Текст книги "Поглощенные сумраком"

– Вам нужно это увидеть, сержант.

Мэйсон в форменных сапогах побрел по мелководью. Он снял с пояса фонарик и наклонился, чтобы заглянуть в тень под разбитым кокпитом. Женщина-пилот по-прежнему находилась в страховочной упряжи, но ее лицо было располосовано на куски. К горлу Мэйсона подступила тошнота; это он допустил такое, когда отправил самолет к порогам перед водопадом. Ее голова была изогнута под неестественным углом. Он посветил фонариком вбок и только тогда увидел нож. Его сердце подпрыгнуло, и он заставил себя наклониться еще ближе.

– Вот паскуда, – прошептал он.

Нож, воткнутый по самую рукоятку, торчал в шее пилота с правой стороны. Судя по расположению клинка, Мэйсон предположил, что ее сонная артерия была перерезана мгновенно. Рядом с ножом была еще одна небольшая рана: бескровная, зияющая, ромбовидной формы. Создавалось впечатление, что убийца с ножом нанес два удара. Возможно, первый был пробным, или у него дрогнула рука, но второй был смертельным. Женщина должна была истечь кровью за минуту. Его мысли беспорядочно скакали. Могла ли она быть зарезана в воздухе? Было ли это причиной крушения? И что в таком случае стало с нападавшим?

– Похоже на «Скрэйд», – тихо сказала Келли.

Он не заметил, как она подошла и встала рядом.

– Что?

– «Скрэйд». Старая марка охотничьих ножей. Их называют «пробойниками» из-за агрессивно загнутого кончика лезвия. Этот довольно старый: видите кожаные накладки светло-коричневого и шоколадного цвета на рукояти? – она указала пальцем. – И клинок перед гардой потемнел от окисления. Он изготовлен из высокоуглеродистой стали, которая с возрастом приобретает красивую патину. С новой нержавеющей сталью такого не бывает.

Он сурово посмотрел на нее.

– Красивая патина?

– Мой отец коллекционировал ножи. Я до сих пор храню его коллекцию.

– Мне нужно, чтобы ваша команда отступила в сторону, Келли. Теперь это расследование убийства.

Гости в лесном доме
Моника

25 октября, воскресенье

Моника позволила Деборе тяжело опираться на нее и Натана, пока они помогали хромавшей женщине подниматься по тропе от причала. Моника сочувствовала ей. Причиной был не только холод; то неглубокое место, куда упала Дебора, было заполнено вонючей илистой водой и заросло камышом. От ее промокшей одежды исходил тухловатый запах, а волосы слиплись от ила и кусочков мертвых водорослей.

Они медленно двигались вперед под барабанившим дождем, потому что заросшая тропа, ведущая к дому, тоже была грязной и скользкой. Колючие кусты, сбросившие листву, преграждали путь на поляну перед домом, и повсюду виднелись заросли мха и белесые грибы. Кажется, даже в ясные дни это место не получало достаточно света.

Странное место для дома, подумала Моника. Здесь, в сырой тени, под сенью горы, похожей на надгробие.

За колючими кустами на них надвигались деревья. С высоты полета окрестные леса казались бесконечными и нарушались лишь неприступными горными хребтами, уходившими за горизонт. Ветви раскачивались на ветру; лес поскрипывал и стонал. Толстые щупальца тумана обвивались вокруг дома. Здание было большим и двухэтажным, сложенным из огромных бревен, потемневших с годами. Ряд грязных окон наверху следил за их приближением, словно глаза, подернутые мутной катарактой.

Когда они приблизились к тотемным столбам, Моника посмотрела вверх.

Подножия столбов до середины обросли мхом и лишайником. На голове деревянного ворона с раскинутыми крыльями сидел живой ворон, похожий на судью в черной мантии. Она взглянула на Натана и убедилась, что он тоже изучает тотемы. Его лицо было напряженным; судя по всему, он испытывал не меньший страх, чем она сама. Эта мысль наполнила Монику странным и не вполне уместным негодованием. Ей хотелось, чтобы Натан нашел выход из положения. Чтобы он спас ее, как рыцарь в сияющих доспехах. Глубоко внутри она сознавала, что хочет, чтобы Натан произвел впечатление на Стивена. Ей хотелось, чтобы Стивен завидовал Натану, а не относился к нему свысока. Как ни грустно, хотя муж обожал Монику, он иногда приводил ее в замешательство, просто оставаясь самим собой. Ей казалось, что это плохо отражается на ее репутации; она не смогла сделать спутником своей жизни привлекательного альфа-самца, и люди относились к ней не очень серьезно, потому что она вышла за «грибного профессора», который уже начал лысеть и округляться в талии.

Ворон внезапно расправил крылья и черной тенью слетел со столба под дождем. Он исчез в густых облаках, накатывавших из-за гранитной горы.

Она оглянулась посмотреть, продолжают ли Стелла и Джекки спорить друг с другом. Но Стелла забралась в самолет и теперь вручала Джекки предметы багажа, а та передавала их Стивену, относившему вещи к дальнему концу причала.

– Они выносят наш багаж из самолета, – обратилась Моника к Деборе. – Скоро мы отмоем вас и переоденем во все сухое. И Стив осмотрит вашу лодыжку. Он же врач; я уверена, что он сумеет по– мочь.

– Теперь уже Стив, а не Стивен? – осведомился Натан с другой стороны от Деборы.

Моника предостерегающе взглянула на него.

В лесу раздался шум: треск, затем громкий шорох. Все дружно остановились и стали вглядываться в глубокую тень.

Деревья вокруг шевелились и перешептывались друг с другом. Сердце Моники забилось быстрее. Лес казался разумным существом, недовольным их присутствием. Натану нравилось думать о деревьях в такой антропоморфической манере. Он любил напоминать ей, что все они связаны под землей мицеллярной сетью, – информационными магистралями, с помощью которых они могут общаться друг с другом, предупреждать о грозящей опасности, гибели или болезнях. От этого у Моники по спине пробегал холодок. Она даже отказывалась составить Натану компанию, когда он приглашал ее прогуляться за грибами в лес неподалеку от дома. Из-за него лес казался ей злонамеренным существом.

– Что это было? – прошептала Дебора, широко распахнув глаза.

Моника прищурилась, вглядываясь в темноту между стволами. Ей показалось, что она видела что-то черное, двигавшееся за деревьями, но потом оно пропало.

– Наверное, это просто ветер чудит, – бодро сказала она. – Давайте лучше посмотрим, сможем ли мы войти в этот дом.

Стивен подошел сзади с двумя сумками в руках.

– Посмотрю, открыт ли дом, – буркнул он и пошел дальше.

– Что, если там кто-то есть? – окликнула Дебора.

– Тогда они могли бы развести камин и приготовить нам ужин! – не оглядываясь, крикнул Стивен. – Но я сомневаюсь; похоже, что дом годами стоял заброшенным.

Он поднялся по широким ступеням крыльца и остановился на площадке перед дверью с рогами, прибитыми наверху.

– Какого черта он вообще здесь делает? – тихо пробормотал Натан.

– Ты же слышал Аманду, – резко сказала Моника. – Как и нас, его пригласили для оценки потенциальных возможностей этого места.

– Это выглядит неестественно.

– Но я в этом не виновата, не так ли? Перестань вести себя так, как будто я пригласила его сюда. Я понятия не имела…

Дебору, прижавшуюся к ней, начала бить крупная дрожь.

– Я и не винил тебя, – прошипел Натан. – Я сказал, что это выглядит неестественно, как странная случайность.

– Это случайность, что Стивен руководит клиникой пластической хирургии? А я случайно возглавляю сеть магазинов здорового питания со службой доставки? У меня и у него есть успешный бизнес, Натан. Что странного в том, что нас обоих приглашают к участию в тендере за шикарный контракт? У тебя чрезмерно обостренная реакция.

– Знаешь, что чертовски странно, Моника? Я совсем не вижу условий для этого шикарного контракта. Это, – он махнул рукой в сторону мрачного дома, – это определенно не санаторно-оздоровительный курорт «Лесная сень» с услугами высшего класса. Что выглядело несусветной чушью с самого начала, – идея о том, будто пациенты после хирургической операции захотят лететь в такую глушь для «восстановления сил». По-моему, доктор Стивен должен был бы сам задуматься об этом… если только он что-то не затевает.

Она встретилась с мужем взглядом и начала понимать его опасения. Их вчерашний разговор эхом отдавался у нее в голове.

«Я откуда-то знаю Берта Кундеру, но не могу припомнить откуда, – сказал Натан. – И у меня нехорошее ощущение по этому поводу».

«А ты его спрашивал?» – поинтересовалась Моника.

«Он сказал, что не помнит меня, но не может быть уверен на все сто процентов».

А сегодня утром Моника заметила, как Берт внимательно смотрит на Натана за завтраком. Вероятно, он напрягал память, пытаясь что-то вспомнить. Или на самом деле вспомнил?

Оба они также знали лицо Кэти Колбурн по выпускам вечерних новостей, когда они жили в Ванкувере. Образ Кэти Колбурн с микрофоном в руке у Моники был нерасторжимо связан с кошмаром, который ей хотелось забыть, поскольку Кэти освещала тот самый инцидент. Моника могла думать о нем только в образном смысле, как о том самом инциденте. Отсутствие конкретных подробностей облегчало ей совесть и позволяло думать о случившемся как о чем-то постороннем для нее.

Но тот самый инцидент был громкой темой для новостей, поэтому Кэти было поручено освещать его.

И Кэти Колбурн ничего не знает о моей связи с тем инцидентом. Вообще ничего. Мы смогли замять это дело. Мы смогли остаться безнаказанными. Поэтому нам не о чем беспокоиться.

Но оставался Стивен, который тоже был нерасторжимо связан с тем самым инцидентом. И он находился здесь.

Темный, холодный ужас зашевелился в груди Моники. Что-то глубоко скрытое и непрошеное стучалось в стены, воздвигнутые в ее сознании вокруг старых воспоминаний.

– Если бы я знал, что он будет здесь, то не стал бы приезжать, – прошептал Натан. – Как ты можешь ожидать, что я проведу десять дней с…

– Этого не будет! – яростно вмешалась Дебора. Она задрожала так сильно, что лязгнула зубами. – Она… С – с-стелла уввезет нас отсюда. З-з-завтра мы отправимся д-домой. Все это ужасная ошибка!

Они подошли к крыльцу. Откуда ни возьмись, появилась Кэти Колбурн, снова снимавшая их на камеру. Моника вспыхнула от раздражения.

– Вы не могли бы просто выключить эту дрянь? – резко спросила она.

Кэти опустила камеру и посмотрела ей в глаза.

– Мне очень жаль, – невозмутимо сказала она. – Но вы все подписали…

– Мы подписались под поездкой на роскошный курорт, Кэти, – отрезал Стивен и застучал кулаком в дверь. – Так что можно обойтись без формальностей.

Кэти нахмурилась. Стивен постучал еще три раза и крикнул:

– Эй там, внутри! Есть кто дома?

Только глухое эхо от ударов отозвалось на его крики.

Сердце Моники учащенно забилось.

Стивен пнул дверь ногой и дернул за ручку. Тяжелая деревянная дверь была не заперта и со скрипом отворилась. Стивен замер на пороге, напряженный как струна и явно готовый метнуться в сторону, если кто-то бросится на него изнутри.

– Есть кто дома? – спросил он в темноту.

Молчание было ответом, но казалось, будто дом выдохнул через дверь порыв влажного воздуха с душком плесени.

Стивен шире распахнул дверь, подобрал сумки и вошел в дом. Моника, Натан, Дебора и Кэти последовали за ним.

– Эй! – снова громко крикнул Стивен. – Есть кто живой?

В полумраке медленно кружились пылинки, потревоженные звуком его голоса. Когда глаза Моники приспособились к сумраку, тени приобрели очертания. Они находились в пещерообразной комнате со сводчатым потолком, достигавшим второго этажа. Деревянная лестница поднималась на галерею с рядом дверей наверху. Исполинский каменный камин занимал центральное место у одной стены. Кожаные диваны и стулья с плавно изогнутыми ножками в виде когтистых лап были сгруппированы вокруг кофейного столика перед очагом. Длинный обеденный стол стоял возле арочного проема, судя по всему, ведущего на кухню. На кофейном столике находилась книга в кожаной обложке и нечто вроде шахмат с резными деревянными фигурками, расставленными на черно-белой каменной доске. Моника отпустила Дебору, оставив ее на усмотрение Натана, и шагнула дальше.

Медленно поворачиваясь по кругу, она обозрела U-образную галерею наверху. Первобытные маски – жуткие лики с длинными, жесткими черными волосами и разинутыми ртами – висели на стене рядом с лестницей. На другой стене над старинной конторкой висело ружье и старая плетеная корзина для рыбы. Другую стену украшали картины, написанные маслом и заключенные в массивные рамы. В промежутках между ними были закреплены головы животных, обработанные хорошим таксидермистом. Олень, лось, оскалившаяся пума. Это место больше всего напоминало музей. Монике казалось, что они прошли через портал во времени и оказались в прошлом или в какой-то альтернативной вселенной.

– Эй! – снова крикнул Стивен. Сверху посыпалась пыль. Все задрали головы, пытаясь определить, откуда она летит. Над ними висела люстра, сплетенная из оленьих рогов, размером не меньше, чем «Фольксваген»-«жук».

– Здесь кто-нибудь есть? – выкрикнул Стивен. Его голос слегка дрогнул.

Звук раскатился по всему дому и вернулся к ним гулкими отголосками. Казалось, дом закряхтел – или это был лишь ветер, усилившийся снаружи и задувавший под стропилами?

– Боже мой, Стивен, прекрати орать, – резко произнес Натан. – Здесь никого нет.

В камине послышался шорох. Все повернулись на звук. Шорох раздался снова; скрежет крошечных когтей по камню. Сердце Моники заколотилось.

Они обменялись взглядами.

– Просто крыса или мышь, – тихо сказал Стивен.

Моника подошла к двери, ведущей из большой комнаты, и осторожно приоткрыла ее.

– Ох, смотрите! – воскликнула она. – Здесь есть огромная ванная комната. С ванной и всем остальным.

Она вошла внутрь и нагнулась над ванной, потом повернула медный кран. В трубах что-то закашляло и зазвенело. Из крана пошла струя воды чайного цвета, из другого такая же. Потом вода начала очищаться, и в трубах заухало, когда заработал насос, скрытый где-то внутри здания.

– Вода должна поступать из колодца, – сказал Стивен, стоявший у двери. Натан подошел сзади, помогая Деборе. Кэти оставалась в большой комнате и продолжала снимать.

– Или ее качают прямо из озера, – возразил Натан.

Стивен неприязненно покосился на него.

– Над ванной есть газовая колонка, – сказала Моника. – Она нагревает воду, проходящую по трубам. – Она повернула ручку аппарата, и внутри заплясали язычки голубого пламени. – По крайней мере, у нас есть горячая вода.

– Только не пейте ее, пока не прокипятите как следует, – предупредил Натан.

– Дебора, милая, идите сюда, – Моника протянула руку. – Сейчас мы поможем вам вымыться и согреться. Натан, ты принесешь сумку Деборы? Стивен, вы не могли бы посмотреть, есть ли здесь кухня с запасом еды, и можем ли мы приготовить себе чай или кофе?

Моника помогла Деборе дойти до деревянной табуретки под стихотворением, висевшим в рамке на стене.

На вешалке было восемь полотенец. Она понюхала одно из них, и оно показалось ей затхлым, так как провисело уже довольно долгое время, но вполне чистым.

– Может быть, кто-то из мужчин разведет огонь? – крикнула она, когда Натан закрыл дверь ванной.

Моника помогла Деборе снять мокрую куртку, стянуть обувь и носки. Вернулся Натан с ее сумкой. Он поставил сумку на пол и немного помедлил.

– Мне жаль, любимая, – наконец произнес он.

Моника кивнула.

– Все в порядке.

Он накрыл ладонью ее щеку и с силой повернул к себе. Это изумило и немного испугало ее. Он заставил ее смотреть вверх, прямо ему в глаза.

– Все будет замечательно, – твердо сказал он.

Она сглотнула, глядя на него.

– Да, все так и будет, – сказал он. – Мы прорвемся.

Вместе с этими словами пришли нежданные чувства. Она часто заморгала. Натан любил ее. Ради нее он готов был сдвинуть небо и землю. Возможно, ее ответная любовь была не такой сильной, и это причиняло ему боль. Возможно, она подтолкнула его слишком далеко, стала чересчур невнимательной. Но здесь, где Стивен и Кэти Колбурн вернули ей воспоминания о том ужасном времени, она осознала, что нуждается в нем. А он нуждался в ее поддержке, потому что они разделяли тайну, способную погубить их обоих. Вместе со Стивеном. И бремя, наложенное этой старой тайной, было бы невыносимым для одного человека.

Натан повернулся, собираясь выйти. Но когда он начал закрывать за собой дверь, она позвала его.

– Оставь ее приоткрытой, хорошо? Только… маленькую щелочку.

Их взгляды встретились, и он почти незаметно кивнул.

Моника повернулась к Деборе. Только тогда она обратила внимание на слова, вышитые крестиком на обрамленном холсте над головой Деборы.

 
Прокляты те, кто согрешил
И покрывает ложью дела свои,
Ибо Чудище восстанет изнутри,
И они раскаются в содеянном.
 

Она замерла и увидела выражение своего лица в покрытом ржавыми пятнышками зеркале над старой фаянсовой раковиной.

– Что случилось? – спросила Дебора, заметившая внезапную перемену.

– Я… нет, ничего. Все в порядке. Вам нужно будет помочь устроиться в ванной? – спросила она и наклонилась, чтобы открыть краны.

Но в ее сердце поселилось новое беспокойство.

Гости в лесном доме
Натан

Натан обнаружил Стивена – златовласого волокиту с туго набитыми карманами и мышцами, накачанными на соревнованиях по триатлону, – в большой кухне, где тот возился со старой газовой плитой.

Кухня была темной и выглядела закопченной. Центральное место занимал массивный остров с каменной столешницей и разделочной доской, над которым был развешан ассортимент потемневших медных сковородок, кастрюль из литого железа и другой кухонной утвари. В углу стоял деревянный блок с ножами всевозможных размеров. Мясницкий секач размером с мужской ботинок лежал на разделочной доске рядом с колотушкой для отбивания мяса. Натану они показались похожими на средневековые пыточные инструменты.

– Боже правый, – пробормотал он. – Похоже на нечто из другой эпохи или из фильма ужасов.

Стивен поднял голову.

– Газ, – сказал он и похлопал по плите. – По-видимому, он поступает из большой цистерны с пропаном где-то за домом, – он протер пятно на грязном окне, выходившем на задворки дома. – Видите?

Натан подошел ближе и посмотрел. Он увидел Берта, который равномерно наклонялся и выпрямлялся в тумане рядом с открытым навесом, задняя стена которого представляла собой длинную поленницу. Берт тоже заметил их. Он поднял топор над головой и помахал им с ликующей улыбкой, а потом указал на поленницу. В другой руке он держал большой нож с агрессивно загнутым наконечником лезвия.

– Какого черта он там делает? – спросил Натан.

Стивен открыл окно.

– Дрова сухие! – крикнул Берт. – Здесь есть топор и все остальные инструменты. Мы можем развести огонь.

Он убрал жутковатый нож в ножны, прикрепленные к поясу, и послал всем еще одну торжествующую улыбку, прежде чем разместить на чурбане грубо спиленное полено. Расставив ноги пошире, он размахнулся топором и с глухим стуком опустил его. Полено раскололось пополам.

– Он похож на озорного бойскаута в летнем лагере, – пробормотал Стивен, закрывая окно. – Выглядит слишком довольным, что по меньшей мере странно в таких обстоятельствах.

Натан еще немного посмотрел через грязное окно, как Берт рубит дрова. Этот парень явно находился в расцвете сил. Тренированный, мускулистый. Мужественный. Судя по всему, он рассматривал жизнь как большое и увлекательное приключение, от которого нужно брать все возможное и получать удовольствие по полной программе. Когда Натан перестал так относиться к жизни? Приходилось ли ему вообще так наслаждаться жизнью?

Может быть, в этом и заключалась его проблема. Пока он смотрел, он снова обшаривал закоулки своей памяти, пытаясь вспомнить, где раньше видел Берта Кундеру. Чем дольше он смотрел, тем более тревожным становилось его ощущение.

– Она работает! – воскликнул Стивен.

Натан вздрогнул.

Стивен указал на газовую плиту. Вокруг одной из горелок танцевали язычки голубого пламени. Хирург взял чайник со свистком, стоявший рядом с плитой, и направился к раковине. Когда он повернул кран, в трубах заурчало, и послышался звук работающего насоса. Стивен лил воду, пока она не очистилась, потом сполоснул чайник, наполнил его и поставил на плиту.

Натан наблюдал за ним. Он чувствовал себя как человек, попавший в некую альтернативную реальность.

– Скажите, Стивен, почему вы вообще решили, что эта затея с лесным курортом в дикой глуши будет полезна для вашей клиники? – спросил он.

Стивен замешкался. Какое-то время он не смотрел на Натана, а потом тихо сказал:

– У меня были сомнения. Косметический туризм – развивающаяся отрасль. Мы могли бы завязать партнерские отношения, и это стало бы возможностью для маркетинга. Я просто хотел проверить, как все устроено.

– Почему? Потому что вы знали, что Моника тоже приедет?

Стивен гневно уставился на него. В воздухе повеяло опасностью. Натан вдруг осознал присутствие ножей, мясницкого секача, тяжелых сковородок и прочей кухонной утвари повсюду вокруг них.

– Поищите кружки, хорошо? – сказал Стивен и повернулся к столешнице.

Натан колебался. Он не доверял этому человеку, но решил пока что оставить все как есть. Ясно, что эта ситуация во всех отношениях была странной и двусмысленной. Он открыл несколько дверей в буфетных тумбах, пока не обнаружил в одной из них стеклянные стаканы и фаянсовые кружки. Он потянулся за кружкой.

– Что за чертовщина? – произнес Стивен.

Натан повернулся к нему с кружкой в руке. Стивен держал разноцветную коробку с детской кашей быстрого приготовления, которую он взял из бумажного бакалейного пакета, лежавшего рядом с плитой. Он сосредоточенно хмурился.

– «Тути-Попс»? С клубничным ароматом? – Он порылся в пакете и достал товарный чек. – Куплено немногим более месяца назад. Кто-то недавно побывал в этом доме.

Стивен более внимательно посмотрел на чек и внезапно побледнел.

– А вот это странно, – прошептал он. – Это совсем странно.

– Что именно?

Он протянул чек Натану.

– Посмотрите, где это было куплено.

Натан взял чек и прочитал название магазина. У него судорожно сжалось сердце; в ушах зазвенело. Он медленно поднял голову и встретился взглядом со Стивеном.

– Магазин «Китс-Корнер» на Четвертой Западной улице, – тихо сказал Стивен.

Сцена из прошлого жарко вспыхнула в сознании Натана. Моника, рыдающая в их старой спальне. Ее красное лицо раздулось и покрылось пятнами; слова вырывались наружу вместе с хриплым дыханием.

«Я… Я видела коробку с детским питанием, Натан. Она была раздавлена, и каша рассыпалась… маленькие цветные комочки под дождем. И яйца, разбитые яйца…»

– Что еще лежит в пакете? – неожиданно охрипшим голосом спросил Натан.

Стивен достал картонку с десятком «натурально выращенных» яиц и батончик «Сникерс».

У Натана задрожали колени. Время как будто растянулось. Этого не было в новостях. Там ничего не сообщили о яйцах, детской каше и шоколадном батончике. По определенной причине полицейские решили скрыть эту информацию. Только они с Моникой знали правду. И Стивен тоже. Ему стало нехорошо; казалось, его может стошнить в любой момент.

Стивен вроде бы успокоился и продолжал рассматривать чек.

– Мы… раньше мы жили на этой улице, – прошептал Натан. – В двух кварталах от этого магазина.

Но доктор Стивен Боден знал это. Он очень хорошо это знал.

Волны воспоминаний прокатывались между двумя мужчинами. Это были общие, но не совместные воспоминания. Они выросли и превратились в нечто осязаемое на этой закопченной кухне. В то, что связывало и одновременно разделяло их. В то, что Натану как будто удалось похоронить и забыть годы и годы назад. В то, что в конце концов заставило их с Моникой переехать на восток, – фактически спастись бегством. Попытаться начать все сначала. Он перевел взгляд на коробку с детской кашей; пеликан Тути поедал «Тути-Попс». Когда-то Стивен держал в руках такую же коробку. Звенья прошлого смыкались и превращались в цепь, сковывавшую их обоих.

Никому из них не хотелось облекать в слова это бесформенное ощущение. Ни один из них даже не осознавал, что происходит на самом деле, не говоря уже о попытках как-то выразить это.

Берт с шумом вошел на кухню через заднюю дверь с охапкой дров в руках. Оба вздрогнули.

– Что-то случилось? – он перевел взгляд со Стивена на Натана.

– Нет, ничего, – Стивен откашлялся.

– Газовая плита и колонка работают, – сообщил Натан. – И здесь есть водопровод.

Он повернулся спиной к остальным и начал с преувеличенной деловитостью вынимать кружки из буфета. Его сердце гулко стучало в груди, над верхней губой выступил пот.

– И здесь есть чай, кофе, банки с тунцом и готовым супом, – добавил Стивен, поспешно открывший еще несколько дверей в буфетных тумбах.

Берт нахмурился.

– Что ж, по крайней мере, мы не останемся голодными. – Он направился в большую гостиную, но помедлил у выхода. – Я обнаружил тропу. Похоже, она ведет к другой бухте, но было уже слишком темно, чтобы ходить туда без фонарика.

– Думаете, она может привести к настоящему лесному курорту? – спросил Стивен.

Натан заморгал. Со стороны это выглядело так, словно врач был готов ухватиться за любую соломинку и как будто до сих пор надеялся, что Стелла допустила ужасную ошибку в определении координат по GPS-навигатору.

– Мы можем проверить завтра утром, если только… – начал Берт.

– Настоящего лесного курорта не существует, – Джекки возникла у двери, ведущей из большой комнаты на кухню.

Все повернулись к этой плотно сложенной женщине с пронзительными темными глазами.

– Это не ошибка, – резко сказала она. – Это разводка, дурной розыгрыш.

– Что вы имеете в виду? – спросил Берт.

– Разве вы не видели табличку снаружи, рядом с парадной дверью? Дом называется «Лесная сень», как и санаторно-оздоровительный курорт «Лесная сень». Вот сами посмотрите, – она достала из кармана брошюру и развернула ее на каменной столешнице кухонного островка. – Я сделала распечатку с веб-сайта еще до отъезда, – она указала на фотографию роскошного коттеджа. – Это фальшивка, прифотошопленная к тому месту, где мы сейчас находимся. Видите эту бухту и форму соседней бухты? А эту гору? Так выглядит местность с воздуха. Мы находимся здесь, но какие-то умники нафотошопили вокруг целый курорт. Они стерли часть леса, добавили отдельные домики и красивые дорожки, а фотографии интерьеров взяли с других курортных сайтов или рекламных материалов, – она обвела их взглядом. – Все было сфальсифицировано с самого начала. Нас заманили сюда. Всех до одного. И теперь мы находимся в ловушке.

Зловещий холодок пробежал по кухне. Наверху хлопнула ставня, и засвистел ветер. Сырой, вязкий туман сгустился за окнами, и внутри сразу же потемнело.

– Но почему? – спросил Берт, так и державший дрова в руках.

– Бог знает, – Джекки медленно провела рукой по волосам. – Но прямо сейчас мы тут застряли. Мы заглотили наживку и попали в какую-то загадочную тюрьму в лесной глуши.

– Но мы не в ловушке, – Стелла вошла на кухню. – У нас есть самолет. Есть пилот в моем лице. У нас хватает топлива. Мы…

– У нас нет проклятого радио! – отрезала Джекки и развернулась к Стелле с яростным взглядом.

– Что? – произнес Стивен.

Серые глаза Стеллы гневно сверкнули, отвечая на вызов Джекки.

– Давайте, расскажите им. Радиопередатчик выведен из строя, провода перерезаны. Это диверсия.

– Но я слышал, как вы разговаривали с диспетчером по радио, – растерянно сказал Натан.

– Оно не работало, не так ли, Стелла? – сказала Джекки. – Диспетчер не мог вас услышать. Никто не знает, что мы здесь, верно?

Стелла стиснула зубы.

– Когда вы собирались сообщить нам об этом, Стелла? – поинтересовался Стивен.

– Я не хотела делать это сразу же. Страх и тревога – нехорошее дело, когда…

– Когда что? Бог ты мой! Кто вы такая, чтобы решать, что нам нужно или не нужно знать? – Стивен буквально взъелся на нее. – Ради всего святого, вы же обычный пилот, а не распоряжаетесь нашими жизнями.

– Есть шанс, что утром я починю рацию. Если бы поломка была мелкой и я бы успела все сделать сегодня, то вы бы так и не узнали об этом.

– Значит, вы решили поиграть в Бога, – презрительно заключил Стивен. – Потому что иначе мы бы ударились в панику, – он выразительно помахал пальцами у висков.

– А вы не паникуете? – спросила она.

На кухне воцарилась тишина. На какой-то безумный момент показалось, что дом подслушивает их. Что он живой и враждебно настроен к ним. Натан почувствовал, как волоски на его руках встают дыбом. Он был чувствительным к подобным вещам и мог ощущать, что деревья в лесу слушают и смотрят на него.

Берт первым нарушил молчание:

– Когда вы узнали, что рация повреждена?

Стелла глубоко вздохнула и сняла с головы мокрую фуражку.

– Она работала вчера днем, когда я летела к хребту Тандерберд. Я обнаружила неполадку только после нашего взлета сегодня утром.

Они пораженно уставились на нее. Берт кашлянул.

– Значит, кто-то повредил рацию ночью, когда гидроплан стоял на причале у отеля «Тандерберд»?

– Очень похоже на то, – ответила Стелла.

– Выходит, мы никому не можем сообщить о себе, – сказал Стивен. – Вообще никому. И никто не ожидает нашего звонка, потому что мы сказали друзьям и близким, что десять дней будем находиться в уединенном месте, где нет мобильной связи.

– Если мы не вернемся через десять дней, то по крайней мере «Вест Эйр» будет знать, куда нужно направить людей, чтобы найти нас, – сказал Натан.

– Нет, не будет, – возразила Стелла. – Я получила координаты GPS в текстовом сообщении вчера вечером. Сегодня утром я собиралась сообщить их моему диспетчеру и только тогда поняла, что рация не работает.

– Вот так, – заключила Джекки. – Разве вы не обратили внимания, что мы слышали в наушниках только то, что она сама говорила? Мы не слышали ответов диспетчерской службы «Вест Эйр», а ведь связь должна быть двухсторонней.

Так вот почему Джекки сцепилась со Стеллой на причале, подумал Натан. Вот о чем они спорили.

– А как насчет Аманды Ганн? – поинтересовался Берт. – Она знает координаты?

– Нет. Я уже сказала, что лично получила их в текстовом сообщении от концерна RAKAM.

– Значит, им все известно, и они кого-нибудь пришлют сюда, – предположил Натан.

– Ну да, конечно, – Джекки презрительно усмехнулась. – Тот самый концерн RAKAM, который самым очевидным образом сфальсифицировал эту проклятую поездку. Вы в самом деле полагаете, что они собираются оказать нам помощь?

– Вот бл…дство, – выругался Берт. – Но почему кому-то понадобилось это сделать? Что за дьявольщина здесь творится? Что вообще происходит?

Он переводил взгляд с одного лица на другое; его руки явно начинали уставать от тяжелой охапки дров.

– Сначала нам нужно установить приоритеты, – сказала Стелла. – Этот штормовой фронт задерживает нас здесь. Сейчас идет проливной дождь, но до утра может выпасть снег. У нас есть наш багаж и теплая одежда. У нас есть дрова, и мы можем развести огонь, – она кивнула в сторону открытых буфетных тумбочек. – Судя по всему, в ближайшее время нам не грозит голод. Стало быть, мы поедим, займемся своими делами, будем оставаться в тепле, пока шторм не уляжется, а потом улетим домой и сообщим об этом инциденте.