Текст книги "Чэнси"
Автор книги: Луис Ламур
Жанр: Вестерны, Приключения
сообщить о неприемлемом содержимом
Текущая страница: 2 (всего у книги 10 страниц) [доступный отрывок для чтения: 3 страниц]
– Отец удивляется, почему ты не обратишься за помощью к своим родственникам. Все знают, что Сэкетты – храбрецы и всегда помогают друг другу.
– Я никогда не просил о помощи. И вряд ли стану.
Больше мы ничего не сказали друг другу. Когда она скрылась за деревьями, я вскочил на серого и отправился в путь.
Да, я собирался вернуться. И встретиться с Мартином Бримстэдом и Стадом Пелли. А потом пойти к Китти Данверган.
Глава 3
Низкие свинцовые тучи заволокли небо. Наше стадо двигалось на запад по узкой тропе, пробитой сквозь чащи низкорослого черного дуба, растущего вперемешку с сумахом и ежевикой. Местами попадались заросли колючей груши.
Мы углублялись в дикую, суровую местность, мрачную и угрюмую.
Ветер приподнял поля моей шляпы и швырнул в лицо крупные капли дождя. Над низкими холмами вдали полыхнула молния и пронеслись зловещие раскаты грома. Мне случалось видеть такие грозы и раньше, а мой серый отличался спокойным нравом. Мне было о чем подумать и кроме бури, ведь я ехал среди врагов.
Уже четыре дня мы шли только на запад. В первый день преодолели восемь миль, на следующий – двенадцать, потом – шесть и, наконец, – всего пять. Стадо сильно растянулось, хотя управлять им не представляло труда: ни отбиться, ни заблудиться коровам не позволяли почти совершенно непроходимые, нескончаемые заросли ежевики, стеной стоявшие по обеим сторонам дороги.
В чужеродной, враждебной среде я был вынужден постоянно оставаться начеку, но долгие часы одиночества в пути позволяли мне мысленно витать в облаках. Я мечтал, как мы пригоним стадо на рынок, продадим его, и я смогу выплатить тысячу долларов по расписке и получить значительную прибыль. А если еще и правильно распоряжусь этой суммой, то стану весьма обеспеченным человеком.
Я мечтал о том, как разбогатею, вернусь в горы и покажу им всем, кто такой Отис Том Чэнси.
В седле приятно грезить во время дальней дороги. И тут до меня дошло, что быть богатым еще не все. Важно заслужить подлинное уважение, которое нельзя купить за деньги или завоевать оружием. Так говорил мой отец. Сам он в жизни не преуспел, хотя и старался. Просто ему страшно не везло. Он был неудачником. Но со мной все будет по-другому.
Я знал себе цену. Но не стану врать: в глазах той рыжей девчонки мне хотелось казаться крутым парнем. Мысли о ней занимали львиную долю моих грез.
В ту ночь мы разбили лагерь на берегу неторопливого ручья посреди зарослей тополя, хурмы и ежевики. На лугу росла сочная трава, и дров вокруг валялось в изобилии. Но когда я подъехал к костру, все разговоры тотчас смолкли, словно ковбои замышляли такое, во что не желали меня посвящать.
Забрав свою порцию, я отошел в сторону, но прежде чем сесть, подвинул кобуру на ремне так, чтобы во время еды рукоятка револьвера оставалась у меня под рукой.
– Не больно-то ты доверчивый человек, – заметил Гейтс.
– У меня есть для этого все основания. Но не забудьте, вы сохранили половину стада и еще получите тысячу долларов только потому, что я успел выстрелить вовремя. Если бы не моя осторожность, я давно лежал бы в могиле. И вот еще что, – добавил я, – перегон еще далеко не закончился. Перед нами – индейские земли, дикая страна. Большая удача, если нам удастся без проблем провести через нее стадо, в чем я сомневаюсь.
– Ты уже бывал здесь? – спросил Гейтс.
– Нет, но в Канзасе мне рассказывали люди, которые гнали скот по этому маршруту из самого Техаса, что бывает с ковбоями в индейских землях. Так что скоро вы будете рады любой помощи, и я вам тоже пригожусь.
Им не очень понравились мои слова, но Ной Гейтс стал на какое-то время несколько дружелюбней. После кофе он пристал ко мне с расспросами о том, что за местность лежит на западе. К югу от нашей тропы начинались владения арапахо, поблизости от них – владения шайенов, команчей и Кайова. Я не стал скрывать, какие нас ждут перспективы. Поскольку бизоны почти исчезли, индейцы, узнав о продвижении стада, станут охотиться на коров, а они в этом мастера.
В следующие два дня мы шли ходко несмотря на то, что нас несколько раз накрывали ливни. Холод и сырость все же гораздо лучше жары и пыли на перегоне, когда от коровьих туш поднимается вверх удушающий запах пота.
На пожилых людей тоскливая погода действовала угнетающе. Молодой, крепкий и привычный к работе, я делал больше, чем мне полагалось. И старался держать во всем по рядок. Даже завел для своего стада учетную книгу. Человек, который никогда не имел дела с коровами, считает их всех на одно лицо, но хороший скотовод вскоре будет различать в стаде каждого бычка. Мое стадо состояло из семисот тридцати трех голов.
На переправе через реку Канейдиан мы первый раз повстречали индейцев. Это была небольшая группа шауни, обитавшая в жилищах, сделанных из шкур бизонов. Трое из них, оседлав своих пони, поскакали к нам. Я развернул серого и двинулся им навстречу.
Когда-то давно плато Камберленд считалось страной шауни, и некоторые из них вернулись обратно и вновь поселились там, так что я чуть-чуть знал их наречие и к тому же выучился языку жестов у индейцев чероки.
Но мои знания не потребовались, самый младший из них говорил по-английски. Мы поболтали немного, и при этом я глаз не спускал с солового пони, привязанного возле их вигвамов. Даже с такого расстояния я рассмотрел клеймо, свидетельствующее, что это пастушья лошадь. Не просто хорошая, а отличная пастушья лошадь.
После того как я поздоровался с ними на языке шауни, они поинтересовались, откуда я, и, услыхав мой ответ, обрадовались. Они знали про Камберленд, и мы поговорили о тех краях, об охоте.
Индейцы пожаловались, что давно сидят без мяса, и попросили говядины. Я сказал, что мог бы с ними на что-нибудь поменяться… что у них есть?
Они выложили мокасины, куртки из кожи, старую винтовку, которая заряжалась со стороны дула, и еще кое-какие вещи. Наконец я заявил им, что мне нужна лошадь. Как насчет вон того старого, заезженного пони?
Мои притязания вызвали бурю возмущения. Соловый вовсе не стар, напротив, это отличная лошадь, самая лучшая из тех, что у них есть, и он не продается.
Тогда я переменил тему. Они хотели говядины, а мне нужна была дополнительная лошадь.
Я редко курил, но всегда носил табак с собой. Итак, я вытащил кисет, пустил его по кругу, потом свернул самокрутку себе. А сам тем временем рассказывал о шауни, о том, как мои предки пришли в их страну вместе с первыми белыми переселенцами, как они торговали, путешествовали и охотились вместе с шауни. Я вел себя так, словно совершенно забыл об обмене.
Вопреки сложившемуся мнению, индейцы – превосходные рассказчики и любят старые истории, поведанные предками. Мы вспомнили о том, как когда-то дружественные чероки выгнали шауни из Камберленда и как потом племена помирились снова.
Мимо медленно проходили коровы, то и дело останавливаясь, чтобы пощипать траву. Наконец я развернул лошадь, словно собираясь присоединиться к стаду, и вновь индейцы заговорили о говядине.
– Отдам жирного бычка за солового, – предложил я.
Они отрицательно покаачали головами, и я двинулся путь, но один из них крикнул мне вслед:
– Три бычка!
Для меня эта лошадь стоила трех бычков. Я уже заездил своего серого. А как только выйдем в чистое поле, потребуется по три-четыре лошади на брата, чтобы управлять стадом. И даже такого количества лошадей будет недостаточно, чтобы сделать все как надо. Пока мы пробирались по кустам, шансы, что коровы разбредутся, были невелики.
Мы немного еще поторговались, в результате чего я получил солового за двух бычков. Когда отгонял их от стада, Гейтс следил за мной с весьма кислым видом.
– Если ты не сможешь выплатить по расписке, – заявил он, – соловый отойдет нам.
– Лучше бы вы подумали о том, сколько сил он нам сэкономит, – отозвался я. – Мне и так приходится вкалывать вдвое больше любого из вашей команды. Чем лучше у меня будет лошадь, тем меньше придется работать вашим людям.
Мои доводы имели основание, так что он заткнулся, а вместе с ним и другие.
За все время я не обмолвился с Рыжей ни словом. Ничего не скажешь, это была красивая девчонка, и хотя она старательно избегала меня, но при том умудрялась все время торчать на виду. Она знала, что ей есть что показать, и желала убедиться в том, что я это знаю тоже.
Надо сказать, что избегала она меня без всякой на то причины. У меня и без нее хватало проблем, и я не собирался им давать повод пристрелить меня. Хотя уверен, что легко бы не дался.
Утром мы переправили стадо через Канейдиан. Вода была низкой, и плыть пришлось совсем немного – будто мы форсировали широкий песчаный лиман. Дальше наш путь проходил по равнине. Трава выгорела, но ее было много, а после недавних дождей повсюду остались лужи.
Я подъехал к Ною Гейтсу, который в этот момент вел стадо.
– Впереди Тропа Чисхолма, – сообщил я. – Мы можем повернуть на север, в Абилин.
Нас было девять мужчин и одна девушка. Или, вернее сказать, их – девять, а я один. И мы все знали это. Я надеялся завоевать их расположение усердной работой и старался изо всех сил, но они оставались непреклонны, видя во мне чужака, сумевшего извлечь выгоду в то время, когда они оказались в отчаянном положении и были перепуганы. Они ненавидели меня не только за то, что я не испугался, но и за то, что страх заставил их отступить. От решительных поступков их удерживала моя постоянная готовность драться. Это все, что я мог предложить в качестве ставки в нашей игре, но если бы меня убили, никто из них не пожалел бы об этом.
Я с беспокойством размышлял о том, что нас ждет впереди. Теперь мы попали во владения индейцев, а никто не распознает в человеке слабость быстрее, чем они. Храбрый спокойно проходил сквозь их стаю, тогда как трусу не позволялось ступить и шагу. В том, что мы встретим индейцев, сомнений не возникало даже у них.
Приблизительно в полдень пестрый бычок бросился в кусты. Я как раз ехал верхом на соловом, который действительно оказался отличной пастушьей лошадью. И соловый помчался за бычком, словно койот за кроликом. Бычок петлял, изворачивался, но соловый продолжал наседать на него пока тот не вернулся к стаду.
Выбравшись на опушку тополиной рощи, я достал кисет с табаком и уже закурил самокрутку, когда услыхал тихий голос, зовущий меня из кустов. За высоким тополем стояла Рыжая, ее лошадь находилась поблизости.
– Иди сюда, – позвала она, – нам нужно поговорить.
Я с любопытством огляделся вокруг. Коровы паслись, понемногу передвигаясь вперед. Мы шли по хорошей траве, и Гейтс позволил стаду самому определять скорость. Развернув лошадь, я подъехал к ней.
– Слезай, разговор долгий.
Спрыгнув на землю, я снял шляпу и подошел к ней. Она придвинулась ко мне еще ближе. Это была очень красивая девушка, с таким телом, что рядом с ней даже некоторые наши старики начинали чувствовать себя молодыми. Но я ей не верил.
– Что такое? – насмешливо спросила она. – У тебя нет времени даже перекинуться со мной словцом?
Внезапно она обхватила меня руками. Не за шею, а за плечи. И тут же я услыхал шорох сзади. Пока пытался сбросить ее руки, кто-то подкрался и ударил меня по голове чем-то тяжелым. Помню только, как лежал лицом вниз на пыльной траве и кто-то шарил у меня по карманам.
– Черт возьми, здесь нет! – Голос я не узнал.
Я попытался пошевелиться и поступил, конечно, неправильно, потому что получил новый удар и услыхал, как Рыжая засмеялась.
Когда я очнулся, дождь барабанил по шкурам вигвама и огонь трещал в очаге. Моему взору предстал затянутый дымом костер. Вдруг надо мною склонилось чье-то лицо, и зазвучала невнятная речь на языке шауни. Потом появилось другое лицо – тот самый молодой индеец, у которого я приобрел солового.
– Тебе лучше? – спросил он.
– Где я?
– Недалеко от гор Уашито.
И тут я вспомнил: Рыжая схватила меня за руки, а кто-то молодой, судя по голосу, ударил по голове.
– Где моя шляпа? – спросил я.
Я попытался сесть, но боль стрелой пронзила мне череп, так что я повалился на спину, схватившись за голову.
Молодой шауни принес мне шляпу.
– Это не моя, – возразил я.
– Так себе шляпа, – заметил он. – Может быть, кто-то забрал твою?
– Вы нашли меня. О чем говорили следы?
Он уселся на корточки, жуя вяленое мясо.
– Девушка ждала. Ты подъехал и спустился на землю. Кто-то скрывался за деревом, он ударил тебя. Часа через два-три мы тебя обнаружили.
Я осторожно сел. Голова гудела. Повернувшись к нему, я сказал:
– Благодарю тебя.
Ухмыльнувшись, он ответил:
– Благодари свою крепкую голову. – И мы рассмеялись.
– А ты кто? – спросил я. – Живешь среди шауни, но хорошо говоришь по-английски.
– Мое полное имя Джим Бигбеа, и я чистокровный индеец. Беда в том, что, еще будучи ребенком, я нанялся объезжать лошадей. С тех пор так и пошло. Работал либо на скотоводов, либо в транспортной бригаде. Несколько месяцев был следопытом в армии. Как видишь, отбился от стада. Не белый, но больше и не индеец.
– Прямо как я. Мы с тобой из одного теста… И вот еще что, – спросил я, – кто это меня стукнул?
Угостившись моим табаком, он ответил:
– Один из тех, кто идет следом за вашим стадом. Парень ездит на вороной лошади. – Я задумался. В нашей команде нет ни одного парня и ни одной вороной лошади. Кто же идет следом за нашим стадом? – Их четверо, – продолжал он. – По ночам один из них подходит к лагерю и разговаривает с девушкой.
Очевидно, во время такой встречи они и решили украсть у меня расписку. Связана ли четверка с Ноем Гейтсом и его людьми? Чем больше я обдумывал ситуацию, тем сомнительней мне казалось это предположение.
– Ты поедешь за ними? – спросил Джим.
Тогда я рассказал ему про скот. Он выслушал меня со вниманием и заключил:
– Мне кажется, тебе потребуется помощь.
– Я не стал бы отказываться, но не могу и просить об этом. Возникнут проблемы – придется рисковать собой.
– Я ходил под стол пешком, а уже работал на ранчо, – ответил он. – Как только будешь готов…
– Тогда едем, – сказал я. – В дорогу!
Взяв вьючную лошадь и двух запасных верховых, мы тронулись в путь и непрерывно скакали вплоть до полудня. Потом Джим сварил кофе, и мы пересели на других лошадей. На закате вновь поменяли лошадей и скакали уже до полуночи. Завертываясь в одеяла, мы смело могли сказать, что за один день преодолели расстояние, которое скот прошел бы за четыре.
Надо ли говорить о том, что путешествие стоило мне большого труда. По дороге меня три раза вырвало, голова постоянно гудела. Большую часть времени я находился в полубессознательном состоянии, но седла не покидал.
На другой день мы сбавили скорость. Пораньше выехав, устроили двухчасовую стоянку по дороге, чтобы дать лошадям возможность попастись на хорошей траве. Когда стемнело, пройденный нами путь увеличился еще на два дневных перехода стада.
На третий день, едва тронулись в путь, как наткнулись на две свежие могилы. Имена на табличках оказались мне знакомы. Эрл Виллистон был самым младшим в команде. Джина Браша я знал плохо.
Джим изучил следы:
– Кайова… человек восемь – десять. Угнали часть стада. Двадцать – двадцать пять голов.
– Как ты думаешь, они ушли далеко?
– Кайова? Никогда в жизни. Их никто не преследует, так что они отправятся в лагерь где-нибудь у воды и поджарят говядину. Они знают, что у погонщиков каждый человек на счету, чтобы управлять стадом.
Да, если раньше их было восемь мужчин и одна девушка, то теперь осталось шесть. Возможно, среди них есть и раненые.
По следу Кайова мы прошли на запад миль семь или восемь и почувствовали запах дыма. Скот пасся на небольшой лужайке, а индейцы уже забили бычка.
– Я погоню лошадей, а ты отправляйся за стадом.
Мы подобрались совсем близко. Поскольку Кайова не предвидели неприятностей, рты их оказались набиты мясом, когда мы, размахивая револьверами, вскочили и погнали коров и лошадей.
Один из них взял меня на прицел, но Джим уложил его. Я заметил, как винтовка вылетела у него из рук, а сам он рухнул на землю и перевернулся.
Отъехав три мили на север, мы согнали коров в одно место и осмотрели. Восемь из них принадлежали мне. Кроме того, нам достались четыре индейских пони, остальные потерялись где-то по дороге.
Пару миль мы гнали стадо рысью, потом милю с лишним вели его шагом, затем снова перешли на рысь. При этом моя несчастная голова стала гудеть сильней, но нам хотелось держаться от Кайова как можно дальше.
Четверо всадников все еще шли следом за стадом, а стадо находилось от нас на расстоянии пятидневного перехода. Когда мы добрались до берега реки Солт-Форк, расстояние сократилось еще на два дневных перехода, но наши бедные коровы чуть не падали с ног.
Каждый раз, когда мы подходили к лагерю, оставленному ковбоями, Джим изучал следы. Он полагал, что лишь четверо из них способны держаться в седле, а раненых везут в фургоне.
На следующую ночь мы переправились через разлившуюся от дождей Солт-Форк. Сидя на корточках у костра, Джим потягивал кофе, а я доедал ужин.
– Я думаю, что нас ждут большие неприятности, амиго. Сдается мне, что я знаю одну из лошадей, идущих за стадом, – и лошадь, и ее всадника. Его прозвали Болд Ноббер – Лысая Башка… Бандит. А имя его Энди Миллер.
Мне оно ни о чем не говорило, я провел в этих краях не так уж много времени.
– Это тот, что едет на вороном?
– Нет. У него, как говорят мексиканцы, – грулла… лошадь мышастой масти. Он убил немало народу.
Мы ехали через чудный край, однако застали его в печальную пору. Листья черного дуба пожелтели и высохли, лишь последние из них продолжали цепляться за ветви, несмотря на ветер и дождь. След был свежий, и мы скакали с оружием наготове, в любой момент ожидая беды.
Головная боль моя притупилась, но к вечеру становилась сильней. Однако я никогда не потакал своим слабостям и считал, что лучше быть на ногах и при деле.
Почти каждый день теперь мы видели другие стада или пыль, которую они поднимали, но старались уклоняться от встреч с ними. По возможности держались низин. По мере продвижения вперед рельеф становился все более плоским, так что скрываться становилось труднее, и не только нам. Четверо всадников, преследовавшие наше стадо, тоже должны были держаться от него как можно дальше.
До Абилина оставалось рукой подать. Мы все ближе подходили к городу, приближая тем самым день, когда все наши проблемы встанут перед нами во весь рост.
– Тебе не стоит браться за карты, – предупредил я Джима, – это моя игра.
Он помолчал какое-то время, потом спросил:
– У тебя есть родственники, Отис Том?
– Где-то есть. Но я с ними никогда не встречался. Есть еще одна девушка, к которой я привязался, но она не для меня. Мне нечего ей предложить. Так что едва ли у меня есть близкие.
– Вот и я такой же.
После этого мы легли спать. Какое-то время я смотрел на звезды и размышлял, а потом спросил Джима:
– Ты умеешь читать?
– Конечно, – ответил он. – Меня научил один миссионер. Фактически я восемь лет учился в хорошей школе.
Ну да. Я как-то не думал о том, что есть грамотные индейцы. А ведь слыхал, что до того, как Джексон и Ван Бурен note 6Note6
Джексон; Ван Бурен – бывшие президенты США.
[Закрыть] выгнали чероки на запад, те имели даже свои газеты, издаваемые на их собственном языке, письменность для которого придумал Секвойя note 7Note7
Секвойя (1770-1843) – ученый индеец из племени чероки.
[Закрыть]. Моравские миссионеры, люди как правило образованные, с незапамятных времен много работали среди индейцев.
Так получилось, что Джим, если уж на то пошло, стал моим первым другом. А человек может считать, что ему здорово повезло в жизни, если у него есть хотя бы один настоящий друг,
Он учился гораздо больше меня и скорее всего имел хороших учителей. Для меня ходить в школу означало каждый день ездить через перевал верхом на коне. Так продолжалось лет пять или шесть. Но отец многому научил меня дома, поскольку сам любил читать.
В те годы на Западе можно было часто встретить образованных людей, и вечерами, сидя в салуне или в бараке, я часто слушал разговоры о других городах и странах, о войнах и вооружении, о писателях, музыкантах и много еще о чем.
Так я лежал и мечтал. Если продам свой скот в Абилине и оплачу расписку, то куплю себе хорошую одежду, и у меня будет время почитать о разных интересных вещах, про которые говорят люди. И как-нибудь вечером я тоже смогу принять участие в беседе и вставить слово-другое. Об этом стоило подумать.
Глава 4
До Абилина оставалось пятнадцать миль. То и дело нам попадались огороженные и засеянные участки, на тучной траве которых пасся скот. Мы насчитали шесть-семь крупных стад и полдюжины мелких.
На фермах стояли загоны и амбары с односкатными крышами, по большей части саманные, однако кое-где встречались каркасные постройки из привозного леса. Возле некоторых домов росли цветы и деревья, но большинство жилищ выглядело уныло и не имело каких-либо декоративных излишеств.
Сам по себе Абилин оказался небольшим городком, над которым возвышался «Дом Погонщика», хорошая гостиница, в которой подавали отличные вина, виски и сигареты. Это заведение построил Джо Мак-Кой, предвидевший развитие скототорговли. Но потом его постигла неудача, и он почти все потерял.
Еще там размещались земельная контора Генри и «Метрополитэн-отель» – двухэтажные кирпичные здания. А на другой стороне улицы находился банк. Прямо возле дощатого тротуара рядом с земельной конторой у колодца мы остановились и оглядели улицу. Сначала напился Джим, потом взял оловянный черпак и я.
– Думаешь, они здесь? – спросил он.
– Кто-то из них останется сторожить стадо, но остальные обязательно придут в город. – Я вытер губы ладонью. – Хочу получить назад свою шляпу.
– Ты только поосторожней, – предупредил Джим. – Знаешь, кто здесь шериф?
– Нет.
– Билл Хикок… Дикий Билл.
Все знали Билла Хикока. Высокий, приятной наружности, во время Гражданской войны он служил снайпером и лазутчиком, а также работал на почтовой перевозке. Это Билл убил Дейва Тутта и еще нескольких знаменитых бандитов. Никто не сомневался в его умении обращаться с оружием.
Если вы прибыли в город по своим личным делам, у вас не будет проблем. Говорили, что Хикок сам живет и другим не мешает. Только не надо затевать драк, а главное – поменьше трепать языком о том, что вы классно владеете револьвером и что весь город скоро за пояс заткнете.
– Я не хочу неприятностей, – заявил я, – и меньше всего с ним.
Мы умылись из корыта возле конюшни, слушая Эда Гейлорда, человека дружелюбного и осведомленного.
– Вы прибыли со стадом? – спросил он.
– Мы гнали скот, но по дороге я угодил в засаду, чуть не погиб, – объяснил я. – Теперь ищу стадо, которое пригнал Ной Гейтс.
– Они прибыли вчера вечером, – сообщил Гейлорд. Он знал все.
Джим завел наших лошадей в стойло. Гейлорд кивнул в его сторону:
– Похож на индейца.
– Шауни, – пояснил я, – раньше был разведчиком в армии. Хороший скотовод и отличный парень.
– Ничего не имею против, – миролюбиво ответил Гейлорд. – Просто обратил внимание.
– Пусть люди знают, – сказал я негромко, – что он со мной.
– А сам-то ты кто? – Гейлорд окинул меня внимательным взглядом. – Считается, что я должен знать тебя?
– Мистер Гейлорд, – ответил я, – нет причины, по которой вы могли бы меня знать. Если бы вы спросили, хорошо ли я владею оружием, я бы честно сказал вам, что не хуже других. Но я не намерен искать себе место в жизни подобным образом. Я хочу покупать и продавать скот или землю. Я сказал, что сейчас нет причины, по которой вы могли бы меня знать. Но дайте мне лет пять – десять и потом задайте тот же вопрос – люди посмеются над вами.
Он усмехнулся:
– Ладно, парень, ты меня убедил. Думаю, что лет через пять – десять мне уже не придется задавать этот вопрос.
– И вот еще что, – добавил я, – часть того стада, которое пригнал Гейтс, принадлежит мне. Есть люди, которые хотели бы вывести меня из игры. Но у них ничего не получится. Постараюсь уладить дело без стрельбы. Я миролюбивый человек, мистер Гейлорд, запомните.
После этого мы вместе вышли на улицу – Джим Бигбеа и я, два молодых, высоких парня, звеня шпорами, двинулись по мостовой легким, широким шагом.
Возле салуна стояла прекрасная вороная лошадь, вся в дорожной пыли. Рядом была привязана и лошадь мышастой масти.
– Вот они, – указал Джим. – Хочешь встретиться с ними?
– Нет, – отозвался я. – Пусть сначала наденет шляпу. Я подожду.
Вокруг сновал народ, и мы остались стоять, глядя, нет ли кого из тех, кто пригнал наше стадо.
Абилин выглядел ветхим и унылым. Большей частью здания выходили на улицу фасадами из грубой, некрашеной древесины, но кое-где все же проявлялось чувство собственного достоинства, и люди красили стены и сажали цветы, стараясь придать своей усадьбе благообразный вид.
Пестрая уличная толпа включала в себя много иностранцев и представляла собой разнородную смесь из немцев, скандинавов, поляков с некоторыми вкраплениями британцев. Часть носила домотканую одежду, другие щеголяли в джинсах или кожаных штанах, но часто встречались покупные, а иногда и сшитые на заказ костюмы. В те годы одежду никто не гладил, это считалось признаком того, что человек не у дел, таким образом, даже самые дорогие брюки не имели стрелок.
Игроки, скототорговцы, местные бизнесмены одевались весьма прилично, и даже простые скотоводы вне пастбищ облачались во все лучшее, что имели. Никто не носил рабочую одежду в городе, если, конечно, было во что пере одеться.
Здесь же в фургонах со своими женами и детьми расположились несколько фермеров. Большинство из них обувались в сапоги без каблуков, форсили подтяжками и имели мало общего с ковбоями. Старые кабаки в квартале Фишера ликвидировали, а в их помещениях по лицензии открылись салуны.
Стоило вот так постоять и посмотреть на проходящих мимо людей. Чем лучше человек был одет, тем больше на него обращали внимания.
– Как ты намерен получить назад свою шляпу? – спросил Джим.
– Попытаюсь решить вопрос мирным путем. Но если они захотят скандала, то получат его.
Джим смерил меня пристальным взглядом:
– Да ты хоть умеешь обращаться с револьвером? – Он закурил самокрутку. – Если недостаточно ловок, тебе лучше не возникать, уж поверь мне. Энди Миллер – парень не промах, и тот, что ездит на вороном, скорее всего не хуже, а может и лучше.
– Умею, умею! – успокоил я его. – Правда, не знаю, достаточно ли хорошо. Боюсь, для того чтобы это выяснить, придется рискнуть. Но если случится стрельба, то по их вине. Хотя я, кажется, знаю, как можно получить шляпу мирно.
– Что же мы будем делать?
– Ждать. И тем временем попытаемся выяснить, где наше стадо.
– А куда они направлялись? – спросил Джим. – Они собирались здесь торговать?
Тот же вопрос я задавал себе сам. Что бы они получили, продав скот в Абилине? Я был единственным, кто имел бы от этого прибыль. Но по их сведениям, я погиб. Может, они решили распродать все, да и делу конец, но не исключено, что воскресили свою прежнюю мечту.
– Они говорили о какой-то зеленой долине на Западе, – объяснил я, – о которой им кто-то рассказывал.
Джим усмехнулся:
– Разве все мы ищем не то же самое? Какую-нибудь зеленую долину, обетованный рай.
Вдруг на улице появился высокий, хорошо сложенный мужчина с длинными усами, в черном, на заказ сшитом костюме с красным ремнем, за которым виднелись револьверы. В своей знаменитой черной шляпе Дикий Билл двигался в нашем направлении, и я стоял как раз к нему лицом.
Он посмотрел прямо на меня. Я был приезжим, но в его глазах даже не мелькнуло и тени беспокойства, только та спокойная заинтересованность, которую он проявлял к каждому. Я знал, что он хороший человек. Это чувствовалось.
– Мистер Хикок? – обратился я.
– Да.
– Мистер Хикок, меня зовут Отис Том Чэнси. Я хотел бы с вами поговорить.
Он перевел взгляд на Джима Бигбеа.
– Привет, Джим, – негромко произнес он, – это твой друг?
– Да, мой друг.
Он снова повернулся ко мне:
– Так в чем же дело?
Вкратце я рассказал ему о том, как угодил в засаду и как пропала моя шляпа. Я объяснил ему, кто это сделал и что за человек Энди Миллер. А также объяснил, каким образом надеюсь получить свою шляпу обратно.
Он слушал, внимательно глядя на меня, потом спросил:
– Зачем ты мне все это рассказываешь?
– Затем, что я в вашем городе. Вы здесь поддерживаете порядок, а я уважаю Закон. Если человек, который все это сделал, предпочтет неприятности, он сможет получить их за городом. Я хочу, чтобы вы знали: я не ищу проблем. Но мне нужна моя шляпа и то, что в ней.
– У тебя есть доказательства, что это твоя шляпа?
Тогда я рассказал и про это, и про расписку о продаже.
– Хорошо, – сказал он наконец. – Я буду рядом.
Он продолжил свой путь, а я посмотрел на Джима.
– Ты не говорил мне, что знаком с ним, – заметил я.
– Я не думал, что это имеет значение. Мы вместе служили разведчиками в армии несколько лет назад. Он хороший человек.
И тут я увидел их.
Три человека вместе вышли из салуна: один – коренастый, короткий, в порванной сзади жилетке; другой – худой, жилистый, с холодным лицом, рыжей щетиной и редкими веснушками; а третий – высокий, смазливый, беспутного, лихого вида. На нем-то и красовалась моя шляпа.
Джим Бигбеа встал, закрывая мне обзор.
– Не смотри на них, – сказал он. – Это Кэкстон Келси.
В этих краях я о многих не знаю, но про Кэкстона Келси, отъявленного головореза и страха Господня во всех отношениях, слыхал еще по дороге на Санта-Фе. По имеющимся сведениям, он убил шестерых или семерых, и считалось, что с ним лучше не связываться. Так что я тихо стоял и думал.
Револьвером пользуюсь я с детских лет, с тех пор, как оказался в состоянии держать его в руках и целиться. Но никогда не считал себя асом или чем-нибудь в этом роде. Мой личный опыт ограничивался стрельбой из винтовки по индейцам, когда они нападали на нашу транспортную бригаду, но, насколько мне известно, единственным человеком, которого я убил, был тот мнимый шериф, который хотел отобрать стадо у бригады Гейтса. И у меня хватило ума понять, что я едва ли выстою против Кэкстона Келси.
Но я не собирался отказываться от того, что мог потерять, если бы не вернул себе шляпу. Я не знал, что там было между ним и той Рыжей. Это не мое дело. Я просто хотел получить назад свою шляпу.
Всегда существует несколько способов для достижения цели, и если нельзя осуществить один, можно попробовать другой. Конечно, то, о чем я думал, могло привести к стрельбе. Но мне ничего не оставалось, как разыграть свою карту, а не хлопать ушами.
Мы так и стояли, делая вид, что не замечаем их, а они пересекли дорогу и вошли в ресторан, повесили шляпы и уселись за столиком. И тогда я тоже пошел на другую сторону улицы. Проходя, заметил, как Билл Хикок вынул изо рта сигару, стряхнул пепел и двинулся за нами следом.
Они не обратили никакого внимания на наш приход. Шляпу, принадлежащую раньше Келси и которую теперь я носил, я повесил на крюк рядом со своей собственной черной шляпой, которую носил Келси. Затем мы заняли место недалеко от них, а минутой позже вошел Хикок, пересек зал и уселся возле стены.
Правообладателям!
Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.Читателям!
Оплатили, но не знаете что делать дальше?