Текст книги "Лихие люди западных дорог"

– Представляешь, это Кэссиди всадил пулю Баркеру в самое сердце. У Баркера в кармане лежал кисет с табаком, – так пуля прямо через него прошла. Говорят, что у него даже спина была в табаке. Значит, он прошил его насквозь!

– А с Маури что приключилось?

– С ним-то? Да вот... носится все, рычит, словно медведь-гризли, у которого зуб разболелся... Кэссиди выстрелом выбил у него револьвер. Пуля такую борозду пропахала, что рука его нескоро заживет, уж будь уверен. Маури клянется, что прикончит Кэссиди этой своей раненой рукой.

– Куда уж там! Вот если бы отыскать, где его логово...

– Может, и отыщем, – сказал всадник, собираясь уезжать. – Ладно, счастливо оставаться. Спарр хотел, чтобы я постоянно объезжал округу. Так что мне пора.

– Да брось ты, оставайся... У меня здесь и карты найдутся.

– Нет, не могу. У нас там все словно с ума посходили. Даже Спарр, наверное, ни на минуту не присел. А все из-за этого Кэссиди. Ведь он и сюда может нагрянуть. Представляю, что тогда здесь начнется!

Хопалонг лежал в траве и смотрел вслед удаляющемуся всаднику. Он обратил внимание, что у того была великолепная гнедая. Скоро и лошадь, и наездник скрылись из виду. Оставшийся в одиночестве часовой поднялся с крыльца и, видимо, томясь от безделья и скуки, подошел к высокому обрыву над рекой. Он то смотрел на воду, на сливающиеся притоки реки, то вдруг переводил взгляд на противоположный берег и принимался внимательно его разглядывать. Наконец это занятие его утомило, и он вернулся обратно к хижине. Здесь часовой отложил в сторону винтовку и стал готовить ужин.

Хопалонг уже начал подниматься из своего укрытия, когда в голову ему пришла весьма оригинальная мысль. Он снова залег в высокой траве. Действительно, какой смысл браться за этого парня, если ужин еще не готов?

Выждав какое-то время Хопалонг поднялся с земли и приблизился к хижине. Затем начал потихоньку подкрадываться к двери. Мужчина в хижине что-то бубнил под нос. Жарко шипел жир на сковородке. И тут мужчина подошел к двери, ступил на крыльцо и выплеснул на землю воду из таза. Как только он снова переступил порог, Хопалонг тихонько поднялся на крыльцо и вошел вслед на ним. Когда тот обернулся, Хопалонг уже стоял в дверях с ружьем наперевес.

Часовой судорожно сглотнул, изумленно уставившись на незваного гостя.

– Черт! Ты что... Ты кто такой?! – угрожающе проговорил он.

– Я – Кэссиди, – с нарочитой скромностью ответил Хопалонг. – Ехал вот мимо и решил дай загляну к тебе на ужин. Ну, что ты там настряпал? Нам на двоих-то хватит?

Долговязый страж в испуге таращился на Кэссиди. Рукава его рубашки были высоко закатаны, и из-под них виднелась не первой свежести выцветшая нижняя рубаха из фланели, когда-то красная. Пленник был заметно кривоног; а обвислые усы придавали этому чудаку еще более унылый вид.

– Сда... сдаюсь, – пролепетал бедняга срывающимся голосом. – Я сдаюсь, мистер, только ради Бога – поосторожнее с пушкой, вдруг выстрелит ненароком...

– Неужели? – спросил Хопалонг с деланным изумлением. Потом великодушно добавил: – Ладно-ладно... Только побыстрее расстегивай ремень, и пусть он вместе со всеми игрушками, что ты туда понавешал, полежит на полу. Сам понимаешь, я ведь не поленюсь всадить в тебя пулю, если ты меня слишком уж рассердишь.

Ремень с кобурой был тут же расстегнут и брошен на пол. Приказав своему пленнику развернуться спиной, Хоппи поднял с пола трофеи. Затем завладел винтовкой, оставленной у двери, и извлек из нее патроны.

– Так... вот теперь порядок, – проговорил он, как бы размышляя вслух. Затем снова повернулся к плененному им часовому, неподвижно стоявшему посреди хижины. – А теперь поживее заканчивай с ужином. Да смотри, чтобы и на мою долю хватило.

Пленник загремел посудой, а Хопалонг тем временем расположился у двери таким образом, чтобы держать под наблюдением обе дороги, ведущие к хижине. Заметив это, неудачливый страж проворчал:

– Не стоит труда. Все равно никому не придет в голову сюда переться.

– Я тоже на это надеюсь! – заверил его Хопалонг. – А то ведь придется пристрелить тебя, чтобы ты сдуру какой-нибудь фортель не выкинул.

– Нет-нет! – завопил долговязый. – Клянусь, что если кто и объявится, то я пас. Я тогда сразу же лягу на пол, и будь что будет. Кому охота получить пулю в лоб?.. Только не стреляйте, мистер, умоляю, не стреляйте!

За ужином они сидели друг напротив друга и молча ели. Пленник изредка поднимал глаза на Хопалонга, и каждый раз, замечая, что тот смотрит на него своими голубыми холодными глазами, ему становилось еще больше не по себе.

– Послушай, Кэссиди, ничего я не затеваю, – выговорил он наконец. – Я и с оружием-то обращаюсь кое-как, и мне совсем не хочется нарываться на неприятности.

Хопалонг отодвинулся от стола.

– Знаешь что... – сказал он неожиданно. – Если у тебя найдется здесь лошадь, то давай-ка садись на нее и поживее сматывайся отсюда куда-нибудь на юг.

– Спарр убьет меня! – взмолился пленник. Лицо его побелело, глаза умоляюще смотрели на Хопалонга. – Он непременно разыщет и убьет меня.

– Ему будет не до тебя, – возразил Хопалонг. – У него у самого скоро возникнут кой-какие проблемы, так что вряд ли он найдет время, чтобы гоняться за тобой. Ты сейчас сделаешь все так, как я тебе сказал, если только... – Хопалонг выдержал короткую паузу, – если только тебе не захочется в знак благодарности оказать мне небольшую услугу.

– А что делать-то? – Пленник насторожился. Хопалонг еще с минуту раздумывал. Вреда бы это не принесло, а в случае удачи... Разумеется, он видел, что пленник отнюдь не в восторге от его новой идеи, но еще меньше, видимо, ему хотелось попасть в перестрелку, которая могла бы завязаться, объявись вдруг тут еще кто-нибудь.

– Поедешь в Мак-Клеллан, – сказал наконец Кэссиди, – и скажешь там банкиру, что Хопалонг Кэссиди уже на «Сэкл Джей» и что скоро тут кое-что изменится. И еще скажи, что его рекомендовал мне Джош Ледбеттер.

– И вы мне это доверите?

– Возможно. Во всяком случае, я даю тебе прекрасный шанс убраться отсюда подобру-поздорову, потому что «Сэкл Джей» на днях превратится в настоящую бойню и вряд ли кто из ваших уцелеет. Я вот смотрю на тебя и думаю: на отпетого мерзавца ты вроде не похож, да и к чему тебе расплачиваться за грехи такого ублюдка как Авери Спарр?

Долговязый, в изумлении вытаращив глаза, втянул в себя воздух и провел ладонью по своей заросшей щетиною щеке. Потом наконец сказал:

– Ладно, я все сделаю. Моя лошадь здесь недалеко, за деревьями.

Хопалонг подождал, пока его «посыльный» уедет, а затем и сам отправился в путь. Уже начало темнеть, и это серьезно затрудняло его продвижение к цели. Наконец Хопалонг выехал к укромной рощице, где и решил заночевать. Расседлав лошадь, он устроился рядом на траве и почти тотчас же крепко заснул.

С первыми лучами солнца Хопалонг был уже на ногах. Костер разводить он не рискнул, поэтому остался в то утро без Завтрака. Проворно скатав одеяла, он снова приторочил их к седлу. Затем наконец сунул ноги в сапоги. Проверив оружие, он не забыл тщательно протереть его.

В то утро лошадь под ним шла легко, грациозно выгнув шею. Хопалонг подбодрил ее:

Умница ты моя, какая же ты умница! Может быть, мне повезет, и я перекуплю тебя у Тэтчера. Несомненно, стоит обзавестись такой лошадкой, которая даже после такого корма, каким я тебя накормил вчера, сегодня скачет резво!

Подъехав достаточно близко для того, чтобы вести наблюдение за домом, Хопалонг спешился и отвел лошадь в густые заросли. Затем прошел к невысокому холму, поросшему молодыми сосенками, и улегся на землю, густо устланную ковром из сухих сосновых иголок. Утро выдалось довольно холодное, что, впрочем, было обычным явлением для этого горного края. Хотя Хопалонг и остался без завтрака, чувствовал он себя великолепно. Если все сложится удачно, то, возможно, он еще успеет сегодня позавтракать прямо здесь, на ранчо. Больше всего ему сейчас хотелось встретиться с Авери Спарром. Один на один. Работники тем временем выгоняли скот на пастбище. В той компании, что повстречалась им с Тэтчером, он насчитал тогда человек семь-восемь и теперь пытался их узнать. Вот тот, с перевязанной рукой, должно быть, и есть Маури. Кэссиди внимательно следил за тем, куда тот направится. Раненный или нет, он был опасен. Нет ничего хуже, чем опытный стрелок с уязвленным самолюбием, – ведь репутация для этих людей являлась не только источником гордости, но зачастую от нее зависела сама их жизнь.

Спустя некоторое время все шайка села на лошадей и дружно отъехала. И только Маури и еще какой-то человек, которого Хопалонг раньше не видел, остались на месте; они вошли в барак, где, вероятно, жили наемные работники. Проводив их взглядом, Кэссиди еще раз тщательнейшим образом осмотрелся. Однако не увидел ни Сопера, ни Спарра. Но едва лишь он успел посетовать на это, как во двор легким галопом влетела серая в яблоках лошадь. В седле сидел Сопер. Вероятно, он и был тем самым всадником, которого Хопалонг видел у Лосиного гребня.

Тем временем Сопер уже слез с лошади и теперь разговаривал с кем-то, стоявшим на широкой веранде, окружавшей дом с трех сторон. «Да, уехал ночью и остановился в той низине», – донеслось с веранды. «Но я никого не видел на дороге», – ответил Сопер своему собеседнику. С крыльца спустился Авери Спарр. Хопалонг тотчас же узнал его по росту. Что ж, с ним, пожалуй, придется повозиться... Кэссиди внимательно разглядывал их в бинокль, хотя расстояние между ним и этими двумя было таково, что пожелай он, мог бы и окликнуть их. Спарр еще что-то сказал вполголоса. Сопер резко обернулся и вскрикнул: «Убил Баркера?!»

Хопалонг поднялся с земли и вернулся к лошади. Одним махом взлетев в седло, он стал спускаться с холма. От Сопера и Спарра его загораживал угол дома, а из барака, где жили рабочие, его тоже никак не смогли бы увидеть. Он был уже футах в тридцати от своих врагов, когда до них донесся перестук копыт. Оба обернулись.

– Спарр! Сопер! Как поживаете? – Приблизившись к ним почти вплотную, он представился: – Меня зовут Хопалонг Кэссиди.

Спарр с Сопером оцепенели, ошеломленные внезапным появлением Хопалонга. Казалось, оба они лишились дара речи.

– А мне, знаете ли, захотелось проведать моего старого друга Джордана, – продолжал Хопалонг. Он спрыгнул с лошади и бросил поводья, нисколько не сомневаясь в том, что умное животное так и останется стоять на месте, терпеливо дожидаясь его.

Авери Спарр с великим удовольствием прикончил бы этого наглеца. Рука его едва не потянулась к кольту, однако присущее ему благоразумие удержало его от столь опрометчивого поступка.

– Ну, конечно же, Кэссиди, – проговорил Спарр. – Старик о тебе много рассказывал. К сожалению, вынужден тебя огорчить: он совсем плох, очень плох.

– Я вчера повстречался кое с кем из твоих ребят. Так знаешь, они были не очень-то вежливы... – нахмурился Хопалонг.

– Весьма сожалею, что так вышло, Кэссиди. – Спарр почувствовал себя немного свободнее. Он пытался просчитать возможные ходы противника и хоть как-то повлиять на дальнейшее развитие событий. – Но ты же знаешь, сколько хлопот доставляют нам скотокрады... Потому мои мальчики всегда начеку, всегда готовы схватиться за оружие, если в наших краях появится какой-нибудь чужак.

– Где Дик? Я хочу увидеться с ним.

– Он тоже очень обрадуется вашей встрече, – проговорил Спарр, – но это произойдёт часа через два. Старик обычно просыпается не раньше десяти, да и доктор не советует будить его раньше. Пускай отдохнет... – Спарр встретился взглядом с Хопалонгом, и его окаменевшее лицо внезапно исказилось гримасой, очевидно, подразумевавшей улыбку. – Успел уже позавтракать? Мы только что из-за стола, но кухарка еще ничего не убирала. Пойдем, посидим с нами.

Энсон Маури, стоявший на крыльце барака, глазам своим не верил. Кэссиди здесь, на ранчо! И его принимали как гостя! И тут в голову ему пришла великолепная мысль... Маури, крадучись, стал подбираться к хозяйскому дому, – однако в конце концов все же отказался от своей безумной затеи. Ведь рука его еще не зажила... Лучше уж выждать какое-то время, теперь-то он всегда будет предельно осторожен.

Авери Спарр верно оценил ситуацию. Он взбежал по ступенькам веранды; Сопер последовал за ним. Это был один из тех случаев, когда хозяевам надлежало первыми войти в дом.

Стол все еще был заставлен тарелками. Спарр предложил Хопалонгу стул и окликнул кухарку. Когда та вошла в комнату, Хопалонг обернулся и обомлел. В дверях стояла прекраснейшая из девушек.

Глава 6
Бизко нарывается на неприятности

Как ни странно, но при виде Памелы Джордан Хопалонг тотчас же вспомнил смех Бизко, услышавшего, что он назвал ее «малышкой с веснушками». Впрочем, не удивительно, что эти слова вызвали у проходимца взрыв неуемного веселья; ибо перед Хопалонгом стояла уже не конопатая девчушка, а стройная красавица. Хотя ей было всего лишь восемнадцать, одного взгляда на нее было достаточно, чтобы убедиться, что именно так должна выглядеть идеальная женщина.

Но Памела, увидев Хопалонга, была удивлена ничуть не меньше, чем он. Конечно же, она сразу узнала его, но ей казалось, что он выглядит слишком молодо...

– Привет, Пам! – Хопалонг расплылся в улыбке. – Давненько же мы с тобой не виделись.

Памела не понимала смысла происходящего, и Хопалонг опасался, что она может испортить всю игру. Но тут же выяснилось, что опасения его были напрасны. Девчонка прекрасно знала, как себя вести.

– Хоппи, я так рада тебя видеть...

Памела быстро обошла стол и приблизилась к Хопалонгу. Она потянулась к нему, и он взял ее маленькие ручки в свои ладони; он смотрел ей в глаза и видел в них страх, сомнение, недоумение и, конечно же, надежду.

– А ты... ты к нам надолго?

Хопалонг обрадовался этому вопросу, – наконец-то представилась возможность высказать то, что ему уже давно хотелось сказать.

– Разумеется, Пам. – Он взглянул на Авери Спарра. – Конечно, я останусь здесь, пока твой отец окончательно не поправится и не сможет заниматься хозяйством. – Хопалонг немного помолчал, потом вновь заговорил: – Я послал весточку а банк Мак-Клеллана... Сообщил им заодно, что я здесь. А еще у меня для вас новости от Джоша Ледбеттера. И от Бака. Словом, от всех наших. Но об этом потом, это подождет. Договорились?

– Ладно, потом поговорим. – Памела живо повернулась и уже направилась к двери, когда Спарр задержал ее.

– Когда твой отец проснется, передай ему, чтобы он меня принял. Я уверен, что и Кэссиди захочется его увидеть, но ты же понимаешь, что старика сперва надо подготовить к этой встрече. Ведь мы же не хотим, – он в упор взглянул на Памелу, – понапрасну волновать старого больного человека.

Когда Памела вышла из комнаты, Хопалонг принялся за еду. Ему хотелось помолчать, собраться с мыслями, не отвлекаясь на разговоры. Он прекрасно понимал, что последние слова Спарра были скрытым предупреждением Памеле и ее отцу. Хопалонг догадывался, о чем Спарр собирался поговорить с Диком Джорданом перед тем, как он войдет к нему в комнату.

Пока что все преимущества оставались на стороне Хопалонга. Ведь если бы Спарр собирался сразу же его убить, то он наверняка бы уже предпринял такую попытку. А значит, у Спарра имелись веские причины не спешить. Хопалонг знал, что Авери Спарр – человек смелый и решительный, уверенный в собственных силах, к тому же, – надо заметить, не без основания, – считающий себя непревзойденным стрелком. Тот факт, что Спарр не полез на рожон во время утренней встречи, лишний раз доказывал, что он хитер и очень непрост; ведь далеко не каждый, оказавшись на его месте, смог бы удержаться от первого порыва и не схватиться за оружие. Авери Спарр знал себе цену; он мгновенно оценивал любую, даже самую сложную ситуацию и в какой-то степени предвидел события. А вот о Сопере он не знал ровным счетом ничего, и потому ему не терпелось познакомиться с ним поближе. К тому же его разбирало любопытство – что Сопер за человек? Почему он обманул Спарра? Ведь он же отправился в путь в одно время с Хопалонгом... Но в таком случае, где он пропадал эти два дня? И ведь он ни словом не обмолвился о том, что ему пришлось свернуть с дороги. Так что же таилось за северным склоном Лосиных гор? Почему Сопера так туда влекло?

Для Хопалонга Сопер оставался загадкой. С виду – чрезвычайно любезен, умело поддерживает разговор... Вот и сейчас он очень складно, с непринужденнейшим видом рассказывал о положении дел на ранчо. Несомненно у Сопера на ранчо был какой-то интерес. Только вот что это за интерес? Перебравшись через реку, Хопалонг сразу же заметил, что на «Сэкл Джей» царил образцовый порядок, – ухоженная скотина на пастбищах; на самом ранчо – вычищенные стойла и загоны; словом, ни намека на то, что Спарр с компанией собирается съезжать отсюда.

Наконец Хопалонг отодвинул от себя тарелку.

– Да-а, здорово у вас здесь кормят, – сказал он, едва заметно улыбнувшись. – В ваших краях небось все поварихи такие же славные. Вот и у Сайма Тэтчера кухарка хоть куда.

– Не могу судить о том, чего не знаю, – проговорил Спарр. – У нас с ним отношения... не очень... Видишь ли, по всей округе скот постоянно пропадает, крадут у всех без разбора. Ну и мы, конечно, понесли убытки. Так вот кое-кто считает, что это – наша работа. Боже правый! Мы-то здесь при чем? Мы ведь тоже скотину теряем...

– А почему ты говоришь «мы»? Ты-то здесь кто? Новый управляющий, что ли?

– Нет, – раздраженно отозвался Спарр. – ЗДЕСЬ я не управляющий, ЗДЕСЬ я компаньон.

– А-а... Знаешь, я тут видел молодняк, помеченный «Сэкл С», и все думал – что бы это могло значить? Твое тавро?

– Да, мое, – отрезал Спарр.

– Ну, раз ты компаньон, то у тебя и бумаги какие-то имеются, не так ли?

– А что... бумаги? – Спарр передернул плечами. – Времени у нас еще предостаточно, с бумагами всегда успеется... Да и доля-то моя совсем невелика. На деле получается так, что я здесь просто временно, помогаю старому Джордану вести хозяйство, сам-то он пока не в состоянии.

– Ну и ладно. Да я и спросил-то просто так, из любопытства. – Хопалонг потянулся к кофейнику и налили себе еще кофе, ему требовалось время, чтобы все как следует обдумать. Да, конечно, скорее всего ему разрешат поговорить с Джорданом. Но только в присутствии Спарра. Они ни за что не оставят их наедине, и настаивать на этом – значит подвергать Дика, Памелу да и себя самого еще большей опасности.

Если его предположения верны, то они попытаются отобрать у Джордана ранчо на законных основаниях, – вернее, придать грабежу видимость законности. Поэтому-то они и дожидаются, когда он, Хопалонг, покинет ранчо, а уж потом они мешкать не станут, постараются прикончить его как можно быстрее. У них и повод для этого имеется, – ведь он пристрелил Баркера. Скорее всего это дело поручат Маури, а в помощь ему дадут еще кого-нибудь.

Дверь отворилась, и на пороге снова появилась Памела.

– Отец сейчас вас примет, – обратилась она к Спарру; затем перевела взгляд на Хопалонга. – Папа очень обрадовался твоему приезду. Он просил узнать, а остальные тоже приехали?

Вопрос этот, видимо, был продуман заранее, и пришелся как нельзя кстати. Это лишний раз доказывало, что старому Дику... или Памеле? – никак не откажешь в сообразительности.

– Я так думаю, что Меските и Джонни уже здесь, – не моргнув глазом, соврал Хопалонг. – А остальные, те что задержались в пути, со дня на день должны подъехать.

– А это еще зачем? – с плохо скрытой тревогой в голосе поинтересовался Спарр. По всему было видно, что он крайне озадачен последним сообщением Хопалонга.

– Как?! – Хопалонг изобразил на лице крайнее удивление. – Да разве Дик не сказал тебе, своему компаньону, что мы покупаем у него молодняк на вывод? Ведь уже полгода, наверное, прошло, как мы с ним эту сделку обговорили. Как сейчас помню, он обещал шестьсот голов двухлеток, а однолеток, тех поменьше...

Это сообщение застигло Спарра врасплох, и он сам это прекрасно понимал. Хотя он впервые слыхал о подобной сделке – но почему бы и нет? И тогда какой же он компаньон, если не знает, что происходит у него на ранчо? А если никакой сделки вовсе и не было... Что, если это просто выдумки Хопалонга, ловушка, в которую его, Спарра, хотят заманить?..

– А?.. Ну да, конечно... – наконец выдавил из себя Спарр и стремительно вышел из комнаты. Хопалонг и Сопер остались за столом одни. И хотя Хопалонгу не терпелось узнать об этом человеке побольше, он предоставил Соперу право первым начать разговор, не без оснований полагая, что тот непременно воспользуется этой возможностью. Ведь Сопера он видел в каньоне... В том, что то был Сопер, Хопалонг нисколько не сомневался.

– Довольно странно... – неожиданно заговорил Сопер. – Действительно странно, что в бумагах Джордана нет ни малейшего упоминания об этой сделке.

Кэссиди отпил из своей чашки и отставил ее в сторону... Кофе уже остыл.

– В жизни не утруждал себя такой ерундой, как составление разных бумаг, – ответил он тихо. – Да и сомневаюсь я, что и Дик когда-нибудь занимался подобной ерундой, если он хорошо знаком с покупателем. – Окинув Сопера быстрым взглядом, Хопалонг спросил: – А тебе-то что до этого? Ты тоже, что ли, компаньон?

Сопер смутился. Подобного вопроса он никак не ожидал... Обычно он говорил, что пока Спарр вступает в права компаньона, он, Сопер, помогает Джордану управлять делами ранчо. Но с Кэссиди такой номер не пройдет, – Сопер был уверен в этом.

– Да как сказать... Формально я здесь никто. Помогал привести в порядок кое-какие дела, – сказал он наконец. – Мы с Авери всегда вместе работаем.

Хопалонг ухмыльнулся:

– Вот как? Вообще-то я и сам так думал, но не был до конца уверен. Ну да ладно. Я согласен, что у каждого на уме есть нечто такое, что он вынужден скрывать.

Сопер начал проявлять явные признаки беспокойства. Украдкой взглянув на дверь в соседнюю комнату, он тихо спросил:

– Что ты хочешь этим сказать?

Хопалонг не спеша затушил сигарету и поднялся из-за стола.

– А чудесное все-таки местечко этот северный склон Лосиных гор, не так ли? Нравится мне там очень. А вы, наверное, тоже частенько туда наведываетесь, а, мистер Сопер?

Последняя реплика Кэссиди – ее издевательский тон – привела Сопера в бешенство. И в то же время он был крайне встревожен... Ведь узнай об этом Спарр...

– Ну разумеется, – натянуто улыбнулся Сопер. – О некоторых вещах вслух лучше не упоминать...

Кэссиди внезапно подошел к двери и широко распахнул ее.

– Похоже, меня там заждались.

– Погоди! – Сопер вскочил со стула. – Авери позовет тебя, когда все будет готово.

– А я пойду прямо сейчас, – невозмутимо проговорил Хопалонг. – Если старик в состоянии принять Спарра, с которым он знаком всего-то несколько месяцев, то уж мне, своему лучшему другу, он и подавно сможет уделить немного времени.

С этими словами Хопалонг вышел в соседнюю комнату и закрыл за собой дверь. В ту же секунду из соседней двери вышел Спарр. Увидев перед собой Хопалонга, он насторожился; какое-то время они молча стояли друг против друга.

– Проходи, – сказал наконец Спарр. – Я не стану вам мешать.

Проводив Спарра удивленным взглядом, Хопалонг переступил порог комнаты.

Энсон Маури был вне себя от злости. Увидев Сопера, спускавшегося по ступенькам веранды, он бросился ему навстречу.

– Что здесь происходит?! – заорал Маури. – Этот выскочка явился сюда, как к себе домой!

– Да угомонись ты! – осадил его Сопер. – Спарр знает, что делает! Не беспокойся. Тебе еще представится возможность свести счеты с этим Кэссиди. И очень скоро представится...

– А больше мне и не надо, – злобно прошипел Маури. По всему было видно, что он остался доволен ответом Сопера. – Только не забудьте, оставьте его мне. Он мой!

– Хорс-Спрингс, пожалуй... – задумчиво проговорил Сопер. – Подходящее место, верно? Впрочем, мы со Спарром это еще обговорим. Итак, ты, Джонни Ребб и Бизко.

Лицо Маури покрылось красными пятнами, его захлестнула волна ненависти.

– Я не нуждаюсь в помощниках!

– Нет, Энсон, нуждаешься, еще как нуждаешься. – Сопер был поразительно спокоен. – Я хорошо его знаю. Он дьявол, а не человек. И шансов на спасение у нас не так уж много, ты слышишь? И если уж мы решились на это, то его надо так отделать, чтобы он уже никогда не поднялся. Он не должен жить, ты понял?!

– Ладно уж, – проворчал Маури. Глаза его злобно сверкнули. – Перестрелка, так? Он радостно засмеялся. – Я думаю, что лучше всего устроить это на конюшне. Там и свидетелей-то почти не будет.

Маури резко повернулся и зашагал прочь, всецело поглощенный одной лишь мыслью: скоро он во всеуслышанье заявит, что именно он, Маури, прикончил Кэссиди!

Тем временем у Бизко в Хорс-Спрингсе возникли некоторые затруднения. И причиной тому стали два запыленных всадника, появившиеся в городе всего несколько часов назад. По-видимому, ехали они откуда-то с запада и, проезжая Хорс-Спрингс, решили свернуть с дороги и задержаться здесь ненадолго. Оставив лошадей у коновязи, они завалились в салун «Старый загон» и приказали Марку принести им бутылку самого лучшего бурбона, какой у него найдется. Получив требуемое и залив в себя по стакану, они принялись бесцеремонно разглядывать тамошнее общество.

И вот один из них, совсем молодой парень с непроницаемым лицом и холодным взглядом, услышал, что его кто-то окликнул, и обернулся. Он увидел перед собой совершенно незнакомого мужчину, с виду очень уж походившего на бежавшего из тюрьмы висельника.

– Мистер, скажите, это ваши лошади вот там у крыльца? Те, что помечены «Дабл V»?

– Ну да, наши, – не слишком любезно ответил Меските Дженкинс. – А тебе-то что?

– Один парень с вашего ранчо недавно спас меня от индейцев. Он подоспел как раз вовремя и один разделался со всеми краснокожими. Под ним был великолепный белый жеребец...

– Надо же! – Джонни Нельсон, стоявший у стойки бара, выглянул из-за плеча Меските. – А где это случилось?

Марк Коннор, до этого деловито перетиравший стаканы, весь обратился в слух. Речь шла о том парне, который называл себя Таком и которого теперь так жаждал увидеть Бизко.

– А он не сказал тебе, куда именно он направляется? – поинтересовался Джонни.

Лидс, смутившись, медлил в ответом. Ему подумалось, что он слишком уж разболтался... В последнее время, получая приказания от Спарра и беспрекословно их исполняя, он все чаще чувствовал, что оказался в западне. А причиной всему была бедность. Сначала Лидс не видел ничего особенного в том, что время от времени к нему в стойло приводили и оставляли на время каких-то лошадей. Во всяком случае, никаких подозрений на этот счет у него не возникало, – точно так же, как его ни в коей мере не волновало то, что в Мак-Клеллане был ограблен банк. Но люди-то все подмечали! И вот настал тот день, когда уже никто из соседей не желал с ним разговаривать. Но нельзя же всю жизнь молчать... Человек не может жить среди людей и оставаться при этом совсем один! Собравшись с духом, Лидс заговорил:

– Он сказал, что собирается проведать Дика Джордана, который живет на ранчо «Сэкл Джей». Это к югу от города.

– Хм, Джордана, говоришь? – нахмурился Меските. – Джонни, ты случайно его не знаешь?

– Конечно, знаю! У него было ранчо под тем же названием сначала в Техасе, а потом и в Монтане. Там-то я с ним и познакомился. Надо же, у меня напрочь из головы вылетело, что он теперь живет где-то здесь. Жена у него была испанкой, и к ней по наследству перешло большое ранчо. Надо же! Старина Хоппи здесь! – восторженно гудел Нельсон. – Представляешь, как он удивится, если мы вдруг возьмем да и нагрянем к ним.

Марк Коннор замер за стойкой, насторожившись. Хоппи? Хопалонг Кэссиди? Как легко он дал провести себя! И как же он раньше не догадался?! Не удивительно, что Бизко не терпелось взглянуть на того парня. Подробности недавней встречи Бизко и Хопалонга уже были известны всей округе. И только Марк успел об этом подумать, как в бар вошел сам Бизко. Он уже залил в себя порядочную дозу виски, а посему настроен был весьма воинственно. Во всяком случае спокойно пройти мимо лошадей с тавро «Дабл У» он никак не мог.

Коннор раздумывал – что предпринять? И тут он заметил, что старый Тейлет тоже пристально разглядывает тех двоих. Старик, похоже, что-то знал. Марк как бы невзначай приблизился к Тейлету, и, когда расстояние между ними сократилось до минимума, старик шепнул ему: "Быстро выведи отсюда Бизко! Не то он сейчас начнет к ним приставать, и его наверняка ухлопают. Это так же верно, как то, что на кактусе растут колючки. Ведь они с ранчо «Тире 20».

Хотя сам Дженкинс по молодости лет ничего не слышал про ранчо «Тире 20» и даже не догадывался о своей принадлежности к нему, в памяти старого Тейлета вся эта компания, работавшая у Бака Петерса, до сих пор была связана с тем старым тавро Бака – грозным «Тире 20».

Марк отошел к задней стене бара и попытался привлечь внимание Бизко. Но куда там! Бизко упорно и настойчиво, как может только пьяный, разглядывал двоих чужаков, приехавших на лошадях с тавро «Дабл У», и в памяти его всплывали подробности того вечера, когда Хопалонг Кэссиди расквасил ему физиономию.

Хотя Бизко был не настолько пьян, чтобы одуреть окончательно, однако выпитого им с лихвой хватило на то, чтобы забыть об осторожности. Вообще-то он был трусоват и чаще делал выбор в пользу быстроногого коня, не надеясь на свое оружие. Но сейчас Бизко нисколько не сомневался, что эти чужаки в подметки не годятся такому удалому парню, как он. Уж куда им до него! К этим двоим он ничего, кроме презрения, не испытывал. В конце концов он выбрал того из них, что помоложе, то есть Меските Дженкинса. Такое решение пришло к нему само собой, – ведь тот, кто моложе, тот и менее опытен. Забегая вперед, следует заметить, что этот выбор оказался самой большой ошибкой, допущенной Бизко в его недолгой жизни.

И Меските, и Джонни палили из револьверов так, что сыскать им равных, пожалуй, было бы трудновато, если, конечно, не брать в расчет Хопалонга Кэссиди. Но поскольку Джонни Нельсона, по натуре более уравновешенного, было не так-то просто привести в ярость, стычка с ним была бы наименьшим злом. Меските Дженкинс, напротив, был вспыльчив и не по годам суров. Его друзьям, Хопалонгу, Джонни и Баку, частенько приходилось удерживать его от драк.

– Бизко! – резко прозвучал окрик Марка.

В другое время Бизко незамедлительно отреагировал бы, так как прекрасно знал, что Марк Коннор – правая рука самого Спарра. Но сейчас ему было не до Спарра; перед глазами Бизко, загораживая весь белый свет, стояло тавро – «Дабл У». Он думал лишь об одном – как бы побыстрее отомстить за свое унижение.