Текст книги "У жены под кроватью"

Почему?

Торшер в данный момент интересовал Ивана Семеновича даже больше всего остального, но, увидев сладко спящую жену, Желтухин сразу остыл и от речи решил отказаться. Кряхтя, он улегся под теплый бочок и мгновенно заснул.

Но к Липочке сон не шел, точили грустные мысли и все о незнакомце: кто он? Как попал под кровать? И с какими намерениями? Все это Липочке вдруг захотелось немедленно знать. Поворочавшись в постели, она (человек слаб) не выдержала и полезла под кровать, так было велико ее любопытство. Ей-то не спалось, а вот незнакомец спал сном праведника. Липочка потрясла его за плечо и сердито прошептала:

– Мужчина, мужчина, сейчас же проснитесь.

Он проснулся, открыл глаза и закричал дурным голосом:

– А-аа! Кто вы? Где я?

«Я пропала!» – содрогнулась Липочка и испуганно зажала незнакомцу рот.

– Вы под моей кроватью, – зашипела она, тревожно прислушиваясь к храпу Вани.

Желтухин был так истощен неиссякаемой Глашей, что не реагировал даже на крик – спал как убитый. Успокоившись, Липочка повторила:

– Мужчина, вы под моей кроватью.

И убрала ладошку с губ незнакомца.

– А что я здесь делаю, под вашей кроватью? – тут же полюбопытствовал он.

– Это и мне интересно, – призналась Липочка.

– А вы кто?

– Хозяйка квартиры.

– Какой квартиры? – вполне искренне изумился незнакомец.

– Моей.

– А что я здесь делаю?

– Вы лежите здесь под кроватью.

– А вы кто?

– Господи, да хозяйка квартиры, – теряя терпение, рассердилась Липочка и добавила: – Черт возьми.

– А мне-то вы кто? – рассердился и незнакомец. – И зачем вы засунули меня под кровать?

– Вам я никто, просто женщина, хозяйка этой квартиры, – сокрушенно повторила Липочка и, взяв себя в руки, терпеливо пояснила: – Вы лежите под моей кроватью по своему желанию. Я вас сюда не запихивала.

– Какой ужас, – воскликнул мужчина. – Мы разве знакомы?

– В том-то и дело, что нет, но говорите, пожалуйста, тише. Над нами мой муж спит.

Едва она это промолвила, как комнату сотряс страшный звук – видимо помидоры и кролик в желудке обладают сокрушительной силой. Еще звук: настоящее грохотание. За ним другой, более раскатистый и продолжительный, за ним еще и еще. И затихло.

– Что это? – струхнул незнакомец. – Что это было?

Липочка смущенно пояснила:

– Мой муж, я слишком хорошо его покормила.

– Фу-уу! Ну он у вас и свинья.

– Вовсе нет, – обиделась Липочка. – Просто мой Ваня есть с большим аппетитом и очень крепко спит. Разве вы себя во сне контролируете?

– Надеюсь, что да.

– Я тоже на это надеюсь. Если начнете еще и вы… Кстати, он очень ревнивый.

– Кто?

– Да мой муж. Он там, на кровати, вы разве не поняли?

– Ваш муж? – растерялся незнакомец и сразу потребовал ответа: – Сейчас же скажите, что между нами было?

– В том-то и дело, что ничего. Ничего не было, но как доказать это мужу?

– Сначала докажите мне, – заявил незнакомец. – Как такое возможно: на кровати муж издает неприличные звуки, я с вами прячусь под кроватью, и мы даже не знакомы? Так вас понимать? Или вы развратная женщина и то, что между нами произошло, не считаете поводом для знакомства. Если так, знайте, я не такой. Я очень серьезный.

– Оно и видно, – ядовито заметила Липочка. – Серьезные люди под чужими кроватями не валяются.

Незнакомцу крыть было нечем, и он обиженно засопел. Это была победа, ее победа, но Липочка не торжествовала. Состоявшаяся беседа ее потрясла: выходит, этот мужчина сам не в курсе как попал в чужую квартиру. Почему? Может он сумасшедший? Или память потерял…

Из мексиканских сериалов Липочка уже знала, что потеря памяти рядовое явление. «Бедный он бедный, – подумала она, сжимаясь от сострадания, – сиротливо лежит под моей кроватью… Однако, правильно я сделала, что скрыла сей факт от Вани, – тут же порадовалась Липочка. – Я честна, но как бы поверил мне муж, когда даже этот не верит. Кстати, а как его зовут?»

– Вы хоть имя-то свое помните? – сочувственно спросила она.

– Имя помню, – откликнулся незнакомец. – Я Роман.

«И имя у него неподходящее, с каким-то намеком. И вряд ли мужу понравится», – окончательно расстроилась Липочка и прошептала:

– Послушайте, мне вас жалко. Как вы здесь лежите? На голом полу очень жестко.

– Да, здесь совсем неудобно, – согласился Роман. – Но пол ничего, с этим бы можно смириться. Больше всего мне не хватает подушки. Знаете ли, я на высоком спать привык.

– Сейчас вам помогу, – пообещала Липочка.

Она осторожно выбралась из-под кровати, прокралась в чуланчик, отыскала старый надувной матрас (на котором очень любил плавать в море Ваня), потом сняла с полки подушку и латаное бабушкино одеяло (которое давно пора выбросить да все некогда) и очень собою осталась довольна. Подушку и одеяло она незамедлительно отправила под кровать, сообщив Роману:

– Пока ограничьтесь этим, а я попробую еще кое-что сделать для вас.

– Огромное вам спасибо, – благодарно донеслось из-под кровати. – А противогаза у вас нету? Пока вы ходили, настоящий смерч пронесся надо мною. Очень не помешал бы противогаз.

Липочка потянула носом воздух и ответила:

– Да вы правы, но противогаз мне нужен самой.

Она вернулась в чуланчик и, не отыскав насоса, принялась героически надувать старый матрас своим прелестным ротиком. Это было очень непросто, пришлось потрудиться, Липочка запыхалась, у нее закружилась голова, но в конце концов матрас все же приобрел желанную плотность.

«Еще пару раз дуну и можно затыкать», – деловито решила Липочка и… дверь чуланчика распахнулась.

На пороге вырос благоверный – Иван Семенович.

Глава 3

Липочка была потрясена. Еще больше был потрясен Иван Семенович. Обнаружив в разгар ночи любимую жену в чуланчике с надувным матрасом в руках, он, паникуя, подумал: «Глаша права, мое солнышко какое-то странное сегодня». Скользнув испуганным взглядом по прелестям жены, просвечивающимся через ночную рубашку, по ее изящным босым ножкам, Иван Семенович спросил:

– Радость моя, что здесь происходит?

На вопрос ушло пять секунд – это как раз то время, которого хватит любой женщине, чтобы оправится от подобного удара. Липочка просияла улыбкой и воскликнула:

– Ваня, ты берешь отпуск, и мы едем отдыхать.

– Прямо сейчас? – опешил Иван Семенович, делая вывод, что психическое здоровье жены гораздо хуже, чем предполагала Глаша да и он сам несколько ранее.

– Нет же, – подосадовала Липочка. – Не сейчас, а завтра или послезавтра. Это зависит от тебя, точнее, от твоего бизнеса. Мне не спалось, я лежала, думала и поняла, что хочу на море: ты слишком много работаешь, тебе пора отдохнуть. Естественно, после такого прозрения улежать я не могла, решила проверить в каком состоянии твой любимый матрас. Он как новенький. Ваня, берем его с собой, – победоносно заключила Липочка.

Иван Семенович едва не прослезился, так растрогала его забота жены. «Я живу только ради тебя», – неоднократно заверяла его Липочка. Иван Семенович машинально верил, но теперь, неожиданно получив доказательство, он поверил очень осознанно и умилился: «Я вот сплю, а она не может заснуть, потому что обо мне все думает. Действительно, солнышко живет ради меня. Ангел, святая женщина, зато я подлец. Подлец и животное». Жена – ангел и муж – животное – рядовое положение вещей, но Иван Семенович не пожелал мириться с обыденностью. Он спешно все исправил, подхватив Липочку на руки, вернув ее в кровать и подарив ей себя три раза с такой страстью и нежностью, о коих та доселе и не слыхивала, в отличие от своей подруги-Глаши. Уж та-то была этой страстью по горло сыта, Желтухин для нее никогда не скупился…

Но вернемся в супружескую постель. Исчерпавшись на жену духовно и физически, Иван Семенович откатился и мертвецки заснул, изредка радостно повизгивая – он был очень доволен собой даже во сне.

А вот Липочка пребывала в шоке – все произошло слишком стремительно. Ни на секунду не забывая о лежащем под кроватью Романе, она страдала, краснела от стыда и чувствовала себя участницей дикой оргии. Так и не оправившись от смущения, Липочка удостоверилась достаточно ли крепко спит ее муж и тут же заглянула под кровать.

– Я ничего не слышал, – опережая пояснения, заверил ее Роман. – Спал, как сурок.

– Сейчас принесу вам матрас, – благодарно шепнула Липочка и на цыпочках проследовала в чуланчик.

Матрас показался ей вялым, но надувать его Липочка не рискнула, отправила под кровать таким, какой есть, шепнув незваному гостю:

– Устраивайтесь поудобней.

– Спасибо, вы ангел, – восхитился Роман, чем напомнил Липочке мужа.

«Он славный», – непонятно о ком подумала она, укладываясь в постель и (устала) мгновенно погружаясь в дрему.

Но долго спать ей не довелось: Липочка только-только собралась посмотреть сладкий и бессовестный сон, где она вовсе и не Липочка, а легендарная Мессалина, принимающая в золотом шатре всех своих мужей (почему-то их было сорок), как вдруг одеяло пришло в движение и начало сползать. Почувствовав это, Липочка проснулась и сразу же нырнула под кровать.

– Что случилось? – ничуть не сердясь, заботливо поинтересовалась она.

Роман сконфужено сообщил:

– Очень не хотелось вас будить, но положение безвыходное… Видите ли, я живой человек и рано или поздно это должно было случиться… Даже не знаю как вас сказать.

– Скажите прямо, – посоветовала Липочка.

– Тогда я хочу в туалет. Нестерпимо. Как мне быть? Может тихонечко проползти по-пластунски?

Липочка представила как вдруг просыпается Ваня, слышит шорох или скрип двери, включает свет, а на полу полуголый мужчина…

– Ни в коем случае, – испуганно прошептала она, – по-пластунски не надо. Наденьте мою ночную рубашку и смело выходите из спальни, только не мешкайте. Если муж проснется, он подумает, что вы это я.

– А вы сами где в это время будете? – поинтересовался Роман.

– У вас под кроватью.

– Я согласен.

Липочка быстро перебралась под кровать, стянула с себя ночную рубашку, отдала ее Роману, а сама укрылась его одеялом. Рубашка была просторная, но все равно Роману она оказалась мала и отчаянно коротка. Выглядывая из-под кровати и глядя в спину удаляющемуся мужчине, Липочка, содрогаясь, отметила, что вряд ли муж примет Романа за свою жену. «Надо быть круглой дурой, чтобы надеяться на подобное чудо», – решила она.

И ошиблась. Когда облегченный Роман вернулся в спальню, дверь скрипнула, и проснулся Иван Семенович. Снова не обнаружив рядом Липочки, поначалу он взволновался, но, заметив на пороге привидение в короткой ночной рубашке жены, радостно пробормотал:

– Солнце мое, ты где была?

Парализованный внезапным вопросом, Роман застыл как вкопанный, покрываясь холодным потом. А вот Липочка не растерялась и кокетливо пропищала из-под кровати:

– Ходила кое-куда.

– Мое солнышко делало пи-пи, – умилился Иван Семенович и ведь не ошибся, именно за этим Роман из спальни и выходил.

Однако Романа такая догадливость хозяина квартиры не радовала. Столбенея на пороге, он решительно не представлял, что предпринять – ведь Липочка говорила, будто муж ее страшно ревнив. Видя в тусклом свете луны какой грозной горой возвышается тот на кровати, Роман иначе как трагически свое будущее уже и не представлял. Его спину продрал мороз, а на голове вздыбились волосы, когда Иван Семенович, откинув одеяло, нежнейшим голосом призвал:

– Солнышко, не стой на голом полу, скорей беги ко мне, поцелую твою сладкую попку и погрею твои маленькие ножки.

Мертвецки холодея, Роман представил как сильно огреет его Липочкин муж, когда заметит подмену – колени его подогнулись. Липочке тоже стало нехорошо. Все осложнялось еще и тем, что она лежала под кроватью совершенно голая. Надо было срочно принимать хоть какие-то меры. Панически спасая положение, она зашипела Роману:

– Падайте, падайте на пол и ползите ко мне.

Как человек разумный, он понимал глупость такого совета и продолжал столбенеть. А вот Иван Семенович уже ничего не понимал. Теряя остатки сна, он раздраженно спросил:

– Солнышко, что с тобой? Что ты там шепчешь?

Липочка закашлялась и пропищала:

– Я поперхнулась, милый.

И следом добавила, уже обращаясь к Роману:

– Падайте, черт возьми, и ползите ко мне.

Огорошенный происходящим, Иван Семенович крякнул и шевельнулся в постели, Роман в панике рухнул на пол и по-пластунски пополз к Липочке. Она буквально содрала с него свою ночную рубашку, но натянуть на себя ее не успела – Иван Семенович, озадаченный поведением жены, покинул постель. Объятая ужасом Липочка с нечеловеческой скоростью вылетела из-под кровати. Прекрасно зная нрав своего мужа, она упала в его объятия и лихорадочно зашептала:

– Милый, я хочу тебя, немедленно, прямо сейчас, возьми меня! Возьми меня!

«Ну и дела», – только и успел подумать Иван Семенович, сраженный неожиданной страстью жены наповал – иначе не скажешь. Немного спустя, уже изможденный, засыпая, он подумал: «Да, Глаша права, солнышко мое совсем странное, но оно и к лучшему. Такой, пожалуй, она мне больше нравится. Так можно жить».

Однако Липочка не могла с ним согласиться. Она-то как раз думала, что так жить нельзя. Прижимая ночную рубашку к груди, она лежала и сокрушенно размышляла: «До чего я дошла, устроила вакханалию в присутствии постороннего человека. Это бесстыдство, настоящий разврат, но разве был у меня другой выход?»

На этой мысли она успокоилась, надела ночную рубашку и заснула, очень рассчитывая на то, что Роман поймет ее и не осудит; ведь спасала она его. Ночные казусы так измотали Липочку, что теперь уже бедняжка крепко спала без всяких сновидений. Можно представить как она рассердилась, когда вдруг почувствовала новое движение одеяла. Сунув голову под кровать, она прошипела:

– Почему вы мне спать не даете? Это свинство. Я к вам со всей душой, а вы злоупотребляете.

Роман с ней согласился:

– Да, вы очень добрая женщина, а я неблагодарная свинья, раз доставляю вам беспокойство.

– Беспокойство? – громко изумилась Липочка и, с ужасом оглянувшись на храпящего мужа, прошептала: – Это очень мягко сказано: вы меня просто терроризируете. Чего вы хотите на этот раз?

– Всего лишь воды.

– Ах, воды, – с облегчением вздохнула Липочка. – Здесь где-то был полный стакан, Ваня мне приносил. Но куда он его поставил?

Она пошарила руками по тумбочке, не нашла и вспомнила:

– Стакан на полу с другой стороны кровати. У Вани привычка все ставить на пол. Поищите сами, вам это проще сделать.

– Да-да, конечно, – согласился Роман.

Секунду спустя раздался шорох, грохот и легкий шелест ругательства.

– Что случилось? – с раздражением поинтересовалась Липочка.

– Вы говорите стакан? – утратил вежливость и Роман. – Это же не стакан, а целая пивная кружка. Я ее опрокинул. Теперь здесь море воды: литр, не меньше. Но напиться я все же успел.

– Море под кроватью? О боже!

– Не волнуйтесь, вода мне не мешает. Спасает надувной матрас. Слава богу он непромокаемый.

– Спасает вас, – возмущенно констатировала Липочка. – А кто спасет мой паркет?

Она нехотя покинула постель, вооружилась шваброй и принялась протирать пол. И тут, как назло, проснулся Иван Семенович. Точнее, он не сразу проснулся, а сначала сквозь сон, приоткрыв один глаз, обнаружил в комнате странное видение: нечто косматое в просторном белом и на метле. Разумеется за метлу Иван Семенович принял швабру, а жену свою, Липочку, соответственно за ведьму. Желтухин был материалист и нечистой силы не боялся обычно, но на этот раз почему-то он громко закричал, от чего и проснулся. Проснулся, включил свет и лишь тогда понял, кто стоит перед ним: его ненаглядная женушка, солнышко, радость, мышонок… Иван Семенович умилился. Липочка же, парализованная криком супруга, застыла со шваброй в руках, не в силах сказать ни слова. Желтухин понял, что она чрезвычайно напугана и спросил:

– Что случилось?

Жена молчала. Тогда он зашел с другой стороны:

– А швабра тебе зачем?

– Решила полы протереть? – машинально выпалила Липочка, чем повергла супруга в ужас:

– Ночью?!

– Ну да, а почему бы и нет?

Иван Семенович (в который раз) вспомнил Глашу: «Как она права, совсем мое солнышко занедюжило. Пора обращаться к врачу». Видя недоумение мужа, Липочка пояснила:

– Мне что-то не спится, Ваня, ты воду под ноги поставил, я пролила, а у нас новый паркет.

– Ах вот оно что, – прозрел Желтухин и на радостях добавил: – Раз я виноват, значит я и протру.

Он резво вскочил, выхватил швабру из рук жены и попытался заглянуть под кровать:

– Где там вода?

Ввергнутая в панику Липочка, завизжала:

– Ваня, нет, сейчас же вернись в постель!

– Почему?

– Я умру в тот же миг, когда мой муж возьмется за женскую работу!

Муж обалдел:

– Дорогая, но раньше ты так не считала. Сколько упреков выслушал я за то, что мало тебе помогаю.

– Да, – согласилась Липочка, – раньше я придерживалась других взглядов, но теперь все будет иначе. Отправляйся в постель. В конце концов это моя бессонница, а ты хочешь спать.

Но Иван Семенович был упрям – уж такой он мужчина: если взялся за дело, обязательно доведет его до конца. Слегка отстранив жену, он преисполнился решимостью заглянуть под кровать в поисках пролитой воды. Бедной Липочке ничего другого не оставалось, как прибегнуть к старому приему. Повиснув на шее мужа, она лихорадочно зашептала:

– Милый, я хочу тебя, немедленно, прямо сейчас, возьми меня! Возьми меня!

«Что с ней происходит?» – изумился безотказный Иван Семенович.

Нехотя отбросив швабру, он без прежнего энтузиазма взял жену и, обессиленный, откатившись, подумал: «Если так и дальше пойдет, на Глашу меня не хватит». И мертвецки заснул. Липочка же заснуть не смогла. Она, болезненно переживая случившееся, думала: «Да что же это такое? Настоящая групповуха получается: посторонний под кроватью, а мы с Ваней черт-те чем занимаемся. Экзистенциализм какой-то. Или нет, эксгибиционизм. Или нет… Короче, гнусность настоящая». Невыдержав душевных мук, она сунула голову под кровать и спросила:

– Как вы там?

– Сплю, как сурок, – незамедлительно просветил ее Роман. – И ничего не слышу.

– Ясное дело, – вздохнула Липочка. – Что вам еще остается. На самом деле я не такая. Надеюсь, вы меня не осуждаете?

– Ни в коем случае. Я потрясен вашей выносливостью.

«Что он имеет ввиду?» – испугалась Липочка и, не удержавшись, спросила:

– Что вы имеете ввиду?

Роман явно смутился:

– Что я имею ввиду? Ну-уу… Вашу сообразительность. И ваше хладнокровие. Знаете ли, я теряюсь как раз тогда, когда жизнь требует максимальной концентрации. Поэтому вы меня восхищаете.

«Надеюсь, больше не буду», – успокаиваясь, подумала Липочка и с опаской покосилась на Ваню. Она уже собралась вернуть свою лохматую головку на подушку, как вдруг услышала странный звук. Он несомненно доносился из-под кровати.

– Вы слышите? – спросила она. – Словно кошка мурлычет. А теперь будто булькает сливной бачок. Что это?

– Это мой желудок, – смущенно признался Роман. – Он абсолютно пустой. Точнее, теперь там вода и революция.

– Очень громкая революция. Что будет, если Ваня проснется и услышит? – ужаснулась Липочка и мгновенно нашла выход: – Сейчас я вас покормлю.

Роман неожиданно заскромничал:

– Не надо, я до утра потерплю. Вы и без того из-за меня всю ночь не спите.

– Теперь уж все равно не усну, – отмахнулась Липочка и устремилась в кухню.

Выкладывая на поднос понемногу всего, что есть в холодильнике, она сокрушалась: «Как с ним нелегко, он словно ребенок: то пить, то есть, то писать. Совсем меня замотал, а мы с Ваней еще хотели завести сына». Здесь Липочка немного хитрила с собой: на сына супруги пока не замахнулись – всего лишь собирались завести щенка, да передумали. Ваня был против. Он боялся лишних хлопот. Наполнив поднос, Липочка вздохнула и отправилась в спальню. На пороге ее поджидала неприятность: дверь вдруг распахнулась, поднос загремел, Иван Семенович завопил не своим голосом. Перепуганная Липочка следом за ним издала нечеловеческий вопль, но узнав мужа, с досадой спросила:

– Ну что же ты сегодня все не спишь и не спишь, Ваня?

– Я не сплю? – поразился Желтухин.

Глава 4

Набрав побольше воздуха в легкие, Иван Семенович завопил:

– Я сплю, как покойник, но ты и мертвого разбудишь! Что ты бродишь всю ночь, Липа моя дорогая?!

– Я брожу? – изумилась жена.

– Ты бродишь!

– А ты?

– И я за тобой!

Иван Семенович в гневе включил свет и увидел на полу поднос и разлетевшиеся по сторонам продукты. Он был потрясен:

– Что это?

– Еда, – обиженно поджимая губки, ответила Липочка.

– Еда?!

В который раз Желтухин вспомнил Глафиру: «Глаша права, мое солнышко свихнулось». И такая жалость охватила его к жене…

– Что с тобой, дорогая? Ты какая-то странная?

– Странная? – удивилась Липочка. – Я несла тебе завтрак в постель. Что ж тут странного?

– Завтрак? – в свою очередь удивился и Иван Семенович. – Ночью?

– Но ты сам попросил.

– Я?!!

Изумление мужа было столь велико, что Липочка растерялась.

– Может, мне это приснилось? – спросила она.

– Конечно приснилось, солнышко, мышка моя ненаглядная.

Желтухин чмокнул жену в лобик, сгреб на поднос продукты, вернул их в кухню и приказал:

– Пойдем, мой ангел, спать.

Липочка с радостью согласилась:

– Пойдем.

Иван Семенович уже укладывался в постель, когда ему вдруг почудился шорох.

– Солнышко, ты слышишь? – спросил он у жены.

Липочка откинула одеяло, но еще стояла босоногая на полу.

– Ничего не слышу, – заверила она, прекрасно понимая, кто шуршит.

– Да нет же, ласточка, звук доносится из-под кровати. Послушай, послушай.

Вознеся указательный палец, Желтухин призвал жену к тишине. И в этой тишине раздалось урчание голодного желудка. Роман затаился и перестал шуршать одеялом о надувной матрас (звук специфический), но с желудком он ничего поделать не мог.

– Ха-ха! – возликовал Желтухин. – Что я говорил!

– Может это мыши, – растерянно предположила Липочка.

– А вот мы сейчас и посмотрим! – воскликнул Иван Семенович, резво устремляясь под кровать.

Бедной Липочке ничего другого не оставалось, как прибегнуть к избитому приему. Повиснув на шее мужа, она лихорадочно зашептала:

– Милый, я хочу тебя, немедленно, прямо сейчас, возьми меня! Возьми меня!

Желтухин наплевал на мышей и, собрав последние силы, приступил к исполнению супружеского долга – будь он неладен. «Да, Глаша права, – чуть позже скорбно заключил он, проваливаясь в сон, – радость моя определенно сошла с ума и стала похотлива, как все дебилы. Если и дальше так дело пойдет, придется отказаться и от Ниночки. Какое горе…» Липочка тоже скорбела: «Боже мой, до чего я дошла! Что человек обо мне подумает?» Ей хотелось нырнуть под кровать и задать этот вопрос Роману, но прилетел сладкий Морфей – утомленная Липочка незаметно уснула. Она так крепко спала, что, против всех правил, не заметила пробуждения мужа, который, несмотря на перипетии ночи, неплохо себя чувствовал. Правда, он не испытывал традиционного физического подъема, который заставлял его, едва проснувшись, устремляться к жене. Не обнаруживая на одеяле привычного холмика, Иван Семенович крякнул, подумал: «Неужели старею», – и растерянно глянул на жену. Липочка, посапывая курносым носиком, сладко спала. «Лучше не буду будить мое солнышко», – с опаской решил Иван Семенович и покинул кровать.

Протопав босыми ногами к шкафу, он самостоятельно выбрал себе костюм, рубашку, носки и даже галстук. Грузно усевшись на кровать, он первым делом надел рубашку и принялся за носки. Они были новые, в упаковке, еще собранные на нитку. Эта нитка едва Липочку и не погубила. Разделяя пару, Иван Семенович не рассчитал силы, широко размахнулся руками – носки спикировали на пол и (какая подлость!) залетели под кровать.

– Эх-хе-хе, – удручился Желтухин и, пыхтя, (мешал отъетый живот) опустился на четвереньки.

Липочка (какое чутье!) мгновенно проснулась. Обнаружив супруга стоящим на четвереньках и готовящимся заглянуть под кровать, она пришла в ужас. Бедняжке ничего другого не оставалось, как прибегнуть к уже всем надоевшему приему. Порхнув к Ивану Семеновичу, она повисла на его могучей шее и лихорадочно зашептала:

– Милый, я хочу тебя, немедленно, прямо сейчас, возьми меня! Возьми!

«Да что с ней, черти меня раздери, творится? – задался горестным вопросом Желтухин. – Этак, чего доброго, и от секретарши придется отказываться. Этак стану примерным мужем. Что у меня будет за жизнь?» – ужаснулся бедняга и с огромным трудом заставил себя выполнить супружеский долг. Страстно стеная и сладко охая, Липочка усиленно гадала, что Ванечке понадобилось под кроватью и успел ли он заметить Романа. По всему выходило, что не успел. Липочка успокоилась; Иван Семенович изможденно затих. Едва супруги расцепили любовные объятия, Липочка поспешно спросила:

– Завтракать будешь?

Вопрос прозвучал непривычно, но Желтухин не стал вникать в его странность. Подумав, что надо бы успеть посетить Глафиру да забрать свой кейс до прихода ее мужа, он ответил:

– Пожалуй нет. Даже бриться не буду, ночью брился.

И он снова полез под кровать.

– Что ты там ищешь? – испугалась Липочка, не смея больше прибегать к своему приему – во всем нужна мера.

– Что я ищу? Носки, – скорбно ответил Иван Семенович.

– Какие носки?

– Коричневые в полосочку.

Липочка глянула на приготовленный серый костюм, с облегчением вздохнула и, торжествуя, сообщила:

– Коричневые в полосочку носки под стального цвета брюки не годятся. Ванечка, оставь их в покое, я тебе подходящие подберу.

– Спасибо, солнышко, – обрадовался Иван Семенович. – Тогда уж подбери и туфли.

Липочка подобрала и туфли. Несмотря на то, что супруг и сам не мешкал, она помогла ему одеться, застегнула все пуговицы на пиджаке, то и дело подбадривая ласковыми окриками:

– Поскорей, дорогой, опоздаешь. Опоздаешь!

Впервые в жизни Желтухин, собравшись впопыхах, вышел из дому ненакормленным. Усовестившись, уже в спину ему Липочка сердобольно спросила:

– Ванечка, неужели и кофе не выпьешь?

– Некогда, солнышко, – не оглядываясь, ответил Иван Семенович, бросая косой взгляд на дверь Глафиры.

К этой двери устремился он на цыпочках сразу же, как только Липочка, облегченно вздохнувши, устремилась под кровать к Роману. К огромной досаде ее он не спал, значит слышал что на кровати происходило. Какой ужас! Пока Иван Семенович втолковывал заспанной Глаше где и как он провел ночь, Липочка со слезами на глазах укоряла Романа.

– Видите, что вы со мной делаете, – восклицала она, имя ввиду невообразимое количество секса, неожиданно свалившееся на нее (хоть и по ее собственной инициативе).

– Сочувствую вам, – смущенно отвечал Роман. – Сочувствую, но ничем помочь не могу.

– Что мне с вашего сочувствия? – вдруг рассердилась Липочка и, топнув своей прелестной ножкой, потребовала:

– Немедленно вылезайте из-под кровати! Нам надо поговорить!

Роман заупрямился:

– Не могу, давайте так разговаривать.

– Не можете? Почему? – изумилась Липочка. – Сейчас-то вам что мешает?

– Стесняюсь.

– Стесняетесь?!!!!!

Липочка была потрясена и легко понять ее потрясение: после столь бурной ночи, казалось бы, стесняться уже и нечего, но он стесняется!

– С вашего позволения, поинтересуюсь: кого? Кого вы стесняетесь?

– Разумеется вас, – ответил Роман. – Видите ли, я в одних трусах. К тому же несвежих. Вы плохая хозяйка.

– Я плохая хозяйка? – ахнула Липочка. – Ну вы и наглец!

– Я наглец? Да под кроватью пыли полно.

– Полно пыли? Ложь!

– Если не верите, загляните.

Липочка заглянула и без прежней уверенности промямлила:

– Не так уж и много здесь пыли.

– Конечно, я ее вытер своими трусами, – пожаловался Роман. – А теперь вы хотите, чтобы я в таком виде вам показался.

– Ночью вас вид ваш не слишком смущал, – ядовито заметила Липочка.

– Ночью и без него хватало проблем, к тому же было темно.

Она сжалилась:

– Ладно, я дам вам свой халат.

– Спасибо, но я не влезу в него.

– Что же делать?

– Не знаю.

Слегка поборовшись с собой, Липочка наконец сказала:

– Хорошо, так и быть, дам вам Ванин банный халат. Надеюсь, халат вас устроит?

– Разве у меня есть выбор? – в свою очередь поинтересовался Роман. – Или вы решили, что мне нравится сидеть под кроватью?

– Не умничайте, а поскорей вылезайте, – бросая ему халат, воскликнула Липочка.

– Неужели вы думаете, что я смогу натянуть на себя халат под кроватью? Здесь слишком тесно, этот трюк мне не по зубам. Будьте любезны, отвернитесь.

Липочка горестно вздохнула и покорно отвернулась. За ее спиной послышалась возня, шуршание и скрип кровати.

– Ох, как я вам завидую! – воскликнул Роман, располагаясь на супружеских одеялах и блаженно раскидывая ноги и руки. – Как здесь мягко, как широко. Не удивительно, что так часто дурные мысли в голову лезут…

Наткнувшись на гневный Липочкин взгляд, он осекся и промямлил:

– Простите.

– «Простите»? Бессовестный наглец! Я самоотверженно вас спасала, и вот она благодарность. «Дурные мысли». «Лезут». «В мою голову»! Вы что, глумитесь?

Пухленькие ручки взмыли и уперлись в бока; Липочка грозно двинулась на Романа:

– А ну вставайте! Ишь, разлеглись! Сейчас же признавайтесь кто вы и как попали в мою квартиру?

Он закричал:

– Клянусь, не помню!

– Не помните? Ха-ха! Сейчас вы быстро все вспомните! Нахал! Чем попрекает меня! Надо было вас на мое место поставить! То есть положить!

– Нет! Ни в коем случае! – вскакивая с кровати и забиваясь в угол, завопил Роман. – Я несчастный человек! У меня память отшибло!

Липочка смягчилась, перестала наступать и продолжила лишь с легким укором:

– Из-за вас я Ваню своего из дома вытолкала чуть ли не взашей, неумытого, кое-как одетого, голодного.

– Он ночью кролика ел, – поспешно напомнил Роман и с обидой добавил: – А у меня за сутки крошки не было во рту, если не считать дурацкого песочного торта, который терпеть не могу.

– Так это вы слопали мой торт? – изумилась Липочка. – И еще жалуетесь! Жаль, что не может этого слышать Глафира. Шизанутой обозвала она меня. Значит и полотенце вы намочили?

– Должен же был я помыть липкие руки, – оправдался Роман. – Я испачкал их в креме.

– А кто вас заставлял лопать мой любимый торт, когда в доме имеется холодильник, полный продуктов?

– Вы слишком плохо думаете обо мне: я не вор и не лазаю по чужим холодильникам.

– Ну конечно, – усмехнулась Липочка, – вы не вор, однако мой торт со стола умыкнули. Бедная Глаша обалдела, когда я начала корить ее.

– Торт совсем другое дело. Я был голоден…

– Послушайте, но торт мы ели после обеда. Так вы здесь давно? – прозрела Липочка.

Роман смутился:

– Ну, не так уж и давно. Всего лишь сутки.

Липочка обрадовалась:

– Ага! Значит память к вам вернулась! Или и не пропадала совсем! Врун! Обманщик! Сейчас же признавайтесь кто вы и почему залезли ко мне под кровать?

– Нет, этого я вам сказать не могу, – твердо ответил Роман, и Липочка рассвирепела.

– Ах вы наглец! – закричала она, набрасываясь на него с кулаками. – Я из-за вас страдала всю ночь, а вы голову мне морочите?! Вот вам! Вот! Вот!