Текст книги "Российский колокол. Спецвыпуск. «Новогодняя молния»"

Российский колокол. Спецвыпуск. «Новогодняя молния»
Ежеквартальный журнал художественной литературы

© Интернациональный Союз писателей, 2023

Слово редактора

Андрей Ложкин

шеф-редактор журнала «Российский колокол»

Завершился еще один год. Подводя итоги, мы признаем, что он выдался трудным, но все-таки ждем нового, строим планы на будущее, надеясь, что 2023 год будет лучше.

Интернациональный Союз писателей и «Российский колокол» хранят добрую традицию – отмечать важные события спецвыпусками журнала. Этот номер – подарок для наших авторов и читателей, которые были с нами, с кем вместе мы преодолели нелегкий год.

Номер получился красочным и разнообразным. Проза Альберта Кайкова радует добрым юмором, произведения Анастасии Романовой – необычным взглядом на жизнь, повесть Игоря Щепёткина – психологизмом и остротой проблем.

Но в первую очередь в выпуске много произведений, посвященных празднику. История Эдуарда Дипнера – новогодняя комедия, смешная и грустная. Александра Мазуркевич рассказывает о чуде, которое сотворила доброта, а Олег Штельман в своих стихах напоминает о другом чуде – Рождестве Христовом. Духовную тему продолжают очерки Вячеслава Кашина, посвященные красоте Валаама.

Но праздник – не для всех счастье. Животные то пугаются грома салюта, то становятся ненужными и несчастными подарками. Ольга Черниенко напоминает, что мы, люди, в ответе за питомцев. О той же ответственности, о дружбе пса и кота, о верности человеку пишет Алла Суховей.

Конечно, в новогоднем сборнике многое предназначено для детей. Им адресована новогодняя история Алевтины Кудри, сказка Натальи Каратаевой, рассказы Валерия Шилина. Тему продолжает Владимир Голубев. Сам писатель-сказочник, он рассказывает об Анне Зонтаг – тоже сказочнице, современнице В. А. Жуковского. Также литературным исследованием занимается Рамиз Аббаслы, к истории и политике обращается Андрей Полонский. Он представлен в выпуске и как поэт, автор гражданской лирики. К современной ситуации обращается в стихах и Анатолий Анатольев, в горько-ироничной форме – Борис Губанов, в то время как Виктор и Сергей Рассохины размышляют в том числе о прошлом, Василий Струж исследует поэтическую форму, а Сергей Комин и Алексей Хазанский разрабатывают классическое поэтическое содержание.

Завершает выпуск рубрика «12 лучших книг 2022 года».

Праздники окончены, и хочется пожелать всем счастливого нового года – не одной недели каникул, но всего года, чтобы он выдался благополучным и впереди ждали перемены только к лучшему.

Поздравляем!

Поэзия

Анатолий Анатольев

Анатолий Петрович Пичугин (литературный псевдоним – Анатольев) родился 22 октября 1943 года в г. Уссурийске. Доктор технических наук, профессор, главный научный сотрудник Новосибирского государственного аграрного университета, с 1978 года – в должности заведующего кафедрой, проректора, декана.

Заслуженный работник высшей школы РФ. Член Союза журналистов РФ и Интернационального Союза писателей.

Литературная деятельность – более тридцати пяти лет. Написал и издал более двадцати сборников стихов и поэм, семь сборников рассказов, повести и роман.

 
За сотни вёрст опять гремит война —
Фашисты не хотят угомониться:
Палят они в большие города,
В посёлки, даже в малые станицы…
 
 
Палят в мосты, плотины и АЭС,
Палят по школам, садикам, больницам,
Поля сжигают, гробят древний лес,
Уничтожая тех, кто мог бы скрыться…
 
 
Век двадцать первый! Что ты нам принёс?
Вместо покоя, дружбы, счастья, мира —
Смертельную заразу… Злобный пёс
Сожрал миролюбивой ветви лиру…
 
 
Озлобленных нацистов не стада,
А полчища Европу поглотили!
И Украину – добрая страна —
В очаг фашизма быстро превратили.
 
 
И правит отмороженных корней
Злодеев кучка, что нацизм впитали,
И врут о том, что любят с давних дней
Они людей, лишь мира всем желали…
 
 
И тут же просят танков больше дать,
Снарядов подвезти, да и ракеты…
На мир не тянет их! Война, видать,
У них давным-давно в приоритете!
 
 
Девятый год они громят Донбасс
И ЛНР обстреливают часто…
Им невдомёк, что люди здесь хотят
По-русски в мире жить, под солнцем ясным!
 
 
Что им претят бандеровский устав,
Слепое поклоненье дяде Сэму…
Поэтому все, ратниками став,
Геройски защищают кров и стены…
 
 
Что восемь лет прошедшей сей вражды
В отчаянную ненависть скатилось…
А весь народ устал от той пальбы,
Мечтая, пламя войн чтоб укротилось…
 
 
Европа же давно сошла с ума
И научилась вракам так искусно,
Преподнося коварные дела
За доброту и радости без грусти…
 
 
Стандарты поменялись жития —
Лишь фейки стали истиной обманной!
Доказывать не надо, коль статья
Оплачена, придумана, желанна!..
 
 
Трансгендеры и шлюхи здесь в чести
Да «голубых» и «розовых» отрепье —
Пытаются «свободу» обрести,
Показывая тел «великолепье»…
 
 
А честность и порядочность теперь
Забыты и растоптаны повсюду —
Неважно, что за этим хищный зверь
Всю совесть поедает в добрых людях…
 
 
Всё резче мир наш катится на дно,
И есть причина – непременно жадность:
Урвать чужое всё-таки добро
И насладиться жизнью светлой, праздной!..
 
 
А руководство европейских стран,
На кризис и инфляцию не глядя,
Поддерживает русофобий план,
Что объявил американский дядя…
 
 
Не видя, как живёт простой народ,
Не думая о том, как будут править…
А ведь зима, конечно же, придёт,
И уважать ресурсы жизнь заставит!..
 
 
Умело называя зло добром,
Стремится Запад покорить народы,
Не слыша, что уже раздался гром
И молнии несут искру свободы!..
 
 
И только США нужна война —
Она даёт надежду на спасенье:
Долгов ведь три бюджета, что сполна
Для краха и большого разоренья!..
 
 
Как побороть привыкших жить во зле?
Как образумить этих сумасшедших,
Которые погрязли во вранье,
Всё переврав об истинах сошедших?..
 
 
Наверное, России лишь одной
По силам одолеть таких безумцев,
Ещё раз доказав, что русский строй
Способен укротить любое буйство!
 

Август 2022 г.

Борис Губанов

Физик-лазерщик, к. т. н., доцент, автор засекреченных трудов и шуточных текстов песен. Избранный в 1990 г. депутатом двух Советов: в райсовете – зампредседателя, а в Ленсовете – членом Малого совета, – готовился к работе законодателя-профессионала, окончил юрфак Петербургского госуниверситета. Неоднократно баллотировался в Госдуму России и Заксобрание Петербурга, опубликовал ряд статей в газетах.

Одновременно в профессии – поворот к созданию антикварной фирмы, а также к приобретению специальности художника-реставратора. Окончил рисовальные классы Академии художеств. В Петербургской академии культуры преподавал спецкурс по юридическим основам антикварной деятельности. На пенсии вернулся в Мариинский дворец помощником зампредседателя Заксобрания. Зафиксировал свой опыт вперемежку с фантастикой в мемуарах «Жатва» и в стихах.

 
Я смотрю телевизор,
Ты же – только «Ютьюб».
Проживу я без визы —
Без «Ютьюба» ты труп.
 

* * *

 
Вам не нравится мой нос?
Это мировой вопрос!
Не смогли договориться?
Выметайтесь за границу!
 

* * *

 
Покупайте игрушки:
Ружья, танки и пушки!
Будет вам фейерверк
На весь будущий век!
 

* * *

 
В день Христова Рождества
Не случится торжества.
Будем в бункере сидеть
И на ёлочку глядеть.
 

* * *

 
Маски ведьм и колдунов,
Шампуры для жарки!
Доставайте из чулков
Страшные подарки!
 

* * *

 
Не ходите, дети, в поле:
Радиация на воле!
Не ходите, дети, в лес:
Грибы будут до небес!
 

 
Царь Соломон написал на кольце:
То, мол, пройдёт, и это пройдёт.
Если бы знал он, что в самом конце
Всё пройдёт и никто не придёт.
Молитва ученика частной
английской школы в России
Боженька! Ты добрый,
А учитель зол.
Англичанин – «Кобра» —
Закатил мне кол.
Говорит: «Нэ вижу!
Гдэ ахтикл стоит?»
И про «имбесишн»,
Как змея, шипит.
Лучше уж китайский
Буду я зубрить,
Чем по-англичански,
Как собака, выть.
Боженька! Китайца
В школу к нам подкинь.
Ну а англосакца —
Сразу в Шаолинь.
Пусть его поучат —
Об кирпич башкой
Или, ещё круче,
По гвоздям спиной.
Боженька! Ведь предки —
Сразу за дневник!
Смотрят на отметки —
Визг и жуткий крик.
Объясняю маме —
Папа подтвердит:
«Вся страна, как знамя,
На Восток глядит!»
Запад нам не нужен,
Он прогнил до дыр.
Доллар им там служит
Как святой кумир.
Что там происходит?!
Ведь стыда-то нет!
Мальчики заходят
В женский туалет!
Спрашивают в школе:
«Кем ты хочешь быть?
Переделку пола
Запросто слепить!
И не будет драмой
Взять двойную роль:
Сверху будешь дамой,
А внизу – король!»
Господи, помилуй!
Господи, спаси!
К маме моей милой
Целым пронеси!
 

Сергей Комин

Родился в 1977 году в селе Ерема Катангского района Иркутской области. Когда-то эти места описал Вячеслав Шишков в своем романе «Угрюм-река». Учился на отделении журналистики филологического факультета ИГУ, но окончил Иркутский аграрный колледж. Затем – Литературный институт им. А. М. Горького, семинар Эдуарда Балашова, в 2008 году. Публиковался в газетах «Правда Севера», «Усть-Илимская правда», журналах «Сибирь», «Русская сила», «Первоцвет», «Сотворение», «Кукумбер», «Тверской бульвар, 25». В настоящее время живёт в городе Усть-Илимске.

 
Медведь промок. Не выживет. Гангрена.
И, как ни жаль, его нельзя спасти.
Здесь даже ампутация бессильна:
Поражено болезнью всё
Матерчатое тело.
 
 
Тяжёлый запах гниющей ваты забивает ноздри.
Один лишь выход – в печку, в крематорий.
 
 
Прощай, мой мишка, мой собрат по играм,
Мой первый друг, мой первый исповедник,
Которому я только поверял
Свои минуты, тайны и сомненья;
С тобой делил я ложе, сны и утра.
Прощай, мой друг. Увидимся ль?.. Не знаю.
 

 
Так много тебе хочется сказать
и слов и простых и нежных
жестов
которые нельзя иначе знать
не совсем
невесте
той что невозможно быть прежней.
 
 
Но слов этих не напишешь
не поймёшь
нужно
нужно
говорить их чтоб исчезла ложь
на ушко.
 

 
День очередной опять отмучился,
Отошёл, отмаялся, преставился.
Ночь сердечко рвёт когтями-крючьями,
Надо мной глумится, зубоскалится.
 
 
Пережить бы, Господи, мне ноченьку,
Черноты полоску одолимую,
Что любовь украла, изурочила,
Развела с родными и любимыми.
 
 
Всё пройдёт. За то молюсь и верую —
Жизнь одарит много паче чаянья
За разлуку вещую и верную,
Никому не нужное прощание.
 

 
Слабость двулика на наковальне отчаянья,
Изливается криком в припадке безумия.
На перекрёстке судьбы из печалей и чаяний
Невозможно забыть карнавал полнолуния.
 
 
Невозможная память тревожит и мучает,
Пальцем роется в ране и порождает страдания,
Воет волком в луну и от случая к случаю
Подходит к окну и теряет сознание.
 
 
В грудь бы горстку картечи, не дойдя до подножия.
Как забыть твои плечи? Как забыть безнаказанно
Мириады мерцаний-веснушек на коже,
Бесконечность касаний разума разумом?
 
 
Лебединая песня, чуть начавшись, закончилась
Перелётами лестниц и излишним стеснением.
Тлеет твой уголёк, и зерно не испорчено.
Перекрёсток дорог может статься везением.
 

 
Вторник – это центр мира,
Зёв разбуженного ветра,
Это дарственные крылья,
Чей пропеллер фиолетов.
 
 
Вторник – это молот Тора
Откровенно неизменный.
Вторник – это вечный город,
Это яремная вена,
 
 
Ожидание причала,
Подавление обиды,
Продолжение начала,
От рожденья первый выдох.
 
 
Вторник – сказочное место,
Вторник сладок и приятен,
В нём несказанно прелестно —
Он предельно восприятен.
 
 
Необъятен, весел, светел,
Весь – от верха и до корня.
Если ты поймаешь ветер —
Прилетай ко мне во вторник.
 

 
Что ты ищешь в его объятьях?
Что не можешь найти в моих?
Он умней и красивей? Вряд ли.
Карма лучше, чем у других?
 
 
Он умеет найти к девчонке
Необычный (другой) подход?
Только с ним ты смеёшься звонко?
И душа только с ним поёт?
 
 
И тебе всё равно, конечно,
Что он дважды уже женат,
Что не только с тобой он нежен
И не только тобою рад,
 
 
Что не только твои колени
Под рукой дрожат у него?
В этом деле он всё же гений,
А вдруг пропьёт своё мастерство?
 
 
Очень ценишь свою свободу,
Не могу, мол, тебя понять.
А какая же ты по счёту?
Пальцев хватит пересчитать?
 
 
Ну и ладно, живи как хочешь,
Зажигай, пока молода.
Только помни, что миг непрочен
И что молодость не навсегда.
 
 
Мы когда-то хотели сына,
И было вместе нам хорошо,
Просто так, без всякой причины.
Просто вместе – чего ещё?
 
 
Не смогу я тобой отчаяться —
Мне бы только тебя простить.
Я уйду, а ты возвращайся,
Если вспомнишь меня любить.
 

 
Прекрасен первый стук в ворота
Размытым ветром и кольцом.
Расправлен выбором, и бродом,
И гневным выкриком в лицо.
 
 
И плотно плоть в ладонях веры
Прильнёт к привычным берегам,
Чтоб затаить осколки первых
Рассветов в многоцветный храм.
 
 
Неважно, что вокруг привычный
Рисунок полуночных крыш,
Такой медово-черепичный —
Ты это снова не простишь.
 
 
Соединением рассвета
С тягучей поступью корней
Раскрыть нельзя ворота в лето
Изяществом лесных камней.
 
 
Но вечен дом твоих касаний,
И вера суетно-крепка,
И в день неутомимо-ранний
Ветвь с алым плодом высока.
 
 
Неважно. Распахнулись руки
Над первозданной пустотой…
Возьми корзинку у старухи
И отнеси её домой.
 

 
Мне нужен путь, ведущий к ветру
(Я не приму другой погоды),
И в день, который будет в среду,
Оставлю место для природы
И подарю деревьям листья
На день, затем (поближе к ночи)
Я превращу их в серебристья
С узором ярко-красных точек.
Луна приятно удивится
Такому странному явленью
И позабудет чьи-то лица,
А также руки и колени.
И вот тогда, почти случайно
(Что в общем даже и не ново),
Я расскажу чужую тайну
И напишу другое слово.
 

 
Ветер перестаёт биться о стены домов.
Слабый дождь превращается в ливень, и его тучи нависают
над городом детских снов.
Зонты раскрываются цветами из асфальтового тела мостовых,
дождь сучит в них.
 
 
Ты сжимаешь пальцами ручку красно-жёлто-полосатого
зонтика, сопротивляясь ветру, что раньше бился о стены
домов, а теперь вот вырывает из рук цветы.
Как жаль, что ты не видишь их красоты,
ведь ты глядишь снизу. Ведь кто-то должен быть снизу,
если сверху – я и только тучи, и за ними – солнце и мокрый
кот на крыше.
Выше.
 

 
Этот день нереально чистый
От начала и до мгновенья
Начинаний, чей сон лучистый
Бесподобен. Журчат поленья,
И костёр не слепит, а греет.
 
 
Взявшись за руки, чьи-то тени
У костра сидят между всеми,
И нелепо зрячие лица
Невнимательны и лукавы.
 
 
Боже мой, может, это снится?
Может, снится всё, Боже правый?..
 
 
Неуверенно.
Жест как символ.
 
 
Вы меня на груди пригрели —
И мои натянулись жилы,
Затвердели,
Зачетвергели.
 

 
Отрадна боль – звенящая тоска,
Что отражает душу человека.
Умерших души – как сраженье века,
Остывших блёсток серая мука…
 
 
И не оставит смысла в душах фраза.
Любой вопрос – сомнение стократ,
Как ядовито-тонкий аромат
И как игла, торчащая из глаза.
 

 
Ты знаешь, правду говорят:
Цветы взлетают в понедельник,
Но нужно очень много денег,
Чтоб чётче слышался закат.
Потом, когда пройдут дожди
И все деревья захмелеют,
Мы пробежимся по аллее
И свет увидим впереди.
И пусть не видно нам ни зги,
Поверь, что мы почти у цели,
У тридевятой параллели —
Там есть игрушки и качели
Для взрослых и для мелюзги.
 

 
Уготовано мне растворяться в мгновениях лета,
Безответным ключом открывать неприступность дверей,
В ожидании долгом бросаться к источникам света,
Чья надежда похожа на радость далёких людей.
 
 
Даже если когда-нибудь мир станет чуточку вечным,
Если сны, словно души, сольются и бросятся ввысь,
Не смогу отказаться от нежных неровностей встречи
С первым ангелом лета, отчаянно любящим жизнь.
 
 
А пока всё идёт по понятным любому законам:
Прав – укравший, отвергнутый – снова неправ…
Ангел лета стоит на ладони земли полусонной,
Дирижируя сонным оркестром приветренных трав.
 

 
Ты мальчишка очень гадкий,
Я дружить с тобой не буду.
Плохо ты помыл посуду,
И арбуз с тобой не сладкий.
 
 
Вновь открытый холодильник
И не выключена плитка,
А когда я уходила,
Ты забыл закрыть калитку.
 
 
Всё ты вечно забываешь:
Пол помыть, сходить за хлебом.
Ты себе не представляешь,
Как ты выглядишь нелепо:
 
 
С бородой, в очках и шляпе,
А одет – ну просто ужас.
Что о нас скажу я папе?
Вдруг потом ты будешь хуже?
 
 
Заработай больше денег,
Хоть для платы за квартиру,
И смотри поменьше телик,
А не то пойдёшь по миру.
 
 
Что ко мне ты тянешь руки?
Брось свои поползновенья.
Я прошу тебя как друга.
И не тронь мои колени.
 
 
Ты погладь мне лучше спинку
И смотри не обижайся.
Спать пора. Поправь простынку.
Будет хуже. Ты мужайся…
 

 
Никогда не боялся казаться смешным
И даже в грусти не уходил в себя,
Но всё же порой меня посещают сны,
Где я, как камень, живу не любя.
 
 
Ведь в омут нельзя иначе, как – с головой,
Смешным – можно, весёлым – нельзя.
Да и что тут поделаешь – я такой,
Мне нужно вплотную смотреть в глаза.
 
 
И пусть они в кучу собьются – твои и мои,
Главное – вместе, главное – рядом.
У Бога, главное, нужно просить любви,
Даже если она становится адом.
 

 
Раскромсан день на разночтенье звеньев,
На брызги незнакомого дождя.
И как-то агрессивно, не шутя,
Глядит на нас листва из-под деревьев.
И как-то невозможно доказать,
Что каждый час лобзаньем обессилен,
Что ветер нам даёт, что мы просили,
И в небе расцветает стрекоза…
 

 
Ёлочка! Берёзка!
Ёлочка! Берёзка!
Ёлочка! Берёзка!
Ёлочка! Берёзка!
Ёлочка! Берёзка!
Ёлочка! Берёзка!
Ёлочка! Ёлочка!
Ёлочка! Берёзка!
Ёлочка! Ёлочка!
Ёлочка! Ёлочка!
Ёлочка! Ёлочка!
Ой, берёзка, ой!
 
 
Ёлочка, берёза!
Ой, берёзки-ёлочки!..
Дома буду скоро…
Ой, берёзки-ёлочки.
Ой, берёзки-ёлочки.
Ой, ёлочки-ёлочки,
Ёлочки, берёзки,
Ёлочки, осинки,
Вспоминайте дитятку,
Ёлочки-берёзочки,
Ёлочки-осиночки.
 
 
Вот домой приехал я
И гляжу на ель…
 
 
Взял добро, и ладно,
Надо мне обратно.
Ёлочки, осиночки,
Вялые корзиночки.
Я – домой.
И зовёт берёза —
Голоса, голоса.
 
 
Берёза, ель,
Ель, берёза,
Ель, берёза,
Берёза, ель,
Ель.
 
 
Я доехал к золотой.
Она с закрытой фатой.
Жили год,
Жили два,
Я – гол,
Она – права.
И – опять:
 
 
Ёлочка, берёза!
Ой, берёзки-ёлочки!..
Дома буду скоро…
Ой, берёзки-ёлочки.
Ой, берёзки-ёлочки.
Ой, ёлочки-ёлочки,
Ёлочки, берёзки,
Ёлочки, осинки,
Вспоминайте дитятку,
Ёлочки-берёзочки,
Ёлочки-осиночки.
 
 
Вот домой приехал я
И смотрю на ель.
ЕЛЬ моя берёзонька,
ЕЛЬ моя осиночка,
ЕЛЬ моя сосенка,
ЕЛЬ моя вяз.
 

 
Поймал рыбу
вставил в раму
повесил на стену
«Воспоминание о смерти»
 

+ + +

 
поймал Лену
упустил
воспоминание
 

+ + +

 
поймал сына
посадил на шею
упустил дочь
 

+ + +

 
вспомнил дочь
«Воспоминание о счастье»
упустил
 

+ + +

 
поймал себя за душу
больно
отпустил
 

+ + +

 
не отпустило
 

Андрей Полонский

Поэт, публицист, писатель, историк. Родился в Москве в 1958 году. Окончил Вторую спецшколу имени Ромена Роллана с изучением «ряда предметов» на французском языке. Учился на историческом факультете МГУ. Итог – некоторое время в тюрьме, потом своего рода «запрет на профессию». С 2014 года живёт в Питере.

И. о. завкафедрой гуманитарных дисциплин факультета менеджмента Международного университета (1996–2000); заместитель декана факультета журналистики Университета РАО по творческой работе (2003–2004). Автор проекта и концепт-редактор цифрового глянца Adventure (Лондон, 2005–2007). Член Союза писателей Санкт-Петербурга и Русского ПЕН-клуба. Поэтические тексты переведены на английский, французский, немецкий, польский, нидерландский, испанский, хинди и другие языки. Проза и публицистика – на английский (публикации в Великобритании и США). Восемь книг стихов, четыре – прозы (в том числе и в соавторстве), пособие «История Русской церкви» (синодальный период); около 1000 публикаций в России и за её пределами (помимо сетевых).

 
Если снег – неизбежно с дождём,
Если память – опять неотвязна.
По привычке на улице грязно,
Мы с собакой сквозь время идём.
 
 
Вот она чёрно-белая, вот
Восхитительной волчьей окраски,
А вокруг Новый год, лица, маски,
Гражданин имена продаёт.
 
 
Ухмыляясь, стоит на углу,
Предлагает: Марина, Наташа,
Николай, Александр. Где ваше?
Что томитесь? Входите в игру.
 
 
На дворе не пойми какой век,
Скрип колёс, офицеры и б…и,
Приторговывает человек,
Чтоб других не просить Христа ради.
 
 
Всякий – нищий, и всякий – богач,
Раз по времени тело влачится.
Но река под названием Плач
Солона, тяжело утопиться.
 

Декабрь 2021 – декабрь 2022

 
Люди вопрошают: «С кем Бог?»
Люди провозглашают: «С нами Бог!»
А Он – со всеми.
 
 
Это не первая война на людском веку,
Если кто не в теме.
 

 
Алло, война, как у тебя дела?
Ждёшь прогуляться, ищешь себе юнцов?
Кровоподтёки зажили иль замазала добела?
Есть парни, которым ты нравишься любою, в конце концов.
 
 
Все надежды у них и все планы связаны лишь с тобой.
Они, уткнувшись в экраны, готовы уже, молодцы.
Нажать кнопку play, чтобы случился последний бой,
И тут же войдут в игру историки и певцы.
 
 
Крутобёдрая, ты и умеешь крепко держать в руках
Приводные ремни наших истин, наших сомнений и снов.
Сестрёнка твоя – отвага, и твой названый братец – страх,
Они кружа́т, точно птицы, поверх непокрытых голов.
 
 
Заждались многие. Давай уже, детка, давай, давай, не томи,
Ведь не ты эту шарманку крутила десятки лет,
Зато ты хорошо умеешь управляться с людьми,
Несколько движений – и их уже нет.