Текст книги "Измененная"

Она жила в высоком многоквартирном доме в Вествуде. В лифте он объяснил, что его прабабушку зовут Марион, но он называет ее Баби. Она не любит называть свой возраст, но по его предположениям ей двести лет.

Когда она открыла дверь, то оказалась совсем не такой, как я ожидала. Она была крошечная, а волосы у нее были не серебряными или белоснежными, а мягко-кремовыми. На ней был серый кашемировый тренировочный костюм. Но самым странным оказалось то, что она демонстрировала свои морщины гордо, не прибегая ни к хирургическим подтяжкам, ни к омолаживающим процедурам.

Взяв меня за руку, она отвела меня к креслу. От нее пахло лавандой.

– Блейки, экран не желает включаться. – Она присела рядом со мной на небольшой диванчик. – Он предупредил меня, что, возможно, приведет подругу. Мне так приятно с вами познакомиться!

Блейк сел рядом с Марион и начал работать, держа ее мини-экран на ладони.

Она потрепала его по руке.

– Он такой хороший мальчик! Я не сторонница всех этих негативных разговоров о молодежи. Знаете: о тех, у кого нет нормальных домов, как у вас двоих. Все говорят, что они только и знают, что дерутся, воруют и все ломают и портят. Это не все, чем они занимаются, – просто то, о чем мы слышим. И я не сторонница определения их в учреждения. Это неправильно. Как они смогут стать нормальными членами общества, если мы не будем их в него интегрировать?

Я смогла только кивнуть. Если бы она знала мою подлинную историю!

Марион подалась к Блейку и указала на появившийся в воздухе экран:

– Ты его уже наладил?

– Там просто аккумулятор отошел, – объяснил он.

– А вы уже знакомы с моим сыном? С дедушкой Блейка?

Марион указала на картину, висевшую на стене.

Я покачала головой.

– Он сенатор, вы не знали? – Она радостно улыбнулась. – Сенатор Клиффорд Хэррисон.

– Правда? – Я посмотрела на изображение серьезного старичка. – Ты на него похож, – сказала я Блейку.

– Похож, правда? – подхватила Марион.

– Баби… – запротестовал Блейк.

– А с чего это мне не гордиться моим собственным сыном? И моим правнуком? – Она ущипнула его за щеку. – Он такой внимательный! Постоянно мне звонит. И приезжает, когда он мне нужен. Про многих ли внуков можно такое сказать?

Он покраснел. Как мило!

Когда мы спускались в лифте, я смотрела на Блейка с еще большей завистью.

– А ты мне не сказал, что твой дед – сенатор.

Он сунул руки в карманы и пожал плечами:

– Ну вот, теперь ты знаешь.

Мне понравилось, что он не считал нужным хвастаться.

– Она чудесная! – сказала я, кивком указывая на квартиру его прабабушки.

– Баби – чудо! Хотел бы я, чтобы моя бабушка была на нее похожа.

Лифт остановился, и мы вышли из дома. Блейк отдал парковщику свой номерок.

– А она не разделает взгляды Марион?

Он покачал головой.

– Главное, чтобы ей можно было делать покупки в шикарных магазинах, – и тогда все в мире хорошо. А что у тебя? Какая у тебя бабушка?

Я опустила голову и стала смотреть себе под ноги.

– Вроде твоей.

– Обидно.

Я намеренно не стала его спрашивать про его деда. Похоже, ему не слишком нравилось, что он такой важный сенатор.

Когда мы вернулись в Бел-Эйр, было уже темно. Он остановил машину на улице у самых ворот и выключил двигатель. Дом миссис Винтерхилл сиял теплыми золотистыми огнями.

– У меня был отличный день, – сказал он.

– У меня тоже. – Мне необходимо было попросить у него об одолжении, но я совершенно не знала, что сказать. И потому я просто выпалила: – Мне надо, чтобы ты сделал для меня одну вещь.

Он смотрел на меня всего секунду.

– Все, что тебе надо.

– У тебя нет какого-нибудь листка бумаги? И ручки?

Он открыл бардачок, вытащил оттуда ручку и блокнот и вручил их мне. Я нарисовала ему план – насколько я его запомнила.

– Мне нужно, чтобы ты поехал вот сюда.

Я указала ему нужное здание.

Он рассматривал мой рисунок.

– Что это за место?

– Пустующее офисное здание.

– Смеешься?

– Пожалуйста! У одного моего друга проблемы. Ему нужны вот эти деньги. – Я вытащила из сумки всю наличность. – Когда ты туда приедешь, припаркуйся в переулке. Не выходи из машины, если кого-то увидишь. Если все чисто, входи вот в эту дверь и поднимайся прямо на четвертый этаж. Как только поднимешься, позови его по имени – Майкл – и скажи: «Кэлли прислала тебе весточку». Подожди, чтобы он вышел, в комнаты не заходи.

Я протянула Блейку деньги, но он их не взял.

– Ты ведь шутишь, да? – спросил он с нервным смешком.

– Я серьезно. – Он напомнил мне Майкла. Похоже, мне суждено иметь дело с упрямыми парнями. Я протянула деньги так, чтобы они касались его руки. Он все равно их не взял. – Как только он выйдет, отдай ему деньги. И вот это. – Я вручила ему сложенный рисунок. – Он тебе поверит, когда вот это увидит. Спроси у него, как там все, – он будет знать, о чем идет речь. Если он не захочет брать деньги, позвони мне, и я с ним поговорю.

– А ты не хочешь тоже поехать?

– Мне бы очень хотелось. – Было бы так здорово увидеть Тайлера! – Но я не могу.

Иначе в «Целях» узнают, что я туда поехала.

– Звучит как-то странно.

– Там не так чтобы безопасно. Так что уезжай как можно скорее.

Он неохотно взял у меня деньги.

– Не тревожься, я так и сделаю.

– Спасибо, Блейк. За то, что взялся за это.

– Ну, для тебя же это важно. – Он заглянул мне в глаза. – Значит, для меня тоже.

Он так много для меня делает! Я привыкла ходить по таким местам, но он-то нет! Все сразу поймут, что он чужак.

Но на эти деньги Тайлеру можно будет купить еды и витаминов.

– И спасибо, что не задаешь вопросов.

Я вышла из машины. Не дав мне закрыть свою дверь, он высунулся наружу.

– Но не гарантирую, что не буду задавать их в будущем, – заявил он. – Эти вопросы.

Я улыбнулась. Было так приятно слышать это слово – «будущее». Но тут же мне стало стыдно: ведь бедняга Блейк не знает, что у нас нет будущего: у принца и нищей простолюдинки. Однако все это отошло на задний план: со мной начало происходить нечто очень реальное.

Руки у меня вдруг заледенели.

Онемели.

На меня накатило головокружение, словно кто-то стремительно покружил меня десять раз. И, как Алиса, погнавшаяся за кроликом, я полетела в глубокую темную дыру.

Глава 8

Когда я очнулась, то обнаружила у себя в руке пистолет.

Что?

Пистолет?

В чем дело?

Я защищаюсь? У меня на лбу выступили капли пота. Сердце у меня забилось так сильно, что я совершенно определенно его слышала.

Кто на меня нападает?

Я сжала рукоять обеими руками, положив палец на спуск.

Мое прерывистое дыхание отдавалось у меня в ушах. Я была готова стрелять.

Вот только рядом никого не было.

Я была совершенно одна и стояла в центре чьей-то спальни. Большой, шикарной. Похожей на музей. Я ее узнала.

Хелена! Это спальня Хелены.

Что случилось?

У меня в голове мелькали какие-то картинки. Лица, машины, улыбки вспыхивали, словно выпрыгнувшие из воды рыбки. Но стоило мне попытаться сосредоточиться на какой-то, как она уже исчезала.

Я посмотрела на пистолет, который держала в руках. Это оказался «глок-85». Я из похожего один раз стреляла, но этот оказался модифицированным.

На нем стоял глушитель.

Я проверила, заряжен ли пистолет. Оказалось, нет. Я прошла к туалетному столику и положила оружие на него. Как только я это сделала, на меня нахлынула обжигающая боль, от которой я скрючилась. Давление распространялось от моей шеи ко лбу: казалось, мой череп вот-вот взорвется, словно проснувшийся вулкан.

Пытаясь прекратить пульсирующую боль, я сжала виски. Я рухнула на колени, раскачиваясь из стороны в сторону. Боль накатывалась волнами. Стоило мне решить, что все закончилось, – и она начиналась снова.

Мне показалось, что прошла целая вечность, но, наверное, всего через считаные минуты боль наконец ушла. Я ждала, опасаясь, что это окажется просто затянувшейся паузой между двумя волнами, но все прошло. Казалось, будто где-то нажали какую-то кнопку. Я согнулась на полу: ладони холодные и липкие, тело вымокло от пота.

Тишина в комнате ошеломляла. Все мои чувства обострились.

Я встала на ноги и оперлась на туалетный столик. Мысли у меня неслись лихорадочным потоком.

Зачем Хелена держит в спальне «глок»? Для защиты? Но он больше и тяжелее, чем типичный пистолет, который на всякий случай держат в прикроватной тумбочке. Старушке с таким справиться было бы сложно.

И зачем понадобился глушитель? Это – дурной знак.

Я обратила внимание на то, что одна из дверец гардеробной открыта. Перед ней на ковре лежал какой-то футляр. Я подошла ближе и убедилась в том, что это – футляр от оружия. Я вернулась за пистолетом и положила его в выемку, в которую он идеально вошел.

В гардеробной было сдвинуто ковровое покрытие, под которым в полу оказался тайник. Его размера хватало как раз на футляр для пистолета. Я закрыла футляр, положила его в тайник и вернула на место ковер.

От того, что пистолет скрылся из вида, мне стало чуть легче.

После этого я попыталась сориентироваться. Что я делала до отключки?

Блейк! Я прощалась с Блейком. Я дала ему деньги для Тайлера и вышла из машины. Было поздно. А сейчас за окном сияло солнце. Часы показывали 3.00.

А где та кожаная сумка, с которой я ездила? Я повернулась на месте – и нашла ее на секретере. Открыв сумку, я вытащила мобильник, чтобы выяснить дату.

Было… завтра. Значит, я отключилась на восемнадцать часов. А потом почему-то пришла в себя.

Я решила, что сейчас я вернулась в собственное тело по той же причине, по которой резко очнулась в первый раз, в ночном клубе. Меня захлестывали вопросы. Этим кто-то управляет или все происходит совершенно случайно? Может, с моим нейрочипом что-то не так? Случалось ли такое с другими донорами – или я особенная?

«Не сложнее, чем заснуть». Ага, как же!

Скорее всего в этот период контроль над телом возвратился той женщине, которая была моим арендатором. У Хелены уже был этот пистолет: это было понятно по наличию тайника у нее в спальне. И когда я очнулась, я как раз находилась в этой спальне и держала ее пистолет. Если моя теория верна, то, значит, к Хелене вернулось управление моим телом после того, как я попрощалась с Блейком. Сказала ли она ему что-нибудь или просто ушла в дом? Сказала ли она что-нибудь Юджинии?

Я не знала, как мне следует поступать. Что говорить, о чем не говорить. Очень страшно не знать, чем без тебя занималось твое собственное тело.

А Тайлер? Блейк его нашел? Я схватила телефон и отправила Блейку эсэмэску. Он не ответил.

Пистолет. И не просто пистолет. «Глок», с глушителем. Это не просто развитие меткости: это нечто такое, на что я не подписывалась.

Мне надо возвращаться в «Лучшие цели».

В гараже я обошла стороной желтую ракету Хелены и направилась к небольшой синей спортивной машине, стоявшей в самом конце ряда. Она не кричала «Посмотрите на меня!», как этот космический корабль. Через стекло я увидела пушистого зеленого инопланетянина, подвешенного к зеркалу заднего вида. Не в Хеленином стиле. Наверное, это машина ее внучки.

Ключ висел на специальной вешалке на стене – с цепочкой, на которой болтался еще один крошечный инопланетянин, только меньшего размера. Я села в машину и включила навигатор. У этого оказался голос персонажа из старого мультика.

– Куда? – спросил навигатор щебечущим голоском.

– «Лучшие цели», Беверли-Хиллз.

Прошло несколько секунд, а потом он сказал:

– Место найти не удается.

Ну конечно же! «Цели» не должны быть зарегистрированы.

– Новый адрес, – сказала я, настраивая устройство на ручной ввод.

Я уже начала записывать адрес, когда вернулся Голос.

«Кэлли… не надо… не возвращайся в «Цели». Ты меня слышишь? Тебе нельзя возвращаться… Это опасно… Очень опасно».

У меня по спине побежали мурашки.

«Опасно», – сказал Голос. Точно так же, как в первый раз. Эта таинственная особа последовательна. Она явно очень ясно предостерегает меня от возвращения в «Лучшие цели».

– Почему? – спросила я у Голоса. – Ты можешь объяснить мне почему?

Молчание.

– Кто это? – спросила я. – Хелена?

Ответа не было.

Пистолеты. Предостережения. Опасность. Мне не нравится приходить в себя с пистолетом в руке, но я хотя бы умею обращаться с пистолетом. Я понятия не имею, что ожидает меня в «Целях».

Я отключила двигатель и вернулась в дом.

Я достала Хеленин компьютер, чтобы разузнать о ней хоть что-то. Если это она захватывает мое тело всякий раз, когда я отключаюсь, то мне необходимо узнать как можно больше.

Зачем ей понадобился пистолет? Может, ее кто-то преследует – и теперь я стала объектом преследования для этого убийцы?

Кто из ее друзей знает, что она арендатор? Если не считать того отправителя эсэмэски, который ее не одобрил. Если это друг.

Я начала просматривать компьютерные файлы Хелены. Больше ста лет воспоминаний, работы, писем, фотографий. Я пролистала их и выяснила, что ее сын и его жена были убиты во время войны, как и большинство людей их возраста. У них была дочь Эмма, моя ровесница. То есть она – внучка Хелены.

Я перешла на «КамПейджиз» – порталы к тем кускам жизни, которыми людям хотелось делиться. По-настоящему самовлюбленные типы записывали свой день целиком и запускали его на экране или в голографическом режиме. По-настоящему психованные ребятишки вообще их не отключали.

У Хелены не оказалось собственной страницы, но в этом не было ничего необычного. Многие старички стирали свои страницы, когда им исполнялось сто лет. Типа, решали, что стали слишком зрелыми для такой чепухи.

Что меня удивило – так это то, что страничка Эммы оказалась стерта. Я провела поиск по ее имени – и обнаружила объявление о ее похоронах. Двухмесячной давности. Причина смерти не упоминалась.

Я вспомнила спальню девочки-подростка, в которую заглянула в ту первую ночь, когда обследовала дом. Я встала, прошла по коридору и зашла в комнату Эммы.

Печаль опустилась на меня, словно густой туман. Свет проходил в комнату сквозь тончайшие белые занавески, замерзая в неподвижном воздухе. Это была не столько спальня, сколько мемориал. Что-то мелькнуло на краю моего поля зрения. Я повернулась к тумбочке. Фоторамка прокручивала памятные снимки, безостановочно демонстрируя их пустой комнате.

Я села на край кровати, чтобы присмотреться внимательнее. У меня защемило сердце при мысли о нашей фоторамке, исчезнувшей навсегда. Надпись под этой гласила: «Эмма». Она была похожа на свою бабушку: тот же волевой подбородок, то же своевольное лицо. У нее был уверенный и спокойный вид богатой девочки, хоть она и не обладала той красотой, которая необходима, чтобы стать донором. Кожа у нее была чудесная, а вот нос оказался чуть длинноват. Все снимки демонстрировали шикарную жизнь избранной: игра в теннис, премьера оперы, каникулы в Греции (на этом снимке она обнимала обоих родителей).

Мой взгляд скользнул по ее комнате. После ее смерти прошла всего пара месяцев. Похоже, Хелена ничего здесь не тронула. Я бы сделала то же самое для моих родителей, если бы имела возможность остаться жить в нашем доме.

Тем не менее одна вещь все-таки исчезла. Компьютера в комнате не оказалось.

Я прошла к шкафу, чтобы поискать какие-то секреты. Именно там люди обычно их прятали. Я увидела, что на верхней полке полно головных уборов и ярких коробок для хранения вещей. Пододвинув стул, я забралась на него и начала поиски Эмминых воспоминаний.

Я просмотрела все, что было на той полке, заглянула под кровать и во все ящики, перебрав там все вещи. Я ничего не нашла. Я уселась на стул, ухватившись за подбородок. Мой взгляд остановился на единственной вещи, которую я не обследовала: на шкатулке для украшений, которая стояла на ее туалетном столике. Я не рассчитывала найти там какие-то подсказки – просто больше осматривать было нечего, если не считать ее косметики.

В шкатулке я обнаружила золото и серебро, смесь драгоценностей и бижутерии, подобающих невероятно богатой шестнадцатилетней особе.

И еще одну вещь, которую совершенно не ожидала увидеть: браслет для талисманов.

И не просто какой-то обычный браслет, а серебряный, с маленькими спортивными талисманами. Теннисная ракетка, воздушные лыжи, коньки… Я прикоснулась к ним и увидела знакомое объемное изображение кружащихся коньков.

Я приложила его к тому браслету, что был у меня на запястье, – тому, который подарила мне Дорис.

Они оказались совершенно одинаковыми.

Откуда Эмма могла его взять? Ответ мог быть только один – и от него у меня загорелись щеки.

Эмма была так отвратительно богата, жила в этом дворце и могла иметь все, что пожелает! Зачем ей было продавать себя банку тел?

* * *

В тот вечер я прикатила в клуб «Руна» на синей спортивной машинке – той, что принадлежала Эмме. Я вышла из нее в микроплатьице от кутюрье, обнаруженном у Эммы в гардеробе. Аксессуары – туфли на высоком каблуке, колье и сумочка – тоже были позаимствованы у Эммы. Я уложила волосы в прическу, которую видела на ее фотографиях: зачесала их назад со лба и закрепила заколкой с бриллиантами. Увидев мое лицо, никто меня с ней не спутал бы, но в полутемном клубе и со спины… Я решила, что так будет нормально. Может, мне удастся выловить кого-то, кто был с ней знаком.

Время было ранее, так что музыка еще оставалась на такой громкости, что можно было слышать чужие разговоры. На этот раз я чувствовала себя увереннее. Я шла медленно, давая глазам время привыкнуть к темноте. Шествуя по залу, я пыталась воспроизвести походку Мэдисон и мысленно проделывала ее тест «настоящий или арендатор» в отношении всех встречных.

Посмотрев в сторону бара в стиле астротех, я убедилась, что все места за ним уже заняты. Вблизи от него не оставалось ни одного свободного кресла на антиграве. Я ненадолго остановилась у зеркальной колонны – и ко мне подошла незнакомая девица. Пора провести тест Мэдисон. Она была потрясающая: длинные прямые рыжие волосы, зеленые глаза, фарфоровая кожа, словно светящаяся изнутри. Арендатор.

– Ну-ну. – Она осмотрела меня. – Впечатляющее тело.

– Спасибо, – отозвалась я. – Мне нравится.

– Привет, Хелена! Узнаешь?

Она придвинулась ближе и понизила голос.

Она продемонстрировала мне мобильник. Поверх экрана мигали сердечки. Рядом с ними было имя Хелены.

– От моего синхронизатора не спрячешься! – объявила она.

Я вытащила мой – Хеленин – телефон. На нем тоже мигали сердечки. Рядом с ними было написало: «Лорин».

– Это ты мне написала! – сказала я. – Позавчера.

– Конечно, я! Кто же еще! – раздраженно бросила она.

Значит, эта старушка – не только хорошая подруга Хелены, но и, возможно, единственная, кто знает, что Хелена стала арендатором… если не считать домоправительницы. Странно, что Лорин пыталась отговорить Хелену от аренды, если сама тоже взяла донорское тело.

– Ну а я все-таки приняла решение, – нашлась я с ответом. – А ты мой характер знаешь.

– Упрямее Кейт из «Укрощения строптивой».

Я решила ответить на комплимент, который она сделала мне, когда только подошла.

– Отлично выглядишь. Удачный выбор.

– Как ты можешь такое говорить? – Она прижала ладонь к своей безупречной щеке. – Да покарает небо нас обеих! Мне ужасно неприятно это делать, использовать вот так тело этой бедняжечки. – Она опустила взгляд на тело, которое взяла напрокат. А потом она снова вскинула голову, и ее рыжие пряди сверкнули в неоновом свете от бара. – Но ты твердила, что если они решили сделать жертвами тысячи несчастных подростков, нам можно воспользоваться несколькими, чтобы им помешать.

Похоже, у Хелены был какой-то план, про который Лорин было известно.

– У тебя всегда была хорошая память, Лорин.

– Не зови меня так! – Она придвинулась ближе. – Я теперь Рис. – Она выразительно выгнула брови, подчеркивая свои слова. – И нам не стоит рисковать и слишком долго разговаривать. Кто-нибудь может нас увидеть и обо всем догадаться. – Она осмотрелась. – Кажется, ты пока ничего необдуманного не сделала, иначе я прочла бы об этом онлайн.

– Не сделала.

– И не делай. – Она прикоснулась к моей руке. – Умоляю тебя! Мы с тобой в одинаковом положении, но такими методами ничего решить нельзя. Все станет только хуже.

Она говорила обиняками, не уточняя, что за план был у «меня».

Она отстранилась и обвела взглядом зал.

– Я пошла. У меня появилась одна зацепка.

Я удержала ее за плечо.

– А мы не можем встретиться завтра? В каком-то месте, где будет потише?

Она сделала шаг назад, так что моя рука повисла в воздухе.

– С одним условием: ты прислушаешься к голосу разума.

– Не исключено, что я тебя удивлю.

Я подумала, что, возможно, удивлю и сама себя.

Она наклонила голову к плечу, словно была заинтригована, сделала еще шаг назад – и застыла на месте, меряя меня взглядом.

– Разве это не Эммино платье? – спросила она.

Поскольку она считала меня Эмминой бабушкой, это должно было выглядеть довольно-таки гадко. Однако отпираться было бесполезно.

– Да.

– И ее колье?

– И туфли. – Мне стало тошно. Сейчас я потеряю эту старушку, а она мне нужна, мне нужны ее ответы. – Я подумала, что так смогла бы привлечь их внимание.

Она кивнула:

– Умно.

Она оставила меня в толпе. Я стала вглядываться в других посетителей клуба, пытаясь понять, нет ли здесь Блейка. Одно из кресел оказалось свободным – последнее из четырех мягких сидений вокруг кофейного столика. Остальные занимали два парня и девица. Девица поймала мой взгляд – и приглашающе махнула рукой.

– Здесь не занято.

Девица сняла с кресла сумочку и похлопала по подушке, словно приглашая комнатную собачонку.

Я к ним присоединилась, потому что они явно были арендаторами – словно сошли со страницы модного журнала. Два красивых парня – один смуглый в костюме европейского покроя, а второй – ослепительный азиат, облаченный в черную замшу – и девица с блестящей черной кожей и длинными прямыми волосами. Их лица и тела были стопроцентно безупречными.

Может, они смогут что-то рассказать мне про Эмму. Но мне надо быть осторожной, чтобы не проговориться и не выдать мою тайну.

– Выпить хочешь? – спросил меня парень в костюме.

У него был напевный говор и глаза с поволокой – такие я видела только у звезд в старых индийских мюзиклах.

– Нет, спасибо.

Я постаралась, чтобы это прозвучало с искушенным равнодушием.

– Меня зовут Радж. По крайней мере, здесь.

Он покосился на своего приятеля – и оба засмеялись.

Они все посмотрели на меня, ожидая, чтобы я представилась.

– Зовите меня Кэлли. – Я округлила глаза. – Все еще не привыкла откликаться на это имя.

– А я никак не привыкну к этому акценту, – сказал Радж, указывая на свое горло.

Это вызвало у всей троицы новый приступ смеха.

Девица кивнула мне. Ее звали Брайони: у нее была внешность модели, стройные руки и ноги были усыпаны блестками. Скуластого парня-азиата звали Ли. Мне пришлось напомнить себе, что на самом деле они отвратительные стариканы.

– Значит, это твой первый раз, Кэлли? – спросил Радж.

– Это так заметно? – поинтересовалась я.

Все трое захихикали.

– Мы раньше этого тела не видели, – объяснила Брайони. – Оно славное.

– Да, отличное, – поддержал Ли.

– И как это тебе, нравится? – поинтересовался Радж.

Я пожала плечами:

– Неплохо.

– А что ты делала? – спросил он, чуть ухмыльнувшись. – Или это твой первый вечер?

– Да не слишком много. Ездила верхом.

Они заулыбались.

– Это весело, – сказал Ли. – А где?

– На частном ранчо.

– У арендатора? – уточнил Радж.

– Нет.

Они переглянулись.

– У настоящего подростка? – переспросил Радж.

Я обвела взглядом всех троих. Вид у них был встревоженный.

– А в чем дело? – спросила я.

– Ну… просто такое не одобряется, – объяснил мне Радж.

Брайони подняла руку и прикоснулась к моему запястью.

– Не обращай внимания. Ты платишь деньги, чтобы приятно проводить время. Разве мы все этого не заслужили?

– Кстати об этом: давайте свалим отсюда и развлечемся по-настоящему, – предложил Ли.

Он подался вперед, озорно ухмыляясь.

Радж допил минералку и стукнул бутылкой об стол.

– Отличная мысль.

Они встали. Брайони подхватила меня под руку.

– Пошли. Пошепчемся о девичьем. Обожаю помогать тем, у кого это первый раз. Ты вяжешь крючком или на спицах? Или вышиваешь?

Может, дело было просто в том, что я была им чужой, а эти трое были друзьями, но меня не оставляло такое чувство, будто они знают что-то такое, чего не знаю я.

Может, если я отправлюсь с ними, они посвятят меня в свои секреты.

* * *

Мы все ехали в открытом автомобиле Ли, и ветер трепал мне волосы. Я сидела сзади с Брайони, а Радж устроился впереди, рядом с Ли.

– Куда мы едем? – спросила я.

– Откуда я знаю? – ответила Брайони. – Это наверняка опасно и ужасно глупо.

– Мы угонщики, – сказал Ли.

– Это не твоя машина? – удивилась я.

Радж сдавленно хохотнул:

– Это совсем другой угон.

Ли беззаботно несся по улицам:

– Почти приехали.

Он бросил машину в крутой вираж, и я увидела овраг, через который был перекинут мост. Там уже стояло несколько машин. Я успела заметить стремительное движение: что-то удалялось от моста.

– Вон они! – сказал Ли, вытягивая руку.

– Нет. – Радж тряхнул головой. – Ни за что в жизни.

– Это ты про его жизнь?

Ли указал на живот Раджа, а потом ткнул в него пальцем.

Оба парня захохотали.

– Нам туда? – спросила я.

– Это не смешно, – проворчала Брайони.

– Это не смешно – это весело! – заявил Ли.

Скоро мы уже припарковались рядом с остальными машинами.

Парни убежали из машины к толпе, собравшейся на середине моста. Я схватила Брайони за руку.

– Что это? – спросила я недоуменно.

– Упругий прыжок. Идиоты прыгают с моста, а не превратиться с блин им помогает тонкая техстраховка. Она якобы достаточно умная, чтобы подладиться к твоему весу и скорости. – Чуть помолчав, она повторила: – Якобы.

– Похоже, это опасно.

Она пожала плечами:

– Ну, это хотя бы не твое тело.

Мы вцепились в ограждение, отделявшее нас от падения вниз, в ущелье, с огромной высоты. Ветер трепал нам волосы, а мы смотрели, как какой-то парень бросается с моста и летит к сухому руслу. Я охнула и зажмурилась.

– Нет, смотри! – потребовала Брайони, глядя вниз.

Он все падал и падал, оказавшись в опасной близости от того, чтобы врезаться в землю, но техстраховка остановила его полет в последний момент, как и обещала Брайони. Он подлетел вверх на такую высоту, что парни смогли втащить его обратно на мост.

Радж и Ли стояли в нескольких метрах от нас у ограждения и о чем-то спорили.

– Брайони, – повернулась я к ней, – мне нужно кое о чем тебя спросить.

– Да, милочка, конечно.

– Ты никогда не встречала донорское тело по имени Эмма?

Брайони уставилась на меня. Может быть, она пыталась вспомнить.

– Она была высокая, со светлыми локонами и резкими чертами лица, – подсказала я.

– Ничего не припоминаю. Она что-то тебе сделала?

– Нет. Мне просто хочется найти кого-то, кто бы ее знал.

– Извини. Ничем тебе помочь не могу. Спустя какое-то время все эти доноры начинают казаться одинаковыми, знаешь ли.

– А твои друзья? Они не могли с ней встречаться?

– Сомневаюсь. Несмотря на все их хвастовство, они на самом деле мало занимались арендой. – Она посмотрела на Ли и Раджа. Ли готовился к прыжку. – Не может быть!

В следующую секунду тело Ли превратилось в черную пулю, разрезающую воздух и, словно в замедленной съемке, летящую вниз.

Вот вам и контракты и правила!