Текст книги "Я вернулся за тобой"

Глава 11. Сашка

Сказать, что я люблю фотографироваться, это не сказать ничего.

Я обожаю, когда можно закрыть вспышкой свои страхи, неуверенность в себе и надеть маску. Чтобы каждый на той стороне был уверен, что видит идеальную куклу, чтобы никто не знал, что у меня в душе.

Мирон тоже не должен знать, поэтому следующий день я максимально много провожу времени с Алексом, фотографирую наши руки, ловлю кучу восторженных лайков на его подарок: новый золотой браслет.

Он словно извинился за свою вчерашнюю грубость, а я ему в ответ приготовила-таки вкусный плов. Не без помощи Даши, но все-таки. И только одного я не могла ему подарить, заняться с ним сексом.

Пришли болезненные месячные, а он брезговал в такие дни ко мне приближаться.

Поэтому спустя счастливый день и не очень приятный вечер, когда мне снова пришлось ему отказать, Алекс снова отправился по делам. Я же делала вид, что он все еще дома и наслаждается моим телом. Делала все, чтобы Мирон понял, его появление в городе никаким образом меня не задело.

Но все разрушило одно проклятое сообщение от очередного незнакомого номера с точкой на карте Гугл. Там очень четко нарисована фотография Алекса. Выбешивает меня не на шутку, и я решаю разобраться с Мироном раз и навсегда.

Кто он такой, чтобы вычислять местоположение моего жениха? Кто он такой, чтобы мои мысли так или иначе постоянно танцевали вокруг него?

Но набирая знакомый номер, я себя останавливаю. Ведь неизвестно, к чему приведет этот звонок. Он может подумать, что я к нему неравнодушна, он может подумать, что я его не забыла.

А мне плевать.

Мне нечего стесняться.

Удаляю лживые посты из инсты, фотографирую себя у окна с видом на вечерний город и пишу: «Скучаю по любимому». Пусть знает, дьявол!

И только потом бегу собираться, чтобы поехать с Дашкой на очередные занятия по танцам. Ей нужно поддерживать новую фигуру, а мне просто нравится танцевать и узнавать что-то новое. Потом и на подиуме лучше себя чувствуешь, увереннее тех, кто телом не двигал больше чем от кровати к такси.

Сегодня мы с Дашей ставим новый эксперимент и идем на бачату. Это парный танец, но мы уже решили, что танцевать будем с друг другом.

Но руководителя, вылизанного Жерара, это не устраивает, и он уводит Дашу к какому-то старперу, а меня подталкивает к кудрявому парню в бандане. Тамиру. Если честно, весь его вид говорит, что он предпочитает музыку курить, а не слушать, но иногда можно и ошибиться.

Потому что спустя минуту оказалось, что музыку пора курить мне. Парень двигается так, как будто родился на Кубе.

Я задыхаюсь и смеюсь, двигая бедрами в такт зажигательной мелодии. В голову закрадываются воспоминания-предатели, когда под точно такие же ритмы Мирон готовил в нашей маленькой студии. А я смеялась с него, ведь каждое его движение походило на предсмертные конвульсии робота. Я была уверена, что его пластика так и останется на этом деревянном уровне, пока он не показал, каким может быть пластичным в ту роковую ночь.

– Ой! Извините! – врезаюсь во что-то твердое на очередном повороте и ахаю от ужаса. – Ты какого х*я тут забыл?

– Фу, такая милая и так ругаешься, – усмехается Мирон и уводит свою партнершу, общипанную блондинку в красном мини, в другую сторону.

– Все нормально? – спрашивает меня Тамир, и я киваю, смотря, как эта неудовлетворенная дрянь вешается на Мирона. Затем неожиданно крепко прижимаюсь к Тамиру, на что получаю удивленный взгляд. Ну еще бы. Первые десять минут я держалась на советском расстоянии. – Хочешь пооткровеннее? Устроим, красотка.

Тамир начинает буквально впиваться в меня руками, двигать бедрами под музыку намного интимнее, в общем, пугать меня до чертиков. Но я при этом продолжаю сталкиваться глазами с палкой по имени Мирон, вокруг которого ужом вертится партнерша. Комнату бы хоть сняли. Вдруг натыкаюсь на сидящую в углу грустную Дашу. Сразу веду Тамира к ней, пусть хоть развеселит ее. Сама же получаю очередной жадный взгляд Мирона и выбегаю из зала. Скрываюсь за ближайшей дверью, которой оказывается курилка. Я открываю настежь окно, чтобы стало легче. Мне просто надо подышать. Это невыносимо. Зачем он преследует меня? Зачем делает вид, что нужна? Зачем смотрит вот так!

И словно ответом на все вопросы дверь за спиной скрипит, и я предсказуемо вижу Мирона, теперь подробнее рассматривая его пижонскую белую рубашку и синие джинсы. Молчание затягивается, меня начинает подташнивать. Хочется в глотку ему вцепиться, хочется спросить, а побрезгует ли он моими месячными.

Ой, это спрашивать не надо.

Мирон протягивает зажженную сигарету, а мне хочется ему в задницу ее засунуть. И что должен означать этот жест. Что вообще должно означать его преследование?

– Ты парня испугала, когда хотела вызвать ревность, – усмехается он и сам затягивается. Придурок.

– Мне, по-твоему, заняться нечем? Я пришла танцевать, а вот зачем ты здесь – непонятно.

– Здесь всегда много телок одиноких. Так что сегодня мне может что-то перепасть, – выдыхает он дым, не сводя с меня взгляда. Точно, во всем городе один танцевальный клуб. – Если, конечно, ты не хочешь отработать свой долг иначе.

Эти его намеки просто бесят. Такой весь уверенный, настырный, красивый, черт возьми. И глаза эти, словно в душу иглами впиваются, вытягивают все тайные желания, которые от самой себя прятала.

И что могло произойти за этот год. Но не это меня волновать должно. А то, что этому ублюдку было срать на меня. Весь год он шатался, неизвестно где, а теперь уверен, что может появляться вот так и все рушить?

– О, Мирон, – вдруг появляется в дверях курица и словно меня не замечает. Наверное, большая грудь обзор закрыла. – Едем кататься? Я уже готова.

Готова она…

– Конечно, – тушит Мирон сигарету, а у меня в мозгу вспышка, убивающая весь разум. Хочешь потрахаться? А не выйдет. Делаю всего пару широких шагов, обхватываю Мирона за голову и впиваюсь в твердые губы яростным поцелуем, сразу ощущая до тошноты привычный вкус ментоловых сигарет и кофе. За спиной слышу буквально змеиное шипение. Потом резко отворачиваюсь от немного ошалевшего Мирона и извиняюще улыбаюсь.

– Прости, но сегодня он покатает только меня, но если хочешь втроем…

Девушка тут же сбегает, а прифигевший Мирон вдруг хватает меня за задницу и буквально впечатывает в свой стояк.

– Можем и вдвоем, – касается он дыханием моего виска, а я усмехаюсь, стараясь не обращать внимание на дрожь по коже.

– Между нами будет толпа красноармейцев.

– Всегда хотел на них посмотреть, – убивает меня этот извращенец, за что и получает леща.

– Ты совсем сдурела?

Успеваю уйти из курилки и тут же сталкиваюсь с Дашей. Блин. Дверь за спиной начинает открываться, но я резко закрываю ударом задницы, тут же слыша болезненный стон.

– Все нормально? – медленно спрашивает Даша, смотря мне за спину.

– Конечно. Слушай, по-моему, бачата не для нас.

– Фух, – облегченно вздыхает Даша, и сама берет меня под руку. – А я не знала, как тебе сказать. Погнали лучше в баскетбол поиграем.

Пока она разглагольствует мне на ухо, смотрю назад и вижу злого Мирона, держащегося за свой нос. Ничего. Ему полезно. Все равно это не сравнить с тем, что испытала я, когда он меня бросил.

Глава 12. Сашка

– Ты не беременна?

Вопрос, как серп по нервным окончаниям. Я дергаюсь, смотря на Дашу с удивлением. С чего бы у нее вообще такой вопрос возник? Она же не знает.

– Нет, конечно.

– Ну, ладно, просто ты последние пару дней дерганая какая-то, – пожимает плечами Даша и поднимается в позу собаки.

Я сначала застываю, не понимая, зачем она это сделала, а потом уже слышу настойчивый голос тренера по йоге. Очередной эксперимент, который мы с ней ставим, чтобы не сидеть дома и не скучать.

Дерганная. Конечно, дерганая, когда из-за каждого угла ждешь свой личный кошмар. Я уже дошла до того, что он мне приснился. И ничего удивительного, что при этом он меня душил.

Сволочь, вот и где он затаился?

Чего ждет?

Иногда даже мысли возникают ему позвонить и спросить, что он задумал, но каждый раз себя останавливаю. Вот еще, звонить ему. Вдруг он в этот момент с кем-нибудь трахается. На все, что меня хватило, это подписаться на его инстаграм* с фейка*. Но и там он не постил фото уже два дня.

– А вообще, говорили о детях? Я бы не против еще одного братика, – снова толкает меня в реальность Даша, пытаясь удержать равновесие на одной ноге, а меня уже озноб от этой темы накрывает.

– Думаешь, если я залечу, тебя из дома выгонят? Не надейся.

– Уже и помечтать нельзя, – бурчит Дашка, меняя позу и дуя свои пухлые губы.

– Мечтай без участия моей матки.

Даша прыскает от смеха, за что получает зрительный нагоняй от тренера. Отчего тут же куксится, но продолжает выполнять упражнение. На самом деле, разговоры о детях были. За этот совместный год с Алексом мы не раз поднимали эту тему. Это единственное, по поводу чего я готова отстаивать свое мнение. Да, Алекс уже взрослый, но у него же есть дочь, значит, с другими детьми можно подождать. Собственно, это еще одна причина, почему я не хочу, чтобы Даша уезжала. Тогда вопрос свадьбы и беременности не будет от меня зависеть. Сейчас же я упорно принимаю противозачаточные, чтобы, не дай боже, повторить прошлых ошибок.

Так что даже в раздевалке после тренировки я принимаю таблетку по будильнику и уже тогда переодеваюсь.

Мы с Дашей выходим из клуба, как вдруг к нам на полном ходу подъезжает серое вольво. Из него выходит Кирилл и с улыбкой открывает Даше дверь.

– Вы, наверное, устали, давайте подвезу.

Брата очень легко перепутать с самим Марком, если не считать более прилизанного вида и худощавого телосложения. Все-таки Марк спортсмен и бывший реслер. Но даже разница во внешности не помогает Даше дышать. Она вцепляется мне в руку до острой боли и резко разворачивает в сторону.

– Мы любим ходить пешком, – бросает она напоследок.

Вообще-то я не против доехать домой с ветерком, но перечить Даше в таком состоянии мне не хочется. Кирилл остается смотреть нам вслед, а Даша набирает скорость, в какой-то момент просто ускорившись до бега.

Торможу ее, когда уже сама начинаю задыхаться. Сажаю на скамейку и даю воды.

– Все так плохо? Это же не Марк, – говорю очень тихо, словно птичку боюсь спугнуть.

– Что ему нужно? Зачем он меня преследует.

Мне этот вопрос и насчет Мирона приходил не раз. Насчет Кирилла я тоже не знаю, хотя Алекс и говорил, что намерения парня вполне адекватные. Даша ему просто понравилась.

– Ты красивая, – пожимаю я плечами, и Даша скептически изгибает бровь. Да, так уж вышло, что, побыв полной и долго находясь под гнетом секс-мамочки Ларисы, она не может даже представить, что кто-то может считать ее красивой. Она, даже похудев, считает себя толстой. – И это не комплимент. Думаешь, возилась бы я с тобой, будь ты страшной. У меня репутация есть.

Даша начинает откровенно хохотать, а я подхватываю. На самом деле мне не важно, как она выглядит и в каком состоянии ее фигура. Я буду любить ее любой, потому что ближе человека у меня нет, и не было. Алекс как-то признавался, что моя мать сестра ее матери, а значит мы кузины. Сама Даша об этом пока не знает, но достаточно того, что в курсе я. Так что Даша моя семья. Моя единственная семья. Был еще брат, но он решил, что ему будет лучше с матерью в Англии. И это после того, как она бросила нас в детском доме, чтобы обустроить свою личную жизнь. Полгода назад мы с Дашей и Алексом были там и даже виделись, но теперь Митя совсем другой человек. Ему по большому счету плевать на меня. В тот момент порвалась последняя ниточка, соединяющая нас с Мироном. Ведь именно Митя когда-то нас свел, как друзей. Они дружили, и мне волей не волей приходилось с ним общаться. Но теперь это в прошлом. Пройдет фотосессия, и не будет больше Мирона в моей жизни. Будет только Даша и Алекс. А большего мне и не надо.

– Думаешь, мне стоит дать Кириллу шанс? – спрашивает Даша и вдруг замолкает, смотря куда-то вперед. На рекламном столбе листовка танцевальной школы «Тодес». Она давно там занимается, а меня это наводит на определенные мысли.

– Думаю, надо к нему присмотреться. Вдруг, он вообще больше не появится, – говорю о Кирилле, но мысли текут в другом направлении. А может и Мирон решил простить мне долг и оставить в покое.

И словно в подтверждении этого приходит сообщение от Эли:

«Фотосета, походу, не будет, Невский укатил на гонки в Монако».

Глава 13. Мирон

Снять телку нетрудно. Особенно, когда у тебя на роже написано – буратино. Даже в танцевальной школе, в которую я пришел только потому, что Саша решила научиться танцевать бачату, уже вижу троих. И все они не прочь испробовать мой член в действии. У одной такой рот, что яйца поджимаются от страха, что их могут проглотить. А судя по тому, как выпячивает зад вторая, миссионерской позой не обойдется.

Выбираю блондинку с сиськами, которые, скорее всего, могут загородить ей обзор, и тут же веду ее в сторону Сашки. Движения в этом танце такие, что пар из ушей идет. Не знаю, что за выдержка у этих пидоров, но я уже ясно вижу, как натягиваю откляченную задницу Сашки на свой член. А сотни отражений в зеркальном зале вторят медленному, но такому тугому проникновению. Толкаю ее бедром, чтобы не мне одному мучиться от жажды по ох*ренному сексу. И она меня не разочаровывает. Глаза большие, губы дрожат, а руки на корпусе партнера сжимаются до побелевших костяшек. Саш, не его сжимай, меня. Я же рядом. Протяни руку, и я больше никогда тебя не отпущу. Она сбегает тут же, всучив своего партнера сестре, с которой пришла на танцы. Иногда кажется, что она растворилась в этой девушке, чтобы только не думать о себе.

И главное – не думать обо мне.

Одна проблема: меня это не устраивает. Перед глазами ее большие глаза и губы, которые она рьяно облизывает. Оставляю давалку на скамейке запасных, и почему-то сразу вспоминается, что вот таких в детском доме было довольно много. Они за приличный подарок готовы были сосать тебе прямо в коридорах.

Я ведь и с Сашкой пытался это провернуть. У меня от нее крышу реально сносило. Но тогда все это было неоформленным непонятным чувством. Пришлось потерять ее, чтобы понять, что она такое на самом деле в моей жизни. Мой талисман, моя удача, и я не заторможу, пока не преодолею финиш и не уложу Сашу на лопатки. Одна мысль о ее раздвинутых ногах сводит челюсть, делает кровь густой, а сердце заставляет отбивать праздничный марш. Ну и где ты спряталась. В курилке? Ты же идеальная девочка!

Открываю дверь и вижу попку яблочком, ягодицы которой идеально подходят для моих длинных пальцев. А помнишь, какие следы я оставлял на твоей коже, как упивался, когда трахал тебя пальцами, а ты кричала, пока на диван капала твоя влага. Хлопаю дверью, и она оборачивается. Помнишь. Все помнишь, по глазам вижу. И как вылизывал, помнишь, и как натягивал, и как учил сосать, чтобы не рвало. Твои губы все такие же, словно аккуратное отражение того, какие они между твоих длинных ног, идеальных, отлично смотрящихся у меня на плечах, пока я рву твои колготки с бельем и вхожу максимально глубоко.

Мы как два противника, но победителя не будет. Только пакт о перемирии, которое она примет. И меня в себя примет. Меня кроет. В голове полный трешак, руки дрожат от желания сжать ее в объятиях, орать в лицо: «моя!», и целовать, пока губы в кровь не сотрутся. Но нужно выжидать, иначе все может пойти по п*зде. Закуриваю, держа сигарету дрожащими пальцами, не в силах оторвать взгляд от порозовевшего лица. Она храбрится. Пытается показать, что я ей безразличен, но все действия говорят об обратном.

Именно в этот момент в комнате появляются «сиськи» и пытаются привлечь мое внимание.

– О, Мирон. Поехали кататься. Я уже готова.

Вместо того, чтобы уйти, продолжаю стоять и курить, рассматривая лицо Сашки. Она начинает дышать чаще, глядя на «большие сиськи» как на говно. Их даже сравнивать не стоит. И дело не в фигурах, а в умении не выставлять себя напоказ. На Сашку хочется смотреть, забрать себе и наслаждаться тайком. А «сиськи» – трахнуть и забыть. Но девушки не понимают разницы и считают, что если у парня встал, то он готов изменять. Наверное, поэтому Сашка на мое безразличное «поехали» срывается с места, как пушечное ядро, и буквально сбивает с ног поцелуем. Первую пару мгновений даже не верю, что эти губы снова принадлежат мне. Словно долбанная фантазия, которой я предавался весь год, или сон, после которого просыпаешься весь в поту. Но это реальность, потому что руки Саши уже в волосах, а язык проворно пробирается ко мне в рот. Пытаюсь перехватить инициативу, сжать в объятиях тонкое тело, но в момент все заканчивается. И пока я стою, оглушенный поцелуем, даже в голову не приходит слушать, что она там болтает. Хотя сквозь угар слышу «втроем», и «сиськи» убегают. Зато Сашка, все еще пылая гневом, стоит рядом, не отходит, не отталкивает, хотя мои руки все еще на ее ладной заднице. Знала бы она, сколько раз я драл ее в пошлых фантазиях.

– Можем и вдвоем.

Касаюсь губами виска, чувствуя запах, от которого пульс зашкаливает, а руки сами сжимаются на заднице, так что она дергается. Но не верещит, а пытается отвадить естественными женскими делами.

– Между нами будет толпа красноармейцев.

– Всегда хотел на них посмотреть.

Вот уж точно не повод, чтобы не трахаться с любимым человеком. Но я так и не понял, что произошло. Только что мы стояли рядом, смотрели друг другу в глаза, и тут же чувствую обжигающее пятно на щеке.

– Ты совсем сдурела? – пытаюсь схватить ее за руку, но она умудряется пулей вырваться за дверь и добавить к пощечине удар по носу. П*здец… Вот это я называю недотрах, когда у бабы эмоции бьют ключом.

– Все нормально? – медленно спрашивает девичий голос за дверью, пока я пытаюсь остановить кровь из носа.

– Конечно. Слушай, по-моему, бачата не для нас.

Умываюсь холодной водой, останавливаю кровотечение и уже с усмешкой планирую следующую встречу. Если в Сашке такой фонтан чувств и эмоций, то остается это направить в нужное русло, например, заставить избить меня, привязанного к кровати. С ней любые игры в кайф.

Даже хочу написать ей что-то подобное, как вдруг поступает звонок с заграничного номера. И весь настрой падает. Потому что кроме Саши есть другие обязанности, которые игнорировать я не могу. И отвечаю, что вылетаю первым рейсом в Монако, потому что заезд перенесли на неделю раньше, а значит, пора готовиться и еще на некоторые время оставить Сашу в руках Алекса.

Глава 14. Сашка

***Месяц спустя***

– Жаль, конечно, что не будет фотосессии, – вздыхает Эля, рассматривая себя в зеркале, пока мы тормозим на светофоре. Мы возвращались с очередного показа, о которых я продолжаю врать Алексу.

– А мне нет.

И правда. За этот месяц все вернулось на свои круги. Еще немного времени и мне будет казаться, что те две встречи с Мироном мне просто приснились. Ну появился, ну поиграл там в свои игры, и снова исчез. Буквально растворился.

И мне действительно легче дышать, когда его рядом нет, а значит и воспоминания не стягивают сердце колючей проволокой.

Короче.

Все нормально!

И о тех слезах, которые я лила пол ночи после сообщения Эли, никогда никто не узнает. Все так, как и должно быть.

Даша, ее проблемы с Кириллом, который ее преследует, и Алекс, который последний месяц ко мне не прикасается.

И меня это должно озаботить, но скорее делает жизнь проще. Нет ощущения пустоты, которая появляется каждый раз, когда все заканчивается. Он все так же предупредителен и добр, дарит подарки, водит в ресторан, только не трахает. Можно, конечно, списать его новоявленную проблему на возраст, но говорить с ним я об этом не собираюсь.

Секс в течение этого года мне был не нужен. Он вообще мне был без надобности. Даже такой фееричный, как с Мироном. Потому что после него чувствуешь себя презервативом, которым мы, кстати, не пользовались.

– А ты не смотрела заезды Невского? – буквально выталкивает меня Эля из собственных мыслей, и я качаю головой.

– Нет, конечно. Мне вообще не интересно, что с ним происходит.

Вранье!

Смотрела. И на каждом заезде искусала все ногти, пришлось даже на следующий день гель лак делать, не ходить же с короткими.

Никогда не интересовалась гонками и, собственно, посещала уличные только ради Мирона. Аж год назад. Но они никогда не сравнятся с тем, что я увидела по телевизору.

Невероятных размеров трасса, снимаемая с разных точек, а на ней, как крысы, бегущие с тонущего корабля, мчатся разноцветные Болиды.

На моих глазах три машины просто размолотило в хлам, а остальные проехали сквозь черный дым, который сопровождал аварию.

Мирон приезжал каждый раз третьим или четвертым, и порой казалось, что в последний момент он специально тормозит. Без эксцессов, слава богу, иначе он бы не пил шампанское после, а был погружен на скорую, как несколько других участников гонки.

И я, конечно, совершенно не обращала внимания на худосочных моделей, которые стояли рядом с ним, облаченные в обтягивающие комбинезоны цвета его Болида.

– А мне Миша вчера позвонил, – доверительно сообщает Эля, меняя тему, за что я ей бесконечно благодарна. Лучше послушать о ее сердечных переживаниях, чем вспоминать свой панический страх, когда Мирон совершал очередной резкий поворот. – Сказал, что этот месяц накопилось много работы, но если я еще его помню, то он хотел бы встретиться.

– Ну это же здорово! – высказываюсь я совершенно искренне, и только потом замечаю, что она подкрашивает губы особенно ярко и само собой приходит понимание. – Отвезти тебя?

– Я не хотела напрашиваться, но раз ты сама предлагаешь. Здесь недалеко.

Она указывает направление, и я задаю его на навигаторе. Ну точно, недалеко. Другой район и от жилого района далековато.

Но делать нечего. Пусть хоть у Эли в личной жизни все будет хорошо.

По дороге мы болтает о показе, после которого ко мне подошел представитель одной косметический фирмы, чтобы предложить прийти на кастинг. Они выбирают лицо компании и им понравилось мое.

Первые пару секунд я готова была согласиться. Это ведь такая нереальная возможность начать обеспечивать себя самой, попутешествовать, но быстро вспомнила о своих отношениях с Алексом. О Даше. Он вряд ли бы одобрил подобную работу. Он танцы-то наши с Дашей с трудом одобряет. Мне пришлось у него на ушах два месяца сидеть, прежде чем он выдал на это деньги.

– Ну я же говорю, дура, – высказывает привычную истину Эля. – Предложи мне кто такой контракт, я бы не раздумывала. Но у меня нет такой кожи и таких волос. Если бы ты меня не возила, и не была такой милой, я бы тебя, наверное, ненавидела из-за зависти.

– Очень приятно слышать. И это не контракт, это предложение прийти на кастинг, – корчу рожицу и слышу навигатор: «До места назначения пятьдесят метров».

– Да ты бы видела, как этот представитель на тебя смотрел! Ты бы точно кастинг прошла. О, вон он! Миша! Миша! Я приехала, – высовывается она в открытое окно, когда мы подъезжаем к парковке.

Моргаю пару раз, даже не пытаясь дышать. Потому что если вздохну, то придется вслух сказать имя того, кто стоит рядом с Мишей.

– Это же…

– Аэропорт, ага, – улыбается Эля и бежит обниматься с Мишей, а я продолжаю взглядом сверлить через лобовое Мирона. Будь во мне сила супермена, от него бы уже осталась горстка пепла. Он, очевидно думает, что может воспользоваться мною не только как презервативом, но и как такси.

Хочется со всей силы удариться об руль. Потерять сознание и все забыть.

Забыть этот взгляд, пропитанный порочной хмелью. Забыть руки, которые держат сигарету, как когда-то сжимали между пальцами мои соски. Забыть месяц не прекращающейся боли, словно кто-то вырвал из тебя кусок мяса. Забыть о вежливости и дать задний ход. Ну а что? Погазую, оставлю троицу в облаке черного дыма. Мирону, вон, не привыкать.

Но уже поздно и парочка прыгает на заднее сидение, а Мирон кидает под ноги спортивную сумку и садится рядом. Буквально заполняя пространство своим запахом. Это душит, не дает возможности даже вдох нормальный сделать. И делаю то, что должно меня спасти. Мирон не должен видеть моей реакции. Он не должен понять, что я… скучала… И боялась. А иногда даже молилась, чтобы он не умер в этой гонке смерти.

– Ты нормальная вообще? – ору я, обернувшись, и слышу щелк карабина. Мирон пристегивается, и это на мгновение вводит меня в ступор. Он всегда был таким. Радеющим за безопасность. Странно, что при этом Алекс не пристегивается никогда.

– Да я не знала, – кричит Эля в ответ, чуть ли не прилипая к своему Мише, а я, коротко столкнувшись взглядом с Мироном, снова начинаю отвлекать внимание от своего состояния.

– Кто вообще устраивает свидание в аэропорту.

– Стюардессы? – предполагает Мирон, но я смотрю только на Элю. Хоть бы виноватый вид сделала для приличия.

– Он сказал, что ему нужно встретить друга. Ты на тачке. В чем проблема. Ну трахались вы, ну в прошлом же все. Сама говорила.

Мне как пощечину зарядили. Стало неприятно до тошноты, что мой рассказ, в общем-то вполне укромный, стал теперь достоянием общественности. Пусть даже трех человек.

Вот никому ничего рассказать нельзя. Кота что ли завести. Он то точно ничего никому не разболтает.

– Такими темпами и наше общение останется в прошлом.

– Саша, – звучит голос Мирона так спокойно и гармонично, словно только его мне не хватало, чтобы в себя прийти. Четыре недели неизвестности. Четыре недели нормальной жизни. Но вот он снова здесь, и всегда уравновешенная Саша превращается в истеричку.

– Ладно, поехали. Адрес говорите. И я очень надеюсь, что конечным пункт будет не Владивосток!

Все смеются, только мне не до веселья. Мирон слишком близко. Меня трясет. От чего дорога перед глазами расплывается. Так, Самойлова, Возьми себя в руки, а то не успеешь поплакать очередной раз в подушку о своей судьбе.

А что с моей судьбой. Я же счастлива! Только недоразумение надо одно уладить. Ну или два, потому что на заднем сидении скоро будет взрыв, как громко звучат их стоны.

Мирон с усмешкой посматривает на меня, иногда поглядывает на парочку, которая целуется так, словно Миша с фронта вернулся. Словно это он, а не Мирон рисковал жизнью каждую неделю. Это, конечно, не значит, что мне хочется засосать его так же. Просто, к слову пришлось.

Чтобы мои мысли не были заглушены чужим сексом, врубаю радио. И там, как по заказу песня, которую мы слушали с Мироном в его квартире. Одну и ту же. Снова и снова. Как одержимые, делая вид, что мы только друзья. Но мы больше не друзья. Мы никто.

Хочу выключить, но Мирон тормозит мою руку, оставляя ожог на коже. Ладно. Дослушаю и докажу, что в груди ничего не осталось. Мирон все выжег.

 
Шел по небесам, был веселым и простым,
Знаешь, я и сам будто умер молодым,
Верил в чудеса, они превратились в дым,
Так бы и сгорел, если бы не ты.
Обними, если хочешь любить меня,
Прогони, если сможешь любить другого,
Но не знаю, как буду без тебя
 

(NЮ. Фигово без тебя).

– Все, валите пачкать сидение к кому-нибудь другому, – останавливаю машину возле нужного дома и снимаю блокировку двери.

Эля целует меня в щеку мокрыми губами, потом то же самое пытается сделать Миша, но Мирон отталкивает его.

– Попробуй только.

Ой, ой, какие мы защитники. Какие благородные. Только вот где ты был, когда мне реально была нужна поддержка. Не было тебя. Ты деньги зашибал, а меня Алекс лечил. То ли вылечил, то ли покалечил.

– Извини за него.

– Да мне плевать. Выходи.

– Не-а, – нагло откидывается он на сидение, а меня трясти начинает. Ну что за наглая морда, неужели не видишь, как мне х*ево! – Метро закроется через пол часа, я до него успею доехать.

– Вызови такси! – кричу я и начинаю толкать его в плечо. – Убирайся из моей машины, убирайся из моей жизни, убирайся из моей головы!

– А ты, – вдруг толкает он меня. – А тебя куда девать, если ты уже под кожу влезла! Так глубоко сидишь что не один бур не достанет! У меня, бл*ть, гонка, а я думаю, смотрит ли меня Сашенька моя.

– Не твоя я! Не твоя! Ты бросил меня, уничтожил! А вернулся зачем?! Чтобы добить! Так вот, ничего не выйдет! Я сильная! Потрахаюсь с Алексом и выкину тебя из головы.

– А что это, месяц секса не было, что не выкинула? – опять этот тон «я все знаю». Но, бл*ть, откуда. Ладно, узнать, в какую танцевальную школу, это одно, но знать расписание моих половых актов…

– Был. Каждый день. И я кончала, как никогда! И член у него больше!

– Вот уж точно не показатель, – хохочет Мирон и кивает на дорогу. – Отвези и я оставлю тебя в покое.

– Навсегда?

– Так уж и быть на пару дней. Мне просто устроиться надо. Хата-то сдается.

Разговор о квартире как-то резко меня успокаивает.

– А потом что?

– За тобой должок. Я все еще помню.

– И на этом все?! Оставишь меня в покое? – спрашиваю строго и кошусь на его профиль. Раньше у него волосы были длинные. Они вечно половину лица скрывали. Может быть, поэтому никогда не считала его красивым.

– Если сама этого захочешь…

– Я об этом мечтаю… – шиплю, наклоняясь к его лицу, а он резко поворачивается. Впивается темными в ночи глазами, сжирает заживо так, что кожа щек полыхает.

– Спорим?

– Вот еще, – хмыкаю и отстраняюсь на безопасное расстояние. Хотя разве может быть безопасно, когда пласты земли уже сдвинулись, и началося землетрясение.

– Ладно, говори, куда тебя везти, все равно ведь не отцепишься.

– Люблю, когда ты послушная, – улыбается Мирон, называет адрес, и откидывает голову назад, демонстрируя кадык, как плавник акулы. Вот уж точно, акула. Вцепился пастью и кровь пускает.

– Мы едем или дать тебе еще немного времени полюбоваться мною?

– Было бы чем, – фыркаю я, бросая последний взгляд на «плавник», и срываюсь с места. Чем быстрее я доберусь до нужной станции и ссажу неудобного попутчика, тем лучше.

– У тебя кардан стучит.

Быстро поворачиваю лицо к Мирону, не понимая, о чем речь. Что у меня стучит. Сердце не стучит, оно просто ухнуло вниз, откуда не достать.

– Саша, бл*ть! – хватается за руль Мирон и выруливает на обочину, избежав столкновения с грузовиком. – Да что с тобой! Убить нас хочешь?! Я, конечно, понимаю, ты зла. Но умирать в ближайшие лет пятьдесят не входит в мои планы.

Отстегиваю ремень и буквально вываливаюсь из салона. Ноги гудят так, словно по венам паровоз разгоняется. А руки дрожат. Я настолько ушла в свои мысли, что чуть не умерла. Может быть, это и неплохо. Дашка вон рассказывает, что, когда сердце останавливается, ничего не ощущаешь. Ничего не видишь. Иду вперед, чувствуя, как пальцы ласкает влажная трава. Мне просто нужно подышать, и мы поедем дальше.

Вдруг нога теряет землю и меня кренит вперед, пока сильный рывок не вытягивает меня на твердую поверхность.