Текст книги "Коллекция заблуждений. 20 самых неоднозначных личностей мировой истории"

Великий трехлетний голод и морозное лето 1604-го поставили под угрозу гибели само русское государство, начался период, который в историю войдет как Смутное время. Поползли слухи, что бедствия ниспосланы за грехи Бориски, за то, что он незаконный царь. А есть царь законный – выживший царевич Дмитрий.

В октябре 1604 года Лжедмитрий I с горсткой поляков и казаков пошел на Москву. Народ встречал его с воодушевлением, остудить которое не смогли даже проклятия московского патриарха. В образе Лжедмитрия I много черт, которые до сих пор ставят историков в тупик. То, что он и есть подлинный царевич Дмитрий Иоаннович, пожалуй, самая непопулярная версия. Тем не менее ее придерживался историк Николай Костомаров, который считал, что Дмитрия было проще спасти, чем подделать. Однако сегодня наиболее популярная гипотеза гласит, что Лжедмитрий I – это беглый монах Чудова монастыря Григорий Отрепьев. Это же была и официальная версия правительства Бориса Годунова.

Противники отождествления Лжедмитрия и Григория Отрепьева обращают внимание на европейскую образованность первого самозванца, чего трудно было бы ожидать от простого монаха, его умение ездить верхом, легко владеть конем и саблей. Да и сам Лжедмитрий возил с собой некоего монаха, которого выдавал за Григория Отрепьева, доказывая таким образом, что грамоты царя Бориса лгут.

Еще один немаловажный аргумент – его, мягко говоря, необычная внешность – бородавки на лице и руки разной длины. С такими чертами его сложно было не опознать. А в Москве было немало людей, лично его знавших, включая патриарха и многих думных бояр. Что им стоило изобличить самозванца?

Пролить свет на загадку личности царя Дмитрия Иоанновича ученым помогли архивы Ватикана! В них удалось найти подлинное письмо Лжедмитрия I римскому папе. Ученые тщательно исследовали его и пришли к неожиданному заключению: по характеру ошибок и манере написания отдельных букв они пришли к выводу, что самозванец, переписавший по-польски письмо, заранее для него составленное, был русским человеком, получившим церковное образование, возможно, москвичом. То есть опять же эта версия подтверждает гипотезу о том, что он – Григорий Отрепьев.

В 1966 году американский ученый Ф. Барбур нашел в Дармштадте неизвестный ранее портрет самозванца. На нем стоит латинская надпись: «Дмитрий Иванович Великий Князь Московии 1604. В возрасте своем 23». Возраст, указанный в надписи на портрете, не совпадает с возрастом подлинного царевича, зато поразительно совпадает с возрастом Григория Отрепьева, который был старше царевича на год или два. Это новый серьезный довод в пользу того, что самозванец и Григорий Отрепьев были одним и тем же лицом.

Как бы то ни было, Лжедмитрия Борис Годунов смог бы одолеть, если бы не вмешалась судьба. В январе 1605 г. правительственные войска разбили самозванца, и с немногочисленными остатками армии тот бежал в Путивль. Здесь-то и вмешался злой рок. 13 апреля 1605 года царь неожиданно умер в 53 года… Процитируем современника событий Исаака Масса: «13 апреля по старому стилю Борис был весьма весел или представлялся таким, весьма много ел за обедом и был радостнее, чем привыкли видеть его приближенные. Отобедав, он отправился в высокий терем, откуда мог видеть всю Москву с ее окрестностями, и полагают, что там он принял яд, ибо как только он сошел в залу, то послал за патриархом и епископами, чтобы они принесли ему монашеский клобук и тотчас постригли его, ибо он умирал, и как только эти лица сотворили молитву, постригли его и надели на него клобук, он испустил дух и скончался около трех часов пополудни».

Ходили слухи, что Годунов в припадке отчаяния отравился. По другой версии, он был отравлен своими политическими противниками. Впрочем, версия о естественной смерти более вероятна, так как Годунов и раньше нередко болел.

Судьба детей первого избранного царя России была страшной. Федора, ставшего царем, с матерью убили во время мятежа, подготовленного сторонниками Лжедмитрия I. Дочь Ксению, тоже умницу и красавицу, Лжедмитрий сделал своей наложницей, потом постриг в монахини… Так закончилась династия одного из самых одаренных и первого избранного из русских царей, а страна надолго погрузилась в хаос, из которого с трудом выбралась…

Советский историк, доктор исторических наук Владимир Кобрин, специалист по этой эпохе, писал: «Можно по-разному относиться к личным качествам Бориса Годунова, но даже самые строгие его критики не могут отказать ему в государственном уме, а самые рьяные апологеты не в состоянии отрицать, что Борис Федорович не только руководствовался в своей политической деятельности моральными нормами, но и нарушал их для собственной выгоды постоянно. И все же он был прежде всего талантливым политическим деятелем, несомненным реформатором. И судьба его трагична, как судьба большинства реформаторов»[13]13
  Кобрин В. Смутное время – утраченные возможности.


[Закрыть].

Александр I
История про человека, который к концу жизни потерял веру в людей

Он человек! им властвует мгновенье.

Он раб молвы, сомнений и страстей;

Простим ему неправое гоненье:

Он взял Париж, он основал Лицей.

А.С. Пушкин

Император Александр I Павлович – одна из самых загадочных фигур в российской истории. Он пришел к власти в результате дворцового переворота и потом всю свою жизнь ставил это себе в укор, считая, что этим поступком заслужил удары судьбы. Он победил Наполеона, но как написал в своей книге швейцарский писатель и дипломат Анри Валлотон: «про Наполеона написаны тысячи книг, и все они полны восхищения великим полководцем и правителем, но почему-то забывают восхититься человеком, который его переиграл и разгромил, – Александром I»[14]14
  Валлотон А. Александр I (пер. с фр. А.Г. Светлова).


[Закрыть]. Александр был женат на самой красивой императрице Европы, но не был счастлив в браке и не оставил после себя наследников. Он был самым влиятельным политиком Европы, и по его инициативе был создан первый Евросоюз еще 205 лет тому назад. Смерть Александра Первого по сей день окутана тайной. Существует версия, что он оставил трон и удалился в монастырь под именем старца Федора Кузьмича.

Родился будущий император Александр I Павлович 12 (23) декабря 1777 года и был старшим сыном императора Павла I и императрицы Марии Федоровны. Об этом радостном событии жителям столицы было возвещено 201 пушечным выстрелом с Петропавловской крепости и Адмиралтейства. Сразу после рождения мальчика за его воспитание взялась бабушка – императрица Екатерина II Великая, которая желала воспитать из него идеального правителя, продолжателя своего дела. Она изначально решила вырастить его здоровым и готовым переносить любые физические неудобства. Поэтому сразу после крестин Александра поместили в большой прохладной комнате, где температура не превышала 15 градусов и помещение постоянно проветривали. Ребенок лежал на кожаном матрасе в железной кроватке на ножках, чтобы его не могли покачать. Взрослые не должны были понижать голоса, находясь в комнате, которая к тому же была обращена окнами к Адмиралтейству, чтобы заранее приучить ухо младенца к пушечным выстрелам. Мальчуган был не только красив, но и умен. Бабушка звала его «ангел», вслед за ней так звали его и придворные. В письмах она постоянно им восторгалась: «Я без ума от этого мальчугана»; «Он будет наследством, которое я завещаю России». Забрала она у родителей и второго сына Константина. Мальчики росли вместе и всегда были дружны. К Константину Екатерина относилась более прохладно и поначалу говорила: «Я не поставлю на него и гроша». Хотя по ее замыслам Константин должен был стать освободителем территории бывшей Византии, то есть Константинополя, от турок, а Александр, названный по имени Александра Невского, стать во главе новой Греческой, то есть Византийской империи.

Александр и Константин рано выучились азбуке, английскому и французскому языкам. У них были общие наставники. По указу Екатерины «главнейшую часть» образования великих князей составляло «познание России», что включало в себя знание русского языка, истории, географии, законодательства Российской империи. Специальные науки им преподавали известные ученые того времени. Екатерина гордилась успехами Александра: «Господа Александр и Константин выглядят прекрасно, они красивы, рослы, сильны, крепки, толковы; видеть их одно удовольствие. Я убеждена, что Александром будут всегда и в полной мере довольны, так как он соединяет большую уравновешенность характера с удивительной для его возраста любезностью. У него открытое, смеющееся, приветливое лицо; его устремления всегда благожелательны: он хочет преуспеть и во всем добиться большего, чем можно ожидать в его возрасте. Он учится ездить на коне, он читает, он пишет на трех языках, он рисует, и его ни к чему не принуждают; то, что он пишет, – это или история, или география, или избранные изречения, или что-нибудь веселое. У него прекрасное сердце…» – из письма немецкому критику и дипломату барону Фридриху Гримму. Сам о себе Александр в возрасте 13 лет написал: «Эгоист, лишь бы мне ни в чем не было недостатка, мне мало дела до других. Тщеславен, мне бы хотелось высказываться и блестеть за счет ближнего, потому что я не чувствую в себе нужных сил для приобретения истинного достоинства. В тринадцать лет я все более приближаюсь к нулю. Что из меня будет? Ничего, судя по наружности». В воспитатели к великим князьям по рекомендации Ф. Гримма и Е.Р. Дашковой пригласили швейцарца Фредерика Сезара де Лагарпа, который занялся нравственным воспитанием Александра и Константина. Лагарп внушал им идеи равенства и братства людей, политических свобод. По словам Александра I, в течение всей жизни состоявшего с Лагарпом в переписке «не было бы Лагарпа, не было бы Александра». Будущий император поверил в идеалы Просвещения, сочувствовал полякам, которые лишились государственности после разделов Польши, симпатизировал Великой французской революции и критически оценивал политическую систему самодержавия в России. Екатерина планировала передать престол вместо нелюбимого сына, будущего императора Павла I, любимому внуку, который вполне мог стать продолжателем ее дел, и в письме барону Фридриху Гримму сообщила: «Сначала мы его женим, а потом и коронуем».

Выбрали двух принцесс Баденских: Луизу и Фредерику 13 и 11 лет. Екатерина дала указания: «Принцессы сохранят инкогнито до самых русских границ. По прибытии в Петербург будут жить в моем дворце, из которого одна, как я надеюсь, не выйдет никогда. Обе будут содержимы на мой счет». И вот две девочки прощаются с родителями, садятся в карету и едут в далекую незнакомую страну. Про Луизу, будущую Елизавету Алексеевну, фрейлина при дворе госпожа Эдлинг напишет: «Елизавета трепетала от мысли о том, что ей придется подчинить свою будущность произволу молодого варвара. Дорогою, когда ей объявили, что она должна покинуть страну свою и свою семью, она силилась выскочить из кареты, в отчаянии простирала руки к прекрасным горам своей родины и раздирающим голосом прощалась с ними, что растрогало даже и ее мать, женщину холодную и честолюбивую. Но и сама она не была равнодушна к соблазнам величия. Возвышенная душа ее была создана для престола; но живое и кипучее воображение, слабо развитой ум и романтическое воспитание готовили ей опасности, которыми омрачалось ее благополучие». У них сложились прекрасные отношения: «Александр во время игры в почту, – как вспоминала позднее Луиза, – незаметно для других передал мне записку, в виде объяснения, которую он только что написал. Он писал, что по приказанию родителей сообщает мне о том, что он меня любит, и спрашивал, могу ли я отвечать на его чувства и может ли он надеяться, что я буду счастлива, выйдя за него замуж. Я, тоже на клочке бумаги, ответила ему утвердительно, добавив, что повинуюсь желанию моих родителей, приславших меня сюда». Весной 1793 года Луиза приняла православие и нареклась именем Елизаветы Алексеевны, а 28 сентября состоялось бракосочетание. Молодой супруге было 14, юному супругу 16. Елизавета Алексеевна была невероятно красива: огромные голубые глаза, золотистые волосы, изящная фигурка. При таких внешних данных не отставало и внутреннее содержание. Общее мнение русского двора о ней высказал генерал Протасов, воспитатель Александра: «В ней виден разум, скромность, пристойность во всем ее поведении, доброта души ее написана на глазах, равно и честность». Во время их бракосочетания Екатерина II воскликнула: «Эта пара прекрасна, как ясный день, в ней пропасть очарования и ума!» Александр и Елизавета действительно стали самой красивой царственной четой Европы. В первые годы брака они искренне любили друг друга. Елизавета писала своей матери: «Счастье моей жизни в его руках, если он перестанет меня любить, то я буду несчастной навсегда. Я перенесу все, все, но только не это». Потом ее лексика становится сдержаннее, и в конце концов в письмах она стала сообщать про Александра очень редко. Елизавета Алексеевна родила первую дочь 18 мая 1799 года после 5 лет брака. Александр был счастлив. Но в июле 1800 года девочка скончалась. Молодой муж очень быстро утратил интерес к своей жене, а список дам, которых он удостаивал своим вниманием, состоял из десятков имен. «Чтобы любить женщину, ее надо немножко презирать», – говорил он, – а свою жену я слишком уважаю».

В марте 1801 года в Михайловском замке заговорщики убили императора Павла I. Ключевую роль в заговоре играл первый царедворец и приближенное лицо убиенного императора граф Петр Алексеевич Пален. Основными причинами этого заговора были частные интересы высокопоставленных вельмож, которые потеряли влияние и свои должности после смерти императрицы Екатерины II. Граф Пален смог противопоставить отцу и императору Павлу Петровичу его старших детей Александра и Константина, создавав недопонимание и недоверие между ними. Фактически никакого противодействия сыновей отцу не было. Н.А. Саблуков, автор «Записок» о времени императора Павла I, писал: «Оба великих князя смертельно боялись своего отца, и когда он смотрел сколько-нибудь сердито, они бледнели и дрожали как осиновый лист. При этом они всегда искали покровительства у других, вместо того чтобы иметь возможность самим его оказывать, как это важно было ожидать, судя по их высокому положению. Вот почему они внушали мало уважения и были непопулярны». Павел Петрович сгоряча принял решение отправить сыновей, которые, по словам графа Палена, были участниками тайного заговора, в Шлиссельбургскую крепость и подписал такой указ. Пален тут же отправился к семье императора и ознакомил сыновей и императрицу Марию Федоровну с этим указом. Он сказал, что императора надо отстранить от власти для лечения от нервной болезни. В результате ему удалось уговорить великого князя Александра дать согласие на занятие престола, но перед этим Александр взял с генерал-губернатора клятву, что при перевороте жизнь отца не будет подвергаться опасности. Когда было доложено о гибели отца, Александр не смог повлиять на текущие события и был обречен на власть, к которой он никогда не стремился. Из рассказа генерала Беннигсена: «Император Александр предавался в своих покоях отчаянию, довольно натуральному, но неуместному. Пален, встревоженный образом действия гвардии, приходит за ним, грубо хватает его за руку и говорит: «Будет ребячиться! Идите царствовать, покажитесь гвардии!» Александра пришлось долго приводить в чувство и уговаривать: мол, офицеры были пьяны. Он еле нашел в себе силы обратиться к гвардии со словами: «Государь наш Павел I скончался апоплексическим ударом. При мне все будет как при бабушке». Елизавета, как могла, утешала и поддерживала мужа в этой сложной ситуации. В августе 1801 года великого князя Александра Павловича короновали в Москве. Из «Записок» Адама Чарторыйского, ближайшего друга и помощника Александра: «Коронационные торжества были для него источником сильнейшей грусти. У него были минуты такого страшного уныния, что боялись за его рассудок».

А потом, по выражению Пушкина, наступило «дней Александровых прекрасное начало…». Молодой государь подавал большие надежды: был очень красив, милосерден, получил великолепное образование. Неизвестный автор, современник Александра, так описывает распорядок дня 27-летнего царя: «Император встает в шесть утра, работает до десяти, затем присутствует при разводе войск, а перед обедом катается по городу верхом или в карете. Обедает обычно с ее величеством, к обеду приглашаются знатные гости. После обеда он уходит в свой кабинет и работает до восьми вечера. Далее вечерняя жизнь, наверное, балы, салоны, беседы с дамами, у которых он имеет необыкновенный успех».

С восшествием на престол отношения с супругой у Александра I и вовсе сошли на нет. И начиная с 1804 года на долгих 15 лет Мария Нарышкина стала официальной фавориткой Александра. Императора можно понять – Нарышкина была необыкновенно хороша собой. Фактически у Александра появилась вторая семья, а Елизавета Алексеевна стала «соломенной» вдовой. Муж Нарышкиной Дмитрий Львович был близким другом императора, поэтому позволял ему иметь связь с собственной женой. В свете все знали об изменах его жены, за это он получил титул «магистр ордена рогоносцев». В одну из встреч на приеме в Зимнем дворце Елизавета задала Нарышкиной дежурный вопрос о здоровье. А Нарышкина оскорбила императрицу, которая так описала этот случай в письме к матери: «Для такого поступка надо обладать бесстыдством, какого я и вообразить не могла. Это произошло на балу… я говорила с ней, как со всеми прочими, спросила о ее здоровье, она пожаловалась на недомогание: «По-моему, я беременна…» Она прекрасно знала, что мне небезызвестно, от кого она могла быть беременна». Только одна девочка из шести детей Марии была родной дочерью ее мужа, но все дети носили его фамилию. Дмитрий Львович любил их одинаково, независимо от того, его это дети или чужие. Ходили слухи, что царь собирается аннулировать свой брак с Елизаветой Алексеевной и жениться на любовнице. Этот продолжительный роман прервался по вине Марии Антоновны. Нарышкина открыто изменила Александру I с князем Гагариным. Император был возмущен этой изменой. Он писал своему духовнику, который никогда не одобрял эту связь царя: «Я безотлагательно должен сказать Вам несколько слов о приезде госпожи Нарышкиной в Санкт-Петербург. Я надеюсь, что Вы слишком хорошо знаете мое нынешнее состояние, чтобы испытывать малейшую тревогу по этому поводу. К тому же, оставаясь человеком света, считаю своим долгом полностью порвать с этой особой после всего, что произошло с ее стороны».

Елизавета тоже пережила страстный роман с кавалергардом Алексеем Охотниковым. Историк великий князь Николай Михайлович пишет так: «Надо себе уяснить душевное состояние Елисаветы Алексеевны за этот период. Оставленная мужем, бездетная, как бы покинутая всеми родственниками, раздражаемая недоброжелательством императрицы-матери, Елисавета тяготилась жизнью и одиночеством. Где и у кого было искать ей удовлетворения?!» На самом деле, в пользу того, что сам роман был, есть только три свидетельства современников, внушающих доверие. Секретарь императрицы-матери Г.И. Вилламов приводит жалобы Марии Федоровны на супружескую неверность своей невестки. Измены Елизаветы резко осуждает и супруга последнего русского императора Александра Федоровна, прочитав не дошедшие до нас страницы ее дневников: «Мне кровь бросилась в голову от стыда, что подобное могло происходить в нашей семье». Среди пушкинистов хорошо известен задокументированный рассказ старой придворной дамы о том, как Елизавета на балу приревновала своего возлюбленного к красотке Наталье Загряжской, которая много лет спустя стала тещей Пушкина. Да и сама императрица рассказывала о своем романе историку Николаю Михайловичу Карамзину, поскольку, по ее словам, хотела предстать перед историей такой, какая она есть. Елизавета Алексеевна позволяла Карамзину читать свои дневники. Об этом сообщил сам Николай Михайлович перед смертью. Императрица хотела завещать свой дневник именно ему, но историк умер через две недели после кончины Елизаветы Алексеевны и потому ее желание не было выполнено, дневник был сожжен Николаем I. Тем не менее часть дневников сохранилась и недавно была опубликована. Как бы то ни было, в начале ноября императрица родила дочь Елизавету, но Охотников так и не увидел свою дочь. Он скоропостижно умер, а обстоятельства его смерти неизвестны до сих пор. КСмелостью императрицы можно только восхищаться: когда возлюбленный умирал, она хоть и тайно, но пришла к нему. Император Александр все-таки признал девочку своей дочерью. Но она умерла в возрасте полутора лет. Это было страшным ударом для императрицы. В течение четырех дней она держала тело ребенка в своей комнате на руках… Александр написал Аракчееву после похорон маленькой Елизаветы: «Домашнее несчастье, со мной случившееся, помешало мне с тобою увидеться в последнее твое пребывание в Петербурге. Потеря горячо любимого ребенка лишила меня дня три всякой возможности заниматься делом». В этом же году скончалась от скоротечной чахотки ближайшая подруга Елизаветы княгиня Голицына. Императрица взяла к себе на попечение ее малолетнюю дочь. По некоторым оценкам, от Нарышкиной и других любовниц у Александра могло быть до 11 внебрачных детей; другие же биографы считают его бесплодным. Чаще всего его детьми называют Софью Нарышкину и генерала Николая Лукаша от Софьи Всеволожской. Удивительно, что императрица находила в себе силы утешать собственного мужа и даже его любовницу Марию Нарышкину, когда умерла младшая дочь Александра Зинаида: «Я – зловещая птица. Если я близко – значит, худо ему. Чтобы я была близко, надо, чтобы он был в болезни, в несчастии, в опасности» – напишет она в письме к матери. После смерти младшей дочери императрица уединилась в своих покоях, замкнулась на собственной душевной жизни. Ее представительские функции исполняет вдовствующая императрица-мать Мария Федоровна, которая теперь сопровождает Александра на официальных мероприятиях. Сама же Елизавета из солидного денежного содержания, полагающегося супруге императора – шестьсот тысяч рублей, тратит на себя только около 15 тысяч в год, а все остальное раздает на благотворительные цели. После войны 1812 года она организовала женское благотворительное общество для оказания помощи вдовам и сиротам участников боевых действий.

Первые годы царствования Александра I можно назвать «просвещенным абсолютизмом». Все сосланные Павлом были амнистированы; была расформирована Тайная канцелярия; коллегии, существовавшие еще с петровских времен, были заменены на министерства – по французскому образцу. На посты министров Александр поставил старых вельмож екатерининского времени, а их заместителями сделал своих молодых приближенных, с которыми собирался реформировать страну. Судебные дела стали заканчиваться быстрее и велись с соблюдением большой справедливости. Адам Чарторыйский в своих мемуарах дал такую оценку внутренней политики Александра I: «Преобразования эти могли показаться политической азбукой в других странах, для России были нововведением громаднейшей важности». Огромные изменения произошли и в народном образовании, по мнению Чарторыйского. Он описывает систему образования до Александра I так: «Петербургская академия пользовалась известностью только благодаря некоторым иностранным ученым; на низком уровне преподавались начальные сведенья, по минимальному количеству предметов, а в школах преподавали жалкие учителя, злоупотреблявшие алкоголем». При Александре I открывались новые университеты и школы, на их содержание направлялись огромные средства, был заменен кадровый состав преподавателей, улучшилось качество образования. Александр как прогрессивный монарх был за отмену крепостного права, ограничение самодержавия и даже превращение России в республику. Однако все реформы постоянно откладывались на потом и до коренных изменений так и не дошло. Что касается внешней политики, то А.А. Чарторыйский писал о ней так: «Только одна Россия на континенте сумела сохранить свою независимость и могла охранять свое достоинство». Осенью 1805 года император Александр I гостил у прусской королевской четы в Потсдаме. Александр, королева Луиза и Фридрих-Вильгельм III произносили свою клятву вечной дружбы и верности, держась за руки, в двенадцать часов ночи, при свете факелов в склепе над прахом Фридриха Великого. Эта клятва была нарушена только в 1914 году. На первый период правления молодого императора пришлась война с Наполеоном, Александру было не до «либеральных» настроений. Заключение Александром и Наполеоном Тильзитского мира в 1807 году стало шоком как для элиты, так и для народа. Негодовала Церковь, называя Наполеона «тварью, достойной презрения» и «антихристом», дворянство считало Тильзитский договор предательством. До этого крестьянам в царских манифестах рассказывали, что Наполеон – Антихрист, а через год выясняется, что этот Антихрист – наш друг и союзник, с которым император обнимается на плоту посреди реки Неман. Про эту ситуацию сложили анекдот: «Два мужика разговаривают друг с другом, и один говорит: «А как же наш батюшка царь-то православный с Антихристом-то обнимался?» А второй говорит: «Э-э, ты ничего не понял! Он же на реке с ним мир-то заключал. Так он его, говорит, сначала окрестил, а потом уж заключил мир». Уже шли разговоры за его спиной, что император может кончить так же, как его отец и дед.

12 июня 1812 года французские войска пересекли российскую границу. Началась война, которую в Европе называли второй польской, а для России она стала Отечественной. При известии о начале войны Александром был составлен рескрипт: «Я не положу оружия, доколе ни одного неприятельского воина не останется в царстве моем». Современник писал: «В России вдруг все стали патриотами. До этого богатое дворянство не снисходило до родного языка, изъясняясь по-французски, теперь же все перешли на родную речь. Все ненавидели Наполеона. Из патриотических чувств дамы надели кокошники и сарафаны. Губернатор облачился в казацкое платье, чиновники последовали его примеру, даже сабли навесили к поясу. Еще из кисетов выкинули французский табак, из библиотек – французские книги, юные девы теперь не ездили к модисткам-француженкам. Они мечтали о работе в лазаретах и щипали корпию, то есть выдергивали нитки из старых простыней, готовя перевязочный материал, заменяющий вату». Отечественная война дорого досталась России. Конец 1812 года и начало 13-го народ убирал, хоронил и сжигал трупы. Вода была заражена, начались болезни и эпидемии. Казна была пуста. Деньги на войну в Европе Александру давала в основном Англия. Но разоренные города и деревни на удивление быстро отстраивались на волне национального подъема. В начале 1813 года русская армия выступила в заграничный поход, чтобы, по словам Кутузова, «довершить поражение неприятеля на собственных полях его». Из-за пропаганды войны как «отечественной» забылось это исключительное достижение русской армии – поход до Парижа. Париж полюбил Александра, который заявил: «Я не воюю с Францией, я ее друг. Я буду защищать свободу ваших либеральных устремлений и сенатских дебатов». Александр поступил благородно по отношению к побежденному Наполеону и убедил горожан, что армия коалиции будет вести себя безупречно, любое насилие будет жестоко наказываться.

Согласно моде того времени Александр был мистиком. Вот эпизод, который император пересказывал своим приближенным. На церковной службе в 1812 году у него выпала Библия из рук, и он случайно открыл ее на 90-м псалме и увидел, что тот идеально совпал с текущей ситуацией. Вот тогда Александр понял, что Россия выиграет войну. После победы над Наполеоном Александр считал, что его жизненное предназначение реализовалось в Священном союзе, ведь заключив союз с католической Австрией и протестантской Пруссией, православная Россия создала единую христианскую Европу. Позже к этому союзу присоединились еще 50 государств Европы. Задачей союза было поддерживать мир и не допускать свержения законной власти. До 1848 года Священный союз оставался реально действующим политическим механизмом. Все члены Священного союза обязались никогда не воевать друг с другом, а подданными управлять как «отцы семейств». Сам Александр говорил: «Я никогда не начну войну, если меня не спровоцируют, и никогда не буду вести ее в личных интересах, особенно если она нанесет ущерб интересам моих братьев-государей». Увлечение Александром I Священным союзом привело к тому, что интересоваться делами Европы он стал больше, чем внутренними делами России. Кроме того, усиление российского влияния в Европе вызывало противодействие союзников. Позже случайно обнаружится, что 3 января 1815 года был подписан предательский «Секретный трактат об оборонительном союзе, заключенном в Вене между Австрией, Великобританией и Францией против России и Пруссии». Оказалось, что монархи этих стран вели двойную игру.

После войны император стал совсем другим человеком: он часто был угрюм, с близкими был подчеркнуто вежлив, с подчиненными был незаслуженно резок. В последние годы он стал глуховат и близорук. Ему казалось, что из-за этих недостатков окружающие над ним посмеиваются. Он редко появлялся в Петербурге, либо ездил по России, либо уезжал на конгрессы за границу. К тому же он устал и совершенно разуверился в людях.

Сохранилась запись генерала Киселева, которому Александр поручил подыскать подходящих людей для административной работы, но вместо этого получил от того отчет о страшных злоупотреблениях и воровстве на юге России. Александр сказал тогда генералу: «Я знаю, что большая часть людей в управлении должна быть переменена, и ты справедлив, что зло происходит как от высших, так и от дурного выбора низших чиновников. Но где их взять? Я и пятидесяти двух губернаторов выбрать не могу, а надо тысячи… Армия, гражданская часть, все не так, как я желаю, но как быть? Вдруг всего не сделаешь, помощников нет…» У Александра возникла идея как сохранить боеспособную армию в условиях российской экономики. Постоянно действующая рекрутская армия была тяжелым бременем для бюджета. И император решил создать военные подразделения, которые бы в периоды мира часть времени занимались боевой подготовкой, а часть времени – сельским хозяйством. Таким образом, людей не отрывали бы от земли и одновременно армия кормила бы себя. Практика военных поселений вызвала ненависть и недовольство в самых широких кругах общества. Первой оппозицией курсу государства в России стали консерваторы, недовольные реформаторскими начинаниями Александра. Против них выступали офицеры, только что покорившие Париж и поверившие, что с ними нельзя не считаться, – из них и сложились декабристские общества. Когда в мае 1821 года Александр I вернулся из-за границы, перед ним предстал генерал-адъютант Васильчиков с докладом. В докладе Бенкендорф сообщал, что в стране созрел политический заговор. Александр внимательно выслушал доклад, а потом сказал: «Дорогой Васильчиков, вы, который находитесь на моей службе с начала моего царствования, вы знаете, что я поощрял и разделял эти иллюзии. И не мне их карать». После этого заявления ни один из участников заговора не только не был предан суду, но даже не подвергался административным преследованиям. Сам Александр и декабристы хотели одного и того же – дать стране конституцию и освободить крестьян. Но Александр к концу жизни понял, что при современном состоянии общества это невозможно. Еще в 19 лет будущий император писал Виктору Павловичу Кочубею: «Я сознаю, что не рожден для того высокого сана, который ношу теперь, и еще меньше для предназначенного мне в будущем, от которого я дал себе клятву отказаться тем или другим образом. В наших делах господствует неимоверный беспорядок; грабят со всех сторон; все части управляются дурно; порядок, кажется, изгнан отовсюду, а империя, несмотря на то, стремится к расширению своих пределов. При таком ходе вещей возможно ли одному человеку управлять государством, а тем более исправить укоренившиеся в нем злоупотребления? Это выше сил не только человека одаренного, подобно мне, обыкновенными способностями, но даже и гения, а я постоянно держался правила, что лучше совсем не браться за дело, чем исполнять его дурно…»