Текст книги "Маленькие мужчины"

Дейзи встревожилась от этих предложений, и миссис Джо, не сходя с места, придумала и утвердила закон, согласно которому ни одному мальчику не разрешалось пользоваться, прикасаться и даже приближаться к драгоценной плите без особого разрешения ее владелицы. Это еще больше подняло ценность прибора в глазах джентльменов, особенно учитывая факт, что любое нарушение данного закона каралось лишением права претендовать на награду, обещанную за добродетель.

Тут как раз прозвенел колокольчик, и вся компания спустилась к обеду, который прошел веселее обычного, потому что каждый из мальчиков вручил Дейзи список того, что ему приготовить в качестве награды, когда он таковую заслужит. Дейзи, которая считала, что ее кухня наделена безграничными возможностями, пообещала приготовить все, если тетя Джо расскажет как. Запросы заставили миссис Джо изрядно понервничать, поскольку на некоторые блюда у нее явно не хватило бы мастерства – например, на свадебный торт, леденцы на палочке, а также щи с селедкой и вишней, которые мистер Баэр объявил любимым блюдом, чем поверг в отчаяние жену – ей до сих пор не давалась немецкая кухня.

Дейзи хотела вернуться к готовке сразу после обеда, но девочке разрешили лишь прибраться, наполнить чайник водой для чаепития и постирать фартук, судя по виду, переживший приготовление торжественного рождественского ужина. Потом ее отправили играть до пяти часов, потому что дядя Фриц сказал, что слишком много учиться, даже если речь идет о кулинарии, вредно для юных умов и тел, а тетя Джо давно убедилась, что при неограниченном использовании новые игрушки быстро надоедают.

В тот день все были необычайно добры к Дейзи. Томми пообещал первый урожай со своей грядки, хотя ничего, кроме лебеды, там пока не выросло; Нат предложил бесплатно поставлять дрова; Пышка попросту ее боготворил; Нед немедленно принялся мастерить новый ящик для угля, а Деми с пунктуальностью, особенно похвальной для столь юного джентльмена, препроводил Дейзи в детскую, едва часы пробили пять. Было рановато звать гостей, но Деми так упрашивал, что ему позволили зайти и даже (тут любой гость позавидовал бы!) развести огонь, выполнить мелкие поручения и с неослабевающим интересом наблюдать за приготовлением. Миссис Джо руководила процессом, изредка заглядывая в комнату, – присутствовать ей было некогда, потому что она развешивала чистые шторы по всему дому.

– Попроси у Азии чашку сметаны, тогда оладьи будут воздушными, и не придется класть слишком много соды! – Таково было первое распоряжение.

Деми кинулся вниз и вернулся хмурый – он попробовал сметану по дороге и решил, что с такой кислятиной оладьи получатся несъедобными. Миссис Джо, воспользовавшись случаем, прочла краткую лекцию о химических свойствах соды, стоя на приставной лестнице со шторой в руках; Дейзи пропустила информацию мимо ушей, а Деми выслушал и доказал, что все понял, весьма разумным комментарием:

– Понятно, сода делает кислое сладким, она шипит, и тесто получается воздушным. Давай посмотрим, как у тебя получится, Дейзи!

– Наполни чашку мукой почти до краев и немного посоли, – продолжила миссис Джо.

– Боже мой, кажется, все на свете нужно солить! – вздохнула Салли, которая уже устала открывать контейнер для таблеток, где хранилась соль.

– Соль, как чувство юмора, – щепотка никогда не помешает! – В дверях появился дядя Фриц с молотком в руках – он заглянул забить пару гвоздей, чтобы Дейзи могла развесить сковородки.

– Я вас не приглашаю к чаю, но тоже угощу оладьями и не буду сердиться, как Азия! – пообещала Дейзи, приподнимая перепачканное мукой личико, чтобы чмокнуть дядю в знак благодарности.

– Не вмешивайся в уроки кулинарии, Фриц, не то я приду помогать, пока ты преподаешь латынь. Как тебе это понравится? – спросила миссис Джо, кидая ему на голову длинную ситцевую штору.

– Очень понравится, заходи непременно! – Добродушный папа Баэр принялся, напевая песенку, заколачивать гвозди, будто гигантский дятел.

– Добавь в сметану соду. Когда она закончит «шипеть», как выразился Деми, соедини с мукой и хорошенько перемешай. Разогрей сковороду, обильно смажь маслом и жарь в свое удовольствие, пока я не вернусь! – сказала тетя Джо и удалилась.

О, как гремела маленькая ложка! Тесто было взбито в пену, и, когда Дейзи вылила первую порцию на сковороду, оно мгновенно поднялось, превратившись в пышную оладью – у Деми даже слюнки потекли. Разумеется, первый блин пригорел и сморщился, потому что Дейзи забыла про масло, но после этой неудачи все пошло хорошо, и на тарелке появились шесть прекрасных экземпляров.

– Мне, пожалуй, больше нравится кленовый сироп, чем сахар! – заявил Деми из кресла, где устроился, покончив с сервировкой необычного стола.

– Тогда иди попроси у Азии! – сказала Дейзи, отправляясь мыть руки в ванную комнату.

Пока детская пустовала, случилось нечто ужасное. Дело в том, что Кит весь день ходил обиженный из-за того, что, доставив мясо в целости и сохранности, не получил ни кусочка в награду. Он, в общем, был пес не вредный, но, как и все мы, не без греха и порою не мог противостоять соблазну. Случайно заглянув в детскую в тот момент, он учуял запах оладий, которые остались без присмотра на низком столике, и, не думая о последствиях, одним махом проглотил все шесть. На его беду, они были очень горячими, и пес, сильно обжегшись, издал удивленный вопль. Дейзи услышала и, забежав в комнату, увидела пустое блюдо и исчезающий под кроватью рыжий хвост. Без единого слова девочка потянула за этот хвост, вытащила вора на свет и трясла его так, что уши хлопали по морде, затем отнесла его в сарай и посадила на привязь, где он и провел одинокий вечер на старом ящике.

Благодаря поддержке Деми Дейзи утешилась, замешала еще теста и напекла еще дюжину оладий – лучше предыдущих. Они были так хороши, что дядя Фриц, съев парочку, заявил, что в жизни ничего вкуснее не пробовал, и мальчики за большим столом все до единого завидовали Деми, которого позвали на чай в детскую.

Трапеза прошла великолепно: крышка упала с маленького чайника всего раза три, кувшин с молоком опрокинулся лишь единожды, оладьи плавали в сиропе, хлеб же имел восхитительный привкус мяса, поскольку хозяйка жарила его на той же решетке, что и стейк. Деми, позабыв о высоких материях, набивал живот, как сущий дикарь, Дейзи строила планы роскошных приемов, а куклы счастливо улыбались.

– Ну что, дорогие мои, вы хорошо провели время? – спросила миссис Джо, входя в детскую с Тедди на плечах.

– Очень хорошо! Я обязательно приду еще – и очень скоро! – уверенно заявил Деми.

– Судя по виду этого стола, ты наверняка объелся!

– Вовсе нет, я съел всего дюжину оладий, причем маленьких! – запротестовал Деми, который не давал сестре скучать, быстро опустошая тарелку.

– Такими оладьями не вредно и объесться! – добавила Дейзи – гордость за приготовленное блюдо оказалась столь же сильной, как забота о брате.

Тетя Джо лишь улыбнулась в ответ:

– Значит, новая игра хороша?

– Мне нравится, – выразил одобрение Деми.

– Самая прекрасная игра на свете! – воскликнула Дейзи, прижав к груди маленький тазик, где собиралась мыть игрушечные чашки. – Вот бы у каждого ребенка была такая чудесная вещь! – добавила она, с нежностью глядя на плиту.

– Похожа на куличики, только гораздо интересней! – заметил Деми, слизывая с лица остатки сиропа.

– Куличики? Что ж, так ее и назовем. Играйте на здоровье! – Тетя Джо удалилась, довольная удачной выдумкой.

Глава шестая
Возмутитель спокойствия

– Мэм, я бы хотел с вами поговорить… Это очень важно! – просовывая голову в гостиную миссис Баэр, сказал Нат.

Это была пятая голова за последние полчаса, однако миссис Баэр давно привыкла к такой жизни и, подняв глаза, весело спросила:

– Что случилось?

Нат зашел, аккуратно прикрыв за собой дверь, с тревогой и волнением сказал:

– Дэн приехал!

– Кто такой Дэн?

– Я познакомился с ним, когда мы с отцом играли на улице, а Дэн продавал газеты. Он был ко мне очень добр! Недавно я встретил его в городе и рассказал, как тут хорошо… вот он и приехал.

– Но, дорогой мой, нельзя же приходить в гости без предупреждения…

– О, он не в гости пришел! Он хочет остаться, если вы позволите! – невинно сказал Нат.

– Ну я не знаю… – начала слегка опешившая миссис Баэр.

– Я думал, вы любите давать приют бедным мальчикам и помогать им, как помогли мне!.. – встревожился Нат.

– Да, только мне нужно хоть что-то о них знать для начала. Бедных мальчиков много, приходится выбирать. Я бы очень хотела, но не могу взять всех.

– Я сказал Дэну приехать, думал, вы обрадуетесь, однако, если нет места, он может уйти… – печально сказал Нат.

Миссис Баэр была тронута уверенностью Ната в ее гостеприимности и, не посмев разочаровать и не поощрить благие намерения, попросила:

– Расскажи мне про своего Дэна.

– Я знаю только, что у него никого нет, он беден и был ко мне добр, и я хотел бы отплатить ему тем же.

– Что ж, хорошо… Но, Нат, куда мы его поселим – у нас полон дом! – сказала миссис Баэр, с каждой минутой укрепляясь в решении оправдать надежды Ната, в представлении которого Пламфилд был райским садом для бедных странников.

– Пусть займет мою кровать, я с удовольствием посплю в амбаре – сейчас вовсе не холодно! Я привык, мы с отцом еще не в таких местах спали! – пылко откликнулся Нат.

Его речь и выражение лица заставили миссис Джо положить руку на плечо мальчика и ласково сказать:

– Зови своего друга, Нат! Найдем ему место, тебе не придется уступать свое.

Счастливый Нат убежал и вскоре вернулся в сопровождении не слишком располагающего к себе мальчишки, который ссутулившись стоял перед хозяйкой дома, озираясь с мрачным и нагловатым видом. Миссис Баэр, едва взглянув на гостя, подумала: «Ох, будет нелегко!»

– Это Дэн! – представил Нат, уверенный, что его другу рады.

– Нат сказал, что ты хочешь жить с нами, – дружелюбно начала миссис Джо.

– Ну да, – буркнули в ответ.

– У тебя есть родственники?

– Нету.

– Надо говорить «нету, мэм!», – шепотом поправил Нат.

– Вот еще! – пробормотал под нос Дэн.

– Сколько тебе лет?

– Где-то четырнадцать.

– Выглядишь старше… А что ты умеешь делать?

– Почти все.

– Если останешься с нами, будешь жить по правилам нашего дома – не только играть, но также работать и учиться. Ты согласен?

– Ну можно попробовать…

– Что ж, поживи несколько дней, посмотрим, уживемся ли мы. Проводи его, Нат, покажи дом, а когда вернется мистер Баэр, мы все обсудим, – сказала миссис Баэр – ей было не по себе в компании невозмутимого юноши, мрачно и подозрительно смотревшего на нее не по годам взрослыми черными глазами.

– Пошли, Нат, – скомандовал гость и, так же сутулясь, вышел.

– Спасибо, мэм! – поблагодарил Нат, выходя следом, невольно отметив про себя, что его самого приняли совсем иначе, чем невежливого приятеля.

– Ребята устраивают цирковое представление у амбара, хочешь посмотреть? – предложил он, когда они спустились по широким ступеням крыльца на лужайку.

– Ребята большие?

– Нет, старшие на рыбалке.

– Тогда валяй! – согласился Дэн.

Нат провел гостя к амбару, где представил честной компании, резвившейся на дворе. На земле был очерчен широкий круг, в центре которого стоял Деми с длинным кнутом, а Томми изображал обезьянку на спине выносливого Тоби, гарцующего по кругу.

– По монете с каждого, если хотите смотреть! – заявил Пышка. Он стоял возле тачки, в которой сидел оркестр, состоящий из Неда, свистящего сквозь зубья карманного гребня, и Роба, беспорядочно бьющего в барабан.

– Он мой гость, я за него заплачу! – великодушно сказал Нат, кладя две монетки в сушеный гриб, служивший корзинкой для сбора.

Кивнув собравшимся, Нат с Дэном уселись на бочку, и представление продолжилось. После номера с обезьянкой Нед продемонстрировал зрителям небывалую ловкость, перепрыгивая старый стул и по-матросски лазая вверх-вниз по приставной лестнице. Затем Деми с невероятно серьезным лицом исполнил танец. Ната вызвали побороться с Пышкой, и он быстро уложил тучного приятеля на лопатки. После этого Томми гордо вышел вперед и сделал сальто – результат долгих и упорных тренировок, из-за которых все тело гимнаста покрывалось синяками. Трюк был встречен бурными аплодисментами, и Томми уже собирался откланяться, пунцовый от гордости и прилившей к голове крови, когда в аудитории раздался презрительный голос:

– Пф! Тоже мне невидаль!

– А ну повтори! – Томми рассвирепел, как боевой петух.

– Будем драться? – деловито спросил Дэн, соскакивая с бочки и сжимая кулаки.

– Нет! – поспешно отказался опешивший от предложения Томас, отступая на шаг.

– Драться запрещено! – закричали возмущенные мальчишки.

– Какие вы, однако, послушные! – усмехнулся Дэн.

– Перестань, не нарушай наших правил, а то тебя выгонят! – оскорбился за товарищей Нат.

– Можно подумать, он лучше умеет! – не без самодовольства заметил Томми.

– А ну разойдись! – Дэн прямо с места исполнил три сальто подряд – трижды приземлившись на ноги.

– Ты такое не повторишь, Том! Ты всегда бьешься о землю головой и падаешь! – сказал Нат, довольный успехами друга.

Едва он это вымолвил, аудитория снова была потрясена, только теперь тремя сальто назад, а затем прогулкой на руках вверх ногами. Представление произвело фурор, и Томми присоединился к восторженным крикам, которые приветствовали искусного гимнаста, когда он выпрямился и оглядел собравшихся с видом спокойного превосходства.

– Как ты думаешь, смогу я научиться так же, не сильно покалечившись? – кротко спросил Том, потирая локти, которые все еще болели после недавнего падения.

– Что дашь, если расскажу секрет? – спросил Дэн.

– Новый складной нож – там целых пять лезвий, и только одно сломано!

– Давай сюда!

Томми протянул ножик, нежно глядя на гладкую рукоятку. Дэн, внимательно рассмотрев вещицу, сунул ее в карман и пошел к выходу, бросив через плечо:

– Продолжай тренироваться, и все получится!

Гневный вопль Томми потонул в возмущенном гвалте, который не утихал, пока Дэн, оказавшись в меньшинстве, не сдался и не предложил посоревноваться в метании ножа, чтобы оружие досталось победителю. Томми согласился, и они сразились, окруженные возбужденными лицами зрителей; на каждом из них отразилось удовлетворение, когда Томми выиграл и бережно припрятал сокровище в самый глубокий карман.

– Пойдем, я тебе двор покажу! – предложил Нат, почувствовав, что ему пора серьезно переговорить с приятелем с глазу на глаз.

Никто не знал, что между ними произошло, однако, вернувшись, Дэн стал более уважителен к ребятам, хоть и был по-прежнему грубоват и мрачен – впрочем, чего еще ожидать от парня, который рос в бедности и всю жизнь мыкался по свету, не имея лучшего примера перед глазами?

Мальчики, решив, что гость им не нравится, предоставили его заботам Ната – тот, хотя и начал тяготиться обязанностью, по доброте душевной его не бросал.

Один лишь Томми, несмотря на случай с ножиком, проникся симпатией к Дэну и ждал случая вернуться к интересующей его теме сальто. Случай представился скоро, потому что Дэн, видя восхищение мальчишки, стал приветливей и к концу недели уже крепко сдружился с весельчаком Томом.

Мистер Баэр, выслушав предысторию и познакомившись с Дэном, покачал головой, однако сказал тихо:

– Что ж, рискнем, хоть это может выйти боком…

Если Дэн и чувствовал благодарность за поддержку, то никак ее не выказывал, принимая все как должное. Несмотря на безграмотность, схватывал быстро, все подмечал, за словом в карман не лез, хорошими манерами не отличался и часто ходил сердитым или мрачным. В совершенстве владел почти всеми играми и играл самозабвенно. Со взрослыми держался молчаливо и угрюмо и лишь изредка бывал по-настоящему весел в компании сверстников. Нравился он немногим, однако все невольно оценили его храбрость и силу. Дэн ничего не боялся, один раз уложил высоченного Франца на обе лопатки с такой легкостью, что остальные с тех пор предпочитали держаться от его кулаков на почтительном расстоянии. Мистер Баэр молча наблюдал и старался приручить «дикаря», как Баэры называли мальчика между собой, однако опытный воспитатель тайком ото всех грустно качал головой.

«Ох, не знаю, справимся ли мы… Боюсь, эта затея дорого нам обойдется…» – думал он.

Миссис Баэр сердилась на Дэна десять раз на дню, однако не сдавалась, упорно считая, что в парне есть что-то хорошее – он был добрее к животным, чем к людям, любил бродить по лесам, а главное – маленький Тед к нему привязался. Никто не понимал, в чем секрет, но малыш сразу же проникся к Дэну доверием – пищал и лопотал при его появлении, не упускал случая прокатиться верхом на его сильных плечах, называя, непонятно на каком основании, «мой Дэнни». Тед был единственным существом в доме, к кому Дэн проявлял теплые чувства, и то будучи уверенным, что никто не видит; однако от матери трудно что-то утаить, материнское сердце всегда чувствует, если ее ребенка любят. Таким образом, миссис Баэр вскоре поняла, что у сурового Дэна тоже есть слабости, и надеялась со временем сблизиться с ним и завоевать его сердце.

Жаль, что некое происшествие – непредвиденное и весьма опасное, вскоре нарушило ее планы, вынудив Дэна покинуть Пламфилд…

Томми, Нат и Деми поначалу взялись опекать Дэна, поскольку остальные ни в какую его не принимали, однако со временем все трое прониклись восхищением к «дикарю» и теперь, напротив, сами брали с него пример – каждый по своим причинам. Томми покорила его ловкость и храбрость; Нат был благодарен за доброту, проявленную в прошлом; для Деми Дэн был как ходячий приключенческий роман – тот, когда бывал в настроении, рассказывал очень интересные истории. Дэн, заручившись поддержкой трех школьных любимчиков, старался им понравиться и преуспел.

Баэры были удивлены, хоть и наблюдали за развитием событий с некоторой тревогой, решили, что в этой дружбе нет ничего плохого, мальчики положительно повлияют на Дэна.

Дэн чувствовал недоверие воспитателей и никогда не проявлял при них лучшие стороны, с мстительным удовольствием не оправдывая надежды и исследуя пределы терпения.

Мистер Баэр не одобрял драк, считая, что дубасить друг друга на потеху публике вовсе не является проявлением храбрости и мужества.

Любые игры и занятия, требующие физической выносливости, поощрялись, и ребятам полагалось сносить ушибы и падения без жалоб, однако ставить синяки и разбивать носы просто ради забавы считалось глупым и жестоким.

Дэн, посмеявшись над этим правилом, рассказывал столь увлекательные истории о собственной доблести и многочисленных потасовках, в которых ему довелось поучаствовать, что многие мальчишки загорелись желанием хоть раз «подраться по-человечески».

– Я вас научу, если никому не расскажете! – сказал Дэн и, собрав полдюжины учеников за сараем, провел урок кулачного боя.

Большинство ребят удовлетворили любопытство, но Эмилю оказалось мало. Ему уже исполнилось четырнадцать, и, будучи не робкого десятка, он не хотел тягаться с младшими, а вызвал на бой Дэна. Тот сразу же согласился, остальные же предвкушали захватывающее зрелище.

Что за птичка принесла весть начальству школы, никто не знал, однако в самый разгар драки, когда Дэн с Эмилем бились как два молодых бульдога, а зрители с возбужденными и ожесточенными лицами подбадривали соперников криками, в центр круга зашел мистер Баэр, растащил противников своими сильными руками и сказал тоном, который мальчикам редко доводилось услышать:

– Это недопустимо! Прекратите немедленно, чтобы больше я такого не видел! Моя школа для мальчиков, а не для диких зверей. Поглядите только друг на друга! Стыдно должно быть!

– Отпустите, я его мигом повалю! – прокричал Дэн, тщетно размахивая руками, но его крепко держали за воротник.

– Погоди, я тебя еще вздую! – ответил Эмиль, который оказывался на земле уже раз пять, но не считал себя поверженным.

– Дядя Фриц, они играют в глади… как их там… как римляне! – подал голос Деми, глядя на необычное зрелище расширившимися глазами.

– Гладиаторы были настоящими дикарями, а мы, надеюсь, кое-чему научились с тех пор, и я не позволю превращать наш амбар в Колизей. Кто это придумал? – спросил мистер Баэр.

– Дэн! – ответило несколько голосов.

– Разве ты не знаешь, что драки запрещены?

– Знаю… – мрачно буркнул Дэн.

– Почему тогда нарушил правило?

– Они все вырастут неженками, если не научатся драться!

– Эмиль, по-твоему, неженка? Что-то не похоже!

Мистер Баэр свел противников лицом к лицу. У Дэна лишь красовался синяк под глазом, да порвалась куртка, а у Эмиля все лицо было в крови, губа рассечена, нос разбит, шишка на лбу уже приобретала сливовый оттенок. Однако несмотря на ранения, он, тяжело дыша, сверлил врага взглядом, явно намереваясь продолжить драку.

– Он будет драться первоклассно, если подучится! – признал Дэн – он не мог не похвалить достойного противника, заставившего его попотеть.

– Эмиль будет учиться фехтовать и боксировать, а до тех пор, я думаю, он прекрасно обойдется без обучения тому, как калечить других! Идите умойтесь, и напоминаю тебе, Дэн: еще одна выходка, и тебе придется уехать. Хочешь остаться, соблюдай правила – таков уговор!

Мальчики удалились, и, сказав еще пару слов зрителям, мистер Баэр пошел следом перевязывать раны юных гладиаторов. Эмиль провалялся в постели до вечера, и Дэн являл собой не самое приятное зрелище всю следующую неделю.

Впрочем, юный бунтарь даже не думал исправляться и вскоре нарушил правила вновь.

Одним субботним днем, когда компания мальчиков вышла погулять, Томми сказал:

– Пойдемте на речку, нарежем новых удочек!

– Давайте возьмем Тоби, кто-нибудь поедет на нем, а на обратном пути погрузим удочки! – предложил Пышка, который терпеть не мог ходить.

– «Кто-нибудь» – это, небось, ты? Ну, веди осла, поторапливайся, лентяй! – ответил Дэн.

Они отправились в путь и, нарезав прутьев, собирались возвращаться домой, когда Деми имел неосторожность сказать Томми, который сидел на Тоби с длинным прутом в руке:

– Ты совсем как матадор, не хватает только красной тряпки и красивой одежды.

– Я б поглядел на бой с быком! На большой лужайке гуляет старая Ромашка – езжай прямо на нее, Том, увидишь, как она драпанет! – задумал новую проказу Дэн.

– Нет, нельзя! – запротестовал Деми, уже убедившись, что к предложениям Дэна стоит относиться с недоверием.

– Почему, трусишка?

– Думаю, дяде Фрицу не понравится…

– Он разве запрещал бои с быками?

– Нет, кажется, не запрещал… – признал Деми.

– Тогда придержи язык! Гони, Том, вот тебе красная тряпка, чтобы подразнить старушку. Я помогу ее расшевелить! – Дэн, предвкушая новую забаву, перемахнул через изгородь, а остальные последовали за ним, будто стадо баранов. Даже Деми устроился на перекладине, с интересом наблюдая.

Бедная Ромашка была не в настроении, у нее недавно отобрали теленка, и она отчаянно тосковала по малышу. В тот момент корова (вполне справедливо) считала врагами весь род человеческий, и, когда матадор прогарцевал в ее направлении с развевающимся на конце длинного копья красным носовым платком, она вскинула голову и издала «муууу», вполне достойное арены. Томми храбро мчался к цели, поскольку Тоби, узнав старую подружку, с удовольствием приближался, однако, когда прут с громким свистом хлестнул бедное животное по спине, и корова, и ослик были одинаково удивлены и раздосадованы, Тоби с возмущенным ревом попятился, а Ромашка угрожающе выставила рога.

– Вперед, Том! Мы хорошо ее разозлили, сейчас начнется! – крикнул также вооруженный прутом Дэн, заходя со спины; Нат с Джеком последовали его примеру.

Попав в окружение ужасных мальчишек, кричащих и размахивающих новым и крайне неприятным видом кнута, Ромашка носилась по полю, возмущенная неуважением, причем ее волнение нарастало с каждой минутой. Таким образом, мальчики весело проводили время, а корова страдала, пока не нашла неожиданный выход из положения, обернув ситуацию в свою пользу. Круто развернувшись, Ромашка ринулась прямо на бывшего друга Тоби, чье предательство ранило ее в самое сердце. Бедный медлительный Тоби поспешно попятился и споткнулся о камень, и – о, позор! – боевой конь рухнул наземь, вместе с матадором, а испуганная буренка, с неожиданной ловкостью перепрыгнув через изгородь, помчалась по дороге и скрылась из вида.

– Ловите ее! Окружайте, хватайте! Бегом! Скорей! – закричал Дэн и со всех ног понесся следом, потому что Ромашка была любимицей мистера Баэра, и Дэн понимал: случись с ней что – его сразу выставят. Сколько же им пришлось побегать, покричать и попыхтеть прежде, чем корова была поймана! Удочки остались лежать на поле, Тоби падал с ног от усталости после погони, а мальчишки все без исключения были красными, перепуганными и выбившимися из сил. После долгих поисков они нашли бедную Ромашку в цветнике, где та укрылась, утомившись от долгого бега. Раздобыв веревку, Дэн посадил корову на привязь и повел домой; сопровождающие их молодые люди были весьма хмурыми – и неудивительно, ведь буренка пребывала в плачевном состоянии: она хромала, повредив ногу во время прыжка, в глазах читался ужас, а некогда ухоженная шкура лоснилась от пота и грязи.

– На этот раз тебе достанется, Дэн! – предрек Томми, который вел рядом с измученной коровой хрипящего ослика.

– Не мне одному – ты тоже участвовал!

– Мы все участвовали, кроме Деми! – подтвердил Джек.

– Это он и подбил нас! – сказал Нед.

– А я говорил – не надо! – воскликнул Деми, который больше всех переживал за несчастную Ромашку.

– Старик Баэр наверняка меня выгонит. Ну и ладно… – беспечно сказал Дэн, хоть вид у него был обеспокоенный.

– Мы за тебя попросим! Все вместе! – сказал Деми, и все согласились, кроме Пышки, который лелеял надежду, что наказание упадет лишь на одну повинную голову.

– За меня не беспокойтесь! – буркнул Дэн, однако не забыл предложения, хотя, несмотря на благодарность, вскоре втравил товарищей в неприятности еще раз.

Когда мистер Баэр увидел животное и услышал, что произошло, он отреагировал крайне немногословно, явно опасаясь, что, поддавшись первоначальному порыву, наговорит лишнего. Ромашку препроводили в стойло, мальчишек отослали по комнатам до ужина. Эта краткая передышка дала учителю возможность обдумать, как наказать виновных и куда отослать из поместья Дэна. Тот весело насвистывал в своей комнате, чтобы никто не подумал, что он волнуется, однако, ожидая судьбоносного решения, Дэн все больше хотел остаться – вспоминал, как добры и внимательны к нему были в школе и как трудно и одиноко жилось за ее пределами. Дэн знал, что ему хотят помочь, был благодарен в глубине души, только тяжелая жизнь сделала парня грубым и безразличным, подозрительным и упрямым. Он ненавидел всякие ограничения и боролся с ними, как неприрученный зверь, хоть и смутно понимал: миссис и мистер Баэр хотят добра и действуют ему во благо. Ожидая, что вновь будет брошен на произвол судьбы, и представляя, как опять будет бродяжничать, Дэн хмурил черные брови, оглядывая уютную комнату с тоской, которая растопила бы любое сердце – особенно доброго мистера Баэра, если б он это увидел. Однако при появлении учителя Дэн сразу напустил безразличие, а мистер Баэр тем временем произнес с расстановкой:

– Мне все рассказали, Дэн. Хоть ты и нарушил правила вновь, я дам тебе еще один шанс – ради мамы Баэр.

Услышав об отсрочке приговора, Дэн вспыхнул до корней волос, однако сказал по обыкновению дерзко:

– Откуда мне было знать, что коррида у вас тоже запрещена!

– Я не думал, что в Пламфилде возможна коррида, поэтому и не запрещал, – ответил мистер Баэр, невольно улыбнувшись отговорке, затем серьезно добавил: – Однако одно из самых важных правил нашего дома (немногочисленных, заметь, правил!) – быть добрым ко всем бессловесным тварям. Я хочу, чтобы они тоже жили счастливо, в любви и доверии хозяевам, и преданно служили нам по доброй воле, как и мы служим им. Мне часто говорили, что к животным ты добрее, чем остальные мальчики, и миссис Баэр очень нравилась эта твоя черта – она считала ее признаком доброго сердца. Мы не ожидали от тебя подобного поступка, и нам очень жаль… ведь мы искренне надеялись, что ты станешь частью семьи… Ты хочешь попытаться еще раз?

На протяжении всего разговора глаза Дэна были опущены, и он нервно вертел в руках деревяшку, которую обстругивал до прихода мистера Баэра, однако, услышав последний вопрос, заданный мягким тоном, он быстро поднял глаза и сказал с почтительностью, которой ни разу не проявлял раньше:

– Да, если вы разрешите…

– Хорошо, тогда договорились – но ты не пойдешь на прогулку завтра, и вы будете выхаживать бедную Ромашку, пока она не поправится.

– Хорошо!

– Что ж, иди ужинать и постарайся сдержать слово, мой мальчик, – в первую очередь ради себя самого. – На этом мистер Баэр пожал Дэну руку, и тот спустился в столовую. Нужно сказать, что доброта подействовала на него гораздо лучше, чем хорошая взбучка, которую настоятельно рекомендовала Азия.

Пару дней Дэн старался вести себя хорошо, но с непривычки вскоре устал и вернулся к прежнему своеволию. Однажды мистер Баэр отлучился из дому по делам, и уроков у мальчиков не было. Они обрадовались и играли весь день, поэтому улеглись пораньше и спали без задних ног. У Дэна, однако, были другие планы, о чем он и поведал, оставшись наедине с Натом.

– Смотри! – сказал он, извлекая из-под кровати бутылку, сигару и колоду карт. – Давайте повеселимся, как мы делали с ребятами в городе? Пиво я купил у одного старика на станции, и сигару тоже! Можешь вернуть часть денег, или пусть Томми заплатит – он богатый, а у меня – ни цента. Сейчас я за ним схожу, хотя лучше ты, потому что не вызовешь подозрений.

– Взрослым это не понравится… – начал было Нат.

– Они не узнают! Папы Баэра нет дома, а миссис Баэр занята Тедом, у него вроде как круп, поэтому она от него не отходит. Мы же не будем шуметь и засиживаться допоздна. Что плохого?

– Азия узнает, если мы не погасим лампу вовремя, от нее не скроешься!

– Не узнает! Для таких случаев у меня есть маленький фонарь – он светит тускло, и мы его разом погасим, если услышим шаги! – сказал Дэн.

Нату идея с фонарем показалась очень романтичной. Он побежал за Томми, но с полпути вернулся и, просунув голову в дверь, уточнил:

– Деми тоже позовем?

– Нет, не надо! Деми – святоша, будет закатывать глаза и проповедовать. Он наверняка уже спит, так что дай знак Тому и бегом назад!

Нат послушался и через минуту вернулся с Томми – полуодетым, взъерошенным, но, как обычно, готовым к приключениям.

– А теперь – тихо! Я научу вас первоклассной игре – «покер» называется! – объявил Дэн, когда три кутежника собрались вокруг стола с бутылкой, сигарой и колодой карт. – Сначала выпьем, потом затянемся и начнем играть. Так делают мужчины, и это очень весело!