Текст книги "Ванилька"

Без смеха на ее белье смотреть не мог. На этот раз вместо котят были медвежата, чьи морды расплылись на светло-желтой ткани. Поправив тонкую маечку, что толком и не закрывала живот, мужчина ненароком коснулся нежной кожи. Коснулся и резко втянул воздух сквозь сжатые зубы.

И вот как он должен спать с ней рядом? Мазохизм чистой воды!

Набросив на нее одеяло, Ант лег поверх него и попытался отвернуться, но сколько бы ни крутился, заснуть так и не смог, пока не обнял Малику, накрепко притягивая к себе, вжимая ее в себя, жадно вдыхая аромат кожи, волос. Размеренный стук сердца, бьющегося под его ладонью, успокаивал и приводил мысли в порядок.

Видела бы она, что он творит, наверняка бы набросилась на него с кулаками. И все-таки почему она его так люто ненавидит? Это единственный вопрос, который РиАнт собирался задать ее отцу, но так и не задал, не желая так рано выдавать свое небезразличное отношение. Впрочем, он все еще мог попытаться узнать ответ на этот вопрос у нее.

Шести часов имситу вполне хватило на то, чтобы выспаться. Потянувшись в кровати, он слегка приподнялся, целуя высунувшееся из-под одеяла плечо. Это утро было идеальным. Почти идеальным, но ледяной душ все расставил по своим местам, искореняя болезненное желание.

Дела! Его ждали дела, которые он отодвинул на целых три дня, но теперь откладывать не видел смысла. Да и настроение было таким, что казалось, еще немного – и РиАнт свернет первые попавшиеся под руку горы. Ничто не могло испортить этот чудесный день.

Кроме девушки, что уже проснулась, но предпочитала и дальше притворяться спящей. Ну нет! Он слишком долго ждал, чтобы дать ей хоть одну лишнюю минутку. Ее внимание должно принадлежать только ему.

– Не притворяйся, моя прелесть. Я слышу, что ты проснулась, – перевернул он страницу, читая отчет.

– Что? Жаждете приступить к пыткам? – тут же откликнулась она, взглянув на него в упор.

Он хорошо чувствовал ее взгляд, но на нее не смотрел. Специально не смотрел, решив совсем немножко, самую капельку ее позлить. Ужасно, дико, но ему чертовски нравилось, когда она злилась. Милая, нежная барышня тут же превращалась в страстную фурию.

– Конечно, – весело ответил РиАнт. – Я как раз раздумываю, как именно тебя лучше пытать. Как насчет испытания завтраком?

– Отравленным? – выплюнула эта колючка.

– Только если твой яд попадет в тарелку, но для начала у меня для тебя есть еще одна пытка. Умывальник за дверью. Впрочем, ты и сама уже знаешь.

– Может, мне еще и одежда полагается?

– Где шкаф, тебе тоже известно.

Воцарилось молчание. Он прекрасно слышал, что она не сдвинулась с места. Больше того, именно этого Ант так страстно желал, такой реакции ждал, чтобы… Чтобы прикоснуться к ней лишний раз и поучаствовать в очередной баталии. Настроение поднималось с огромной скоростью, но внешне он старался выглядеть максимально отстраненным:

– Ты все-таки хочешь, чтобы я поучаствовал.

– Поучаствовал в чем?

– Как в чем? В твоем умывании. Я считаю до трех…

– Что вы мне вкололи? – предсказуемо спросила она.

– Раз, – с невероятным удовольствием начал мужчина отсчет.

– Вы знаете, что нарушаете закон, удерживая меня здесь?

– Два, – протянул, по пятому кругу читая одну и ту же строчку, но не понимая смысла.

– Я хочу знать, в чем вы меня обвиняете!

– Три.

Он видел ее реакцию. Когда верглавнокомандующий поднялся и отправился из кабинета в спальню, Малика сжалась, заметно напряглась, и он решил дать ей время, чтобы успокоиться. Пока в бассейн набиралась вода, мужчина просто стоял, глядя в окно, за которым непривычно чернели завитушки кованой решетки.

Отсчитав до десяти, Ант вернулся в спальню.

Все, что происходило в дальнейшем, запросто можно было назвать помутнением рассудка. Сбросив девчонку в бассейн, он ждал невообразимо бурной реакции, заранее предвкушая наслаждение от новой перепалки, но едва она прокричала, что не умеет плавать, как у него перед глазами встала пелена.

Он даже не понял, не успел осознать, как оказался в бассейне, выхватывая Малику со дна, а дальше…

Прибить. Господи, как же сильно ему хотелось ее наказать! Его злость вполне реально было взвешивать тоннами. Разве с таким можно шутить? Да он чуть контроль над собой не потерял, чуть не поседел раньше времени. О чем вообще она думала?

– Да топись же ты!

Ах так?! Ну все, колючка. Сама виновата.

Он пошел ко дну осознанно, имитируя утопленника со всем артистизмом, на какой был способен. РиАнту невыносимо хотелось ее проучить. Чтобы поняла, что с такими вещами шутки плохи. Чтобы не посмела никогда больше шутить над ним таким образом.

Просто невозможно представить, что было бы с ней, если бы он утратил контроль. Имситы – те же хищники, но в человеческом обличье. Разорвал бы, убил голыми руками и даже не вспомнил бы об этом. Если она хотела именно этого, то назвать он мог ее не иначе как дурой.

Вытаскивала. Звала на помощь и вытаскивала его из бассейна, не подозревая, что в доме, кроме них двоих, никого больше нет. Повар приготовил завтрак и ушел, дабы не гневить нервное начальство, остальная прислуга скрывалась в гостевом домике, а охрана – в своей будке. Если бы что случилось, ей бы никто не помог, никто не спас.

– Давай же! Только попробуй умереть! Я тебе еще не отомстила!

Так и хотелось спросить: «За что?» – но имсит вовремя прикусил язык, потому что ему делали непрямой массаж сердца, за которым обязательно последует…

О да! Он так долго ждал этого поцелуя! Все его касания, все притязания до этого мгновения были детской игрой. Он желал целовать ее по-настоящему. Так, как мужчина может целовать желанную женщину.

Ант вываливал на нее всю свою злость, всю страсть, что накопилась за это время. Еще немного, и у него бы окончательно сорвало тормоза, даже несмотря на то, что Малика на поцелуи не отвечала. Еще немного, и ее мнение уже не повлияло бы ни на что.

Да только, вывернувшись, Малика Торль оттолкнула его. Растоптала его веру в собственную неотразимость. Вырвала с корнем всю уверенность, потому что раньше Анта никогда не отталкивали, как бы нагло он себя ни вел. Да на него вешались толпами девушки в разы красивее, в разы фигуристее.

Этот поступок поверг его в пучину растерянности, так что звонкую хлесткую пощечину он пропустил. Замер, ощущая, как покалывает кожу от ее ладони. Поднялся, задавливая любые эмоции. Хотя нет, чистую злость до конца взять под контроль не удалось.

– Ненавижу! – срывающимся голосом выдохнула она, глядя на него так…

РиАнту вдруг стало больно. Настолько больно, что он не смог сделать очередной вдох. Грудь сдавило от вида слез, что встали в ее серых глазах стеклом. Ни одна слезинка не прокатилась по ее щеке. Ни одна. Но все они пропитывали горьким ядом его сердце.

Яд же вырвался и в словах, обличая все то, о чем он думал этим утром:

– Знаю. Но ты меня полюбишь, моя ванильная прелесть. Придет день, когда ты не сможешь без меня дышать. Полюбишь. У тебя нет других вариантов. Я заставлю тебя полюбить.

Странно, но, рухнув на дно бассейна, верглавнокомандующий Федерации неожиданно почувствовал себя именно на дне. На дне черной ямы, из которой так просто было не выбраться. Честное слово, он не хотел преподносить это так. На этот раз эмоции сыграли с ним злую шутку, исправить которую требовалось немедленно.

Да только она его не слышала. Хочет разгромить особняк? Если ей станет легче, то пожалуйста. Лишь бы она не называла его чудовищем. Он и сам знал, что монстр, животное, зверь, но от нее слышать эти слова было в разы больнее.

– Товарищ верглавнокомандующий, разрешите обратиться с личной просьбой? – раздалось на том конце ифона, а над головой Анта пронесся цветочный горшок.

– Ирадий, ты в своем уме? Я в отпуске! Малика! Малика, не тронь вазу! Ей шесть веков!

– Ах, шесть веков?! – Ваза разлетелась вдребезги. – Чему еще здесь шесть веков?

– Мне нужен отпуск или временный перевод, – тем временем продолжил друг.

– С какой стати? – недоумевал РиАнт.

– Я нашел свою слабость, Ант, – с тяжелым вздохом произнес мужчина, пока на голову верглавнокомандующему выливали воду. Ручейки попали на стол и на документы, но Анта это нисколько не волновало. Он смеялся, понимая, теперь по-настоящему осознавая то, как сильно попал. – Я нашел свою слабость…

И я. Именно так хотелось сказать, но проговорил РиАнт то, чего от него ждали:

– Я дам тебе временный перевод. Подпишешь в министерстве. Береги свои нервы, друг. – Завершив звонок, Ант улыбнулся и позвал свое личное наказание: – Малика?

– А? – коротко отозвалась она.

– Беги, моя ванильная прелесть. Я считаю до трех.

Да откуда она берет эту чертову воду?! Откуда она вообще взялась на его голову? Почему такое произошло именно с ним?

Интересно, если он закроет глаза, что она сделает в ответ? Тонкое белье вымокло в бассейне, и смотреть ниже ее подбородка было просто небезопасно. Ей вообще здесь находиться было небезопасно. Не тогда, когда она совершает ошибку за ошибкой, намеренно выводя его из себя. За последние полчаса его эмоции проехались на всевозможных аттракционах, проверяя его самоконтроль на прочность.

– Хорошо. Тогда уйду я, – поднялся мужчина, осознавая, что вот сейчас действительно лучше уйти.

Потому что не простит. Если он сделает то, что засело в его мыслях, словно заноза, она никогда его не простит. Никогда не полюбит. Никогда не захочет разглядеть в чудовище человека.

Сжав пальцы в кулаки, он вышел из спальни. Да просто сбежал, если откровенно, чтобы прислониться лбом к створке с другой стороны, пытаясь охладить мысли, желание.

Она – его. Она принадлежит ему.

– Хорошо. Значит, война, – услышал он сквозь преграду ее голос.

И вот зря она это произнесла.

Дверь распахнулась, грохнув ручкой о стену, а РиАнт Арль в три шага настиг свою пленницу, жадно впиваясь в ее губы.

Она принадлежит ему.

Эти слова он повторял, словно мантру.

Глава 9: Две головы дракона

Малика

Я только успела выйти из кабинета, намереваясь отыскать что-нибудь в шкафу, чтобы одеться, как дверь спальни с грохотом отворилась, а в комнату влетел модифицированный. Его глаза полыхали серебром, когда он меня схватил. Пальцы с такой силой стиснули волосы, что пришлось вскинуть голову. Вторая рука сомкнулась на талии, обжигая обнаженную кожу.

Не поцелуй. Клеймо.

РиАнт будто клеймил мои губы, впиваясь в них с яростью, с безумием.

Испугавшись, что он все-таки потерял контроль, я со всей силы прикусила его нижнюю губу, попытавшись ударить коленом между ног, но мою ногу мгновенно поймали. Подхватив под коленями, имсит понес меня к кровати. Швырнув на простыни, оперся ладонями о край.

Тяжело дышал. Смотрел со злостью, с улыбкой, полной превосходства, на окровавленных губах. Смотрел, а мне даже закрыться было нечем – одеяло утопало в бассейне, подушки валялись на полу.

– Никогда не пытайся играть со мной, – произнес он, интонацией выделяя первое слово.

– А иначе что? – безрассудно вякнула я, демонстративно стирая рукой чужую кровь с собственных губ. Привкус металла во рту чувствовался отчетливо.

– Проиграешь, – едва ли не промурлыкал он, мягко подаваясь вперед.

Так, в полусогнутом состоянии, словно тигр или гепард, мужчина медленно, неотвратимо надвигался на меня. Бежать было некуда. Дальше – только спинка кровати, в которую я и без того уже вжималась.

– Страшно? – прошептал РиАнт, почти касаясь моих губ, но не трогая даже пальцем.

– И пострашнее видела, – уже без былой уверенности так же тихо ответила я.

– Зря, – неожиданно весело улыбнулся он, вдруг дернувшись в сторону прикроватной тумбочки.

Раз! И на моей руке сомкнулось кольцо наручников. Второй браслет защелкнулся на его запястье.

– Это что такое?! – возмутилась я, мгновенно растеряв весь страх.

– Пытки, моя ванильная прелесть. Итак, что ты делала в особняке Арль? Напомню, ты была в моем кабинете. Твою сумку я нашел под столом.

– Не знаю, о чем вы говорите, – отвела я взгляд, упираясь им в зарешеченное окно.

– Отлично! Ты меня сегодня несказанно радуешь, Малика! Пойдем, – потянул он меня за собой, поднимаясь с кровати.

– Куда?

– Принимать душ. – Его невозмутимость можно было черпать ведрами.

– Вы что? Шутите?

РиАнт мне не ответил. Будто бы и забыв о том, что я фактически пристегнута к его руке, имсит действительно направился в ванную комнату, попутно доставая ифон. Пара звонков, несколько коротких распоряжений, включающих завтрак, и вот мы уже стоим перед душевой кабинкой. Я – в смятении, модифицированный – с гаденькой улыбкой.

– Да, Кайла, из магазина детской одежды. Что-нибудь на твой вкус. И поторопись, у тебя полчаса максимум.

– Зачем вам детская одежда? У вас же нет детей, – нахмурилась я, следя за тем, как мужчина кладет ифон на полку с полотенцами.

– Мне – незачем, а вот тебе в самый раз. Боюсь, что до «взрослого» бутика ты еще не доросла, судя по твоему белью, – прошлись по мне взглядом с ног до головы.

Я моментально вспыхнула как спичка, вспомнив, как именно сейчас выгляжу, но, расправив плечи, заставила себя унять эмоции. Правда, ненадолго.

– Вы что делаете?!

– Раздеваюсь, – легко пожал он плечами, а моя рука в это время ходила ходуном.

Стянув футболку, модифицированный взялся за штаны. Магниты, которые соединяли два кольца наручников, лишь на миг разъединились, позволяя футболке упасть на пол. За штанами последовали и…

– Да вы больной! – мгновенно отвернулась я, но, увы, с этим типом мы были неразделимы, так что струи теплой воды хлынули и на меня.

– Да я здоровый! – скопировав мои интонации, ответил имсит. – Кто моется в одежде?

– А кто пристегивает ни в чем не повинного человека к себе наручниками?

– Уела, – неожиданно согласились со мной, но тут же добавили: – Потрешь мне спинку?

Я промолчала. Вот просто взяла, собралась и промолчала, потому что этот нечеловек был просто невыносим! Меня поражала его эмоциональность, эти взрывы, когда холод, лед вдруг сменялись азартом, весельем или злостью. Все, что я знала о модифицированных, рушилось прямо на глазах. В них нет столько эмоций! В нем – в верглавнокомандующем Федерации – не было столько эмоций, когда мне удавалось увидеть его на публике, а теперь…

Я даже не знала, как реагировать.

Одно понимала точно: он играет. Пока играет, но вскоре эти игры ему могут надоесть, и тогда от меня потребуют ответа. Нужно срочно что-нибудь придумать! Зачем я могла забраться в этот чертов особняк?

– Ты мыться собираешься? – заинтересованно осведомились у меня. – Имей в виду, грязной я тебя из дома не выпущу, так что варианта два. Или ты сама, или… Ну ты помнишь, да, чем кончается второе «или»?

– Если я скажу вам, что делала в вашем особняке, вы меня отпустите? – решилась я, чувствуя, как устала рука, которую постоянно дергали.

– Даже так? – Губка коснулась моей спины, и я тут же развернулась, сверля взглядом глаза этого бессовестного чудовища. – Смотря что я услышу.

– Правду, – голос бесконтрольно дрогнул, и, чтобы неловкость была не так заметна, я все-таки забрала у мужчины губку, но так и сжимала ее, потому что победила брезгливость.

– Нет, ты не торопись. Мы можем еще минут двадцать так постоять, – сложил он руки на могучей груди, вновь дернув и меня.

Я прикусила губу, стараясь изобразить разом стыд, кокетство и влюбленность. Даже ресницами пару раз взмахнула, но спросила совсем не то, что собиралась:

– А можно я губку новую возьму? Я у вас там видела…

Оттянуть неизбежное не получилось. Повернувшись боком, мужчина снял с подставки новую губку, на моих глазах сдирая упаковку. Губка была вручена мне. Выжидательный взгляд тоже был направлен на меня.

– Я в вас влюбилась, – выдавила я из себя и, видя, что мне не верят, поспешила с придыханием добавить: – Вот как увидела, так сразу влюбилась! Честно-честно. Ну так что? Отпустите меня?

Левая бровь имсита выгнулась дугой, выражая все его мнение по поводу моей лжи. Взяв с полки гель, он выдавил его мне на губку.

– Мойся, – приказал и тут же широко улыбнулся, разъединяя наши наручники. – Иначе мыть буду я. Очень тщательно.

Мужчина вышел, кабинка закрылась, а я так и не поняла, радоваться мне или нет, но приказ исполнила, боясь, что может передумать и вернуться. Стянув мокрое белье, мылась быстро. Даже волосы вымыла, чтобы придраться было не к чему. Оставался только один маленький момент.

– А можно мне полотенце?

– Ммм… – протянул он задумчиво. – Нет?

Я хватала ртом воздух от такой наглости, но так ничего путного, что можно было бы ответить, не придумала. Впрочем, и не понадобилось. Стеклянная дверца кабинки немного приоткрылась, и полотенце мне все же было протянуто.

Закутавшись в него, я вышла из кабинки.

– Тапки, – кивнули мне на пол, пока я ненароком засмотрелась на то, что его полотенце не прикрывало.

А не прикрывало оно много чего. Имсит обернул его вокруг бедер, но длины не хватало даже по колено. Вот бы обернуть его полотенцами с ног до головы!

– Нет, мне, конечно, импонирует, но…

Огромные не по размеру тапки я обула так быстро, как только смогла, и, придерживая полотенце, ринулась на выход из ванной, но насмешливый голос меня остановил:

– Прелесть моя, а ты на улицу с мокрыми волосами пойдешь?

Прикрыв веки, я едва не застонала, мысленно проклиная одного конкретного имсита. Так, Малика, нос повыше, морду кирпичом, плечи расправить! Обернувшись, я чеканным шагом приблизилась к ростовому зеркалу, рядом с которым стоял РиАнт.

Обхватив за плечи, мужчина заставил меня сделать еще шаг вперед, буквально ставя в центре несложной конструкции. По сторонам от зеркала, образуя трельяж, стояли массивные файны. Стоило мне войти в центр, как они тут же включились, обдавая теплым воздухом.

– А вы так и будете стоять? – неловко переминаясь с ноги на ногу, уточнила я, покрываясь мурашками под этим взглядом. Взор мужчины скользил по моей спине, и это было… Тревожно очень было.

– Я контролирую.

– Что именно? – нахмурилась я, поворачиваясь боком.

– Твои пытки, – соизволили ответить мне после паузы, и…

Магниты наручников снова соприкоснулись, застывая литым металлом.

– Да вы издеваетесь! Я же все вам сказала!

– А я услышал, – важно покивали мне. – Раз ты влюбилась, в чем сама мне призналась, будет настоящей глупостью с моей стороны отпустить тебя. Только дураки разбрасываются такими красивыми девушками.

– Да нет же! Это я тогда влюбилась! Сейчас-то я уже все, передумала, – попыталась я его убедить, убирая так и лезущие в лицо волосы.

– Так я понял. Потому и не отпускаю. Вот снова полюбишь, тогда и поговорим. Эго, знаешь ли, очень страдает.

Нет, он издевался. Вот действительно издевался – и прищуром, и едкой полуулыбкой, и даже своей чересчур расслабленной позой. Да чтоб ему всю жизнь в одном полотенце ходить!

– Знаете что… – начала я.

– Знаю, – на корню оборвали мою речь, подаваясь вперед.

Чтобы быть максимально близко, имситу пришлось хорошенько наклонить голову. При таком близком контакте серебро в его глазах казалось жидким металлом. Сердце сошло с ума, то улетая в пятки, то намереваясь вырваться из груди.

– Если у тебя есть еще версии насчет твоего нахождения в особняке Арль, я готов выслушать. У нас есть примерно так лет сорок-пятьдесят, чтобы решить этот вопрос.

– Почему сорок-пятьдесят? – ошарашенно спросила совсем не я. По крайней мере, свой голос я не узнавала, настолько он стал сиплым.

– Думаешь, мы проживем дольше? Пойдем, иначе опять останешься без завтрака.

Вот насколько резко он сократил расстояние между нами, настолько же неожиданно и отстранился, оставляя после себя бурю непонимания. То, что он со мной флиртовал, я видела отчетливо, но в голове этот факт укладываться не желал ни в какую.

Это я играю? Да это он со мной играет, как хищник с жертвой! Разве пленницам положен завтрак?

Судя по всему, еще и прогулка на улице. Ну прямо-таки курорт!

В спальне нас уже ждали. Как только мы вошли, две служанки ринулись в ванную – видимо, устранять бардак, который мы развели. И вот попросить бы у них помощи – все же они были людьми, но навряд ли что-то сделают, работая на модифицированного. Становиться врагом таких влиятельных существ никому не хотелось.

Разве что одной идиотке в огромных тапках.

Спальня вновь стала идеально чистой. Кровать была застелена свежим комплектом белья, следы разрушений устранены, и даже картина вновь висела рядом с окном. О том, что здесь побывал разрушительный ураган с моим именем, не напоминало абсолютно ничего, но кое-что новое все же добавилось.

Рядом с дверью стояла высокая подставка на колесиках. На перекладине висели десятки вешалок, но одежду рассмотреть не удалось. Она пряталась за чехлами. Зато коробки с обувью, а точнее, надписи на них тонко намекали на бренды, которые лично я могла видеть исключительно в журналах, которые время от времени читали балерины в перерывах между занятиями или выступлениями.

– Собственно, правила те же. Или ты одеваешься сама…

– Сама! – выкрикнула я неожиданно громко и потянула за наручник, тонко намекая на то, что магнит было бы неплохо разъединить.

– Видишь, как быстро ты учишься, – похвалили меня. – Глядишь, через годик и правду научишься говорить.

В моей душе появилось какое-то детское, даже дерзкое желание состроить гримасу, копируя поведение мужчины, но я удержалась, напоминая себе, что я взрослый человек. Да и вообще, не стоит он моих нервов.

Вот вообще не стоит.

Совсем.

Едва магниты разъединились, я направилась к подставке. Детской одежды там точно не наблюдалось, так что разговор по ифону я восприняла как попытку лишний раз меня позлить. Ничего-ничего. Мы – люди маленькие, злые, память у нас великолепная.

Глянув на то, как четко, уверенно и быстро одевается имсит, я начала открывать коробки. Гордость кричала о том, что брать у этого тирана и деспота ничего нельзя, но зеленая жаба душила ее у самого основания. В конце концов, он уже столько вещей у меня непонятно в каком направлении уволок, что от одного комплекта не разорится. Но…

Присутствовало в его щедрости все-таки одно но. В коробках, которые я открывала, нашлась не только обувь, но и белье. Я такое белье в жизни не носила. Да там от белья одно название было! Две веревочки и два лоскутка – шедевр! И выбора-то не было совершенно – один комплект выглядел еще изощреннее, чем каждый следующий.

Вынужденно взяв одну из коробок, я заглянула под чехлы и поняла одну закономерность. У каждого комплекта белья имелся свой комплект одежды под цвет и, соответственно, своя обувь, но то, что мне предлагалось… Ну нет…

Хотел детскую одежду? Будет тебе детская одежда!

Взяв от одного комплекта синие шорты на лямках, с другого я свистнула темно-зеленую футболку, а с третьего – черные спортивные тапочки. Последним штрихом стал тонкий ярко-розовый шейный платок. Собрав все это добро, я поспешила в ванную, откуда как раз выходили служанки, утаскивая за собой мешки.

РиАнт проводил меня подозрительным взглядом, но я была само очарование. Сказали одеваться? Идем одеваться.

Через пять минут я светилась как начищенный сервиз, представ перед великим, грозным и ужасным, у которого разве что глаз не дергался. Он осматривал меня с непередаваемым выражением лица, тщательно пытаясь скрыть досаду, которая то и дело проступала.

– Кажется, там было платье, – неуверенно заметил имсит.

– Кажется, вы собирались кормить меня завтраком, – хлопнула я ресницами, подвязывая волосы розовым платком на манер ободка. – Прямо умираю с голоду.

В ответ на мои слова мой же желудок очень вовремя заурчал, и, наверное, именно эта неловкость повлияла на мужчину. Наручники снова сомкнулись, и меня повели на выход из спальни.

РиАнт Арль, как и всегда, был безукоризнен и строг. Кажется, что вместе с одеждой менялось и его поведение. Десять минут назад ехидная усмешка украшала его губы, и выглядел он при этом во много раз человечнее, хоть и был облачен в одно лишь полотенце.

Сейчас же будто что-то неминуемо изменилось. Собранный, статный, уверенный и холодный. Не понимала, что это – маска или особый вид двуличия. Так близко с модифицированными мне еще не приходилось общаться несмотря на то, что наш театр только они и посещали, не считая их жен.

Да нет.

Разве можно настолько хорошо скрывать эмоции? Он же не робот, чтобы переключать программу по одному щелчку пальцев. Хотя… Может, и эта сверхспособность этим нелюдям не чужда.

– Свободен, – коротко приказал РиАнт официанту, что, словно вышколенный солдат, стоял рядом с длинным столом, сервированным лишь на две персоны.

От обилия предложенных блюд рот мгновенно наполнился слюной. Очень мне приглянулись румяные булочки и нарезка из копченого мяса и сыров. А какой стоял запах кофе…

Я даже вредничать не стала, когда мужчина отодвинул для меня стул. Мне было предложено место слева, а сам имсит сел во главе стола. И только разместившись, я заметила, что покрашена лишь половина стен. Вторая половина частично была удостоена краски.

– У вас ремонт?

– Это так заметно? – сыронизировал модифицированный.

Разрезав булочку пополам, одну половинку он намазал серым пюре, возложив сверху веточку укропа. Кулинарный шедевр, к моему глубочайшему удивлению, был протянут мне.

Я, естественно, и не подумала брать.

– Зря отказываешься. Очень вкусный паштет, – прокомментировал мужчина свое подношение. – Даже не отравленный.

Пожав плечами, я тоже разрезала булочку, выложила слоями копченое мясо, сыр, помидор и соленый огурец и демонстративно откусила, наблюдая за тем, как мне наполняют кружку кофе.

– Меня, наверное, в театре потеряли. Подруги забьют тревогу, обратятся куда надо, – закинула я удочку, предпочитая тоже держать лицо холодно-отстраненным.

– У тебя нет подруг, – спокойно заметил РиАнт, уничтожая и вторую половину булочки. – А насчет театра… Разве тебе нравилось там? О тебе отзывались не очень лестно, так что я бы на твоем месте хорошо подумал, прежде чем оказаться там еще хоть раз.

Я рассмеялась. Прикрыв рот ладонью, просто расхохоталась, представив имсита на моем месте. О да, мужчин среди танцоров вечно не хватало, так что его бы с руками оторвали, но, боюсь, модифицированные и танцы – это вещи несовместимые. Да он бы весь народ распугал своими глазищами и каменным выражением лица.

– Я сказал что-то смешное? – нахмурился мой собеседник, а я…

Да, со всей печалью, со всем страданием я поняла, что это все-таки истерика. Небольшая, не выбивающая из равновесия, но все же неприятная. Вдохнув и выдохнув, я стерла выступившую слезу и взяла себя в руки.

– Совсем нет. Так куда мы идем?

– Туда, где тебе совсем не понравится.