Текст книги "«Трое на качелях» и другие пьесы"

Инцидент

Действующие лица

Бухгалтер Мерони

Синьора Мерони, его жена

Доктор Скотти, директор банка

Синьора Скотти, его жена

Гуидо Скотти, их сын

Сенатор, он же Президент банка

Бухгалтер Бестетти

Синьора Бестетти, его жена

Мимоза

Наташа

Все события происходят в квартире бухгалтера Мерони.

На сцене – гостиная большой квартиры. Слева и справа по две двери, одна из них входная, остальные ведут в другие комнаты Над входной дверью образ и лампадка перед ним. Широкая арка со стеклянной раздвигающейся перегородкой разделяет гостиную на две части. Сейчас перегородка закрыта, поскольку открывается только по большим праздникам. Обстановка квартиры свидетельствует о немалом достатке семьи, прежде всего потому, что у супругов нет детей и они могут тратить на дом все, что зарабатывают. Чего нет в обстановке, так это оригинальности и индивидуальности. Несколько репродукций на стенах (из тех, что еженедельники дарят своим подписчикам), несколько обязательных предметов деревенского быта, несколько полок с книгами, в которых узнаются приложения к еженедельникам: Библия, Музы, Вселенная, Природа, Наука и т. д.

Реплики между двойными скобками (()) представляют собой внутренние монологи персонажей. Они могут быть записаны на магнитофон и звучать через динамики.

Действие первое

Занавес раздвигается. Сцена пуста и темна.

Распахивается входная дверь и, не закрывая ее за собой, входит МЕРОНИ. Он в сильном нервном возбуждении. Включает свет и быстро проходит в гостиную.

Мерони. Дрянь! Дрянь! Дрянь!.. Будь ты проклята! Будь проклят день, когда я познакомился с тобой! Будь проклят день, когда я женился на тебе! Будь проклят день, когда я привел тебя в этот дом!.. Где ты?.. Иди сюда, дрянь! Не хватает еще, чтобы весь дом слышал!..

Робко, с виноватым видом ступает СИНЬОРА МЕРОНИ. Аккуратно закрывает за собой дверь. Она красивая, яркая, с прекрасной фигурой.

Дрянь!.. Как такое могло взбрести тебе в голову?! Что там замкнуло, в твоей деревянной башке? Ты меня погубила! Я опозорен! Опозорен! Из-за тебя! Черт бы тебя побрал!..

Она хочет что-то сказать.

Заткнись! Ни слова! Ради всех святых, ради Бога, не раскрывай рта! Поимей совесть, молчи! Молчи! Мол-чи! (В отчаянии). Потерять трусы при всем честном народе!!! И когда! На церемонии открытия нового офиса!.. В присутствии важных персон в первом ряду: президента, епископа, директора!!!..

Синьора Мерони (слабым голосом, оправдываясь). Лопнула резинка…

Мерони. Молчи! Не сваливай все на резинку! Мы отвечаем за свои резинки, дрянь! У меня когда-нибудь сваливались трусы? Или у директора? Сваливались?..

Синьора Мерони. У вас брюки…

Мерони. Хорошо, а у жены директора? У епископа? Нет! Ни у кого не сваливаются трусы! Никогда! Только у тебя, у дряни этакой! И когда они у тебя сваливаются! В какой-нибудь обычный день? Это было бы прекрасно! Нет, они падают с тебя именно сегодня! На праздновании открытия нового офиса! При всех, на глазах банковского и церковного начальства в первом ряду!

Синьора Мерони. Но этого почти никто не заметил…

Мерони. Почти никто?! Как будто мы не живем в мире сплетен и слухов! Все кончено! Все! Ты погубила меня! Тебе это удалось! Бессмысленно предпринимать что – либо: директор мне этого не простит никогда!.. В присутствии президента банка! Это же надо! Крах всей карьеры! (Обессилено замолкает. Пауза). И не стой столбом! Приготовь мне поесть… В этом доме есть, что поесть, или нет?

Женщина скрывается в кухне, затем появляется в фартуке, начинает накрывать на стол. Мерони, не прекращая жаловаться себе и Вселенной, причитает:

Дрянь!.. Дрянь!..

Синьора Мерони. Что ты хочешь съесть?

Мерони. Ну не ждать же, когда ты приготовишь спагетти, почти ночь на дворе!.. Сделай мне соте. Дрянь!.. Только следи за корочкой! (Пауза). Потерять трусы на людях! При директоре и коллегах, сидящих в двух шагах!.. Все коту под хвост! Все жертвы моих родителей, выбивавшихся из сил, чтобы дать сыну образование! Говорила мне мама: «Не увлекайся ею, она слишком бросается в глаза, это не жена для бухгалтера! Она слишком легкомысленна, чтобы отвечать за семью!». Как она была права! Ах, как была права! А я?… Упрямец, влюбленный кретин! И вот теперь я расплачиваюсь за ошибки молодости! Все пошло крахом!.. Все, что я строил день за днем, со святым терпением и скрупулезностью часовщика! Я в этом банке с двадцати четырех лет! Двадцать лет безупречной карьеры! Только-только заслужил расположение директора и зависть коллег из-за того, что мой стол самый красивый и лучше всех освещен… почти как у самого директора! Мой стол! Ты поняла? Мой! У меня полностью оплаченная собственная квартира в банкирском кондоминиуме, в том же самом доме, где живет директор! Правда, у него подъезд А, а не Б, но номер дома тот же! И все это сделано моими руками! Вот этими… (смотрит на ладони. И вот этим! (Стучит себе по голове). Кирпичик за кирпичиком, день за днем! С клиентами любезен, на работу прихожу первым и ухожу последним, всегда готов вскочить, чтобы открыть дверь, когда директор идет выпить кофе!.. Никогда ни одного возражения!.. Что, по-твоему, он просто так выделил мне стол у окна? Тебе известно, что продвижения по службе ждал Бестетти, который на два месяца старше меня? А ты знаешь, почему директор продвинул именно меня? Ты никогда об этом не задумывалась? Конечно, ты можешь только трусы терять, где ни попадя! (Пауза). Он предоставил мне этот стол потому, что я самый лучший, самый усердный, самый сообразительный! Потому что на анекдоты директора я реагирую первым, смеясь громче всех, убедительнее всех! Потому что я все хорошо продумываю и ничего не оставляю на волю случая! Никогда никому я не сказал, что мои родители – торговцы фруктами! Никто не узнал от меня, что твой кузен – профсоюзный функционер! Я болел за «Интер» – с этим покончено! Потому что завтра может выясниться, что директор терпеть не может «Интер», и у меня могут быть неприятности! Я не оставил без внимания ничего, я был само совершенство! Ты когда-нибудь ценила это, дрянь?

Синьора Мерони. Кроме соте, что тебе еще приготовить?

Мерони. Что хочешь. Давай яйцо.

Синьора Мерони. В рубашке?

Мерони (саркастически). В трусах!.. Дрянь!..

Тяжело дыша, падает в кресло.

Синьора Мерони. ((Уффф! Боже, сколько он говорит! Никак не может остановиться! С меня свалились трусики, тоже мне событие! Лопнула резинка, они и упали. Словно все только на меня и смотрели! Я нагнулась, подняла их и спрятала в сумочку… Без четверти семь. Сейчас он спросит, где его приложения…))

Мерони. Где мои приложения?

Синьора Мерони. На столике, где обычно.

Мерони. Почему таким тоном?

Синьора Мерони. Каким таким?

Мерони. Каким-таким… Таким. Последи за собой!

Берет стопку журнальных приложений и вновь садится в кресло.

Синьора Мерони. ((Каждый вечер, в одно и то же время один и тот же вопрос: «Где мои приложения?». Ладно, лишь бы успокоился… Сейчас начнет делиться со мной прочитанным, что мне абсолютно неинтересно… «Любопытно! Послушай-ка это!»))

Мерони. Любопытно! Послушай-ка это! Знаешь, какое настоящее имя Карлы дель Поджо? Мария Луиза Аттаназио!

Синьора Мерони (без всякого интереса). Не может быть!

Мерони. Да-да. Аттаназио. С двумя «т». Если это только не опечатка. Но думаю, что не опечатка, потому что обычно эти приложения готовятся довольно тщательно. Она родилась в 1935 году. Однако!

Синьора Мерони (опять же без какого бы то ни было интереса). Она старше или моложе Мазиеро?

Мерони (возмущенно). Что за дурацкий вопрос? Мазиеро! Откуда, по-твоему, я могу знать о Мазиеро? Это же на букву «м»!

Синьора Мерони. Извини, я не приняла этого во внимание.

Мерони. Неудивительно, ты никогда ничего не принимаешь во внимание!.. Беда этих приложений в том, что они начинаются с буквы «а». Я согласен, что с нее начинается алфавит, но если тебе уже известно все до буквы «д», то ты ничего не знаешь о тех, кто на «л», «м», «р»! Взять только «р»: Рафаэль, Рахиль, Робинзон Крузо… и ты ничего не знаешь! И до мая или июня следующего года, ничего не узнаешь!

Синьора Мерони. Купи себе энциклопедию.

Мерони. Чего? Энциклопедию? И кто ее будет читать? Эти приложения тем и удобны, что выходят раз в неделю… всегда в срок… К тому же, энциклопедия стоит кучу денег.

Синьора Мерони. Если посчитать, сколько ты тратишь на эти приложения…

Мерони. Нет, вы только послушайте ее! Разговаривать с ней о культуре…

Синьора Мерони. ((Иди принеси лучше поесть!))

Мерони. Иди принеси лучше поесть!

Пауза. Мерони безуспешно пытается сосредоточиться на чтении.

((Не могу читать! Натворила дел! Теперь уж точно мой стол достанется этому Бестетти! Чтоб ей пусто было! Мало было того, что жены моих коллег косо смотрели на нее из-за ее походки! Когда она ходит – виляет бедрами! Нет, чтобы вести себя скромнее… не бросаться в глаза! Так она еще прилюдно теряет трусы! В присутствии президента моего банка, в присутствии директора! Хорошо, что завтра вечером она уезжает к своей матери! Я попрошу, чтобы она осталась там на неделю. Надеюсь, за это время скандал уляжется! Ах, дрянь!.. Никак не могу сосредоточиться!..))

Отбрасывает приложение. Встает.

Где шахматы?

Синьора Мерони. На серванте.

Мерони. Ты можешь быть точнее в своих ответах? «На серванте, за большим блюдом».

Синьора Мерони. Если ты знаешь, где они, зачем меня спрашиваешь?

Мерони. Ты всегда хочешь выглядеть правой! (Внезапно его охватывает паника). Святое небо!.. А если он сегодня не придет?

Синьора Мерони. Кто, директор? А почему он может не придти?

Мерони. А ты как будто не догадываешься!

Синьора Мерони. С тех пор, как мы переехали сюда, он не пропускал ни вечера, чтобы не прийти поиграть в шахматы… Ровно в семь. Почему этим вечером он не должен прийти?

Мерони. После всего, что случилось сегодня?

Синьора Мерони. Уффф!..

Мерони. Если он не придет: я конченный человек!.. Который час? (Смотрит на стенные часы. Кричит): Что это?! Они стоят?

Синьора Мерони. Они сломались.

Мерони. Как это сломались? Давно?

Синьора Мерони. Вчера вечером. Они упали.

Мерони. И они тоже?!

Синьора Мерони. Сейчас без четырех семь.

Мерони. Четыре минуты! Одна, две, три, четыре… Шестьдесят на четыре – двести сорок! Я не выдержу! Видишь, как меня трясет? Он не придет!!

Синьора Мерони. Подожди расстраиваться, семи же еще нет.

Мерони. Хорошо, я подожду до семи, но если он не придет, мне конец!

Синьора Мерони. Может случиться, что он чуть опоздает.

Мерони. Он?!. Ты его не знаешь. Сколько времени?

Синьора Мерони. А сколько было?

Мерони. Без четырех семь.

Синьора Мерони. Значит, сейчас без трех.

Мерони. Не смей отвечать мне в такой манере! Сейчас даже секунды имеют значение!.. Если в семь его здесь не будет, я пропал! И ты тоже! Конец красивой жизни, конец летнему отдыху… один год на Капри, другой в Пунтале, никакого мороженого, когда тебе его захочется… Он просто выбросит меня на улицу!

Синьора Мерони. Без двух семь.

Мерони. Он ушел из нового офиса пятью минутами раньше нас. Этого достаточно, что прийти домой и переодеть ботинки, которые ему жали… Что они ему жмут, я понял по тому, как он пил шампанское!.. Ему уже пора быть здесь!.. Нет, он не придет!..

Звонок телефона.

Это он! Это он, и сейчас он скажет, что не придет!..

Дрожащей рукой поднимает трубку.

Алло…. Что?… Нет, вы ошиблись…

Кладет трубку.

Синьора Мерони. Вот видишь, это не он.

Мерони. Что видишь?! Он даже не звонит! Все! Я больше не могу! Я иду к нему сам!.. (Направляется к двери, но останавливается и указывает на лампадку перед образом над дверью.) Лампадка перед Святым Сердцем погасла! Зажги ее немедленно, дрянь! В такой момент мы ничего не можем оставлять без внимания!

Выходит. Женщина встает на стул и зажигает лампадку. Звонок в дверь. Синьора Мерони спрыгивает со стула и идет открывать. Быстрым и решительным шагом входит молодой человек лет двадцати пяти, в солдатской форме, останавливается посреди комнаты, возвращается назад, закрывает дверь, хватает руку ошеломленной хозяйки и прижимается к ней губами в долгом горячем поцелуе. Отрывается, отступает на шаг, делает легкий поклон, щелкая каблуками.

Солдат. Позвольте представиться! Меня зовут Гуидо. Гуидо Скотти. Я сын директора банка, в котором работает ваш муж. Я живу в этом доме в подъезде А.

Синьора Мерони (смущенно). Очень приятно. Мой муж… он только что вышел. Вы с ним не столкнулись?

Гуидо. Я его видел. Я прятался на верхней площадке. Я прошел в ваш подъезд через чердак. Я ждал, когда уйдет ваш муж. И вот он я.

Синьора Мерони. Но… вам что-то угодно?

Гуидо (с некоей перевозбужденностью). Я вернулся в город только сегодня. Я провел целый год в армии. На Сардинии.

Звонок телефона. Гуидо хватает трубку.

Алло?.. (Синьоре Мерони, закрывая микрофон рукой). Вас зовут Франческа?

Она отрицательно качает головой.

(В трубку). Нет, вы ошиблись… Пожалуйста. (Кладет трубку). Сегодня днем я присутствовал на церемонии открытия нового офиса. Я стоял за вашей спиной… когда… ну вы понимаете… когда это случилось!..

Синьора Мерони. О, Боже мой!

Гуидо (с жаром). Я хотел бы рассказать вам о своем чувстве и продемонстрировать свидетельство моей самой горячей солидарности…

Синьора Мерони. Извините… о чем вы?.. Я вас не понимаю…

Гуидо. Поставьте себя в мое положение! Я единственный сын директора банка… детский сад при монастыре… католическая начальная школа… потом лицей… затем юриспруденция в урбинском университете, поскольку туда было легче поступить… потом армия… три месяца в учебной школе… затем девять на Сардинии…

Звонит телефон.

Алло?.. Я же вам сказал, тут нет никакой Франчески… Вы опять ошиблись… Пожалуйста. (Бросает трубку). На чем я остановился?..

Синьора Мерони. На Сардинии.

Гуидо. Да, девять месяцев на Сардинии. Целых девять месяцев, синьора! От совокупления двух человеческих существ за это время рождается дитя, живое и здоровое! А моя личность все эти годы подвергалась систематическому умерщвлению! Вы ведь знаете моего отца, не правда ли? Вам, должно быть, известно, что каждый вечер, садясь за стол, он говорит: «Не забывайте правила: не оставлять ни кусочка на тарелке!». А моя мать?.. Дважды в год, накануне Пасхи и Рождества, она тащит нас с визитом в дом престарелых к нашей старой парализованной горничной! В школе, в течение четырнадцати лет, каждый день перекличка и крещенье лба! В казарме каждое утро перекличка и крещенье лба! Это, по-вашему, жизнь? Ах, как мне хотелось хотя бы раз нарушить все идиотские правила и приличия: пнуть в зад профессора, послать к такой-то матери лейтенанта… Нельзя! Надлежит соблюдать приличия! Нужно козырять, кланяться, улыбаться… Вы говорите, бунтовать?.. Да, но до какой степени мы можем себе это позволить? Втайне от моего отца я записался в радикальную партию. Это был первый шаг, согласен, согласен, что необходимы другие, моя синьора, другие! Но я-то сейчас задыхаюсь!.. Понимаете теперь, почему я так возбужден?…

Синьора Мерони. Н-н-нет…

Гуидо. Не понимаете?! Но это же так очевидно!..

Звонит телефон. Гуидо с яростью хватает трубку.

Алло!! Нет!.. Вероятно, что-то с контактом… Хорошо, я не буду класть трубку. (Держит трубку в правой руке, в левую берет телефон). А вы поставьте себя на мое место и поймете. Демобилизовавшись, я вернулся в семью. И мама с сестрами потащили меня на эту церемонию. Для меня было пыткой выслушивать речь моего отца, которую я слышал дома в то утро четыре раза. Я обливался потом в этом дурацком мундире… Воздуха, воздуха, кричал я про себя! И вдруг, в абсурдной безотрадности этой смехотворной церемонии, вспышка! Порыв свежего весеннего ветра! Яркий луч света!.. Я вижу, как падают ваши трусики!!! Ах, какая пощечина приличию! Какой бунтарский жест! Какой символ обновления! (В эмоциональном порыве дергает телефон, вырывая его из розетки.)

Синьора Мерони. Извините… вы не поверите…

Гуидо (перерывая ее). Синьора! Я хочу целиком открыть вам свою душу, выразить полную солидарность с вашим гениальным издевательским поступком…

Синьора Мерони. Вы что, шутите?

Гуидо. Шучу?! Вы убедитесь в этом сегодня ночью!

Синьора Мерони. Сегодня ночью?

Гуидо. Нет, сегодня ночью нет… Я весь день провел в дороге и немного устал. Завтра ночью. Я приду к вам завтрашней ночью.

Синьора Мерони. Но синьор!.. А мой муж?..

Гуидо. Об этом позабочусь я… Нам с вами есть что сказать друг другу!

Звонок в дверь. Гуидо подносит трубку к уху.

Алло?.. Ах, нет, это в дверь…

Синьора Мерони открывает. Входит Мерони, учтиво пропуская впереди себя доктора СКОТТИ, директора банка.

Это мужчина несколькими годами старше Мерони, сухощавый, нервный, типичный мелкий диктатор.

Мерони (церемонно). Доктор, прошу вас, проходите! Вы же здесь, как у себя дома, доктор. (Жене). Доктор немного задержался: телефонный разговор.

Скотти. Да, чуть-чуть опоздал. Впервые в жизни, поверьте! (Заметив сына). А ты как здесь оказался?

Гуидо. Заскочил на секундочку, папа. Синьора попросила у меня одну книгу, которая, я думал, у меня есть, а ее нет. Я забежал сказать ей об этом.

Скотти. Вы знакомы с моим сыном, бухгалтер?

Мерони (почтительно). Очень рад, доктор!..

Гуидо (пожимая его руку, вежливо). Бухгалтер!..

Скотти. А что за телефон у тебя в руке?

Гуидо. А… это синьоры, папа…

Мерони. Сломался?

Сеньора Мерони. Упал.

Мерони вздрагивает.

Скотти. Ладно. А теперь ступай. Мы сядем за шахматы.

Гуидо. Да, папа.

Скотти. Если хочешь, можешь пойти немного погулять.

Гуидо. Да, папа, спасибо.

Скотти. Ужин ровно в восемь. Не опаздывай.

Гуидо. Да, папа.

Скотти. Попрощайся с синьорами.

Гуидо (галантно). Синьора!.. Бухгалтер!..

Мерони. Дорогой доктор, я был очень рад познакомиться с вами!..

Гуидо. Ах да, телефон…

Ставит на место телефон и выходит.

Мерони. Какой симпатичный молодой человек.

Скотти. Да, неплохой мальчик. Очень послушный, весь в учебе и в семье, и никаких тараканов в голове… Мой характер.

Мерони. Я как раз это и собирался сказать: ваш характер.

Скотти. Шахматы на месте?

Мерони. Да, доктор, они ждут вас.

Скотти. Новая партия, так?

Мерони. Так.

Скотти. Последнюю, если не ошибаюсь, выиграл я.

Мерони. Разумеется. Вы же играете сильнее меня, доктор!

Скотти. Какие вы предпочитаете, черные или белые?

Мерони. Ради Бога, выбирайте вы.

Скотти. Вы не возражаете, если я выберу белые?

Мерони. Да ни за что! Больше того, мне это будет приятно.

Скотти. Вам будет приятно? Почему?

Мерони. Ну… не знаю… ну я просто так сказал…

Скотти. Никогда ничего не говорите просто так, бухгалтер. Мой вам совет. Поступайте, как я, который всегда думает, прежде чем сказать что-либо.

Мерони. Да, доктор, спасибо за совет.

Усаживаются за шахматы.

Скотти. А вы знаете, почему я предпочитаю играть белыми?

Мерони. Откуда же мне это знать…

Скотти. И никогда не задумывались над этим фактом?

Мерони. Н-н-нет…

Скотти. Вы не часто напрягаете мозги, правда, Мерони?

Мерони. Но… знаете… я много читаю.

Скотти. Не больше моего!

Мерони. Разумеется, нет. Этого просто не может быть.

Скотти. Почему «не может быть»? Надо надеяться на будущее. Если я вдруг ослепну, вы прочтете больше меня.

Мерони. Боже, что вы говорите: ослепну! Постучим по дереву!

Скотти. Постучим по дереву? Вы суеверны, бухгалтер?

Мерони (смеясь). Да не-е-е-ет!

Скотти. А я-таки да. Я очень суеверен. И не вижу в этом ничего смешного!

Мерони мгновенно прекращает смеяться.

Скотти расставляет фигуры.

О чем мы говорили?

Мерони. Почему вы предпочитаете играть белыми фигурами.

Скотти. Ах да! Потому что мне нравится ходить первым. Понятно?

Мерони (не понимая, что здесь понимать). Как это тонко!

Скотти. Знаете, психологи считают это проявлением сильной личности!

Мерони. Как они правы!

Скотти. А вам известно, что даже Бетховен, когда садился за шахматы, всегда хотел играть белыми?

Мерони. Действительно, в вас есть что-то от Бетховена… Характер.

Скотти. Не шевелюра же. (Смеется).

Мерони (смеется тоже). Нет, не шевелюра! Хотя и у вас самого она превосходная!

Скотти. Что вы, по сравнению с ним у меня мало волос!

Мерони. Нет! Это у Бетховена их было слишком много!

Скотти. Это точно. У меня… с физической точки зрения все в порядке. Волосы… зубы… Хотя у меня есть один малюсенький дефект, скажем так, анатомический.

Мерони. Да не может быть!

Скотти. Есть-есть. Угадайте, какой.

Мерони. Ну… Нет, не угадаю…

Скотти. Угадайте! Я вам сказал!

Мерони. Может быть… уши?..

Скотти. Уши? Чем вам не нравятся мои уши?

Мерони. Ну… может быть… они несколько… как сказать… приплюснутые…

Скотти (сухо). У меня немного расплющенный мизинец левой ноги! А вовсе не уши!

Мерони. Я сказал уши… просто так… Я же не знал о мизинце…

Скотти. Вы слишком часто говорите «просто так», бухгалтер! Я хожу! (Двигает пешку.)

Мерони. ((Черт подери! Он явно настроен против меня. И я его понимаю. Он не может простить мне эту историю с трусами. Я попал в немилость. И он пытается найти предлог, чтобы выказать мне ее! Хотя уши у него, действительно, приплюснутые…))

Мерони (делая ход). Дорогой доктор, ваш ответ!

Скотти (передвигает фигуру). Вот так! Замечательный ход, согласитесь?

Мерони. Действительно, замечательный ход! Что же мне делать?

Скотти. Давайте, давайте, все так просто!

Мерони задумывается.

В комнату входит синьора Мерони, начинает накрывать на стол. Скотти с интересом разглядывает ее.

Скотти. ((Однако, однако, однако!.. Жена Мерони! Черные трусики с кружевами! Кто бы мог подумать! С виду человек старой закваски: пунктуальный, усердный, галантный, всегда открывает мне дверь, когда я иду выпить кофе, а на самом деле классический тип с двойной жизнью, жена которого носит черные кружевные трусики. А у меня при виде черного нижнего дамского белья всегда кровь ударяет в голову!..))

Мерони. Я сходил.

Скотти. И я хожу… Нет, я должен подумать…

Мерони. Сколько угодно, доктор.

Поднимается, чтобы пойти взять что-то в буфете. Сталкивается с женой.

Синьора Мерони. Твой директор… он все время пялится на меня…

Мерони. Ну и что, дрянь, это же мой директор! Если он захочет, он сотрет меня в порошок!

Синьора Мерони. Ну, раз ты настаиваешь…

Мерони. Я что, предлагаю тебе лечь с ним в койку?.. Пусть посмотрит, если ему приятно… (Возвращается к столику. Садится). Доктор Скотти, я хочу извиниться… за сегодняшнее…

Скотти. Что? О чем вы?

Мерони. Я имею в виду то, что случилось с моей женой… Мне хотелось бы надеяться, что это не испортит отношений, которые связывают меня с нашим банком… и не изменит вашего доброго мнения обо мне лично…

Скотти. Дорогой Мерони! Поскольку я считаю, что мы можем исключить любой, скажем так, умысел, в том, что случилось…

Мерони. Клянусь вам, абсолютно никакого умысла!

Скотти. … то я склонен рассматривать этот эпизод как случайность, непредвиденную случайность…

Мерони. Лопнула резинка…

Скотти. Будем надеяться, что ни сенатор, ни епископ ничего не заметили… А вы, Мерони, все-таки… эх-хе-хе! Вы что-то скрываете от меня!..

Мерони. Я?!

Скотти. Хожу!

Мерони (изображает ужас). Боже, да вы меня загнали в угол!

Скотти. Ну что вы, право! Это же очень простая ситуация!

Мерони. А с чего вы взяли, что я от вас что-то скрываю?

Скотти. С чего я взял?.. Скажите мне… вопрос не начальника подчиненному, а… мужчины мужчине… Женщины?

Мерони. Что?!

Скотти. Я сказал, женщины…

Мерони. Да… Моя жена…

Скотти. Женщины!

Мерони. Моя жена… Она женщина!

Скотти. Другие женщины. Бабы… А?

Мерони (до которого, наконец, дошло). Никогда, доктор! Я венчался в церкви!

Скотти (раздраженно). При чем тут это, Мерони! Я сам добропорядочный банкир, и все же, не скрою от вас… мужчина всегда мужчина, я это имею в виду… то, что иногда и у меня появляются капризы и скажем так … грезы!.. Женщины в наши дни одеваются так вызывающе, Мерони! Это возбуждает… А я в полном расцвете сил, зрелый, статный мужчина… Некоторые исключения из правил… не знаю, понимаете ли вы, о чем я… Я не какой-то там тупой моралист… Раз в году не грех и взбрыкнуть, и я не только не вижу в этом ничего предосудительного, наоборот, я воспринимаю это как залог отличного морального и физического здоровья, позволяющего плодотворно работать все остальное время года… как отдушину для выхода некоторых инстинктов, которые в противном случае могли бы пагубно отразиться на нашей деятельности…

Мерони. Ах, ну да, если рассматривать вещи с такой точки зрения, то конечно. Вы, как всегда, правы!

Скотти. Мне очень жаль, Мерони, что вы такой ограниченный праведник… иначе мы могли бы подробнее поговорить на эту тему… как мужчина с мужчиной… Вы сходили?

Мерони. Да… вот… (Делает ход).

Скотти, покачивая головой, задумывается над шахматной доской.

Мерони. ((Ты понял, на что он намекает? Он хочет оргии, вот что он хочет! И кто ему ее должен организовать? Я! Обреченный человек, жена которого теряет трусы! Зря я ему сказал, что у меня нет женщин! Я найду их ему, сколько понадобится! Это мой шанс! Ведь, если я ему их найду, мы станем… закадычными друзьями, и моя карьера обеспечена!))

Встряхнулся, переходит к действию.

Доктор… я должен попросить у вас прощения. Я сказал вам неправду.

Скотти. То есть вы меня обманули, бухгалтер?

Мерони. Да. Когда сказал, что у меня… никаких женщин… никогда! По правде говоря… несколько телефончиков у меня есть… И иногда… В общем, в качестве исключения из правил…

Скотти. Ага! Браво, Мерони!..

Мерони. …поскольку это, как вы верно заметили, залог хорошей работоспособности безупречного банковского служащего…

Скотти. Да, вы как всегда безупречен, и как всегда определенен! Браво!

Мерони. Но, доктор! Если необходимо, то с этого момента… в интересах банка… я готов покончить с моим прошлым…

Скотти. Нет, нет, Мерони! В этом нет необходимости. Частная жизнь свята! Даже если это жизнь банковского служащего. Я никогда не позволил бы себе потребовать от вас такого… И потом… я вам признаюсь тоже… опять же как мужчина мужчине… у меня есть кое-какой интерес к подобным вещам. Не только потому что, как я уже сказал, раз в году можно позволить себе расслабиться… чтобы привести себя в отличную физическую форму… но еще и потому, что… это уж совсем по секрету, пожалуйста, только никому… я пишу книгу. Современный роман, реалистический, естественно, с моральной подоплекой, которому уготована судьба бестселлера… и я хотел бы найти возможность погрузиться в соответствующую среду. Сегодня литература – это реальная жизнь, Мерони! Так что… исключительно в познавательных целях, если как-нибудь, Мерони, вам случится… и мне тоже… натурально, если позволят обстоятельства, и появилась бы возможность организовать совместно, но, разумеется, каждый за свой счет… прелестную девушку… конечно за деньги, но и в то же время готовую вложить в это немного страсти… по возможности, воспитанную и тактичную… ça va sans dire! – это по-французски… в общем, одним словом, я был бы не против… Вы меня поняли.

Мерони. Ах, ну конечно же, все это можно быстро организовать…

Скотти. Нет-нет-нет, ничего срочного… Просто это пришло мне в голову как-то неожиданно, сегодня в полдень… на церемонии открытия нового офиса, и я подумал, ах, ах, ах! Даже сам не знаю, почему… В общем, повторяю, нет никакой спешки… может, скажем… завтра вечером было бы неплохо! К тому же, моя жена именно завтра вечером занята допоздна…

Мерони. А моя уезжает. К своей матери.

Скотти. Нет, я не настаиваю… Как я уже сказал, смотрите сами. Я не хотел бы произвести впечатление человека, который только того и ждет, чтобы…

Мерони. Бога ради, доктор! Я сам предложил вам это!..

Скотти. Вот именно.

Мерони. Это я настоял. Поскольку понимаю важность этого для вас… так сказать… с познавательной целью и такое…

Скотти. Но вы же знаете, какие люди! Если бы я сказал кому-нибудь то, что сказал вам… как, по-вашему, что бы он подумал? Что я ищу банального разврата!

Мерони. К сожалению, не всякому дано понять душу настоящего писателя, доктор.

Скотти. Все. Не будем больше об этом. Что-то мы разболтались, даже о шахматах забыли! Итак, я хожу! (Двигает фигуру).

Мерони. Прекрасный ход! Поздравляю!

Скотти. Детские игрушки! Ходите, ходите, а то уже поздно, а мы сделали еще очень мало ходов.

Мерони. Да-а, здесь есть над чем задуматься!..

Задумывается. Скотти, довольно напевая, потирает руки. Мимо проходит Синьора Мерони, он провожает ее липким взглядом.

Скотти (игриво синьоре Мерони). Прекрасная синьо-ора!..

Синьора Мерони. Не утруждайте себя, доктор.

Скотти (слегка уязвленно, обращаясь к Мерони). А что это она так нервничает, ваша дражайшая половина?

Мерони. Я сходил. Конем.

Вскакивает, и пока Скотти размышляет над ответным ходом, спешит к жене.

Дрянь! Тебе что, трудно быть полюбезнее с директором? Я из кожи вон лезу, душу себе рву, чтобы исправить то, что ты сегодня натворила! А ты из себя недотрогу строишь, ходишь тут, словно лимон проглотила!

Скотти. Я сходил, Мерони. Идите посмотрите, куда я поставил ладью!

Мерони (подходит, все еще не отойдя от брани в адрес жены). Да… прекрасный ход… А я отвечу… шахом королю!..

Переставляет фигуру и спешит к жене, чтобы продолжить ее бранить, оставив Скотти размышлять над своим ходом.

Скотти (весело). Шах королю! Ишь, что он хочет! Ну-ну! А я схожу конем… Нет, лучше слоном… Сюда … Нет, ладью он может съесть… А если ферзем? Где мой ферзь… Но это… это же… это мат!!..

Мерони (подбегает, в ужасе). Как то есть мат?! Этого не может быть!..

Скотти (растерянно). Конь не может… слон тоже… ладья… ферзь…

Мерони (покрываясь потом). Можно съесть мою ладью вашей…

Скотти. Да? А ваш ферзь? Куда я дену вашего ферзя? Это мат, Мерони, это самый что ни на есть мат!.. Очень хорошо!!!..

Мерони. Нет-нет, посмотрите получше… по-моему, вы где-то ошибаетесь…

Скотти. Я вам повторяю, что это мат, Мерони! Вы что, думаете, я не могу понять, когда мат?! Я проиграл. Ничего не поделаешь. Мои поздравления. (Встает, собираясь уйти).

Мерони (с убитым видом). Я не знаю, как так получилось, доктор, простите меня…

Скотти. Бухгалтер Мерони! Завтра вечером, в девятнадцать тридцать, президент нашего банка, сенатор Барсанти, будет, как вам известно, моим гостем на маленьком коктейле. По этому случаю, моя супруга попросила вашу жену разрешить воспользоваться вашей гостиной, которая намного больше нашей, и ваша жена любезно согласились. Так что коктейль состоится в вашей квартире. Считайте, что вы уже приглашены… Обязательно приходите. И последите за своим поведением. Это мой вам совет. До свиданья.

Уходит.

Мерони (ошарашенно смотрит ему вслед. Взрывается). Дрянь! Видела? Ты довольна тем, что я из-за тебя натворил? Мат! Я поставил ему мат! Весь вечер я пытался исправить последствия того, что с тобой случилось, и на тебе – мат! Этого он мне никогда не простит! Я погиб! Со мной покончено!

Синьора Мерони. Соте готово! Посмотри, такая корочка тебя устроит?