Текст книги "Синий лабиринт"

17

Облаченный в выцветшие джинсы, рубашку с заклепками и старые ковбойские сапоги, агент А. К. Л. Пендергаст озирал Солтон-Си с толстого ковра травки-костреца близ заповедника Сонни Боно[18]18
  Заповедник назван по имени Сальваторе Филлиппа Сонни Боно, американского певца и продюсера, мэра города Палм-Спрингс.


[Закрыть]. Над темной водой парили коричневые пеликаны, описывая круги и издавая крики. Было пол-одиннадцатого утра, и температура стояла на комфортных сорока трех градусах[19]19
  Так у автора. – Примеч. ред.


[Закрыть].

Вопреки названию, Солтон-Си было никаким не морем, а обычным внутренним озером. Оно возникло случайно в начале ХХ века, когда проливные дожди разрушили плохо спланированную сеть ирригационных каналов и вода реки Колорадо хлынула в Солтонскую впадину, затопила город Солтон и в конечном счете образовала озеро площадью около четырехсот квадратных миль. Некоторое время почва здесь была плодородная, и на берегах выросло несколько гостиничных комплексов и городков, куда наведывались отпускники. Но потом вода отступила, стала соленой, городки были оставлены и заброшены, отпускники перестали приезжать, гостиницы разорились. И теперь этот район, с его голыми пустынными холмами и покрытыми коркой соли берегами, опоясанный разрушенными трейлерными парками и заброшенными гостиницами, выглядел как мир после ядерной катастрофы. Эта земля обезлюдела, истощилась, выгорела добела, превратилась в суровый ландшафт, гиблый для всего живого, кроме тысяч и тысяч птиц.

Пендергасту это зрелище ласкало глаз.

Он убрал мощный бинокль и вернулся к своей машине – жемчужного цвета «кадиллаку де вилль» 1998 года. Выехав на 86-ю дорогу, Пендергаст направился к Империал-Вэлли, следуя вдоль западного берега озера. По пути он останавливался у придорожных киосков и унылых «антикварных» магазинов, рассматривал товары, спрашивал о коллекционных вещах, оставленных в залог и невыкупленных индейских драгоценностях, оставлял свои визитки и иногда покупал что-нибудь.

Около полудня он повернул «кадиллак» на не обозначенную на карте проселочную дорогу, проехал по ней мили две и припарковался у подножия Скаррит-Хиллс – ряда голых кряжей и пиков, изъеденных эрозией и лишенных всякой жизни. Пендергаст взял с пассажирского сиденья бинокль, вышел из машины и направился к ближайшему холму. Чем ближе к вершине, тем медленнее становился его шаг. Укрывшись за большим камнем, он поднес бинокль к глазам и оглядел гребень.

На востоке предгорье опускалось до уровня пустыни, а за нею на расстоянии около мили были видны мрачные берега самого Солтон-Си. По соляным пластам гуляли вихри, поднимая столбы пыли.

Внизу, на полпути между холмами и берегом, стояло странное сооружение, потрепанное ветрами и полуразрушенное. Это громадное, беспорядочно построенное здание из дерева и бетона когда-то было выкрашено в яркие цвета, но теперь солнце выжгло его почти добела. Здесь просматривались шпили, минареты и пагоды, словно кто-то задался целью создать нечто среднее между китайским храмом и площадкой аттракционов в Эсбери-парке. Это был бывший «Солтон-Фонтенбло». Шестьдесят лет назад здесь находился самый шикарный гостиничный комплекс на Солтон-Си, известный как «Лас-Вегас-Юг», куда наезжали кинозвезды и гангстеры. Здесь, на берегу и просторных верандах, снимался фильм об Элвисе. В здешних фойе пели актеры «Крысиной стаи»[20]20
  «Крысиная стая» – команда деятелей американского шоу-бизнеса 1950–1960-х годов, неформальным лидером которой был Хамфри Богарт. В команду входили Лорен Бэколл, Фрэнк Синатра, Сэмми Дэвис, Эррол Флинн, Кэри Грант и др.


[Закрыть], а люди типа Фрэнка Костелло и Мо Далитца[21]21
  Фрэнк Костелло – американский мафиозо итальянского происхождения, прозванный «Премьер-министр преступного мира». Мо Далитц – гангстер-бутлегер, один из главных персонажей, сыгравших важную роль в становлении игорной столицы США Лас-Вегаса.


[Закрыть] заключали сделки за закрытыми дверями. Но потом воды озера отступили от изящных пристаней комплекса, возросшая соленость уничтожила рыбу, которая выбрасывалась на берег и разлагалась в смрадных кучах. Наконец комплекс был оставлен на милость солнца, ветров и перелетных птиц.

Из своего укрытия Пендергаст детально изучил бывший гостиничный комплекс. Солнце выжгло краску с досок, большинство окон смотрели пустыми глазницами. В нескольких местах громадная крыша обрушилась, образовались провалы. Там и тут изящные балконы накренились, ослабленные годами небрежения. И никаких следов недавнего пребывания человека. «Фонтенбло» стоял неприкасаемый, погруженный в сон, изолированный, даже молодежные банды и художники граффити не удостаивали его своим вниманием.

Пендергаст переместил бинокль и стал разглядывать места в полумиле к северу от здания. Старая петляющая дорога вела к черному отверстию в склоне холма, эта неровная дыра была заделана старой деревянной дверью, за которой начиналась шахта «Золотой паук», где и была найдена бирюза, обнаруженная в желудке Альбана. Пендергаст внимательнейшим образом осмотрел вход в шахту и близлежащую территорию. В отличие от «Фонтенбло», старая шахта явно была местом, куда недавно наведывались люди. На старой дороге обнаружились следы, оставленные покрышками, а перед входом была нарушена, разломана поверхностная солевая корка, обнажив солевые отложения более светлых оттенков. Предпринималась попытка уничтожить и следы покрышек, и разломы на корке, но с того места на вершине холма, где находился Пендергаст, следы пребывания человека возле шахты все равно были видны.

Это была не случайность, не совпадение. Альбан был убит, а камешек внедрен в его тело по одной-единственной причине: чтобы заманить Пендергаста в это забытое богом место. Для чего это было нужно, оставалось тайной.

Пендергаст позволил себя заманить. Но он не собирался позволить кому бы то ни было застать его врасплох.

Он долго рассматривал вход в шахту. Наконец направил бинокль еще дальше на север и осмотрел окрестности. Милях в двух за «Фонтенбло», на небольшом естественном возвышении, виднелась сетка улиц, покосившиеся уличные фонари и брошенные дома того, что когда-то было городком. Пендергаст внимательно рассмотрел это место. Следующий час он провел, изучая ландшафт как на севере, так и на юге в поисках любых следов пребывания человека.

Ничего.

Он спустился к машине, сел за руль и поехал в направлении заброшенного городка. На въезде его встретил большой, побитый стихиями и едва читаемый знак: «СОЛТОН-ПАЛМС».

Добравшись до окраин покинутого людьми поселения, Пендергаст остановил машину и пошел в Солтон-Палмс пешком. Он двигался без видимой цели, его ковбойские сапоги звонко отстукивали по асфальту, поднимая маленькие вихри похожей на снег пыли. Прежде Солтон-Палмс был застроен скромными летними домами. Теперь эти дома лежали в руинах – потрепанные ветрами, с выбитыми дверями, сожженные, а то и просто рухнувшие. Обрушившаяся пристань для яхт лежала на мели под безумным углом, догнивая в сотнях ярдов от нынешнего берега. Одинокий куст перекати-поля, украшенный кристалликами соли и похожий на гигантскую снежинку, зацепился за соляную корку.

Пендергаст медленно шел среди это хаоса, поглядывая на ржавые качели и высохшие газоны во дворах, старые мангалы для барбекю и растрескавшиеся бассейны для малышей. Посреди улицы валялась на боку старая игрушечная педальная машинка 1950-х годов. В тени крытого прохода между двумя домами лежал скелет собаки в корке соли и все еще в ошейнике. Единственным звуком здесь было тихое постанывание ветра.

На южной окраине Солтон-Палмс, вдали от других сооружений, стоял ветхий сарай с рубероидной крышей, сколоченный из того, что можно было позаимствовать у заброшенных домов, грязный, покрытый солевым инеем. Рядом с сараем стоял ржавый пикап, древний, но на ходу. Пендергаст долго смотрел на сарай, прикидывая. Потом легким, размашистым шагом двинулся к нему.

Кроме пикапа, никаких других признаков жизни здесь не наблюдалось. В сарае, похоже, не было ни воды, ни электричества. Пендергаст снова огляделся, потом постучал по куску рифленого металла, который служил здесь подобием двери. Ответа не последовало, и он постучал еще раз.

Изнутри донесся еле слышный шорох, и сиплый голос произнес:

– Уходите!

– Прошу прощения, – сказал Пендергаст через закрытую дверь; сменив аристократический говор Старого Юга на мягкий техасский акцент, – но не уделите ли вы мне минутку своего времени?

Поскольку эти слова не вызвали никакой реакции, Пендергаст вытащил из нагрудного кармана визитку. Надпись на ней гласила:

Уильям У. Физерс

Покупка и продажа коллекционных предметов, невыкупленных ломбардных залогов, западных артефактов, предметов высокого ковбойского стиля.

Моя специализация – перепродажа через интернет-аукцион «eBay»

Он подсунул визитку под гофрированный металл. Несколько секунд она оставалась на месте, затем быстро исчезла, и снова раздался сиплый голос:

– Что вам надо?

– Я подумал, может, у вас есть какие-то вещи на продажу.

– Ничего у меня сейчас нет.

– Люди всегда так говорят. Они никогда не знают, что у них есть, пока я не покажу. Я плачу хорошую цену. Вы никогда не смотрели «Разъездное шоу антиквариата»?

Ответа не последовало.

– Наверняка вы разжились какими-нибудь интересными вещицами, прочесали этот городок на предмет редких штучек. Может быть, я куплю что-нибудь у вас. Конечно, если вам это не интересно, то я сам посмотрю, нет ли чего в брошенных домах. Не уезжать же отсюда с пустыми руками, в самом деле.

И опять ни звука почти целую минуту. Наконец дверь со скрипом открылась, и из темноты сарая выплыло, словно призрачный воздушный шарик, раздраженное бородатое лицо. Глаза подозрительно уставились на визитера.

Пендергаст немедленно воспользовался возможностью и, ловко просунув ногу в дверь, принялся с энтузиазмом пожимать руку хозяина и тут же просочился внутрь, демонстративно изображая расположение, засыпая человека благодарностями и не давая ему возможности вставить ни слова.

В сарае стояли духота и зловоние. Пендергаст быстро огляделся. В углу лежал помятый тюфяк. Под единственным окном стояла плитка, а на ней – кастрюля с длинной ручкой. Вместо стульев использовались два пенька. В помещении царил хаос: одежда, одеяла, всевозможный хлам, пустые жестяные банки, старые дорожные карты, сломанные инструменты и бессчетное количество других предметов, разбросанных по тесному жилищу.

Что-то слабо сверкнуло среди этого хлама. Перестав трясти руку хозяина, Пендергаст нагнулся и с довольным криком поднял вещицу:

– Теперь вы понимаете, что я имел в виду? Вы только посмотрите! Черт возьми, почему это валяется на полу? Этому место на выставке!

«Этим» было ожерелье в индейском стиле, помятое и поцарапанное, из дешевого мельхиора, с вывалившимся камнем. Но Пендергаст держал вещицу с таким почтением, будто это была скрижаль Завета.

– На «eBay» я без труда получу за это шестьдесят долларов! – воскликнул он. – Я веду всю операцию от начала и до конца: делаю фотографию, описание, провожу почтовую отправку, получаю деньги – всё. Мне нужна лишь небольшая комиссия. Я дам вам аванс, чтобы запустить процесс, а потом, если получу больше на «eBay», возьму себе десять процентов. Я сказал шестьдесят? Пусть будет семьдесят.

Без дальнейших разговоров Пендергаст достал свернутые в рулончик банкноты.

Слезящиеся глаза обитателя сарая переместились с лица Пендергаста на деньги. И не отрывались от них, пока Пендергаст отсчитывал семь десятидолларовых бумажек. Слегка поколебавшись, старик выхватил их у него, как будто они в любой миг могли улететь, и засунул в карман брюк из грубой ткани.

С широкой техасской улыбкой Пендергаст удобно устроился на пеньке. Его хозяин, с неуверенным выражением на старом лице, сделал то же самое. Он был невысок и тощ, с длинными спутанными седыми волосами и баками, короткими руками и невыразимо грязными ногтями. Лицо и руки его потемнели после долгих дней, проведенных на солнце. Подозрительность все еще горела в его глазах, несколько смягченная при виде денег.

– Как вас зовут, дружище? – спросил Пендергаст, небрежно держа пачку банкнот в руке.

– Кайют.

– Что ж, мистер Кайют, позвольте и мне представиться. Билл Физерс к вашим услугам. У вас тут наверняка найдутся всякие симпатичные мелочи. Уверен, мы с вами договоримся!

Пендергаст приподнял старый металлический дорожный знак «Шоссе 111», положенный на два шлакобетонных блока в качестве столешницы. Краска на нем шелушилась, поверхность была испещрена дырочками от дроби.

– Вот это, например. Знаете, люди любят вешать такие штуки на стенах в закусочных. Большой спрос. Уверен, что смогу его продать… даже не знаю… ну, скажем, за пятьдесят баксов. Что скажете?

Глаза засветились ярче. Чуть помедлив, Кайют резко кивнул, как хорек. Пендергаст отсчитал еще пятьдесят долларов и передал их старику.

Потом он расплылся в улыбке:

– Мистер Кайют, я вижу, вы человек деловой. Думаю, для нас обоих это будет весьма полезный обмен.

18

Не прошло и пятнадцати минут, как Пендергаст приобрел еще пять совершенно бесполезных вещей на общую сумму 380 долларов. Это успокоило в высшей степени подозрительного Кайюта. Пинтовая бутылочка ликера «Южный комфорт», извлеченная из заднего кармана брюк Пендергаста и предложенная к употреблению, произвела дополнительный эффект, развязав старику язык. Похоже, он был сквоттером, который некоторое время провел здесь еще мальчишкой, а когда для него настали тяжелые времена, вернулся в Солтон-Палмс, после того как городок был уже оставлен жителями. Он использовал «бунгало» как свою базу, откуда совершал набеги на брошенные дома в поисках каких-нибудь вещей на продажу.

Пендергаст терпеливо и тактично расспрашивал его об истории городка и близлежащего «Солтон-Фонтенбло» и был вознагражден беспорядочным рассказом о взлете и расцвете казино и о его долгом, печальном увядании. Кайют вроде бы был помощником официанта в самом шикарном ресторане гостиничного комплекса в дни его славы.

– Боже мой, – проговорил Пендергаст, – вот где было на что посмотреть.

– Вы себе и представить не можете, – откликнулся Кайют своим сиплым голосом. Он допил ликер и отставил бутылку в сторону, словно это тоже был предмет для коллекции. – Все сюда приезжали. Все голливудские знаменитости. Сама Мэрилин Монро оставила автограф на моей манжете, когда я убирал посуду с ее столика!

– Не может быть!

– Случайно рубашку отдали в стирку, – грустно сказал Кайют. – Представьте, сколько бы она стоила сегодня.

– Вот ведь жалость. – Пауза. – И давно отель заколотили?

– Лет пятьдесят – пятьдесят пять.

– Какая трагедия, ведь такое прекрасное здание, и вообще.

– У них было все. Казино. Бассейн. Променад. Лодочная пристань. Спа. Зоосад.

– Зоосад?

– Да. – Старик взял пустую бутылку «Южного комфорта», тоскливо взглянул на нее и поставил на место. – Ниже отеля была такая естественная пещерка, вот там и устроили зоосад. Совсем рядом с коктейль-баром. Сделали все как в джунглях. У них там содержались живые львы, черные пантеры и сибирские тигры. По вечерам все шишки собирались с выпивкой на балконе над зоосадом и глазели на этих зверюг.

– Как интересно. – Пендергаст задумчиво потер подбородок. – А внутри там ничего ценного не осталось? Вы не ходили посмотреть, что там есть?

– Да там все распотрошили. Полностью.

Внимание Пендергаста привлекло что-то еще, выглянувшее из-под валяющегося на полу потрепанного, с разломанным корешком каталога «Сирса» не менее чем полувековой давности. Пендергаст поднял заинтересовавший его предмет и поднес к самодельному окну, чтобы разглядеть получше. Это был необработанный кусочек бирюзы с черными прожилками.

– Прекрасный камень. Может, мы сумеем сторговаться и по нему? – Он посмотрел на Кайюта. – Тут вроде неподалеку есть старая шахта. «Золотой паук», если память мне не изменяет. Вы его оттуда взяли?

Старик отрицательно покачал седой головой:

– Никогда туда не хожу.

– Почему? Мне кажется, если хочешь найти бирюзу, то именно туда и нужно идти.

– Да про эту шахту всякое рассказывают, вот я и не хожу.

– А что рассказывают?

Лицо Кайюта скривилось, приобрело странное выражение.

– Люди говорили, что туда приходят привидения.

– Не может быть.

– Сама шахта маленькая, но там есть жуть какие глубокие стволы. Всякие слухи ходят.

– Какие слухи?

– Ну вот я слышал, что владелец шахты спрятал где-то там бирюзы на целое состояние. Рассказывают, что он помер и теперича никто не знает, где она, эта его бирюза. Время от времени приходят люди, ищут, но так никто ничего и не нашел. Лет двадцать назад один искатель сокровищ отправился туда на поиски. Но где-то там доски прогнили, и он свалился на самое дно одного из стволов. Обе ноги сломал. Никто не слышал, как он звал на помощь. Так и помер там в темноте от жары и жажды.

– Ужасно.

– Люди говорят, что, если туда зайдешь, его все еще можно услышать.

– Услышать? В смысле, шаги?

Кайют покачал головой:

– Нет. Скорее похоже, будто ползет кто-то, на помощь зовет.

– Ползет? Ну да, ведь у него были сломаны ноги. Какая страшная история.

Кайют ничего не сказал, только снова задумчиво посмотрел на пустую бутылку.

– Думаю, эта легенда не всех останавливает, – заметил Пендергаст.

Кайют стрельнул в него глазами:

– Это вы про что?

– Да я тут сегодня прогулялся перед входом в шахту. Там следы ботинок. И покрышек. Свежие.

Глаза Кайюта так же быстро метнулись в сторону.

– Ничего об этом не знаю.

Пендергаст ждал уточнения, но такового не последовало. Наконец он шевельнулся на своем стуле-пеньке.

– Правда? Вы меня удивили. Из вашего жилища открывается такой хороший вид на вход в шахту. – С этими словами Пендергаст как бы между прочим вытащил из кармана тугой сверток банкнот.

Кайют никак не прореагировал.

– Я действительно очень удивлен. Это место отсюда не дальше мили. – Пендергаст медленно прошелся пальцами по десяткам, за которыми лежали двадцати– и пятидесятидолларовые купюры.

– А почему это вы интересуетесь? – спросил Кайют, снова ставший подозрительным.

– Понимаете, я специализируюсь на бирюзе. И если уж говорить откровенно, поиски сокровищ – тоже моя специализация. Как и у того парня из вашей истории. – Пендергаст заговорщицки подался вперед, всем своим видом показывая, что это секретная информация. – Если в «Золотом пауке» что-то происходит, это представляет интерес для меня.

Старик неуверенно посмотрел на него и заморгал налившимися кровью глазами:

– Они мне заплатили, чтобы я помалкивал.

– Я тоже могу заплатить. – Пендергаст вытащил из свертка пятидесятку, потом еще одну. – Вы можете заработать в два раза больше, и никто об этом не узнает.

Кайют жадно взглянул на деньги, но ничего не сказал. Пендергаст вытащил еще две пятидесятки. Снова неуверенность, а затем быстро – пока Пендергаст не передумал – старик выхватил у него деньги и сунул в карман к остальным.

– Это было несколько недель назад, – начал он. – Они приехали на двух грузовиках, подняли шум на всю округу. Остановились перед входом в шахту и начали распаковывать оборудование. Я подумал, что они решили возобновить работы на шахте, подошел к ним, поздоровался. Предложил купить у меня старую карту шахты.

– И?..

– Не самые дружелюбные оказались ребята. Сказали, что инспектируют шахту… на структурную целостность. Что-то в этом роде. Но мне так не показалось.

– Это почему?

– Не похожи они были на инспекторов. Да и оборудование у них было совсем не такое. В жизни ничего подобного не видел. Крюки, канаты и что-то типа… типа… – Кайют взмахнул руками. – Ну, типа такой штуки, какой пользуются ныряльщики.

– Противоакульная клетка?

– Ага. Только больше. Карта моя им не понадобилась, сказали, что у них карта уже есть. Посоветовали не совать нос в чужие дела и дали пятидесятку, чтобы я помалкивал. – Старик ухватил Пендергаста за рукав. – Но вы никому не скажете, что я видел?

– Конечно не скажу.

– Обещаете?

– Это останется нашей тайной. – Пендергаст потер подбородок. – Что случилось потом?

– Через пару часов они уехали. А вернулись только вчера. Поздно уже было. На этот раз в одной машине, всего двое парней. Остановились на некотором расстоянии, вышли.

– Ну-ну, – подбодрил старика Пендергаст.

– Стояла полная луна, и я все видел и слышал. Один стал граблями стирать все следы, а другой – подметать пыль вокруг. Возвращаясь к машине, они заметали за собой следы и все такое. Потом сели и уехали.

– Вы можете описать этих людей? Как они выглядели?

– Крутые ребята. Не понравились они мне. Я уже сказал больше, чем следовало бы. Не забудьте про ваше обещание.

– Можете не сомневаться, мистер Кайют. – Взгляд Пендергаста на миг устремился куда-то вдаль. – Кажется, вы упоминали о карте шахты?

Старые слезящиеся глаза снова загорелись корыстью, которая вытесняла возбуждение и постоянное подозрение.

– А что насчет карты?

– Возможно, я приобрету ее у вас.

Какое-то время Кайют оставался неподвижным. Потом, не поднимаясь со своего импровизированного стула, он покопался в мусоре у себя под ногами и нашел выцветшую, засиженную мухами бумагу, надорванную и сильно загрязненную, свернутую трубкой. Он молча развернул и показал карту Пендергасту, но не выпустил ее из рук.

Пендергаст наклонился, чтобы разглядеть получше. Так же молча отсчитал еще четыре пятидесятидолларовые купюры и показал их Кайюту.

Сделка была быстро завершена. Свернув карту и поднявшись со своего пенька, Пендергаст пожал старую, высохшую руку.

– Спасибо и всего вам доброго, мистер Кайют, – сказал он, рассовывая покупки по карманам, а карту и дорожный знак пряча под мышкой. – Иметь с вами дело – одно удовольствие. Можете не вставать. Я найду выход.