Текст книги "На берегу Сладкой реки"

Луис Ламур
На берегу Сладкой реки

Посвящается Джорджу и Мэриэн

Глава 1

С восхода солнца они проехали двадцать миль и в конце дня наткнулись на следы катастрофы. На зеленой апрельской траве в полумиле от них виднелись беспорядочно разбросанные крытые фургоны. Смерть нагрянула быстро и безжалостно, оставив после себя сожженные повозки и искалеченные обнаженные тела, неестественно белые под солнцем.

Человек в вонючих штанах из оленьей кожи остановил свою лошадь рядом с майором Деверо.

– Пятнадцать фургонов. Их можно сосчитать прямо отсюда. Судя по тому, как они растянулись, их застали врасплох. Похоже, некоторые попытались занять оборону, стать кругом, но они не успели занять позицию.

– Значит, одного не хватает.

Планкет резко мотнул головой.

– Маловероятно, сэр, просто невозможно. Ни один индеец не станет таскать фургон за собой, кроме того, такая большая повозка не может ускользнуть незаметно. Видите, их настигли на открытом месте.

Деверо не стал спорить. Переговариваясь, они подъезжали ближе к тому, что осталось от каравана. Майор рассматривал сожженные фургоны, стараясь сосредоточиться только на деле. Если Мэри там, он скоро узнает об этом, и решение, которое ему предстоит принять, не должно повлиять на судьбу всего отряда.

Кроме лейтенанта Тома Кэхила, сержанта Гогарти, тоже опытного следопыта, справлявшегося со своими обязанностями не хуже Планкета, в отряд входило еще шестьдесят человек, сорок два из которых новобранцы. Сейчас отряд находился в двухстах милях к западу от форта Ларами, и продуктов оставалось только на обратный путь плюс еще на пару дней в случае чего-то непредвиденного.

Всю суровую зиму 1863/64 года шайены и арапахо вели себя тихо, но от лазутчиков в станах сиу постоянно доходили тревожные слухи. Вне всякого сомнения, с появлением первой травы они вступят на тропу войны.

За двадцать семь лет службы майор Деверо убедился, что люди подчинены неожиданным обстоятельствам в гораздо большей степени, чем готовы признать. Человек плывет по океану жизни и старается противостоять его штормам.

Деверо понимал, что если отряд окажется втянутым в боевые действия так далеко от форта Ларами, то помощи ждать не придется. У него был приказ избегать стычек насколько возможно, демонстрировать свою силу и надеяться, что один вид их мундиров охладит пыл неприятеля.

Много месяцев назад далеко на востоке была одержана великая победа при Геттисберге note 1Note1
  Геттисберг – город в США, где в 1863 г. северяне одержали победу над южанами.


[Закрыть]. Но она не принесла покоя. За несколько дней до того, как отряд покинул форт, генерал снял с индейской границы всех, кого только воз можно, и направил их против войск конфедератов, собиравшихся на реке Арканзас.

Совершенно ясно, Планкет прав, армейский санитарный фургон не мог ускользнуть во время подобного нападения. Если фургона нет, значит, он покинул караван до резни, что тоже абсолютно бессмысленно. Зачем в самом сердце Индейской Территории, при неминуемой угрозе атаки, одному из фургонов отказываться от относительной безопасности передвижения вместе с караваном? И куда бы он направился? Где он мог свернуть?

Лейтенант Кэхил хранил молчание, но когда Планкет отъехал, сказал:

– У фургона, в котором была ваша дочь, сэр, колеса шире обычных. Перед выходом каравана из форта сержант Гогарти объяснил мне, чем они лучше.

Широкие колеса меньше погружаются в почву, и повозку легче тянуть. Но лишь немногие санитарные фургоны оборудованы такими колесами. Деверо отметил про себя, что Кэхил очень наблюдательный молодой человек и не считает зазорным при случае поучиться у подчиненных. Способность с умом приглядываться ко всему и учиться у знающих людей – бесценные качества.

Деверо повернулся в седле.

– Сержант Гогарти, осмотрите все и позаботьтесь о похоронах. Если есть возможность опознать тела, пожалуйста, в каждом случае все зафиксируйте.

– Сэр, – настаивал Кэхил, – обратите ваше внимание: когда мы наткнулись на след каравана, колеи я не обнаружил. Если один из фургонов свернул, то, должно быть, именно тот, и он изменил маршрут не менее чем за дюжину миль отсюда.

Оцепенев от тревоги, майор Деверо смотрел на обгоревшие останки. Неужели Мэри там? У него не хватило смелости самому попытаться опознать ее тело. Он боялся потерять надежду. Без Мэри у него не останется ничего. Он превратится в одинокого старика, ждущего отставки. Жизнь превратится в безрадостное ожидание смерти.

За годы службы он не накопил ничего, кроме опыта, ничего, что досталось бы Мэри, если бы его убили при исполнении долга или если бы он умер от какой-то случайной болезни, которым подвержена плоть. Больше всего на свете ему хотелось для нее удачного замужества: именно поэтому он возражал против лейтенанта Тенадора Брайана. И вот в результате она оказалась в этом караване.

Как очень многие в армии, воевавшей с индейцами, Тенадор Брайан имел ирландских предков, но принадлежал к небольшому числу солдат границы, которые здесь и родились.

Ему исполнилось шестнадцать, когда во время набега индейцев погибла вся его семья. Брайан оставил прерии И ушел в море. Два года спустя вступил в Иностранный легион и семь лет воевал против свирепых племен пустыни. Там в боях заслужил офицерский чин и две награды.

Оставив легион, поступил в отряд папских зуавов note 2Note2
  Зуавы – легкая пехота во французских колониальных войсках в XIX-XX вв. Формировалась в Северной Африке из французов и арабов.


[Закрыть] на службе Ватикана, но через год отправился в Китай, где быстро стал генералом. Из Китая вернулся с еще одной медалью и с сабельным шрамом на щеке. В Штатах ему присвоили чин лейтенанта и направили тридцатилетнего героя на границу.

Высокий, стройный, широкоплечий лейтенант Тенадор Брайан производил впечатление лихого и бесшабашного вояки. Шрам на щеке только усиливал это впечатление. Без сомнения, на границе не было офицера, которым восхищались больше, а подчиненные его просто боготворили. Брайан лучше всех стрелял из ружья и револьвера и отлично фехтовал. По слухам, папских зуавов он оставил после того, как убил на дуэли одного из «черных» аристократов.

Присматриваясь к Брайану, майор Деверо отмечал, что он проницательный и умный офицер, никогда не рискует без необходимости, хорошо знает военную тактику и историю. Никто, кроме него, не мог выполнить все задачи верховой разведки и привести назад и людей и лошадей в состоянии лучшем, чем перед выступлением.

Как и разведчики из штатских, Брайан хорошо знал индейцев. Еще мальчиком, играя и охотясь вместе с ними, изучил их обычаи и язык. Воюя в Сахаре, он понял, что тактика племен пустыни схожа с тактикой индейцев.

Восхищаясь Теном как солдатом, майор тем не менее считал его беспутным, плывущим по течению неудачником, неподходящим знакомством для своей дочери, не говоря уж о замужестве.

Мэри, очевидно, имела на сей счет другое мнение. Бывая на вечеринках, она танцевала со многими офицерами, но в целом ее отношение к военным оставалось сдержанным, чему Деверо в душе радовался. А потом она встретила Тена Брайана, и что-то изменилось.

Деверо даже пытался использовать свое положение и влияние, чтобы отослать Брайана в Вашингтон, ссылаясь на его знание редких языков. Вспомнив, как на него тогда посмотрел подполковник Коллинз, он покраснел. «Марк, – сказал Коллинз, – я сделаю для тебя все. Только не это. Ты должен понимать, что лейтенант Брайан для нас находка. Я не могу отослать его. – А потом добавил: – Подумай, Марк. Мэри мог попасться кто-нибудь гораздо хуже. Этот молодой человек далеко пойдет, так далеко, как сам захочет, а Мэри способна оказывать на него благотворное влияние, которое ему необходимо».

А недавно Брайан неожиданно испросил у командира недельный отпуск и сразу же уехал из форта. Едва он отбыл, как Белл Реник, почтенная и привлекательная жена капитана Джона Реника, высказала намерение посетить Калифорнию. И тут Деверо решил не упустить случай и от греха подальше отослать Мэри к ее тетке в Сан-Франциско. Он был полон решимости раз и навсегда оборвать нежелательную привязанность дочери к нищему повесе.

Мысли Деверо вернулись к настоящему. До захода солнца оставался час, и люди нуждались в отдыхе. Майор отдал приказ, и отряд разбил лагерь в долине в двух милях от уничтоженного каравана.

Деверо вдруг вспомнил, что Кэхил не стал говорить о колесах фургона, пока рядом находился Планкет. Случайное совпадение? Или Кэхил тоже не доверяет Планкету?

Этот разведчик, плотный пожилой человек, от которого всегда дурно пахло, достался Деверо вместе с отрядом, и он не раз доказывал свою преданность. Опытный следопыт, он говорил на нескольких индейских языках и хорошо знал прерии. До воинской службы выступал в бродячей театральной труппе. Но в отряде друзей у него не было. Как вольнонаемный, вел свободный образ жизни, появляясь в расположении части либо по вызову, либо по собственному желанию.

Когда шестнадцатый фургон присоединился к каравану и покинул форт, Планкет отсутствовал. Деверо и его отряд с Планкетом в качестве разведчика заметили след фургонов незадолго до того, как подъехали к месту гибели путешественников.

Сознавая, что Планкет ему очень несимпатичен, Деверо решил не торопиться с выводами.

Майор сидел у костра, когда Гогарти доложил:

– Опознаны все, кроме двоих, сэр. Мы догадываемся, кто они, но их так изуродовали, что точно трудно определить.

– Нашли миссис Реник?

– Нет, сэр. Ни капрала Веста, ни Шварца, никого из санитарного фургона.

– Спасибо, сержант. – Деверо не решался попросить Гогарти осмотреть местность до темноты. Сам он едва держался на ногах и знал, что сержант устал не меньше.

– Сэр?

– Да?

– Я хотел попросить разрешения произвести небольшую разведку. Стемнеет не раньше, чем через полчаса.

– Спасибо, сержант. Зная, что вы устали, я не решался просить вас об этом. Но что бы вы ни обнаружили, не сообщайте никому, кроме меня. Если я не смогу получить донесение, передайте его лейтенанту Кэхилу.

Гогарти ушел, а майор постарался отвлечься от мыслей о Мэри. Он понимал, что командир всегда должен оставаться хладнокровным: необходимо спокойно оценить положение, учитывая военную обстановку и риск для отряда.

Он все еще размышлял, когда вернулся Кэхил.

– Виноват, сэр. Я знаю, что вы беспокоитесь, и подумал… Сэр, лейтенант Брайан, вероятно, вернулся.

Некоторое время ум Деверо отказывался понимать сказанное, отыскивая какое-то недостающее звено в полученной информации. Смысл ускользал от него.

– Что вы имеете в виду?

Кэхил покраснел.

– Простите, сэр. Не мое дело, но… лейтенант Брайан, кажется, очень интересовался мисс Деверо, а она им. Я подумал… ну, они могли сговориться.

– Надеюсь, вы ошибаетесь. В любом случае Брайан уехал из форта несколько дней назад.

– Нет, сэр.

– Что?

– Один из… – Кэхил замялся. – Ну, словом, Тен Брайан не уехал на Восток. Один из моих людей видел его в Джилсбурге.

Деверо закусил губу. Мэри обманула его! Но когда прошел первый гнев, чувство справедливости охладило горячую голову. Ведь Мэри ничего не обещала. Она просто согласилась поехать вместе с Белл Реник.

Когда он все обдумал, подозрение его возросло. Как и ее мать, Мэри редко возражала ему, но, как и ее мать, если решала что-то, не колеблясь поступала по-своему. При мысли об умершей жене на лице Деверо мелькнула улыбка. Сюзан всегда казалась такой покорной, и очень немногие знали, какой непреклонной она становилась, будучи уверенной, что права.

Хотя воспоминания о жене смягчили его чувства к Мэри, злость на Тена Брайана усилилась. Прожженный авантюрист! По своему капризу перелетал с места на место! Кому известно, сколько сердец несчастных глупых девчонок разбил этот донжуан? Именно его влияние на Мэри привело к тому, что они с дочерью перестали понимать друг друга. Если Кэхил прав, приходится только гадать, где они сейчас и что с ними случилось. Однако мысль, что они не погибли вместе с другими и у них есть шанс остаться в живых, постепенно отогнала все остальные и полностью завладела им. Но где теперь их искать?

– Спасибо, лейтенант, – кивнул Деверо. – А пока осмотрите, пожалуйста, лагерь и доложите о расстановке постов. Индейцы, напавшие на караван, хорошо вооружены, к тому же пополнили свой арсенал, забрав все оружие. Они очень опасны.

– Есть, сэр. Понимаю, сэр.

Только начав снимать сапоги, майор понял, насколько он устал. «Марк, – сказал он себе, – ты не молодеешь».

Из тени выступил Тэрпенинг, один из немногих опытных бойцов в отряде. Этого теннессийца, охотника и следопыта, сержант Гогарти считал лучшим разведчиком.

– Кофе, сэр?

– Спасибо, Тэрпенинг.

Солдат замешкался, и Деверо ждал, догадавшись, что у того что-то на уме. Большинство рядовых боялись майора, потому что он слыл сторонником строгой дисциплины, но Тэрпенинга это, казалось, никогда не смущало.

– Что-нибудь еще, Тэрпенинг?

– Сэр, все знают, что мисс Мэри уехала с караваном, и еще нам известно, что рационы продуктов у нас на исходе, но ребята попросили меня сказать: если вы настроены искать фургон, они уменьшат рационы или пойдут вообще без пищи. Они будут с вами столько, сколько нужно.

Деверо был тронут. За всю его военную карьеру ему еще никогда не говорили подобного. Он знал, что его уважают, но такого не ожидал. И все же майор понимал, что основная причина такой самоотверженности – сама Мэри, добрая, внимательная и деликатная по отношению к солдатам.

– Поблагодарите их от меня, Тэрпенинг. Я ценю ваше участие, но отряд должен строго исполнять приказ.

Но Тэрпенинг не уходил.

– Сэр, мы надеемся, что вы не сделаете для мисс Мэри меньше, чем для любой другой женщины, и, несмотря на приказ, позволите нам найти ее.

– Идите, Тэрпенинг.

– Есть, сэр. – Теннессиец отсалютовал и исчез в темноте.

Деверо дождался окончательного доклада. Девять женщин, четырнадцать детей, двадцать один мужчина – все мертвы, все изуродованы.

Завернувшись в одеяло, он думал о Мэри. Где она сейчас? Он не мог, не хотел верить, что она умерла. В какой-то момент ее фургон свернул в сторону, оставив кажущуюся безопасность каравана, чтобы путешествовать в одиночку. Куда? Зачем?

Он проснулся в предрассветной прохладной тьме от прикосновения к плечу.

– Сэр. Там в темноте кто-то есть… раненый.

Глава 2

Гаррисон, капрал, стоявший в карауле, был не из тех, кто боится тени. Майор Деверо сбросил одеяло и, ежась от утреннего холода, потянулся за сапогами. Рядом Кэхил натягивал свои.

Утро еще не наступило. Темно-красным светом рдели угли солдатских костров. И в костре майора догорала последняя ветка. Марк Деверо пошел за Гаррисоном туда, где появился посторонний.

На краю лагеря они задержались, чтобы прислушаться. Сначала до них донеслось журчание воды и слабое шуршание в кустах у ручья, потом послышался какой-то хнычущий звук, будто животное стонет от боли.

Кэхил вынул револьвер.

– Сэр, пойду посмотрю. Там раненый.

Не обращая внимания на протестующий шепот Гаррисона, Деверо отправился следом, хотя рисковать обоим офицерам одновременно в таком месте было безответственно.

Под деревьями стало еще темнее. Когда глаза привыкли, удалось разглядеть едва заметный блеск латунных пуговиц.

В тот же миг раздался низкий стон и хрустнула ветка: раненый попытался двинуться вперед.

Вспыхнул выстрел, и что-то глухо ударилось о дерево рядом с майором.

Кэхил и Деверо выстрелили одновременно в ответ; еще одна пуля срезала ветку над головой лейтенанта. Кто-то побежал, затем с шумом рухнул в кустарнике. Стало тихо.

Кэхил опустился на колени возле раненого.

– Это Гогарти, сэр. Ему не подфартило.

Деверо тоже наклонился к нему.

– Фургон… на запад отсюда, – вместе со словами изо рта раненого вырывалась кровавая пена. – Трое. Один из них Брайан, сэр.

Теперь глаза уже полностью привыкли к темноте, и была видна залитая кровью голова Гогарти, ею пропитался и мундир. Как сержант смог дойти до лагеря – одно из тех маленьких чудес, которые часто происходят с настоящими мужчинами.

– Какое племя, сержант? Кто из индейцев?

Гогарти пытался говорить:

– Не доверяйте… Планкету… – Умирающий схватил майора за рукав. – Индейцев нет! Нет…

Голос его прервался, и Деверо заговорил громко, надеясь, что его слова дойдут до Гогарти:

– Вы хороший солдат, Гогарти, лучший из всех.

Он почувствовал, что пожатие сержанта на мгновение стало крепче. Может, это всего лишь предсмертная судорога? Майор надеялся, что получил отклик на свои слова, так как знал, что они значат для старого вояки.

К Деверо подошел Гаррисон.

– Вы задели кого-то на той стороне ручья, сэр. Тэрпенинг пошел посмотреть.

Кэхил поднялся с коленей.

– Сержант умер, сэр.

Небо постепенно становилось серым, и едва заметный свет начал пробиваться сквозь деревья. Да, Гогарти умер. В скольких патрулях они участвовали вместе, сколько пыли подняли от Техаса до Дакоты, от Вайоминга до Аризоны!

Ручей был двенадцать футов в ширину и не более шести дюймов в глубину. Тэрпенинг стоял рядом с тем, кого командиры застрелили. Одна пуля попала ему в грудь и разбила позвоночник, а другая попала в живот. Он, видимо, не успел понять, что умирает.

Тэрпенинг перевернул тело. Перед ним лежал Планкет. Потом теннессиец нашел и привел его лошадь.

– Кое на что здесь стоит взглянуть, – указал он на седельные сумки.

В одной из сумок лежал пестрый носовой платок, набитый монетами – серебряными и золотыми, несколько колец и два запасных револьвера.

– Добыча. – Кэхил ткнул пальцем в золотое кольцо с печаткой. – Оно принадлежало Джонни Шоу, рядовому седьмого кавалерийского полка из Айовы.

Шоу потерял на службе ногу, и его отправили в Калифорнию с погибшим караваном.

– Стало быть, Планкет поддерживал с ними связь, – вслух размышлял Деверо. – Он видел бандитов после налета.

Деверо припомнил нападения на другие караваны. Скольких же Планкет сдал бандитам? Он часто отсутствовал в форте, выслеживая индейцев, и легко мог извещать тех, на кого работал, о передвижении войск и следопытов.

Гогарти сообщил, что учиненная резня – дело рук не индейцев, и, если не появится доказательств обратного, майор Деверо решил считать, что так оно и есть. Если нападение совершили бандиты из белых или конфедераты, посланные, чтобы взбудоражить индейцев, вероятнее всего с награбленным добром они явятся в Джилсбург. Люди подобного сорта захотят прокутить свои денежки, а Джилсбург ближе всего отсюда. Возможно, их легче будет найти, чем индейцев.

– Разрешите обратиться, сэр.

– В чем дело, Тэрпенинг?

– Если позволите, я возьму лошадь Планкета и осмотрю окрестности, сэр.

– Хорошо. Вернетесь – доложите непосредственно мне.

Когда Тэрпенинг приехал в лагерь, Планкета и Гогарти уже похоронили и завтрак окончился.

– Поехал по следу Гогарти, – рассказывал он, – и нашел след Планкета. Он подкрался к Гогарти, выждал момент и ударил по голове. Я видел, где Гогарти упал, видел кровавый след от приклада. Видел, где Планкет вытер о траву кровь с ножа, которым ударил сержанта. Когда Планкет ускакал, сержант прополз футов сто пятьдесят к лошади, ухватился за стремя, подтянулся и взобрался в седло. А Планкет, должно быть, услышал это, вернулся и добил.

– Вы нашли следы фургона?

– Нашел, сэр. С фургоном лейтенант Брайан. На тропе следы его большой серой.

Значит… все так и есть.

– Сэр, не нравятся мне эти молодчики. Я про тех, кто напал на караван. Плохая компания.

Деверо слушал его вполуха. Он думал о Мэри – о Мэри и Тенадоре Брайане.

– Сэр, в их отряде, наверное, человек сорок, хорошо вооруженных. – Тэрпенинг указал рукой на север. – Они стояли здесь два или три дня. Еда у них есть, потому что много остатков. Ружейные пирамиды и…

– Ружейные пирамиды?

– Да, сэр.

Значит, военный отряд. И им руководит человек, который может обеспечить военную дисциплину среди бандитов, и, стало быть, опасный противник.

Сорок закаленных бойцов! А у него самого только шестьдесят, и большинство – новобранцы, не нюхавшие пороха. И еще потеря сержанта Гогарти.

– А что с теми, кто находился в санитарном фургоне, Тэрпенинг? Думаете, они знали, что случится с караваном?

– Пожалуй, да, сэр. Не понимаю, откуда они получили такую весть, но Тен Брайан, прошу прощения, сэр, лейтенант Брайан, он ничего не упускает. Он вел фургон по низинам, укромным местам. Я видел, где он их догнал… Два-три дня назад появился в лагере каравана. Наверняка обнаружил след бандитов и знал о них. Похоже, знал о них все.

Майору пришла на ум одна мысль, но он отверг ее как недостойную. Однако она вернулась, требуя внимания к себе.

– Тэрпенинг, – спросил он осторожно, – могли бы вы опознать след лошади главаря? То есть могли бы вы точно сказать, на какой лошади он ехал?

Тэрпенинг замешкался лишь на мгновение, бросив быстрый взгляд на майора, потом отвел глаза.

– Нет, сэр, конечно, не могу.

Том Кэхил поднял голову, и Деверо почувствовал его взгляд.

– Вы сказали, что фургон следует на запад, да? Не назад к форту?

– На запад, точно.

Марк Деверо размышлял, пытаясь представить цельную картину происшедшего, одновременно стараясь трезво отбросить сомнительные детали. Майор опасался, что его подозрения обусловлены неприязнью к Брайану. Не возобладало ли мнение, что перекати-поле Брайан – ненадежный человек?

– Лейтенант Брайан, – произнес в раздумье Деверо, – превысил время своего отпуска.

Наступило непродолжительное молчание, все как бы усваивали сказанное и оценивали последствия. Брайан не только превысил свой отпуск, он вместе с фургоном, в котором находятся Мэри Деверо и Белл Реник, направляется в сторону от форта.

Брайан покинул форт до выхода каравана, и его видели в Джилсбурге, пристанище всех шаек.

Фургон тайными тропами движется на запад. Соблюдая предельную осторожность, его пассажиры не в состоянии передвигаться так быстро, как им хотелось бы. Ускоренным маршем их можно догнать.

Майор представил себе путь назад, в форт Ларами. Растянув переходы, он выиграет один день. Сэкономленный день да рационы на два дополнительных дня – всего три дня. За это время надо найти дочь и наказать бандитов.

– Лейтенант Кэхил, вам не приходит в голову какая-нибудь иная причина, кроме предполагаемой договоренности с моей дочерью, которая заставила бы лейтенанта Брайана присоединиться к каравану?

– Нет, сэр.

– А можете вы объяснить, почему ему пришлось превысить отпуск? И почему он ведет фургон дальше на запад?

– Нет, сэр. Кроме…

– Кроме чего?

– Форт Бриджер, сэр. Что, если он пытается добраться до форта Бриджер? Теперь Бриджер ближе, чем Ларами, сэр.

Конечно же! Майор Деверо разозлился на себя. Как он не подумал об этом! Все из-за того, что ему не терпится убедиться в виновности Брайана. Хотя, безусловно, многое еще требовало объяснений. Почему Тен Брайан отправился в Джилсбург, когда всем объявил, что едет в Сент-Луис?

– Капрал Гаррисон, примите обязанности сержанта. Лейтенант Кэхил, поднимайте отряд: мы выступаем. Тэрпенинг, вам поручается разведка. Найдите след санитарного фургона. Я хочу догнать его в течение суток. Если обнаружите следы фургона, бандитов или кого бы то ни было, сразу же сообщите мне. Ясно?

– Есть, сэр. Так точно, сэр.

Пока отряд готовился к маршу, майор еще раз проанализировал положение и не нашел в нем ничего хорошего.

Трава начинает зеленеть, теперь у лошадей индейцев есть пища. Шайены и арапахо в любой момент выйдут на тропу войны. Коллинзу в форте Ларами понадобится каждый человек, и каждый день, даже каждый час, что они находятся вне форта, – большой риск.

Приказы, данные майору, почти не оставляли времени для маневра. Но если он найдет фургон и вернется в обусловленный срок, все еще сойдет с рук. А что до шайки бандитов, маловероятно, чтобы они напали на военный отряд, скорее всего они постараются не обнаруживать себя. Успех их налетов, как правило, зависит от той конспирации, которую они соблюдают. До сих пор в любых происшествиях винили индейцев. Это вполне устраивало налетчиков. В их интересах сохранить такое положение как можно дольше. Во всяком случае, пока есть возможность…

Бой с бандитами, даже если отряд выйдет победителем, серьезно его ослабит. Такой факт не скроешь от индейцев. Романский Нос и Черный Котелок, если потребуется, способны собрать до двух тысяч воинов, а в вигвамах накопилось много гнева.

Перед отрядом открылась цепочка долин, разделенных длинными возвышенностями, поросшими соснами; на склонах кое-где виднелись вкрапления осинников. Далеко на северо-западе вырисовывались лесистые горы с верхушками, белыми от снега.

Майор не исключал вероятности нападения из засады. От Планкета бандиты все знали об отряде Деверо: его численность и состав. Однако их интересует добыча, а отряд не имеет ничего, кроме лошадей, но лошадей можно достать более безопасным способом.

Вернулся Тэрпенинг.

– Прямо за деревьями, сэр, след фургона.

– Тэрпенинг, – предупредил Деверо. – Будьте осторожны. Но если наткнетесь на лагерь бандитов, ищите часовых. Они наверняка выставят пикеты. Мне нужен «язык». Сами в бой не ввязывайтесь – тут же ко мне.

Армия давно стала для Деверо образом жизни, но граница способна изменять уставы, и майор был достаточно мудр, чтобы сочетать правила со здравым смыслом. Да, он требовал от подчиненных строгой дисциплины, но неустанно и скрупулезно заботился об их здоровье, состоянии их лошадей и амуниции. Майор точно знал, что любые нехватки с успехом компенсируются тщательной подготовкой. Что касается военных действий, то Деверо считал идеальной ситуацией, когда в сражении отпадает необходимость. И ему дважды удавалось добиваться такого исхода. Создать противнику условия, при которых сопротивление невозможно, – вот главная цель. Конечно, те две операции по своему масштабу были невелики, но кто не знает, чем оборачиваются даже мелкие просчеты на войне и каких требуют жертв?

Обычно даже крупные банды стараются избегать столкновений с армией, но этим бандитам может показаться соблазнительной легкая победа, и они пойдут на риск. Плохо, что новобранцы столько времени потратили на бесполезную муштру. К парадам их, что ли, готовят! Обучают всему, кроме умения воевать. Армия предоставляла новичку только один способ реальной подготовки – само сражение: выжил в нем – набрался опыта, в следующий раз ты будешь воевать лучше.

После двухчасового перехода майор приказал отряду спешиться в небольшой рощице для короткой передышки. Он хотел, чтобы солдаты и их лошади оставались свежими и в случае столкновения с неприятелем действовали с максимальной отдачей, и все сам тщательно проверил. Когда он вернулся к голове колонны, его поджидал Кэхил.

– Сэр, вы действительно верите, что бандитами командует лейтенант Брайан?

– Ничего подобного я не говорил. Хотя есть вопросы, которые требуют объяснений. Брайан оказался в Джилсбурге, когда все считали, что он должен быть в другом месте. Теперь он едет с фургоном, в котором моя дочь. Как он там оказался? Только один фургон ускользнул от бандитов. Невольно возникает вопрос, не нарочно ли он увел фургон перед самым налетом. А из него вытекает, что лейтенант знал о налете. Далее. Он превысил свой отпуск и, не стараясь вернуться к месту службы, движется на запад. Что это, как не попытка дезертировать?

– Это всего лишь предположение, – запротестовал Кэхил. – Возможно, есть и другие причины.

– Конечно. Я очень хотел бы их знать. Но вы признаете, что другие объяснения сомнительны, если не сказать больше? – Майор посмотрел на солнце. – Дайте людям еще пять минут, лейтенант, и подъем!

– Тен Брайан мой друг, сэр. Не могу поверить, что он способен на бесчестный поступок.

– Ваша уверенность делает вам честь. Надеюсь, Брайан достоин вашего мнения о нем. Все же если мы встретимся с лейтенантом Брайаном, его следует арестовать.

– Есть, сэр. Это необходимо, сэр?

– Да, необходимо. И вы выполните приказ.

Кэхил вспыхнул.

– Конечно.

Деверо смотрел вслед Кэхилу. Что ни говорят о Брайане, подумал он, но солдаты преданы лейтенанту. Возможно, во всем отряде нет человека, который не заступился бы или не стал драться за него, если потребуется.

Марк Деверо не принадлежал к числу тех, кто многое принимал на веру, даже если это касалось его самого. Непреклонный, строго исполняющий букву закона, он всегда оставался пристрастным к себе и теперь спрашивал себя, насколько его подозрения оправданны. Не ревнует ли он?

Деверо старался не думать о Мэри. Его голова должна быть ясной, чтобы он мог судить справедливо. Сомнения, страх или волнение могут исказить его суждения.

Отряд выступил быстрым шагом, а через полмили перешел на рысь. Времени оставалось слишком мало.