Текст книги "Мужской гарем"

Глава 12

В глазах Далилы был страх.

– Если ты замешан, если ты как-то связан с убийствами… – неуверенно сказала она и запнулась, не решаясь продолжить.

– Как ты могла такое подумать? – обиделся Евгений и, отмахнувшись от подозрений, спросил:

– Так что, пойти на разведку?

– Сходи, – кивнула Далила.

Она с огромным облегчением отметила, что племянник говорит правду.

– Только осторожно там, не слишком расспрашивай.

Евгений заверил:

– Я хитрый.

– Я рада, – рассмеялась она и, взглянув на часы, заспешила:

– Почти опоздала. Прощай, увидимся завтра. Я позвоню.

Далила «дала по газам» и на рискованной скорости отмахала полгорода. Затормозила она в глубине старого двора, поставив автомобиль между домами так, чтобы номер не слишком бросался в глаза – конспирация.

«Уф, опоздала, но не слишком, – с облегчением констатировала она, мельком опять взглянув на часы. – До бассейна пять минут ходьбы, но уверена – он уже ждет».

Александр обычно сердился, когда Далила опаздывала. Настроение его ухудшалось, в итоге вечер был безнадежно испорчен.

Она знала, почему так происходит: Александр ревновал ее к мужу, к Матвею. Пяти минут ожидания было достаточно, чтобы он начал изводить себя и фантазировать. Александр сразу предполагал, что супружеские обязанности заставили Далилу отправиться не на свидание, а домой. Такие мысли ввергали его в бешенство, чего Далила совсем не хотела. Она понимала, что легкая доза ревности не повредит его чувствам, однако в последнее время слишком часты их ссоры.

Александр стоял на ступеньках у входа в бассейн и нервно курил, жадно обозревая окрестности.

Далила вооружилась очаровательной улыбкой и храбро ринулась навстречу любимому. Ее «А вот и я» прозвучало вполне жизнерадостно, как и последовавший за этим его поцелуй и «Привет, мое счастье».

– Пошли? – спросила она.

Александр грустно усмехнулся, элегантным щелчком выбросил окурок, обнял Далилу за плечи и увлек ее в холл бассейна.

– Удивительно, – с сарказмом заметил он, – сегодня ты почти вовремя.

– Знал бы, чего мне это стоило…

– Ты имеешь в виду семейные обязанности? – поморщился Александр.

– Ах, перестань, я говорю о работе, – отмахнулась Далила, не собираясь упоминать о проблемах племянника.

Он удивился:

– О работе? А что работа? Рабочий день вроде закончился.

Она вздохнула.

– Да, это так. Мы куда, в бассейн или сначала на фитнес? – спросила она, желая сменить тему.

– Как пожелаешь, дорогая, – чмокнул ее в висок Александр и Пропел:

– Все будет так, как ты пожелаешь.

Его голос был нежен, но Далила знала, что в любой момент он способен обрести нотки раздражения и даже негодования. Сегодня это особенно удручало. Слишком много бед на нее свалилось: Галкины роды, племянник. Хотелось тепла.

Уже в номере, лежа в объятиях Александра, она вдруг ясно ощутила, что несчастна. Тяжелый вздох сам собой вырвался из груди. Александр слегка отстранился, встревоженно взглянул на нее и спросил:

– Что случилось? Ты какая-то не такая.

Далила хотела промолчать, но, подумав: «Все равно разговора не избежать», – ответила:

– Ты давно не такой.

Он удивился:

– Какой не такой?

– Не такой, как прежде. Раньше мне было очень хорошо с тобой…

– А теперь?

– А теперь иногда я просто боюсь тебя потерять.

– Нет, ты не ответила на вопрос. Тебе со мной уже не так хорошо, как прежде? Говори прямо.

– Если прямо, то да.

Александр потянулся к сигаретам.

Далила видела, что он встревожен, даже напуган возникающим у них разговором.

«Ну и пусть, – подумала она, – чем бы это ни закончилось, разобраться нужно в любом случае».

– Так, значит, тебе уже плохо со мной в постели? – прикуривая и торопливо затягиваясь, спросил Александр.

– Ну при чем здесь постель? – рассердилась Далила. – Почему вы, мужчины, все проблемы сводите к тривиальным инстинктам?

– А к чему их надо сводить?

– Я говорю о наших с тобой отношениях. Или ты считаешь, что они состоят из одной постели?

Выглядел он обескураженно.

– Не думал об этом. Я люблю тебя, и этим все сказано. Но, если трезво взглянуть, в постели мы чаще встречаемся.

– Опа! Приехали, – вскочила Далила и рассмеялась фальшиво и нервно.

Александр поспешно продолжил:

– Ты не так поняла.

– А по-моему, именно так.

– Нет. Наши отношения очень серьезны. Я не могу без тебя, но…

– Что – но? – похолодела Далила.

– У нас нет ничего общего, кроме чувств: ни будущего, ни прошлого. Да и настоящего нет. Голые чувства. Знаешь, меня это уже напрягает.

– Раньше ты так не говорил.

– Раньше я тебя так не любил.

Признавшись, он рассердился:

– Черт возьми! Зачем ты затеяла этот дурной разговор?

– Я затеяла?

Александр обнял Далилу и попытался вернуть ее голову на свое плечо.

– Зря ты заводишься, – уже нежно шепнул он.

– Мне казалось, что заводишься ты, – сказала она, делая вид, что собирается покинуть постель.

Он силой опрокинул ее, Далила вырвалась и вскочила. Отбежала подальше и закричала:

– Разве не ясно, что мы отдаляемся!

Александр удивился:

– С чего ты взяла?

– Мне, как специалисту по сердечным делам, очевидно. Все лучшее позади. Дальше будут утомительные встречи по расписанию. Мы еще не осмеливаемся сознаться друг другу: «Все кончено». Придет время, сознаемся. И друзьями останемся.

Александр поймал ее одним ловким движением, схватил за руку, с силой притянул к себе и прошептал:

– Почему мы ругаемся?

– Ты стал раздражителен, груб, – прошипела она.

Он удивился:

– Да?

– Уж поверь мне.

– Ну, прости. Я страдаю. Честное слово, схожу с ума. Все меня бесит. Что мне делать? Любить тебя меньше? Я не могу.

– Люби так же, но сдерживай себя, – холодно посоветовала Далила.

Александр разозлился, оттолкнул ее, в ярости стукнул кулаком по подушке, закричал:

– Черт! Ты издеваешься надо мной! Я не на приеме у психоаналитика! Я не твой пациент!

– Не ори! – психанула она. – Я устала! Устала от грубости! Я не собачонка, которую можно то приласкать, то пнуть, в зависимости от настроения! Рядом с тобой я перестала быть бабой! Все время держу оборону!

Далила нервно схватила одежду, плохо соображая, бросила ее на пол, вновь подобрала, ничего не видя перед собой, сделала пару шагов, вернулась.

Ей вдруг показалось, что это все, конец. Тошнота подступила к горлу, голова закружилась, ноги подкосились, обессиленная, Далила упала на кровать и разрыдалась.

Ее слезы обезоружили Александра. Несколько секунд он оторопело хлопал глазами, а потом бросился ее успокаивать. Успокаивать он не умел, растерянно гладил Далилу по волосам с бормотанием:

– Не надо, не надо.

– Саша, мы должны что-то предпринять, – жалобно пропищала она.

– Хорошо, я все предприму, – пообещал Александр. – Успокойся, мышонок. Иди ко мне.

Далила доверчиво прижалась к его груди. Она была в полной растерянности: «Куда он клонит? Чего добивается? Хочет бросить меня? Не пойму».

В этот вечер они больше не ссорились. Александр был очарователен, как в первые дни их любви. Пригласил ее в ресторан. Далила была неудачно одета, но отказать ему не решилась: снова ревность, ссора. Пошла ради мира. Однако Александр опять стал раздражительным. У входа в зал заспешил, не дал ей покрутиться у зеркала, начал упрекать:

– Почему женщины так себя обожают? Их от зеркала не оттащить.

Мягкий упрек, но Далила-то знала, как умеет Александр набирать обороты.

– Здрасте, – осадила она его. – Если женщины себя обожают, то что сказать про мужчин?

– Мужчины у зеркал не задерживаются, – самодовольно изрек Александр. – Они безразличны к своей внешности.

– Распространенное заблуждение, – усмехнулась Далила. – В крупном универмаге Стокгольма над зеркалом установили скрытую камеру и неожиданно получили такую статистику. В зеркало заглянули 412 женщин, в основном – чтобы поправить прическу, и 778 мужчин, чтобы полюбоваться собственным отражением.

Александр сдаваться не пожелал:

– Бесполезно спорить с образованной женщиной. Если логики не хватает, цифрами бьет. Почему тогда мужчины не таскают с собой зеркал?

– В отличие от женщин, хочешь сказать?

– Именно. Так почему? Что говорит наука? Или не знаешь? – подковырнул он ее.

– О мужчинах я знаю все, – заявила Далила. – Везде, кроме Северной Америки и Австралии, женщины работают гораздо больше мужчин.

– Ну и что? Я тебе задал вопрос.

– И получил ответ. Мужчины ленивы, не любят себя утруждать. Но мимо свалившегося на них удовольствия они не пройдут.

– А женщины мимо удовольствий проходят, по-твоему?

– По-моему, пролетают. Заботы о других обуревают женщин даже тогда, когда они думают о себе.

– Никто в этом не виноват, – заключил Александр, с интересом разглядывая девицу, самозабвенно танцующую возле эстрады.

Ощутив укол ревности, Далила спросила:

– Нравится?

– Недурна. Можешь набросать мне ее портрет?

– Психологический? – уточнила она.

Александр поднял брови:

– Ну да. Остальное я вижу.

Далила пожала плечами:

– Кто тебя знает. Вдруг ты заинтересовался тем, как вижу девицу я.

– Хорошо, я заинтересовался. И как?

– Банально смазлива, безвкусно одета и двигается с грацией утки.

Александр от души рассмеялся:

– Человеческий род прекратится, если мужики обзаведутся привередливостью баб.

– Мужчины раньше исчезнут с лица земли, если женщины перестанут им дурость их прощать и хором предоставят этих взрослых детей самим себе, – парировала Далила и сердито подумала: «Видели бы меня мои пациенты. Терпимости их учу, а сама сладострастно грызусь по пустякам. Веду себя как фригидка».

Музыка отзвучала, девица остановилась, но к столику не прошла, куда приглашал ее жестом толстый коротконогий мужчина. Отмахнувшись, она стрельнула взглядом в зал и наткнулась на злые глаза Далилы. Презрительно дернув плечом, девица пьяной походкой обогнула фонтан и направилась в холл.

Далила, не сводя глаз с девицы, привстала, будто бы зачарованная. Александр удивленно спросил:

– Куда ты?

– Губы подкрашу, – шепнула Далила и, сама не зная зачем, поспешила вслед за девицей.

Девица против ее ожиданий направилась в гардероб, поигрывая на ходу номерком. Далиле ничего другого не оставалось, как завернуть в туалет – не стоять же столбом в пустом холле, глазея, как та одевается.

«Зачем я вообще за нею поперлась? – ругала себя Далила, растерянно стоя у зеркала с губной помадой в руках. – Какая сила меня погнала? Ревность? Любопытство? Злость на Александра?

Шестое чувство! – вдруг осознала она. – Девица внешне похожа на Вету, только наглый ее вариант».

Едва она успела об этом подумать, дверь распахнулась. В туалет кто-то вошел, но Далила из вежливости не оглянулась.

Чиркая по губам помадой, она копалась в себе: «Почему я клинюсь на бедах Веты? Разве мне мало своих проблем? Кстати, как ее подругу зовут? Фамилию помню, Миронова. А имя? Даша? Нет. Катя? Да нет. Настя! Точно, Миронова Настя!»

– Который час, не подскажете? – неожиданно прозвучал над ухом вопрос.

Далила вздрогнула, оглянулась и испытала шок. В дверях стояла девица, та самая, но теперь на ней была темно-желтая курточка от «Диор».

– Который час, не подскажете? – повторила она, заметив растерянный взгляд Далилы.

– У меня нет часов, – изумленно промолвила та, хотя изящные золотые часики обвивали ее запястье.

Девица фыркнула:

– Не хотите, не говорите, – и устремилась к двери.

Далила ее позвала:

– Настя!

– Я не Настя, – даже не оглянувшись, сказала девица.

– А кто вы?

– Вам-то какое дело? Я же не спрашиваю, кто вы?

– Простите меня, – устремилась за девицей Далила, – я обозналась, но скажите, пожалуйста, ваша курточка от «Диор»?

На этот раз девушка остановилась и, взглянув на нее с интересом, похвастала:

– Настоящий «Диор».

– Так я и знала, – испуганно выдохнула Далила. – В Гостином Дворе покупали?

– Ну да, только не я, мой парень. А вы хорошо разбираетесь в брэндах.

С громким смехом в туалет ввалились пьяные женщины. Девица пожала плечами и, оборвав разговор, испарилась.

Глава 13

Евгений застыл у двери офиса, прочитал криво приколотое объявление «Требуется привратник» и смело вошел. Фирмочка Трахтенберга была так себе: узкий коридор, панели дешевые и полное отсутствие сотрудников.

«Нет, не полное», – подумал Евгений, услышав доброжелательный мат и гомерический хохот.

Пройдя по коридору, он увидел в открытую дверь застолье: трое сотрудников собрались в просторной комнате.

«Поминки по любимому шефу справляют, – догадался Евгений. – Ишь, как радуются. Все как в том анекдоте: хоронили тещу, порвали два баяна».

Он ошибся, отмечалось рождение сына сотрудника Вити. Витя восседал в самом центре, был доволен и пьян. Рядом с ним, возвышаясь над столом нестандартным бюстом, сидела блондинка. Невысокий лысый грузин стоял, держа в вытянутой руке полный бокал. Он вдумчиво и степенно произносил тост:

– Витя. С джигитом. Тебя. С первенцем. Нас. Грузинов. Четыре миллиона. Всего.

«При чем тут грузины? Витя же русский», – удивился Евгений и громко спросил:

– Неужели и в самом деле всего каких-то четыре миллиона? Куда ни пойдешь, везде грузины одни.

– Да, нас мало, – ответил грузин и, озорно усмехнувшись, добавил:

– Но мы очень быстрый народ. Там, где ты, генацвале, ходил, один и тот же грузин бегал, туда-сюда, туда-сюда. Это мы умеем.

Все рассмеялись, а блондинка, агрессивно качнув бюстом, спросила:

– Вам кого?

– Бухгалтера, – не моргнув глазом, соврал Евгений.

– Веру Ивановну мы отпустили, – встрял в беседу счастливый Витя. – У меня сын родился, а у нее огород некопанный.

Евгений счел своим долгом философски оформить полученную информацию.

– Да-а, – задумчиво сказал он, – человек начинает жизнь с любви к себе, а заканчивает любовью к какому-то огороду.

– Вах, генацвале, – обрадовался грузин, – веселый ты человек! Присоединяйся к нашему празднику!

– Куда? – возмутилась блондинка и строго спросила:

– Зачем вам Вера Ивановна?

– Вообще-то мне нужна не она, а работа.

– Нам требуется привратник, – мгновенно встрял Витя.

– Кому надо приврать? – осведомился Евгений, чем снова привел грузина в восторг.

– Вах, молодец! Настоящий мужчина! За словом не лезет в карман!

– Да у меня и нет их, карманов.

– И правильно! Зачем мужчине карманы? Самое ценное мы без карманов умеем носить!

Блондинка прыснула со смеху, а грузин с достоинством ей пояснил:

– Машенька, я говорю про кинжал.

– Я так и подумала, – хихикнула Машенька и, глянув на Евгения уже гораздо приветливей, спросила:

– Как вас зовут?

Он с пафосом сообщил:

– Бонд! Джеймс Бонд!

Блондинка ядовито за ним повторила:

– Джеймс Бомж? Видим, что бомж, зря представляешься.

Евгений ошеломленно развел руками:

– Вот так всегда. Где ни появлюсь, даже самый последний тормоз в моем присутствии начинает шутить. Остроумие у всех просыпается.

Блондинка обиделась:

– Сам ты тормоз.

– Нет, я по жизни, скорее, газ, – не согласился Евгений.

– Газ! – рассмеялась блондинка.

А счастливый Витя спросил:

– Пропан, бутан или метан?

– Метан и нервно-паралитический, – злорадно пояснила блондинка.

Грузин поразился:

– Машенька! Ты шутить научилась!

Симпатии сотрудников к пришельцу блондинка расценила как изощренное предательство и зло процедила:

– Да, Резо, у тебя, у дурака.

Евгений философски заметил:

– Если женщина научилась делать то, что умеет мужчина, значит, мужчина делает что-то не то.

– Вах, как красиво сказал! – восхитился Резо и пояснил:

– Ты, Джеймс Бонд, не обижайся на Машеньку. Ты ей очень понравился, вот она и дерзит.

– Знаю, это кокетство, – скользнув ласковым взглядом по бюсту блондинки, согласился Евгений.

Машенька возмутилась:

– Да какой он там Бонд!

Грузин мудро заметил, явно подражая пришельцу:

– Если женщине столько лет, сколько она говорит, значит, мужчина тот, кем он себя ощущает. Этот парень думает, что он Бонд, значит, он Бонд и есть.

– Я не думаю, – достал паспорт Евгений, – я Бонд и есть. Потомственный. Посмотрите.

Все посмотрели и обалдели.

– Вах, – закричал Резо, – всем друзьям расскажу, и никто не поверит. Настоящего Бонда видел! Слушай, генацвале, садись быстро за стол. Во рту у меня уже пустыня Сахара, а без такого хорошего человека разве шампанское в горло полезет?

Блондинка ядовито напомнила:

– Раньше лезло.

Однако, впечатляюще свесив свою нестандартную грудь, она потянулась к свободному стулу. Евгений охотно присоединился к компании и, выпив за новоиспеченного папашу, деловито спросил:

– Так, говорите, работенка найдется?

Резо омрачился:

– Генацвале, зачем о делах?

Виктор пожаловался:

– Видишь, сами без работы сидим.

– Что так? – удивился Евгений. – Или начальник плохой?

– Начальник наш – Трахтенберг, – назидательно подняв указательный палец, сообщил Резо и спросил:

– Можешь представить, как нам живется?

– Нет, не могу, – потряс головой Евгений.

Машенька рассмеялась:

– Он не знает, что «берг» по-немецки «гора»!

– Да, я английский учил. Правда, и английского я не знаю. Только русский немного.

– Вот-вот, – вздохнул Виктор, – можешь представить, как нас имел человек, поимевший целую гору?

– Гору народу, – добавил Резо. – Трахал нас всех Трахтенберг и в гриву, и в хвост!

– Почему трахал? – удивился Евгений. – Ему что, надоело? Пресытился?

– Как же, ему надоест! – взвыли все хором.

– Что же тогда, импотенция с ним приключилась?

– Хуже! – взвыл Виктор. – Дырка во лбу у него приключилась, у гада!

– О покойных плохо не говорят, – напомнила Машенька.

– Выходит, ваш начальник покойник? – поразился Евгений. – И что теперь с вашей фирмой?

Резо трагически сообщил:

– Сливаемся. С другой фирмой. Маша, скажи?

– Я и сама забыла. Сейчас в бумагах у себя посмотрю, кажется, холдинг какой-то.

Девушка вышла из-за стола и проследовала в другую комнату. Резо, имитируя грудь, растопырил скрещенные руки и, подмигнув, спросил у Евгения:

– Понравилась?

Тот, тараща глаза, кивнул:

– Еще бы!

Виктор тоже грудь похвалил:

– Членоподъемник у Машки отпадный, но подкатывать к нему бесполезно.

– И все-таки, если не возражаете, я подкачусь, – вежливо сообщил Евгений.

– Вах, молодец! – восхитился Резо. – Настоящий мужчина! Знаешь, почему морда мой плоский?

– Почему?

– Я с Машей в машине нечаянно ехал. Очень трудно мужчине сидеть за рулем, когда рядом маячит такой грудь! В общем, не усидел и тут же въехал мордой в приборный доска. Доска смялась, а морда разгладилась и стала плоской.

Евгений с Виктором рассмеялись, а Резо закручинился:

– Как мамаше теперь покажусь? Что отцу родному скажу? От узбека родился? А бюст, сами видите, каким был, таким и остался. Ему хоть бы что.

С бумагами в руках стремительно вошла Маша и сердито спросила:

– Какая зараза молоко пролила на мои документы?

Виктор «ушел в отказ»:

– Я молоко не пью.

– А я вообще грузин, – сообщил Резо. – Грузины с груди матери пьют вино. Кстати, мы тут как раз о груди говорили.

– Идите вы к черту, похабники! – фыркнула Маша. – Испортили мне документы! Я их еще не смотрела, а они уже молоком все залили. Теперь название холдинга разобрать не могу.

Виктор ее успокоил:

– Не переживай. Холдинг сам нам представится, когда сливаться начнем.

Девушка отмахнулась, с интересом читая бумаги. Резо с шутливым недовольством спросил:

– Слушай, красавица, зачем работой себя надрываешь, когда шеф в гробу прохлаждается?

– Да погоди ты, – рассердилась Маша. – Вы хоть знаете, что мы не одни сливаемся?

– А кто еще? – оживился Виктор.

– Какой-то «Феникс» к холдингу присоединяется. Там вроде тоже босс умер. Ну и дела! – подивилась она.

– «Феникс»? – воскликнул Евгений и, поразившись, подумал: «Точно, дела еще те. Шеф „Феникса“ господин Киселев – второй покойный бой-френд».

Глава 14

Женщина, к удивлению Далилы, все же пришла. Ровно в шесть часов вечера она робко вошла в кабинет и тихо поздоровалась.

Далила уже собиралась домой: глядя в зеркальце, пудрила нос. Увидев пациентку, она с дежурной приветливостью улыбнулась, глазами показала на кресло, поспешно спрятала косметичку в ящик стола, нажала на кнопку селектора и с легкой важностью произнесла:

– Даша, две чашечки кофе, пожалуйста.

– Сию минуту, – мгновенно откликнулась секретарша.

На некоторое время в кабинете установилась тишина. Женщина сидела на краешке кресла и обреченно смотрела в пол. Далила с лихорадочной торопливостью листала рабочий журнал.

К своему стыду, она забыла имя пациентки и теперь не знала, как к ней обратиться. Вообще-то кабинет был анонимный. Пациенты иногда и сами забывали свои имена, называясь сегодня одним, а завтра другим, но Далила не могла позволить себе ошибки. Наконец она нашла нужную запись. «Ирина Сергеевна Левицкая, музыкальный работник…»

– Итак, Ирина Сергеевна, – начала было она, но дверь распахнулась.

На пороге кабинета выросла секретарша с подносом.

– Кофе, – важно сообщила Даша и сверкнула фальшивой улыбкой: все, как учила начальница.

– Ой., зачем? – смутилась Левицкая и пролепетала:

– Большое спасибо.

– На здоровье, – вежливо откликнулась Даша и, виляя задом, стремительно вышла.

Когда дверь закрылась, Далила сделала глоток кофе, приветливо посмотрела на женщину и мягко произнесла:

– Я вас слушаю, Ирина Сергеевна.

Та смешалась, покраснела, на лице появилось страдание.

«Не знает, с чего начать, – догадалась Далила, с трудом припоминая, о чем бедняжка поведала ей вчера. – Хотя, понятно о чем, о том же, о чем и большинство: муж был хорошим, а стал плохим. Обычно выясняется, что хорошим муж не был никогда, разве что в фантазиях жены. Посмотрим, так ли здесь».

– Вчера вы говорили о том, что ваш муж изменился. Если можно, конкретней, каковы перемены? – заранее скучая, спросила она.

Брови женщины удивленно поползли вверх.

– Простите, но я этого не говорила, – растерялась она. – Я совсем о другом.

Теперь смущаться настала очередь Далилы. Нет, она, конечно, вида не подала, ее улыбка была по-прежнему спокойна и приветлива, но в глубине души ей стало стыдно за допущенный промах. Самолюбивая Далила болезненно переживала любые оплошности. Она привыкла к реноме суперспециалиста.

– Это вы меня простите, – извинилась она, чувствуя уже неприязнь к пациентке. – Видимо, я не правильно вас поняла. Так о чем вы, Ирина Сергеевна?

– Я о себе, – встрепенулась Левицкая. – Я уже и к гадалкам ходила, и к всяким там ведунам. Думала, может, порча.

– Порча? Так вы больны? – обрадовалась Далила. – Вы обращались к врачу? Какие у вас симптомы?

– Худею и плохо сплю. Вот знакомые и посоветовали к вам обратиться. Сказали, что вы уж точно поможете. К невропатологу я ходила и даже к психиатру. И ко всяким другим врачам.

– И что же?

– Говорят, здорова. Выписали там успокаивающее, витамины всякие, а разве можно душу витаминами вылечить?

Левицкая отвернулась, желая спрятать слезы в глазах.

– Ну-ну, продолжайте, пожалуйста, – попросила Далила.

Она слушала уже с искренним интересом, невольно сочувствуя. Левицкая не отвечала.

Далила подумала: «Ком в горле. Похоже, невроз. Какая, к черту, здоровая».

Она поднялась, решительно обогнула стол и, обняв за плечи Левицкую, мягко спросила:

– Что именно вас беспокоит, Ирина Сергеевна?

– Ой, в том-то и дело, что сама я не знаю, – вздохнула та. – Плохо. Плохо мне, а почему, сколько ни гадала, понять не могу.

– А вы подумайте.

Далила, погладив ее по руке, вернулась на место.

– Об этом лишь и думаю, – призналась Левицкая. – И не знаю, понять не могу.

Сделав паузу, она повторила:

– Понять не могу, знаю только, что плохо.

Левицкая замолчала. Далила поняла, что теперь уже надолго.

– Что ж, давайте попробуем вместе. Вдвоем разберемся, – предложила она. – Обрисуйте, пожалуйста, в общих чертах свою жизнь. И не бойтесь быть многословной, говорите, говорите.

– Жизнь? Да нормальная жизнь у меня… На первый взгляд, вроде все в полном порядке: муж зарабатывает хорошо. В доме достаток. Подруги завидуют.

– У вас много подруг?

– Да нет, одна. Школьная. Мы с ней почти не видимся. И еще одна есть. Сотрудница. Бывшая.

– Бывшая сотрудница или подруга? – уточнила Далила.

– Можно сказать, и то, и другое, – вздохнула Левицкая. – Мы с ней когда-то работали. Не то, чтобы дружим. Дружбой наши отношения не назовешь, так перезваниваемся иногда. В основном она мне звонит, когда деньги нужны. Я даю в долг всем безотказно.

– Тогда почему у вас мало подруг? – удивилась Далила.

– У меня муж красивый.

Далила подумала: «У меня тоже».

– Я как замуж вышла, – продолжала Левицкая, – сразу всех подруг от дома отвадила.

– Физические недомогания у вас есть?

– Вроде нет.

– Головные боли?

– Иногда.

– Тяжесть в области сердца? Быстрая утомляемость? Вялость, дрожь в руках?

Левицкая виновато пожала плечами:

– Нет, кроме бессонницы и отсутствия аппетита, нет ничего. Разве что вялость…

Далила глянула на часы и призналась:

– Сегодня вечером я занята, но я вас беру. Будем работать. Думаю, через месяц у вас появится оптимизм.

– Правда? – оживилась Левицкая.

– Я уверена. Вам надо заполнить анкету, но секретаршу я уже отпустила. Анкеты все у нее.

– А если я завтра приду?

– Да, завтра приходите. В это же время, – покидая рабочее кресло, согласилась Далила.

Они вместе вышли из офиса. Остановившись у «Форда», Далила вежливо предложила:

– Вас подвезти?

– Нет, спасибо, – испугалась Левицкая. – Я прогуляюсь пешком.

– Тогда до завтра, – обрадовалась Далила.

Она спешила к племяннику, а потом на свидание с Александром. Далила не хотела с ним так часто встречаться, но он вырвал у нее обещание.

До самого Просвещения она размышляла о сложности их отношений.

«Семью совсем забросила, – злясь на себя, заключила Далила. – Матвей меня скоро из дома выгонит и правильно сделает».

Евгений поджидал тетушку во дворе – нахохлившись, стоял на крыльце у подъезда.

– Ты почему здесь стоишь? – подъехав, удивилась она.

– Надо поговорить.

– Ясно, лезь скорее в машину. Холодно.

Евгений, еще загружаясь, начал рассказывать о походе в фирму покойного Трахтенберга. Далила слушала, хмурясь. Закончив, Евгений спросил:

– Вижу, есть новости и у тебя?

– И еще какие, – закатила глаза Далила.

– Ну и?

– Похоже, Трахтенберга и Киселева не подруга Веты убила.

– Не Настя? – удивился Евгений. – А я уже с ней свою версию увязал.

– Значит, развязывай, – горько усмехнулась Далила.