Текст книги "В обнимку с чемоданом"

Любовь Коряковская
В обнимку с чемоданом
Поучительные истории одной пассажирки

Дело не в дороге, которую мы выбираем, а в том, что внутри нас заставляет выбирать эту дорогу.

О. Генри

Вместо введения

Дорогой читатель! Вспоминая те лихие 90-е годы, начинаешь понимать, что вхождение в демократический мир обмана и воровства затянулось на многие годы. Полная растерянность и непонимание до конца происходящих событий обернулись для большинства людей катастрофой. Кто-то бежал из страны, бросал семью, детей, родителей. Бедным и сирым, с узелком в руках, в ней не было места.

В начале 90-х цены на товары прыгали, как лихие скакуны на ипподроме, и сберкнижки граждан опустошались с реактивной скоростью. Торговля секонд-хендом, мясом на ящиках, продуктовыми карточками, ваучерами у метро становилась привычным делом. Продавали всё: от зерна до самолётов, от красной ртути до армейских сапог. Российское государство превращалось в тотальную скупку. Навязывалась одна идеология: «Если ты такой умный, почему до сих пор бедный?». Деньги – единственное спасение, и чем больше у тебя денег, тем надёжнее спасение. Нужные мысли внушали и на ТВ, где сутками рекламировали рыбака на речке: «Я сижу, а денежки ко мне плывут». В погоне за сверхприбылью пирамиды «МММ», «Чара», «Властилина» и другие лопались, как мыльные пузыри, обирая население до копейки. В Москве бушевала антисанитария среди алкоголиков и педикулёзных бомжей. Атмосфера упадка дополнялась грязными подъездами и неухоженными улицами, по которым проносились старые маршрутки со смуглыми водителями без прав и регистраций. В переходах продавали аттестаты, трудовые книжки, медали и паспорта. Столица становилась полигоном для лжепреобразований, и люди стали выходить на митинги в ожидании будущего порядка.

Была ещё одна тема – про армию. В те годы не принято было её озвучивать, тема очень страшная. Матери провожали своих ребят как в последний путь, процветала дедовщина, и офицеры плевали на законы ради собственного обогащения. Солдатики просили милостыню на хлебушек в переходах у метро, а кто не имел денег откосить от армии, спасался бегством. В такой обстановке тренеры из США с позиции «идеальных» методов учили быть успешными, богатыми, счастливыми. «Генофизики» с усердием обрабатывали мозги, создавая атмосферу всеобщего демократического благоденствия, и на благодатной почве, как грибы, вырастали шарлатаны, гадалки, мошенники разных мастей.

Кто преуспел в делах коммерческих, отправлялись в речные круизы на старых теплоходах со злободневным названием «Карл Маркс». Многих туристов не смущало «разбитое корыто». Создавая весну в душе, они наслаждались красотами природы и своей скоротечной прибылью. Другие веселились на банкетах с джазом и девочками, они жаждали зрелищ. Набирали обороты акционерные общества открытого и закрытого типа, уж очень хотелось народу стать миллионерами в советских галошах и с гармонью в руках. Распахивали двери турагенства для выезда за рубеж. Популярностью пользовались восточные направления. Считалось высшим шиком привозить из Арабских Эмиратов телевизоры, видеоаппаратуру, золотые цепочки, фотокамеры. Доллары были в чести, хотя статью за хранение валюты тогда ещё никто не отменял. Парадокс! Такая вот она – часть истории нашей страны.

Но не всё обстояло так мрачно, от прежней жизни кое-что оставалось мерцать на светлом демократическом небосклоне: парки, стадионы, кино, театры, книги, а главное – любовь и вера в будущее с надеждой на скорейший конец чудовищной вакханалии.

В 2021 году исполнилось 30 лет вхождения России в новый государственный строй, и мне по-своему захотелось отметить этот юбилей. Книга «В обнимку с чемоданом» хотя и не в полной мере отражает события прошедших лет, но тем не менее воссоздает эпизоды из той жизни. Я решила отправиться в путешествие по стране воспоминаний; на мой взгляд, они непременно обогатят читателя неким сувениром-рецептом и помогут разобраться с жизненными ситуациями.

С уважением, Любовь Коряковская

В обнимку с чемоданом
Поучительные истории одной пассажирки

Глава 1. Мы тебя знаем

Она бережно держала в руках дневник, с которым не расставалась почти тридцать лет. Дорогие страницы тех самых воспоминаниях знали о ней больше, чем она сама. Стремительно погружаясь в атмосферу прошедших событий под стук колес пассажирского поезда, она открыла первую главу.

* * *

Я вошла в купе с чемоданом в клеточку и зонтиком в горошек. Там уже сидели двое – женщина лет сорока и мужчина, ей под стать. Разбросанные на полке бумаги и лежащие на столе рекламные листовки с буклетами вызывали подозрение и в то же время интерес.

– Добрый день, – попыталась я первой начать разговор.

– Здравствуй, сестра, – отозвались психогенетики и продолжили делать пометки на рекламных листовках.

Мужчина сразу пересел к попутчице напротив и торжественно вручил толстую книгу. Большими буквами сверкала золотая надпись «Библия». От неловкого движения рук при передаче книги ценный фолиант соскользнул на пол.

– Да вы не торопитесь. Богу все возможно, – подняв аккуратно книгу, продолжил наставник.

– Жизнь говорит вам только да! – прозвучало уверенно в словах его подруги.

– Надо же… Я и не знала…

– Для Бога желать… – ответил мужчина.

– Значит, иметь, – в унисон продолжила его женщина.

– Куда вы клоните?

– Авторитетом должен послужить принцип, вот, что я имею сказать, сестра.

– Послушайте, нам придётся провести не один час в дороге. Выйдите, пожалуйста, мне переодеться надо.

– Вы сейчас думаете не об этом, вы подумайте о другом, сестра! Подумайте, что говорите, где говорите, то и получите.

– Ну, знаете…

– Вот именно да-да, нет-нет.

Наша героиня почувствовала несуразицу в их разговоре. Не владея собой, решительно взяла свой чемодан, открыла купе и столкнулась с женщиной-подругой наставника, которая радостно улыбаясь, глядя ей в глаза, произнесла:

– Вы выиграли!!!

– Что?!

– Чайник… электрический… со свистком.

– Вы сделали правильный выбор, – еще раз она порадовалась за соседку и направилась в соседнее купе уже с Библией под мышкой.

Наша героиня мысленно представила подарочную коробку с металлическим чайником, в её голове раздался свисток, призывающий полакомиться шоколадным бисквитом, и у неё засосало под ложечкой. Ей так захотелось крепкого ароматного чая из нового чайника, что она по-быстрому стала раскладывать на столике печенье и конфеты.

– Это игра, что ли? – смачно пролепетала она, откусывая печеньку.

– Избавление от двойственности, сестра.

– А где же чайник?

– Следует предаться импульсу «Я могу».

– Разумеется, я его заберу.

– «Я могу» – это определенные обязательства, которые мы с вами приняли.

– А чайник?

– Вы сейчас чьи интересы отражаете в разговоре?

– Свои.

– Правильно, надо себе угождать, себе помогать, тогда и Бог поможет, сестра.

– Ну да.

– Вот видите, этот договор – божественный завет.

– А что в договоре?

– Любите путешествовать?

– Вы еще спрашиваете…

– Так вот. Вы покупаете таунхаус в Испании. Если не хватит на первый взнос, кредит в нашем банке. У вас наличные с собой?

– А где же чайник?

– В Испании. А хотите самолёт?

– Какой?

– Настоящий. Продадите сто килограмм красной ртути, на нём и полетите.

– А красная ртуть разве бывает?

– У нас всё случается. Вы вправе жить свободно, никому не удастся властвовать над вами. Только вам дано право жить для себя, в первую очередь – служить своему «господу» – Себе! И как положено – по результатам продажи красной ртути вы будете отмечены. Подписывайте, а то нам скоро выходить.

– Лучше чайник.

– Что вы привязались к этому чайнику. Он взмахнул уже крылами вместе с самолётом. Поймите, вы получите чистейшее святилище, во имя сохранения главного, сестра!

– Я хочу чайник!

– Вот вы какая, прикладываете усилия из-за какого-то чайника, а божественный завет без внимания оставляете?

– Ну что вам, жалко чайник отдать?

– Смотрите, куда вас бесы завели? Чайник ей подавай!

– Знаете что, господин хороший. Может, это проявление божественной любви к вам через трудности. Вы мне чайник не отдаёте, а я сопротивляюсь. Я, может, это делаю с большой любовью к вам и не оглядываюсь. Вы первый нарушили божественную заповедь, моё тело оставили без чая, а разум без воды. Вы из купе не выйдете, уважаемый!

– Сестра, нельзя стоять на одном месте, надо двигаться вперёд.

И всё разом задвигалось. Раздался звон стекла, падающих чемоданов, крик, переходящий в вопль, выражения типа «пошла к черту». Словом, завязалась большая «дружба».

Проводница поезда со словом «подъезжаем» прервала затянувшуюся «божественную баталию». Психогенетик рванул из купе первым, а наша героиня обнаружила на освободившейся полке рецепт с надписью:

РЕЦЕПТ ДЛЯ СЧАСТЛИВЧИКОВ

Не торопитесь доверяться первому встречному, особенно не доверяйте новым впечатлениям, иначе ваша надежда может обернуться черепно-мозговой травмой. Скипидар под пятки отрезвит внутреннее состояние и сохранит ваш тощий кошелёк.

Противопоказания: со слабой нервной системой в хозяйственные споры в суде лучше не вступать. По совету доктора, «земное счастье» попытайтесь обрести в библиотеке, в противном случае удача обойдёт стороной, и вы останетесь неизлечимым придурком.

Глава 2. Мраморная женщина на резиновом матрасе

Вчитываясь в записи прошедших событий, наша героиня всё больше погружалась в прошлое.

На перроне она увидела народ с протянутыми руками. Блуждающие как во сне люди спотыкались, подходили друг к другу и обнимались. Было в их поведении что-то неестественное, они будто стеснялись ходить без очков, но за тенью смущенности их лица сверкали дружеской теплотой. Одни узнавали знакомых, другие смеялись, а те, которые еще не освободились от очков, шарахались от них в разные стороны.

Те образы, казалось бы, потускнели, остались там, в далёком прошлом, однако в памяти начали всплывать яркие вспышки кадров – те самые тёмные аллеи, по которым предстояло блуждать ещё не один год.

* * *

Новая попутчица вошла в купе тихо и села на место «тренеров счастья». Заговорила первая.

– Это ваш рецепт? – спросила женщина, пытаясь поставить вещи на полку под номером семь.

– Рецепт? Ну да… – ответила робко, не сознаваясь в том, что его потеряли попутчики. Второпях засунула в карман и про себя вспомнила крылатую фразу: «Всё, что происходит неожиданно, – не случайность, оно в нас самих, и ждёт лишь внешнего повода для выражения действия».

– Вы тоже к мэтру?

– Хочу попробовать. За десять дней избавиться от очков – это фантастика! Двадцать лет в очках, потом раз – и без костылей. Невероятно!

– Сегодня занятий не будет, отменили.

– Я знаю, главное начать.

– А с моим диагнозом только к нему, он ведь не только близорукостью занимается.

– А что у вас случилось?

– Мраморный коктейль…

– А что это значит?

– Остановиться вовремя. Кто проявит волю, может преуспеть. Вы замужем?

– Почему вы об этом спрашиваете?

– Говорят с попутчиками, как на исповеди. Будем стоять двадцать минут. Угощайтесь.

Она разложила на столе конфеты и поставила термос с чаем.

Наша героиня тоже вынула из рюкзака свой термос с ликёром, но попутчица наотрез отказалась.

За разговором засиделись до темноты и не заметили, как тронулся поезд.

Боже, зачем я это делаю? Я привыкла. А если освободиться? Только нарушит равновесие. Могу поделиться рецептом: водку с каплями уксуса тщательно перемешиваю с водой. Белая кожа вдохновляет, а стекающие капли в желудок бодрят.

В эти минуты хочется родить ребенка. Нельзя! Нужно одной пройти по натянутой верёвке и почувствовать высоту. Она такая, жёстко закрученная, моя верёвка, дух захватывает, когда скользишь по ней. Семенишь по узкой проволоке и не задумываешься, чем всё это может закончиться? Как обрубить её, чтобы остановиться?

Я сплю на полу. На деревянных досках ощущаю мир с высоты плинтуса, так сильнее чувствую земное притяжение. Нитки, иголки, краски – всё рядом, не надо отлучаться. Шарфы, платки, ткани на полу. И бегающие тени…

Что ты маячишь, капризный ребёнок! Ты мешаешь работать взрослой маме. Отстань. Сегодня мой день. Я распишу шёлк другим узором. А когда высохнет ткань, повешу на твои узкие плечи новый платок. Не торопись, не снимай сразу. Походи, полюбуйся свежей палитрой, насладись рисунком. Только не урони, краски должны высохнуть!

Сколько было бы лет моей неродившейся девочке? Или мальчику? Впрочем, они не должны были родиться вовсе!

Я их боюсь…

Мне тридцать пять лет. Живу одна. Отца не помню, рано ушёл из семьи, мать чуть позже уехала в Италию. Мои родители – журналисты, у них были сплошные разъезды, интервью, путешествия, мы практически не виделись. Воспитывала бабушка. Навыков семейных не имею.

Но у меня есть память. Это единственное, что у меня осталось. Как сейчас помню, моросил противный дождь, пасмурно, серо-дымчатая пелена обволакивала прохожих, и разглядеть людей было невозможно. Хроническая беготня в большом городе – это нормально. Я не отличалась оригинальностью и семенила быстро, как могла. По дороге малыша сбили. Я толком так и не поняла, кто поднял ребёнка и раскрыл надо мной зонтик. Побледневшая мать крепко обняла ребёнка и понеслась, а я осталась под зонтиком с незнакомым мужчиной.

Пробежав отмеренную дистанцию в людском потоке, мы свернули на другую улицу к метро. Мой спутник предложил прогуляться, и мы вырвались из обезумевшей людской толпы. В метро наступал час пик! Метро – это монстр, где не было места для меня… Никого вокруг меня, только память с обрывками воспоминаний.

Так вот, мы прошлись по тихой улочке, начиналась она с престижного углового магазина. Москвичи должны знать про знаменитый хрустальный дворец в центре, на Большом Комсомольском. Мы проболтали до позднего вечера. Я дизайнер, он редактор, словом, общение срослось. В тот вечер у меня не было особых надежд на продолжение знакомства. На чашечку кофе он не попросился, но уточнил, что в скором времени возьмёт меня под своё покровительство, и невзначай поинтересовался, живу я в своей квартире или снимаю?

В поле моего зрения он мог не появляться неделями, но мы всё-таки стали жить гостевым браком. Женскую тоску по крепкому плечу никто же не отменял! И я приняла его в свои хлипкие объятья. По мере взросления во мне вырисовывалась непредсказуемая акварельная расплывчивость, и я прощала его шалости. Пользуясь моментом, он стал всё чаще приглашать друзей в мою квартиру – для приятного вечера с водочкой под грибочки и селёдочку, устраивать шумные вечеринки до утра с закусками, винопитием и танцами. Его тусовка была всем на радость, и совсем не хотелось ссориться с друзьями из-за лишней рюмки водки в милой компании.

Шли месяцы. Я стала замечать, что он спивается. Интересно, акт расставания происходит у всех одинаково? У меня в этом вопросе не было опыта, и мой возлюбленный опять остался. Чтобы разделить желание страждущего, мы стали пить вместе. Это был мой первый невинный поступок.

Прошло много лет, а я прихожу на эту улочку и вспоминаю его охапки цветов. Ах, эта чёртова память. Вчитываясь в наш роман, хожу по закоулкам своей памяти, воссоздавая яркие моменты и пропуская скучные эпизоды.

Почему я выбрала его, с такими птичьими чертами лица, не характерными для мужчины? Надувной резиновый матрас – подарок мне на праздник – существовал для нас, чтобы крепко спать, а не заниматься любовью. При этом мой друг часами мог шутить над своими любовными неудачами и нисколько не смущаться. Он не гнушался стащить последний рублик из моей сумочки, хотя хруст купюр для него не был особой ценностью. Ещё любил пустить пыль в глаза, носом чуял хорошие тексты, без поцелуя и бутылки виски не приходил. Свои «гостинцы» называл «филипповской» булочной, в корзинку удовольствий добавлял ящик пива и надирался до последней капли. Он был настоящий Чувак! И он мне нравился!

Совпадет ли реальный образ мужчины с тем, который рисуют себе женщины? Не всегда! Хотя женщине свойственно создавать миражи в океане, творить на песке замки и с надеждой бросать растерянный взгляд на уходящую волну. Я пыталась вытащить своего мужчину, но он отшучивался избитой фразой «кто не пьёт, тот здоровеньким помрёт». И продолжал травить себя, меня и своих знакомых. Привычка устойчиво перерастала в болезнь. Один раз я застукала его с девицей в квартире, он избил меня и сломал челюсть.

Каждый фрагмент своей прошлой жизни она воспроизводила до секунды, отшлифовывала как могла. Она ненавидела свою память, но это единственное, что у неё осталось.

Однажды ей пригрезился пирс, уходящий далеко-далеко в солнечное море. Окно было распахнуто, пахло жарким летом и клубникой со сливками. Горизонта не видно, всё пространство залито светом, а вдоль настила – величественные колонны. Она бежала босиком по мокрому пирсу, не думая, что может поскользнуться и упасть. Ощущала только руки и большую светлую фигуру, которая обнимала всех: и море, и солнце, и её. Обнимала крепко, по-матерински. И вдруг увидела в окне мамины глаза. Хотела подойти, но так и не научилась заглушать крик словами, после коктейлей появилась привычка успокаивать себя сквозь сон.

В тот день домой вернулась раньше, а он валялся на резиновом матрасе, читая вслух: «Вы говорили, вам пора лечиться, а я лежал как раненая птица, офонарев от этого всего. Любимая! Меня вы не жалели, но всё равно ко мне подсели, расцеловав в постели, вы наливали мне вино».

– Принесла? – в его голосе слышались нотки недовольства.

– Направление в больницу!

– Хватит! Не устраивай мне сцен!

– Не собираюсь!!!

– Сбегай лучше за бутылкой.

– Завтра в больницу ложиться, идиот!

– А сегодня, милая, вы всё отлично помните, когда ходили вы по той же самой комнате и говорили, что у нас сегодня опохмел!

– Уходи.

– А ты подними меня.

– Встать уже не можешь?!

– Не нальёшь, убью!

– И не подумаю!

– Серьёзно?!

В его голосе прозвучал звериный рык. На полусогнутых ногах он пополз в мою сторону. Я распахнула окно и стала кричать о помощи. Он приблизился, и я почувствовала его руки на моей глотке. Как собачонка успела только взвизгнуть.

– Я принесу, только освободи меня.

Он будто услышал плачь всех детей на планете, отскочил и рявкнул:

– Бегом, сказал!

На кухне открыла кастрюлю, где была спрятана заначка, достала два бокала и разлила поровну. Он выпил залпом сразу два. Свалился на пол с широко раскрытыми глазами, блуждающими по потолку, его тело заёрзало на ковре, а полураскрытый рот попытался вдохнуть пролетающий воздух.

– А два тополя? Неужели срубили? И ты больше не будешь приходить сюда, на наше место, где мы познакомились?

После похорон третьим глазом почувствовала его присутствие и, не задумываясь, крикнула в воздух:

– Слышь, ты! Видишь меня на матрасе, я строго следую пропорциям нашего коктейля! За тебя, любимый!

Я выцедила последние капли из стакана и мутно уставилась на фигуру, спускающуюся с потолка. Буквы на глазах обретали плотную форму, склеивались в фигуру, и мужские очертания становились более ясными.

– Тебе страшно? Ты боишься себя! Залезь под матрас, как в детстве, – продолжил голос.

Я была похожа на орущего, топающего ножками испуганного ребёнка, требующего от окружающих исполнить одно желание – исчезнуть!

– Ну что, доигралась? – с укоризной продолжил голос. – Забейся в шкаф, сиди там днём и ночью. Застынь!

– И не забудь очки. У тебя, как всегда, сквозняки, словно призраки ледяные, и страхи… и чувство вины… Ты выкини душу, не изнутри, и вновь обрети ЛЮБОВЬ, – это был уже другой голос.

О матери прозвучали эти строки, и опять привиделся пирс. Дорога нарисовалась длинной, извилистой, сердце пыталось достучаться до глубинных следов боли.

Из последних сил вытянулась струной и вскочила с этого чёртова матраса. Разрезала его в клочья, взяла щётку и стремительно начала смывать грязь по всей квартире. Счищала беспощадно всё до последней буквы, фразы, поцелуя, раскаяния, обиды. Собрала в кулак волю, укрыла память непроницаемым одеялом.

«Может быть, там повезёт больше?» – прорезался голосок изнутри. Бросив взгляд наверх, она почувствовала лёгкость. Но уверенность в полёте растворялась на глазах. Кто-то невидимый преднамеренно вымазал крылья и прилепил их к новой помехе.

РЕЦЕПТ ДЛЯ ДОЛГОЖИТЕЛЕЙ

Чтобы «крылья» окончательно не обломались, не торопитесь заходить в ближайшую рюмочную. Лучше будьте живым «ботаном», чем мёртвым умником.

Противопоказания: повышенная привязанность к горизонтальному положению чревата нарушениями в мозговом кровообращении; процесс необратимый, есть вероятность проваляться до конца своих дней в памперсах.