Текст книги "Любовь на спор"

Глава 14

С утра тело ломит… То ли от тренировки, то ли от неудавшегося секса.

Я судорожно сглатываю, когда снова слышу шум душа. Подскакиваю.

У меня мало времени.

Нужно просто собрать вещи, сбежать, побыть одной и потом поговорить с Кириллом, что ничего не получится.

Друзьями нам не быть.

Я так и буду фантазировать о Марке.

Лучше с глаз долой из сердца вон. Так будет лучше.

На дрожащих ногах собираю раскиданные вещи, хватаю в охапку, снимаю с зарядки свой выключенный телефон и, стараясь не шуметь, бегу к двери.

Быстрее. Быстрее.

Пальцы непослушные не хотят открывать замок. Но я все-таки им щелкаю. Немного и я буду свободна.

– Уже уходишь? А как же утренний секс?

Шумно выдыхаю… Неудача… Ладно. Набираюсь смелости, поворачиваюсь… Чтобы сказать, что секса между нами не будет. Не… будет… Моргаю часто-часто, словно ослепленная яркой лампой. Сердце ухает куда-то в пятки. Под взглядом. Ледяным. Презрительным.

Острым как лезвие…

* * *

– Господи…

– Ну что ты, можно просто Марк… Хотя тебе что Марк, что Кирилл.

Можно упасть в обморок… Можно развернуться и уйти. Можно просто стоять и смотреть на то, как капли стекают по совершенному телу, по рельефным мышцам пресса, по руке, на которой до дрожи знакомое тату, можно даже обратить внимание на то, как низко он повязал полотенце….

Можно…

Можно…

Нужно успокоиться. Выдохнуть, не спешить с выводами. Может сейчас выйдет Кирилл… Все объяснит, но слишком много, "но"… Маты, злоба, размах плеч, грубость… И каждое слово Марка врезается топором в ствол мозга. Взрывает его и последствия неизбежны…

«Ну что ты, можно просто Марк…»

«Ну что ты, можно просто Марк…»

Марк…

Марк…

В груди рождается крик, и я не сдерживаюсь. Перехожу в замедленный режим…

Вещи уже летят в него. Вместе с телефоном, с туфлями. А за вещами, что Марк отталкивает руками, кидаюсь я.

Набрасываюсь. Вою. Что-то говорю. Обвиняю. Царапаю лицо. Врезаюсь ногтями в затылок. Хохочу как безумная. Уже ничего не вижу за слезами, уже ничего не слышу от шума в голове.

Только чувствую…

Чувствую, чувствую…

Как они могли? Как они могли! Как могли братья так жестоко надо мной посмеяться?! Может быть это был план? Сколько раз они менялись местами?! Сколько раз я оставалась в дураках?! Сколько камер было сегодня в спальне?

А может у них не получилось меня трахнуть, потому что они постеснялись камер? Они – он. Разницы нет.

Нет разницы!

Я должна радоваться. Радоваться. Что не стану снова порно звездой. Сегодня я стану убийцей.

– Хватит, больная!!! – пыхтит Марк, пытаясь отцепить меня от себя, успокоить, но поздно. Меня уже колотит.

– Скотина! – возвращаюсь в реальность, как после наркоза… Ощущаю все ярче, словно спала… Запахи, краски, прикосновения.

Лицо жжет от взаимных ударов, искусанные губы в кровь от слез, тело от отчаянной борьбы.

С ним. С собой!

– Мало тебе было моей смерти! Решил добить! А был ли вообще близнец!

– Хуйню не неси! Ты с ним трахалась! Вся твоя хваленная любовь утекла в твое блядское горло с чужой спермой…

Тварь! Ладонь обжигает новый удар об его щеку и мне тут же прилетает ответная оплеуха.

Стою почти не дыша, смотрю в пустые колодца глаз и реву…

Реву…

Реву…

– Ненавижу, ненавижу!

Хочу ударить снова, но Марк ловит мою руку, заворачивает за спину. Больно! Толкает к комоду в коридоре и со шлепком кожи об его гладкую поверхность опускает…

Что он собирается делать?! Почему полотенце, что было на бедрах, уже валяется в ногах?

– Не смей, – кричу я сквозь слезы. – Не смей!

Но мои крики как горох об стену, мое сопротивление словно крик возле глухого… Член твёрдый, крупный уже касается складок… Предательски влажных…

Я не хочу, мне нужно просто сильнее сжать мышцы, не пустить его… Но рука из капкана превращается почти в перо, ласкающее клитор.

– Отстань… Прошу, прекрати…

– Ну, давай, назови мое имя, – шипит он и тут же толкается в полностью готовое влагалище. Рукой плотно прижимая меня грудью, вынуждая сильнее оттопырить зад…

– Ублюдок тебе имя!

– Ответ неправильный, – вторгается он глубже, с тяжелым выдохом почти валится на меня, словно от подкошенных ног. – Кто я, Малышева?

– Марк! – шумно, со слезами. На грани крика. Как только твердое естество заполняет меня до упора. – Скотина Марк… Вытащи… Я не хочу тебя…

– Зато Кирилла хотела… Знала, кто он, и все равно хотела. Я просто даю тебе сравнить… Вспомнить разницу… Дрянь. Дашка, какая же ты дрянь…

Он собирает на затылке волосы. Поворачивает голову на бок и сразу накрывает рот. Сначала грубо. Больно. В кровь. Жадно целует. И я хочу укусить его язык, но мягкий толчок члена царапает венами влагалище, ослепляет чувства. Заставляет мозг плыть, и просто стонать в рот предателя… Сделав животной поцелуй почти нежной лаской.

Не понимаю, как я не осознала, кто вчера меня целовал. Ведь целовать ТАК может только Марк. Такие чувства я могу испытывать только к НЕМУ.

Только его член с такой силой может вдалбливаться в мое нутро.

Часто.

Остервенело, выжигая из души все кроме похоти. Вынуждая самой насаживаться на кол, убивать себя, упиваться острыми ощущениями. А они все сильнее, стоит Марку чуть ускориться, двигать языком так же энергично, имитируя движения члена внутри меня. Он весь внутри меня. И я больше не пытаюсь бороться, сливаюсь с ним, просто наслаждаюсь растягивающей нутро болью. Которая в конечном итоге принесет лишь…

Ка-айф…

Тело предательски дрожит… И я больше себя не контролирую. Влагалище плотным коконом охватывает ствол, так тесно, что Марк дергается. Сам воет мне в губы… Открывает глаза…

На мгновение мне кажется, я вижу полыхание костра, но он тут же тухнет. Пара фрикций, и вот по спине стекает горячая влага, а захват на затылке становится сильнее…

– Надеюсь, ты уловила разницу?

Жар его тела больше не давит… Ещё пара минут, пока я держу дрожащими пальцами углы комода, и хлопок двери…

Вздрагиваю от оглушительного звука и с рыданием стекаю на пол.

Наверное, в такие моменты и должны приходить мысли о суициде. Тело все еще сгорает от похоти, но молекулы мозга все еще мечутся.

Близнецы. Марк. Кирилл…Был ли он? Уезжал ли Марк? Жива ли я? Схожу с ума… Теряюсь в пустоте и, как выбраться, не знаю…

Спасает трель телефона. Столь оглушительная, словно ко мне вернулся слух. Рукой ищу трубку, оказавшуюся неожиданной включенной, и не глядя провожу пальцем. Даже думать не хочу, кто это…

– Даша! Даша! – в телефоне женский голос. Звонкий. И я бы подумала на Сашу, но после ночи отсутствия она бы вряд ли была столь радостной.

– Вася?

– Дашка! До тебя как до президента! – смеется она и говорит тише. – Ты прости, что не звонила. Столько всего… Произошло… Как ты?!

– Нормально… Жива…

– Это самое главное, а я родила, представляешь?! Борьку! Придешь посмотреть, если не занята?

– Не занята, – усмехаюсь, переворачиваюсь на бок и улыбаюсь. Черт… Так приятно знать, что в мире есть счастливые люди. Так важно знать, что страдания могут привести тебя с простой радости. Васька страдала. Теперь она смеется. Тоже так хочу.

– Даша! Так тебя вносить в список на посещение?

– Вноси, конечно… И адрес скинь. Скоро буду.

* * *

Вася очень светлый человек, но отношения с криминальным воротилой ее испортили. Я ее предупреждала. Часто. В итоге ей пришлось вообще уехать на время из страны. В итоге-то она к нему вернулась, но счастье далось нелегко. Именно это она рассказала мне, пока качала малыша. А я смотрела на него и лечилась. Думала, может мои проблемы не такие крупные. Все не важно, пока в мире рождаются дети, спасаются жизни…

Но это не меняло моего отношения к ситуации. Я должна была понять, не зря ли я обвинила Кирилла. Особенно корила себя после того, как не брала трубку почти три дня. Но в итоге иду к нему в больницу. Отделение травматологии.

Чувство вины топит меня еще из-за того, что по сути я изменила ему с Марком. Что перепутала их. Пусть Саша и пыталась меня убедить, что я не виновата, и Марк меня обманул.

Обманул… Но мелочей было слишком много. Я должна была понять. Должна… Должна… Теперь это нужно объяснить Кириллу, который лежит на кушетке с переломом ноги, руки, носа и судя по перевязки корпуса – ребер. И смотря на него я почти не дышу, сравнивая, сравнивая, сравнивая… Осознавая большую разницу. Огромную.

При свете дня я бы не перепутала, а вечером похоже была не в себе.

Стою за дверью, слушая разговор Кирилла и матери в светло-голубом костюме. Боюсь зайти, потому что мне крайне неудобно смотреть им в глаза. А что интересно обо мне думает Маргарита.

И именно по закону подлости в этот момент я слишком сильно вылезаю в проеме и вздрагиваю от ее радостного восклицания.

– Даша! Кирилл, я же говорила она придет!

Маргарита идет ко мне, но ее опережает Оля, буквально запрыгивая мне на руки.

– Привет, а ты знаешь, у меня теперь снова два брата…?

Быстро скашиваю взгляд на нахмуренное лицо Кирилла.

– Знаю…

– Оля… Слезь и пойдем купим шоколадку, – влезает удивительно тактичная Маргарита.

– Мне?

– Кириллу! Он же лежит в больнице.

– А что, чтобы есть шоколад, нужно заболеть… – беспечно спрашивает малышка, пока мать подталкивает ее к выходу. А потом Маргарита склоняется ко мне…К уху.

– А ты роковая женщина… Так и не скажешь…

Это могло бы быть оскорблением, но улыбка женщины говорит о комплименте. Я даже усмехаюсь. Да уж…Рок… От слова судьба.

Дверь скрипит, и мы с Кириллом остаемся одни.

Я долго рассматриваю его подвешенную ногу… Забинтованную руку, потом с трудом, но смотрю в лицо.

Не Марк…

На мгновение кажется, что жжет затылок, но, обернувшись, я вижу лишь пластик двери.

– Отдельная палата? – начинаю я разговор. – У кого-то сладенькие привилегии?

Сменить тему не удается, и Кирилл продолжает разговор на том, на чем закончили телефонный, час назад.

– Он сделал тебе больно? Я честно не ожидал, что он так взбесится. Ты ничего для него не значила… Я так думал.

– Так и есть, – двигаюсь я в сторону окна и смотрю за витающими на ветру облаками. Туда – сюда. Туда-сюда…Как мысли в голове. – Ничего не значу…

– Он меня сфотографировал. Чтобы подстричься, как я, представляешь? – весело сообщает Кирилл. – Как ему в голову пришло, что ты можешь нас спутать.

Из горла рвется смешок. И я возвращаю взгляд на красивое лицо.

– Знаешь… – сглатываю. Боже, как же тяжело. – Я думала, вы решили сыграть со мной злую шутку.

– Что?

– Думала…

– Ты перепутала нас?! – повышает голос Кирилл. Впервые за все время знакомства. Даже пугает. – Даша?!

– Господи…

Глава 15

– Кирилл…

– Ты поэтому трубку не брала… Думала, я могу тебя обманывать? Я?! Но ты же быстро его раскусила? – спрашивает он, и я прямо чувствую, как растет температура его тела… Стремительно. Заполняет воздух напряжением.

– Не то, чтобы… Темно было…

– Насколько темно? – не понимает он. – Даша, когда ты поняла!?

– Утром… – выдыхаю и закрываю лицо руками. Не могу смотреть в глаза. Боже, какой стыд. А если он догадается о сексе.

– Ты с ним занималась сексом?! – уже орет Кирилл, и мои руки без сил падают.

– Нет! То есть да! То есть…

– С кем ты спала?

– Сначала, я думала, что это ты, но у тебя не встал…

– Что?!

– А утром…

– Даша… Молчи. Просто, молчи… – Кирилл отворачивает лицо, сжимает челюсти. Задыхается – Ублюдок. Как его земля носит.

– Не знаю…

– Даша… Уйди, пожалуйста. Давай мы позже созвонимся.

– А стоит ли? После такого…

– Стоит! Он обманул тебя! Ты легла со мной, значит хотела…

Мне приходится отвернуться, чтобы не обижать его еще больше. Хотя куда больше… А, кто еще его обидел?

– Ты сказал, тебя побили в подворотне…Кто? – спрашиваю я, стирая слезы.

– Ты действительно хочешь знать ответ? – Кирилл внимательно смотрит и даже на отрицательное качание головой напоминает: – Тем вечером Марк меня фотографировал.

Теряю дар речи, уже не понимая ничего. Хочу попрощаться, но в спину мне стреляет болезненный вопрос:

– Так ты сможешь теперь нас отличить?

– Смогу, – говорю сипло и выхожу за дверь… Стремительно несусь по коридору. К лестнице. К выходу. К воздуху. Туда, где смогу прочистить мозг, подумать. Но самое главное решить для себя окончательно. Синицыны в прошлом.

Внезапно мне под ноги падает булочка. Я торможу, разглядывая, замечаю бутафорский пластик и меня прошибает током осознания. Но поздно.

Этот придурок уже заталкивает меня в кабинет и закрывает дверь на ключ…

– Марк… – задыхаюсь, словно не видела его вечность, а не три дня. – Выпусти меня.

– Разве я держу? – усмехается он именно так, как я люблю. Без гнева. Скорее иронично.

– У тебя ключ, – напоминаю я и шагаю вперед, намереваясь выхватить из руки ключ. Но он взлетает вверх, и я не могу дотянуться.

– Считаешь, это смешно? – кричу я. – Помогите!

– Это нет, а вот так, – он отворачивается и кидает ключ себе за ремень. – Очень смешно…

– Урод. Господи… Помогите! – рвусь к двери, а он стоит сзади. Шепчет в ухо:

– Давай. Кричи громче. Пусть моя мама, которая так замечательно о тебе отзывается, увидит тебя раздетой. Запертой со мной.

Ну что за бред. Шантажист хренов…

– Я одетая… – поворачиваюсь и строго смотрю в наглые глаза. Слишком близко. И дыхание опаляет кожу. И мозги в хлам.

– Это ненадолго. – наклоняется он, заслоняет свет… – Мы оба знаем, что в моем присутствие одежда для тебя предмет слишком тесный… И даже твое плоское тело ничего не изменило.

Глава 16

Внутри рождается новая порция гнева. Это значит толстой я ему не нравилась. Худой я ему не нравлюсь. Так может он вообще? По мальчикам.

– Ну знаешь, – уже наступаю я и хочу его ударить, а он удерживает ладонь… Неожиданным движением переплетает пальцы, проявляет такую нежность, что душа начинает болеть. И пока он отвлекся, я бью его по щеке второй рукой.

Он дергается, замахивается, но вместо того, чтобы ударить, хватает большим и указательным пальцами щеки. Заглядывает в глаза своими ледяными огнями, что-то там выискивая… Плавит мое нутро… И жадно набрасывается на рот. Вторгается языком, пока наглая рука уже забирается в вырез платья. Надо было надеть паранджу…

– Не лезь! – хриплю я и хочу укусить его язык, который забирает остатки разума.

– У моей Даши титьки были лучше, – лапает он грудь, шершавой ладонью задевает соски, царапает, вскрывает нервные окончания.

И я бы поплыла окончательно, если бы не слова. Ведь Марк так часто оскорблял меня, а теперь недоволен моим похудением.

– Пошел ты на*уй! – кричу я, что есть сил, дергаюсь всем телом. Не хочу больше с ним находиться в одной комнате. Дышать отравленным запахом этого предателя. Что ему нужно от меня спустя столько времени?

И эти вопросы позволяют дамбе сознания сдерживать безумие голодной мысли. Потому что еще секунда и сорвусь. Потому что невозможно находиться рядом с ним и не хотеть его.

– Лучше ты на мой х*й – предлагает он и все-таки раздвигает мои ноги, забирается пальцами в трусы и со свистом выдыхает:

– Охеренно…Влажная…Только убить тебя хочется, что такой же влажной для брата была…

На этих словах раздается виноватый стон, и я понимаю, что мой. Он считает меня шлюхой? Самое ужасное, что я и сама так считаю. Может быть поэтому даже не сопротивляюсь, когда он садится на корточки, задирает мне платье и вдыхает носом запах… Задыхаюсь от желания ощутить на себе его жадный язык и нежные губы. Боже… Лучше на кабинет посмотреть… Стол, кушетка. И везде можно потрахаться. Даже на подоконнике, занавешенным бежевыми шторками.

Боже, Даша! Что за похоть в голове?!

– А так он тебе делал? Лизал твою мокрую щелку? Доводил до оргазма одним языком?

– Боже, – отталкиваю. – Прекрати! Не было ничего…

– И я должен поверить? – смеется Марк, снова поднимается на ноги. Кривит лицо. – Да, Кирилл, возьми меня, Кирилл…

– Не говорила я такого… – кричу, отворачиваюсь, но дверь закрыта. А ключ у этого придурка в штанах…

– Говорила, – выдыхает он мне в затылок. Руками он неожиданно нежно прижимает к своей твердой груди. – Говорила, сука, а я слушал. Надеялся, что все вранье и ты не решила мне найти замену…

– Идиот, Боже… – разговаривать сил нет. Он меня предал. Он где-то гулял. А от меня ждал чего? Что буду сидеть и страдать. И пусть я страдала. Но точно не так, как он думает. Лучше пусть думает, что я забыла его…

– Ну а почему бы и нет? Сам же расхваливал своего брата. Сам говорил, что он лучше тебя.

Боже, Даша. Остановись.

– И трахается, наверное, лучше? – рукой обхватывает он мой затылок, давит, тянет волосы. – Лучше?!

– Лучше… Он во всем лучше тебя… У него, в отличие от тебя, стоит, – несу я чушь, примерно понимая, что Марк не оставит это так просто.

– Тварь! – орет он мне и разворачивает, причиняя адскую смесь боли и наслаждения. И я почти не осознаю, что происходит. Но уже стою на коленях, смотря сначала в злые, обиженные глаза. А потом на член, что качается перед губами.

– Я бы ему рассказал, как ты научилась сосать. И с каким удовольствием берешь в рот мой хер. Мой! – шипит он. Хочет снова применить силу. Но я уже не соображаю.

Сколько раз я вспоминала, как эта огромная плоть растягивает мои губы. Сколько раз фантазировала. Может быть поэтому опережаю его мысль, ерзая от повлажневшего белья. И обхватываю темно-розовую головку губами. Марк, не ожидавший такого, охает, дергается и захват волос становится мягче. Он помогает, насаживает меня на член. Чащею Глубже. Почти до горла. А я понимаю, что нужно остановиться, но вкус настолько родной и знакомый, а движения гипнотизируют, что я теряюсь в ощущениях. Тяну руку между ног, вспоминая забытые эмоции возбуждения. Яростного желания кончить.

– Дашка… Блять… – слышу над головой голос и поднимаю взгляд, продолжая скользить по твердой плоти, обводить язычком головку, принимать член почти в горло…

Но самое приятное, это Марк, который в этот момент похож на умирающего от боли. Его рот раскрыт. Его кадык дергается. Его руки налиты венами, продолжая направлять амплитуду и скорость проникновения. И его уже трясет, а я вдруг замечаю блеск. Ключи смотрят на меня, мелькая в ширинке. Штаны Марк так и не снял. И я кайфую, поднимая в нем волну удовольствия, сосу влажно, смачно, как он учил в ту единственную ночь в кровати.

Но при этом не теряю разум, и незаметно вытягиваю ключ.

Стоит ему оказаться в моих пальцах, я насаживаюсь на рот, как можно сильнее, почти носом упираюсь в пах. Чувствую, как набухает плоть, почти не помещается во рту, заставляя почти давиться… Ощущать, как слюна обильно капает с подбородка. Еще мгновение и он кончит, еще секунда и мой рот бы оросила горячая влага…

Но я резко отпускаю член на волю. Марка ведет, ноги почти заплетаются, и я помогаю ему принять горизонтальное положение, толкая. Он с матами валится назад, а я стремительно бегу к двери, в пару движений открываю и закрываю ровно тогда, когда его лицо уже показалось в проеме.

Закрываю на ключ и вздрагиваю от удара, от которого дверь дрожит, подвергнутая атаке быка…

– Даша! Сука! Открой дверь и закончи!

Я прижимаюсь лбом к прохладному пластику и слышу почти вой волка.

– Даша… Я знаю, что ты там. Открой эту чертову дверь!

Мне хочется смеяться. Это была прекрасная месть и мне становится значительно легче. В груди ком, что давил на сердце, теперь мягче. И я качаю головой. Не открою. Пусть сидит там.

– Даша! Если ты сейчас же не откроешь, – о, уже угрозы…

– Только не кидайся из окна…

Марк замолкает, дверь прекращает трещать, а я слышу короткий хохот. Бесит…

– Будешь по мне скучать? – неожиданный вопрос, но ответить правду я не могу.

– Нет. Асфальт таким дерьмом жалко марать.

– Ты еще его нахлебаешься, – усмехается Марк после заминки. – Открой дверь, и мы поговорим.

Но я уже качаю головой. Шагаю от двери, вижу, как она снова дрожит и поворачиваюсь. Вздрагиваю, натыкаясь на ошалевший взгляд Романа Сладенького в своей рабочей форме. Белоснежном халате.

Я сглатываю и иду вперед. Протягиваю ему ключи, которые он тут же берет…

– Он сказал, вы поговорите…

– Мы давно друг другу все сказали, – говорю надрывно, иду мимо, но на полпути торможу. Чувствую его обеспокоенный взгляд. – Роман?

– Да, Даша.

– Вы только не открывайте прямо сейчас…

– А когда? – усмехается Роман, и я пожимаю плечами. Он очень красивый, под стать Анне. Но почему я вижу в нем изъяны формы лица, разрез глаз. Кривой нос. А вот Марк идеален.

– Думаю, с утра будет самое оптимальное, – отвечаю с улыбкой и отворачиваюсь. Иду прямо. Прямо. До лифта. По лестнице вниз. На улицу, где полной грудью вздыхаю запахи вечернего города. А потом понимаю, что желание Марка вселило в меня дозу адреналина, словно оживила. И мне уже хочется не просто существовать, а жить.

– Дима? – набираю я номер тренера. – А знаешь, выступление – это отличная идея.