Текст книги "Счастье Рейли"

Луис Ламур
Счастье Рейли

Глава 1

Город совсем замело снегом. Мороз разрисовал окна таким толстым слоем инея, что будь на улице светло, мальчик все равно этого не заметил бы. Сначала он различил, как проскрипели по дорожке сапоги, потом щелкнул замок, и в дом кто-то вошел.

Было темно и холодно. Сжавшись в комок под тоненьким одеялом, малыш дрожал, глядя на неяркую полоску света, льющуюся из-под перекосившейся двери, и прислушиваясь к тихим голосам в соседней комнате.

Вдруг голос мамы стал резким и нетерпеливым:

– У меня нет времени на ребенка! Избавься от него! Отдай какому-нибудь фермеру. Они все хотят побольше детей, хотя, Бог не даст мне соврать, у них всегда ребят предостаточно.

Затем малыш узнал голос Вэна, спокойный и ровный:

– Так нельзя, Майра! Он твой сын. Твоя плоть и кровь.

– Не прикидывайся дураком! В моей жизни нет места детям, – сердилась мама. И через секунду, помедлив, добавила: – Что я могу ему дать, мотаясь из одного городишка в другой, от ковбоев к старателям? Избавься от него, Вэн. – Она почти кричала. – Избавься от него, или я избавлюсь от тебя!

– Ты так ставишь вопрос? Ну до чего же тяжелый характер. А я надеялся, что значу для тебя больше.

– Перестань нести чепуху, Вэн! Что бы ты без меня делал? Давно бы попрошайничал у салунов, чтобы собрать на выпивку. Увози его сейчас же и с ним не возвращайся. Я не хочу знать, куда ты его денешь.

От подступающего ужаса мальчик сжался еще сильнее и натянул одеяло на голову, чтобы ничего не слышать.

– Ладно, Майра, я займусь этим.

Голоса затихли, затем до него донеслось, как стукнула дверь и удаляющиеся шаги матери заскрипели на дорожке. Несколько секунд царила тишина, потом в соседней комнате раздался тихий звон стекла. Дверь открылась, и на голый дощатый пол упал прямоугольник света.

– Вэл? Не спишь? Одевайся-ка, приятель!

– Хорошо.

Что могло быть хуже холодной постели? Но мальчик боялся выходить в ночь, и еще больше его пугала та страшная угроза, прозвучавшая в словах матери, смысл которой он не совсем осознавал. Малыш любил Вэна и доверял ему. Иногда в разговоре тот даже называл их «Два В». Потому что мальчика звали Вэл.

Высокий, худощавый Вэн с остатками былой элегантности, но со слегка опухшим лицом и постоянным запахом виски, никогда не терял непринужденности манер, и Вэл им восхищался. Если поблизости не было мамы, Вэн рассказывал ему увлекательные истории своего детства. Она же ненавидела, когда он вспоминал годы, предшествующие их встрече, и не выносила упоминаний о его семье или о школах, в которых он учился. Семья Вэна была богатой, а школы – привилегированными.

Вэн чиркнул спичкой и зажег лампу. При свете пустая комната выглядела еще более унылой, хуже, чем на ферме, где малыш прожил несколько недель. Однако холод его преследовал и там, хотя в очаге обычно горел огонь, а фермер с женой жалели его. Потом жена заболела, и ни у кого не осталось времени на Вэла.

Одев мальчика, Вэн вынес его в соседнюю комнату. От яркого света Вэл зажмурил глаза. Затем входная дверь отворилась, и вошла Майра. Она процедила сквозь зубы:

– Убери его отсюда.

Вэн натянул шубу из бизоньей шкуры, поднял Вэла и понес к двери. На пороге помедлил.

– Майра, ему всего четыре года. Ты…

– Вон! – Ее голос сорвался на визг. – И закрой за собой дверь!

– Майра, я скажу, что он мой. Никто не узнает…

– Вон!

В сарае хозяйничал мороз. Вэн оседлал коня, посадил мальчика в седло и сел позади него. Он снова помедлил, прижимая его к себе, а Вэл спрашивал себя, когда же они поедут. Наконец Вэн тронул коня и выехал из сарая. Повернувшись, закрыл ворота, и странная пара направилась в прерию.

Спрятавшись под шубу Вэна, малыш пытался понять, куда они едут. Почему в прерию? Там только ветер свирепствовал на бескрайнем открытом пространстве. Но он доверял Вэну и, пригревшись, закрыл глаза.

Вдруг Вэн неожиданно выругался, развернул коня и поскакал по следам, которые уже начал заметать снег. Мороз пробирал до костей.

– Мы возвращаемся домой?

– Нет, малыш, нам нельзя домой. По крайней мере, тебе нельзя. Мы – в гости. – Когда снова показались огни городка, Вэн сказал: – Ты помнишь Уилла Рейли? Кажется, сегодня тебе придется заночевать у него.

Вэл вспомнил высокого, широкоплечего симпатичного парня, от которого как бы веяло силой. На его лице редко появлялась улыбка, но когда он улыбался, весь озарялся весельем и добротой. Вэл не только помнил Рейли, он ему нравился. Может быть, даже больше, чем все остальные, но мальчик не мог сказать почему.

К тому времени, как они подъехали к отелю, Вэл промерз насквозь. Даже тяжелая бизонья шуба не спасала от жгучего мороза. Вэн привязал коня и внес мальчика в холл.

Портье оторвался от своих бумаг.

– Мистер, не стоит оставлять лошадь на улице. За окном минус двадцать пять.

– Я на минуту.

Они поднялись по ступеням и, пройдя по устланному ковровой дорожкой коридору, остановились у одной из дверей. Вэн постучался. Когда дверь открылась, из комнаты пахнуло благодатным теплом.

– Уилл, мне придется просить тебя об одолжении.

Рейли отступил и пропустил их в номер. Труба огромного камина, расположенного внизу, проходила через его комнату, оттого здесь было так хорошо.

Рейли, уже в рубашке и жилете, с золотой цепочкой на животе, внимательно оглядел их.

– В чем дело, Вэн? Меня ждут внизу. Может, отложим наш разговор?

– Вся штука в малыше, Уилл. Майра велела мне избавиться от него. Он дорого ей обошелся за последние несколько дней, и она приказала… где-то его пристроить или не возвращаться.

– Вот и хорошо. Прими мой совет и не возвращайся. Если нужны деньги, я дам тебе на дилижанс до Денвера и на первое время, чтобы начать новую жизнь.

– И что я буду делать? Спасибо, Уилл, но нет… нет.

– Ну? А что ты от меня-то хочешь?

– Пусть мальчик побудет у тебя до утра, ладно? Мне больше не у кого его оставить, к тому же малыш тебя любит.

– Что я тебе, нянька? Хорошо, уложи его в постель, но не забудь забрать утром, ты понял? – Затем Уилл добавил более спокойным тоном: – Вот дурочка. Он славный парнишка.

Вэн положил мальчика на кровать и помог ему раздеться, затем укрыл одеялом. В тепле комнаты, после морозной ночи Монтаны, Вэла разморило, ему хотелось спать. Он еще никогда так не мерз, как несколько минут назад.

Некоторое время мужчины тихо разговаривали, потом дверь закрылась, и Вэл услышал звук удаляющихся шагов. Мальчик приоткрыл глаза и, делая вид, что спит, стал смотреть, как Уилл Рейли причесывает свои черные волосы и застегивает оружейный пояс с кобурой. Поймав его взгляд в зеркале, он торопливо зажмурил глаза.

– Ладно, Вэл. Хватит притворяться. Я знаю, что ты не спишь.

Вэл. открыл глаза, и отражение Уилла усмехнулось ему. Рейли подошел к нему и слегка взъерошил волосы.

– Спи, малыш. Здесь тебя никто не обидит.

Он взял маленькую кобуру с двуствольным револьвером и прикрепил ее с внутренней стороны пояса.

– Небольшая подстраховка, Вэл. Мы живем в суровом мире. Всегда старайся иметь преимущество. Хорошо, если никогда не придется им воспользоваться, а вдруг что-нибудь случится, – оно сбережет тебя от неприятностей. И полагайся только на себя. Если не ждешь ничего от других, меньше огорчений. – Он сел на кровать рядом с Вэлом. – Запомни, сынок. У тебя есть только ты. Учись – учись всему, чему сможешь, тогда будешь знать немного больше, чем подозревают окружающие. Большинство людей в этом мире охотится за твоей шкурой. Не суди их строго, они привыкли так жить. Но если ты все знаешь и принимаешь в расчет, то не наломаешь дров. – Он встал и потянулся за пиджаком. – Я карточный игрок, Вэл, и вернусь поздно. Захочешь пить – на столике кувшин и стакан. И спи спокойно, никто тебя не побеспокоит.

Уилл ушел, Вэл тихо лежал, разглядывая комнату. У стены, оклеенной обоями в цветочек, стоял туалетный столик с зеркалом, рядом – распахнутый гардероб с одеждой. Вэл никогда не видел так много вещей – гораздо больше, чем у мамы. На полу возле гардероба в беспорядке валялось несколько пар сапог. В углу притулился хорошо вычищенный винчестер – винтовка, которой, судя по виду, много пользовались. У второй стены расположился большой черный чемодан…

Давно рассвело, когда малыш открыл глаза и увидел, что Уилл спит рядом. Он лежал на боку; в нескольких дюймах от его руки, зарывшись носом в подушку, притаилась кобура с револьвером. Вэл осторожно, чтобы не потревожить соседа, выбрался из постели.

На тумбочке у окна он заметил стопку довольно потрепанных книг. Взял одну из них и пролистал, но, к своему огорчению, картинок не нашел. И подошел к окну.

С высоты улица выглядела совсем по-другому. Рассматривая сверху фургоны, он думал, если бы не брезент, которым их покрывали, то отсюда можно было бы увидеть, что в них везут. Раньше ему никак не удавалось заглянуть внутрь этих, как ему казалось, огромных колымаг.

Люди в шубах из бизоньих шкур и наушниках, защищающих уши от холода, толпились перед дилижансной станцией. От их дыхания в безветренном морозном воздухе образовывался пар. Какой-то пассажир вдруг повернулся лицом к гостинице – и Вэл узнал Вэна. Через пару минут из дома, где располагалась станция, вышла мама и села в дилижанс, не дожидаясь, пока Вэн ей поможет. Вэн еще раз оглянулся на отель и тоже исчез в дилижансе. Дверца закрылась, возница щелкнул кнутом, лошади натянули постромки и понеслись вперед. Завернув в конце улицы за угол, повозка исчезла из виду.

Вэла сковало странное предчувствие. Они уехали. Вэн бросил его!

Если не считать нескольких последних дней, когда они вместе жили в холодной квартире, Вэл редко видел мать. Наверное, всего лишь несколько раз. Он жил на ферме, и мама время от времени приезжала навестить его, однажды даже привезла конфет. Иногда она гладила его по голове, но никогда не слушала, что он ей рассказывал. Потом очень быстро уезжала.

Несколько дней назад к ферме подъехала большая, черная, блестящая карета и забрала хозяйку. Приходили люди, все в черном, а после того, как они ушли, хозяин привез Вэла в город и оставил у матери.

Мальчик все еще смотрел вслед умчавшемуся дилижансу, когда почувствовал на себе взгляд, и обернулся.

Рейли лежал с открытыми глазами, заложив руки за голову, и наблюдал за ним.

– Что ты там увидел, Вэл?

– Фургоны. Много фургонов. Отсюда можно рассмотреть, что в них лежит.

Уилл кивнул на книгу, которую мальчик держал в руках.

– Тебе она понравилась?

– В ней нет картинок.

– Конечно, картинки – очень важная деталь книги, – улыбнулся Уилл.

– Но мне нравится ее держать.

Рейли внимательно посмотрел на ребенка.

– Это интересно. Мне тоже нравится держать в руках хорошие книги. Книга чем-то похожа на оружие, – добавил он. – Когда открываешь ее или стреляешь, никогда не знаешь, чем дело кончится. – Он сел. – Я сейчас оденусь. Мы спустимся и позавтракаем. Скоро за тобой придет Вэн.

– Он не придет.

– Что ты хочешь сказать? – насторожился Уилл.

– Они уехали. Я их видел.

– Вот это да! – воскликнул картежник. Затем, поняв, что именно мальчик увидел, спросил: – Ты наблюдал, как отъезжает дилижанс?

– Да, сэр.

– Черт побери!

Рейли медленно и тщательно оделся, стараясь спрятать раздражение. Это похоже на Майру. Да и на Вэна тоже. Он увиливал от ответственности всю свою жизнь.

Мальчуган неумело натягивал штаны.

– Ты вчера куда-нибудь ездил, прежде чем попасть ко мне? То есть Вэн тебя куда-нибудь возил?

Вэл неопределенно махнул рукой.

– Туда, далеко, там ветер и много снега.

Туда? По такому морозу? Может, он хотел бросить мальчика, оставить его умирать в ледяной прерии? При минус двадцати пяти градусах смерть не заставила бы себя ждать.

Уилл подумал и пришел к выводу: Майра не знает, что мальчик жив. Она собиралась бросить сына на верную гибель. Что от нее еще ожидать? Вэн никогда не посмеет признаться, что не выполнил ее воли. Рейли застегнул на бедрах оружейный пояс. Вспыхнувший было гнев из-за того, что его так обвели вокруг пальца, прошел. Выходит, лучше, что мальчика подкинули ему. В противном случае он погиб бы от холода. Лучше ли? Сможет ли Вэл выжить в этом мире?

Ну, а как же сам Уилл? Ему пришлось ничуть не легче, но все-таки выжил. Не слишком приятно, правда, вспоминать об этом. Сможет ли ребенок быть достаточно твердым, достаточно гибким и хитрым, чтобы проложить свой путь? Уилл задумчиво посмотрел на него.

На лице у Вэла застыла тоска, малыш выглядел потерянным, но слез не лил. Во всяком случае, Рейли не заметил их следов. Он был похож… он был похож на самого Уилла в таком же возрасте.

Безупречно одетый красивый джентльмен с холодным взглядом, Рейли имел репутацию честного карточного игрока. Но состязаться с ним отваживался не каждый. В своей жизни он знал взлеты и падения, но, отлично владея картами и хорошо представляя психологию людей, выигрывал чаще, чем проигрывал.

Его отец погиб в Пенсильвании при взрыве котла, когда Уиллу исполнилось четырнадцать. Следующие шесть лет он выполнял черную работу где придется, пока не обнаружил, что можно жить лучше, обставляя неудачливых сверстников в покер. Играть на деньги начал на работе, потом передвинулся в речные порты и наконец в города. Побывал на Панамском перешейке, в Южной Америке, Калифорнии и старательских лагерях.

– Пойдем завтракать, дружок, потом решим, что делать. – Он надел пиджак и расправил его. – Как на самом деле тебя зовут, Вэл? Может, у тебя и имени нет?

– Вэлентайн. Мама говорила, что моего отца звали Даррант.

– Даррант? Да, возможно. Ну, в тебе течет благородная кровь. Я знал Дарранта. Он человек хороший и храбрый.

Уилл поправил галстук, стараясь припомнить, что он знал о Дарранте. Канадский француз. Из порядочной семьи. Если судить по его речи, образован и много путешествовал. Кажется, служил в армии когда-то, но Рейли не имел представления, когда и где. Некоторое время издавал газету. Как и многие другие в шахтерских городишках, Даррант искал богатую жилу, но в один прекрасный день куда-то исчез. Едва ли он догадывался, что у него родился сын.

За завтраком малыш вел себя тихо. Ему нравился высокий, спокойный молодой человек, который много с ним разговаривал л охотно выслушивал его. Рейли рассказывал о своих путешествиях на пароходах по Миссисипи и Миссури, Вэл с интересом внимал ему.

Днем, как всегда, ресторан почти пустовал. Редкие посетители приветствовали Рейли, заговаривали с ним, и все с удивлением поглядывали на Вэла.

Пока малыш с аппетитом уписывал свою порцию, Уилл обдумывал ситуацию. Карточному игроку, мотающемуся по мере надобности из города в город, что ему делать с маленьким мальчиком? Однако о том, чтобы снять неожиданно свалившуюся на него ответственность за судьбу ребенка, он и не помышлял.

Что зря злиться на Вэна? Он не смог оставить малыша замерзать и привез его к единственному человеку, на которого имел основание положиться. Ни жестокую Майру с зачерствевшей душой, которая сама выбрала свою профессию, ни Вэна невозможно даже представить в роли воспитателей, да еще такого чувствительного паренька.

Рейли перебрал в уме всех знакомых в городе, но не нашел никого, кто бы наверняка с этим справился. Местный священник во всем видел только козни дьявола, он никогда бы не позволил мальчику забыть, кем была его мать. У Эда Келли, хорошего семьянина, имеющего троих детей, больная жена…

И через три дня проблема по-прежнему висела как туша на крюке – решения не находилось. Вэл постепенно перезнакомился с постояльцами, служащими отеля и всем очень понравился. А Рейли обратил внимание на одно удивительное обстоятельство. Начиная с той ночи, когда мальчик появился в его номере ему стало здорово везти за карточным столом, да к тому же поднялись ставки, и он выигрывал значительные суммы.

Зная до тонкости все хитрости покера, Уилл не был суеверным, но верил в провидение и пользовался его расположением – уж если карта пошла, то старался не упустить момент.

На утро четвертого дня Лумис, хозяин отеля, остановил Рейли у входа в ресторан.

– Уилл, преподобный справлялся о малыше. Он объявил во всеуслышанье, что тебе нельзя доверить воспитание ребенка, и, по-моему, его собираются у тебя отобрать.

– Спасибо, Арт. Как насчет повозки Бросона? Сможешь найти кого-нибудь, кто вернул бы ее обратно? – тут же среагировал Рейли. Будучи человеком решительным, он всегда действовал быстро.

Арт Лумис тоже не медлил.

– Я распоряжусь, чтобы запрягли лошадей и подвели повозку к заднему входу. Даже могу помочь тебе собраться.

– Спасибо, я сам. Скажи, чтобы подготовили повозку. Да, еще, будь добр, зайди в магазин Фергюсона и купи сотню патронов сорок четвертого калибра, спальные принадлежности и кухонную утварь для походного лагеря.

Преподобный Данкер наверняка знал историю мальчика. Его поддерживали миссис Пурди и, скорее всего, жена Элкинса, продавца из магазина Фергюсона. Здесь, в городе, эта компания узурпировала право судить, что нравственно, а что нет, и была настроена весьма агрессивно, хотя наверняка и понятия не имела о том, что такое сопереживание и простая человеческая доброта.

Выйдя на улицу и вдохнув полной грудью свежий морозный воздух, Уилл постоял немного у входа в отель и отправился в сторону магазина. В этот ранний час улицы еще пустовали. Когда он вошел, Джесс Элкинс поднялся ему навстречу. По выражению его лица Уилл понял, что тут его недавно обсуждали.

– Мне нужна теплая одежда для мальчика, – сказал он продавцу. – У вас симпатичный городишко. Но – зима, холодно.

– Да, сэр. Ему ведь около четырех, правильно?

– Около пяти. Подберите мне четыре полных комплекта. Не забудьте теплое пальто и шапку.

Элкинс посмотрел на него.

– Вы уверены, что хотите так много потратить? В конце концов, он же не ваш ребенок.

– В каком-то смысле мой. – Рейли не колебался, когда требовалось пойти на ложь во спасение, к тому же она даст ханжам причину для беспокойства, поселит в них сомнение, а он тем временем спокойно улизнет. – Парнишка – мой племянник.

– Племянник? – удивился Элкинс. – А я думал…

– Думали, что он сын Майры Корд? Вы правы, но его отец, Энди Даррант, мой двоюродный брат. Он просил меня позаботиться о мальчике. Поэтому Вэн Клеверн привез его мне.

Заплатив за одежду, он взял сверток и направился к двери.

– Вы двоюродный брат Дарранта? Я и не предполагал…

– Завтра зайду. Мне надо еще кое-что прикупить для малыша, – предупредил Рейли. – Грифельные доски, карандаши и всякое такое.

К отелю он шагал быстро, под его сапогами громко скрипел снег. Столбик термометра, видно, упал опять. Холодно, слишком холодно, чтобы затевать долгое путешествие по продуваемой всеми ветрами равнине. А если пойдет снег? Это сильно затормозит продвижение повозки, но Рейли не унывал.

Войдя в отель, он огляделся. Ни в фойе, ни за конторкой портье никого не было. Возле черного входа его встретил Арт Лумис.

– Все готово, Уилл, но на твоем месте я бы спрятался в городе. Похоже, пойдет снег, возможна метель.

– Не могу терять времени, Арт. Волки дышат мне в спину.

– Даже не дождешься темноты?

– Нет. Говоришь, снег пойдет? Если кто-нибудь спросит о мальчике, скажи, что мы поехали в магазин Шмитта покупать ему одежду.

Чтобы собраться, понадобилось всего несколько минут. Лумис сам отнес вниз чемодан по черной лестнице. Потом Рейли усадил Вэла в повозку и завернул в бизонью шкуру.

– Удачи тебе! – напутствовал хозяин гостиницы. – Будь осторожен, пока не минуешь перевал.

– Спасибо.

– Уилл? – Лумис глянул ему в глаза. – Зачем тебе это, друг? Ты можешь мне сказать?

Рейли некоторое время смотрел в заснеженную даль, а затем ответил:

– У меня нет детей, Арт. Да и вообще никогда в жизни никого не было. Вэл славный парнишка и, кажется, попал ко мне не зря.

Он хлестнул вожжами по лошадиным спинам, и повозка быстро понеслась вперед.

Рейли не свернул на главную улицу, – а поехал задами мимо конюшен. Стоял жгучий мороз, до ближайшего жилья было не меньше тридцати миль.

Глава 2

Лошадей кормили зерном, сильные, они и по холоду тянули повозку быстрой рысью. Рейли оглянулся только однажды, когда экипаж преодолевал подъем. Кто-то стоял на улице и глядел им вслед. Проехав три мили, Уилл остановился и раскрыл сверток с одеждой мальчика.

– Одевайся-ка, Вэл, потеплее. Нет, надень все на свою курточку, а сверху накинь полушубок.

Перед ними расстилалась ровная как стол заснеженная прерия. Даже взгляду не за что было зацепиться. Дорогу обозначали следы, оставленные дилижансом и несколькими грузовыми фургонами. Глубина снега достигала дюйма или двух. Мороз стоял градусов двенадцать.

Рейли пускал лошадей рысью, переводил на шаг, потом снова на рысь. Время от времени он оглядывался.

Данкер, у которого шериф под каблуком, способен и погоню организовать. Утешало лишь то, что шериф слишком ленив, и в такой холод едва ли у него появится желание мчаться за ними вдогонку.

Часа через три, когда они отмахали миль двенадцать, пошел снег. Сначала в воздухе поплыли редкие крупные снежинки, затем с каждой минутой их становилось все больше и больше, и, наконец, в плотной пелене утонуло все – и очертания дальних гор, и горизонт. Спины лошадей покрылись толстым слоем снега. На пятнадцатой миле снегопад стал настолько сильным, что Рейли почти не различал лежавшую перед ним дорогу. Ехать стало тяжело, лошади замедлили шаг. Путь пошел в гору. Некоторое время они с трудом тащились среди невысоких, едва различимых холмов, оставив позади равнины.

Рейли посмотрел на мальчика. Вэл не спал, сосредоточенно вглядываясь в падающий снег.

– Тебе холодно?

– Нет, сэр.

– Мы попали в переделку, дружок. Снег становится слишком глубоким для повозки, а лошади уже устали. Надо где-то переждать метель.

– А где?

– Здесь поблизости есть старая хижина. Попытаемся ее отыскать. Она стоит справа в лесу, недалеко от дороги. Но до нее еще несколько миль. Нам предстоит миновать перевал.

Вэл закутался в теплую одежду и бизонью шкуру. У него замерз нос, и он старался спрятать его в воротник полушубка. Лошади шли тяжело. Несколько раз они останавливались, и их приходилось стегать, чтобы тронулись с места.

– Я вынужден бить их, Вэл, – как бы извиняясь, объяснял Уилл. – Иначе если остановятся, то замерзнут. Но они-то об этом не знают.

Путники почти достигли перевала, когда лошади снова остановились. Ветер свирепствовал в полную силу. Рейли слез с повозки и, взяв коней под уздцы, повел вперед.

Когда небольшая сосновая роща укрыла их от налетавших шквалов и снегопада, Уилл подошел к Вэлу.

– Ну, как дела, малыш? – спросил он. – С тобой все в порядке?

– Да, сэр. Может, вам помочь?

– Ты мне поможешь, если не замерзнешь. И запомни, Вэл: перестанешь идти вперед, считай, что проиграл. До вершины всегда немножко дальше, чем ты себе представляешь. Если мы не остановимся, то доберемся до укрытия.

Каждый шаг стоил огромных усилий. Казалось, что время остановилось. Снеговая круговерть не давала возможности сориентироваться, оценить расстояние. В крутящемся белом водовороте Вэл часто терял из виду Рейли.

Наконец они круто повернули. На мгновение повозка резко наклонилась, и Вэл вцепился в сиденье, холодея от ужаса, что она вот-вот перевернется. Но повозка выровнялась, и они укрылись от ветра за хребтом.

Тридцать или сорок ярдов они преодолели по хребтине горы, где ветер начисто смел снег, а затем въехали в лес и оказались среди густо растущих деревьев.

Рейли подошел к Вэлу.

– Сиди смирно. Если увидишь, что я иду вперед, оставайся на месте. Старая хижина Эббенса рядом, но если мы не найдем ее, тропу занесет.

Теперь Рейли ходил взад-вперед по тропе, утаптывая слишком высокие заносы, а потом проводил лошадей.

Неожиданно перед ними выросла черная громада скалы, а рядом с нею показалась наклонная крыша хижины. К изумлению Уилла, из трубы поднимался дымок. Некоторое время он молча смотрел на хижину, затем немеющими пальцами расстегнул шубу. Засунув правую руку под мышку, отогревал ее, а Вэл с удивлением за ним наблюдал.

«Почему мы не едем? – думал он. – В доме так тепло, а у меня совсем замерзли ноги».

Через несколько минут Рейли двинулся вперед, но не к двери хижины, а свернул по занесенной снегом тропке к конюшне и вошел внутрь. Выйдя из конюшни, вернулся к повозке.

– Вэл, – произнес он тихо, – не хочу тебя пугать, но в доме люди, они могут оказаться преступниками-беглецами. Не важно, что со мной случится, ты должен быть с ними дружелюбным, и тогда они о тебе позаботятся. Мало таких, кто плохо отнесется к ребенку. Их трое. Когда я их увижу, вероятно, узнаю. Они даже могут попытаться ограбить меня, но ты в любом случае будешь в тепле, и к тому же у нас нет другого выбора. Вначале я поставлю коней. – Он хотел было уже идти, но остановился и оглянулся. – Не беспокойся, Вэл. Я умею справляться с такими проблемами. – Сквозь безостановочно падающий снег Рейли провел лошадей в конюшню, распряг и хорошенько их растер. – Всегда в первую очередь заботься о лошадях, дружок, – сказал он. – Они могут понадобиться в любой момент и должны быть в хорошей форме. – Он размял пальцы правой руки. – Ладно, пошли посмотрим, какие карты нам выпали.

Их шаги приглушили высокие сугробы, которые намело вокруг хижины. На стук сначала никто не отозвался – в хижине воцарилась тишина. Уилл несколько раз ударил в дверь кулаком.

– Эй, открывайте! Здесь холодно! Со мной только мальчик.

Послышался звук отодвигаемого засова, затем дверь отворилась внутрь. Рейли открыл ее пошире и вошел, держа руку Вэла в своей левой руке. Потом захлопнул дверь, не поворачиваясь спиной к тем, кто сидел в комнате. Они удивленно переводили взгляд с мальчика на Рейли.

– Похоже, нам выпали неплохие карты, – спокойно заметил тот. – Вэл, это Малыш Тенслип. Он наполовину ирландец, на четверть голландец, на четверть индеец сиу и на четыре четверти лихой парень. Он сильный человек и честный с друзьями.

Тенслип рассмеялся:

– Не такой уж я плохой. Мне нравятся дети и картежники. – Он взглянул на Рейли. – Как ты нашел это место, Уилл?

– Пару раз я выручал Эббенса деньгами.

– Кто-нибудь еще о нем знает?

– Сомневаюсь. Ты же помнишь, Эббенс не отличался разговорчивостью.

– Слишком холодно, чтобы путешествовать, – заметил один из бандитов. – Как вышло, что ты оказался в дороге?

– Это сын Майры. Мне его привел Вэн перед тем, как они сбежали, а городской небесный лоцман собрался отнять его у меня. Мне симпатичен мальчик и не симпатичен Данкер.

Спрашивающий был человеком плотным, с мощными плечами.

– А не врешь? – Он пристально поглядел на Рейли. – Не нравишься ты мне что-то.

– Твои проблемы, Зонненберг. Ты мне, кстати, тоже.

– Тогда убирайся.

– Нет. – Вэл испугался этого крупного, бородатого силача, но, взглянув на Рейли, увидел, что тот улыбается. Значит, он его не боялся. – Мы останемся здесь, Генри.

Зонненберг лениво начал подниматься, но его остановил голос Тенслипа:

– Пусть остается, Хэнк. Мы не можем в такую ночь выставить их за дверь, правда ведь, Том?

Третий бандит, высокий и худой, нехотя оглянулся.

– Нет, не можем. Успокойся, Хэнк.

Зонненберг выругался.

– Откуда мы знаем, что он не шпион?

– Рейли? – засмеялся Тенслип. – Он картежник.

Мест для ночлега оказалось больше чем достаточно. Часть из них соорудили новые жильцы, когда выбрали хижину своим убежищем, часть сделал еще Эббенс, который рассчитывал в свое время нанять людей в помощь.

– Мы уедем, как только утихнет метель, – предупредил Рейли. – Я только переставлю повозку на полозья.

– Ты мне не нравишься, Рейли, – снова начал Зонненберг. – И никогда не нравился.

– Генри, тебя никто не просит любить меня. Я постараюсь не перебегать тебе дорогу, а ты не перебегай мою.

– Иначе что?

Уилл улыбнулся:

– Я стреляю так же быстро и точно, как любой другой в этой комнате – а комнатка у нас маленькая.

– Он прав, Хэнк, – урезонил великана Тенслип. – Я видел, как он стреляет и как владеет ножом. При мне Уилл порезал троих на кусочки, прежде чем кто-то из них успел выстрелить. А их послали убрать его.

Генри Зонненберг задумчиво изучал Рейли.

– Ну, может, я тебя недооценил. Может, ты лучше, чем я думал.

– Здесь слишком тесно, Генри, – сказал Рейли. – Если что – пострадаем оба.

Противник уставился на него с невольным одобрением.

– Ладно. Ты не из пугливых. Только не зли меня.

Вэл подобрался поближе к огню и постепенно начал согреваться. Он не признавался Рейли в том, что давно уже замерз. Мальчика все еще пугали эти люди, хотя Тенслип ему улыбался.

– Не знал, что у Майры есть ребенок, – покачал головой Том.

– Никто не знал. Она никому не рассказывала. О нем заботились Шмитты, пока Эмма не умерла. Тогда Майра сказала, чтобы Вэн избавился от него. – Сообщение потрясло бандитов, сложная гамма чувств отразилась на их лицах. – Да, да, – продолжил Рейли, – но только Вэн не смог выполнить ее приказ и привел парнишку ко мне, якобы переночевать, а сам улизнул из города вместе с Майрой.

– Я знал, что Майра подлая тварь, – волновался Тенслип, – но такое! Неужели она могла поднять руку на ребенка?

– Странная она какая-то, – сказал Том и, к удивлению присутствующих, добавил: – Я знал ее семью.

Рейли взглянул на него.

– Где ты с ней познакомился?

– На Восточном побережье. Майра из хорошей семьи… обеспеченной, но сбежала от родителей. Она всегда была мелочной и подленькой.

Когда Вэл проснулся, хижину заливал свет. Он лежал на досках кровати, укутавшись в одеяла. У огня сидел Тенслип, подняв ноги на брус, служивший стулом. Вэл зашевелился, и он оглянулся.

– Доброе утро, малыш. Когда захочешь, то можешь спать очень крепко, ты это знаешь?

– Да, сэр.

– Сэр… Хм. Звучит неплохо. Кто учил тебя быть вежливым со старшими?

– Мистер Вэн, сэр.

– Ну, хоть на что-то сгодился. А вообще-то, он приятный парень, да, приятный парень. Никогда не встречал человека, который умел бы так здорово говорить, как он, – кроме Рейли, пожалуй. У тебя хороший друг, малыш, держись за него. Друзей на свете не так уж и много, ими надо дорожить.

– У вас тоже есть друзья.

Тенслип сухо рассмеялся и быстро, искоса глянул на Вэла. Взгляд его был полон иронии.

– Да? Можно их и так назвать. Мы вместе работаем, малыш, и они хорошо делают свою работу, но я имел в виду друзей, которые не всадят нож тебе в спину, когда ты отвернешься.

– Вы нравитесь мистеру Рейли.

– Нравлюсь Рейли? И почему же ты так думаешь?

– Я вижу, как он с вами разговаривает и смотрит на вас. Вы ему правда нравитесь.

– Польщен. Уиллу нравится не каждый. А как насчет тебя, малыш?

– Да, сэр. Вы мне тоже нравитесь.

– А Хэнк? И Том?

– Хэнк… то есть Генри, мне не нравится. Кажется, я ему тоже. А про Тома не знаю.

– Про него никто не знает. Даже сам Том. – Тенслип встал и подбросил дров в огонь. – Насчет того, кто тебе нравится, а кто не нравится, лучше помолчи, малыш. Хотя не думаю, чтобы это имело большое значение.