Текст книги "Временная жена"

Линн Рэй Харрис
Временная жена

Пролог

Король умирал. Он сидел в своем кресле на балконе, укутанный в одеяло, и подводил итоги своей жизни, глядя на заходящее солнце.

Он уже давно правил своей страной, и правил справедливо, но пришло время назвать преемника, чтобы убедиться, что Кир и дальше будет процветать. Он не мог больше откладывать: нужно созвать его своенравных сыновей и определить, кто из них станет следующим королем.

Он рывком встал, не желая терять даже малой толики независимости, пока у него еще оставались силы. Рак победит, но не сегодня. Он двигался медленно, но уверенно, подбираясь к письменному столу в своем кабинете, в то время как послушный слуга безмолвной тенью следовал за ним, готовый подхватить короля, если он упадет.

Глава 1

Эмили Брайант одернула строгую черную юбку, поправила тугой пучок, в который были затянуты ее волосы, и, перехватив поудобнее чашечку кофе, замерла перед двойными дверьми, которые вели в спальню его высочества принца Кадира бен Заида аль-Хасана.

Предрассветное небо было удивительного розово-фиолетового оттенка. Несмотря на ранний час, Париж не спал, и улицы были наполнены разнообразными звуками. Вскоре проснется и Кадир.

Эмили постучала в деревянные резные двери. Она нахмурилась: принц, скорее всего, был не один. Если это утро хоть сколько-то похоже на все предыдущие, ей придется переступать через чужое кружевное белье, скомканные чулки и модное платье, неопрятной кучей лежащие на полу.

Эмили недовольно поджала губы и трижды постучала в дверь:

− Принц Кадир, пора вставать.

Вне зависимости от того, в котором часу принц ложился спать, он предпочитал вставать строго до восхода солнца. Иногда он снова ложился спать, но только после того, как выдаст Эмили указания о планах на грядущий день. И не раньше, чем выпьет кофе, который она приносила.

Эмили быстро научилась надевать маску невозмутимого холодного профессионализма, когда принц Кадир отбрасывал простыни, прикрывавшие его загорелую кожу и атлетическое телосложение. Она также научилась незаметно отворачиваться, если он был не одет.

Будь это любой другой человек и любая другая работа, она, вероятно, была бы в ужасе. Но это принц Кадир, и Эмили прекрасно понимала, что именно кроется за ее работой. Он предупреждал об этом, когда нанимал ее. Он предпочел бы, чтобы его личным ассистентом был мужчина, но Эмили уверила его, что прекрасно справится.

Если бы он не был таким выдающимся человеком, если бы он не так хорошо ей платил, она, возможно, не задержалась бы на этой работе так надолго. Не говоря уже о том, что получение этой работы сразу по окончании колледжа стало для нее огромной удачей.

− Войдите, − произнес Кадир хриплым ото сна голосом.

Эмили распахнула деревянные двери и вошла в спальню принца легкой и уверенной походкой. Она раскрыла плотные дамасские шторы, впустив утренний свет, и поставила кофе на антикварный прикроватный столик.

Окинув комнату беглым взглядом, Эмили поняла, что принц один. Она с облегчением вздохнула. Ей совсем не нравилась женщина, с которой с недавних пор встречался Кадир. Ленор Бредфорд, известная манекенщица, была не слишком приятной особой. Эта женщина славилась безумной ревностью, хотя Кадир всегда относился к Эмили лишь как человеку, составлявшему его расписание − и не более того. Но это не мешало Ленор кидать на нее гневные взгляды и требовать исполнения своих капризов.

Например, утром она просила круассанов из булочной на другом конце Парижа, хотя Эмили прекрасно знала, что она их разве что понюхает, прежде чем съест свой белковый омлет. Эмили кипела от злости. К счастью, это больше не повторилось, поскольку Кадир был взбешен, когда узнал об этом.

Кадир сел, откинувшись на спинку кровати, и взял свой кофе. Его темные волосы были растрепаны, и ему определенно стоило побриться, но он по-прежнему был одним из самых привлекательных мужчин, которых она когда-либо видела. Не то чтобы он ей нравился − вовсе нет. Он был высокомерным, заносчивым нахалом, а она таких мужчин на дух не выносила.

Черт возьми, не плати он так много, он бы ей совершенно не нравился!

Он сводил ее с ума своей холодной сдержанностью и уверенностью в том, что он всегда прав. Но при этом он помнил о дне ее рождения и дате, когда она начала у него работать.

Эмили открыла блокнот, в полной готовности приступить к своим непосредственным обязанностям. Она упорно старалась игнорировать тот факт, что простыня, которой укрывался Кадир, соскользнула и открывала ее взгляду его мускулистую грудь и темную полоску жестких волос, пересекавшую его рельефный торс и скрывавшуюся под шелковой тканью.

− В семь тридцать у вас встреча с председателем правления РСК-Стил, а после этого телефонные переговоры с Судоходством Андракоса. Также у вас запланирована встреча с агентом по недвижимости во второй половине дня.

− Вы, как всегда, на высоте, мисс Брайант. Благодарю, − добавил он по-арабски.

Эмили бросила быстрый взгляд на часы, стараясь не обращать внимания на удовольствие, которое ей доставила похвала.

− Завтрак скоро подадут, ваше высочество. Я велела водителю быть ровно в семь.

Кадир скользнул по ней взглядом. Он оценивал ее, как оценивал всех, но она всегда чувствовала неловкость под прицелом его внимательных глаз. Ей определенно не понравилось столь пристальное внимание с его стороны. Эмили облизнула внезапно пересохшие губы и захлопнула блокнот. Кадир прищурился.

− Это все, ваше высочество?

− Да. Она уже повернулась, чтобы уйти, когда услышала шум за дверью спальни. Эмили не особенно встревожилась, поскольку Кадир никуда не выезжал без охраны, но происходящее было крайне необычно. Она направилась к двери, когда в спальню вихрем ворвалась Ленор Бредфорд.

Эмили резко остановилась. Осознав, что судорожно прижимает блокнот к груди, она ослабила хватку и опустила руки. За спиной Ленор возвышался, как гора, мужчина в темном костюме. Причем довольно сердитая гора, как поняла Эмили.

Охранник позволил Ленор войти в номер, поскольку она уже неоднократно бывала здесь, но он предполагал, что она подождет, пока он доложит о ее приходе.

− Ленор, − ленивым голосом протянул Кадир.

Но ленивым этот голос мог показаться только неискушенному слушателю. Тому, кто достаточно хорошо знал Кадира, была слышна опасная нотка.

Эмили прикрыла глаза и стала ждать неизбежно надвигавшейся бури. У Эмили за спиной зашуршало покрывало, и она поняла, что Кадир поднялся с постели и надел халат.

− Ты бросил меня прошлой ночью, − визгливо затараторила Ленор. − Это была моя вечеринка, а ты просто взял и бросил меня!

− Возможно, я не сделал бы этого, не пригласи ты шестерых репортеров с камерами. Я не приманка для твоих амбиций, Ленор.

Тонкие руки Ленор задрожали, а глаза расширились. Она была высокой изящной блондинкой, с идеально уложенными волосами, неброским макияжем и одетой с иголочки, даже в столь ранний час. В общем, настоящая красотка, как сказал бы отец Эмили. Но сейчас она была крайне обеспокоена и даже напугана. Кадир явно не относился к тем мужчинам, которыми можно с легкостью манипулировать.

Эмили снова направилась к двери, не желая становиться свидетелем сражения. Это сугубо личное, хотя Эмили и хотелось выдернуть этой стерве Ленор все волосы.

− Стойте, где стоите, мисс Брайант, − скомандовал Кадир, и Эмили застыла на месте. − Ленор как раз уходит.

− Я не оставлю это просто так, Кадир, − вспыхнула Ленор. − Если мы хотим сохранить наши отношения, нам необходимо все обсудить. Возможно, я была не права, но…

− Для тебя я принц Кадир или ваше высочество, − холодно отрезал он. − И у нас нет никаких отношений. А теперь убирайся.

Каждое слово было взвешенным и спокойным, словно ему надоело сердиться. Эмили почти почувствовала толику сострадания к Ленор. Но только почти.

Кадир прошел мимо Эмили и встал лицом к лицу с Ленор. Он был одет в темно-синий шелковый халат, а волосы все еще были в беспорядке, но он с ног до головы выглядел истинным принцем.

Ленор побагровела:

− Ах, так? И ты даже не собираешься обсудить это со мной?

Кадир не ответил. Он так и стоял, скрестив на груди руки, и буквально испепелял Ленор своим властным взглядом. Эмили не могла видеть выражение его лица, да ей это было и не нужно: она прекрасно понимала, какое впечатление это производило на Ленор.

Внезапно Ленор указала своим ухоженным пальчиком на Эмили:

− Ты думаешь, я не знаю, что здесь происходит? Ты думаешь, я не догадываюсь, что твоя помощница… − Ленор с таким отвращением произнесла это слово, словно хотела вместо него сказать «шлюха», − пыталась встать между нами с самого начала?

Эмили открыла было рот, чтобы запротестовать, но Кадир ее опередил:

− Меня совершенно не интересует, что думает о тебе мисс Брайант. Важно то, что думаю я. И я уже все сказал.

Он подошел к Ленор и, крепко ухватив за локоть, потащил ее к двери. Когда, вышвырнув Ленор в коридор, Кадир развернулся, Эмили заметила, что его лицо исказил гнев. Она потупилась, пытаясь унять бешено стучащее сердце.

Эмили прежде не доводилось становиться свидетельницей сцен разрыва, хотя она прекрасно знала, что принц то и дело расставался со своими пассиями в течение четырех лет, которые она проработала с ним бок о бок. Ей было почти жаль тех женщин, которые рассчитывали на какое-то совместное будущее с ним. Кадир был богатым, успешным, титулованным мужчиной. Каждая женщина, с которой он встречался, мечтала приручить его, но пока что ни одной это не удалось.

− Я сожалею, что ты стала свидетелем этой безобразной сцены.

Эмили подняла глаза и смело встретила его взгляд. Кадир подошел ближе, и ее накрыло жаркой волной.

− Я никогда не собиралась вставать между вами и Ленор, − выпалила Эмили и густо покраснела.

− Неужели? − Кадир приподнял одну бровь. − А мне говорили, что я просто неотразим. Просто потрясающе: встретить женщину, которая меня не хочет.

Сперва Эмили не знала, что и сказать. А потом она поняла − Кадир просто дразнит ее.

− Прошу прощения, ваше высочество, за неуместное замечание.

− Вам не за что просить прощения. Ленор была с вами непростительно груба.

− Уверяю вас, это больше не повторится.

− О, еще как повторится, − рассмеялся он. Эмили молча смотрела на него, ее сердце бешено колотилось. Она поняла, что Кадир имел в виду сцену с Ленор.

− Не волнуйтесь, мисс Брайант, − продолжал он своим бархатным голосом, − Ленор не вернется. Но, несомненно, будут другие.

Эмили едва не закатила глаза. Брови Кадира снова вопросительно изогнулись.

− Вы хотели что-то сказать?

− Завтрак будет подан через минуту.

− Я не об этом, − медленно произнес он, приковав свой взгляд к ее полным губам.

Эмили казалось, что он прикасается к ней, словно он провел пальцем по чувственному изгибу ее пухлых губ. Он очаровательно улыбнулся, и она ощутила, что тает под его взглядом.

− Ладно, Эмили. Мы знакомы четыре с лишним года. Вы знаете обо мне больше, чем кто-либо другой, за исключением меня самого.

Он называл ее по имени всего несколько раз. И каждый раз ее приводило в замешательство, когда он с едва уловимым акцентом растягивал по слогам ее имя. Это было сродни ласке, как прикосновение любовника.

У Эмили так давно не было секса, что она даже не могла вспомнить, когда занималась им в последний раз. Она так много путешествовала, разъезжая с Кадиром по всему миру, пока он строил свои небоскребы, что времени на личную жизнь совсем не оставалось.

Лишь поездка в Чикаго стала исключением. Она нашла время, чтобы повидаться с отцом и убедиться, что у него все хорошо.

− Вы платите мне за то, что я синхронизирую вашу жизнь, а не за то, что я лезу в нее со своими советами.

− И тем не менее. Я оставляю за вами право сказать то, что пожелаете. Мне бы не хотелось, чтобы вы держали это в себе, мисс Брайант.

Эмили вздохнула. Он не сдастся, пока она не заговорит. Если уж кто и знал этого человека, так это она. Она неоднократно видела его на переговорах, видела, как он надвигается на свою добычу, как ястреб, подбираясь все ближе и ближе, пока не схватит свою жертву и не добьется того, чего хочет.

− Я собиралась сказать, что нелепо ожидать чего-то другого в аналогичной ситуации. Возможно, если бы вы относились к своим… м-м-м… романам несколько по-другому…

Кадир выглядел удивленным.

− И как же я должен относиться к своим романам? Я люблю женщин, а среди них всегда найдется та, которая захочет стать моей принцессой. А женщины всегда не слишком адекватно воспринимают новость о том, что жениться я не собираюсь.

− Тогда, возможно, вам следует выбирать женщин, основываясь на уровне их интеллекта, а не на размере бюстгальтера.

Кадир рассмеялся, и у Эмили по спине пробежали мурашки. Это был не страх и даже не стыд. Это было облегчение. Облегчение оттого, что она наконец это сказала.

− Я всесторонне рассмотрю ваше очаровательное предложение, уверяю вас.

− Вы сами спросили.

Кадир потянулся, как ленивый кот, и его халат распахнулся, обнажив мускулистый торс. К счастью, он успел надеть шелковые боксеры, так что его вид можно было считать вполне приличным. Эмили отвела взгляд, все ее тело словно было охвачено огнем.

Она усилием воли заставила себя выровнять сбившееся дыхание. Она не из тех женщин, что подвержены импульсам. Она больше не позволит им управлять своей жизнью.

Так что же с ней сегодня случилось? Да, он привлекателен, но для нее это не новость. Эмили была уверена, что давно выработала иммунитет к его красоте. Видимо, в подходящих обстоятельствах он все еще может заставить ее сердце биться чаще обычного.

Кадир с ленивой грацией направился в спальню. Он не закрыл за собой дверь, и Эмили услышала звук льющейся в душе воды. Она представила, как он сбрасывает с себя шелковый халат и боксеры, как струи воды стекают по его поджарому телу…

Эмили так сильно вцепилась в свой блокнот, что у нее заболели пальцы. Она пригладила волосы, поправила одежду, хотя в этом не было никакой необходимости, и пошла проверить, все ли готово к завтраку.

День был долгим и насыщенным. Кадир сидел в лимузине, ехавшем по ярко освещенным улицам Парижа, расслабившись впервые за последние несколько часов. Он просматривал чертежи своего нового проекта. Офисный центр в деловом районе Парижа был последним в серии зданий, которые он построил за пару лет.

Кадиру нравился сам процесс. Ему нравилось наблюдать, как стальной скелет возвышается над городом, начинает жить своей собственной жизнью. Это здание было не таким высоким, как те, что он строил до этого, зато современным и функциональным. Компания, которая наняла его, будет довольна по завершении строительства. Кадир гордился собой и своей работой.

Рядом с ним его ассистентка что-то быстро печатала в своем ноутбуке. Он искоса взглянул в ее сторону. Мисс Эмили Брайант, возможно, была лучшей из всех его помощников. Она вела его дела очень эффективно, а Кадир это высоко ценил.

Ничто не ускользало от ее внимания, ничто не оставалось не сделанным. За исключением сегодняшнего утра, даже тысяча женщин, подобных Ленор, не могли вывести ее из себя.

Каждое утро он с нетерпением ждал, когда Эмили войдет в его комнату, облаченная в строгий черный, темно-синий или серый костюм и ужасные туфли на низком каблуке, и огласит распорядок его дня.

Эмили была единственной женщиной в жизни Кадира, которая не вносила в нее сложности. Слава богу, сексуально она его не привлекала, иначе он давно уже разрушил бы то, что их связывало вот уже несколько лет.

Он вспомнил о том, как Эмили посоветовала ему выбирать женщин по уровню интеллекта, а не по размеру бюстгальтера, и снова чуть не рассмеялся. Он сам спросил ее мнение, но такого ответа точно не ожидал. Эмили всегда была так осторожна в своих словах, и он не думал, что она может выдать нечто подобное.

И Кадиру это понравилось именно потому, что он не ожидал этого от своей помощницы. Это было именно то, чего он почти не позволял себе в отношениях с людьми: честность. Никто не хотел спорить с принцем.

Его мобильный телефон завибрировал. Кадир вынул смартфон из кармана и протянул Эмили. Он слишком устал, чтобы с кем-то сейчас разговаривать. Эмили ответила, и ее голос был таким юным и чистым, словно ей было шестнадцать, а не двадцать пять. Кадир прикрыл глаза и откинул голову на спинку кресла. Сегодня ночью он будет спать мертвецким сном: ни вечеринок, ни легкомысленных подружек.

− Ваше высочество. − Дыхание Эмили сбилось, ее светло-зеленые глаза были широко распахнуты. − Это ваш отец.

Глава 2

Кадир обеими руками сжал кованые перила балкона и взглянул на расстилавшуюся перед ним панораму Парижа. Подсветка на Эйфелевой башне переливалась золотыми огнями, вдоль улиц сновали автомобили. Он слышал смех, доносившийся из какого-то гостиничного номера, легкий ветерок скользил по его разгоряченной коже.

Его отец умирает. Сегодняшний телефонный разговор все крутился в его голове, вызывая в нем противоречивые эмоции. Кадир вспоминал своего отца, человека, которого боялся и в то же время боготворил. Он всю жизнь так жаждал его любви, внимания и признания, что готов был делать все что угодно, лишь бы получить это.

Если у отца и был любимый сын, то им был Кадир. Отец никогда не говорил об этом и ремнем воспитывал сына довольно часто. Хотя Рашида отец порол куда чаще. В детстве Кадир был полностью уверен, что если отец зол на Рашида, значит, доволен им. А если он был внимателен к Рашиду, Кадир исчезал, чтобы избежать наказания. Поэтому брату часто доставался отцовский гнев.

Кадир провел рукой по волосам. Он задумался о том, чтобы заказать чего-нибудь крепкого, но он никогда не пил в одиночестве, это был вопрос принципа и самодисциплины.

Он взял свой телефон, положил его на стол и стал ждать звонка. Он был уверен, что Рашид обязательно позвонит. Потому что брат прекрасно понимал: Кадир узнает новости первым.

Когда они с Рашидом были детьми, Кадир бессовестно пользовался своим преимуществом перед братом, ведь отец любил его больше. Когда Кадир выпустил лошадей из конюшни, отец обвинил Рашида. Когда он выпустил из клетки отцовского ястреба, снова виноватым сочли Рашида. Когда он случайно отравил любимого пса отца − к счастью, он выжил, − отец снова наказал Рашида.

Рашид всегда брал вину на себя и никогда не жаловался. Он ни разу не проронил ни единой слезинки во время порки, но после наказания всегда возвращался в общие с братом комнаты разгневанным и злым. Кадир вздрогнул от воспоминаний о том, что пришлось вытерпеть Рашиду из-за него.

Удивительно, что брат не возненавидел его. Кадир всегда чувствовал такой всепоглощающий стыд в его присутствии, хотя Рашид ни слова не говорил о том, что происходило между ним и отцом. Для Рашида этой темы как будто и не существовало вовсе.

Кадир искренне сожалел, что сам не может относиться к прошлому так же, как и брат.

Еще целый час он простоял один в темноте, ожидая звонка. А потом телефон наконец зазвонил.

− Я ждал твоего звонка, − сказал он, вместо приветствия.

− Я тоже рад слышать тебя, брат, − ответил Рашид после долгой паузы.

− Рашид… − Кадир вздохнул.

Он никогда не мог сказать брату всего, что хотел.

«Я сожалею, что причинил тебе столько неприятностей. Мне правда очень жаль», − вот и все, что нужно было сказать. Вместо этого он смог произнести только одну вещь:

− Ты же знаешь, мне не нужен трон, и никогда не был нужен.

В Кире, как правило, трон доставался старшему сыну, но это не было обязательным условием. Король мог сам выбрать наследника из своих сыновей, и их отец собирался сделать именно это. Кадир не мог выразить словами, как это его злило. И беспокоило. По его собственному мнению, он − далеко не самая подходящая кандидатура, чтобы занять престол. Потому что он просто этого не хочет. С одной стороны, стать королем означает оказаться в ловушке, быть отрезанным от остальной жизни. А с другой − он будет чувствовать себя грязным мошенником, если выступит против брата.

− У тебя такие же права, как и у меня, − отрезал Рашид ледяным голосом, лишенным всяких эмоций.

− Да, но у меня есть бизнес, которым я должен управлять. Стать королем означает, что я должен жить в Кире круглый год, а я этого не хочу.

Это была та причина, которую он мог озвучить. Остальные были куда глубже.

− А почему ты считаешь, что я этого хочу? − вспылил брат. − Я покинул Кир много лет назад, и у меня тоже есть бизнес.

− У тебя нефтяной бизнес! А это главный бизнес в Кире!

− Мы уже знаем, какой он сделал выбор. − Рашид повысил голос.

У Кадира пересохло горло. Именно этого он и боялся.

− Он умирает. Неужели ты не поедешь с ним попрощаться?

− Зачем? Чтобы он снова мог сказать, как разочарован во мне? Он поманит меня троном, а потом получит истинное удовольствие, отдав его тебе, а я ничего не смогу сделать!

Слова брата прозвучали для Кадира как пощечина. Он не сделал ровным счетом ничего, чтобы заслужить корону, зато сделал все, чтобы вбить клин между Рашидом и отцом, дабы уберечь собственную шкуру. И то, что он был ребенком, его не извиняло.

− Ты не можешь знать, что он задумал.

Рашид вздохнул:

− Все было решено, когда мы были еще детьми. Он не изменился. И он выберет тебя.

− Я не тот человек, который достоин стать королем. А ты − да. − Кадир сказал это без сожаления и стыда.

Ему нравилось возводить здания из бетона и металла, превращая стекло и сталь во что-то красивое и функциональное. Ему нравилось бросать вызов, делать математические расчеты и чертежи, чтобы создавать то, что ему хотелось.

Он наслаждался жизнью, ему нравилось быть востребованным и находиться в движении. А если он станет королем Кира, у него больше не будет таких возможностей.

Да, он мог бы строить небоскребы и в Кире, но мир не ограничивался одной страной, а у короля много других обязанностей. Кадир любил свою страну, но для него ответственность была гнетом, а не даром.

В отличие от него Рашид хотел править страной. Он хотел этого с тех пор, как они были мальчишками. Он всегда думал, что будет единственным претендентом на трон в силу своего старшинства, пока однажды отец не объявил, что еще не выбрал преемника.

Если король Заид умрет, так и не сделав своего выбора, это должен будет сделать административный совет. В любом случае страна не останется без лидера.

Рашид знал, что отец может манипулировать им при помощи трона, но он не поддался провокации и самоустранился. Насколько Кадир знал, его отец не разговаривал с Рашидом по крайней мере лет десять. Кадир поддерживал теплые отношения с отцом на расстоянии, но это было не всегда просто.

− Будь выше этого, Рашид. Поезжай и попрощайся со стариком. Дай ему то, чего он хочет, и Кир станет твоим.

Рашид долго молчал.

− Я поеду, Кадир. Но не ради тебя. И не ради него. А когда все произойдет так, как я предрекал, когда тебя коронуют на трон Кира, не вини меня. Потому что не я буду тому виной.

Эмили подпрыгнула, услышав стук в дверь. Она уснула прямо на диванчике в своем небольшом номере. Стопка бумаг упала с ее коленей на пол, а сердце колотилось как сумасшедшее.

Она схватила телефон с кофейного столика и посмотрела на часы: было слегка за полночь. Стук в дверь снова повторился, и она встала, на ходу поправляя волосы.

Эмили уже успела переодеться ко сну в топ на тонких бретелях и пижамные брюки, так что сейчас она выглядела не слишком презентабельно, но стук в дверь был очень настойчивым, и она направилась к входу в номер. Должно было случиться что-то очень серьезное, чтобы Кадир − а больше некому − постучался к ней в такой час.

Она открыла дверь, постаравшись максимально за ней укрыться. По другую сторону двери стоял Кадир, явно в плохом настроении. Она не могла взять в толк, что могло привести его к ней среди ночи.

− Ваше высочество? Что случилось?

− Мне нужно с вами поговорить.

− Я… я приду в ваш номер. Дайте мне несколько минут, чтобы переодеться и…

− На это нет времени.

Щеки Эмили покрыл румянец от мысли, что она стоит перед принцем в одной пижаме, но она распахнула дверь и позволила ему войти. В конце концов, ей доводилось видеть его в куда меньшем количестве одежды.

Кадир зашел в номер и начал мерить шагами ее скромную комнату, как хищник, заключенный в клетку. Эмили молча наблюдала за его движениями, ее сердце взволнованно билось от его непосредственной близости.

Эмили попыталась пригладить взлохмаченные со сна волосы, но вдруг осознала, что на ней нет бюстгальтера, и скрестила руки на груди. Не то чтобы она опасалась ошеломить Кадира своим скромным вторым размером, но она бы чувствовала себя куда комфортнее, будь на ней один из ее деловых костюмов.

Кадир перестал ходить по комнате и повернулся к ней. Если бы Эмили не наблюдала за ним, то ни за что не поверила бы, что она на его лице может увидеть удивление. Ее щеки заалели еще ярче.

− Я должна написать письмо? Или, возможно, позвонить в Штаты? Но там еще слишком рано…

− Нет.

Эмили нервно переминалась с ноги на ногу. Документы, разбросанные на полу, ее раздражали, как и то, что она стоит перед принцем, одетым в сшитые на заказ брюки и рубашку, растрепанная и в одной пижаме.

Кадир скользнул взглядом по Эмили и несколько напрягся:

− Я тебя побеспокоил.

− Я уснула на диване.

Кадир подошел к ней вплотную, и Эмили словно накрыло горячей волной. Сейчас перед ней стоял не ее изысканный утонченный босс. Это был принц пустыни, человек, стоящий на краю пропасти между цивилизацией и дикими песчаными дюнами.

Эмили заставила себя выйти из оцепенения. Он, конечно, восточный мужчина, но это не делает его нецивилизованным варваром. Это предположение так же нелепо, как и предположение, что все американцы поголовно носят ковбойские шляпы и сапоги.

Кадир был просто мужчиной. Однако внутренний голос нашептывал ей, что Кадир аль-Хасан − мужчина далеко не заурядный.

− Вы выглядите… помятой, мисс Брайант, − сказал он с некоторым удивлением, и Эмили разозлилась:

− Вообще-то я спала. А вы обычно звоните, если вам что-то нужно.

Он пригладил пальцами волосы.

− Мы летим в Кир.

Эмили нервно сглотнула. За четыре года она ни разу не была на его родине. Если бы она своими глазами не видела Кир на карте, то подумала бы, что такой страны не существует. Но она существовала: небольшой кусочек суши в Персидском заливе. Страна была богата нефтью, как и многие другие в этом регионе, и ею правил король, отец Кадира.

До сегодняшнего дня ей не доводилось говорить с королем. Она все еще как наяву слышала его скрипучий голос с командными нотками, когда он попросил пригласить к телефону своего сына. Он был властным и вежливым одновременно.

«Кир! Господи боже…»

− Когда?

Кадир задумался, и Эмили пожалела, что у нее под рукой нет блокнота. У нее, конечно, был и планшетный компьютер, но она любила писать на бумаге и делать небольшие заметки, которые потом переносила на электронный носитель.

− Утром.

Эмили в задумчивости прикусила нижнюю губу. Кадир не сводил с нее взгляда. Он был сам на себя не похож, и это не на шутку ее встревожило.

− Я проконтролирую, чтобы все было готово. В котором часу вы предпочитаете вылететь?

− Я уже все сделал. − Он сунул руки в карманы брюк и обвел комнату взглядом, словно видел ее впервые. − У вас не найдется бутылки вина? Или, может, скотча?

− М-м-м… где-то должно быть вино. Минутку.

Она подошла к небольшому холодильнику, замаскированному под шкаф, и достала початую бутылку белого вина. Затем Эмили взяла бокал и налила в него вина. Когда она повернулась, Кадир стол у нее за спиной. Он двигался так плавно и бесшумно, что она даже ничего не заметила. Кадир возвышался над ней, как скала, Эмили с удивлением поняла, что без привычных каблуков она намного ниже его.

Она молча протянула ему бокал.

− Пожалуйста, выпейте со мной.

Эмили налила вино во второй бокал, почувствовав облегчение оттого, что ей хоть на какое-то время не нужно на него смотреть. Когда она повернулась, он все еще стоял у нее за спиной, нарушая ее личное пространство и волнуя ее.

Она подумала, что он мог бы отойти, сесть в кресло, но он этого не делал. Он просто стоял и молча смотрел в свой бокал. Но когда он поднял на нее взгляд, Эмили увидела в его глазах такое неподдельное горе, что ее сердце сжалось.

Она сразу распознала боль. Казалось, она поглотила его целиком, превратив светло-серые глаза в темный сланец. Эмили с трудом подавила порыв погладить его по щеке и сказать, что все будет хорошо.

Но он был ее боссом.

− Что случилось, ваше высочество?

Кадир нахмурился и сделал большой глоток вина, глядя ей в глаза.

− Мой отец умирает, − просто сказал он. Сердце Эмили сжалось. Она знала, какая боль кроется за этими словами, знала, какую черную пропасть они открывают. И как они могут в одночасье все изменить.

Но она также знала и радость оттого, что можешь найти способ спасти любимого человека. И беспокойство, хватит ли тебе денег, чтобы заплатить за дорогостоящие процедуры. Хотя это последнее, о чем стоит волноваться королю.

Она инстинктивно подалась Кадиру навстречу и взяла его за руку. Никогда прежде она не осмеливалась прикоснуться к нему. Эмили показалось, что сквозь нее прошел разряд электрического тока, словно она схватила провод под напряжением и теперь не может его отпустить.

− И ничем уже нельзя помочь? − Ее голос снизился до шепота, но он услышал.

Кадир смотрел на ее руки, на бледные пальцы, и снова поднял на нее глаза. На мгновение Эмили пожалела, что не была какой-то другой женщиной, красивой и энергичной. Такой, которая могла бы заинтересовать Кадира.

Боже, какая глупость! Она была прагматиком до мозга костей. В ее жизни не было места веселью и приятному возбуждению, которыми окружен Кадир.

Однажды она почти стала такого рода женщиной, но очень быстро поняла, что гораздо лучше быть разумной и уравновешенной. А если ее вдруг одолевали сомнения, она сразу вспоминала о трагической судьбе своей матери и о том, куда может привести неуемная жажда наслаждений.

− Нет, уже слишком поздно. Ему уже ничем не поможешь.

Его голос звучал отстраненно и холодно, но она знала, что эта новость глубоко его ранила. Эмили сжала его руку:

− Мне очень жаль.

Кадир накрыл ее руку своей ладонью, и ее словно обожгло. За все четыре года они соприкасались только случайно. Но это… Эмили казалось, что она вышла на свет после долгого пребывания в темной пещере.

Кадир был, несомненно, привлекательным мужчиной, но совершенно не в ее вкусе. Ей нравились широкоплечие блондины и не такие высокие. Ей нравились тихие, спокойные мужчины, от прикосновений которых ей не становилось неловко.

Она должна заставить себя посмотреть ему в глаза. Продолжать таращиться на его руку было как минимум неприлично. В его глазах все еще плескалась боль, но в них было и что-то еще.