Текст книги "Школа монстров"

Глава 3
Мастер флирта

Невзирая на ранний час, Мелоди и Кандис выбежали на Рэдклиф-вэй с неуемной энергией двух девочек, которым пришлось четырнадцать часов безвылазно просидеть в джипе. Как ни странно, по соседству с их новым домом кипела жизнь. В тупичке, которым заканчивалась улочка, кружила на великах малышня, а неподалеку играла в футбол на лужайке перед домом целая семейка качков.

– Это что, все одна семья?! – спросила Мелоди, когда они подошли поближе к кирпичному, похожему на пещеру дому, перед которым не меньше десятка парней гонялись за растрепанной красоткой с мячом.

– Ну, может, у их родителей родилось несколько двоен? Или даже троен? – предположила Кандис, взбивая прическу.

Внезапно игра замедлилась, а потом и остановилась, и вся толпа уставилась на проходящих мимо сестер Карвер.

– А чего это они на нас так пялятся, а? – спросила Мелоди краешком губ.

– Привыкай! – точно так же, не разжимая губ, ответила Кандис. – На хорошеньких девушек всегда пялятся!

Она улыбнулась и помахала ручкой парням-старшеклассникам. Парни были классные: у каждого – копна лохматых каштановых волос и такие румяные щеки, как будто они нарочно накрасились. Их огромный, с «Хаммер» величиной, мангал распространял резкий аромат жареных ребрышек – и это в такую рань, когда нормальные люди еще и кофе-то не пили!

Мелоди невольно потерла пустой живот. Она бы сейчас тоже не отказалась от обеда вместо завтрака!

– О, я вас видела в последнем каталоге мужской одежды! Вы классно смотрелись! – крикнула им Кандис.

Мальчишки озадаченно переглянулись.

– Кандис! – прошипела Мелоди, шлепнув сестру по руке.

– Да ладно тебе, почему бы не порезвиться? – рассмеялась Кандис, цокая по мостовой мамиными серебряными платформами.

– Все, мимо кого мы приходим, смотрят на нас так, как будто мы инопланетяне!

– А мы для них и есть инопланетяне! – Кандис подтянула лямочки своего комбинезона.

– А может, дело просто в том, что ты вырядилась в воскресенье с утра, как будто в субботу вечером?

– Да нет, это оттого, что ты в чем вчера села в машину, в том и сегодня на улицу вышла, я уверена! – огрызнулась Кандис. – Конечно, в чем и заводить новых знакомых, как не в заношенной серой футболке и мешковатых джинсах!

Мелоди хотела было отпарировать, но передумала. Все равно ничего не изменишь. Кандис всегда будет думать, что приятная внешность – универсальный ключ к успеху. А она, Мелоди, всегда будет надеяться, что люди все-таки чуточку умнее.

Они молча пошли дальше по Рэдклиф-вэй. Дорога вилась то ли через лес, то ли через какой-то овраг: у домов по обе стороны дороги были просторные лужайки перед домом, а вместо задних дворов у них была густая, непролазная чаща. Но на этом сходство между ними заканчивалось. Каждый дом, как бревнышки в стенах коттеджа Карверов, обладал своей, неповторимой индивидуальностью.

Серый бетонный куб в тупике был опутан неприглядной паутиной проводов и кабелей. Старинный домик в викторианском стиле почти скрылся под сенью раскидистых кленов, и рядом с ним непрерывно падали на мох семена-вертолетики. Обитатели дома номер девять, очевидно, любили резвиться в бассейне с черным дном, любуясь на десятки фонтанчиков в виде разных морских обитателей. Даже сейчас, хотя солнце спряталось за плотной пеленой серебристых облаков, соседи купались, плещась в воде, точно стайка играющих дельфинов.

С каждым шагом становилось все более очевидно, что Сейлем – город, где приветствуется индивидуальность, и что местные жители и в самом деле придерживаются принципа «Живи сам и дай жить другим!». Мелоди испытала приступ сожаления. Эх, вот бы вернуть ее прежний нос! Он бы сюда прекрасно вписался.

– Гляди, гляди! – Она указала на разноцветную машину, пронесшуюся мимо. Задние дверцы у нее были от «Мерседеса»-купе, белый капот – от BMW, серебристый багажник – от «Ягуара», красный откидной верх – от «Лексуса», белые шины – от «Бентли», аудиосистема – от «Bose», а музыка играла классическая. На зеркальце заднего вида болтались значки от всех вышеперечисленных моделей. И номер был подходящий: «СНОБ». Хотя «ЖЛОБ» смотрелось бы лучше.

– Эта машина выглядит как движущаяся реклама «Benetton»!

– Или авария на автородео!

Кандис сфоткала машинку своим айфоном и тут же отправила ее подружкам по е-мейлу. Те немедленно откликнулись, сфотографировав то, чем они сейчас занимаются. Видимо, кто-то из них развлекался шопингом, потому что, свернув на Стегхорн-роуд, Кандис ускорила шаг и принялась расспрашивать всех встречных моложе пятидесяти, где тут у них можно потусоваться.

Ответ был единодушным: в парке Риверфронт! Однако он открывался только через несколько часов.

Они зашли в кафе выпить латте, завернули в несколько магазинчиков (Кандис заявила, что там «совершенно посмотреть не на что!») и так мало-помалу дотянули до двенадцати. С помощью купленной в кафе карты и советов прохожих девчонки сумели сориентироваться в сонном городке и вышли наконец к Риверфронту, накачанные кофеином и полностью готовые к знакомству с местными сливками общества.

– Что, и это все?! – Кандис остановилась как вкопанная, точно врезалась в стеклянную дверь. – Вот это и есть эпицентр орегонского шика?! – воскликнула она, увидев тележку с мороженым, детскую площадку и кирпичный павильон, где находилась карусель с расписными лошадками.

– Ну, судя по запаху, тут еще и кинотеатр недалеко, – сказала Мелоди, принюхиваясь: пахло попкорном и хот-догами.

– Ну да, хоть тебе нос и укоротили, обоняния ты не потеряла! – фыркнула Кандис.

– Очень смешно! – Мелоди закатила глаза.

– Ничего смешного тут нет! Наоборот, все очень печально! Кошмар полный! Ты только послушай!

Она указала на карусель. Оттуда неслись зловеще-игривые звуки механического органа, без которых не обходится ни один саундтрек к фильму ужасов.

– Единственный человек старше восьми лет и моложе сорока – это вон тот чувак! – Кандис указала на одинокого мальчишку на деревянной скамеечке. – И то он, по-моему, плачет!

И действительно, плечи у него были ссутулены, а голова опущена. Но он не плакал: он склонился над этюдником. Он то и дело поднимал голову, бросал взгляд на вращающуюся карусель и снова склонялся над рисунком.

Подмышки у Мелоди защипало от пота: она инстинктивно узнала его раньше, чем сообразила, кто это.

– Давай уйдем отсюда! – сказала она и потянула сестру за тонкую руку.

Но было уже поздно. Губы Кандис расплылись в улыбочке, и она твердо уперлась своими платформами в заплеванный жвачкой асфальт.

– Так ведь это же…

– Нет! Пошли отсюда! – настаивала Мелоди, таща сестру прочь. – Вон, смотри, там крутой супермаркет, «Bloomingdale’s»! Идем туда!

– Да нет, это же он!

Кандис поволокла Мелоди к мальчику и, сияя, окликнула его:

– Эй, сосед!

Он поднял голову и откинул со лба густую прядь волнистых каштановых волос. У Мелоди сердце екнуло. Вблизи он был даже более классный, чем ей показалось сначала.

Толстые очки в черной оправе обрамляли лучистые карие глаза, делая их похожими на фотографии молний на темном небе, оправленные в рамочку. Он выглядел как супергерой, переодетый ботаном.

– Помнишь мою сестру? Ты ее в окне видел! – мстительно осведомилась Кандис. Как будто это Мелоди была виновата, что Риверфронт оказался полной фигней!

– Ы-ы… Э-э… Я, это… Я Мелоди, – выдавила она с горящими щеками.

– Джексон. – Он опустил глаза.

Кандис ущипнула его за белую футболку с вырезом лодочкой.

– А мы тебя в рубашке даже и не узнали!

Джексон нервно улыбнулся, не поднимая глаз от рисунка.

– Классный ты парень, но уж больно очкастый! – проворковала Кандис. – А у тебя, случайно, нет старшего брата с хорошим зрением… или хотя бы в линзах?

– Нет, – чистое, бледное лицо Джексона порозовело. – Я в семье один.

Мелоди обхватила себя руками, чтобы спрятать вспотевшие подмышки.

– А что ты рисуешь? – спросила она. Не самый оригинальный вопрос, но это все-таки было лучше, чем то, что может ляпнуть Кандис.

Джексон окинул взглядом свой рисунок так, словно видел его впервые.

– Карусель. Просто карусель. В движении.

Мелоди взглянула на набросок, сделанный пастелью. Размытая радуга, а внутри виднеются смутные фигурки детей и лошадок. В рисунке Джексона было что-то прозрачное и неуловимое, он был похож на воспоминания о полузабытом сне, обрывками всплывающие в памяти в течение дня.

– Здорово как! – искренне сказала она. – Ты давно этим занимаешься?

Джексон пожал плечами.

– С полчаса где-то. Я тут просто маму жду. Она должна встретиться с одним человеком…

– Да нет! – хихикнула Мелоди. – Я имела в виду – ты рисованием давно занимаешься?

– А-а… – Джексон провел рукой по волосам. Непослушные пряди приподнялись и снова упали на свое место, как перелистываемая колода карт. – Ну, да, несколько лет уже…

– Интересно! – кивнула Мелоди.

– Угу, – кивнул Джексон.

– Круто! – снова кивнула Мелоди.

– Спасибо! – кивнул в ответ Джексон.

– Не за что! – кивнула Мелоди.

Музыка, несущаяся от карусели, внезапно взревела громче. Как будто пыталась их отвлечь – а то Мелоди уже начало казаться, что они так и будут кивать, словно болванчики.

– А вы… это… вы откуда? – спросил Джексон у Кандис, разглядывая ее нездешний костюмчик.

– Из Беверли-Хиллз! – сказала она таким тоном, как будто это и без того было очевидно.

– Мы сюда переехали, потому что у меня астма, – сообщила Мелоди.

– Ой, Мелли, как это сексуально! – вздохнула Кандис.

– Но ведь это же правда!

Напряженное лицо Джексона расслабилось, и он наконец непринужденно улыбнулся. Как будто откровенность Мелоди пригласила его уверенность на танец, и та согласилась.

– А ты, это, слышал про Мерстонскую школу? – спросила она, чувствуя, что ее слова обеспечивают этот танец необходимой музыкой.

– Ага. – Он подвинулся на скамейке, молчаливо предлагая им присесть. – Я там учусь.

Мелоди села, по-прежнему не опуская скрещенных рук, на случай, если ветер дунет в его сторону.

– А в каком классе?

Кандис осталась стоять, она что-то писала в телефоне.

– В десятый пойду.

– И я тоже! – Мелоди улыбнулась – пожалуй, шире, чем ситуация того требовала.

– Что, правда? – Джексон улыбнулся в ответ. Впрочем, он и не переставал улыбаться.

Мелоди кивнула.

– Ну, и как там народ? Ребята приятные?

Джексон отвел глаза и пожал плечами. Улыбка исчезла. Музыка затихла. Танец окончился.

– В чем дело? – грустно спросила Мелоди. Ее сердце отбивало похоронный марш.

– Да нет, ребята там, наверно, классные. Просто моя мама преподает естественные науки, и она довольно строгая, так что я как-то ни у кого в списке быстрого набора не состою.

– Ну, я бы тебя внесла в список быстрого набора… – сказала Мелоди.

– Что, правда? – переспросил Джексон, и лоб у него заблестел от пота.

Мелоди кивнула. Сердце у нее теперь билось веселее. С этим незнакомым мальчишкой ей почему-то было на удивление уютно. Может быть, оттого, что он не просто смотрел ей в лицо – он смотрел сквозь него. И его не отпугивало то, что на ней пропотевшие дорожные шмотки и что она не стесняется сообщать очкастым незнакомцам о своей астме.

– Ну ладно…

Он еще раз посмотрел ей в глаза и нацарапал свой мобильный красным пастельным карандашом прямо на рисунке с каруселью.

– Вот, держи!

Он достал лист из этюдника, протянул его ей и тут же вытер лоб тыльной стороной кисти.

– Ну ладно, мне, пожалуй, пора идти…

– Хорошо.

Когда он встал, Мелоди невольно встала одновременно с ним, так сильна была возникшая между ними связь.

– Ну, пока!

Он неуклюже махнул рукой, повернулся в сторону вертящейся карусели и торопливо зашагал прочь.

– Классно ты с ним! – Кандис бросила телефон в свою металлическую сумочку. – На таких очкариках очень полезно тренироваться. Ладно, пошли, найдем, где тут можно поесть.

Она окинула парк взглядом.

– Должно же тут быть хоть одно место, где нас не отравят!

Мелоди брела следом за Кандис по извилистым дорожкам и с улыбкой поглядывала на красный номер мобильника. Попросить телефон – это одно дело. А вот решиться по нему позвонить… И все-таки у нее был его номер. Он ей его дал! Сам, по собственной воле! Это позволяло ей вновь и вновь мысленно воспроизводить их разговор во всех подробностях, не терзаясь мыслью, что, возможно, она ему совершенно безразлична.

– Ну, как насчет хот-дога и диетической колы? – предложила Кандис.

– Я, пожалуй, обойдусь! – улыбнулась Мелоди, глядя в небо, затянутое красивыми облаками. Ей теперь и так было хорошо!

Глава 4
Шито белыми нитками

Вивека постучалась в фабулаторию Фрэнки.

– Идем! А то опоздаем!

– Уже иду! – откликнулась Фрэнки, как и в предыдущие четыре раза. Хотя на самом деле она хотела сказать, что совершенство не терпит суеты. Ведь костюм, который она демонстрировала Гламуркам, был истинным совершенством. Точнее, должен был стать совершенством, когда она выберет солнечные очки.

– Вот эти, белые, вам нравятся? – Она нацепила здоровенные очки в пластиковой оправе, подбоченилась и выпятила подбородок. – Или лучше зеленые?

Пол был сплошь завален раскиданными шмотками, так что ей было даже неудобно ходить и кружиться перед крысами, особенно в блестящих розовых босоножках на высокой танкетке. Но крысы способны были оценить ее даже не в самой подходящей обстановке. В конце концов, они сотрудничали с ней последние три часа. И получалось у них неплохо. Одно царапанье означало «да», два – «нет». Они помогли ей выбрать маечку в черно-белую полоску и мини-юбку в цветочек. Сочетание разных узоров – это сейчас самый писк моды!

– Так белые или зеленые? – снова спросила Фрэнки.

Трое крыс выдохлись и улеглись, свернувшись комочком. Однако оставшиеся две уверенно выбрали белые. Разумный выбор. Зеленые не очень выделялись на фоне ее кожи, а ей хотелось, чтобы в ее первый день в школе нормалов все в ней бросалось в глаза.

Она собрала свои черные волосы в высокий хвост, намазала блеском пухлые губки и натерла свои шейные контакты образцом «Estee Lauder Sensuous» из журнала. Потому что в рекламе говорилось, что «Каждая женщина носит эти духи, как ей угодно!»

– Ну, Гламурки, пожелайте мне удачи! – Она поцеловала стеклянную стенку клетки, оставив на ней розовый отпечаток губ.

Оставшиеся две крысы тоже свернулись на дне клетки клубочками белого меха и блесток.

– Я готова! – объявила Фрэнки.

Родители стояли у островка из нержавеющей стали посреди кухни, по очереди откусывали от одного батона и торопливо прихлебывали кофе. Очевидно, они тренировались быть похожими на нормалов, потому что вообще-то они, как и Фрэнки, заряжались электричеством и не нуждались в обычной пище.

В их Г-образном доме, с его острыми углами и минималистским пристрастием к белому цвету, царил электрический запах подгорелых тостов и аммиачный запах деловитости. Утреннее солнце било в матовые стекла, пытаясь проникнуть внутрь.

Все было как всегда и в то же время совершенно иначе. Все сделалось таким живым! Веселым! Заряженным! Потому что сегодня Фрэнки впервые в жизни позволят выйти из дома!

– В таком виде ты никуда не пойдешь! – Виктор стукнул белой кофейной кружкой по развернутой газете.

– Фрэнки, где брючный костюм?!

Вивека подошла к дочери. Теперь, когда Фрэнки знала всю правду, она по-новому смотрела на макияж матери, высокий воротник ее серого свитера, черные легинсы и сапоги выше колена.

– Почему ты не накрашена?! – прогремел Виктор.

– Быть зеленым – круто! – процитировала Фрэнки. – Это один из главных трендов нашей эпохи! Кроме того, я горжусь собой и тем, что вы меня создали такой, какая я есть! А если людям не понравится, что я не похожа на нормала, то это их проблемы, а не мои!

– В таком виде ты за порог не выйдешь! – отрубил Виктор. – У тебя все швы и контакты наружу!

– Но, папочка! – С пальцев у Фрэнки посыпались искры. – Ведь брючные костюмы – это кладбище ткани!

Она топнула танкеткой по белому ковру. К несчастью, длинный ворс поглотил звук, помешав ей выразить свое негодование.

– Твой отец прав! – настаивала Вивека.

Фрэнки гневно уставилась на своих родителей, раскрашенных в цвет подрумяненной булочки. Видно было, что они не уступят.

– Переоденься и побыстрее, – потребовал Виктор, – не то мы все опоздаем!

Фрэнки умчалась к себе в комнату. Несколько секунд спустя она вернулась, закутанная в коричневый шарф, с широкими кожаными браслетами на руках. В конце концов, в «TeenVogue» говорилось, что нынешней осенью это обязательные аксессуары!

– Ну вот! – победоносно ухмыльнулась она. – Ни контактов, ни швов не видно! Теперь мы можем идти?

Вивека с Виктором переглянулись и направились к боковой двери, ведущей в гараж. Фрэнки пошла следом за ними в своем высоковольтном прикиде, сияя торжествующей улыбкой. Теперь все будет просто сказочно!

«Бип-бип!» Дверцы черного джипа «Вольво» распахнулись.

– А давайте поедем на «Снобе»! – предложила она. Она очень любила загруженные в нее воспоминания о семейной поездке в парк «Серебряные водопады» и была не прочь повторить это на самом деле.

– Нет, думаю, нам стоит выбрать что-то менее приметное, – возразил Виктор.

– Ну пап, сейчас же очень модно все самодельное! – сказала Фрэнки. – А «Сноб» у нас как раз самодельный, его самоделистость просто бросается в глаза! Вся школа будет в восторге.

– Фрэнки, нет такого слова – «самоделистость»! – сурово отрезал папа. – И хватит уже торговаться!

Поездка в школу оказалась ужасно скучной. Деревья, машины, дома и даже нормалы, которых она видела сквозь тонированные стекла, в реальной жизни выглядели совершенно такими же, как и в ее искусственно сгенерированных воспоминаниях. Круто, конечно, было бы подышать свежим воздухом. Но открывать окна ей строго-настрого запретили, потому что она не была накрашена гримом. Так что с этим тоже пришлось обождать.

После двухчасовой поездки черный «Вольво» наконец въехал на территорию школы «Маунт-Худ». Фрэнки решительно не могла поверить, что во всем городе не нашлось школы поближе, но возражать уже не решалась. Родители и так были раздражены, и она опасалась, что еще слово – и она вернется домой.

Почти не обратив внимания на величественную гору на фоне красных и желтых листьев, которые бесцельно опускались на землю, Фрэнки вышла из машины и впервые вдохнула настоящего уличного воздуха. Чистый, прохладный, свободный от формальдегида, он пах как родниковая вода в земляной чаше. Девочка сняла свои белые солнечные очки и запрокинула зеленое лицо к небу. Прямые солнечные лучи беспрепятственно ласкали и согревали ее кожу. Глаза заслезились от яркого света. Или это от радости?

Фрэнки понятия не имела, куда ей идти, но это не имело значения. Как и то, что она никогда прежде не расставалась с родителями. Они дали ей столько знаний и столько уверенности в себе, что девочка не сомневалась: уж как-нибудь не заблудится! А выяснить это будет дополнительным приключением.

Она удивилась, увидев, что территория школы почти пуста. На парковке стояло всего несколько машин. Девочка испытывала искушение спросить у родителей, где же все, но решила этого не делать. А то решат еще, что она не готова к школе!

– Ты уверена, что тебе не нужен грим? – осведомилась Вивека, высунув голову из окна.

– Точно! – заверила ее Фрэнки. Солнце, пригревающее ее руки, заряжало лучше, чем «Кармен Электра». – Увидимся после школы!

Она улыбнулась и отправила родителям воздушный поцелуй, пока их снова не развезло от сентиментальности.

– Удачного возвращения на работу!

– Спасибо! – ответили они, как всегда, одновременно.

Фрэнки зашагала ко входу в школу, втягивая в себя воздух так жадно, словно попала в буфет со шведским столом «дыши, сколько сможешь!». Она чувствовала, как родители провожают ее взглядом через пустынную парковку, но упорно не оглядывалась назад. Отныне ее путь лежит только вперед!

Она взбежала по широкому крыльцу в одиннадцать ступенек, ведущему к двустворчатым дверям. Непривычные к настоящей ходьбе ноги немного ныли, и это ощущение доставляло ей удовольствие. Просто знать – одно дело, а чувствовать – совсем-совсем другое!

Фрэнки на миг задержалась у дверей, чтобы перевести дух, потянулась к ручке, и…

– Уй-я!

Дверь с размаху ударила ее по щеке. Контакты у нее заискрили, она схватилась за ушибленное лицо и опустила голову.

– Ой-ей-ей! Как же это ты? Ты в порядке? – на разные голоса защебетала стайка девчонок. Они обступили ее, как нью-йоркские небоскребы. Свежий воздух вокруг Фрэнки наполнился ароматами полудюжины разных духов, вызвав легкий приступ тошноты.

– Мы не нарочно! – сказала одна из девочек и погладила ее по голове. – Мы тебя просто не заметили… Голова не болит?

Этот дружеский жест показался Фрэнки теплее солнышка. Нормалы такие славные!

– Нет, все в порядке! – Она улыбнулась и подняла голову. – Мне даже не очень больно было, я просто испугалась, понимаете?

Блондинка в желто-зеленом костюме чирлидера отшатнулась.

– Какого Шрека… э, да ты что, и правда Шрек, что ли?

– Слушай, то ли тебя очень сильно укачало в машине, то ли у тебя и в самом деле кожа зеленая? – заметила другая блондинка.

– Это что, прикол такой? – спросила третья, на всякий случай отступая подальше.

– Нет, у меня действительно кожа зеленоватая! – Она застенчиво улыбнулась и протянула руку новым знакомым. Браслет соскользнул, обнажив швы на запястье, но Фрэнки было все равно. Она такая, какая есть. С контактами и со всем прочим. – Я у вас новенькая! Меня зовут Фрэнки, я из…

– Кружка мягкой игрушки? – спросила одна из девчонок, медленно пятясь.

– Монстр! – взвизгнула единственная брюнетка среди них. Она выхватила из лифчика мобилку, набрала 911 и бросилась обратно в школу.

– А-а-а-а-а-а! – завизжали остальные, размахивая руками так, словно на них накинулся целый рой пчел.

– Я же вам говорила, что тренироваться в воскресенье – плохая примета! – всхлипнула одна из них.

Девочки ринулись обратно в школу и принялись подпирать дверь изнутри стульями.

«Воскресенье?!»

Вдалеке послышался вой сирен. К крыльцу подлетел черный «Вольво», из него выпрыгнул Виктор.

– Скорей! – крикнула из открытого окна Вивека.

Растерянная, остолбеневшая Фрэнки беспомощно смотрела на бегущего к ней отца.

– Убираемся отсюда, живей! – крикнул он.

Сирены выли все ближе.

– Я хотел только преподать тебе урок, – пробормотал он, хватая дочь на руки и неся ее в машину. – Но я не предполагал, что дело зайдет так далеко!

Машина, визжа шинами, вылетела со стоянки и свернула на Бальзам-авеню. Фрэнки разрыдалась. «Вольво» влился в поток автомобилей в тот самый момент, как вереница полицейских машин влетела в школьный двор и окружила школу.

– Вовремя мы успели… – тихо сказала Вивека, и по щекам у нее покатились слезы.

Виктор, не отрываясь, смотрел на дорогу. Его глаза были сурово прищурены, тонкие губы плотно стиснуты. Читать нотации на тему «Мы же тебе говорили!» не было смысла. Как и Фрэнки было ни к чему извиняться и просить прощения. Все было ясно, и все понимали, что всем им следовало бы поступить иначе. Оставался только один вопрос: что делать теперь?

Фрэнки с отвращением смотрела на свое заплаканное отражеие в окне машины. Суровая истина была налицо. Она выглядит кошмарно.

Слезы равномерно капали у нее из глаз одна за другой, как будто их делали на конвейере: собирается, катится, падает… собирается, катится, падает… и каждая служила воспоминанием о чем-то, что она утратила. Надежду. Веру в людей. Уверенность в себе. Гордость. Ощущение безопасности. Доверие. Независимость. Радость. Красоту. Свободу. Наивность…

Отец включил радио.

– …Предполагаемый монстр, появившийся в школе «Маунт-Худ», поверг в состояние паники четырех девочек-чирлидеров…

Да уж, дурные вести не ждут на месте!

– Виктор, выключи это! – попросила Вивека, шмыгнув носом.

– Нам важно знать, много ли им известно, – возразил он, убавляя громкость. – Нужно оценить масштабы катастрофы.

Фрэнки заискрила.

– Расскажите нам, что именно вы видели? – раздался из динамика низкий мужской голос.

– Она была зеленая – ну, по крайней мере, мне показалось, что это была «она». Но точно сказать трудно. Это все произошло так быстро… Только что это существо притворялось человеком – и вдруг оно потянулось к нам, как… как… – голос у девочки задрожал, – как какой-то инопланетя-а-а-анин!

Горе Фрэнки тут же переродилось в гнев.

– Да я просто хотела с ними поздороваться!

– Ну все, все, теперь вы в безопасности, – интервьюер пытался успокоить свидетельницу. – Погодите минутку… – сказал он в микрофон и отключился.

Вернувшись в эфир, он был сама деловитость.

– Впервые монстров видели в Сейлеме в 1940 году, – сообщил он, – тогда на границе Калифорнии с Орегоном была замечена стая волков-оборотней с пакетами из «Макдоналд-са» в зубах. После этого все было тихо вплоть до 2007 года, когда мальчик по имени Билли внезапно начал исчезать на глазах у изумленной публики. И вот теперь в школе «Маунт-Худ» видели зеленого инопланетянина…

Вивека вырубила радио.

– Ну, по крайней мере, искать они будут инопланетянина, а не нас!

Она вздохнула с облегчением.

– Фрэнки, – Виктор перехватил взгляд дочери в зеркале заднего вида, – занятия начинаются во вторник. После Дня труда. И на самом деле ты пойдешь в другую школу. Она называется Мерстонская старшая школа и находится в трех кварталах от нашего дома. Но мы тебя туда не пустим, если…

– Да, я знаю. Я все поняла, – Фрэнки шмыгнула носом. – Я все надену, как вы скажете. Честное слово!

Она говорила правду. Ей больше не хотелось быть зеленой.