Текст книги "Мир, затерянный во времени"

Глава четвертая
СМЕЛЫЙ БЕЛКИН

Ночь, с ее загадочными шорохами и непостижимыми тайнами, укутала мир темными крыльями. Тьма воцарилась в Зарканду, потому что ночь выдалась безлунной. Лишь слабый свет пробивался из волн светящегося моря, с трех сторон окружавшего Последний Город. Его бледное сияние тускло освещало возвышавшиеся башни Фаоладриана и ложилось темной позолотой на верхушки крыш и водосточные желоба. Все остальные строения окутал черный непроницаемый мрак.

С трех сторон город омывало огромное море, а на север протянулся перешеек, соединявший Священный Халсадон с материком. Здесь в далекие времена прежние короли возвели высокую толстую стену. Смотровые башни поднимались высоко над гребнем стены, и по нему в тихие ночные часы неустанно расхаживала взад и вперед бдительная стража.

Но сейчас никто из часовых не заметил, как две закутанные в черные плащи фигуры бесшумно выскользнули из небольших Почтовых ворот, всегда стоявших закрытыми и не охранявшихся. Ведя под уздцы санганов, они двинулись по заросшему высокой травой полю, что раскинулось за стеной по обе стороны от широкой мощенной булыжником дороги, которая тянулась от Великих Ворот на север, к горному хребту, именуемому Стеной Мира. Две темные фигуры пробирались сквозь заросли кустарников, скакали по болотным кочкам солончаков, предпочитая двигаться медленно, но оставаться незамеченными, чем быстро скакать по мощеной дороге, потому что цоканье когтей санганов по булыжникам далеко разносилось бы в безмолвии ночи и неизбежно привлекло бы внимание часовых, несущих стражу на вершине высокой зубчатой стены. Однако, пройдя по бездорожью не меньше мили, они решили, что расстояние, отделявшее их от стены, уже достаточно велико, чтобы их мог кто-нибудь услышать, и Саргон усадил своего спутника в седло, а затем вскочил на спину сангана. И тогда они помчались по дороге в облаке дорожной пыли. Вскоре громада Великого Города и вовсе исчезла из виду.

С лица Саргона не сходила счастливая улыбка. Вот та самая жизнь, о которой он так страстно мечтал! Те несколько дней, когда он ведрами пил прекрасное вино и набивал брюхо изысканными яствами, а также несколько горячих ночей с соблазнительной танцовщицей тоже были великолепны. Однако воину нельзя вести такую жизнь слишком долго, они начинает терять вкус к острым ощущениям, риску и опасностям, дух его размягчается, а сила воли слабеет. Куда лучше взять в руки меч и ступить на тропу приключений, встретиться лицом к лицу с врагом, поставить перед собой немыслимые задачи, чтобы разрешать их самым невероятным путем, совершить невозможное и, как всегда, победить!

Острова, где он родился, провел отрочество и возмужал, не могли дать Саргону простор для его неукротимой, бьющей через край энергии. Вечный участник любых скандалов и потасовок, он нарвался на крупные неприятности, в результате чего стал изгнанником, а попросту говоря, спасся бегством, чтобы не попасть за решетку или вовсе не лишиться головы. Так он попал на корабль и отправился в плавание по светящемуся морю в надежде найти какое-нибудь королевство, отчаянно нуждающееся в наемниках. На корабле Саргон и узнал от попутчиков о Священном Халсадоне, городе Великих Королей, который содрогался под натиском несметных Черных Орд из Богазкоя, готовый вот-вот пасть. Из всех королевств, когда-то нуждавшихся в наемниках, уцелел только Халсадон, Последний Город, хрупкий осколок некогда великой Священной империи, и Саргон тут же потребовал, чтобы его высадили на берег именно там. Он обрадовался возможности принять участие в настоящей битве, а не в мелких заварушках, случавшихся на Островах, но никогда, даже в самых смелых мечтах, не мог себе представить, что его сразу поставят во главе Дворцового легиона и дадут в руки мощный Молот, о котором говорилось в тысячах легенд!

Никогда Саргон и не мечтал о том, что поскачет верхом на войну вместе с наследницей империи. Но они действительно ехали бок о бок, варвар с Островов и принцесса Алара – единственная наследница трона дряхлого Зимионадуса XXIII. Она его спутница! И Саргон не мог не улыбаться, думая о столь неожиданном повороте судьбы. У юной девушки оказался твердый характер. Империя доживала последние дни, а она отважилась поехать с незнакомым варваром к Стене Мира, чтобы своими глазами увидеть гибель великого государства.

Он пытался образумить упрямую девицу, но тщетно. Ее раздражала равнодушная апатичная бездеятельность Двора. Как великолепный меч лучшей стали, она отказалась ржаветь в праздности и попусту растрачивать силы. Конечно, при таком характере лучше бы ей родиться мальчиком; Алара постоянно испытывала это чувство. Но если Дому Занджана предстоит принять последний бой, наследница престола встретит врага лицом к лицу. Из всех приближенных ко Двору в Халсадоне только она одна могла сражаться с мечом в руке. И тем не менее скоро орды безумствующих дикарей хлынут через ущелье Аркантира, чтобы взять штурмом обнесенную высокими стенами цитадель, преграждавшую им путь к Халсадону. Исчерпав все доводы в попытке отговорить принцессу от столь отчаянного и безумного поступка, Саргон в конце концов уступил ей и позволил отправиться вместе с ним. Храбрейший из воинов, даже если он настоящий герой, редко побеждает в споре с женщиной.

Тогда принцесса и вложила ему в руки бесценную вещь – огромный тяжелый бронзовый молот. Саргон оценивающе повертел его, пробуя на вес. Несомненно, это было страшное, сокрушительное оружие. Алара рассказала чужеземцу, что когда-то с этим молотом в руках отправился на битву сам принц Джатар, чье имя навсегда сохранилось в легендах, – самый могущественный из героев, который воевал и странствовал во времена императора Сароникуса IV.

Саргон укрепил молот на поясе и растерянно улыбнулся, погладив холодную бронзу длинной широкой рукояти своего нового оружия. Он много слышал об этом Молоте, о нем пелось в песнях и рассказывалось в преданиях. Разве не пел когда-то великий поэт, Тирон из Короса, о кровавых празднествах Молота на поле Девяти Королей в годы Бесконечной Войны? Молот Героев…

– Возьми его. И используй наилучшим образом, – торжественно произнесла принцесса, подняв на варвара огромные темные глаза. – В пророчестве говорится, что ты станешь Молотом в руках богов. Именно поэтому я вспомнила о Молоте и пошла туда, где он лежал, покрытый пылью веков… в гробницу Джатара, в Зал Героев, где покоятся великие воины ушедших дней. Я забрала Молот из высохшей руки мертвеца…

И вот теперь они молча ехали по Дороге Королей, окруженные ночной мглой, навстречу неизвестности.

* * *

В непроницаемом мраке, сквозь который не пробивался ни единый лучик света, все труднее и труднее было различать путь. К счастью, мощенная булыжником дорога тянулась прямо, подобно траектории выпущенной из лука стрелы, от Главных ворот Халсадона на север, к узкому и опасному скалистому ущелью в Стене Мира, названному Ущельем Аркантира, в честь давно умершего героя, который остановил здесь когда-то тысячу мятежников, рвавшихся к городу.

А путь между тем становился все труднее. Повсюду густая трава пробивалась сквозь растрескавшиеся древние камни. На каждом шагу попадались то молодые деревца, то колючие кустарники, то груды опавших листьев.

И вот, наконец, словно живая стена выросла перед спутниками, отрезав их от цели. С тех пор как в древние времена последние легионы прошли по этой каменной дороге, чтобы принять бой и погибнуть под копытами коней Черных Орд, здесь вновь воцарилась дикая природа. Растения разрослись слишком буйно, почти уничтожив Дорогу Королей. Когда-то, в давние времена, здесь шумел могучий лес. Люди срубили его, чтобы проложить мощеную дорогу через свои земли, и вот теперь лес вырос вновь. Толстые деревья и густые кустарники словно зловеще предупреждали, что дальше пути нет и надо поворачивать назад, но Алара и Саргон не остановились. Им надо было пробраться сквозь дебри, потому что если бы они попытались свернуть в сторону и обогнуть заросли, то потеряли бы много долгих дней.

Принцессу охватило отчаяние. Она и не думала, что деревья здесь могут быть такими огромными, но теперь ясно осознала, сколь много потеряла империя. Даже великая Дорога Королей и та превратилась в руины. И все же им пришлось двигаться дальше.

Они вновь пошли пешком, ведя под уздцы упирающихся санганов, прокладывая тропу через непроходимые кустарники. Тьма здесь еще больше сгустилась, ветви деревьев хлестали их по рукам и лицу, кустарники цеплялись за одежду, но они шли все дальше и дальше. Саргон шел первым, стараясь по возможности расчистить путь принцессе. Время от времени им приходилось останавливаться, и варвар использовал тяжелый Молот для бесславной, но необходимой работы – он срубал тонкие молодые деревца, росшие так близко друг к другу, что протиснуться между ними было невозможно. Оба путника потеряли счет времени и, задыхаясь, продолжали двигаться вперед, мокрые от пота, с расцарапанными в кровь руками. Иногда им казалось, что все же лучше было бы объехать чащобу кругом, чем лезть в самое ее сердце. Но они упорно шли дальше, спотыкаясь о корни деревьев, натыкаясь на стволы, пригибаясь под толстыми корявыми ветвями и продираясь сквозь колючие кусты.

Так они пробирались целую вечность… А потом неожиданно оказались на открытом пространстве и остановились, чтобы перевести дух. Путники устало опустились на мягкую траву, чтобы дать отдых измученным ногам. На мгновение Алара подумала, что хорошо бы немного вздремнуть, но не решилась сказать об этом Саргону, ведь им предстояло идти еще очень долго. К тому же она прекрасно помнила, каких трудов ей стоило уговорить варвара взять ее в попутчики, и не хотела показать перед ним свою слабость.

Саргон откупорил бурдюк вина и протянул его принцессе. Она с благодарностью глотнула, почувствовала тепло, разливающееся по ее усталому телу, и блаженно прикрыла глаза. Затем она вернула бурдюк Саргону и с улыбкой наблюдала, как, сделав несколько мощных глотков, он вытер губы рукой и вновь закупорил бурдюк.

Но внезапно вокруг что-то неуловимо изменилось. Во мраке, в ночной тишине родились какие-то новые оттенки и звуки. Саргон первый ощутил холодное дыхание опасности и напряженно замер. Они оба почувствовали пристальный взгляд чьих-то невидимых глаз. Рука варвара потянулась к Молоту, он взглянул на Алару, безмолвно предостерегая ее.

И тут тишину ночи прорвал жуткий звук – прерывистый животный крик, похожий на надрывный кашель, гулкий, как барабанный бой. Затем раздался хриплый крик боли, яростный шум борьбы и громкий треск веток в зарослях.

Саргон стремительно вскочил на ноги и пересек поляну со скоростью змеи, метнувшейся к добыче. Его могучие плечи рассекли изумрудную тьму кустов, и варвар в мгновение ока исчез из виду. Из груди Алары вырвался крик – она увидела тусклый блеск бронзового Молота в его руке. Затем наступило затишье и долгие мгновения невыносимого ожидания. И вдруг кто-то яростно завопил, послышался шум отчаянной борьбы.

Алара не могла больше этого вынести. Она вскочила и бросилась вслед за Саргоном, нырнула под густые ветви и завесу листвы, очутилась на другой поляне и увидела ужасающую сцену.

Перепуганная девушка с трудом разглядела во тьме лежавшего на траве человека в темной, плотно облегающей одежде, над которым с рычанием склонилось ужасное животное. В половину больше размера сангана, оно смутно вырисовывалось на фоне темной листвы. Алара заметила блеск длинных, как кинжалы, клыков и горящие, как раскаленные угли, огромные глаза, сверкавшие из-под грозно нахмуренного лба. Острые изогнутые рога, густая ощетинившаяся грива, мощные мускулистые плечи… Принцессе стоило лишь мельком взглянуть на него, чтобы узнать зверя – ужасного кандахара, гигантского рогатого темно-рыжего льва Зарканду, грозу джунглей.

А чуть поодаль с Молотом в руках, приняв боевую стойку и собираясь вступить в схватку с бестией, стоял Саргон!

Алара часто слышала избитую и, как ей казалось, ничего не значащую фразу: «У меня сердце ушло в пятки», но никогда раньше не понимала, до какой степени неприятным может оказаться подобное ощущение. Страх буквально парализовал ее, не столько за себя, сколько за бронзового гиганта, ее спутника и товарища в этом нелегком путешествии. Если он погибнет здесь, растерзанный и разорванный в клочья клыками свирепого кандахара, что же тогда будет с пророчеством и Последней Битвой?

Принцесса сделала еще один шаг вперед, и тут у нее под ногой громко хрустнула ветка. Длинный мощный хвост рогатого льва беспокойно задергался из стороны в сторону. Затем он распрямился. Кандахар, повернувшись, молниеносно метнулся в сторону зарослей, где стояла Алара.

Но варвар опередил его. Одним прыжком догнав темно-рыжего льва, он размахнулся и со всей силой обрушил огромный Молот на череп зверя. Принцесса зажмурилась, уверенная, что страшное оружие проломило зверю голову, но, увы, оно просвистело мимо гривы льва и с глухим шумом врезалось в его мускулистое плечо. Мощный удар Молота гулко отозвался по всей поляне.

Чудовище остановилось, повернулось кругом и громко зарычало. Удар не был смертельным, но лев наверняка испытывал сильную боль, потому что движения его стали неловкими и осторожными, а сам он казался ошеломленным. И все же его мощные гладкие мускулы были такими огромными и тугими, что кость явно не пострадала, а раненое плечо не повод для того, чтобы отступить. Бестия продолжала яростно рычать, готовая к схватке.

Саргон снова атаковал. Не дожидаясь, пока огромный кандахар соберется с силами для нападения, варвар с животным рычанием прыгнул на огромную кошку. Они сцепились, словно два диких зверя. Бронзовое тело и темно-рыжая туша переплелись в одно целое, закружившись в бурлящем водовороте неистовой борьбы.

Алара следила за происходящим, затаив дыхание и судорожно сжав руки. В ее глазах застыл ужас, но в то же время она испытывала и какое-то другое, до сих пор не известное ей чувство. В ней проснулись туманные воспоминания о далеких временах ее предков. Подобно своей далекой и дикой сестре из ранних веков человечества, принцесса содрогалась, глядя, как ее спутник борется с разъяренным зверем. Сердце колотилось у нее в груди от гордости и восхищения. Алара, с рождения окруженная роскошью Двора и знатью – людьми пустыми и скучными, капризными и порочными, редко испытывала хоть какое-то волнение, когда наблюдала борьбу на арене, дуэль или рыцарский турнир. Те состязания, даже если случалось кровопролитие, казались ей показными, и обычно она наблюдала за ними с легкой усмешкой. Но сейчас чувства переполняли принцессу, она не сводила пылающих глаз с колосса с бронзовыми мускулами, борющегося с огромным львом.

А сражение на поляне становилось все более яростным и ожесточенным. Темнота мешала Аларе разглядеть все моменты отчаянной схватки, но до ее ушей отчетливо доносились все звуки: громкое рычание, резкие крики и шум ударов Молота.

И вдруг наступило затишье. Жуткий кандахар стоял, пошатываясь, опустив голову, слюни пузырились и капали из его пасти, а сам он задыхался, и хрипел. Но через несколько мгновений глаза его вновь злобно сверкнули, и он принялся искать в потемках своего врага, чтобы продолжить борьбу. Алара с ужасом наблюдала, как Саргон обошел льва сзади, одним прыжком вскочил на его покрытые густой шерстью могучие плечи и уселся на бестии, как на верховой лошади!

Когда гигантская кошка осознала происходящее, она в диком бешенстве метнулась, пытаясь сбросить крепко державшегося за ее гриву человека, чьи крепкие, словно стальные, ноги тисками сжали ее тушу, а ступни сцепились замком под брюхом. Алара увидела, как залитые кровью руки, державшие Молот, поднялись высоко над растрепанной головой зверя. Со всей силой своего могучего тела Саргон опустил бронзовую кувалду на низкий плоский лоб зверя, прямо между изогнутых рогов, и страшный удар громким эхом разнесся по всей поляне.

У кандахара подогнулись лапы, он зашатался и тяжело рухнул на землю. Саргона едва не придавила огромная туша, но в последний момент он успел выскочить из-под туши хищника, и занес Молот для нового удара.

Но ничего не произошло. Кандахар был мертв. А вот Молот, много веков лежавший среди высохших костей, сейчас словно ожил. Он страстно желал сражаться и жадно пил горячее вино убийства. Один ужасный удар – и череп жуткого зверя хрустнул и сплющился, как спелый фрукт под ногой человека, и теперь дымящиеся мозги и кровь черным пятном растекались по темно-изумрудной траве поляны. Молот сделал свое дело.

Саргон, тяжело дыша, опустил оружие и откинул со лба мокрые волосы. Когти бестии трижды задели его: в первый раз царапнули по груди, разорвав кожаную безрукавку, но железные пластины защитили тело воина. Другая рана была на плече, откуда тонкой струйкой сочилась кровь. Но третья, и самая серьезная рана, оказалась на бедре – острые клыки чудовища разорвали мясо до кости. Варвар задыхался от усталости, но радовался тому, что остался жив.

– Как ты себя чувствуешь? – только и смогла спросить Алара.

Варвар невесело усмехнулся.

– Пока жив, – буркнул он, затем, окинув взглядом поляну, добавил: – но хотел бы я знать, сможет ли вон тот парень сказать то же самое. Думаю, он наблюдал за нами из кустов, а кандахар напал на него сзади.

Прихрамывая, Саргон подошел к мертвому зверю и вытер Молот о его сухую шкуру.

– Теперь я вижу, что ты и в самом деле лев, – слабым голосом произнесла принцесса. Все время, пока продолжалось страшное побоище, она находилась в невероятном напряжении, но теперь силы покинули ее, и Алара оказалась почти в полуобморочном состоянии. – Теперь люди будут называть тебя Саргон-Лев, – добавила она, стараясь произнести последние слова как можно тверже.

Варвар взглянул на девушку и хрипло рассмеялся.

– Да они могут называть меня как угодно, – фыркнул он. – Если мы встретим еще более игривых зверюшек, чем эта кошечка, прежде чем выйдем из проклятого леса, нас могут уже никак не называть! Идемте, посмотрим, жив ли тот парень.

Они пошли через поляну к лежащему на земле человеку. Перевернув его на спину, Саргон присел перед ним на колени, чтобы осмотреть, ворча от боли в раненом бедре. Жертвой кандахара оказался человек средних лет, с виду сильный и крепкий, с обветренной загорелой кожей, явно не изнеженный городской праздностью, скорее всего, лесной житель или изгнанник. Лицо с твердым подбородком казалось умным и мужественным. Незнакомец получил ужасный удар сзади в шею – без сомнения, лесная бестия огрела его лапой. Однако крови вытекло немного, и незнакомец вполне мог быть еще жив. Он был одет в темно-серую или зеленую – во тьме цвета почти не различались – плотную, подбитую чем-то мягким тунику. Капюшон, а также крепкие мускулы шеи смягчили силу удара и спасли ему жизнь.

Внезапно он открыл глаза и взглянул на людей, склонившихся над ним. От неожиданности Алара громко вскрикнула, но незнакомец слабо улыбнулся.

– Не бойся, девочка, – прохрипел он. – Я – не оживший мертвец. – Его взгляд остановился на Саргоне. – На самом деле, – продолжал он, приподнявшись на локте и неловко нащупывая что-то на своем ремне, – я видел большую часть схватки. Спасибо, что пришли мне на помощь, хотя я до этого следил за вами из кустов. Вы должны простить меня, ведь немногие приходят в эти края.

Он отвязал от ремня охотничий рог и, прежде чем Саргон успел поднять руку или сказать слово, чтобы помешать, приложил рог к губам. Тотчас чистый серебряный звук прорезал тишину. Рука Саргона сжала Молот, и он, нахмурившись, невольно огляделся по сторонам.

Незнакомец вновь устало лег на мягкую траву, тяжело дыша от усилий.

– Не бойтесь, – слабым голосом пробормотал он.

Внезапно Саргон вскочил на ноги. Дюжина людей появилась из леса, окружив небольшую поляну. Они двигались бесшумно, молниеносно, словно призраки, возникли будто из небытия. Высокие дюжие мужчины, одетые в одинаковые облегающие одежды серого или зеленого цвета, с капюшонами на голове, вооруженные большими луками. Они не произнесли ни слова. Их холодные глаза оценивающе наблюдали за могучим Саргоном, лежащим у его ног человеком и мертвым кандахаром. Лица незнакомцев были непроницаемыми и суровыми.

– Еще раз говорю вам, не бойтесь, – еле слышно прошептал раненый. – Ведь отныне вы удостоились дружбы разбойника Белкина.

Глава пятая
ЖИЗНЬ ЗА ЖИЗНЬ

Изгнанник, беженец от имперского правосудия, Белкин прекрасно понимал законы благодарности. Вероятно, такие люди, как он и его бандиты, спрятавшиеся от мира больших городов, укрывшиеся в дикой местности, хорошо усвоили, что городские жители часто выдают желаемое за действительное, а попросту лгут. Изгнанники знали, что городские жители не ценят дружбу, а лесные братья только на нее могли положиться, чтобы выжить… В любом случае, они приняли Саргона и Алару настороженно, но как своих.

Белкин оказался мудрым и храбрым человеком. Саргон сразу определил в нем прирожденного лидера, умевшего разговаривать с людьми с теплотой и с юмором. Для таких утонченных городских людей, как Алара, лесные бандиты казались страшными, дикими, отверженными дикарями, не боящимися пролить чужую кровь. Принцесса изумилась, обнаружив, какая правда скрывается за этой традиционной легендой. Алара почти сразу догадалась, что Белкин когда-то был не просто городским жителем, а принадлежал к знатному роду – речь выдавала в нем благородное происхождение, а также отличное воспитание и образование. Какое преступление загнало его в эти дикие леса, Алара, конечно, не знала и ни за что не решилась бы спросить. Да ее это и не слишком заботило. Внутреннее благородство разбойника Белкина и так было слишком очевидно и не нуждалось в каких-либо доказательствах его рыцарского или княжеского происхождения.

А что касается Льва-Саргона, то его рана стала заживать с неестественной скоростью, после того как ее обработала странная женщина с безумным взглядом. Или какая-то магия заключалась в ее настоях из листьев и трав. Ни один врач в городе не смог бы справиться с такими ранами, не зная древних рецептов…

Белкин просто изумился, когда узнал, почему Саргон оказался в чаще. Оказывается, варвар шел в ущелье Аркантира, чтобы ценой своей жизни попытаться защитить умирающую империю. Но еще больше удивился разбойник, когда храбрый Лев-Саргон и его очаровательная спутница стали убеждать его присоединиться к ним и отправиться сражаться с Черными Ордами, защищая город, который, казалось, уже обречен. Белкин не смог разделить с новыми друзьями их энтузиазм, но Алара со свойственной ей мудростью угадала, что ему интересно будет принять участие в столь необычном предприятии. Империя, которая обрекла его на изгнание, теперь вдруг стала нуждаться в его помощи. Забавно!

– Нет, воин, – с усмешкой ответил он варвару. – Я не герой, да и дураком себя не считаю. Конечно, я могу выступить вместе с вами, и империя даже, может быть, окажет мне свое высокое доверие, но ведь все дело в том, что я больше не являюсь гражданином империи. Более того, в данный момент я просто последний человек в империи. Я изгой, понятно? Я, конечно, сочувствую тем парням, что насмерть стоят в Ущелье, и желаю им удачи в бою, особенно тем ребятам, с которыми я когда-то упражнялся в стрельбе из лука… Но это не моя война. Я не испытываю никакой любви или хоть какого-то уважения к империи. И самопожертвование не в моем духе.

– Да, ты, конечно, прав, – хмуро пробормотал Саргон. – Но когда Орды прорвутся и разорят Внутренние Земли, что они сделают с тобой и твоими людьми? Если падет Аркантир, тебе ведь тоже придет конец. Конец будет и Городу, хотя он тебя теперь мало интересует.

– Да, ты замечательно говоришь, воин, и я знаю, что враги близко, – согласился Белкин и неожиданно приветливо улыбнулся. – Но дело в том, что если мне придется сразиться с врагом, я хочу, чтобы битва произошла вот на этом самом месте, чтобы это стало моим делом и чтобы сражались мы, умирали или побеждали здесь, на моей земле. Но если эти гады попробуют войти в наши леса, они очень об этом пожалеют, потому что лесные братья хорошо знают любую тропинку, каждый листочек или травинку, под которой прекрасно спрячется отличный меч. Нет, империя ничего не сделала для меня… Ваши придворные знали, что мы готовы прийти на помощь… Империя, тем не менее, в нас не нуждалась, пока малорослые смуглолицые лучники из Богазкоя не внушали ей особенного страха. А ведь мы тогда еще могли прийти и выгнать чудовище из его логова. Но тогда мы оказались не нужны… Что я теперь могу сказать тебе, воин? Ступай своей дорогой. Конечно, я в долгу у тебя и обязательно отвечу тебе добром, но не проси меня воевать за империю.

Скоро раны Саргона окончательно зажили, и он с Аларой смог отправиться дальше. Лесные братья, все одетые в темно-зеленое, проводили их тайными тропами. Вскоре принцесса и ее спутник очутились у северной границы леса. Там они попрощались с Белкином и его разбойниками.

– Вообще-то я уже почти готов идти с вами, – неожиданно сказал Белкин, когда они стояли на опушке леса. Проговорив это, он задумчиво посмотрел туда, где Дорога Королей, словно вырвавшаяся из лесных дебрей, по-прежнему прямая и ровная, вела на север. – Почти… но все же не совсем. Поэтому прощайте, храбрый воин и прекрасная дама.

Саргон вскинул руку в воинском приветствии. Белкин тоже поднял руку, взмахнул ею, а затем он и сопровождавшие его лесные братья мгновенно растворились в густых дебрях, не издав ни малейшего звука. Саргон и Алара снова остались одни.

– Славный парень, – пробормотал Саргон. – Такого я еще не встречал за все то время, что покинул свои Острова.

Алара кивнула. – Если бы еще он и его товарищи служили империи, – с грустью вздохнула она. – Нам сейчас как раз так нужны сильные, умные и смелые люди, а их у нас так мало… слишком мало.

Лицо принцессы стало совсем бледным, а глаза грустными и задумчивыми.

– Да, у нас был неплохой шанс найти стоящих союзников, – согласился Саргон. – Ну да что теперь об этом говорить!

Саргон взял за уздцы санганов и повел вперед.

Примерно через час или чуть больше они оставили лес далеко позади и смогли сновать сесть в седла. От этого места до цитадели оставалось два дня конного перехода, но их новый приятель, предводитель разбойников Белкин, набил их походные сумки таким количеством провизии, что бедные лошади-драконы едва плелись, постоянно останавливаясь. Тем не менее Саргон и Алара ехали вперед сквозь сгущающиеся сумерки. На западе мелькнула вспышка золотого пламени – это солнце последний раз появилось в расщелине между гор. Только три из семи лун взошли, мягким светом заливая долину. Теперь путники могли к ночи добраться до развалин погибшего города Фрикселона, покинутого лет сто назад во время эпидемии бубонной чумы. Саргон и Алара хотели найти среди руин пристанище для ночлега.

Но судьба распорядилась иначе.

Конь-дракон Саргона внезапно взревел и, задыхаясь, тяжело рухнул на бок, шипя и корчась от боли. Воин едва успел выскочить из седла, но повалился ничком на землю. Алара пронзительно вскрикнула, и Саргон тут же вскочил на ноги, крепко сжимая в руке Молот и готовый отразить любую атаку. Внезапно вся равнина вокруг них наполнилась хрипло горланящими малорослыми воинами. Приземистые и кривоногие, закутанные в какие-то скользкие шкуры, размахивающие копьями и короткими бронзовыми мечами члены Черной Орды перекрыли дорогу. Саргон разглядел раскосые глаза, злобно сверкавшие на смуглых, искаженных жестокостью лицах, полуприкрытых остроконечными стальными шлемами, однако воин-варвар не собирался отступать.

Бронзовый меч с обоюдоострыми лезвиями внезапно рассек его кожаную тунику, задев скрытую под ней металлическую пластину. Саргон тут же пнул ногой, обутой в тяжелый сапог, маленького дикаря, осмелившегося подойти к нему так близко, а затем еще обрушил ему на голову Молот, буквально размазав врага по земле. Сразу же еще несколько волосатых дикарей подскочили к Саргону, окружая его и пытаясь скрутить. Борясь с ними и стараясь освободиться, он смог оглянуться через плечо. Санган Алары, внезапно заревев, стал на дыбы и со страшной силой начал лягать дикарей, окруживших варвара и принцессу. И тут в сумрачном свете мелькнула стрела, следом за ней просвистела другая, и санган рухнул на землю с пробитым горлом, из которого темным потоком потекла кровь. Принцесса тут же вскочила на ноги, обнажив меч и приготовившись к схватке.

* * *

В течение нескольких часов банда из Орды Джахангира стояла лагерем именно в этом месте, согласно приказу их главаря, Свирепого Канга. Именно он отправил сюда этот отряд под командованием лейтенанта Мингола. Засада оказалась на редкость удачной.

Пока часть отряда отвлекла на себя внимание Льва-варвара, Мингол со своими головорезами окружил принцессу. Не произнося ни звука, Алара сражалась, и ее изящный меч как будто сплел сверкающую паутину между ней и толпой дикарей.

Трое из них рухнули на землю, захлебнувшись в луже собственной крови, сраженные ударами смертоносной стали. Все-таки не зря Алара проводила столько изнурительных часов, тренируясь под руководством своего мастера и друга Элидура. Ее гибкие, тренированные мышцы не знали усталости. Мгновенный и точный удар мелькнувшего, как молния, клинка пронзил живот одного из врагов, и он рухнул на спину, пытаясь зажать руками рану, из которой потоком хлестала кровь. Пока дикарь бился в агонии, Алара мгновенно развернулась и пронзила горло еще одному из нападавших.

Зарычав от ярости, на принцессу бросился сам Мингол. Он ударил тяжелой дубинкой ее по голове, и Алара упала без чувств, прямо к его ногам. Дикарь наклонился и вскинул потерявшую сознание девушку себе на плечо.

– Разберитесь с ее парнем, – приказал он своим людям.

Однако Молот Саргона сеял ужас среди смуглолицых воинов. Семеро подошедших особенно близко рухнули как подкошенные от одного удара Молота, с разбитыми черепами или проломленными грудными клетками. Сам варвар был покрыт кровью из ран на спине, груди и руках. Его кожаная туника превратилась в лохмотья. Но с бесстрастным лицом, похожим на маску, он продолжал бороться, и только его черные глаза сверкали из-под нахмуренных бровей. Молот стал уже алым по самую рукоять, но смуглолицые дикари по-прежнему атаковали Саргона, прыгая на него, как обезумевшие волки, перескакивая через тела своих убитых товарищей.

И тут Мингол подозвал своего ближайшего поверенного Кхонда. Этот тощий, седой воин обладал удивительными способностями. Шишковатая дубинка из тяжелого черного дерева, просвистев в воздухе, врезалась точно в висок Саргону. Варвар упал как мертвый, и его Молот с грохотом покатился по земле. Один из людей Мингола – Старков, уселся верхом на поверженного, повалившегося без чувств воина. Обнажив желтые зубы в волчьей гримасе, он вытащил из-за кожаного пояса огромный боевой топор Джахангира.