Текст книги "Восхождение к новой жизни (сборник)"

Новая рубашка

Иван Иванович доел куриный окорочок, все остальные куски курицы убрал в холодильник, с большим удовлетворением думая, что у него сейчас еда есть от Катерины, очень оздоровительная и приятнейшая, и лег спать на диван. Уснул крепко и безмятежно, вдруг проснулся от мысли, которая его ошарашила и даже сильно взволновала.

В какой рубашке он пойдет завтра на работу? У него же всего одна рубаха осталась после разгрома квартиры, а она уже грязная. Как-то он забылся и не подумал ее выстирать. Правда, чудом сохранилась рубашка в клеточку, Вера ее почему-то не разрезала в клочья. Знает, такая-растакая, что в ней он ходит только в магазин и ездит с друзьями на рыбалку. Не может же он в ней пойти на работу. Надо срочно покупать новые рубашки.

Иван Иванович посмотрел на часы и ужаснулся еще больше, половина восьмого было на часах. Ни в какой магазин он не успеет. Что делать завтра? Надо же обязательно идти на работу. Сегодня и так прогулял. Позориться он будет в клетчатой рубахе? Это невозможно! Опять не ходить на работу? Но завтра после обеда ответственное совещание. Успеть до обеда купить рубашки? А вдруг не успеет? Мысли закружили Ивана Ивановича своим негативным вихрем, и он снова почувствовал себя плохо. Защемило сердце, и даже стали отниматься ноги. И все же, подумал, надо успокоиться.

Как-то расслабиться… В прошлый раз ему это помогло. Он мучительно стал вспоминать этапы расслабления. Вдруг зазвонил дверной звонок.

Иван Иванович встал, посмотрел в глазок и, увидев Василия Викторовича, с радостью открыл дверь.

– Добрый вечер, – весело сказал Василий Викторович. – Гостей с подарками принимаете?

– Гостей принимаю, а подарков не надо, – произнес Иван Иванович уже с тревогой.

– Ну как же… на день рождения-то? – пошутил Василий Викторович.

– Через три месяца будет.

– Ну нет… отмечаем сегодня.

Василий Викторович вдруг достал из пакета упаковку с белой рубашкой. Иван Иванович даже воскликнул:

– Моя мечта!

– Я знал, что это ваша мечта! – удовлетворенно сказал Василий Викторович. – Вот и купил. Думал, сам-то не выберется в магазин, а есть ли у него новая рубашка, чтобы завтра пойти на работу?

– Нету, нету, дорогой Василий Викторович, только что сокрушался по этому поводу.

– Ну, я знал это, предвидел, вот и купил. Размерчик твой точно определил. Пятьдесят два.

– Пятьдесят два как раз. Ах, душа человек! Спаситель ты мой!

– Галстук-то есть?

– Есть один. Сохранился, который был на мне. А то бы и его разрезала.

– А ты больше о ней не думай, – посоветовал Василий Викторович. – Отодвигай ее как бы мысленно. Она и успокоится. А то злишься на нее, она чувствует…

– Неужели такая телепатия есть? – удивился Иван Иванович.

– Есть еще и не такая. Говорю тебе, мысль материальна. Я вот допрос хотел тебе учинить.

– Допрос? По какому поводу? – улыбнулся Иван Иванович.

– Ну вот какие ты пословицы о здоровье знаешь?

– Береги платье снову, а здоровье – смолоду.

– А еще?

– Здоровью цены нет. Здоровье не купишь. Здоровье дороже богатства. Ну, кажется все.

– А еще есть такие. – И Василий Викторович быстро стал проговаривать. – Здоровье выходит пудами, а входит золотниками. Здоровому и нездоровое здорово, а нездоровому и здоровое нездорово.

– Стоп, – воскликнул Иван Иванович. – Вот я не слышал такой пословицы, а как мудро сказано. Здоровому и нездоровое здорово, а нездоровому и здоровое нездорово.

Василий Викторович рассмеялся:

– А еще есть. Здоров буду, денег добуду. Так что будь здоров, перестань киснуть.

– Ладно, ладно, – уже спокойно сказал Иван Иванович. – Только что собирался расслабиться по твоему совету. Я буду, буду заниматься.

– Понимаешь, как ни крути, а больной человек никому не нужен. Есть даже пословица. Иноходец в пути не товарищ, а больной в избе не сосед.

– Все я понял, понял. Не волнуйся! Пойдем чайку попьем!

– С удовольствием бы, но ведь у меня дети, надо к ним бежать. А к тебе я еще забегу, не сомневайся.

– Жаль с тобой расставаться, честно говоря, – вздохнул Иван Иванович.

– Я к тебе еще загляну, надо кое о чем покумекать.

Василий Викторович ушел, а Иван Иванович сразу примерил белую рубашку. Все в порядке, он завтра придет в своей обычной форме. В белой рубашке, красном галстуке. Какого друга он приобрел замечательного. Очень чуткого! Что бы он без него делал? Надо тоже что-нибудь приятное ему и его детям сделать.

«Удел высоких душ»

Василий Викторович два раза прочитал Священное Писание от корки до корки. Но все равно считал, что многое не понял, и постоянно начинал перед сном листать страницы, находя некоторые фразы, которые блистали как жемчужины.

«Ныне же так говорит Господь…

Прежде Меня не было Бога, и после Меня не будет.

Я, Я, Господь, и нет Спасителя, кроме Меня.

Я предрек, и спас, и возвестил; а иного нет у вас, и вы – свидетели Мои, говорит Господь, что Я – Бог;

От начала дней Я тот же, и никто не спасет от руки Моей; Я сделаю, и кто отменит это?» (Исайя, 43:1, 10–13).

«Я создал землю и сотворил на ней человека; Я – Мои руки распростерли небеса, и всему воинству их дал закон Я» (Исайя, 45:12).

«В Его (Господа Сущего) руке душа всего живущего и дух всякой человеческой плоти» (Иов, 12:10).

«А Господь Бог есть истина; Он есть Бог живый и Царь вечный. От гнева Его дрожит земля; и народы не могут выдержать негодования Его…

По гласу Его шумят воды на небесах, и Он возводит облака от краев земли, творит молнии среди дождя и изводит ветер из хранилищ Своих» (Иеремия, 10:10, 13).

«У Него премудрость и сила; Его совет и разум.

Что Он разрушит, то не построится; кого Он заключит, тот не высвободится.

Остановит воды, и все высохнет; пустит их, и превратят землю» (Иов, 12:13–15).

«Он сотворил луну для указания времен; солнце знает свой запад» (Псалтырь, 103:19).

«Кто сотворил семизвездие и Орион… Господь – имя Ему» (Амос, 5:8).

«Ибо вот Он, Который образует горы и творит ветер, объявляет человеку намерение его, утренний свет обращает во мрак и шествует превыше земли. Господь Саваоф (Сущий) – имя Ему» (Амос, 4:13).

«В Его (Господа Сущего) руке душа всего живущего и дух всякой человеческой плоти» (Иов, 12:10).

Что же это получается? Он раньше не понимал, что такое дух человека. А это же дыхание. Да, да! Дух, то есть дыхание каждого человека зависит от Господа! Когда Он создал первого человека, то «вдунул в лицо его дыхание жизни». А потом есть притча у Екклесиаста. «И возвратится прах в землю, чем он и был, а дух возвратится к Богу, Который дал ее». Вот как, оказывается, мы зависим от Господа. Каждое наше дыхание в его руке. И душа наша, которая, как читал, растворена в крови, тоже в руке Господа.

Василий Викторович закрыл Библию и задумался. Какая мощь! Нет, невозможно сомневаться в существовании Господа. Надо Ему молиться и молиться.

Снова открыл Библию и вдруг прочитал:

«Этот век Всевышний сотворил для многих, а будущий – для немногих» (Третья книга Ездры, 8.1).

Да, в Царство Божие, про которое говорил Иисус Христос, попадут немногие. Грешат люди. Кто не понимает, кто – сознательно. И поэтому не каются. А за все надо отвечать. Вот он хочет попасть в Царство Небесное. Он даже молитву придумал.

Все время твердит, как прочитает «Отче наш…»: Господи, спаси и сохрани от всех врагов, видимых и невидимых, очисти грехи мои, вольные и невольные, прости прегрешения мои, просвети разум и сердце, направь на правильный путь, помоги стать угодным для Царства Божия.

С этими молитвами порой и засыпает. Еще в акафисте он прочитал: «Я не слышу пение Херувимов, это удел высоких душ». Да, надо же, были святые, которые слышали пение мудрых Херувимов. У них четыре крыла, четыре лица… надо еще почитать про них…

Вот мы живем на земле, подумал Василий Викторович, а есть Небо со своим сложным устройством. Серафимы, Херувимы, Архангелы, Ангелы… еще какие-то Престолы, Начала, Господства. Надо вникнуть – это собор Архистратига Михаила, который победил дьявола на Небе и сбросил его на землю, вот он и творит сейчас горе людям… со своими бесами… Но Господь это допускает. Он лично так понял. Есть у Господа договор с дьяволом, Он разрешает ему испытывать людей, соблазнять их, но как только человек выдержит испытание, останется верен Господу, так Господь берет человека под свою опеку и дьяволу запрещает его касаться. Надо выдержать все испытания, посланные Господом, подумал Василий Викторович. Надо быть верным Господу, Святой Троице и Божией Матери.

Реферат… ночью

Сергей внезапно проснулся ночью. Он посмотрел на часы. Два часа. Но ему совершенно не хотелось спать, а хотелось, с удивлением подумал он, сделать реферат. Неужели у него в подсознании весь этот хаос материала уложился в систему? Он встал, включил компьютер… и как заработала у него голова, как заработала. Он был в восторге. Эти факты группировал, эти перемещал, эти особо выделял… Наконец вывод из всего легко сформировался. В общем, он работал, не замечая времени, а когда взглянул на часы, то поразился. Пять часов утра, то есть он три часа пахал без отдыха, без кофе… Да ничего и не хочется есть, он в каком-то запале… Сейчас он распечатает и посмотрит, что у него получилось.

Когда он прочитал сделанный реферат, то убедился, что некоторые мысли и словечки еще надо дописать для ясности и четкости. Он внес правку, снова распечатал. Но прочитать уже не смог. Вдруг почувствовал, что страшно хочет спать, а ведь ему надо идти на работу. Что делать? Полчаса от силы у него на сон. А если расслабиться, подумал он, вот расслаблюсь и отдохну. Полчаса он лежал в полудреме, потом сказал себе тонизирующие самовнушения:

Отдохнула каждая клеточка моего тела.

Я чувствую себя хорошо, замечательно.

Я сегодня много и плодотворно поработаю.

Я чувствую себя хорошо.

В семь часов Сергей встал как штык, бодрый, активный на удивление. Принял душ, оделся, позавтракал маминой яичницей. Она почему-то встала рано и беспокоилась о нем:

– Ты плохо спал ночью!

– Мама, я сделал реферат, он у меня долго не получался, и вот я его сделал. Ура! Я получу пятерку. Знаешь, какая тема была сложная… Финансовая!

– Хорошо, хорошо, – сказала мама, радостно засияв. – Я тебя поздравляю.

– Я повысил свою умственную работоспособность, – уже на пороге объявил Сергей. – Твоя книжка помогла.

У мамы повлажнели глаза, она его крепко обняла и перекрестила.

Кто достоин любви

Иван Иванович решил не тянуть с разводом, подал заявление в ЗАГС, вызвал Веру. Процедура заняла немного времени. Имущества нет, детей нет, развод, да и только. Вера мрачно и криво усмехалась, но молчала… Стыдно при людях-то скандалить. Вышли из ЗАГСа вместе и пошли в разные стороны… Все, расстались навсегда, подумал с облегчением Иван Иванович и пошел на работу. Он специально отпрашивался, заглянул на участок к Василию Викторовичу:

– Приходи сегодня ко мне, у меня праздник.

– Какой?

– Долгожданный развод.

– Поздравляю. Как сказал один поэт, лучше быть одному, чем с кем попало.

…Дома Иван Иванович зажарил курочку, приготовил салат из помидоров и огурцов. Наконец пришел Василий Викторович, открыли свой любимый вермут, выпили, оживленно заговорили.

– Ты знаешь, я вот все думаю, что такое любовь. Вот как ты это понял? Любил же ты жену сначала? – спросил Василий Викторович.

– Было какое-то сумасшествие, я даже не разобрался, как женился сходу. А потом вижу… не то, и охладел. Я понял, любовь – такое скоротечное чувство, нежное, ранимое. А женщина на шее остается… И изменять ей нельзя.

– Нельзя. Господь накажет за прелюбодейство.

– Вот и трагедия. Не любишь, а живи, – грустно сказал Иван Иванович.

– Да, у меня что-то тоже такое было. Женился рано, девица была красивая, но родила, сразу разжирела… одряхлела… но я ей благодарен был за детей, поэтому продолжал любить. А потом как пошли у нее косяки с этой фирмой – финансовой пирамидой, ну и злила она меня… А что делать, надо было терпеть… Тоже никакой любви и никакого счастья не было.

– А есть ли на этой Земле счастье? – спросил, вздохнув, Иван Иванович.

– Должно быть! – с уверенностью воскликнул Василий Викторович. – Но, видимо, не для всех. Вообще я понял, настоящую любовь дает Господь. Он все время призывает: любите друг друга.

– Так Он это вообще говорит. Об общечеловеческой любви. Мы действительно должны любить друг друга, иначе в жизни происходят сплошные козни. И все же любовь между мужчиной и женщиной, чтоб была такая, крепкая, нежная, редкость.

– Да, редкость! – подтвердил Василий Викторович. – Но я готов любить. И предмет вижу.

– Какой? – заинтересовался Иван Иванович.

– Катерина, но, увы, она мужняя жена.

– Катерина, ты влюблен в Катерину? – ревниво спросил Иван Иванович.

– Ну не так чтобы… Я еще на Валентину смотрю, она мне больше подходит. Ты видел, какие у нее красивые руки?

– Нет, не обращал внимания.

– А глаза такие зеленоватые. А главное-то – свободна. Но не знаю, как к ней подступиться…

– А ты подумай, в театр пригласи, – посоветовал Иван Иванович. – Она любит театр.

– Правда, любит театр? – улыбнулся Василий Викторович. – Ну, тогда точно приглашу.

– Скоро премьера нового спектакля, она собирается, приглашала уже Марию Ивановну.

– Ну, Мария Ивановна нам ни к чему, – хохотнул Василий Викторович.

– Ну, думай, опережай!

– Спасибо, надоумил. Кто знает, вдруг влюблюсь по-настоящему, и она – в меня, и заживем мы с ней замечательно…

– Мечтать не вредно, – осторожно проговорил Иван Иванович.

– Ой, не вредно. Иногда размечтаешься – и жить веселей, вдруг сбудется. А ты собираешься еще жениться?

– Предмет обожания нужен! У меня идеал женщины такой: красивая, умная, чуткая, тактичная, верная, все понимающая. Если не найду такой, то буду жить один. С кем попало не хочу!

– Не найдешь, боюсь, свой идеал. Женщины, они такие… взрывные слегка, обидеть запросто могут. А ты не простишь.

– Не прощу! – подтвердил Иван Иванович.

– А надо прощать! Бог велит прощать!

– Мне кажется, что ты только так говоришь, а сам человек принципиальный.

– Да, но как-то нужно найти золотую середину. Без Бога ничего не получается у меня в последнее время. Вот помолюсь – сразу успокоюсь или осенит. А это Господь помогает. В Него чем больше веришь, тем больше помощи. Вот Он мне и шепчет: на Валентину обрати внимание. Она хоть и ехидна, но исправится и хорошей женой будет, настрадалась в одиночестве. Вот она для меня – предмет обожания.

– Счастливый, уже нашел!

– Нашел! Хотя если б Катерина была не замужем…

– Перестань, не раздваивайся… опять никакой любви не получится. Нежность ведь нужна, нежность, восхищение непроизвольное…

– А разве ты разум не включаешь, когда столько качеств важных определил?

– Да, вот в этом и сложность. Можно влюбиться и любить непонятно за что… такое бывает… пишут об этом целые книги… Но лучше влюбиться, зная за что. Такая любовь крепче бывает, когда восторгаешься, не охладеешь.

– Точно. Не охладеешь к достойной-то! Слушай, – воскликнул Василий Викторович, – а что мы все о них да о них. Они-де должны быть достойны. А мы-то… мы-то. Им же надо в нас влюбиться, чтобы обожать. Мы-то какими должны быть?

– Тоже достойными! Работящими, умными, внимательными, чуткими, в общем, супер. Да, женщине нужно вдохновиться, чтобы полюбить сильно, навек.

– Ну да… Но это вечный у нас с тобой разговор, а мне надо идти к своим оболтусам. Погодки, в колледже уже учатся, а там нравы не то что раскованные, а… Боюсь я за них… какие-то агрессивные стали. Боюсь, как бы курить не начали…

– До любви ли тебе сейчас?

– Да вот… проблема, а годы-то уходят… силы-то уходят… здоровье уже не то… Но ведь так хочется любви, счастья.

– Хочется, – согласился Иван Иванович. – Давай на посошок…

– Помоги, Господи, нам влюбиться, – задумчиво сказал Василий Викторович. – Ну какая жизнь без любви!

– Никакой, – подтвердил Иван Иванович.

Приседания, прискоки…

Мария Ивановна доела в обед свою гречневую кашу, которой она питалась уже неделю, и сказала:

– А ведь я похудела, девочки, юбка в талии стала свободней.

– Поздравляю, – похвалила Катерина. – Но, чтобы основательно похудеть, надо делать физические упражнения.

– Буду делать, – сказала Мария Ивановна. – Начну хотя бы приседать, чтобы колено перестало болеть. Интересно, сколько раз я могу присесть.

Она встала и начала приседать.

– Приседать очень полезно, – сказала Валентина. – Я видела в интернете материал, что приседание стимулирует работу мозга и препятствует старению.

– Замечательно, – улыбнулась Мария Ивановна, – я не хочу стареть, тем более сейчас.

– Да, вы же можете замуж выйти, – съехидничала Валентина.

– И не говори это, не сглазь, – рассердилась Мария Ивановна. – Мужики капризные, вдруг что… Может, опять не по нраву… В первый-то раз я была уверена, а нынче… он на меня даже не смотрит.

– Смотрит, смотрит, – сказала Катерина. – А мне что-то захотелось скакать, я тоже должна думать о фигуре.

– Должна, а то муж стал изменять, – хмыкнула Валентина.

– Откуда ты знаешь? – возмутилась Катерина. – Я ничего не знаю.

– А ты припри его к стенке, – посоветовала Валентина.

– Не хочу! – Катерина начала скакать с одной ноги на другую. – Раз, два, десять…

– Перестань мелькать, – раздраженно сказала Валентина. – Если бы мне изменил муж, я бы его прогнала.

Катерина остановилась, вздохнула, задумчиво проговорила:

– Я разберусь, разберусь, я терпеть не буду… Вот дождусь его дня рождения…

– Когда он будет? – поинтересовалась Валентина.

– В августе.

– Так еще два месяца! – удивленно воскликнула Валентина.

– Будет юбилей. Не хочу портить ему юбилей, а там видно будет, – объяснила, помедлив, Катерина.

– Ну, жди, может, еще одумается, – ухмыльнулась Валентина.

– Ах, и откуда все всё знают? – расстроено сказала Катерина. – Это дело семейное.

– Ирка специально треплет, чтобы до тебя дошло… Чтобы ты возмутилась, – сказала Валентина с намеком.

– А я пока промолчу. – Катерина села за стол и закрыла лицо руками. Ей было не по себе, но она вдруг встала и снова начала скакать.

Вошел в кабинет Иван Иванович и увидел. Мария Ивановна приседает, Катерина скачет. Молодцы, подумал он, в обед занялись физкультурой. Он тоже прошелся, размялся… Ах, до чего прелестна Катерина. Грудь вздымается, щеки горят… ножки стройные… в лодочках… А Мария до чего неуклюжа…

Билеты в театр

Василий Викторович пришел в БОТиЗ в обеденный перерыв и сразу устремился к Валентине:

– Дорогая, я купил билеты в театр!

– Что? – Валентина нахмурилась. – Что за фамильярность? Дорогая!

Василий Викторович смутился:

– Прости, я, может, перебрал! Но ты для меня действительно дорогая. Сейчас же обед, можно тебя так назвать. Я хочу тебя пригласить в театр на премьеру. Я купил уже билеты. Места хорошие, я позаботился.

Валентина выслушала эту тираду в полуобморочном состоянии и не могла произнести ни слова.

– Валентина, Валентина, – тихо позвал Василий Викторович. – Ты не волнуйся, у меня серьезные намерения. Хочу с тобой сходить в театр.

– И все? – вдруг спросила Валентина.

– Что значит «все»? Потом провожу… Согласна? – улыбнулся Василий Викторович.

– Ну… ладно, а Мария Ивановна? – растерянно пробормотала Валентина.

– А она в другой раз пойдет. Есть же у нее подружка другая.

– Ну, не знаю, обычно… – еще больше растерялась Валентина.

– Сейчас как обычно не будет, – решительно произнес Василий Викторович. – Спектакль завтра.

– А у меня билеты на послезавтра, в воскресенье, с Марией Ивановной, – тихо вымолвила Валентина, озираясь.

– Нет, ты должна пойти со мной. – Василий Викторович дотронулся до руки Валентины.

– Ну, хорошо, хорошо, – согласилась наконец Валентина, приходя в себя. – Где мы встретимся, в театре?

– Что ты? Я приеду за тобой на такси.

– На такси? – удивилась Валентина. – Но так дорого.

– Но ты же для меня дорогая. Ты адресок-то мне напиши.

– Я живу с мамой, – почему-то сказала Валентина.

– Замечательно. Познакомлюсь с твоей мамой.

Валентина взяла листок бумаги, написала адрес и смущенно подала Василию Викторовичу. Тот быстро взял его, глянул:

– А ты еще телефончик напиши.

– Давайте.

Валентина взяла снова листок, написала телефон и, вздохнув, посмотрела на Виктора Васильевича.

– Все?

– Все! До завтра!

Василий Викторович сделал все галантно. Позвонил, сообщил, что едет, приехал, познакомился с мамой. В театре ухаживал, сводил в буфет, накормил пирожным, напоил кофе. И все вожделеюще посматривал на Валентину. Она была необычно красива в своем розоватом костюмчике с малиновыми бусами. Была спокойна, весела, добродушна. Спектакль они смотрели «Ромео и Джульетта», романтическую историю о трагической любви. Но какой любви – сильной, всепобеждающей… Вот бы им такой… только без трагического конца…