Текст книги "Музыканты, вершившие историю. Как связаны великие композиторы с репрессиями, масонами и революциями"

Вольфганг Амадей Моцарт. Брат Моцарт

1756–1791

В возрасте двадцати восьми лет, захваченный всеобщим воодушевлением и увлечением философией эпохи Просвещения, Вольфганг Амадей Моцарт, как и лучшие умы того времени, стал масоном. Таким образом он присоединился к культурной элите Вены XVIII века. Прельщенный темой свободы и братства, он написал дюжину произведений для ложи. Ценности масонства повлияли на все его творчество настолько сильно, что главную тему своей последней оперы, «Волшебная флейта», он позаимствовал из масонских теорий. В свою очередь братство оказывало Моцарту помощь, когда, погрязнув в долгах, он доживал последние дни, терзаемый одиночеством.

Моцарт прихрамывал. С него сняли левый ботинок. Лишили всех украшений. Ему завязали глаза. Раздетый, с обнаженной грудью и закатанными брюками, он ждал в одиночестве в комнате для размышлений, заполненной символами. В полумраке ему удалось разглядеть человеческий череп, песочные часы, косу, две скрещенные голени. Череп ассоциировался со смертью. Никто не может войти в новую жизнь, предварительно не умерев. В тесной комнате ему предложили поразмышлять о смысле жизни. Поддерживая за руки, его подвели к двери храма. Братья в ложе могли слышать его шаги. Дверь открылась. Как и любого непосвященного, Моцарта холодно встретил грозный страж. В половине шестого вечера, 14 декабря 1784 года, Моцарт готовился вступить в круг франко-масонов.

Он трижды обошел ложу по кругу. На глазах по-прежнему была повязка. Тот, кто хотел научиться мыслить, сначала должен был привыкнуть двигаться вслепую. Стоя в два ряда, братья держали факелы. В центре храма три больших подсвечника и свечи на подносах освещали ковер ложи. На нем были изображены основные символы масонства: две колонны храма Соломона, молоток и резец. Слева и справа – Солнце и Луна, два великих светила мира. В приветственной речи новый ученик представлялся как «друг милейшей музы, избранный благосклонной природой, чтобы трогать сердца людей и волшебной силой приносить утешение и радость их душам». Брат обратился к Моцарту и предложил ему показать, «насколько схожи чувства, исходящие от инструментов, с чувствами добродетели и человеколюбия». Моцарт согласился. Он дал слово чести нерушимо хранить тайны ордена. Не раскрывать ни одного таинства. Тогда досточтимый мастер сказал: «Братья мои, разрешите ли вы нашему страдальцу увидеть свет, которым он не мог воспользоваться с момента своего рождения до этого счастливого мгновения?» Повязка была снята. Пламя с подсвечника ослепило его. Моцарт начал свой путь к свету.

Проводилась ли масонская церемония в гостиной большого буржуазного дома или в задней комнате таверны, вдали от посторонних глаз? Никто не знает. Но в тот вечер возведенный в степень подмастерья Моцарт чувствовал себя гордым и свободным. В этой небольшой, но престижной ложе он присоединился к друзьям и художникам, которыми восхищался: барону ван Свитену, познакомившему его с творчеством Иоганна Себастьяна Баха, барону Геммингену, камергеру и переводчику Жан-Жака Руссо, и богатому торговцу Пухбергу. Почти все они были выходцами из аристократии и мира искусства. Они были рационалистами и политически разделяли витавшие в воздухе революционные идеи. Моцарт, побывавший в европейских столицах в период Просвещения, придерживался схожих взглядов. Он читал «Энциклопедию» Дидро и д’Алембера. Знал пьесы Бомарше, которого вскоре стали считать одним из предвестников Французской революции.

Что значило масонство для Моцарта? Он видел в нем христианские идеи, в которых понятия любви и света вездесущи.

В течение нескольких лет догматы католической церкви приучали его к сдержанности. Он часто говорил о больших чаяниях, которые невозможно было удовлетворить. И тут наконец-то он обрел свой путь. Не желая отворачиваться от Бога, Моцарт, конечно же, оставался католиком. Он продолжал посещать мессу и соблюдать Великий пост. Но в ложе он открыл для себя новый мир: религиозную терпимость и братство. Вступив в масоны, он стал равным дворянам. С этими великими магистрами Вольфганг больше не был простолюдином, подвергавшимся унижениям, как в прошлом. Моцарт брал реванш за то, что в детстве граф Арко мог наградить его пинком, а архиепископ Коллоредо воспринимал как слугу.

После церемонии он, вероятно, рассказывал своей жене Констанции о том, каким прекрасным и торжественным был момент посвящения. При этом всеми силами старался не выдать тайн братства. Подпрыгивая, словно маленький мальчик, привычно милый, должно быть, он признавался ей в том, насколько рад присоединиться к кругу посвященных. Он тщательно обдумал обращение в новую веру. Моцарт понимал, насколько плодотворно масонство скажется на нем как на композиторе. Он быстро начал сочинять произведения для ложи, включив в них символы и ритуалы масонства. Он твердо верил, что, участвуя в общей работе братства, поможет человечеству стать лучше.

В ложе пели и организовывали настоящие концерты.

Масонство нуждалось в музыкантах, и Моцарт быстро возвысился. Месяц спустя он стал подмастерьем, а весной 1785 года поднялся до звания мастера. Моцарт настолько верил в то, что делает, что сумел привлечь двух самых дорогих людей, хотя они были довольно консервативны: собственного отца, Леопольда, и лучшего друга, композитора Йозефа Гайдна.

С какой радостью он писал в марте 1785 года свою первую пьесу «Странствия подмастерья». В ней чувствуется чистота и светлая красота его музыки. Пение легкое, без пафоса. В первой строке звучали слова, исполняемые тенором: «Вы, кто сейчас приближается к новой степени знания, ступайте твердой ногой по своему пути, знайте, что путь этот ведет вас к мудрости». Его первая масонская работа была пропитана атмосферой братства. Торжественной, светлой и бесконечно нежной. Очень быстро Моцарт исполнил новое произведение, которое произвело неизгладимое впечатление: масонскую похоронную музыку, состоящую всего из шестидесяти девяти тактов. Моцарт уделял особое внимание кларнету, гобою, контрабасу и фаготу – инструментам, признанным в масонском мире. Мрачная и серьезная музыка в темпе адажио начиналась с душераздирающего плача духовых инструментов в тональности до-минор. Гобои вступали в одиночку, а затем им отвечали рожки. Смерть надвигалась, но с каждым тактом покорность исчезала. По мере того как произведение продвигалось, в нем воцарялась безмятежность, будто страх смерти преодолен. Спокойное принятие смерти – одна из повторяющихся тем масонства. В конце до-минор уступает место аккорду в тональности до-мажор, словно явление божественного света.

Однако масонский мир был не совсем новым для Моцарта. В возрасте двенадцати лет, будучи маленьким мальчиком, он написал романс, в котором благодарил доктора Месмера за то, что тот спас его от оспы. Доктор был масоном, и, вероятно, именно он предложил Вольфгангу выбрать стих на тему радости «царица мудрых», одного из мотивов, близких масонству. Пять лет спустя Моцарт получил заказ от аристократа ордена, барона Геблера, важного члена австрийского правительства. Он попросил Вольфганга положить на музыку написанную им драму «Тамос, царь Египта». Моцарт был очарован символизмом произведения, действие которого разворачивалось в Египте, одной из колыбелей масонства. Но он еще ничего не знал о секретах ордена.

Прошло десять лет. К тому времени, когда Моцарт вступил в масонство, венское братство процветало. В конце XVIII века оно стало местом встречи интеллектуальной элиты. Моцарт высоко ценил братьев, открывших его сознание.

Он получал удовольствие, часами беседуя о науке, истории, музыке и религии. Наслаждался церемониями, где величественно звучала его музыка.

Что он обрел в ложе, что его так восхищало? Музыкальное причастие. Потому что, согласно масонскому ритуалу, после песни, исполняемой солистом, все собрание повторяло последнюю фразу в унисон. У большинства из них не было никакого певческого опыта. Поэтому Моцарту приходилось писать музыку, которую было относительно легко исполнять. Для него это было детской забавой. Он упростил музыку, поставив голоса впереди инструментов. В окружении собратьев он обрел комфорт, которого был начисто лишен в австрийской столице.

В Вене люди, напротив, пресытились его творчеством. Публика любила виртуозного Моцарта, играющего на клавире, но многие находили его оперы чересчур сложными. То ли их удивляли новые аккорды, то ли оригинальные идеи опер сбивали слушателей с толку? Возможно, и то, и другое. В 1786 году Моцарт чувствовал разочарование. Он не мог донести до венской публики то, что хотел. В Праге все было по-другому, там музыкант стал национальным героем. Прохожие насвистывали на улице отрывки из его опер. Люди прислушивались к нему. Уважали его. Признавали его знания. Это все, чего он просил. Даже зная о своей одаренности, Моцарт не ставил себя выше других. Он был готов часами играть для самого простого, но внимательного слушателя. Именно такую аудиторию он обрел в ложе.

В то же время император Иосиф II задавался вопросом: «Как сохранить контроль над тайными обществами в своей империи?». Делать это становилось все труднее, так как в Вене их было в изобилии. В продвижении реформ он намеревался опираться на ложи, но некоторые из них стали чересчур влиятельными. Одну из лож даже подозревали в заговоре против императора. Это было слишком. Иосиф II своим указом приказал объединить восемь венских лож в две. Он также потребовал, чтобы ему предоставили списки имен всех участников собраний. Разочаровавшись, многие масоны покинули ложи, как, например, Гайдн. Моцарт остался. Его ложа «За благотворительность» была вынуждена объединиться с другими, чтобы сформировать «Новую коронованную надежду», самую важную ложу того времени. Моцарт не покидал ее вплоть до самой смерти.

Моцарт чувствовал, что встречи, которые проходили два раза в месяц, обогащали его. Одним из его друзей был Антон Штадлер, виртуозный кларнетист и приближенный императора Иосифа II, видевшего в нем одного из лучших исполнителей своего времени. Моцарт прекрасно ладил с ним. Он даже дал ему ласковое прозвище: «Ribisel Gesicht», иначе известное как «Крыжовниковое лицо». Славящиеся своими проказами, они выглядели как два подростка. Даже планировали создать собственную масонскую ложу. Известно только ее название: «Грот». По вечерам, если Моцарт со Штадлером не играли в бильярд или кегельбан, то часами экспериментировали с различными звуковыми комбинациями на кларнете. Штадлер наставлял Моцарта в знании инструмента, который был очень популярен в конце XVIII века. Вместе они изобрели бассет-кларнет. Он был длиннее своих собратьев и приобрел целых два тона в нижней октаве. Со Штадлером Моцарт горел. Был способен на любую дерзость. Именно для друга он написал несколько самых прекрасных страниц и не уставал подчеркивать теплый и нежный тембр его кларнета, который, казалось, имитировал человеческий голос. Кому Моцарт посвятил знаменитый Концерт для кларнета? Штадлеру. А Кларнетовый квинтет? Тоже Штадлеру. Партия кларнета в Симфонии соль минор К. 550 тоже появилась ради Штадлера.

Моцарт жил с пером в руке. Он был полон идей. Сочиняя по утрам, он давал уроки после обеда.

В начале 1786 года за шесть недель он написал свою последнюю оперу «Женитьба Фигаро». С просьбой адаптировать текст Бомарше он обратился к либреттисту Лоренцо да Понте. Пьеса революционного французского драматурга была переведена на немецкий, но в Австрии ее немедленно запретили. Моцарт не хотел останавливаться на достигнутом. Он получил разрешение императора на исполнение оперы в венском Бургтеатре. На премьере 1 мая 1786 года Моцарт сам дирижировал оркестром и певцами, сидя за фортепиано. Зрители выкрикивали его имя. Это был триумф, но длился он недолго. И если девять выступлений прошли успешно, то следующие девять концертов не смогли привлечь достаточное количество людей. Похвалы вновь уступили место критике. А музыка в очередной раз была признана слишком сложной и современной. В течение трех лет Моцарт не получал заказов на новые оперы.

Положение Вольфганга требовало денег. В конце 1787 года по решению императора Иосифа II и после подачи соответствующего заявления Моцарт был назначен музыкантом императорских и королевских покоев. За 800 флоринов в год его просили сочинять танцы для придворных маскарадов. Ему платили вдвое меньше, чем Глюку, занимавшему этот пост до него. Моцарту этого не хватало. Долги росли. Но когда он много зарабатывал, тратил еще больше.

Чтобы хорошо выглядеть при дворе, он купил несколько пар обуви, шелковые чулки и английскую одежду. Его внешний вид должен был соответствовать амбициям, чего бы это ни стоило. Он испытывал непреодолимую тягу к покупкам, о чем впоследствии сожалел. Например, приобрел настолько красивую карету, что был готов ее расцеловать. Моцарт давно забросил маленькую бухгалтерскую книжку… Порой он получал хорошие деньги за легкую работу, порой сидел без гроша в кармане и был вынужден сочинять, чтобы прокормить себя. Оперные заказы никогда не бывали столь прибыльными, как он надеялся. Письма пестрели словами «флорины» и «дукаты». Моцарт обращался к братьям-масонам. Пухберг… Пухберг… Это имя постоянно встречалось в его письмах. Иоганн Михаэль Пухберг, помимо того что был масоном, был богатым торговцем шелком. И хотя он согласился помочь Моцарту, все же он был бизнесменом, который бережно относился к своим деньгам. Он одалживал Моцарту только небольшие суммы и брал с него проценты.

Одна просьба следовала за другой, будто Моцарт играл с собственной жизнью. Почему это было так срочно? Вероятно, потому, что у Моцарта были долги, которые в то время считались делом чести.

В 1788 году Моцарт был вынужден переехать с семьей в небольшой дом на окраине Вены. Он сам занимался домашними делами и готовкой, а компанию ему составляли только певчая канарейка и маленькая белая собака. Он никогда не чувствовал себя таким одиноким. Его последняя опера, «Дон Жуан», была принята холодно. Бывший арендодатель пришел требовать плату за несколько месяцев, которую Моцарт не выплатил. Он снова обратился к своему брату-масону: «Если ты, мой достойный брат, не поможешь мне в этом деле, я потеряю свою честь и уважение, единственное, что я хочу сохранить. […] Когда перед человеком нет ничего, даже самого необходимого, невозможно привести свою жизнь в порядок». В тот же день Пухберг отправил 200 флоринов, но оставил без ответа еще несколько писем Моцарта. Вольфганг был вынужден заложить ценные вещи. И хотя Моцарта одолевали черные мысли, он не переставал работать. У него все было в голове. Идеи приходили, он их напевал, а затем одним махом переносил на бумагу.

Вольфганг признавался, что идеи приходят к нему, как сон, и что «если и есть дар, за который он благодарен Создателю, так это за возможность хранить мелодии в памяти, ему было необходимо их лишь записывать».

Он сочинял с утра до ночи. А когда делал перерыв, чтобы поиграть в бильярд, нотную бумагу и ручку часто клал на угол стола. Несмотря на финансовую нестабильность, летом 1788 года ему удалось написать три величайшие симфонии. Всего за два месяца Моцарт создал симфонии № 39, 40 и 41. Где он нашел силы, чтобы направить эту титаническую энергию? Тайна. Но эти произведения отличаются совершенной гармонией и мощной радостью. Музыка противостояла пустоте, отсутствию денег и одиночеству. Моцарт был раздавлен как морально, так и материально, но при этом каждое сочиненное им произведение было ослепительнее предыдущего. Оказало ли на него влияние масонство? Возможно. Именно на краю тьмы ему удалось прикоснуться к свету. Кто бы мог подумать, глядя на эти творения, что композитор находится в депрессии? Никто.

Но тоска вновь охватила Моцарта. Он потерял значительную часть венской аудитории. Количество слушателей на концертах постоянно уменьшалось. Времена изменились. Частные концерты, организованные композитором, за которые абоненты платили вперед определенную сумму, больше не работали. В 1789 году остался только один верный масон-благотворитель, готовый поддержать его в трудную минуту: барон ван Свитен. С 1790 года Моцарту пришлось пережить еще больше обид. Исполнялись произведения Антонио Сальери и Йозефа Вайгля. Но к нему больше не обращались. Его оперы звучали по всей Европе и приносили значительные суммы, но он не получал никакой доли выручки. Ему платили только в том случае, если он играл сам или дирижировал своей музыкой. Наверное, никого не эксплуатировали больше, чем Вольфганга, и так продолжалось с самого детства. Его финансовые проблемы усугублялись. Он снова написал Пухбергу: «Если ты, мой лучший друг и брат, бросишь меня, я пропал… и моя бедная больная жена, и ребенок тоже…» Его больная жена, правда, вскоре уехала на курорт в Баден. Что касалось сына, то он жил в пансионе, предназначенном для аристократии.

Моцарт по-прежнему находил утешение в своей ложе. К тому моменту минуло шесть лет с тех пор, как он вступил в круг посвященных. Но в 1791 году венское масонство уже не являлось тем элитарным обществом, каким было в середине 1780-х годов, когда в него вошли Моцарт и Гайдн. Ложа подвергалась преследованиям со стороны имперской полиции. После смерти императора Иосифа II в феврале 1790 года главой Священной Римской империи стал Леопольд II. И если прежде масоны пользовались определенной степенью спокойствия, то новый император опасался беспорядков, напуганный грохотом Французской революции. И он намеревался покончить с либеральным отношением предшественника к масонам, которых подозревали в связях с французскими революционерами. Многие лидеры французских республиканских движений были членами братства. А потому австрийским масонам пришлось уйти в подполье. В то время никто не знал, что три года спустя масонство прекратит свое существование в Австрии, причем братья закроют свои ложи по собственному желанию.

Моцарт с большим трудом добился расположения императора. Послужило ли причиной то, что он был верным масоном, или проблема заключалась в его финансовых проблемах? Мы не знаем. Несомненно одно: Леопольд II обо всем этом не знал. Впервые появившись в театре, государь посетил оперу Сальери! Через несколько недель Моцарта не пригласили на коронацию, хотя он был музыкантом императорской палаты. От унижения композитор пришел в ярость. Моцарт воспринял это как личное оскорбление и, заложив мебель, решил поехать за свой счет.

Тогда один из друзей сделал ему предложение, которое станет последним большим музыкальным приключением в жизни Моцарта. Весной 1791 года Эмануэль Шиканедер, директор театра в Вене и бывший масон, предложил Моцарту создать совместно оперу во славу общества. Произведение было навеяно идеями масонства. «Волшебная флейта». И хотя братство подвергалось прямой угрозе, по мнению Моцарта, момент был выбран удачно, так как это давало понять, что масонство выступает за истинное счастье человечества. Опера должна была быть пронизана радостью от начала до конца и выражать идеи любви и света. Это было духовным завещанием композитора. Но пока музыка зрела в его сознании. В то время Моцарт не проявлял никаких признаков усталости. Не было никаких оснований полагать, что ему оставалось жить всего девять месяцев.

Шиканедеру не терпелось, чтобы жители Вены услышали его сказочную оперу. Чтобы Моцарт мог спокойно, а главное быстро работать, его поселили в небольшом деревянном павильоне в саду театра. Шиканедер хотел, чтобы было много спецэффектов. Постановка обещала стать популярной и грандиозной. Опера должна была удивлять и радовать как аристократию, так и простой народ. Было задумано десять перемен декораций. Двери-ловушки и летательные аппараты должны были быть спрятаны под цветами. А сцену – окружать горы. Планировалось, что Королева ночи появится на троне, украшенном сверкающими звездами. Все это посреди горной местности, затем пирамиды. Оставалось только написать музыку. В сентябре 1791 года, во время пребывания в Праге, Моцарт был приглашен на собрание масонов. Его встречали с почестями. Когда он вошел в храм, братья выстроились в два ряда и приветствовали его пением кантаты «Радость масона», которую Моцарт сочинил шесть лет назад для мужского хора и небольшого оркестра. Произведение начиналось с великолепной арии тенора. Затем, в партитуре, финальную мелодию радостно подхватывал хор, как в масонских церемониях. Моцарт был растроган. Даже взволнован. Подмигнув, он сказал своим братьям: «Скоро я воздам масонству лучшую дань». Очевидно, он имел в виду «Волшебную флейту». Первое представление состоялось в Вене три недели спустя.

Вечером 30 сентября 1791 года мещане, купцы, слуги и служанки собрались в театре Ауф дер Виден, театре Шиканедера. Зал был полон. Чернила на партитуре еще не успели высохнуть, так как Моцарт закончил писать увертюру ночью. В девять часов композитор вышел на сцену, чтобы продирижировать произведением, играя на клавесине. Занавес поднялся, и зрители увидели масонский храм. Герои, Памина и Тамино, должны были вступить в круг посвященных. Для этого они вместе прошли ряд испытаний, которые являлись тонко завуалированными отсылками к ритуалу ложи. В этих испытаниях Памине помогали два музыкальных инструмента, способных остановить зло: карильон Папагено и флейта Тамино.

У Моцарта никогда не было лучшей возможности показать свое собственное видение масонства.

Одна вещь была особенно близка его сердцу: равенство между мужчинами и женщинами. Что могло быть лучше, чем сказать об этом в опере?

Поэтому Моцарт решил посвятить Памину. Осмелиться заявить, что женщина может вступить в масонство, было революцией в Австрии. Женщин принимали только во Франции. Таким образом, Памина – не только спутница Тамино. Она – его близнец в приобщении к свету. Моцарт оставил для нее самые чувствительные, трепетные, порой отчаянные арии, демонстрирующие величие ее души, что навевало мысли о романтических героинях XIX века.

А как насчет музыки? Упоминания о масонстве встречались повсеместно и незаметно. Во втором акте большой хор священников – это настоящий масонский хорал. Ни скрипок, ни струн. Моцарт вывел на сцену самые прекрасные духовые инструменты: бассет-хорны, фаготы, тромбоны. Все эти инструменты можно было встретить на собраниях ложи. Музыкальный колорит был уникален. С первых же тактов Увертюры он отвел трубе почетное место, хотя ранее неоднократно выражал свое неприятие этого инструмента. Также часто появлялась цифра 3, столь символичная для масонов. Мощный и торжественный тройной аккорд открывал оперу. В ней три дамы, три ребенка, три испытания: тишина, вода и огонь. И последний припев заканчивался словами «сила», «мудрость» и «красота», то есть тремя главными добродетелями масонов.

Зрители-масоны были ошеломлены тем, что символы братства выставлены на всеобщее обозрение. Конечно, это был не точный ритуал, но многие сцены, хотя и казались анекдотичными для большинства присутствующих, были сразу понятны посвященным. Они стали свидетелями первой в истории масонской оперы. Идеал Моцарта заключался в том, что, преодолевая невежество мира через испытания, человек может достичь истинного знания.

Но сила этой оперы заключалась в другом. Существует несколько прочтений, и «Волшебная флейта» может быть прекрасно понята теми, кто не является масонами. Такую задачу поставил перед собой Моцарт. Написав оперу на немецком, а не на итальянском языке, он хотел быть понятым всеми. Он также мечтал разнообразить стили, чтобы охватить все социальные классы. Его музыка сочетала в себе тяжесть и легкость, сакральное и священное, комическое и трагическое. Это был триумф. В октябре было дано двадцать представлений. Ночь за ночью Моцарт наблюдал за реакцией публики. Но в то же время его личная ситуация не сильно улучшилась.

Круг друзей Моцарта постепенно сужался. Констанция все еще находилась на лечении в Бадене. Днем Вольфганг играл в бильярд и пил кофе в одиночестве. Затем курил трубку, сочинял, гулял, а вечером шел в театр. Не удалось избавиться и от денежных проблем. За два месяца до смерти он был вынужден продать лошадь. А в начале ноября его приговорили отдавать половину зарплаты в счет погашения долга в размере более 1400 флоринов. Моцарт не уделял большого внимания здоровью. Иногда он чувствовал себя плохо, но в целом был физически здоров. Моцарт подавлял глубинные переживания, предаваясь разврату или погружаясь в работу. Он начал сочинять заказанный в августе «Реквием». Затем остановился, потому что ему предложили работу, которая интересовала его гораздо больше, – создать масонскую кантату.

Именно для торжественного открытия нового места собраний своей ложи Моцарт написал последнюю в жизни кантату. Это была Маленькая масонская кантата К. 623. Он назвал ее «Похвала дружбе». Она стала его последним законченным произведением. «Реквием» остался незавершенным. В его переписке все более выражен наклон линий вправо, что выдавало состояние усталости. Но в партитурах почерк был по-прежнему ясен, каждая нота идеально выписана. 17 ноября 1791 года, в день инаугурации, Моцарт вошел в прямоугольный переполненный зал, стены которого были украшены узорами и статуями. Шестиконечная звезда символизировала солнце, а радуга – надежду на библейском и масонском языках.

Братья устроили ему такую овацию, что Моцарт ответил: «Если бы я не знал, что могу сделать лучше, то решил бы, что эта кантата – мой шедевр».

Сочинение для оркестра в тональности до мажор было блестящим, а голоса возносились в едином радостном порыве. В увертюре хор братьев исполнял во весь голос:

«Пусть звуки инструментов громко возвещают нашу радость!» Удивительно, но, несмотря на долги и физическую усталость, Моцарт пел о радости и надежде на светлое братское будущее! Жить ему оставалось всего двадцать дней. Уже на следующий день он почувствовал немощь. С того момента жизнь обернулась для Моцарта сплошным страданием. 18 ноября 1791 года, сидя за столиком в ресторанчике, где он был завсегдатаем, он обнаружил, что не может выпить бокал вина, и предложил хозяину сделать это за него. Вернувшись домой, он навсегда лег в постель. Болезнь усиливалась с каждым днем. Врачи советовались друг с другом, но ничего не менялось.

На пороге смерти вокруг него остались лишь немногие друзья и ученики, с которыми он репетировал Lacrimosa из Реквиема. Жена Моцарта Констанция и ее сестра Софи были вынуждены сшить ему ночные сорочки, которые он мог надевать спереди, избегая движений, причиняющих боль.

Моцарт умер в понедельник 5 декабря 1791 года, время было в 12:55. В свидетельстве о смерти было указано: «Острая военная (ревматическая) лихорадка». Прямо в квартире Вольфганга положили в гроб, надев на него черный плащ с капюшоном, в соответствии с масонским ритуалом. Барон ван Свитен пришел к Констанции выразить соболезнования, посоветовав ей, учитывая финансовое положение семьи Моцарта, самые дешевые похороны. Повозка третьего класса и погребение в общей могиле обошлись в восемь флоринов. Так хоронили бедняков. На следующий день после короткой панихиды в соборе Святого Стефана, где не было ни мессы, ни единой музыкальной ноты, катафалк отправился в туман. Через несколько дней на собрании «Новой коронованной надежды» великий магистр произнес хвалебную речь: «Смерть Моцарта – невосполнимая потеря для искусства. Он был ревностным членом нашего ордена. Любовь к братьям, доброжелательность, умение трудиться ради общего блага, помощь нуждающимся, искренняя и глубокая радость, когда его талант мог принести пользу одному из собратьев, – вот основные черты его характера. […] Дарования, проявившиеся еще в детстве, сделали его одним из чудес нашего времени. Половина Европы почитала его, великие превозносили, а мы называли братом».