Текст книги "Странные люди"

Глава 10
Под дождем

«Прекрати!»

Комната, в которую позвала его Немо для проведения какого-то непонятного совещания, была ему незнакома. Она находилась все в том же корпусе на первом этаже, рядом с владениями Книжного Червя, и на условно белой двери еще сохранилась тусклая табличка с надписью «Игровая».

Для Кита само желание этой странной компании собраться вместе уже было подозрительным. Он находился в лагере второй день, но заметил, что его обитатели только изредка едят всей компанией, а остальное время проводят порознь. Что-то новое и тревожное было в напряженной позе улыбчивой Спящей, во взглядах Немо и Пакости, направленных куда-то в дальние углы комнат. Кит, как многие молчаливые люди, очень хорошо умел подмечать подобные изменения поведения, так как большую часть времени смотрел и слушал других. В этот раз он тоже не приставал с расспросами, и ему конечно же никто ничего не рассказывал. Мысли из-за общего напряжения все время возвращались к вчерашним словами Лиса о том, кто смотрит с потолка. К слову, сам рыжий испуга ничем не выдавал, хотя выглядел погрустневшим и заскучавшим. Правда, тут виной была непогода, не дававшая Лису гулять по лагерю.

«Может, у них обострение какое-то из-за непогоды? А у меня? У меня тогда тоже?»

Первая ночь на новом месте прошла отвратительно. Обрывки сна, не приносящие отдыха, чередовались с долгими минутами бессонницы, когда он лежал в темноте, пялясь в потолок, и покрывающие его пятна складывались в пугающие белесые глаза, а из того угла, где он пристроил рисунок Лиса, слышалось едва слышное шипение. А может, это все был один сплошной изматывающий сон? Кит старался верить именно в это.

– Короче, сегодня в двенадцать машинка приедет с жратвой, – сообщил торжественно Пакость, усаживаясь на грязный подоконник. – Надо решать, что будем на среду заказывать. Может, кому-то чего-то эдакого хочется…

Неизвестно, как выглядела игровая в лучшие годы «Еца», но сейчас она представляла собой темную холодную комнату с хаотично разбросанными по ней стульями и парой исцарапанных шахматных столов. Нынешние обитатели лагеря расселись по комнате кто где, не стремясь устроиться рядом друг с другом. Просто в одном помещении, и хватит.

– Ну а ты что-то уже придумал? – Спящая не заведовала продуктовыми запасами и на кухне появлялась редко. Насколько знал Кит, она даже ела часто у себя.

– Молоко. – Пакость начал загибать желтые от табака пальцы. – Яйца после сегодняшнего завтрака к концу подходят. Ну и муки не мешало бы. Будете себя хорошо вес ти – оладий нажарю!

– А ты умеешь? – недоверчиво повернулась к нему Немо, занявшая стул за баррикадой из шахматного стола.

– Ой, да чего там уметь! Смешать и на сковородку наляпать. В среду наделаю, если не передумаю.

Немо недоверчиво сощурилась, давая понять, что она вряд ли будет есть то, что получится, но критиковать идею не стала. В руках она держала «Детей капитана Гранта», открытых на первых страницах, и книга поглощала львиную долю ее внимания. Странное это было собрание, отметил мысленно Кит из своего угла. Словно все они случайно оказались в этой комнате, а не пришли посоветоваться. Сам он пялился на голубую стену с нарисованным на ней приторно-веселым мультяшным львом в синих шортах. Вокруг него летали шарики и почему-то пчелы, походившие на некачественных клонов знаменитой пчелки Майи, мультик о которой он смотрел в детстве. Картинка была бы забавной, если бы кто-то догадался ее подновить. А так краска облупилась, бессердечно искалечив половину пчел, лев потерял оба глаза, отчего напоминал ночные галлюцинации. Кит раздраженно отвернулся.

– А может, карамелек еще? – это снова заговорила Немо.

Она обращалась к Пакости, но смотрела на спину пялящегося в окно грустного Лиса, с самого утра выглядывавшего в небе свою придуманную маму.

– Немного разноцветных карамелек. Хоть грамм сто. Хочешь, Лисенок?

Рыжий художник растерянно обернулся, прослушав все, кроме своего имени.

– Заметано, – поддержал идею Пакость, достав из кармана свои старые часы. – Молоко, яйца и карамельки. Думаю, хватит с нас. Разве еще макарон попросить про запас. Слышал, Дик или как там тебя? Минут через пятнадцать будем выдвигаться…

Кит, который еще злился за свой удар током, поднял на Пакость тяжелый, хмурый взгляд, не понимая, как трактовать такое приглашение. Рука дружбы? Ох, вряд ли.

– А чего я? – хмуро поинтересовался он, смотря уже не на Пакость, а на льющийся без устали дождь за окном.

– А чего бы и не ты? – Тот оскалил желтые зубы. – Я один волочь по дождю то, что привезут, не буду. Кто знает, сколько там еды окажется. А тебе полезно прогуляться, хоть какой-то толк…

Несмотря на ядовитые слова, выбор Пакости был понятен. Кроме Кита тут были две девушки и Лис – считай ребенок. Кому еще тащиться в дождь встречать машину? Ни капюшонов, ни зонта. Последнего не нашлось даже у запасливой Спящей, о чем она им сообщила почти виновато.

– Лис может пойти…

– Я могу пойти… – одновременно с ним отозвалась Немо, по тону которой было ясно, что она чувствует приближение бури.

Кит отмахнулся от нее, проигнорировав Лиса.

– Прогуляюсь, – коротко отозвался он. – Чего б не прогуляться…

Впервые после знакомства они с Пакостью должны были остаться вдвоем. А там уже – что будет. У Кита после вчерашнего кулаки чесались еще сильнее.

* * *

Пакость ступил под льющие с неба холодные потоки первым, совершенно не обращая внимания, что его неизменная рубашка тут же прилипла к телу. Кит пошел следом, обходя постепенно превращавшиеся в маленькие озера лужи. Капли текли по спине, повисали на челке, приклеивая ее ко лбу, оседали на ресницах режущим глаза мокрым грузом. Кроссовки промокли насквозь, стоило ему миновать выложенную плитками дорогу, ведущую от корпуса, и перейти на аллейку.

Лагерь лежал вокруг поникший, молчаливый, понурый – бродячая собака, так и не нашедшая укрытие в непогоду. Дождевая вода смыла пение птиц, смыла незримую паутину запустения и зловещую безлюдность, смазала пейзажи, исказила черты, оставив только поблекшие, потемневшие краски, шепот капель в листве и бойкую чечетку, которую они отбивали на крышах и трубах.

Пакость вел его по той аллейке, которая вчера, после первой встречи с Немо, манила его вглубь «Еца». Теперь она была для него не такой безликой и никуда не ведущей. С нее начинался путь в столовую.

Они миновали пустой, забитый наглухо корпус, на который его спутник очень долго и напряженно пялился с таким лицом, что у Кита отпало всякое желание язвить на эту тему и спрашивать, что он хочет там увидеть. Даже сосны молчали, а кусты барбариса вдоль аллеек шелестели мокрыми листьями, как живые существа.

Поворот, по которому они вчера ходили обедать, остался позади. Пакость продолжал идти прямо по дороге, никуда не сворачивая и не оборачиваясь на Кита. Джинсы на нем уже были мокрые и до колена заляпаны грязью. Холодная сырость противно щекотала легкие на каждом вдохе.

С этого места начиналась незнакомая Киту часть лагеря. Справа выплыл из дождевой пелены еще один корпус, над которым время особенно жестоко поглумилось. В пустые глазницы оконных рам лились серые струи, шифер на крыше частично раскрошился и осыпался, потрескавшаяся дверь с тяжелым замком вросла в косяк и едва ли помнила, как открываться. Напротив корпуса темнела беседка с дырявой крышей. Кит мимоходом подумал, что, даже будь она цела, он бы не рискнул заглянуть в ее негостеприимное черное нутро. Здесь самые простые вещи и здания имели свою ни на что не похожую ауру, свой характер. Странное место.

Дальше аллейка сворачивала вправо, ведя в сторону центральных ворот, а впереди темнел мертвый, в дождливом шепоте сосновый лес. И только сейчас промокший и замерзший Кит понял, что не знает, куда его ведут. Машина с продуктами наверняка должна была приехать по главной трассе и подкатить к воротам. Так с чего Пакость не свернул на нужную аллейку сразу, тем путем, каким шел вчера сюда Кит, а поперся накидывать круг почета вокруг всего лагеря?

Раздраженный этим внезапным озарением, Кит остановился посреди дороги, прожигая взглядом сутулую спину своего единственного недруга.

– Эй!

Дождь заглушил его слова, и пришлось кричать снова, чтобы Пакость таки услышал.

Тот обернулся, хмурый и нахохлившийся, снова похожий на хищную тощую птицу. Если это и был какой-то тупой розыгрыш, то сам Пакость уже пожалел, что взялся за него.

– Ты чего встал? – донес до Кита дождь насмешливый голос. – Ноги промочил? Уже домой захотелось?

– Ты куда идешь? Ворота – там.

Пакость фыркнул, а может, Киту и послышалось. Дождь все усиливался, мелодия ускорялась, и капли били по плечам и голове почти болезненно. Длинная фигура качнулась и начала отдаляться. Прямиком через лужи и грязь парень взял чуть вправо и направился в сторону длинных одноэтажных домиков из красного кирпича, предназначенных для вожатых и персонала. От асфальта там остались только весьма туманные намеки. Ноги Пакости месили грязь, но двигался он вполне целенаправленно.

Когда они обогнули самое крайнее строение, сомнения Кита сами собой утратили смысл. Домики загораживали просторный задний двор с пустыми гаражами и открытыми воротами, от которых тянулась лесная дорога. Сосны были ее надежными защитниками. Если на любой клумбе лагеря сейчас можно было увязнуть, как в трясине, то она благодаря прикрывающим ее деревьям еще не успела раскиснуть и была вполне пригодна для езды.

– И где машина? – спросил раздраженно мокрый и грязный Кит, запоздало понимая, как глупо звучит этот вопрос.

– Ждем. Приедет.

Тут, на открытом пространстве, ливень казался совсем безумным. Капли колотили землю с таким жаром, словно давно держали на нее обиду. Воздух гудел от шелеста и стука. Дождь был холодный, и Кит обернулся, ища временное укрытие. Не хватало еще слечь с воспалением легких после такой вот прогулки. Крыша одного из гаражей чуть выступала вперед, и он не стал этим пренебрегать. Первый шаг в сторону хоть какого-то укрытия, и ноги его предательски заскользили по жидкой грязи. Он неловко махнул руками, удерживая равновесие, и через миг картинка перевернулась, и он увидел над собой небо.

– Под ноги надо смотреть… – хмыкнул где-то рядом Пакость, невольно напоминая Киту предупреждение Спящей.

«Это что? Последствия вчерашнего? Снова?»

В водянистых глазах непонятного цвета мелькнул такой триумф, что можно было не сомневаться. Кит поднялся одним резким движением, рискуя навернуться в лужу опять, и раздраженно попытался отряхнуться. Если бы его гнев по-настоящему мог влиять на температуру тела, то дождинки бы испарялись, не достигая его. Как ему хотелось схватить этого мерзкого типа за воротник его чертовой рубашки и проредить зубы… Но сорваться сейчас означало бы полностью признать эту его способность. А делать это Кит с совершенно идиотским упрямством не собирался.

Дождь шумел, а машина все не показывалась.

Трижды пожалев, что поперся вместе с Пакостью в такую погоду, Кит пнул камушек, и тот со стуком пролетел по уцелевшему кое-где асфальту и ударился в дверь гаража. Пакость, выглядывавший автомобиль, вздрогнул, словно камень врезался в него, и уставился на гаражную дверь. Уставился с таким удивлением и испугом, что Кит даже комментировать не стал. Опять.

«У них таки обострение на дождь. Коллективное».

Фыркнув от такой реакции, Кит подцепил ногой новый камень и пустил в полет. Короткий стук – и дверь загудела.

– Прекрати! – рявкнул Пакость, поняв, кто является источником шума. С чего он так завелся, было совершенно непонятно. Напряжение, сковавшее длинную фигуру, и дрогнувший голос должны были насторожить, но Кит уж слишком был зол за свой полет в лужу.

Он повел плечом и подкатил к себе новый камень.

– Прекрати! – прошипел Пакость, делая шаг к нему, потом еще один. Жилистые руки были напряжены, костлявые кулаки сжаты. – Я сейчас тобой постучу! – выплюнул он и тут же запнулся, словно сам испугался своих слов.

Странное поведение даже поумерило пыл Кита. К его изумлению, он увидел, как Пакость прикрыл глаза и задержал дыхание, а потом медленно-медленно вытолкнул из груди воздух. Он понял, что это было. Пакость только что удержался от очередного сглаза.

Свет фар ненового серого «опеля», почти слившегося с унылым дождевым пейзажем, не дал прозвучать возможным вопросам.

Дождь шумел и шумел, без конца и края. Пакость переговаривался с водителем, которого Кит не мог видеть со своего места, диктовал ему нужные продукты и вернулся с парой тяжелых пакетов. Больше они не сказали друг другу ни слова, и всю дорогу в столовую Кит силился понять, что же творится в этом непонятном пугающем месте.

Глава 11
Cовет племени

«Ты слышал?»

Это была уже не песня капель, а истерические всхлипы уставшего лить слезы неба. Оно более-менее угомонилось только после обеда, как раз когда она возвращалась из столовой, где следила, чтобы отогревавшиеся и сохнущие добытчики не поубивали друг друга. В этот раз как-то обошлось. Кит и Пакость просто друг друга игнорировали.

Спящая медленно опустила крышку ноутбука и отставила его на тумбочку. «Ец» обладал какой-то особой аурой, не дававшей ни на чем сосредоточиться. Все ее подработки шли тяжело, а слабенький мобильный интернет, с кряхтением грузивший страницы сайтов, совсем не способствовал сохранению рабочего настроения.

Одеяло, которого касался ноутбук, было еще теплым. Спящая завернулась в него поплотней и с удовольствием распрямила уставшие ноги. Сонная погода только усиливала ее слабость, и прогулка в столовую и обратно с последующим шатанием по комнате стоила ей головокружения и ощущения полной разбитости.

Нужно было поговорить с Немо и поделиться новостями, но отправляться на ее поиски не осталось ни сил, ни желания. Вряд ли Немо читала в холодной библиотеке, может, сидела с книгой в столовой, у газовой плиты.

Не придумав себе никакого другого занятия, чтобы скрасить ожидание, Спящая вытянула из сумки под кроватью свое красочное сокровище, приятно оттягивающее слабые руки. Подарочное издание «1000 лучших мест мира»: фотографии всевозможных живописных уголков – от первой до последней страницы. Оно было создано для того, чтобы служить дорогим подарком ко дню рождения, который, полистав, поставят на полку и забудут. Но у Спящей этой книге не было суждено покрыться пылью. С момента покупки прошло несколько лет, а она практически с нею не расставалась. Из-за постоянного использования яркая блестящая суперобложка кое-где вытерлась, а края обтрепались, и даже узкие полоски скотча, приклеенные для пущей сохранности, уже потускнели. Маленький персональный ключик от двери, скрывающей необъятный удивительный мир.

Устроившись удобней и пихнув под голову маленькую, самостоятельно вышитую подушку, Спящая откинулась на спину и открыла книгу наугад. В этот раз выпала Исландия. Холодные и сочные фото красот национального парка Скафтафетль благодаря качественной печати были и правда словно окошками в другую точку мира. Руку протяни – и кончики пальцев оближет холод ледника, обрызгают капли водопада, пощекочут листья берез. От одних только мыслей по коже побежали приятные мурашки предвкушения.

И Спящая протянула руку. Только прежде закрыла глаза и расслабилась, чувствуя, как уже привычно и вовсе не страшно теряют остроту слух и обоняние, а кожа почти не чувствует ни шерстяного одеяла, ни гладкой простыни. Всего семь секунд полной тишины, тихо отсчитанных про себя. Шум дождя затих и тут же обрушился на нее с новой силой, отчего она зажмурилась и медленно подняла ресницы. Это был не дождь. Перед ней во всей своей красе пенился среди черных базальтовых ребристых колонн водопад Свартифосс. Срываясь с уступа высоко над ее головой, пенный поток с ревом вливался в каменистую чашу, украшенную по бокам сочной, хоть и редкой зеленью. Стояла она или просто парила в воздухе перед ним – Спящая точно сказать не могла. Как и всегда. И неважно, лежала она или сидела до этого. Стоило открыть глаза, и она оказывалась в вертикальном положении, вся вытянутая в струнку. Слабо, как сквозь какой-то защитный кокон, она чувствовала, как мелкая водная пыль касается ее волос и лица, а тело в одном тонком пестром платье окутывает какой-то незнакомый сухой холод, лишенный уже почти привычной пробирающей до костей сырости. Привыкнув к состоянию «призрака», как она сама это называла, Спящая откинула голову и посмотрела на незнакомое небо, сейчас чистое, яркое, умытое. Вроде бы точно такое же, как и над «Ецем» в хорошую погоду, но вызывающее совершенно другие ощущения. Исландия. Далекий край мира, в который ей никогда не добраться. Спящей захотелось взлететь и нырнуть в эту ослепительную синеву, как в озеро. Но тело ее даже в таком состоянии не было способно на это.

К сожалению, путешествие не могло продолжаться так долго, как бы ей хотелось. Может, когда-нибудь она будет спокойно плыть по улицам далеких городов, незримой и бестелесной, проводя так ночи напролет. Но пока еще рано. Она подалась назад, возвращаясь из живописного уголка обратно, в холодную комнату с облупленными стенами и паучком в углу, с которым уже успела познакомиться. Назад, шаг за шагом, хотя ноги не двигались и ступни ничего не чувствовали. Возвращение всегда проходило намного сложнее. Воздушное и невесомое тело, если это можно было назвать телом, скукоживалось, сжималось, влезая обратно в жесткую тесную оболочку из кожи, мяса и костей. Снова холод комнаты, всхлипы дождя… Спящая боялась пошевелиться первые минуты две. Ей казалось, что кожа натянута как на барабане и лопнет, выпуская наружу то, что с трудом в нее втиснулось. Она избегала думать об этом как о душе. Какое-то другое тело. Какая-то проекция. Которая вылетает, как шелковый шарфик из тесной упаковки, как джинн из бутылки, и очень не желает лезть обратно. И каждый раз невольно возникал вопрос: «А что будет, если я не смогу вернуться?»

Спящая вытерла с лица несуществующую влагу исландского водопада и на пробу поднялась, борясь с новым приступом головокружения. И натолкнулась взглядом на Немо.

Сколько та стояла в дверях в нерешительности, трудно было понять. Минуту или две, скорее всего. Вполне достаточно, чтобы понять, что застывшая в странной позе хозяйка комнаты переживает что-то необычное. Спящая подавила досадливый вздох. Она хотела бы оттянуть время и как можно дольше не рассказывать о своей силе. Просто так. Просто потому, что это сложно сделать.

Немо молчала, смотря на нее с удивлением и почти виновато. На ней было вдвое меньше пыли, чем обычно. Может, уже вытерлась и осыпалась сама, а может, гостья наконец вынырнула из книжного мира и обратила внимание на свой внешний вид. Темные густые волосы все никак не желали просыхать, но зато не топорщились как обычно. Густая неровная челка тяжелой темной завесой закрывала лоб до самых ресниц.

– Разбудила? – неуверенно поинтересовалась Немо, прижимая локтем к телу все тот же томик Жюля Верна. Неумелая, но щедрая попытка дать хозяйке комнаты возможность оставить свои тайны при себе.

– Нет.

Уж слишком глупо было теперь отступать. Спящая не без усилия сняла книгу с колен и отложила в сторону, не захлопывая. Так тяжело было начать объяснения. Пусть здесь у каждого особенности, но все они казались ей вполне реальными и серьезными, а своя же глупой и надуманной.

– Это был не сон… Это… другое.

Вопрос в тусклых зеленых глазах Немо стал более настойчивым. Повинуясь жесту Спящей, она подошла ближе и села на одну из свободных кроватей, строго держа дистанцию. Во взгляде ее медленно зрело понимание.

– Пакость не просто так назвал тебя Спящей?

– Просто так, но в чем-то он попал в десятку. – Неловкая улыбка никак не смогла скрыть ее напряжение. Спящая подумала, что бы сказали ее родители, если бы она рассказала им о своем умении. Наверное, грустно поулыбались и покивали. И не поверили. Списали бы на то, что их больная слабая дочка с богатой фантазией так пытается спастись от заточения в четырех стенах. Люди обладают удивительным талантом придумывать убедительные и простые объяснения необычным вещам, когда не хотят в них верить.

Она снова смущенно улыбнулась, спустила одеяло с плеч и обернула вокруг ног. Чтобы оттянуть признание. Скрывать как-то нечестно. Как-то неправильно. Собственная сила показалась Спящей и правда детской выдумкой, которую она сочинила, поняв, что вряд ли сможет когда-то мотаться по миру с рюкзаком за плечами. И она заговорила, разглаживая ладонями одеяло и пряча взгляд. Торопливо и нервно.

– Если бы я выбирала себе прозвище, я бы назвалась Странницей. Пафосно, наверное, да? Но мне нравится… Когда-то у меня и ник был такой на одном форуме. Неважно… Я не знаю, как называется то, что у меня есть. Когда я смотрю на какое-то фото, я могу при желании переместиться туда.

Немо недоверчиво и одновременно с этим впечатленно цокнула языком.

– Нет, не физически, а как-то… как это называется? Астрально? Хотя, может, это все мои выдумки.

– Ты тут, с нами. Разве это не доказательство? – тихо возразила гостья, глядя на нее из-под челки с плохо скрываемым восхищением. – Ты во сне перемещаешься?

– Не совсем. Это сложно назвать сном. Ты прости, я совершенно не владею всеми такими терминами…

– Это что-то вроде транса?

– Да, наверное… – Найденное определение заставило Спящую расслабиться и даже немного повеселеть. Теперь уже она смотрела на собеседницу с уважением. – Эзотерическая литература?

Немо наморщила нос, как всегда, когда сдерживала смешок.

– Фэнтези. Много фэнтези. Так что обращайся. – Она с новым интересом разглядывала самую загадочную из всех обитателей «Еца».

– Тебя видят люди, если ты куда-то перемещаешься? – продолжала расспрашивать она. – Или ты еще не пробовала?

– Кажется, нет. Наверное, я и правда невидима для них тогда. Я слышу и вижу все, что происходит, и даже слабо ощущаю ветер или камни под ногами. Но если я окликну кого-то, кто там будет, вряд ли он меня услышит…

– А исторические фото?

– Не выходит. Только относительно свежие и четкие.

– А ты переносишься во время, которое на них запечатлено? Или в то, которое сейчас?

Вопрос был неожиданный и непростой. Спящая задумчиво помолчала некоторое время, рассеянно заплетая русую прядь в мелкие косички. Все же рассказывать вот так, давая собеседнику то, что его правда интересовало, было гораздо легче. Она даже на свою силу взглянула под другим углом. Не как на абстрактную способность мотаться по миру, а на нечто конкретное, имеющее свои ограничения и особенности.

– Думаю, с какой-то временной погрешностью. Иначе бы я видела фотографа, делающего снимок. Иногда пейзаж немного отличается от того, что есть на фото. Но опять же, незначительно. Другие вывески магазинов, или деревья оказываются не с такой густой листвой, или уровень воды в реках меняется.

– А ты не пыталась исследовать этот вопрос? Искать календари и сравнивать даты? Или время?

Спящая растерянно заморгала и пристыженно натянула одеяло почти до подбородка. Она-то всегда использовала свою силу ради собственного развлечения и никогда не подходила к этому так серьезно. А вот, видимо, зря…

– Я попробую. Спасибо за совет и…

Напряжение ее покинуло. Она поняла, что чувствовала Немо, когда пришла к ней ночью, принеся с собой свои страхи.

– И за… доверие.

Пусть странности тут и стали уже нормой, все же очень непросто было раскрывать их перед другими. У них, похоже, получилось. Спящая, привыкшая держаться со всеми на уровне хороших знакомых, неожиданно порадовалась этой новой ниточке доверия с полузнакомой пока еще девушкой. Это могло стать началом дружбы. Почему бы и нет…

Немо медленно развела руками. Непонятно было, разделяет она ее мысли относительно дружбы или и вовсе не замечает ничего подобного.

– Ты веришь в то, что говоришь, – ответила она свойственным ей напряженным тоном. – А если тебя это убедит, то и те, кто приглашали нас сюда, тоже верили в свои слова. Кит зря волнуется. Они не врали нам и не замышляли дурного. Я знаю.

– Удобная сила, – мягко улыбнулась ей Спящая, но Немо в ответ мрачно покачала головой.

Только что возникшее взаимопонимание, такое удивительное для двух одиночеств, вот-вот должно было снова исчезнуть. Не зная, как исправить неуместную реплику и обойти больную тему, Спящая подняла свое яркое сокровище в глянцевой обложке и протянула Немо, давая понять, что знает о ее любви к книгам.

Секундное напряжение, и Немо, растерянно улыбнувшись, приняла ее приглашение. На очень короткое мгновение Спящей показалось, что в комнате даже посветлело и мама Лиса одним глазком выглянула из-за туч. Руки с неровно обкусанными ногтями погладили острые углы и раскрыли том на первой странице.

– Дорогущее, наверное, – выдохнула Немо, проглядывая статьи о достопримечательностях разных стран и почти игнорируя красочные фото.

– Почти на четыре тысячи потянула. Копила с подработок, уж сильно мне хотелось что-то такое для моих «путешествий», – пояснила Спящая, наблюдая за восторгом гостьи с едва заметной улыбкой. – Я-то вряд ли где-то там побываю. Не с моим здоровьем.

Страница так и осталась неперевернутой. С жадностью скользящие по строчкам глаза Немо застыли, но смотреть на хозяйку комнаты она не стала, делая вид, что все еще читает. Спящая, привыкшая к самой разной реакции, терпеливо ждала. Чаще всего она слышала удивленно-недоверчивое «А ты что, больная?» или «А что с тобой?». Почему-то добрая половина встреченных ею людей считала, что если у нее на месте все конечности и она может ходить и говорить, то она просто избалованная лентяйка, которая сидит у родителей на шее. Спящая уже с этим смирилась. Каждому тыкать справку в нос не будешь.

– Что-то серьезное? – очень тихо уточнила Немо. – Я не могу это почувствовать… Я не умею.

– С кровью проблемы. Еще в десять лет выявили. – Особо в подробности Спящая не хотела вдаваться и только махнула ладонью, пытаясь придать своему тону беспечность. – Оттуда и астения и все прочее. Хочешь спросить, как меня сюда отпустили? Новый курс лечения еще не скоро, а всю жизнь торчать в квартире – не дело. Я нашла убедительные аргументы для родителей.

Она бодро подмигнула Немо, и та неловко улыбнулась в ответ, снова утыкаясь в книгу.

– А книга – потрясающая. Хотя текста маловато.

– Я же как маленький ребенок, – рассмеялась Спящая. – Мне главное – большие картинки.

– Попались! Вы мне и нужны. Обе! – Пакость, резко пахнущий дождем, буквально ввалился в комнату и остановился на пороге, глядя на девушек так, словно поймал их на месте преступления. Его неизменная рубашка и джинсы сейчас досыхали где-то в относительно теплом уголке корпуса, он поменял их на серую футболку и спортивные штаны. – Ничего не хотите мне рассказать?

Он бывал в ее спальне и раньше, но прежде всегда стучал и заходил после приглашения. Пару раз приносил приготовленную на кухне еду и спрашивал, ничего ли ей не надо. Пакость уже зарекомендовал себя в «Еце» как личность, мягко говоря, непростая, и такое отношение Спящей хоть и льстило, но и немного настораживало. Поэтому чаще всего их общение сводилось до ничего не значащего обмена несколькими приветливыми фразами строго по делу.

– Можно было и постучать… – немного растерянно заметила она, выпрямляясь на кровати.

На простую, казалось бы, фразу Пакость отчаянно потряс головой. Рука его рассеянно метнулась к карману, где лежали сигареты, потом коснулась губ, но вытягивать пачку он не стал.

– Да нет уж, я больше не стучу… Тут и без меня хватает.

Он дошел до ближайшей кровати, стараясь при этом держаться подальше от Немо. Сунул костлявые кисти в карманы, нервно облизнул губы, но больше ничего не сказал, так и не став требовать ответ на свой вопрос. Что-то было не так. Совсем на него не похоже…

Холодок забытого ночного страха пополз по спине Спящей, и она нервно смяла край одеяла.

Немо неожиданно поежилась и, опустив книгу на колени, обхватила себя руками.

– Пакость, ты чего? – испуганно спросила она. – Ты боишься?

– Ничего я не боюсь, – огрызнулся тот. – А вот вы – боитесь. Лис сказал, что вы ночевали вместе…

Вот оно что! Спящая шумно выдохнула, и они с Немо обменялись напряженными взглядами. Рыжий художник частенько заглядывал к ней вечером. Самый странный из них обладал каким-то совершенно детским очарованием и неуемной фантазией. Впервые он пришел к ней еще в один из первых дней, просто чтобы познакомиться, и в первый же вечер, обрадованный угощением – простенькой карамелькой, завалявшейся в сумке, – негромко спросил:

– А ты знаешь, куда пропадают воздушные шарики, когда лопаются?

– Не знаю, – честно призналась Спящая тогда, и мальчишка принялся рассказывать ей о Стране Воздушных Шариков, куда они перемещались, лопнув на земле. По словам Лиса, он был там, когда еще жил с мамой среди туч.

Неудивительно, что Лис заглянул к ней среди ночи.

– А почему сразу испугались? – напряженно отозвалась Немо, не давая Спящей ничего сказать.

– Да чтобы ты с кем-то просто так в комнате находилась? – фыркнул Пакость. – Да и свет у тебя горел, мобильный валялся, одежда тоже. Видимо, спешила убраться…

Девушка нахмурилась, поняв, что недооценила собеседника. Соображал Пакость отлично, хоть и нечасто это демонстрировал.

– Я слышу ночью чье-то дыхание, – негромко начала Спящая, решив не дать этому ненужному спору продлиться. – И чувствую взгляд. Лис тоже говорил, что на него кто-то смотрит. Он, конечно, всегда что-то странное видит, но сейчас я ему верю. И Немо дыхание слышала. И шорохи разные…

– А стук? – напряженно спросил Пакость, вмиг перестав ухмыляться.

– Стук? – в один голос переспросили девушки, снова обменявшись взглядами. На этот раз испуганными. Холодок переполз в желудок Спящей и свернулся там противным тяжелым комком. Она посмотрела на свою постель, словно могла видеть надписи через матрас.

– Тук-тук-тук… – прошептала Немо, глядя на Пакость расширившимися глазами.

– Тук-тук-тук, – отозвалась вслед за ней Спящая, словно это был какой-то пароль.

На лице незваного гостя проступила пугающая бледность, завидев которую Немо вскочила.

– Ты слышал?! Ты слышал что-то подобное?

– Слышал, ага… – Хриплый голос Пакости дрогнул. – Сегодня. Рано утром. И я точно знаю, что это не был ни один из вас. Там вообще никого не могло быть.

Он пересказал им утреннее происшествие максимально сжато и сухо, но сам тон и подрагивающий голос пугали не меньше самого рассказа. Пакость боялся. Пакость. Тот самый, который излазил в одиночку всю территорию лагеря и прилегающий лес. Спящей очень захотелось нырнуть под одеяло с головой и заткнуть уши. Пакость совсем не походил на того, кого легко напугать. Это не они, девчонки, которые от упавшего крема чуть крик не подняли.