Текст книги "Объятия незнакомца"

– Я могу сама дойти, – настаивала Лизетта, не сводя глаз с темной фигуры в дверном проеме и плотнее запахивая свой халат. Халат и ночная рубашка, которые были на ней, прикрывали ее в достаточной степени, как и обычная одежда, но под пронзительным взглядом Макса Лизетта чувствовала себя раздетой. – Я уже стала намного сильнее и не нуждаюсь в помощи, особенно… – Она замолчала, осознав бестактность своего замечания.

– Особенно в моей помощи? – тихо спросил Макс.

Лизетта покраснела и посмотрела на него. Она впервые видела Макса после того вечера, когда ее сразила лихорадка, и уже забыла, каким он был. Казалось, он стал даже выше ростом, и его присутствие в комнате угнетало ее. Она вспомнила тот унизительный момент, когда упала в его объятия и он понес ее наверх. Теперь она ни за что не позволит ему снова приблизиться.

Лизетта осторожно встала около кровати, держась за стойку балдахина. В первое мгновение у нее закружилась голова, но затем прояснилась. Ощущение того, что она снова на ногах, подбодрило ее.

– Я, несомненно, достаточно крепка, чтобы самой спуститься вниз, – сказала она.

– Лизетта, мы не хотим осложнений, – забеспокоилась Ирэн, подходя к ней и беря ее за руку. – Ты слишком рано подвергаешь себя испытанию. Не так ли, Макс?

– Да, это верно, – согласился он. – Однако думаю, мадемуазель Керсэн могла бы сделать несколько шагов, чтобы обрести уверенность в себе.

Раздраженная его высокомерием, Лизетта решила пройти весь путь самостоятельно, даже если ей суждено умереть. К сожалению, ее ноги оказались еще слишком слабыми и даже с помощью Ирэн она не смогла дойти до коридора. В тот момент, когда колени ее предательски задрожали, рядом с ней оказался Макс. Он подхватил ее.

– Нет, – сквозь зубы проговорила она, упираясь руками в его грудь. – Лучше я останусь в постели. Я не хочу, чтобы вы несли меня.

С губ Макса готово было сорваться язвительное замечание, но он сдержался. Слишком легко ему смутить Лизетту, но он находил в этом мало забавного. Ее девичья неловкость трогала его, как ничто иное на свете. Как давно он не видел женщины, способной на такую искреннюю застенчивость!

– Пойдем, – сказал он, – ты не должна лишаться возможности спуститься вниз из-за моих дурных манер. Ты уже несколько дней находишься в одной и той же комнате.

И хотя в его голосе звучала насмешка, от нее не ускользнули ласковые нотки, от которых что-то дрогнуло внутри. Лизетта угрюмо сдалась, перестав сопротивляться.

– Ладно… – Она сожалела о том, что проявила неучтивость, но что-то в нем не позволяло ей быть с ним более любезной.

Макс тихо рассмеялся и понес Лизетту в гостиную, где Ноэлайн ждала с большой вышитой шалью, чтобы укрыть ей колени. Лизетта откинулась на подушки на парчовой софе, недовольная коротким путешествием вниз по лестнице.

Для нее тяжко было сознавать то, что Макс держит ее на руках, хотя он и не проявлял никаких эмоций. Он был нежен с ней, но его твердые мускулы под одеждой напоминали о его способности быть очень жестоким. Поэтому Лизетта не нашла в себе силы упомянуть о письме к Мари. Пока она не восстановится в достаточной степени, чтобы сопротивляться ему, ей придется быть простой пешкой в игре, которую он затеял. Лизетте очень не нравилось ее положение, однако оно предпочтительнее, чем находиться у Этьена Сажесса.

– Ой! – Лизетта почувствовала боль от рывка волос на голове. Несколько прядей зацепились за пуговицы на рубашке Макса. Поняв, что случилось, он склонился над ней, чтобы распутать их. В то же время Лизетта протянула руку к его пуговице. Их пальцы встретились, и она отпрянула.

– Месье, – запротестовала она, но Макс резко прервал ее:

– Позволь мне сделать это.

Его теплое дыхание на ее щеке вызвало у Лизетты вспышку чувств, ошеломивших ее. Она медленно опустила руки, как во сне, сердце ее бешено колотилось в груди. Макс ловко распутал маленький узелок, освободив шелковистую прядь, связывавшую их. Лизетта ощутила запах его кожи. Она была так близко от него, что могла видеть синеву его щетины на гладко выбритом подбородке и колючие ресницы. Его желтые глаза смотрели прямо на нее.

– Благодарю, – сказала Лизетта, отстраняясь от него. Однако Макс оставался склоненным над ней, опираясь одной рукой на спинку софы из красного дерева, а другой на сиденье вблизи бедра девушки. Он смотрел на нее как-то очень странно. Лизетта со страхом вспомнила, что точно так на нее смотрел волк в ее кошмаре.

Что-то очень знакомое было во всем этом. Эти глаза не могли быть только плодом ее воображения. Что-то происходило во время ее болезни, он явно находился рядом. О Боже! Не может быть, чтобы он держал ее в своих объятиях. Лизетта попыталась отвернуться, чтобы скрыть свои подозрения, но не могла оторваться от его глаз. Ирэн наверняка солгала. Макс был там, в ее комнате. Это невероятно, думала потрясенная Лизетта. Неужели это так?!

Когда Макс заговорил, Лизетта едва услышала его из-за громкого биения сердца.

– Не бойся меня, – сказал он. Голос его был хриплым, чего она раньше не замечала.

Глаза девушки расширились. Она была явно взволнована.

– Я не боюсь, – с трудом выговорила она. – Я… я ненавижу вас.

Напряженное молчание прервал голос Ирэн:

– Макс? С ней все в порядке?

Странное выражение лица Макса исчезло, и он выпрямился.

– Она чувствует себя достаточно хорошо, – отрывисто произнес он, подходя к двери. – Я буду в библиотеке.

Когда он вышел, Ирэн посмотрела ему вслед и покачала головой:

– Ничего не понимаю. Он ведет себя очень странно. Что он сказал тебе?

Лизетта поспешила опустить глаза.

– Ничего особенного. – Возможно, она и ошибается. Очевидно, Ирэн не позволила Максу посещать ее комнату во время болезни. Эта мысль была настолько нелепой, что не стоило даже предполагать подобное. Следует учесть также и то, что Максимилиан Волеран проявлял к ней незначительный интерес. Он презирал слабых, и его не терзали никакие угрызения совести оттого, что он манипулировал ею в своих личных целях.

Теряясь в догадках, Лизетта смотрела в окно, время от времени отвечая на болтовню Ирэн. За окном был чудесный вид. На противоположной стороне небольшой поляны простирался фруктовый сад с тенистыми дорожками среди кустов роз и камелий. Особняк Волерана, хорошо охраняемый и закрытый, был более изолированным по сравнению с другими домами, какие ей приходилось видеть. Он стал ее убежищем, но, очевидно, она недолго будет здесь в безопасности. Ее болезнь – лишь временная отсрочка исполнения планов Максимилиана.

– Мадам, – медленно произнесла Лизетта, – месье Волеран не отправил мое письмо к кузине Мари.

Ирэн нахмурилась.

– Лизетта, отложим этот разговор до того времени, когда ты достаточно окрепнешь…

– Он хочет держать меня здесь. Но зачем? Из-за Этьена Сажесса? Он и месье – враги, не так ли?

Ирэн нехотя кивнула:

– Да, они враги.

– Значит, он использует меня, чтобы спровоцировать Этьена Сажесса? – спросила Лизетта, хотя уже знала ответ.

– Мне хотелось бы сказать тебе – нет… но боюсь, что Максимилиан намерен сделать именно это.

Лизетта закрыла глаза, откинув голову на подушку.

– Он попытается обесчестить меня, – прошептала девушка, прижимая руки к животу. – Это, конечно, разозлит месье Сажесса, и тот вызовет его на дуэль.

Ирэн долго молчала.

– Лизетта, – наконец сказала она, – еще не поздно вернуться к Сажессу. Если ты хочешь этого, я постараюсь помочь.

Лизетта покачала головой:

– Не знаю. Не представляю, что делать. Я… я попала между двух мужчин, которые одинаково эгоистичны и опасны. Я не доверяю ни одному из них. Однако не могу вернуться домой из-за своего отчима. Да и тетушка Делфайн скажет, что на то воля Божья, если я оказалась в таком трудном положении. Но разве я заслужила подобную участь?

Ирэн уклонилась от ответа, так как в двери появилась Ноэлайн.

– Мадам, – сказала экономка, закатывая глаза, – прибыл месье Медар забрать с собой мадемуазель Лизетту.

Глава 4

– Она выглядит уже вполне здоровой, – сказал Гаспар, осматривая Лизетту своими черными глазами.

Макс пожал плечами, оставаясь в задней части комнаты, как будто происходящее мало интересовало его.

– Наш семейный врач придерживается другого мнения относительно нее.

– Но она вполне может передвигаться! – воскликнул Гаспар, и тетушка Делфайн поспешила успокоить его. Она встала рядом с Лизеттой и расправила шаль на ее коленях.

– Вот так, вот так, детка, – ворковала она, заправляя Лизетте локон рыжих волос за ухо. – Ты ведь не думаешь, что мы будем плохо заботиться о тебе? Наша милая, любимая маленькая Лизетта?

Лизетта раздраженно отвернулась от ее назойливых рук.

– Пожалуйста, не надо, – попросила она сквозь стиснутые зубы.

– Не противься, – прошептала Делфайн так, что остальные не могли слышать ее. – Не представляешь, что ты наделала. Едва не погубила себя из-за своего упрямства. Мы должны немедленно забрать тебя отсюда. Доверься Гаспару и мне, своей семье. Мы лучше знаем, что является благом для тебя.

Лизетта отвернулась и встретила сочувствующий взгляд Ирэн.

– Лизетта, – сказала она, удивив всех, – не думаю, что ты пострадаешь, поехав с ними. Возможно, это разумнее всего.

– Да, конечно, – добавил Гаспар, и его смуглое лицо приняло грозное выражение. – Рад, что вы заняли такую разумную позицию, мадам Волеран.

– Мы все считаем, что благополучие Лизетты превыше всего, – ответила Ирэн, осторожно посмотрев на Макса.

– Вы гоните меня? – спросила Лизетта, не в состоянии понять, почему Ирэн отказывает ей в гостеприимстве. Боль смешалась с удивлением. Неужели Ирэн надоело ее общество? Обескураженная, она решила, что доставила слишком много хлопот Волеранам. Или Ирэн пытается защитить ее таким образом от осуществления планов Макса?

– Разумеется, нет, – быстро ответила Ирэн. – Просто…

– Просто мадам Волеран поняла всю неуместность твоего присутствия под этой крышей, – вставил Гаспар, направляясь к Лизетте. – Достаточно этой глупой болтовни. Пойдем, Лизетта. Нас ждет экипаж, прекраснейший экипаж, какой ты когда-либо видела. Сажесс предусмотрел все, что тебе может потребоваться. – Он протянул руки к Лизетте, намереваясь поднять ее и вынести вон.

Лизетта взглянула на его протянутые руки, и к горлу ее подкатил ком. Она никуда не хотела ехать с ним и не думала о последствиях, которые могли возникнуть, если она останется здесь. Отпрянув назад, девушка неистово качала головой, но была слишком слаба, чтобы оказать ему сопротивление.

– Я снова убегу, – сказала она.

– У тебя больше не будет такой возможности, – раздраженно уверил ее Гаспар, стягивая шаль и обхватывая Лизетту за спину.

Макс подошел так тихо, что никто не заметил его приближения. Внезапно Лизетта обнаружила, что Гаспар больше не держит ее, а испуганная Делфайн поспешно отошла в сторону. Лизетта обвила руками шею Макса и держалась за нее, пока тот не перенес ее в другой угол софы. Затем он посмотрел на нее властным взглядом, отчего она почувствовала волнение и странное головокружение. Нет, она никуда не уйдет от него.

Теперь Макс возвышался между Лизеттой и остальными в комнате.

– Кажется, дальнейшие разговоры бессмысленны, – сказал он.

Гаспар допустил ошибку, попытавшись снова приблизиться к Лизетте. Его остановило тихое рычание Макса:

– Не сметь. – Золотистые глаза угрожающе сверкнули. – Предупреждаю всего лишь раз. Не смейте прикасаться к ней.

– Но она… – вспыхнул Гаспар, ошеломленно глядя на зловещего гиганта перед ним. – Она моя дочь…

– Падчерица, – тихо возразила Лизетта.

Макс повернулся к ней, в уголках его губ затаилась улыбка. И хотя он не сказал ни слова, Лизетта поняла его намерение. Он встал на ее защиту только потому, что это необходимо для осуществления его плана. Однако она мало что теряла, предпочитая остаться с Максом.

Лучше с ним, чем отдать себя на милость отчима и Этьена Сажесса. Может быть, ей все-таки удастся уговорить Максимилиана отослать ее письмо к кузине Мари, а если ничего не выйдет, то сбежать и укрыться в монастыре урсулинок. Что угодно, только не брак с Сажессом!

– Какое право вы имеете препятствовать мне? – воскликнул Гаспар, видя, что Макс сел рядом с Лизеттой. В бешенстве он повернулся к молчавшей Ирэн. – Что произошло между ними и почему она позволяет ему так вести себя? У них запретная любовная связь, скандальные отношения?

– Мадемуазель Керсэн предоставила мне такое право, обретя убежище в моем доме, – сказал Макс. – И в этом нет ничего неприличного.

– Весь Новый Орлеан только и говорит об этом! – крикнул Гаспар, побагровев. Он посмотрел на Лизетту. – Сажесс сказал, что, если ты не вернешься к нему сегодня, он откажется от тебя! Будет считать тебя испорченной, грязной и развратной! Поняла, дурочка? Ты никому не будешь нужна. И станешь бесполезной для меня! Не позорь свое имя и честь Сажесса. Именно этого добивается месье Волеран. Ты для него только средство, чтобы покончить с враждой, которая началась несколько лет назад. Как только это произойдет, ты останешься без помощи и без надежды на приличную жизнь, которую могла бы вести в качестве жены Сажесса. Берегись, Лизетта. Пойдем со мной и покончим с этим безумием! Не позволяй своим чувствам ко мне вредить собственному благополучию.

Лизетта, бледная от усталости, посмотрела в глаза Максу. Как всегда, в них невозможно прочесть его мысли. Но она все поняла, возможно, даже больше, чем он подозревал. Девушка задала вопрос, от которого не могла удержаться:

– Месье Волеран, правда ли то, что он говорит?

Макс начал было отвечать, но что-то в ее взгляде остановило его. Она так молода и нуждается в защите.

Внутри у него все перевернулось, но он немедленно подавил эмоции. Макс не хотел отдавать ее Сажессу. Не хотел, чтобы она была рядом с ним…

Лизетта ждала ответа, и Макс решил, что нет необходимости лгать ей.

– Да, это правда, – сказал он прямо.

– А как вы собираетесь поступить со мной, когда игра закончится? – спросила она.

– Отплатить за возможность, которую ты предоставила мне, – ответил он без тени стыда. – Обеспечить тебя так, как пожелаешь. Я щедрый человек, мадемуазель Керсэн, – и моя благодарность за то, чтобы драться на дуэли с Сажессом, не имеет границ.

– Но почему? Что он сделал? Чем вызвал вашу вражду?

Макс не ответил. В его глазах загорелось холодное пламя, а лицо его стало таким безжалостным и решительным, что Лизетта невольно съежилась. Она могла только догадываться о силе его ненависти. Он использовал ее в качестве орудия мести за те распри, которые возникли несколько лет назад. В этой широкой груди не было ни намека на прощение или другие христианские чувства. Лизетта поднесла руку к шее, чтобы скрыть неистовое биение пульса.

Внезапно перед ней возник яркий образ, и она вспомнила низкий голос, который слышала в бреду, вспомнила ласковые руки и крепкое нежное объятие. Лизетта в замешательстве смотрела на человека, сидящего рядом с ней. Неужели это был он? Это невозможно! Голова ее раскалывалась. Что же делать?

Видя ее мучения, Макс нахмурился:

– Ей нужен отдых. На сегодня хватит.

– Тогда позвольте нам забрать ее! – воскликнул Гаспар.

– Нет. – Лизетта посмотрела на отчима, чувствуя, что он с большим удовольствием задушил бы ее. – Я же сказала, что не выйду замуж за месье Сажесса, как бы вы ни заставляли меня, – тихо произнесла она, не замечая ужаса на лице Делфайн. – Я не вернусь к вам, хотя знаю, что месье Волеран воспользуется этим обстоятельством в своих целях. Тем не менее лучше остаться здесь, чем стать женой месье Сажесса.

– Вопрос решен, – сказал Макс и встал, показывая, что разговор закончен.

Гаспар выпучил глаза, глядя на Лизетту.

– Ты безмозглая, простодушная девчонка! Не представляешь, что будет с тобой дальше.

Ирэн стремительно пересекла комнату и положила руку на плечо Макса.

– Сын мой, – настойчиво сказала она, – не твое это дело становиться между ними. Подумай о последствиях, ты ведь погубишь девушку! Я не перенесу этого!

Макс перевел взгляд на мать. Нежная улыбка коснулась его губ.

– Не стоит так огорчаться, мама, – тихо сказал он. – Вам не придется страдать. – Он наклонился и что-то прошептал ей на ухо.

То, что Макс сказал Ирэн, крайне удивило ее. Она повернулась и посмотрела на Лизетту с открытым ртом, затем снова сосредоточилась на ничего не выражающем лице сына.

– О, Максимилиан, – прошептала она, ее подбородок дрожал от скрытого волнения.

– Мадам? – обратилась к ней Лизетта, озадаченная тем, что сказал матери Макс.

Макс приблизился к Гаспару и Делфайн, застывшим на месте.

– Я должен просить вас покинуть мой дом, – сказал он.

– Я не уйду! Я не согласен! – разбушевался Гаспар. – Она будет принадлежать Сажессу!

– Почему бы вам не послать за ним? – тихо предложил Макс. – Пусть он придет сюда и попробует сам вернуть ее, если так хочет этого.

Делфайн, дрожа, с мольбой протянула руки к Лизетте:

– Лизетта, как же все это случилось?

Лизетта насмешливо улыбнулась:

– Не знаю.

– Твоя мать никогда не простит мне этого. Пожалуйста. Ты должна послушаться нас. Ты навсегда отрываешься от своей семьи. Другого шанса вернуться к нам у тебя не будет.

– Я не хочу.

Гаспар вытянул указательный палец в сторону Максимилиана:

– Уверяю вас, на этом дело не кончится, Волеран!

Макс насмешливо изогнул брови:

– Рад слышать это.

* * *

Когда Гаспар и Делфайн ушли, Лизетта устало откинулась на спинку дивана. Позже она попытается привести свои мысли в порядок, но сейчас надо отдохнуть.

– Мадам, – сказала она, – я должна знать, что сказал вам месье Волеран.

– Он снял камень с моей души, – уклончиво ответила Ирэн.

– Но что он…

– Достаточно, – прервал ее Макс. – Я отнесу тебя наверх.

Лизетта закрыла глаза, не желая чувствовать его руки, однако ей очень хотелось поскорее вернуться в свою спальню и побыть одной. Она ощутила мощь его мускулистого тела, когда он поднял ее, и услышала его тихий голос возле своего уха:

– Насколько покорной вы вдруг стали, мадемуазель. Я нахожу это весьма трогательным.

– Вы должны знать, что мне неприятно ваше прикосновение, месье.

На его губах появилась улыбка.

– Однако я уже второй раз держу тебя на руках.

Они смотрели друг на друга, не замечая, что за ними следует Ноэлайн.

– Месье, – спросила Лизетта, – что вы сказали своей матери там, в гостиной?

Макс проигнорировал ее вопрос.

– Объясни кое-что мне, – внезапно попросил он. – За что ты так невзлюбила Сажесса? Он пытался взять тебя силой?

Лизетта покраснела. Ни за что на свете она не станет говорить ему об этом.

– Спросите у своей матери. Она знает.

– Я уже спрашивал, – сухо сказал он. – И неоднократно. Она не хочет говорить.

Лизетта улыбнулась при мысли о том, как Макс приставал к Ирэн.

– Мне очень нравится ваша мать, месье.

Макс посмотрел на ее губы, очарованный их мягким изгибом.

– Ты тоже нравишься ей, – сказал он сердито. – Так скажи же, что сделал Сажесс.

– Не пойму, какое это имеет значение для вас.

– Конечно, ты и не можешь понять. И тем не менее расскажи.

Лизетта глубоко задумалась, прежде чем снова заговорила.

– Сначала я хотела бы узнать, что произошло между Сажессом и вами несколько лет назад. – Она подумала, что ее дерзкий вопрос разозлит Макса, но вместо этого он улыбнулся.

– Может быть, лучше моя мать расскажет тебе? – спросил он.

– Мадам Волеран не станет говорить об этом.

– Очевидно, она заслуживает большего доверия, чем я предполагал, – весело заметил он. – Ее следует похвалить. Большинство женщин не способно держать язык за зубами, если есть хоть малейший повод посплетничать.

– Теперь, после того как я решила остаться здесь, месье Сажесс вскоре вызовет вас на дуэль, не так ли?

– Весьма вероятно.

– А потом… Что будет со мной?

– Ну а как ты представляешь свою дальнейшую судьбу?

– Я… я получила образование и могу попытаться найти работу. Меня бы устроило место учительницы.

Казалось, Макс нашел ее замечание забавным.

– И какие же предметы ты изучала?

– Английский, географию, историю, ботанику, латынь…

– Ботанику? Хм-м-м, не знал, что необходимы учителя в этой области.

– Вы смеетесь надо мной, – сказала Лизетта. – Очевидно, вы считаете меня дурочкой.

– Я по-разному отношусь к тебе, моя милая, но дурочкой не считаю.

– Не… не называйте меня так, – заикаясь, произнесла она.

– Милой? Но ты именно такая, – сказал Макс с ласковой насмешкой. – Милое, нежное создание, которое никогда бы не отказалось от спокойного образа жизни, если бы не каприз судьбы. Обаятельная, добрая, самоотверженная… ты обладаешь всеми качествами, которые мужчина хотел бы видеть в своей жене. Неудивительно, что Этьен Сажесс так добивается тебя. Твоя скромность чрезвычайно привлекательна.

Макс понятия не имел, что заставило его насмехаться над ней, если не считать той самой привлекательности, о которой он говорил и которая так сильно действовала на него. Однако она была прежде всего женщиной, и однажды он может снова стать жертвой тщеславия и предательства, на которое способна женщина. Забыв об этом, он может снова подвергнуться тому, что уже испытал с Корин.

– Вы совсем не знаете меня, – сказала Лизетта, по-детски торопливо выговаривая слова. – Вам кажется, что знаете, но это не так!

Неожиданно его горечь сменилась весельем.

– Разве ты можешь обижаться на мои слова? – спросил он. – Я хотел сделать тебе комплимент.

– Нет, вы насмехались надо мной!

Его улыбка была озорной и трепетно теплой.

– Я готов повторить каждое слово. А сейчас успокойся или меня обвинят в возврате твоей болезни.

Лизетта сжала губы и отвернула от него лицо. Посмотрев через плечо Макса, она встретилась с задумчивым взглядом Ноэлайн. Экономка молча проследовала за ними в спальню, откинула простыни, задвинула шторы и как-то странно, испытующе посмотрела на Макса. Лизетта не могла понять, о чем она думает.

* * *

Волосы Лизетты были все еще влажными после мытья и сверкали, как огонь. Ноэлайн осторожно распутала шелковистые локоны и начала расчесывать их. Ирэн сидела рядом и смотрела в окно. Утренние лучи солнца ярко освещали дубы, выстроившиеся вдоль дорожки, и, пробиваясь сквозь крону, падали на влажную землю. Ирэн наблюдала, как Макс отъехал верхом на своем черном жеребце. Убедившись, что ее сын уже достаточно далеко от дома и не сможет внезапно вернуться назад, Ирэн повернулась к Лизетте и тихо сказала:

– Ты имеешь право знать, Лизетта, что произошло между Максом и Этьеном Сажессом.

Ирэн долго думала, стоит ли открывать девушке секреты прошлого, однако Ноэлайн уверила ее, что будет лучше, если Лизетта узнает об этом от матери Максимилиана, чем от кого-то другого.

– Макс никогда сам не расскажет, – продолжила она, – поэтому придется это сделать мне. Ты должна знать, чтобы лучше понять моего сына, и, может быть, тогда душа его смягчится.

Лизетта была озадачена.

– Мадам, – сказала она, – если вы полагаете, что я смогу полюбить его, то не стану лгать, это вряд ли возможно. И почему вы хотите…

– Сначала послушай, что я скажу тебе.

– Хорошо. – Лизетта наблюдала за ней в зеркало, в то время как Ноэлайн продолжала расчесывать ей волосы.

– Пожалуй, следует начать с того, "то Макс всегда был очень чувственным человеком, – начала Ирэн.

Лизетта не могла удержаться от того, чтобы не прервать ее:

– У меня сложилось совсем другое впечатление. Мне он кажется самым бесстрастным мужчиной, какого я когда-либо встречала.

Ноэлайн перестала расчесывать ее.

– Не думай так, детка. В глубине его души бушуют сильнейшие чувства.

– Верно, – подтвердила Ирэн. – Если бы ты могла видеть его несколько лет назад, Лизетта, ты не сомневалась бы в моих словах. Макс вырос очень жизнелюбивым, безудержным, и ему не было равных среди других. Его братья не похожи на него. – Лицо Ирэн приняло задумчивое выражение. – Не думай, что я говорю так только потому, что являюсь его матерью. Макс превзошел все ожидания своего отца. Он был буйным мальчиком, озорным и бесстрашным, но тем не менее нежным и добрым к тем, кто нуждался в помощи. Он был веселым и обаятельным. В то время у Макса было много друзей. Он рисковал жизнью, защищая честь тех, кого любил. Почти все женщины в Новом Орлеане, молодые и старые, матроны и служанки, любили его. В те дни он был очень лихим и красивым.

– Он и сейчас красив, – машинально сказала Лизетта и покраснела, поняв, свой промах. Ирэн иронически улыбнулась:

– Но теперь он привлекателен совсем по-другому.

Лизетта поняла, что имеет в виду Ирэн. Только женщины, не дорожащие своей репутацией, могут иметь дело с таким мужчиной, как Макс. Она попыталась представить его молодым, без циничного выражения глаз и без насмешливой улыбки на губах, но не смогла.

– Он изменился из-за женщины, – продолжила Ирэн. – Из-за Корин Керан, дочери из порядочного семейства в Новом Орлеане. Макс был тогда не старше, чем ты сейчас. Он был совершенно ослеплен и не мог распознать ее сущности. Корин была очень красивой и соблазнительной, но за ее очарованием скрывался эгоизм, не знающий границ. В первый год их совместной жизни она подарила Максу близнецов, и он был необычайно рад. Он делал все, чтобы она была счастливой, но… – Ирэн замолчала и покачала головой.

– И что же произошло? – спросила Лизетта, не в силах скрыть нетерпение в своем голосе.

– Корин резко изменилась.

– Изменилась? Как?

– Красивая маска спала, и под ней оказалась холодная как лед женщина. Она заявила, что ей все надоело… и начала отбрасывать моральные принципы, как надоевшую одежду. Корин совсем не интересовалась детьми, не хотела принадлежать только одному мужчине и завела себе любовника. Думаю, Лизетта, ты догадываешься, кого именно.

Лизетта проглотила подступивший к горлу ком.

– Этьена Сажесса, – прошептала она.

– Да, именно его. Корин нагло выставляла напоказ Максу свою связь с Этьеном. Она знала, что Макс все еще любил ее, и потому обходилась с ним так жестоко… Боже, как страдал мой мальчик! Он хотел вызвать Этьена на дуэль, но гордость не позволила ему сделать это. Он понимал, что в таком случае все узнают о неверности его жены. В конце концов Макс решился вызвать Этьена, но прежде чем назначить место встречи, он… он…

Ноэлайн закрепила волосы Лизетты на затылке и протянула Ирэн носовой платок.

– Благодарю, Ноэлайн, – сказала Ирэн, вытирая слезы. – Ты понимаешь, что я плачу не из-за Корин. – Лизетта с нетерпением ждала, когда Ирэн продолжит. – Никто не мог понять, как это случилось. Корин была жестокой женщиной и мучила Макса, пока он не потерял терпение… не так ли, Ноэлайн?

– Да, мадам.

– Что же случилось? – не выдержала Лизетта, стиснув руки. На это ответила Ноэлайн:

– Они нашли мадам Корин в пустой хижине надсмотрщика, сидящей на дровах. Она была задушена.

– Макс заявил, что нашел ее в таком виде, – прошептала Ирэн. – Он сказал, что не убивал ее, но у него не было алиби. Власти учли все обстоятельства и проявили снисходительность. Они, конечно, могли взглянуть на это дело по-другому, особенно учитывая неверность жены. Дуэль с Этьеном не состоялась. Макс продолжал настаивать, что не виновен в убийстве, но никто не верил ему. Друзья отвернулись от него. Семья хотела верить ему, но не могла. Макс остался наедине со своим горем. Я была уверена, что через некоторое время он оттает и станет таким же, как прежде. Но горечь поглотила его. Он сделался неспособным на проявление любви. Никому не доверял и не позволял заботиться о нем.

– Мадам, а вы верите в его невиновность? – спросила Лизетта с дрожью в голосе.

Ирэн невыносимо долго молчала.

– Я его мать, – наконец ответила она. Означало это да или нет?

– Что, если он не совершал преступления? – сказала Лизетта. – Может быть, кто-нибудь еще имел основание убить ее?

– Больше никого не было, – сказала Ирэн с ужасающей уверенностью.

Лизетта вздрогнула и прижала руки к груди. Значит, месье Волеран был убийцей! Элегантные, сильные руки сомкнулись на шее женщины и задушили ее…

– Макса следует пожалеть, – сказала Ирэн. – Он стал жертвой собственных чувств.

Глаза Лизетты округлились от ужаса, когда она посмотрела на пожилую женщину.

– Как можно жалеть человека, способного на убийство своей жены!

– Нужно понять. Так сложились обстоятельства…

– О, мадам, – горячо возразила Лизетта. – Не надо рассказывать мне об этом.

– Теперь ты знаешь, почему Макс не смог удержаться от того, чтобы не воспользоваться твоим неожиданным появлением здесь. Он решил заставить Этьена драться на дуэли и отомстить ему за прошлое. Не сомневаюсь, что он убьет его. Может быть, тогда Максимилиан перестанет думать о прошлом и трагедия прекратится.

– Да, – прошептала Лизетта, – сначала расправился с женой, а теперь хочет убить любовника. Какой ужас!

– Ты не должна так думать о нем, – сказала Ирэн. – Он не злодей. В глубине души он по-прежнему остался мягким, любящим мальчиком, каким был раньше. Я сама не верила в это, пока ты не появилась в нашем доме, Лизетта. Я видела, как он относится к тебе.

– Ко мне! – воскликнула Лизетта. – Да он только и делает, что насмехается и издевается надо мной! Он откровенно презирает меня!

Ирэн и Ноэлайн обменялись взглядами, чем окончательно сбили с толку Лизетту. Что им такое известно, чего не знает она?

– Мадам, – спросила она, – вы ведь не допустите, чтобы меня обидели в этом доме, не так ли?

– О, не думаю, что тебе следует бояться Макса.

Лизетта недоверчиво посмотрела на нее:

– А любая другая женщина может бояться его? Почему же я должна чувствовать себя в безопасности, а другие нет?

Ирэн восприняла вопрос с некоторой растерянностью, затем решительно ответила:

– Мне кажется, Максимилиан проявляет особую заботу о тебе, дорогая. Думаю, ты оказываешь на него положительное влияние.

– Не знаю, почему вы так думаете! – воскликнула Лизетта. – Даже если это правда, то вовсе не означает, что он, испытывая раздражение ко мне, однажды не потеряет терпение и… о, как вы могли оставить меня здесь, не рассказав сначала о его прошлом?

Ирэн удивилась:

– Всего минуту назад ты не хотела, чтобы я продолжала рассказ.

– Знаю… но я… это все меняет. Я должна уйти от вас!

– Теперь уже поздно, – невозмутимо заявила Ирэн. – И я больше ничего не буду рассказывать о Максимилиане, чтобы не пугать тебя, Лизетта. Я хотела только помочь тебе понять те испытания, через которые ему пришлось пройти.

– Мадам, могу я быть уверена, что вы не намереваетесь вручить мою судьбу в руки месье Волерана?

– Должна напомнить тебе, детка, ты сама вручила ему свою судьбу.

* * *

Ирэн не могла всех принять, но была довольна многочисленными визитерами, которые пришли к ней в четверг. Со всей округи собрались родственники и подруги, страстно желающие узнать последние наиболее волнующие новости. Слухи о скандале распространились по всему Новому Орлеану. Было очевидно, что дуэль неизбежна. Все знали, что Максимилиан Волеран, в сущности, украл из-под носа невесту Этьена Сажесса и обесчестил ее.