Текст книги "Влюбленный наставник"

– О, брат! – прошептала она. И, сбросив с себя одеяло, она снова поднялась с кровати.

– Прошу вас, милорд.

Джеймс оторвал задумчивый взгляд от огня камина в библиотеке и ответил Уэбстеру, непривычно взъерошенному и неопрятному, слабой, но благодарной улыбкой. Его лакей из поместья Рэмзи подошел к хозяину с подносом, на котором стоял стакан горячего молока с добавленным в него виски – то был личный рецепт Джеймса, неизменно действовавший как хорошее снотворное. По дороге сюда Джеймс не думал, что на сей раз ему это пригодится; в пути он несколько раз чуть не заснул прямо на жесткой скамье подле кучера. Раз или два Кроуч – так звали кучера – тормошил его, дабы он, погрузившись в сон, попросту не свалился с козел.

Но все это было до того, как он взял Маргарет Уэнтуорт на руки, отнес в голубую комнату и положил на кровать. До того, как он увидел ее в свете канделябров на коленях. До того, как разглядел овал ее лица, падавшие на него золотые локоны и выразительные зеленые глаза, смотревшие на него из-за проклятой красной маски, так усугублявшей таинственность этой женщины, так ярко подчеркивавшей всю мягкость и сладость ее нежных губ. Всего этого было достаточно, чтобы свести мужчину с ума. В воображение вторгались разные мысли и картины: Маргарет стояла перед ним на коленях, плащ ее был откинут, так что виднелось красное платье. Руки ее развязаны и тянутся к его поясу, к линии брюк. На губах играет порочная улыбка, вот она медленно спускает брюки, и…

«Боже всемогущий! Да что со мной такое творится?» – Джеймс тряхнул головой, отгоняя эротические фантазии. Он и сам поверить не мог, что стоял там, позволяя себе подобного рода мысли о женщине, которой намеревался помочь. Проклятие, неужели это был он?!

Он никогда не страдал излишней игрой воображения, считал себя человеком дела и неизменно этим гордился. Нет, конечно, за последние годы он имел одну или две любовные связи, однако они являлись лишь следствием его естественных физиологических потребностей, своего рода практикой и были далеки от истинных чувств и страстей. Откровенно говоря, Джеймс зачастую сравнивал эти вещи с боксерскими матчами: те тоже благотворно влияют на сердце, помогают оставаться в форме и развивать мышцы – ведь мужчина должен быть сильным. Как и в боксе, здесь каждый шаг планировался заранее. Только в боксе речь шла об ударах и маневрах, а здесь в ход шли поцелуи, раздевания и ласки. Оба процесса идут до последнего раунда, пока, так сказать, не зазвучит гонг.

Поделившись своими рассуждениями с Джеральдом и Робертом, Джеймс моментально был заклеймен как человек холодный и бездушный. Сидя ночами у костра, они обсуждали многие темы, и разговоры о женщинах возникали регулярно. Его не понимал никто из друзей, однако Джеймс считал, что просто он не отягощен той сентиментальностью, которой страдали его друзья. По крайней мере так он думал. И вот, пожалуйста. Он фантазирует о женщине, которая находится сейчас наверху, и в голове его царит та же путаница/что у какого-нибудь увязавшегося за течной сучкой кобеля.

– Заседание отменили?

Вопрос лакея внезапно прервал поток мыслей, проносившихся в голове Джеймса.

– О чем вы?

– Я сказал, что ваш внезапный приезд стал для всех нас большой неожиданностью, милорд. Я не думал, что вы появитесь здесь до парламентского заседания. Его отменили?

Несколько секунд Джеймс непонимающе глядел на слугу, слова которого медленно откладывались в его усталом мозгу, пока наконец не осознал, о чем идет речь и каким он оказался идиотом.

– Проклятие, – выдохнул он, не в силах поверить, что мог забыть о таком важном событии.

Он уже очень давно являлся членом палаты лордов и старался не пропускать ни одного заседания. Конечно же, он отсутствовал раз или два по причинам болезни или неотложных дел, однако именно сейчас речь шла о делах крайне важных, и ему непременно следовало бы там находиться. Как он мог забыть? Господи, вот на этот раз он действительно ударил лицом в грязь!

Чертыхаясь, Джеймс со стуком поставил нетронутый стакан молока с виски на стол и поднялся с места:

– Прикажите Кроучу запрячь в карету свежих лошадей. Я должен торопиться назад. Потом зайдите ко мне. Мне необходимо переодеться и дать вам инструкции относительно леди Уэнтуорт.

– Леди Уэнтуорт? – растерянно переспросил лакей, выходя из библиотеки следом за Джеймсом.

– Она в голубой комнате. В качестве моей… гостьи. Вы должны позаботиться о том, чтобы она оставалась здесь до моего возвращения.

Глава 3

Вздохнув, Мэгги поерзала в кресле, затем вновь посмотрела в сторону двери. Был уже вечер. Проснулась она около полудня, найдя новое платье, лежавшее у изножья кровати, в которой она так плохо спала.

Хотя дело было, конечно же, не в недостатках ее ложа – нет, кровать была мягче любого пухового матраца, и только поэтому Мэгги скорее всего вообще удалось заснуть. Сон ей давался с трудом потому, что стресс и нервное перенапряжение перемешивались с беспокойством относительно неизвестных ей намерений хозяина дома. Он утверждал, что имя его лорд Рэмзи и что он собирается оказать ей помощь, но… Но как она могла быть в этом уверена? Равно как и в благородстве его намерений? Ведь что ни говори, а он похитил ее.

Мэгги беспокойно провела рукой по мягкой юбке светло-голубого платья, которое теперь уже надела на себя, и задумчиво нахмурилась. Лорд Рэмзи сказал ей, чтобы она позвонила в колокольчик, и ей принесут новую одежду, однако Мэгги не потребовалось это делать. Она проснулась и обнаружила, что платье уже лежит на кровати, у ее ног. Видимо, кто-то проник в комнату, пока она спала. Но кто? Был ли это человек, называвший себя другом ее погибшего брата, или же кто-то из прислуги?

«Наверное, все-таки слуги, – решила она. – Подносить платья – занятие не для лордов». Кроме того, мысль о том, что, пока она спала, в комнату проскользнул лорд Рэмзи, показалась ей по меньшей мере абсурдной.

Этим утром, прежде чем лечь и погрузиться в сон, Мэгги подходила к двери, но убедилась в том, что закрыть ее никак не удастся. Мэгги без особой надежды попыталась забаррикадировать дверь при помощи кресла, в котором теперь сидела – единственном в этой комнате, – но, к сожалению, спинка его оказалась слишком низкой и до дверной ручки не доставала. Кроме того, легкое кресло не могло служить для массивной двери серьезным препятствием. Каждый предмет мебели в комнате словно нарочно был либо мал, либо велик и тяжел для этой задачи. И в конце концов Мэгги вынуждена была признать, что не в силах воспрепятствовать чьему-либо вторжению. Вот почему спалось ей, несмотря на усталость, довольно неважно. Ну а то время, что она провела без сознания в дороге, отдыхом не назовешь. Проснувшись в полдень в своей кровати, она чувствовала еще больший упадок сил, нежели прежде, а потому остаток дня провела в этом кресле – клевала носом и надеялась еще хоть немного восстановить силы.

Был вечер, и она по-прежнему находилась в полном одиночестве. Когда же лорд Рэмзи наконец зайдет к ней?

Мэгги покачала головой и едва заметно улыбнулась: еще совсем недавно она искала способ забаррикадировать дверь, а теперь ей уже не терпится вновь увидеть этого человека, который к тому же, возможно, и мошенник. «Абсурд», – думала она. Но само по себе ожидание казалось невыносимым. Равно как и то, что ей все сильнее хотелось есть. «Нет, – мысленно поправила она себя. – Я уже проснулась голодной, теперь же просто с ума схожу от голода».

Словно подтверждая эти размышления, живот ее недовольно заурчал, и она резко вскочила на ноги. Ее терпению пришел конец! Больше она ждать не намерена. Если этот невежа не собирается идти к ней, то она сама пойдет к нему и устроит ему сцену.

– Может, он вообще сумасшедший, – пробормотала она себе под нос, пересекая комнату и направляясь к двери. – Что ж, следует быть готовой к встрече с ненормальным.

Все эти мысли привели к тому, что как раз в тот момент, когда она уже стояла у двери, в душу ее прокрались сомнения. Но Мэгги все же преодолела их и уже дотронулась до ручки, как вдруг внезапный стук в дверь заставил ее с легким возгласом отшатнуться. С учащенно бьющимся сердцем и пересохшим ртом она в нерешительности смотрела на дверь до тех пор, пока стук не повторился; тогда она нервно сглотнула и произнесла высоким, почти писклявым голосом, едва распознав в нем свой собственный:

– Да?

Мэгги отступила назад, когда ручка повернулась и дверь открылась вовнутрь. Тревога ее немного улеглась: в комнате появилась миниатюрная молодая служанка.

– О, вы уже встали. – Девушка приветливо улыбалась. – Я сказала повару, что так оно и будет, но он был уверен, что вы проспите долго и работа его пропадет напрасно.

Мэгги молча взирала на служанку, и молчание ее вызвало беспокойство во взгляде последней. Девушка слегка наклонила голову:

– Как ваше самочувствие, миледи? Лорд Рэмзи сказал, что вас утомило путешествие и вы можете проспать весь день, однако сейчас вы кажетесь немного возбужденной. Вас не лихорадит?

Мэгги сумела взять себя в руки и даже ощутила на губах легкую улыбку.

– Нет, со мной все в порядке, благодарю вас.

Лицо девушки снова прояснилось, и она опять улыбнулась Мэгги:

– Отлично. Меня зовут Энни. Мне велели быть вашей служанкой на время вашего пребывания в этом доме. Что бы вам ни потребовалось, обращайтесь ко мне.

– Очень хорошо. Спасибо, Энни, – проговорила Мэгги, нарушив наступившее молчание.

Девушка кивнула и улыбнулась еще шире:

– Изволит ли миледи спуститься вниз и распорядиться относительно ужина?

– Я… Да, благодарю. – Мэгги, распрямив плечи, последовала за служанкой. Энни провела ее по просторному холлу, и они спустились по лестнице на первый этаж. Мэгги с интересом оглядывалась по сторонам, ведь то была ее первая экскурсия по дому, в котором она пребывала в качестве узницы. Утром, когда они приехали сюда, здесь царила мрачная темень. Кроме того, ее незавидное положение – свисание вниз головой, будучи перекинутой через плечо, – не давало ей особой возможности как следует оглядеться. Теперь она делала это с нескрываемым любопытством.

Открытием для Мэгги было то, что злодеи, оказывается, живут вовсе не в зловещих местах. Дом Рэмзи выглядел очень мило. Служанка вела ее по коридору. Здесь преобладал спокойный для глаз серый цвет, а размытый узор на стенах отличался дорогим изяществом и утонченностью. Этот мягкий оттенок сопровождал их, когда они спускались по лестнице, а внизу переходил в голубоватые тона. Затем Энни провела Мэгги через холл, где все дышало изяществом и отменным вкусом, и они очутились в огромной комнате с длинным столом, уже накрытым к ужину, – в обеденном зале.

Лорд Рэмзи по-прежнему отсутствовал. Поняв это, Мэгги ощутила некоторое облегчение и огляделась. Стены здесь имели теплую синюю окраску, видимо, оказывавшую благотворное воздействие на процесс поглощения пищи. Вышеупомянутый стол был накрыт белой скатертью, почти закрывавшей массивные ножки красного дерева. Его окружали стулья из такого же материала; из него же был и простиравшийся вдоль стены буфет.

Мэгги позволила усадить себя, медленно переводя взгляд на сервировку стола. Служанка уже выходила из комнаты, когда Мэгги вдруг поняла, что прибор приготовлен только для нее. – Но… – начала она, и Энни остановилась, оглянувшись и вопросительно посмотрев на Мэгги. Та сделала короткую паузу и, выдавив из себя улыбку, спросила:

– Разве лорд Рэмзи не присоединится ко мне? Глаза служанки расширились:

– Нет, мэм. Ему пришлось вернуться в город. Он уехал вскоре после вашего с ним приезда и сказал… Ах да! – Она порылась в карманах своей юбки, будто что-то потеряла, беспокойно пробормотав: – Он оставил вам записку. Я должна была передать ее вам сразу, как только вы проснетесь. Куда же я ее… Одну секунду.

Девушка поспешила из комнаты, оставив Мэгги раздумывать над услышанным. Лорда Рэмзи здесь не было. Он вернулся в город. Что это могло означать? «Что ж, – решила она, – по крайней мере вполне очевидно, что привез он меня сюда не для того, чтобы изнасиловать. Я и не представляла себе, что он способен на нечто подобное». Внезапно Мэгги почувствовала себя слегка одураченной. Все это время она сидела в своей комнате, готовая к борьбе с человеком, которого даже не было в доме. Она выпрямилась на стуле. Он уехал. Ее похититель отсутствовал. Никто не помешал бы ей уйти!

Последняя мысль заставила ее рывком подняться на ноги, но не успела она и на шаг отойти от стола, как в столовую с довольной улыбкой вернулась Энни.

– Вот оно. – Она с триумфом протянула Мэгги запечатанное послание.

Мэгги неуверенно приняла его. Неохотно откинувшись на спинку стула, она сорвала печать и, развернув бумагу, принялась изучать записку. Возмущение ее возрастало с каждым словом.

Леди Уэнтуорт!

Покорнейше прошу простить, но неотложные дела вынуждают меня немедленно вернуться в город. Прошу вас, останьтесь моей гостьей еще на какое-то время. Не пытайтесь уговорить моих слуг помочь вам вернуться в Лондон – никто из них на это не пойдет. Было бы неплохо, если б время моего отсутствия вы потратили на размышления о своем будущем и новой карьере, которая обязана прийти на смену той, что вы изволили избрать. Когда я вернусь, мы вместе обсудим возможные варианты.

Лорд Рэмзи.

– Высокомерный хам.

– Что?

Негромкий возглас служанки заставил Мэгги вспомнить о том, что она не одна и только что произнесла свои мысли вслух. Поджав губы, она выдавила из себя улыбку.

– Только бокал, – беспечно солгала Мэгги. – Мне кажется, одного бокала вина за ужином будет достаточно.

– О! – Служанка взглянула на нее с сомнением, однако предпочла промолчать. Она выскользнула из комнаты, пробормотав нечто неопределенное про повара, которому она немедленно доложит, что миледи готова к трапезе.

Мэгги с волнением сложила письмо. Слова «высокомерный хам» снова пронеслись в ее сознании. За кого принимал ее лорд Рэмзи? За круглую идиотку? Неужели он действительно думал, что она будет сидеть здесь и ждать его возвращения? Должно быть, он не в своем уме! Он написал, что прислуга не поможет ей покинуть этот дом, но смогут ли слуги остановить ее? Может, до города отсюда и далеко, но наверняка поблизости есть какая-нибудь деревенька или поселение, какое-нибудь место, в котором она смогла бы нанять экипаж или…

Мэгги вспомнила, что у нее нет денег, чтобы этот экипаж нанять, и нахмурилась. Даже платье на ней и то чужое. Она сдвинула брови и выпрямилась, надеясь, что-нибудь придумать. Итак, у нее есть пара сильных ног, ясный ум и вполне определенное намерение. Более чем достаточно для того, чтобы выбраться отсюда.

Рассудив так, Мэгги встала и обвела взглядом окна западной стены комнаты. Из них открывался неповторимый вид на розовеющий вдали закат. Скоро стемнеет. Еще есть время подумать. Действительно ли она хочет блуждать в темноте по неизвестной сельской местности?

Желудок ее снова возмущенно заурчал, и Мэгги решила, что так или иначе, прежде чем принимать окончательное решение, ей стоит поесть. Если она и правда планирует побег, если намерена скитаться по окрестностям в поисках деревни или соседнего поместья, где могла бы просить помощи, то ей просто необходимо набраться сил. Но пока она еще не решила. Возможно, потому, что прежде чем предпринять попытку побега, ей следовало разработать определенный его план. Попытаться выведать, как далеко отсюда находится ближайшее жилье. Может, ей стоит…

В этот момент прибыл ужин, прервав бурный поток ее мыслей. На лицах вносивших поднос за подносом слуг царило торжественное спокойствие. Можно было подумать, что несли они королевские драгоценности, а не свиную грудинку, жареную утку и множество других блюд, представших взору Мэгги. Позабыв на некоторое время о своих планах, Мэгги тихо и, как она надеялась, с невозмутимым видом сидела на месте, позволяя каждому из слуг положить ей порцию со своего подноса. Оставив на столе тарелки с различными яствами, слуги, вместо того чтобы выйти из комнаты – как поступила бы ее собственная прислуга, – встали вдоль стены, сцепив руки в перчатках на животах и уставясь прямо перед собой отсутствующими, неподвижными взглядами.

Мэгги недовольно посмотрела на них и поняла, что они никуда не уйдут, и если она хочет есть, то лучше ей смириться с их присутствием. Взяв одну из вилок, она принялась за еду. Странный у нее выдался ужин. Несмотря на то что все лакеи стояли у противоположной стены и смотрели в никуда, у Мэгги создавалось впечатление, будто смотрят все они на нее. Должно быть, они наблюдали за ней боковым зрением, ибо стоило ей опустошить бокал вина, как тот из них, кто был виночерпием, поспешил к столу, дабы заново его наполнить. Стоило прикончить первую порцию утки, как другой лакей выступил вперед с целью вновь наполнить ее тарелку в случае, если она пожелает добавки. Весь этот процесс доставлял Мэгги крайнее внутреннее неудобство, а потому она стала есть медленнее, чтобы избавить себя от суеты слуг перед своим носом.

С огромным облегчением она уничтожила остатки еды в своей тарелке. Отодвинув ее в сторону, Мэгги встала и резким движением руки дала понять сорвавшемуся с места лакею, что без десерта, за который он отвечал, она обойдется. Выдавив из себя благодарную улыбку, дабы тот не очень обиделся, она обогнула стол и направилась к выходу. Откровенно говоря, увидев в холле ожидавшую ее Энни, она даже испытала некоторое облегчение. Когда девушка спросила ее, что мадам предпочла бы теперь – посидеть в комнате отдыха и чего-нибудь выпить, осмотреть библиотеку или же вернуться в свою комнату, Мэгги остановила свой выбор на последнем. Самое время приступить к составлению плана бегства.

– Черт возьми!

Мэгги раздраженно потянула юбку, зацепившуюся за ветку. Это происходило, наверное, уже раз в сотый. Проклятый лес был полон упавших деревьев, ветви которых стремились уцепиться за ее платье, что значительно замедляло продвижение. Создавалось впечатление, будто сам лес пытался воспрепятствовать ее побегу.

«Если, конечно, это можно назвать побегом», – с горькой усмешкой подумала Мэгги. Начиналось все как великое бегство, а закончилось довольно глупо. Теперь она просто заблудилась в чаще. Мэгги с трудом отцепила платье от навязчивой ветки и, поразмыслив, обессилено опустилась на рухнувшее дерево.

Все складывалось хуже некуда. О, поначалу Мэгги казалось, что план ее тонок и безупречен. Бежать она решила на второй день своего пребывания в доме Рэмзи, сразу после завтрака, Однако это было до того, как она поняла, что Энни приставлена к ней как «личная служанка» – куда более мягкое определение, нежели «тюремщица», которой девушка на деле и являлась. Девчонка не оставляла Мэгги с того момента, как вошла в ее комнату следующим утром, чтобы проводить гостью к завтраку.

Тем утром Мэгги проснулась и обнаружила, что голубое платье исчезло, а на его месте появилось желтое. «Несомненно, работа Энни», – решила она. Надев платье, она отметила, что сидит оно на ней почти идеально. Почти. Оба наряда, видимо, принадлежали кому-то, кого природа одарила более пышной грудью.

Впрочем, Мэгги не собиралась выспрашивать о том, кто являлся владелицей платьев. Возможно, любовница лорда Рэмзи. Впрочем, все это было Мэгги глубоко безразлично. Ее мысли целиком занимало лишь одно: как отсюда сбежать.

Покорно проследовав за Энни в столовую, Мэгги с некоторым облегчением обнаружила, что по сравнению с ужином, который являл собой торжественное мероприятие с большим количеством слуг, завтрак был более непринужденным. Большой выбор колбас, печений и других вкусных вещей располагался на блюдах на буфете, и Мэгги могла обслужить себя сама. Она использовала эту возможность для того, чтобы как следует насытиться, а также, завернув немного еды в салфетку, сунуть ее в карман, дабы запастись провизией на случай долгих скитаний.

Закончив завтрак, она вышла в холл и увидела там ожидавшую ее Энни. Тут-то она и поняла, что девушка не отойдет от нее до тех пор, пока Мэгги не отправится спать. Это вносило в первоначальный план побега серьезные изменения.

Но Мэгги не намеревалась сдаваться так просто. Она завела со служанкой беседу, стараясь выяснить местоположение ближайших деревень и соседних поместий. Однако девушка, сохраняя надлежащую вежливость и такт, на вопросы эти отвечала уклончиво и невнятно.

– Да, конечно, – заверяла ее Энни. – У нас есть соседи. Соседи есть у всех. – Но стоило спросить ее о том, как далеко они могут находиться, лишь пожимала плечами: – Если честно, даже не знаю, миледи. Я ведь не знатная женщина, и посещать их мне не приходилось.

Примерно такими же были ее ответы на вопросы об окрестных деревнях и приблизительном расстоянии до ближайшей из них.

Осознав, что ее попытки тщетны, Мэгги стала делать вид, что читает книгу, не забывая время от времени переворачивать страницы и размышляя о том, как ей все-таки лучше отсюда улизнуть. За этим занятием она провела весь день, а вечером вновь очутилась в столовой, в центре внимания целой армии прислуживавших ей лакеев. После ужина она вернулась к себе в комнату, чтобы обдумать другие возможности бегства из этого дома.

В конце концов бежать ей позволила отнюдь не острота ее ума. Просто так сложились обстоятельства. Утро выдалось серым и мрачным. Мэгги надела розовое платье, оставленное ей ночью, и, пребывая в крайне плохом расположении духа, проследовала за Энни в столовую, чтобы позавтракать. Затем она направилась в библиотеку с целью взять очередную книгу, уже не стараясь скрывать накопившегося в ней раздражения. Позднее, прямо перед полуденной трапезой, за окнами зарядил дождь – один из тех мелких, моросящих дождей, которые, как кажется, не кончаются никогда и так изматывающе действуют на людей. Энни непрерывно зевала, и это навело Мэгги на мысль. Она дождалась обеда, затем вернулась в библиотеку, изобразив пару зевков, как бы поддерживая служанку, которая зевала по-настоящему. Когда же горничная принялась клевать носом, сидя в своем кресле, Мэгги громко захлопнула книгу, что заставило Энни вздрогнуть и проснуться.

– Какой неприятный и мрачный день, – произнесла гостья усталым голосом, для виду в очередной раз протяжно зевнув. – Думаю, мне стоит вздремнуть.

Сообщение это явно доставило девушке огромное облегчение, что весьма порадовало Мэгги. Энни молча проводила Мэгги в ее комнату, ответив кивком на просьбу разбудить ее к ужину. Выдержав паузу – по мнению Мэгги, достаточно долгую для того, чтобы дать служанке возможность пройти коридор и исчезнуть, – Мэгги на цыпочках прокралась к двери и, медленно повернув ручку, тихонько ее приоткрыла, оставив лишь небольшую щель, чтобы выскользнуть наружу. Однако то, что она увидела, заставило ее застыть на месте. Раздобыв где-то стул, Энни поставила его сбоку от двери и теперь сидела на нем с таким видом будто только второе пришествие способно сдвинуть ее с места.

Укрепившись в своем убеждении, что девушка являет собой нечто вроде стражи, раздосадованная Мэгги медленно и осторожно прикрыла дверь, затем аккуратно вернула ручку на прежнее место, прежде чем отпустить ее. Окончательно подавленная, Мэгги отошла от двери, оглядываясь по сторонам в поисках способа избавиться от девушки. Любого, мало-мальски эффективного, за исключением, естественно, убийства.

Сначала Мэгги хотела послать ее за каким-нибудь напитком, за книгой или едой. Однако в этом случае Энни вернется довольно скоро и, увидев, что ее нет, тут же поднимет тревогу. А Мэгги хотелось выиграть максимальное количество времени до того момента, когда ее исчезновение обнаружится. В отчаянии она стала бормотать себе под нос некоторые не очень приличные слова, которым успела научиться от брата, и тут взгляд ее упал на балконные двери.

Окрыленная надеждой, Мэгги пересекла спальню и выглянула наружу. Конечно, балкон находился на втором этаже, что, разумеется, являлось своего рода препятствием. Однако непреодолимым препятствием это назвать было нельзя. Мэгги обожала своего брата и с детства играла с ним во все те игры, в которые в основном играют мальчишки. Она бегала вместе с ним, карабкалась по деревьям, и так продолжалось до тех пор, пока Джеральда не отправили в школу. Теперь Мэгги понимала, что детский опыт может ей пригодиться. Справа под балконом росло дерево, и одна из его толстых, крепких ветвей весьма кстати доходила прямо до перил. «Это будет элементарно», – с иронией подумала она.

Конечно, Мэгги не приняла во внимание тот факт, что с тех пор, как она в последний раз лазила вместе с Джеральдом по деревьям, прошло уже много лет. Не подумала она и о своей, довольно неудобной для подобных целей одежде, как, впрочем, и о дожде, из-за которого ветви стали мокрыми и скользкими. Едва Мэгги оказалась на дереве и начала спуск, как ноги ее потеряли опору, и остаток пути она пролетела до земли по воздуху. Приземлилась Мэгги прямо в растущий под окном кустарник, издав при этом громкое «у-ух». Кусты хоть и смягчили падение, но ненамного. Удар оказался достаточным, чтобы напрочь выгнать воздух из ее легких, и некоторое время она не могла шевельнуться.

Наконец, отдышавшись, Мэгги поднялась на ноги и огляделась, не зная, радоваться ей или нет, что ее бравада, едва не стоившая ей жизни, осталась никем не замеченной. Однако, отбросив столь глупые мысли, она быстро двинулась к ближайшим зарослям, которые и укрыли ее.

Ей казалось, что идти по лесу вдоль дороги будет безопаснее всего. Она не хотела идти по самой дороге, боясь быть обнаруженной и схваченной, но и заблудиться в лесной глуши тоже не хотела – вот почему оставлять дорогу в поле своего зрения казалось ей оптимальным вариантом. Пока она видит дорогу – так казалось Мэгги, – все должно быть в порядке.

– Ну-ну, – бормотала она теперь. Началось все довольно удачно. Вскоре она очутилась у реки. Через реку пролегал мост. Этого места Мэгги не видела, когда ее везли сюда. Плохо было то, что мост находился еще в пределах видимости дома, и, не желая быть обнаруженной, она решилась пойти вдоль реки в поисках мелководья. Моросящий дождь и падение в мокрые кусты уже успели сделать свое черное дело. Поэтому Мэгги все дальше и дальше отходила от дороги, надеясь, что вот-вот появится безопасное место, где она сможет спокойно перейти реку вброд. Нужно только пройти еще немножко подальше. Нужно только завернуть вот за этот поворот. И, на всякий случай, дойти до следующего.

Рухнувший дуб преградил ей дорогу, но отнюдь не перекрыл реку – вершина его доходила лишь до береговой линии. Пришлось обходить дерево. Немного углубившись в заросли, Мэгги стала разводить их руками, сражаясь с ветвями деревьев и кустами ежевики, и вдруг, кувыркаясь, полетела вниз, в скрытый листвой подлеска овраг!

В результате Мэгги очутилась на дне оврага, не только насквозь промокшая, но и покрытая с головы до пят грязью. Однако она была не из тех, кто сдается без боя. Гордая и упрямая, она твердо намеревалась снова взобраться наверх и продолжить свой путь вдоль реки. К сожалению, ей очень быстро пришлось признать, что сделать этого она не сможет. Дождь размыл склоны оврага, и все ее попытки выбраться заканчивались очередными падениями. Тогда Мэгги решила поискать более легкий подъем, что заставило ее отойти на весьма приличное расстояние от реки и упавшего дерева. Она рассчитывала углубиться в чащу леса, не сходя с наклонной плоскости, чтобы не сбиться с пути, и подняться к реке сразу, как только появится такая возможность.

Мэгги не знала точно, через сколько времени она обнаружила все же место, где обильная растительность могла позволить ей выбраться из низины, в которой она очутилась. Она почти добралась до вершины, когда хруст ветвей заставил ее затаить дыхание: рядом был зверь. Будучи по природе своей человеком хладнокровным, Мэгги поначалу не очень встревожилась, но все же стала вслушиваться в тишину окружавшего ее леса. Волосы зашевелились у нее на голове, когда она услышала, как что-то движется в ее сторону, движется прямо по ее следам. Сердце Мэгги забилось так, что, казалось, подступало к самому горлу съежившимся, затравленным комком. Страх сковал все тело. Поняв, что звуки все ближе и ближе, Мэгги не выдержала и кинулась совсем в другую сторону, не разбирая дороги. Лишь когда страх ее чуточку поутих и ей удалось немного прийти в себя, Мэгги осознала, какую ошибку совершила. Мало того, что, побежав в неверном направлении, она сделала огромную глупость; самое худшее заключалось в том, что теперь она понятия не имела, какое направление является верным.

Теперь Мэгги заблудилась, заблудилась по-настоящему, абсолютно мокрая, грязная, несчастная и продрогшая. Такими оказались результаты ее великого побега.

Протяжно вздохнув, Мэгги озиралась, не зная дороги к реке. К сожалению, ничего похожего ей обнаружить не удалось. В охватившей ее панике Мэгги не задумывалась над тем, что было бы нелишне оставлять зарубки на деревьях.

Она посмотрела на вершины окружавших ее деревьев и мгновенно решила взобраться на одно из них. Возможно, если она заберется на самый верх, ей удастся увидеть отсюда башни поместья Рэмзи и таким образом сориентироваться. Однако воспоминание о падении с балкона заставило ее столь же стремительно отказаться от этой затеи; ей было уже не под силу лазить по деревьям, и она боялась сломать себе шею.

Мэгги позволила себе несколько секунд жалости к себе, а затем заставила себя распрямить плечи, высоко поднять голову и ринуться навстречу опасности. Она вовсе не собиралась усесться на землю и ждать холодной и голодной смерти. Нет, она была не настолько глупа. Разве она не может сама позаботиться о себе? Разве продала она дом брата и уехала в провинцию, как поступила бы на ее месте любая другая женщина? Нет, вместо этого она занялась тем, чем прежде занимался ее брат, поддерживая дом в приличном виде и выплачивая жалованье слугам. Она может преодолеть любые трудности. Она просто пойдет на север, пока не выйдет к какому-нибудь жилью. Только вот… где находится север?

Мэгги тотчас вспомнила, что на северной стороне деревьев должен расти мох… или на южной? На западной? О Боже! Солнце встает на востоке и садится на западе. Кажется, по-другому не бывает. Проклятие, так ведь и с ума можно сойти! В прошлом ей следовало уделять больше внимания подобным вещам.

В конечном итоге Мэгги решила, что разумнее всего идти на солнце, так она по крайней мере будет уверена, что не ходит кругами. И план этот, может, и был бы неплох, если бы не густая листва и не хмурое, серое небо – найти треклятое солнце сквозь эту двойную завесу оказалось совершенно невозможным.