит со спектром излучения-поглощения? Призовем на помощь законы квантовой физики.

В монолите спектр пробегает все энергетические уровни, которых – теоретически – столько же, сколько атомов в теле. В газе же отдельные атомы излучают самостоятельно, всего на нескольких уровнях. Но когда появляются атомы-соседи, уровни сдвигаются так, чтобы не повторять друг друга, – работает принцип запрета, введенный в начале XX в. Вольфгангом Паули: не может быть связанных между собой атомов, энергетические параметры которых полностью одинаковы.

Но порошок – промежуточное состояние между газом и твердым телом. По-видимому, резкой границы, на которой свойства меняются скачкообразно, провести нельзя. И соответственно, спектр пылевого облака, по мере дробления частиц, будет приближаться к спектру газа.

Но что произойдет, если сгустить его до объема первоначального монолита?

При слиянии, допустим, ста частиц, каждый энергетический уровень займут сразу сто атомов. Чтобы восстановить порядок, принятый в микромире, каждый из таких перенасыщенных уровней будет стремиться расщепиться на сотню изолированных линий спектра. Наиболее естественный путь восстановления энергетической иерархии для атомов вновь образованного монолита – излучить определенное количество электромагнитных квантов. Следовательно, сгущенное облако пыли станет в целом холоднее окружающей среды.

Не являемся ли мы, люди, такими же концентраторами? Чем наши клетки не изолированные «пылинки», разделенные мембранами? А ведь проницаемость мембран постоянно меняется. И не связаны ли с подобным объединением многих миллионов «пылинок» многие не поддающиеся современной науке свойства живых организмов?»

Продолжение – в статье «Концентраторы энергии», «ТМ» №6, 2002 г., уже по материалам практических, а не мысленных экспериментов.

1. шкаф с термоизоляцией

2. сосуды Дьюара

3. сплошная среда (вода)

4. пористая среда

5. электронные термометры (погрешность не более 0,02С)

6. датчики температуры

Два сосуда – один с пористой средой, другой – со сплошной, располагаются в термоизолированном шкафу. В них есть термодатчики; температура внутри измеряется каждые 20 минут.

Выяснилось, что температура в емкости с гранулированной средой (влажный песок, и т.п.) изменяется скачкообразно, со значительной амплитудой. Сплошная среда выдает весьма плоский температурный график, без всплесков и какой-либо периодичности.

Пористая, гранулированная, иначе – упорядоченная материя обладает свойством упорядочивать – собирать в пространстве и времени, энергию. Вероятно, это ее свойство проявляется в различных масштабах. Локальный нагрев может происходить и в горстке песка, земли, пористой глины, всего на один-два градуса, и на значительных площадях, в квадратные километры. Температура при этом может повышаться на десятки, сотни градусов, вероятно, сопровождаться радиоактивными выбросами. Так энергия высокого уровня возвращается обратно в мир.

Определенным образом упорядочивая материю, можно добиться предсказуемого выброса тепла (либо холода), в определенных участках созданной системы. Охваченная обратной связью, система создает пульсацию «холод-тепло»; из этого можно получать устойчивый поток энергии. Упорядочение может производиться на макроскопическом (доли миллиметра) и микро-уровнях (расстояние между атомами кристалла). В последнем случае можно добиться не прерывающегося мерцания, «вечного сияния».

В первом приближении система концентрации выглядит как организация потоков однородного, изначально разъединенного вещества к некоторой общей точке, своего рода «сердца» с последующим разделением.

Некоторых успехов в этом, возможно даже интуитивно прозревая суть процесса, добились американские исследователи Флейшман и Понс. Они, как известно, проводили электролиз тяжелой воды на палладиевых электродах. Их идея – молекулы изотопа водорода скапливаются в кристаллической решетке металла, максимально сближаются – и вступают во взаимодействие. В результате «холодного ядерного синтеза» (ХЯС) действительно, происходило аномальное выделение тепла (в четыре раза выше расчетного), но, при этом – никакого нейтронного, соотносящегося с ним, излучения.

В конце концов, опыты – хотя они были воспроизведены в других лабораториях, были оставлены, о них почти забыли. Но, при удовлетворительной теории: «Структурированное вещество структурирует энергию, создает вокруг себя порядок», они могут быть возрождены, поставлены по соответствующей, правильной схеме. Атомы водорода собирались в одном малом объеме, и потому вынужденно излучали (сравнительно мягкие) фотоны со своих верхних энергетических уровней. Изотопы, синтез легких ядер, радиация – об этом можно забыть. Новые реакторы Вечных Двигателей загружаются любым, не радиоактивным, но – структурированным веществом.

Примечание: Структурированное тело (массив) – скопление кластеров (пылинок) вещества, равной формы, состава, находящихся на некотором расстоянии друг от друга в полупрозрачной среде или вакууме. Дополнительную структуру во времени, дают периодические сближения и разделения частиц – что подобно дыханию или пульсу.

Автор воспроизводил опыты Флейшмана и Понса в домашних условиях, заменяя тяжелую воду обычной водопроводной водой, а палладиевые электроды – песком.

Получилась такая статья:

Электроны устают?

«Некоторые фундаментальные законы физики настолько просты и очевидны, что в их справедливости никто не сомневается и их проверкой никто не занимается. В частности это касается закона Ома, согласно которому сила постоянного тока в цепи (во всяком случае при его малой плотности) равна частному от деления напряжения на сопротивление: I=U/R. Из этого следуют и другие правила электротехники. Например, согласно закону Джоуля – Ленца, тепло W, выделяемое на сопротивлении R, прямо пропорционально падению напряжения на нем U, силе тока I и длительности его прохождения t, то есть W = R-U-1-t. Поэтому если в замкнутую цепь последовательно включены два одинаковых сопротивления, то на них в единицу времени должно выделяться одно и то же количество тепла. Кажется совершенно очевидным, что, минуя первое сопротивление, электроны не способны ни приобрести дополнительную энергию, ни потерять ее.

Но действительно ли выполняется закон Ома для сопротивлений всех видов при малых плотностях тока? Заинтересовавшись этим вопросом, я выполнил серию нехитрых экспериментов. Два, по возможности, одинаковых сопротивления я включал в цепь постоянного тока, а рядом с ними прикреплял датчики чувствительных термометров. Каждое сопротивление вместе со «своим» датчиком помещалось в отдельный термостат.

В первых опытах в качестве сопротивлений я использовал лампы накаливания (рассчитанные на напряжение 2,5 В и ток 0,15 А). Включив ток (его источником служили понижающий стабилизирующий трансформатор и выпрямитель, включенные в бытовую цепь напряжением 220 В), я на протяжении часа измерял температуру в термостатах; затем менял лампы местами и повторял измерения. Пять серий подобных экспериментов показали, что металлические сопротивления выделяли количество тепла в полном соответствии с классическими законами электротехники, причем независимо от того, в каком месте эти сопротивления ни находились.

Измерения с использованием сопротивлений других типов я не проводил, но выполнил опыт, используя в качестве сопротивления электролитические ячейки, в которых на электродах из нержавеющей стали разлагалась обычная водопроводная вода; результат опять-таки не выявил никаких аномалий.

Но если электролиз воды выполнялся в пористой, неоднородной среде, картина оказывалась иной.

Электролитические ячейки я заполнял смесью кварцевого песка и водопроводной воды, подкисленной для лучшей электропроводности несколькими каплями соляной кислоты (что, вообще говоря, не обязательно). И первые же эксперименты дали поразительные результаты, не соответствующие классическим законам электротехники.

А именно, температура в термостате, расположенном по ходу движения электронов, оказалась значительно выше температуры в следующем термостате! При напряжении источника тока 220 В и его силе 0,5 А разница составила 90С, что значительно превышало величину погрешности предыдущих опытов. Всего я выполнил 10 подобных экспериментов и заметил, что разница температуры между ячейками явно зависит от силы тока в цепи и может достигать даже нескольких десятков градусов.

Я также обратил внимание на то, что на первой ячейке падение напряжения было выше, чем на второй (150 и 70 В соответственно), что объясняет повышенное тепловыделение. Но без ответа остался главный вопрос: почему возникает такая заметная асимметрия, если до и после опытов сопротивления ячеек были одинаковыми? Ведь такого эффекта быть не должно!

Можно предположить, что в первой ячейке электроны почему-то теряют часть какой-то своей внутренней энергии и потому во второй ячейке уже не способны столь же интенсивно взаимодействовать с ионами. Но ведь вторая ячейка тоже (хотя и не стиль сильно) нагревается. Правда, в песчано-водяных электролитических ячейках существует множество локальных и довольно резких перепадов сопротивления среды, в результате чего электроны в ней то резко ускоряются, то резко замедляются. Не в этом ли заключается причина наблюдавшегося мной эффекта?

Конечно, мое предположение о том, что после прохождения определенного устройства электроны могут как бы уставать, отдавая среде какую-то свою особую энергию, противоречит законам ядерной физики, согласно которым электрон не имеет внутренней структуры и обладает только запасом внешней кинетической энергии. Но если я не прав, то пусть мне укажут на ошибку, желательно, повторив мои эксперименты.

1—4. электроды из нержавеющей стали

5. датчики термометров

6. первая песчано-водяная ячейка

7. вторая песчано-водяная ячейка

8. термостаты

9. источник постоянного тока

…Изначальная идея эксперимента – аномальное выделение тепла в гранулированной среде. Получилось не совсем то, что предполагалось отыскать, но все равно, результат интересный. Это выглядит так, будто носителя заряда, ионы и электроны, плотно взаимодействуя друг с другом в первой, по ходу тока, ячейке, теряют часть своей внутренней энергии. И, разумеется, все это происходит во внутренне разделенной, более или менее упорядоченной среде.

К сожалению, отсутствие калориметров, инструментария для точного определения корличества выделенного тепла не позволяют получать данные на количественном уровне. Но и качественный результат – тоже, неплохой результат.

В первом приближении, генератор электромагнитной энергии может выглядеть как взвесь магнитных микроскопических шариков в сторонней среде. Согласно всему вышесказанному, упорядоченный массив должен периодически менять свои свойства (а значит, и магнитный поток) во времени. Остается прибавить к нему катушку с проводом, чтобы получить более или менее вечный генератор.

В случае с чайником, дела обстоят так. Пусть стол, на котором он оставлен остывать – высоко упорядоченная структура из множества одинаковых элементов, в замкнутом объеме (он может быть велик). Энергия кипятка сначала распределится по всему объему. Затем в системе возникнут макроскопические флуктуации температуры. Период их появления в том или ином месте можно вычислить или даже организовать. Мы ставим остывший сосуд в нужное время в нужном месте – и он закипает.

Данная структура может работать в открытом пространстве, привлекая рассеянную в среде энергию, поднимая ее до прежнего высокого уровня.

К таким системам, несомненно, можно причислить живых существ, начиная с простейших одноклеточных. Организм состоит из миллиардов, триллионов пор, мембран, открывающихся и закрывающихся согласно определенному ритму. Для своей жизнедеятельности он привлекает больше энергии, чем потребляет при переваривании пищи, – что доказывается некоторыми научными исследованиями. Очевидно, живая, упорядоченная материя и есть подобие вечного двигателя – впрочем, пока не вполне совершенного. По меньшей мере, пища необходима для обмена веществ, замены клеток, и т. п.

Высокой упорядоченностью обладают лесные массивы, посевы сельскохозяйственных культур, ледяные покровы, возможно, пустыни и высохшие соляные озера. Здесь и следует, в первую очередь, искать аномальные выбросы тепла, и даже радиации.

Равномерно проходящая сквозь массив вещества энергия (тепловая, электромагнитная) вносит в него порядок. Стандартный пример – ячейки Бенара, шестиугольные сотовые структуры, возникающие в слое масла на разогретой поверхности. Таким образом, системы, реанимирующие энергию, можно создавать, в том числе и из застывающего, в условиях температурной энергетической неоднородности, расплава.

Взаимодействие подобных форм

Интуитивно понятно, что два одинаковых объекта неким образом связаны; далее на это внутреннее убеждение наслаиваются известные физические формулы и принципы.

Любое физическое тело имеет строго свой набор уровней поглощения-излучения электромагнитных волн. На расположение энергетических перекладин оказывает влияние структура, форма, химический состав, температура, и т. д. Иными словами – спектр, в полном его объеме – это имя вещи, набор чертежей, код.

Что произойдет, если, в замкнутом объеме, рядом друг с другом расположить две одинаковые вещи? Они начнут обмениваться излучением. Система будет стремиться придти к устойчивому равновесию. Это возможно тогда, когда линии спектров обоих тел, совпадут.

Другими словами, спектр тела А будет стремиться навязать себя телу В, и наоборот. Электромагнитное излучение – не чисто информационное, оно имеет в себе некую силовую составляющую. Если тела А и В (хотя бы одно из них) достаточно пластичны, они будут стремиться измениться – в сторону максимального взаимного подобия.

Здесь, предположительно, на макроскопическом уровне, может вступить в силу принцип (запрет) Паули – два объекта не могут находится (рядом, в одной системе) на едином энергетическом уровне. Таким образом, вокруг тела А существуют концентрические зоны, в которых его действие на В будет являться разрушающим, или созидающим. Уподобление А и В зависит от того, каким именно расстоянием они разделены. Определить эту дистанцию можно только эмпирически (т.е. опытным путем).

Будем называть акт по дополнительному уподоблению путем обмена собственными излучениями – Синхронизацией. В результате получаем два физических тела, в каждом из которых есть микрочастицы, имеющие свое отражение, синхронизированную пару, в другом объекте. И, эти частицы взаимодействуют, обмениваясь электромагнитными квантами (и, возможно еще как-то иначе).

Здесь вступает в дело соотношение (принцип) неопределенностей Гейзенберга. Грубо говоря, две микрочастицы в сравнительно малой области, имеющие одинаковые параметры, становятся неким парадоксальным образом связаны друг с другом. Некоторые изменения частицы А передаются партнеру В, мгновенно, причем, как утверждают основатели квантовой механики не-физическим способом (т.е. без участия каких либо волн или частиц). А и В рассматриваются как единая система, даже, если части находятся в разных сторонах Вселенной.

Получается, после первичной Синхронизации, макроскопические тела А и В, составленные из мириадов микроскопических а и в, чувствуют изменения друг друга. Существуют различные школы квантовой механики, некоторые из них стараются соблюдать принципы Теории Относительности (конечность скорости света). Но, похоже, мы имеем систему связи, в которой сигналы передаются во много раз выше «константы» С (300 000 км. с.).

В первых опытах я применял две одинаковых емкости А и В. В первую клал простое малое добавление – фигурку треугольника, квадрата, пятиугольника… В обе емкости наливал горячий раствор гипосульфита, располагал их рядом в термоизолированном боксе и ждал проявления кристаллов. Застывающий раствор – искомое пластичное, чувствительное к внутренним и внешним воздействиям тело.

Во многих случаях кристаллы действительно, проявляясь на поверхности раствора, образовывали подобие метки. Но, с каждым разом такие эксперименты воспроизводились все хуже и хуже, сходя на нет обычно, к четвертому повтору. Это не совсем то, чего требует современная наука – опыт должен воспроизводиться каждый раз, при точном воспроизведении всех условий, в любой лаборатории мира. И разумеется, статью о таких испытаниях достаточно серьезные издания не возьмут. В конце концов, материал – просто, чтобы было нечто в печатном виде – удалось опубликовать в журнале «Юный Техник», 2013 г, №5, в рубрике «Безумные Идеи».

Странные эксперименты

«Мы привыкли к тому, что умением обучаться обладают лишь живые организмы. Но могут ли похвастаться подобным свойством химические соединения? Наш давний автор… полагает, что возможно и такое. Что будто бы подтверждают поставленные им опыты.

Возьмите две одинаковые емкости – например, тарелки или фотокюветы, если таковые у вас сохранились. Замешиваете алебастр на растворе гипосульфита (фотофиксажа). Получившуюся медленно застывающую смесь раскладываете одинаковыми порциями по тарелкам. Затем укладываете на поверхность одной из тарелок метку – вырезанный из пластика или дерева треугольник. Емкости расположите на расстоянии до одного метра друг от друга, а для защиты от внешних влияний можете накрыть их чем-нибудь, например, такими же тарелками.

По мере застывания смеси на ее поверхности появляются мелкие белые кристаллики гипосульфита. При этом кристаллики гипосульфита во второй тарелке образовывали, как утверждает автор, контуры треугольника, копируя треугольные пятна, которые проявлялись в первой форме вокруг реального треугольника.

«Три эксперимента подряд показали примерно один результат», – подчеркивает автор.

Затем он провел следующий опыт. Вместо треугольника в форму – передатчик (А) был установлен прямоугольник. Смеси, как и прежде, кристаллизовались. Но на их поверхности сформировались белые пятна, не имеющие ничего общего ни с треугольником, ни с прямоугольником! Все последующие попытки получить прежний результат оканчивались неудачей. Ни треугольник, ни прямоугольник никак не желали транслировать информацию о себе в форму-приемник (В).

Автор отложил эксперименты и вернулся к ним лишь через неделю. И произошло невероятное! Прежние результаты почти полностью восстановились! Три опыта – три удачи. Трижды в приемнике более-менее четко возникал призрак метки прямоугольника… Затем опять пошли бесформенные белесые пятна.

Такой эффект автор объясняет особым М-полем, которое вводит течение природных процессов в подобных друг другу объектах в определенное русло.

Об этом «морфогенетическом поле» автор прочитал в книге британского ученого Руперта Шелдрейка «Новая наука о жизни». В ней английский профессор утверждает, что биологические формы, существовавшие ранее, тем не менее, воздействуют на подобные им формы (то есть живые существа) и в настоящее время.

Нечто подобное имеет отношение и к неодушевленным объектам, полагает автор. Если ученым-химикам с превеликим трудом удается вырастить нужный им кристалл из определенного раствора, то каждый следующий кристалл будет даваться им все легче, пока наконец кристаллики не начнут вырастать самопроизвольно. То есть, получается, первый кристалл задает некое поле, которое помогает формированию следующих, подобных образований.

Так ли это на самом деле? Публикуя заметки.., мы подозреваем, что кто-то еще из наших читателей захочет воспроизвести его «безумные» опыты? Интересно, что получится у вас?.. Дайте нам знать.

…Ведущий журналист издания упростил изложение материала опытов. На самом деле, каждый последующий опыт, будто испытывая влияние всех предыдущих подобных экспериментов, получается не лучше, а хуже.

Представляю более полное изложение:

1. форма В

2. отражения метки в форме В

3. наиболее яркое отражение метки в В

4. проявление отражения метки на мембране, вид сбоку

5. раствор чернил В

6. раствор чернил формы А

7. мембрана формы А

8. «метка» на мембране

9. «метка» на мембране А, вид сверху

10. форма А

11. отражение метки в форме А

Итак, есть две формы-емкости, А и В. Ими могут быть обычные пластиковые (одинаковые) подносы, тарелки, стеклянные кюветы. Иногда формы производятся самостоятельно, например, из керамических плит 20 на 20 см, толщиной сантиметр, огражденных по периметру пластиковыми стенками на водостойком клее. Такие емкости намеренно делаются не симметричными, а со скошенным углом – чтобы метка и ее отражения ориентировались во внутреннем пространстве, различали, если можно сказать, стороны света. Практика показывает лишь ограниченную годность самодельных форм – выполненные заводским способом, штамповкой, емкости выполняют свою роль передатчика и приемника гораздо лучше.

Теперь необходимо организовать в А и В процессы, идущие равномерно по всей их поверхности. Добавить в А некую метку, небольшое отличие, так, чтобы это сказалось (согласно теории уподобления форм) соответствующим образом и на В.

Протекающие равномерно на некоторой площади процессы – это, например, диффузия чернил сквозь лист бумаги, лежащий на воде. Его плавучесть достаточна для того, чтобы держать метку на себе, но обычно я прорезал в листе отверстия, соответствующие размеру добавки. В этом случае метка стояла на дне кюветы А. Добавление листа в форму А улучшает результат, но, не значительно. Лист лишь вносит добавочную схожесть в формы. Можно обходится и без него, это немного упрощает эксперимент.

Оба листа рекомендуется предварительно выдержать в воде полчаса – чтобы его поры пропитались водой и последующая диффузия шла равномерно. Но листы А4 могут быть и сухими сверху – в этом случае растворы следует подогреть до 60—70 С.

Листы располагаются на поверхности кювет с раствором канцелярских чернил, сами кюветы находятся рядом друг с другом (метр-два), для начальных опытов лучше походит закрытый термоизолированный бокс.

Эксперимент стартует. Скоро можно увидеть, как на поверхности формы В проявляются очертания метки. И их обычно оказывается там несколько.

Отражения или «призраки» метки проявляются и в форме А. Вообще, появление призраков в форме А – залог того, что они возникнут в подобной кювете В.

Результат очень хорош в первый раз, неплох во втором эксперименте, различим в третьем, и почти никакой – в четвертом.

Приходит в голову идея, что подобные формы связаны не только в пространстве, но и во времени, вертикально. Прошлый опыт никуда не исчез, он витает где-то рядом, и стремится оказать свое влияние на то, подобное, что происходит в настоящем. Нечто такое происходило бы, если представить, что электромагнитный сигнал не уносится прочь от приемника и передатчика со скоростью света, а зависает возле него, словно облако. Прошлые изображения, звуки, смешиваются с транслируемыми в настоящее время, и создают неразборчивую смесь.

Профессор из Великобритании, создатель «теории морфогенетического поля» Руперт Шелдрейк полагает, что, наоборот, прежние биологические формы того или иного рода, помогают укрепиться все новым представителям данного вида. Его заинтересовали мои практические опыты с неодушевленными формами, но смутили, очевидно, выводы о затухании эффекта.

Впрочем, положительный результа проявился – профессор объявил, что приступает к инструментальным исследованиям сам и будет использовать камеры, в которых наводятся синхронизирующие звуковые колебания.

На этом наша продолжительная переписка завершилась; временно, или нет – покажет время.

Интересен метод использования в качестве индикатора, «облака чернил». При этом выяснились некие подробности – желательность активации формы А ярким светом, а также фактор, позволяющий продлевать серию успешных опытов.

«…Есть две одинаковые, достаточно массивные емкости А и В.

В первой из них некое добавление – выбранная вами фигурка. Далее очень интересно. Если А активирована, например, потоком света, добавление стремится проявиться также и в емкости В. Проявить призрак можно, если в сосуд налить сахарный сироп и бросить каплю чернил. Получившееся облако прорисовывает контуры фигуры, отражение структуры А в В. Плотный раствор «взвешивает» каплю, так, что, молекулы чернил, подчиняясь тонким воздействиям, обрисовывают полевую структуру. Можно представить, что явление универсально, его можно применять к людям, представляя, что некое добавление – узор нейронных связей. Чем массивнее формы А и В, тем трансляция четче. Важную роль играют подставки – массивные плиты под и над формами. Трансляция успешна один, два, редко три раза, чтобы возобновить передачу, форму В необходимо переставить на другое место. Опыт не может быть воспроизведен точно в таких же условиях, как прежде. Очевидно, это парадигма новой науки. Иначе результаты прежних экспериментов «наслаиваются» на аппаратуру; словно душа вселяется в тело – и искажают опыт. Эволюция четко прослеживается в серии экспериментов: транслируемая информация вытесняет прежние образы.

Опыт 1. Трансляция пятиугольника – прошла успешно (пример одного из четырех подобных результатов). 1А – фото формы (емкости) А с меткой, 1В – ее «отражение» или «наводка» в форме В.

Опыт 2. Попытка транслировать форму квадрата спустя полтора часа после серии опытов по трансляции формы пятиугольника. 2А – форма с новой меткой – пластиковым квадратом, 2В – фигура, совмещающая «идею» прошлого опыта – пятиугольника с образом новой метки – квадрата. 3В – проявляются грани квадрата (в том же направлении, что стороны метки в первой емкости); форма пятиугольника пытается выразиться на одной из сторон. 4В (форма А без изменений); четко видна форма квадрата, хотя, в формирование изображения вносят искажения натяжение воды. Чтобы его ослабить, на литр раствора рекомендуется класть ложку поваренной соли. 5В —проявилась форма квадрата. 6В – квадрат с неровными гранями, но ровными краями. Емкость В после каждого опыта необходимо перемещать на новое место: опыт не может быть воспроизведен точно в тех условиях, что раньше. Опыт 7 – в форму А кладется метка – треугольник. Ее отражение представлено на фотографии 7В; проявившийся в В каркас треугольника, с элементами квадрата. 8В – образ треугольника усиливается. Отражение совершает разворот на 180º – частое явление. 9В – отображение треугольника приобретает законченную форму.

Фотография 10А – в емкость А установлена новая метка – брусок. Вытянутые прямоугольники – лучший объект копирования. 10В – отражение бруска в форме В. Ориентация наведенного изображения – такое же, как в А, относительно емкости. Чтобы изображение не «крутилось» в форме, А и В отмечаются одинаково, некими особенностями – например, отверстиями на верху корпуса. 11А – для копирования выбран деревянный брусок. Дерево – хороший материал для трансляции, оно имеет разитую микроструктуру. 11В – виден результат – прямоугольник той же формы, чуть большего размера».

Для того, чтобы новый опыт был воспроизведен успешно, в отрыве от уже проделанного эксперимента, его условия следует кардинально менять. Как уже сообщалось, наиболее простой, действенный способ – перемещение в пространстве, на новое место, хотя бы одной из форм А и В. Предпринимались попытки менять одновременно некоторые параметры форм, а также их окружения, например, устанавливать рядом каменные блоки, в том или ином порядке. Но, этот способ менее действенен, чем перестановка В. Кроме того, сами кюветы А и В, очень чувствительны к добавлениям – как то, навешиванию дополнительных деталей, им лучше оставаться как есть – строгой заводской штамповкой.

Воздействие опыта (в сущности, любого определенного физического, химического процесса) на себя самого, в нескольких повторениях – интересная тема. Чтобы проверить, хотя бы в общих чертах, так ли это, я взял герметически закрывающийся сосуд, присоединил к нему шприц, с герметичным соединением, так, чтобы в емкость можно было впрыскивать некое вещество. Сверху – отвод газа, трубка, соединенная с измерителем объема выделенного газа.

Ход опыта: раствор дрожжей (строго отмеренное количество) помещается в сосуд. Емкость закрывается, после этого в нее впрыскивается определенное количество сладкой воды. Выделяется углекислый газ, его количество измеряется. Затем сосуд тщательно прополаскивается, готовится к следующему подобному опыту.

Температура окружающей среды контролируется.

Опыты разделены интервалом в полчаса. Всего проведено 12 измерений.

Первый эксперимент дает максимум выделенного газа. Но, до пятого опыта, график показывает резкое уменьшение объема. Затем образуется небольшое плато, и объем вновь стремится вверх. Восьмая проба показывает новый пик – впрочем, ниже значений первого опыта. И снова линия идет вниз – до нового плато и подъема, уже меньшей амплитуды.

Меняем сосуд, весь инструментарий – график в целом, повторяется.

Перестановка (единственного, в данной постановке) сосуда-формы в другое место не дает видимого обнуления предыдущих состояний (в этом случае уровень газа вновь вышел бы на максимум). Однако, этот результат не стопроцентно достоверен, возможно, изменение внешних условий все-же дает эффект.