Текст книги "Темный ангел"

– О боже! Что с тобой?! Ты только погляди на себя! Ты Джиллиан, да? Ты живешь на моей улице?

Это был Дэвид Блэкберн.

Осознание того, что это – Дэвид, поразило ее настолько, что все странные галлюцинации сразу исчезли. Это действительно был Дэвид, и он стоял так близко к ней, что у нее захватывало дух. Она впервые смогла как следует его рассмотреть: темные волосы, худое лицо, еще сохранившее остатки летнего загара, выступающие скулы, придававшие лицу волевое выражение, – ну, умереть, да и только, – а глаза такие бездонные, что можно утонуть. Уверенная манера себя держать, и эта дружеская и все же полунасмешливая улыбка...

Но теперь он вовсе не улыбался. Дэвид был в шоке, он испугался за нее.

Джиллиан не могла выдавить из себя ни слова. Она только смотрела на него из-под обледеневших прядей волос.

– Что с тобой случилось? Хотя сейчас это неважно... Тебя надо отогреть.

В школе все его считали крутым парнем, резким и независимым. И сейчас этот крутой парень не задумываясь подхватил ее на руки.

Джиллиан вспыхнула от смущения и совсем смешалась, но в глубине души она испытала новое для себя чувство – чувство защищенности. Дэвид был такой сильный и теплый, и она инстинктивно угадывала, что может ему довериться. Она перестала бороться и приникла к нему.

– Надень это, вытри голову, Вот здесь... Вот этим высуши волосы.

Дэвид все делал быстро и без суеты. Ловко и спокойно. Джиллиан оказалась в его машине, укутанная в его кожаную куртку; с полотенцем на голове. Дэвид повернул ключ зажигания и включил печку на полную мощность.

Как замечательно расслабиться, не боясь, что это тебя убьет. Какое блаженство, когда тебя не пронизывает холод, даже если горячий воздух из вентилятора почему-то не очень согревает Бежевый салон «мустанга» казался ей раем.

А Дэвид – нет, он не похож на ангела. Он больше похож на благородного рыцаря, который отправился в странствие и по дороге спасает люден.

Джиллиан была как в тумане.

– Я просто решила окунуться, – сказала она наконец, стуча зубами.

– Что?

– Ты спросил, что случилось. Ну вот, мне стало немного жарко, и я прыгнула в ручей. Он рассмеялся:

– Ты смелая.

Потом он пристально посмотрел на нее и спросил серьезно:

– Так, а что действительно случилось? «Он думает, что я смелая!»

Эта мысль обдала се жаром куда сильнее вентилятора.

– Я поскользнулась, – сказала она, – пошла в лес и, когда дошла до ручья...

Она вдруг вспомнила, зачем пошла в лес. Она совсем забыла об этом, когда падение в ручей поставило ее жизнь под угрозу, но сейчас она будто опять услышала слабый, жалобный детский плач.

– О господи! – Джиллиан чуть не вскочила с сиденья. – Останови машину!

Глава 4

Дэвид не остановился, он даже не сбросил скорость.

– Мы почти дома.

Джиллиан попыталась схватиться за руль и... вдруг уставилась на свои пальцы. Они выглядели как деревянные.

– Остановись, пожалуйста, – сказала она громче, – Там, в лесу, потерялся ребенок. Я пошла в лес, потому что услышала, что кто-то плачет. Плач доносился со стороны ручья. Мы должны вернуться туда. Ну же, стой!

– Эй, что ты делаешь, успокойся! Знаешь, что ты слышала? Держу пари: это ухала сова. Их здесь полно, и они издают очень жалобные крики, похожие на стон.

Джиллиан так не думала.

– Это случилось, когда я возвращалась домой из школы. И для сов было еще слишком светло.

– Ладно, предположим. Тогда это голуби ворковали. Или кошка мяукала. Кошки иногда мяукают ну прямо как дети.

И как только она попыталась снова открыть рот, он резко перебил ее:

– Послушай, когда мы приедем к тебе домой, мы сможем вызвать полицию и они все проверят. Но я не позволю ребенку... то есть девушке, замерзнуть только потому, что в ней больше мужества, чем кокетства.

На мгновение Джиллиан очень захотелось позволить ему и дальше думать, что она обладает и мужеством, и кокетством. Но она сказала:

– Да нет, я вовсе не поэтому. Мужество или кокетство тут ни при чем. Просто я через такое прошла, чтобы найти этого ребенка. Я почти умерла. Думаю, я действительно умерла. То есть, ну, я не совсем умерла, но очень замерзла и... всякое происходило... Я поняла, какое большое сокровище – жизнь.

Она совсем смутилась и замолчала. «Что я мелю? Он решит, что я рехнулась. Может быть, мне все это только приснилось». Сейчас, сидя в теплом, быстро мчащемся «мустанге», трудно было представить, что все это произошло с ней на самом деле.

Дэвид бросил на нее удивленный и понимающий взгляд.

– Ты почти умерла? – Он смотрел на дорогу, поворачивая на улицу, где они оба жили. – Со мной тоже случилось такое однажды. В детстве, когда мне делали операцию...

Он осекся; «мустанг» занесло на льду. Быстро выровняв ход машины, он решительно повернул к дому Джиллиан.

«И с тобой такое было?»

Дэвид припарковался и выскочил из машины быстрее, чем Джиллиан успела задать вопрос вслух.

Он открыл дверь с се стороны и протянул ей руку.

– Выбрось все это из головы. – сказал он, откинув с ее лица волосы.

Он сделал это так, что Джиллиан подумала, что ему нравятся ее волосы.

Она смотрела на Дэвида сквозь упавшую на лицо челку. Его темно-карие глаза обычно казались холодными, но сейчас, когда их взгляды встретились, они потеплели. Может быть, Дэвид заметил в ней нечто такое, что поразило его и задело за живое.

Джиллиан тоже почувствовала волнение. «Не такой уж он и самовлюбленный, как мне казалось раньше», – подумала она. Н между ними словно проскочила искра.

«Он похож на меня, он...»

Внезапный приступ дрожи не дал ей додумать эту мысль.

Дэвид прищурился и покачал головой.

– Тебе нужно поскорее в дом.

Джиллиан опять оказалась у него на руках. Поднимаясь по ступеням, он слегка покачивал ее, как малое дитя.

– Тебе не следует ходить зимой в школу пешком. С этого дня я буду тебя подвозить.

От радости Джиллиан лишилась дара речи. Конечно, ей, наверное, стоило бы сказать, что она не ходит в школу пешком каждый день, но с другой стороны, она никого и не обманывает. При мысли, что Дэвид будет ее подвозить, сердце выпрыгивало из груди.

Как это здорово, как приятно, когда тебя вот так несут на руках! Однако перед тем как он открыл дверь, Джиллиан вдруг вспомнила: «Мама!»

Ее охватила паника.

«О боже, нельзя, чтобы Дэвид увидел маму! Но может быть, все обойдется.

Если из кухни пахнет обедом, то все в порядке. Если нет – сегодня один из плохих маминых дней».

Увы, из кухни не доносилось обеденных запахов. Дэвид вошел в полутемную прихожую. Никаких признаков жизни, свет погашен. Дом холоден и пуст. Джиллиан поняла, что надо выставить Дэвида как можно скорее. Но как?

Все еще держа ее на руках, он спросил:

– Твоих родителей нет дома?

– Нет. Отец обычно приходит домой не раньше семи.

Джиллиан ограничилась полуправдой и молилась про себя, чтобы мама не вышла из спальни, пока Дэвид не уйдет.

– Теперь со мной все будет хорошо, – сказала она поспешно, даже не заботясь о том, что ее слова прозвучат бестактно и неблагодарно, – все, что угодно, лишь бы он ушел. И добавила: – Я и сама могу о себе позаботиться. Иди, я в полном порядке.

– Какого черта! – вырвалось у Дэвида.

И это было самое смачное «какого черта» из всех, что когда-либо доводилось слышать Джиллиан.

«Он вздумал со мной ругаться? Очень остроумно».

– Тебя надо срочно разморозить. Где у вас ванная?

Джиллиан машинально подняла окоченевшую руку в сторону ванной и тут же уронила ее.

– Нет, подожди минутку...

Но он уже был возле ванной комнаты. Он опустил ее на пол, зашел в ванную и открыл кран горячей воды.

Джиллиан тревожно поглядывала наверх. «Мам, не вставай, пожалуйста. Спи, ради бога, спи».

– Тебе нужна горячая ванна как минимум на 20 минут. Потом будет видно, надо ли тебе ехать в больницу.

Джиллиан вспомнила:

– А полиция?..

– Конечно, я позвоню, как только ты будешь в ванне. – Он дернул ее за промокший насквозь свитер. – Ты можешь сама раз/деться? У тебя пальцы гнутся?

– Ой!.. – Пальцы ее не слушались, словно они были деревянные.

«Совсем задубели, – думала она, разглядывая свои руки. – Он что, и вправду собирается меня раздевать?» – В любом случае маму она звать не будет.

– Ой!..

– Так. Поворачивайся ко мне спиной, – приказал Дэвид. Он опять потянул за край свитера. – Ну давай, я закрою глаза.

– Нет, – запротестовала Джиллиан, отчаянно прижимая локти к бокам.

Так они и стояли в нерешительности и смущении, пока их не спасло неожиданное вмешательство.

– Что здесь происходит? – раздался чей-то голос из прихожей.

Джиллиан обернулась и выглянула из-за Дэвида. Это была Таня Джан, девушка Дэвида.

Таня была в нарядном сверкающем и переливающемся свитере, на ее темных блестящих волосах изящно сидела бархатная шляпка. У нее были миндалевидные серые глаза, четко очерченный рот и белоснежные зубы. Джиллиан всегда считала, что со временем Таня обязательно займет должность управляющего в какой-нибудь крупной фирме.

«Будущий управляющий» обращалась исключительно к Дэвиду:

– Я увидела во дворе твою машину. Смотрю, входная дверь открыта...

Она взглянула на него подозрительно, словно усомнившись, в своем ли он уме. Дэвид подошел к ней и, стоя между ней и Джиллиан, пустился в сбивчивые объяснения:

– Ничего здесь не происходит. Я подобрал ее на шоссе по дороге из школы. Она была... да ты посмотри на нее. Она упала в ручей и замерзла.

– Вижу, – спокойно сказала Таня.

Она бросила на Джиллиан оценивающий взгляд.

– Она выглядит не так уж плохо. Иди на кухню, Дэвид, и приготовь горячий шоколад или, если шоколада нет, что-нибудь другое сладкое. А я о ней позабочусь.

– И не забудь про полицию! – едва успела крикнуть Джиллиан вслед Дэвиду.

Ей не хотелось смотреть Тане в лицо.

Таня была на год старше Джиллиан и училась вместе с Дэвидом в колледже. Джиллиан боялась ее, восхищалась ею и ненавидела в одно и то же время.

– Марш в ванную!

Таня помогла Джиллиан раздеться, сдирая с нее промерзшую мокрую одежду и бросая ее в раковину. Она действовала быстро и ловко, все спорилось у нее в руках.

Джиллиан была слишком слаба, чтобы протестовать против того, что ее раздевают в манере тюремной надзирательницы или ужасно строгой няни. Она съежилась, дрожа и чувствуя себя очень маленькой, и, как только Таня расправилась с ее одеждой, быстро нырнула в ванну.

Вода обожгла ее. У Джиллиан глаза вылезали из орбит от боли. Она стиснула зубы, чтобы не закричать, и, дыша носом, заставила себя погрузиться в воду по самые плечи.

– Вот и умница, – сказала Таня из-за розовой занавески. – А я сейчас поднимусь в твою комнату и принесу сухую одежду.

– Нет! – вскрикнула Джиллиан, наполовину выпрыгнув из воды.

«Только не наверх, только не туда, где мама».

Но дверь ванной уже громко захлопнулась. Таня была не тем человеком, которому можно сказать «нет».

Джиллиан сидела, парализованная паникой, пока поток жгучей боли не вышиб все мысли из ее головы.

Сначала заболели пальцы, потом ступни. Боль поднималась вверх, опаляя все ее замерзшее тело, и оно постепенно возвращалось к жизни. Все, на что она была способна, – это замереть и глубоко дышать носом, стараясь как-нибудь перетерпеть боль.

Она возвращалась к жизни. Ее белая сморщенная кожа сначала посинела, затем пошла пятнами и наконец покраснела. Жжение уступило место покалыванию. Джиллиан смогла пошевелиться и даже начать думать. Она прислушалась. Внизу, в коридоре, раздавались голоса. Дверь ванной их почти не заглушала. Вот Танин надменный голос:

– Да-да, держу. Сейчас я ей отнесу. Она может пить, сидя в воде.

Голос Дэвида:

– Перестань, дай ей немного отдохнуть. Она еще совсем ребенок.

– Неужели? Как ты думаешь, сколько ей лет?

– Лет? Не знаю. Лет тринадцать?

Таня фыркнула.

– А сколько? Четырнадцать? Двенадцать?

– Дэвид, она ходит в нашу школу. Она всего на класс младше.

– Правда? – В голосе Дэвида звучали удивление и смущение. – А я думал, она в последнем классе начальной школы.

«Последний класс начальной школы!» Джиллиан сидела, уставившись перед собой невидящим взором.

– Она же в нашем классе по биологии. – В голосе Тани прорвалось раздражение. – Сидит за последней партой и никогда не открывает рта. Впрочем, понятно, почему ты решил, что она младше. В ее спальне плюшевых игрушек по колено. И на стенах обои в цветочек. Ты только посмотри на ее пижаму! Даже на ней плюшевые медвежата.

Эти слова обожгли Джиллиан сильнее, чем кипяток. Таня видела ее комнату, в которой ничего не изменилось с тех пор, как Джиллиан исполнилось одиннадцать лет, потому что не было денег на новые занавески и обои и не было места в гараже, чтобы отправить туда ее любимых плюшевых зверей. Таня насмехалась над ее пижамой. И перед кем – перед Дэвидом!

А Дэвид... Так он думал, что она маленькая! Потому и предложил возить ее в школу. Он думал, что она из младших классов, и был с ней нежен только потому, что ему было ее жалко!

У Джиллиан из глаз хлынули слезы. Она разразилась рыданиями, кипя от гнева, боли и унижения...

Вдруг раздался сильный треск. Словно передернули затвор винтовки. Потом его сменил высокий протяжный хрустальный звон. Что-то разбилось.

Джиллиан вздрогнула, как от удара, застыла на мгновение, осторожно отодвинула влажную занавеску и высунула голову наружу.

В то же мгновение резко распахнулась дверь.

– Что это было? – спросила Таня.

Джиллиан пожала плечами. Она хотела сказать: «Я надеялась узнать это у тебя», – но слишком боялась Тани.

Таня оглядела ванную комнату, остановила взгляд на запотевшем зеркале и нахмурилась. Она потянулась к нему, провела рукой... и вскрикнула:

– О, черт!

Таня посмотрела на руку. Джиллиан заметила у нее на руке кровь.

Таня схватила мочалку и махнула ею по поверхности зеркала. Еще раз, и еще. Потом отступила на шаг и уставилась на него.

Джиллиан тоже смотрела на зеркало из ванной.

Зеркало разбилось. Вернее, не разбилось, а потрескалось. Оно не выглядело так, будто кто-то по нему ударил: не было следа от удара с разбегающимися в разные стороны трещинами. Вся поверхность зеркала была сплошь покрыта сеточкой тонких линий, бегущих по его поверхности из края в край, словно на нем оставил свой узор морозный иней.

– Дэвид! Скорее иди сюда! – крикнула Таня, не обращая внимания на Джиллиан.

Через минуту Джиллиан увидела в зеркале искаженное отражение лица Дэвида, заглянувшего в ванную из-за двери.

– Ты только посмотри! Как такое могло случиться? – спросила Таня.

Дэвид сделал недоуменную гримасу и пожал плечами.

– Перепад температур? Жар? Холод? Не знаю... – Он бросил нерешительный, однако достаточно долгий взгляд в сторону Джиллиан, чтобы разглядеть ее лицо в складках розовой занавески.

– Тебе лучше? – спросил он, обращаясь к белой вешалке для полотенец на противоположной стене.

Джиллиан не смогла произнести ни звука: в горле – ком, из глаз в два ручья льются слезы. Но когда Таня посмотрела на нее, Джиллиан кивнула.

– Хорошо, забудь о зеркале. Давай одевайся. Таня отвернулась от зеркала. Дэвид наконец убрался из ванной.

– Проверь все тело, особенно пальцы на руках и ногах, чтобы они без боли сгибались и разгибались, – сказал он Джиллиан из-за двери.

– Все хорошо. Со мной все в порядке.

Она пошевелила пальцами, которые плохо слушались, но не болели. Теперь ей хотелось поскорее отделаться от Тани.

– Я и сама смогу одеться.

«Только бы не расплакаться при ней!»

Она снова спряталась за занавеской и поплескала водой.

– Ребята, спасибо вам, но теперь я и сама справлюсь»

Таня усмехнулась. Несомненно, она подумала, что Джиллиан неблагодарная девчонка.

– Ладно. Вот твоя одежда и горячий шоколад. Если хочешь, я могу кому-нибудь позвонить, чтоб, к тебе приехали.

– Нет. Родители... Отец скоро придет с работы. Я уже в порядке.

Она зажмурилась и стала считать про себя, задерживая дыхание, чтобы не расплакаться.

И – слава богу! – Таня удалилась. Они с Дэвидом попрощались и ушли. Наступила тишина.

Джиллиан неловко выпрямилась. Она едва не упала, вылезая из ванной. Надев пижаму, она осторожно и медленно, как старушка, вышла из ванной. Она даже не взглянула на разбитое зеркало.

Не успела она добраться до своей комнаты, как наверху распахнулась дверь маминой спальни. Мама вышла в небрежно наброшенном халате и войлочных тапочках. Ее светлые волосы – чуть темнее, чем у Джиллиан, – были растрепаны.

– Что тут творится? Что за шум? Где отец?

Мама еле ворочала языком. У нее получалось примерно: «Че ту трится?» и «Де отес?».

– Ма, еще нет семи. Я промокла по дороге и иду спать. – Минимум слов для необходимого обмена информацией.

Мама наморщила лоб.

– Сладкая моя...

– Спокойной ночи, ма.

Джиллиан юркнула в свою спальню прежде, чем мама успела задать следующий вопрос. Она упала на кровать, свернулась клубочком и обняла руками плюшевых зверушек. Они были мягкие и добрые. Теперь наконец-то она могла поплакать. Вся боль, все обиды слились в единый поток слез, и она громко всхлипывала, прижимаясь щекой к своему любимому мишке.

Лучше бы она не возвращалась. Ей хотелось обратно, на поляну с пронзительно зеленой травой, даже если та была всего лишь видением. Ей хотелось, чтобы все жалели о том, что она умерла.

Все ее мысли о ценности жизни – такая чепуха. Жизнь – сплошной обман. Она не могла изменить себя и начать жить заново. Не было нового старта. Не было надежды.

«Ну и пусть. Я хочу умереть. И зачем я вернулась? Ради вот этого? Должно же быть какое-то место, где мне будет хорошо, где я кому-то нужна. Я не гожусь для этого мира, для этой жизни».

Она все плакала и плакала, пока незаметно не провалилась в глубокий сон.

Когда, спустя несколько часов, она проснулась, ее комнату заливал странный свет.

Глава 5

Но дело было не только в странном освещении: у нее возникло жутковатое чувство чьего-то присутствия в комнате, Такое бывало и раньше: она просыпалась от ощущения, что в комнате кто-то был, но исчез в тот миг, когда она открыла глаза. Во сне она словно приближалась к открытию великой тайны, но стоило ей проснуться – и это чувство пропадало.

Однако сегодня все было иначе. Удивленно оглядев комнату она поняла, что свет и правда был противоестественным.

«Я забыла задернуть занавески, и это всего лишь лунный свет».

Вся комната была залита ровным голубым светом. А в углу, где стоял итальянский комод с позолоченными ручками, свет будто сгущался, фокусировался и отражался в зеркале. Но никакого зеркала там не было.

Джиллиан медленно села. Тело ее не слушалось, веки припухли. Затаив дыхание она разглядывала сгусток света.

Он выглядел, как... подушка. Подушка светящегося тумана, который, вместо того чтобы развеяться, как только она проснулась, становился все ярче.

Джиллиан замерла. Свет был таким красивым и почти знакомым. Он напомнил ей о туннеле, о поляне и... Ой! Она вспомнила. Но это совсем другое дело, когда ты видишь все в реальности. Там, на том свете, странные вещи казались нормальными, и она воспринимала их как во сне, совсем не руководствуясь обыденной логикой.

Джиллиан не могла отвести завороженного взгляда от света и чувствовала, как мурашки бегут по коже и на глаза наворачиваются слезы. Она едва дышала и не знала, что делать.

Как простым смертным положено здороваться с ангелами?

Свет становился все ярче и ярче, точно так же, как и на поляне. И в глубине его она уже различала очертания существа, которое и шло, и летело к ней одновременно.

И вот наконец в этом облаке света поплыли пронзительно яркие красные и золотые круги, такие яркие, что пришлось закрыть глаза.

Когда она открыла глаза, он уже был рядом. Благоговейный страх охватил Джиллиан. Ангел был так прекрасен, что это пугало. Его бледное лицо еще хранило отблески неземного сияния. Волосы как золотые нити. Сильные плечи, высокая гибкая фигура, такая совершенная и такая... неземная. Теперь он выглядел еще более неземным и непостижимым, чем на поляне. На фоне тусклого обыденного интерьера комнаты он горел, как факел.

Джиллиан соскользнула с кровати и плюхнулась на колени на пол.

– Не делай так! – Голос его словно полоснул по воздуху серебряным пламенем. И тут же изменился. Стал обычным, похожим на человеческий голос. – Неужели тебе так легче?

Джиллиан уставилась на старую английскую булавку, которая слабо поблескивала на полу в призрачном мерцающем свете. Когда она наконец рискнула поднять глаза, ангел выглядел уже не столь сверхъестественно. Сияние померкло. Перед ней стоял просто невероятно красивый парень.

– Я не хотел тебя пугать, – сказал он и улыбнулся.

– Понятно, – прошептала Джиллиан. Больше она не могла выговорить ни слова.

– Ты испугалась?

– Да.

Ангел недоуменно развел руками.

– По-твоему, мне следовало наговорить всякой белиберды, вроде: не пугайся, девочка, я не причиню тебе зла? Или еще что-нибудь такое... А тебе не кажется, что это пустая трата времени?

Он пристально смотрел на Джиллиан.

– Ну брось, детка, ты же сегодня была мертвой. То есть вчера. Мое появление – не такое уж страшное событие по сравнению с этим. Ты ко мне привыкнешь.

– Да. – Джиллиан зажмурилась. – Да, – повторила она с большей уверенностью и кивнула.

– Сделай глубокий вдох и поднимайся с колен.

– Да.

– Ну, скажи же что-нибудь еще.

Джиллиан поднялась с колен и села на краешек кровати. Ангел оказался прав: она действительно привыкала к его присутствию. Действительно, это не сон – вот он, ангел, совсем рядом. Она и правда была мертвой, а на том свете есть ангелы, и это один из них. На вид он почти как человек из плоти и крови, только слегка светится. И он явился для того, чтобы...

– Зачем ты пришел? – спросила она. В ответ он... Если бы он не был ангелом, Джиллиан сказала бы, что в ответ он хмыкнул.

– А ты полагаешь, я хотя бы на минуту оставлял тебя без присмотра? – спросил он с упреком. – Сама подумай! Разве тебе удалось бы так быстро выздороветь? Тебя даже не положили в больницу. А у тебя было тяжелейшее переохлаждение. На самой последней стадии. И воспаление легких, и мерцательная аритмия, и обморожение конечностей... – Для вящей убедительности он помахал в воздухе руками и ногами. И тут Джиллиан обнаружила, что он парит в нескольких футах над полом. – В общем, ты была в плохом состоянии, детка, но выкарабкалась.

Джиллиан посмотрела на свои руки. Пальцы слегка опухли, но на них не было ни одного кровавого волдыря.

– Ты меня спас.

Он застенчиво улыбнулся.

– Такая у меня работа.

– Помогать людям?

– Помогать тебе.

Джиллиан начинала догадываться: «Ага, он никогда не оставлял меня, помогать мне – его работа. Все это звучит так, что он, может быть... О боже! Нет, это было бы слишком банально. Не говоря уже о том, что слишком самонадеянно!»

Ангел совсем засмущался.

– Ну, вообще-то я тоже не знаю, как это назвать. Но что есть, то есть. Ты же знаешь, большинство людей верят, что у каждого есть свой собственный ангел, даже когда его и нет. По статистике, большинство людей верят в то, что некий дух наблюдает за ними. Новозеландцы называют нас «духи-учителя», гавайцы – «аумакуа»...

– Ты – ангел-хранитель! – прошептала Джиллиан.

– Да, я твой ангел-хранитель. Я здесь, и я помогу тебе в исполнении твоих самых заветных желаний.

– Я...

У Джиллиан пересохло в горле. Это было слишком здорово, чтобы в это можно было поверить.

«Я не достойна... Я ничем не заслужила такое нежданное счастье. Если бы я была хоть чуточку лучше!»

Однако он здесь. А она такая, как есть – не лучше и не хуже. И ее заветное желание далеко не ангельское. В таком случае...

Джиллиан перевела дух и решительно заявила:

– Знаешь, мне нужна помощь, но не совсем в том, чем, наверное, занимаются ангелы.

– Ерунда.

Он усмехнулся, откинулся назад, приняв позу, при которой любой нормальный человек просто упал бы, и сделал широкие пассы руками у нее над головой.

– Ты поедешь на бал, Золушка.

«Он что, машет волшебной палочкой у меня над головой? – Джиллиан покосилась на ангела. – Теперь ты моя сказочная крестная?»

– Да, почти. Давай обойдемся без сарказма, детка.

Обхватив руками колени, он принял более устойчивую позу и пристально посмотрел ей в глаза.

– А если я скажу, что твое заветное желание состоит всего-навсего в том, чтобы Дэвид Блэкберн влюбился в тебя по уши и чтобы все в школе думали, что ты самая крутая?

Джиллиан густо покраснела. Ее сердце билось медленными тяжелыми ударами от смущения и... восторга. Когда он произнес это вслух, все показалось совсем незначительным, но очень, очень желанным.

– Ты мне можешь в этом помочь? – чуть слышно проговорила она.

– Может, да, а может, и нет.

– Но ты же ангел!

Он молитвенно сложил руки.

– Ну и что? Всякое может случиться, кузнечик. Кузнечик? Или мне лучше звать тебя Стрекозой? Ты такая... радужная. Хотя, конечно, есть много других подходящих насекомых, ну, например, навозный жук... Очень полезное насекомое, просто звучит обидно.

«Мой ангел-хранитель похож на Робина Уильямса[1]1
  Уильямс Робин – американский киноактер-комик, лауреат премии «Оскар».


[Закрыть], – подумала Джиллиан. – И это замечательно!» Она невольно рассмеялась.

– Но есть одно условие, – сказал ангел, опустил руки и посмотрел на нее серьезно. В глубине его глаз горело темно-синее пламя.

У Джиллиан перехватило дыхание, она испуганно спросила:

– Какое?

– Ты должна доверять мне.

– И только?

– Иногда это будет нелегко.

– Посмотрим.

Джиллиан перевела дух, опять засмеялась и уселась удобнее. Она наконец отвела взгляд от его глаз и стала рассматривать парившую в воздухе изящную фигуру.

– После всего, что было... Ты спас мне жизнь, исцелил меня. Как я могу не доверять тебе?! Он кивнул и подмигнул ей:

– А ты докажи.

– Как?

Ее страхи понемногу проходили, и казалось уже вполне обыденным разговаривать с потусторонним гостем.

– Докажи, что ты мне доверяешь. Принеси ножницы.

– Ножницы?

Джиллиан уставилась на ангела. А он – на нее.

– Я даже не знаю, где они.

– На кухне в левом ящике стола, рядом со столовым серебром. Такие большие острые ножницы.

Он хищно улыбнулся, как, должно быть, улыбался маленькой Красной Шапочке переодетый бабушкой серый волк.

Но Джиллиан не испугалась. Не то чтобы она решила больше не пугаться, – она просто не испугалась.

– Хорошо.

И она пошла вниз за ножницами. Ангел последовал за ней, паря у нее над головою, На нижней ступеньке лестницы спали, свернувшись в древнекитайский знак инь-ян, две сиамские кошки.

Джиллиан случайно слегка задела одну из них, кошка лениво приоткрыла глаза. И тут обе они вскочили и опрометью бросились прочь. Они неслись по коридору, наскакивая друг на друга и скользя на паркетном полу. Джиллиан от удивления открыла рот.

– Вот чертова тварь! – смачно выругался ангел.

– Что ты сказал? – Джиллиан собралась было обидеться, приняв это на свой счет.

– Да эти твари! Я хотел сказать, они способны нас видеть.

– Но они испугались! У них вся шерсть встала дыбом, я никогда их такими не видела.

– Эти глупые животные не понимают, кто я. Такое иногда случается. Ладно, пошли за ножницами.

Джиллиан посмотрела вслед кошкам и послушно направилась на кухню.

– И что теперь? – спросила она, вернувшись с ножницами в спальню.

– Теперь иди в ванную.

Джиллиан вошла в свою маленькую ванную комнату, включила свет и облизнула пересохшие от волнения губы.

– И что же дальше? – спросила она, стараясь говорить как можно более непринужденно. – Я должна отрезать себе палец?

– Нет, только волосы.

В зеркале над раковиной она увидела свое вытянувшееся от удивления лицо: отражения ангела в зеркале не было. Джиллиан обернулась:

– Отрезать волосы? Совсем?

– Совсем. Ты чересчур за ними прячешься. Покажи всем, что тебе нечего прятать.

– Но... – Джиллиан негодующе покачала головой и снова посмотрела в зеркало.

Она увидела свое отражение: бледное, нежное, тонкое лицо, глаза как лесные фиалки, выглядывающие из-за длинных прядей волос.

Может быть, он и прав. Но выйти в мир «обнаженной», выставив напоказ все лицо, лишить себя возможности прятаться...

– Ты же сказала, что доверяешь мне, – тихо сказал ангел.

Джиллиан уголком глаза взглянула на него. Ангел был неумолим. В его глазах появилось нечто пугающее, холодное. Он словно отдалялся от нее.

– Докажи на деле, что доверяешь мне, – продолжил он. – Дай себе обет: если ты сможешь это сделать, значит, ты достаточно смела, чтобы совершить для достижения своего заветного желания и все остальное. – Помедлив, он добавил: – Но если у тебя недостает смелости, если ты хочешь, чтобы я ушел...

– Нет, – поспешно прервала его Джиллиан.

Многое из того, что говорил ангел, действительно имело смысл, а если чего-то она не понимала, то... ну что же, придется принять на веру.

«Я смогу сделать это».

Доказывая ангелу свою решимость, она захватила ножницами волосы на уровне уха и сжала их со всей силы. Светлая прядь волос обвилась вокруг ножниц.

– Класс! – рассмеялся ангел. – Ты сначала оттяни их за кончики и отрезай понемножку.

Он опять стал прежним – веселым, добрым, заботливым. Джиллиан слабо улыбнулась, вздохнула и посвятила себя ужасному и захватывающему делу: она избавлялась от своих длинных волос.

В результате получилась коротко стриженная пепельная блондинка. Стрижка была короче, чем у Эми, почти такая же короткая, как у Дж. З. Оберлин, девочки из их школы, которая работала моделью. Стрижка была действительно короткой.

– Посмотри в зеркало, – сказал ангел, хотя Джиллиан и без того в него смотрела. – Кого ты видишь?

– Девушку с плохой стрижкой.

– Неверно. Ты видишь смелого и решительного человека. Настоящую личность, яркую и привлекательную.

– Да ладно тебе.

Но стрижка и в самом деле сильно изменила ее | внешность. Из-под неровных прядей ее скулы выступали сильнее, она выглядела старше, независимее. На щеках заиграл румянец.

– Но стрижка получилась такой неровной...

– Завтра подровняем! Самое главное, что ты сделала свой первый шаг. Кстати, перестань краснеть. Такая красавица, как ты, должна привыкать к комплиментам.

– Ты очень забавный ангел.

– Работа у меня такая. Теперь давай посмотрим, что у тебя в шкафу.

Через час Джиллиан снова была в постели. На сей раз уже под одеялом. Она чувствовала себя уставшей, ошеломленной и очень счастливой.

– Скорее засыпай, – приказал ангел. – Завтра у тебя будет напряженный день.

– Подожди. – Джиллиан упрямо боролась со сном. – Я забыла тебя кое о чем спросить.

– Спрашивай.

– Плач, который я слышала, из-за которого я пошла в лес... Это плакал ребенок? С ним все в порядке?

Он ответил после небольшой паузы:

– Это информация для внутреннего пользования. – И добавил: – Не волнуйся, сейчас никому не больно.

Джиллиан приоткрыла один глаз и удивленно посмотрела на него, но было ясно, что он не собирается ничего объяснять.

– Ну ладно, – нехотя смирилась она. – И еще... как тебя зовут?

– Я же говорил: Ангел.

Джиллиан улыбнулась, но улыбка неожиданно перешла в зевок во весь рот.

– Хорошо, Ангел.