Текст книги "Последний выстрел"

– Как человек, когда-то руководивший газетой, вы должны иметь представление о том, как делаются такие вещи.

– Верно. Но если я была владельцем СМИ, это вовсе не значит, что я одобряю все, что делается в журналистике.

– Я в самом деле не знаю, чем могу вам помочь, мисс Плимптон, – сказал я. – Впрочем, могу порекомендовать вам несколько агентств. Таких, которые практически не работают над расследованиями – в отличие от меня. Сотрудников этих агентств обычно нанимают как крутых парней, занимающихся личной охраной.

– Я не хочу, чтобы Джереми окружали бандиты.

Я пожал плечами.

– Может, вы хотя бы встретитесь с ними? – спросила Мэдэлайн Плимптон. – С Джереми и моей племянницей. Пожалуйста, поговорите с ними, а уж потом решайте, примете вы мое предложение или нет. Я уверена, если вы с ними побеседуете, то поймете, что они вовсе не те чудовища, которыми их изображают. Они просто люди, мистер Уивер. Живые люди. И они напуганы.

Я вынул из внутреннего кармана моего спортивного пиджака блокнот и ручку, снял с ручки колпачок и сказал:

– Почему бы вам не дать мне их адрес в Олбани?

– О, в этом нет необходимости, – ответила Мэдэлайн Плимптон. – Они здесь. Уже несколько дней они находятся у меня в доме. Они там, на заднем крыльце, и очень хотят с вами поговорить.

Глава 4

Барри Дакуорт хотел, чтобы Брайана Гаффни осмотрели медики. Поэтому он предложил молодому человеку подвезти его в местную больницу. Помимо прочего, это могло дать детективу возможность задать странному гражданину несколько дополнительных вопросов по поводу того, что с ним случилось. Предположение, что двухдневный провал в памяти мистера Гаффни был вызван злоупотреблением спиртным, Дакуорт отмел в сторону, как только увидел слова, вытатуированные на спине пострадавшего.

«Я БОЛЬНОЙ УБЛЮДОК, КОТОРЫЙ УБИЛ ШЭН». Эта фраза была не похожа на послание, которое нормальный человек или человек, напившийся в стельку, попросил бы набить себе иголкой и чернилами на голой спине.

Если Гаффни и знал, что именно вытатуировано у него на лопатках, он никак этого не обнаружил. Поэтому Дакуорт, попросив его еще раз задрать рубашку, сфотографировал надпись, а затем показал снимок посетителю.

– Господи боже, – пробормотал тот с изумлением. – Мне это кажется какой-то… какой-то бессмыслицей.

– Я полагаю, – сказал Дакуорт, – эта татуировка опрокидывает вашу версию по поводу того, что с вами произошло.

Лицо мистера Гаффни стало похоже на лицо четырехлетнего ребенка, пытающегося постичь смысл лекции Стивена Хокинга.

– Пожалуй… это в самом деле не похоже на дело рук инопланетян.

– Да уж, – согласился Дакуорт. – Думаю, нам следует поискать кого-то сугубо земного происхождения.

Гаффни, все еще пораженный тем, что он увидел на снимке, медленно кивнул.

– Мне очень жаль, – сказал он.

– Жаль? Чего именно? – уточнил детектив.

– Должно быть, вы приняли меня за сумасшедшего. Но я не сумасшедший, честное слово.

– Нисколько в этом не сомневаюсь, – заверил Дакуорт.

– То есть я, наверное, немного не от мира сего. Так всегда говорит мой отец. Но я не ненормальный. Вы понимаете, о чем я?

– Разумеется.

– Я просто не мог придумать никакого более разумного объяснения. Может, я в самом деле читал слишком много книг про НЛО. – Гаффни еще раз взглянул на фото. – А вы уверены, что это настоящая татуировка, а не маркер или что-то в этом роде, что легко можно смыть?

– Нет, я не думаю, что это маркер.

– Значит это настоящая, постоянная татуировка?

– Я не эксперт в этом вопросе. Не исключено, что с этим можно что-нибудь сделать, – сказал Дакуорт, сильно сомневаясь в собственных словах. – У вас есть идеи по поводу того, кто мог создать вам эту проблему?

Гаффни отвел взгляд от снимка, тем самым дав наконец Дакуорту возможность спрятать телефон в карман пиджака. Глаза молодого человека наполнились слезами.

– Нет, в самом деле, версия с инопланетянами была совсем неплохой. Они вполне могли захватить первого попавшегося парня и проделать на нем серию экспериментов. Но это… это просто какое-то безумие.

– Пойдемте со мной, – мягко предложил Дакуорт. – Пусть вас осмотрят специалисты.

По дороге к машине, не имевшей полицейских опознавательных знаков, детектив поинтересовался:

– Скажите, Брайан, у вас есть семья? Родители? Братья, сестры? Может быть, девушка?

– Мои родители живут на Монткальм-стрит, – медленно и тихо ответил Гаффни. – Я арендовал квартиру и поселился отдельно от них примерно полгода назад. Они решили – вернее, мой отец решил, – что пришло время, когда я должен начать самостоятельную жизнь. Понимаете? В общем, я нашел квартирку в двухэтажном доме в центре города. У меня есть сестра, ее зовут Моника. Ей девятнадцать. Ей тоже хотелось бы жить отдельно, но она пока не может себе этого позволить.

– Как долго вы живете в Промис-Фоллз?

– Лет пятнадцать. С тех самых пор, как мои родители переехали сюда из Коннектикута.

– А девушка у вас есть?

– Ну, вроде того. Она как-то приехала на станцию, чтобы помыть машину, и мы, можно сказать, поладили.

– Как ее зовут?

– Джесс. То есть Джессика Фроммер.

– Когда вы видели ее в последний раз?

Брайан задумался.

– Наверное, с неделю назад. Мы встречались несколько раз – не у меня и в основном не в городе. Кажется, вчера я должен был ей позвонить. – Лицо Гаффни приняло ошеломленное выражение. – Черт, она же будет беспокоиться, начнет думать, что со мной что-то случилось!

– Вы можете вспомнить кого-то из ваших знакомых – друга, друга вашего друга, дальнего родственника, – кого звали бы Шэн?

– Нет, никого. А можно еще раз взглянуть на фотографию?

Дакуорт вынул из кармана телефон и вывел на экран снимок. Гаффни какое-то время молча смотрел на него, после чего сказал:

– Знаете, я все еще не могу поверить, что у меня на спине действительно есть эта надпись. Что все это реально со мной случилось. Мне до сих пор кажется, что на фото не моя спина. Что же это за Шэн? Я кажусь сам себе каким-то чокнутым.

По дороге в больницу Дакуорт сделал небольшой крюк и купил для Гаффни в «Макдоналдсе» кофе, бисквит и сосиску с яйцом. Бедняга проглотил все с такой же скоростью, как незадолго до этого перезрелый, потемневший банан.

Народу в приемном покое городской больницы Промис-Фоллз оказалось немного. Гаффни приняли через десять минут после приезда. Дакуорт коротко ввел в курс дела врача, доктора Чарльза, молодого человека, внешне похожего на индийца. Затем детектив сообщил доктору, что хотел бы побеседовать с ним после осмотра. После этого Дакуорт вышел из кабинета и, найдя место, где сигнал на смартфоне был достаточно надежным, вошел в Интернет и открыл браузер, чтобы сделать запрос в поисковой системе.

Он ввел слова «Шэн» и «убийство» и принялся ждать. В Интернете обнаружился целый миллион ответов на запрос, но несколько первых оказались явно не имеющими никакого отношения к тому, что пытался найти Дакуорт. В них говорилось о книгах детективного содержания или содержались статьи об убийствах, подписанные авторами по имени Шэн. Дакуорт сузил зону поиска, введя в поисковую строку «Промис-Фоллз», но и это ничего не дало.

Тогда он отправился в зал для посетителей и сел на диван. Несколько минут спустя из кабинета вышел Брайан Гаффни в сопровождении доктора Чарльза.

– Могу я обсудить ваше состояние с офицером полиции? – поинтересовался врач.

Гаффни устало кивнул.

– Со здоровьем у мистера Гаффни все в порядке, – сказал врач. – Но он все еще не пришел в себя от чего-то, что привело его в бессознательное состояние.

– Вы можете хотя бы предположить, что именно это было?

Врач отрицательно покачал головой.

– Я хотел бы подержать пациента какое-то время здесь, чтобы понаблюдать за его состоянием и сделать анализы крови, – сказал он. – Вы знаете, кто мог сделать ему татуировку? В этом случае мы могли бы выяснить, были ли соблюдены необходимые меры предосторожности – например, должным образом простерилизованы инструменты.

– К сожалению, нам об этом ничего не известно, – пожал плечами детектив.

Доктор Чарльз издал горлом какой-то булькающий звук.

– Что ж, если оборудование для нанесения татуировок было заражено инфицированной кровью, для мистера Гаффни все это может закончиться гепатитом В, гепатитом С или столбняком.

– О господи, – пробурчал Дакуорт.

– Если у вас появятся еще вопросы, я буду здесь, – сообщил доктор и отправился к себе.

Дакуорт успокаивающим жестом положил Гаффни руку на плечо.

– Мне нужно вас сфотографировать, – сказал он.

– А?

– Я собираюсь отправиться в бар «У Рыцаря» и проверить, видел ли вас кто-нибудь там.

Гаффни потерянно кивнул. Дакуорт быстро сделал его портрет с помощью своего смартфона и взглянул на экран, чтобы понять, приемлемого ли качества получился снимок.

– Может, вы хотите, чтобы я связался с вашими родителями?

– Да, пожалуй, – ответил Гаффни, немного подумав.

– Я вижу, вы не совсем в этом уверены. Почему?

– Понимаете, я…

– Ну? В чем дело, Брайан?

– Понимаете… Мне стыдно, что со мной случилось такое.

– В этом нет вашей вины, – сказал Дакуорт, хотя и не был уверен, что его слова соответствуют действительности. В конце концов, Гаффни мог выпить больше, чем следовало. Нельзя было исключать и того, что татуировку сделали с его согласия, хотя он мог этого и не помнить. Впрочем, интуиция все же подсказывала детективу, что это не так.

– Полагаю, вам все же стоит дать им знать, – произнес Гаффни с сомнением на лице и в голосе.

Дакуорт дал ему свой блокнот, чтобы он записал адрес родителей, проживающих на Монткальм-стрит, и номер их телефона. Детектив решил, что отправится сначала туда, а уж потом в бар «У Рыцаря». Он уже выезжал со стоянки приемного отделения больницы, когда его сотовый телефон зазвонил. Это была Морин.

– Привет, – сказал он, включая блютус. – Ты на работе?

– Ага. У нас тут что-то вроде небольшого затишья. Я не вовремя?

Морин работала в торговом центре Промис-Фоллз, в магазине, торговавшем очками.

– Да нет, все нормально.

– Как ты?

Вопрос Морин был вполне невинным. Она всегда задавала его, когда звонила мужу. Но – Дакуорт чувствовал это – он не был дежурным. Супруга действительно интересовалась, как у него дела. Морин в самом деле хотела знать, как он себя чувствует. Даже сейчас, через десять месяцев после того, как он вернулся на работу.

– Я в порядке, – ответил Дакуорт. – Случилось что-нибудь?

– Ничего.

Однако по голосу жены детектив понял: что-то все же произошло. Чаще всего основной причиной для беспокойства Морин – после мужа – был их с Дакуортом сын, Тревор. Ему было двадцать пять, он жил с родителями и искал работу.

Раньше Тревор работал водителем грузовика в компании «Финли Спрингс-Уотер». Ее владелец, Рэндалл Финли, лет десять назад являлся мэром Промис-Фоллз, но вынужден был покинуть свой пост после того, как достоянием гласности стали его отношения с несовершеннолетней проституткой. Тем не менее год назад он снова умудрился стать градоначальникам.

Думая об этом, Дакуорт всякий раз приходил к выводу, что на свете возможны любые чудеса, а человеческая глупость и наивность безграничны.

Тревор, как и его отец, презирал Финли и, когда ему подвернулась другая работа – тоже водителем грузовика, но в компании, занимавшейся лесозаготовками, – ушел с завода по разливу минеральной воды туда. Но, поскольку строительная промышленность восстанавливалась медленно и спрос на стройматериалы оставался низким, через три месяца Тревора уволили. После этого ему пришлось переехать обратно в родительский дом – на время, пока он подыщет для себя что-то еще.

Разумеется, Барри и Морин могли предложить сыну оплачивать за него аренду. Но им обоим не нравилось в этом варианте то, что подобная ситуация могла длиться сколько угодно и предусматривала некие обязательства лишь с их стороны. Они решили, что этого позволить себе не могут, и предложили Тревору временно переехать к ним, в его прежнюю комнату. Они испытали смешанные чувства, когда он ухватился за это предложение. Однако в итоге оказалось, что притом, что их сын жил под одной крышей с ними, они его почти не видели. Вечера он проводил большей частью вне дома, а возвращался тогда, когда Барри и Морин уже спали.

Проблема состояла в том, что на самом деле чаще всего, выключив в спальне свет, они лежали с открытыми глазами, дожидаясь его возвращения – как в те времена, когда он был еще подростком и обязан был приходить домой к определенному часу. Дакуорт давно уже понял, что, когда дети живут отдельно, родителям по крайней мере не приходится беспокоиться по поводу того, что они засиживаются где-нибудь допоздна. Но когда взрослые дети по тем или иным причинам снова оказываются в родительском гнезде, их отцы и матери начинают испытывать прежнее беспокойство по поводу того, где они и что с ними.

– Что-нибудь с Тревором? – спросил Дакуорт.

Он услышал в трубке вздох Морин.

– В последние дни он сам не свой.

– В чем это выражается?

– А ты ничего не заметил?

– Понятия не имею, о чем ты.

– Разве полицейские не должны быть наблюдательными и замечать изменения в поведении людей?

Дакуорт не понял, пытается ли его жена пошутить или говорит серьезно.

– Да, но до матерей нам в этом деле далеко, – сказал он.

– Перестань говорить со мной покровительственным тоном.

– У меня и в мыслях такого не было.

– Тем не менее именно это ты и делаешь. Ты считаешь, что я раздуваю из мухи слона.

– Лучше скажи мне, что ты заметила такого, что я упустил?

– Ну, на первый взгляд ничего особенного. Но Тревор кажется слишком уж погруженным в себя. На него это не похоже.

– У него есть о чем задуматься, – произнес Дакуорт. – Он ищет работу и вынужден жить с родителями. Во всем этом мало веселого.

– Он проводит очень много времени у компьютера.

– Скорее всего, просматривает объявления о вакансиях. Теперь их уже не ищут в газетах.

– Наверное, ты прав.

Барри и Морин немного поговорили о том, не следует ли Тревору снова пойти учиться, чтобы углубленно овладеть какой-нибудь профессией. После путешествия с девушкой по Европе Тревор поступил в Сиракузский университет, на факультет политических наук, и вполне успешно его закончил. Никто не ожидал от него, что он станет политиком или будет работать на кого-то из политической элиты. Но Барри и Морин казалось, что Тревору удастся добиться чего-то более многообещающего и перспективного, чем должность водителя грузовика в компании, принадлежащей самовлюбленному ублюдку, который второй раз сумел пробиться в мэры Промис-Фоллз.

– Хотела бы я знать, куда он уходит каждый вечер, – сказала Морин.

– Когда он не жил с нами, мы понятия не имели, где он проводит вечера. У него есть право на личную жизнь. Чем он занимается по вечерам, не наше дело.

– Я знаю. Ладно, мне пора. У меня появился покупатель.

– Поговорим позже, – произнес Дакуорт и нажал на кнопку сброса звонка.

Когда он добрался до дома родителей Брайана Гаффни, было уже около пяти часов вечера. На подъездной дорожке к дому стояли два автомобиля. Дом оказался скромным, но ухоженным двухэтажным строением. Машины – средней цены седанами производства концерна «Дженерал моторс», на вид примерно пятилетними.

Дакуорт позвонил. Спустя секунды дверь открыла грузная женщина лет сорока с небольшим.

– Да?

– Миссис Гаффни?

– Верно.

– Простите, а как вас зовут?

– Констанс. А вы кто?

Дакуорт предъявил свой полицейский значок и представился. Хозяйка с опаской оглядела и значок, и детектива. Дакуорт по опыту знал, что полицейский значок вызывает настороженность у большинства людей – появление копов у дверей дома редко означает хорошие новости. Однако ему показалось, что реакция Констанс Гаффни была более выраженной, чем обычно в подобных случаях.

– Скажите, ваш муж дома? – осведомился Барри.

– А в чем дело?

– Если ваш муж дома, мне бы хотелось поговорить с вами обоими.

– Альберт! – позвала хозяйка, глянув назад через плечо. – Альберт!

Через несколько минут у дверей появился и Альберт Гаффни – лысеющий, тоже коренастый и достаточно широкий в плечах, чтобы заслонить свою жену, встав перед ней.

– Что случилось? – поинтересовался он, ослабляя узел галстука, стягивавший воротник белой рубашки. При виде Дакуорта и его значка на лице мистера Гаффни появилось такое выражение, словно он ощутил во рту неприятный вкус. – Итак, в чем дело?

– Дело касается вашего сына Брайана, – сказал Дакуорт.

– Что с ним случилось? – спросила Констанс Гаффни, делая шаг в сторону, словно приглашая детектива в дом. Альберт Гаффни, однако, не двинулся с места.

– С ним все в порядке. Сейчас он в городской больнице Промис-Фоллз – ему нужно сдать кое-какие анализы.

– Анализы? – переспросил Альберт. – Что произошло?

– На него… напали, – ответил Дакуорт. – Возможно, какое-то время злоумышленники удерживали его у себя.

– Напали? – Лицо мужчины выразило волнение. – Что значит – напали? Его… Я хочу сказать, его кто-нибудь… он серьезно пострадал?

– Видите ли, его лишили сознания и…

Дакуорт замялся. В самом деле, как описать то, что случилось с Брайаном? Мало было сказать, что его лишили сознания и нанесли на спину татуировку. Дело обстояло хуже. Чтобы установить в полной мере тяжесть совершенного по отношению к Брайану преступления, его необходимо было тщательно осмотреть и обследовать. Дакуорт собирался показать родителям пострадавшего снимки на своем телефоне, но теперь решил, что это будет не совсем уместно.

– Самым правильным будет навестить его, – закончил детектив.

– Ради всего святого, Альберт, найди свои ключи, – Констанс Гаффни бросила на мужа свирепый взгляд. – Надеюсь, теперь ты доволен.

Альберт хотел что-то сказать, но по глазам супруги понял, что будет лучше, если он промолчит. Отец Брайана повернулся к Дакуорту.

– Кто это сделал? – спросил он. – Кто напал на моего сына?

– Сейчас идет расследование, – сказал детектив. – У меня есть к вам вопрос.

Альберт кивнул, выражая готовность выслушать Дакуорта.

– Вы знаете кого-нибудь по имени Шэн? Кого-нибудь, кто был бы так или иначе связан с вашим сыном или вашей семьей?

– Шэн? – переспросил Альберт Гаффни. – Вы хотите сказать, что преступление против моего сына совершил именно этот человек?

Дакуорт отрицательно качнул головой:

– Нет. Так как, есть в вашем окружении кто-то, кого звали бы Шэн?

– Нет, – ответил Альберт, а затем, посмотрев на жену, поинтересовался: – Это случилось в его квартире? Дома у сына?

– Нет. Брайан утверждает, что все началось в баре, который называется «У Рыцаря».

– Вот видишь? – Во взгляде Альберта, устремленном на Констанс, нетрудно было заметить торжествующе-обвинительное выражение. Такой же оказалась и интонация, с которой был задан вопрос. – Это в любом случае могло с ним случиться. Он ходил туда и в то время, когда жил с нами.

Тем не менее по лицу Констанс было видно, что она по-прежнему в чем-то винит именно мужа.

– Пойду возьму свою сумочку, – сказала она.

– Ключи, – произнес Альберт, хлопая себя по карманам. – Куда подевались мои чертовы ключи?

Оба супруга исчезли в глубине дома. Дакуорт отправился к своей машине. В это время у обочины рядом с домом Гаффни затормозил зеленый «Фольксваген»-жук – старый, а не новый вариант популярного во всем мире автомобиля. Сидящая за рулем молодая женщина заглушила двигатель и вышла из машины.

Дакуорт вспомнил, как Брайан говорил ему, что у него есть сестра.

– Вы Моника? – спросил он, когда женщина приблизилась к дому.

Она взглянула на него с недоверием.

– А вы кто?

Дакуорт представился и коротко рассказал сестре Брайана все то, что уже успел поведать его родителям. Дождавшись момента, когда у Моники прошел первый шок от известия о том, что ее брат находится в больнице, детектив поинтересовался:

– Когда вы в последний раз разговаривали с Брайаном?

– Я пыталась позвонить ему вчера вечером, но он не ответил. А видела я его в последний раз, наверное, на прошлой неделе. Я заезжала к нему на работу.

– Моника, среди ваших знакомых и знакомых вашего брата есть человек по имени Шэн?

– Шэн?

– Да.

– Я не знаю никакого Шэна. А это мужчина или женщина?

– Не могу сказать.

– Потому что, если брат с кем-то встречается, я могу об этом не знать.

– Шэна, о котором идет речь, может уже не быть среди нас.

– В том смысле, что он мертвый?

Дакуорт кивнул.

– Этот факт не наводит вас ни на какие воспоминания?

Моника затрясла было головой, но вдруг застыла на месте.

– О нет. Может, не Шэн, а Шон? Но это не может быть тот Шон.

– О ком вы?

Моника указала подбородком в сторону дома на другой стороне улицы.

– Так звали пса старой леди Бичем. Сразу после того, как Брайан получил водительские права, он, сдавая задним ходом, задавил его.

– Брайан задавил собаку вашей соседки?

Моника кивнула:

– Это случилось несколько лет назад. Хотя виновата в этом была хозяйка пса, которая отпустила его на улицу без поводка, она была просто вне себя. Но теперь ей уже все равно.

– Это почему?

Моника пожала плечами:

– Дело в том, что миссис Бичем окончательно выжила из ума.