Текст книги "Выход из положения"

Это был парадокс, но вместе со всеми минусами теперешней жизни, он пока что не мог отказаться от новых плюсов. Он имел свободу. Он мог думать, он мог писать, не получая на это насмешки. И пока он не издаст книгу, и докажет, что он занимался этим не зря, он не вернется домой, как побитый пес.

Перед ним лежала тетрадь с его стихами, и он чувствовал, что они еще откроют ему путь наверх. Он еще будет иметь и деньги и славу. И тогда она пожалеет, что обсмеивала его, а дети поймут, кто был не прав. А до того, он не вернется!

– Смотри, как бы потом поздно не было, – прошептал внутренний голос. К старости остаться одному…

– Да ладно! Какая такая старость? Мне пока что сорок! Жалко вот выпить не с кем. Разве, что с тобой! – засмеялся он, подняв рюмку своему отражению в зеркале, висящем над столом.

Виктор подошел к нему поближе, и с усмешкой протянул свой стакан к отражению. Двойник поспешил сделать то же самое, и чокнулся с ним своим бокалом, при этом раздался маленький глухой звон. Они улыбнулись друг – другу и выпили стакан до конца, одним махом.

– Ну что друг, что мне делать теперь? – спросил Виктор свое отражение. Может в петлю?

– Подожди, – ответил друг, это ты всегда успеешь, и поднял в утверждение палец.

– И не пей больше, скатиться на дно можно очень легко. Сегодня пьешь, завтра, а потом и не брит, и работу потерял, и спишь на скамейке. Нет, нужно искать другой выход! – прошептал ему внутренний голос.

– А он есть?! – усмехнулся Виктор. Через неделю приезжает друг, и куда мне деваться? На вокзал? Или к Тамаре на коленях?

– Выход всегда есть, – сказали они дуэтом. Подумай, и найдешь. А потом, что переживать сейчас? Утро вечера мудренее. Ложись спать, а утром посмотришь на все по-другому.

– Всегда есть не один, а два выхода, – подумал Виктор, вспомнив анекдот, и ему стало немного веселее. Иметь бы свою квартиру и больше ничего не надо! – подумал он.

Он встал, отодвинув табуретку и собирая со столика посуду, перед тем, как уйти на кухню, хотел послать прощальный кивок в зеркало. И тут ему показалось, что он увидел маленькую вспышку и возникшее от него, какое то слабое свечение, Виктор оглянулся назад, и увидел, что это просто свет от фонаря за окном. Он хотел, было, пройти на кухню, но снова увидел это голубое свечение, и стал вглядываться в него, чтобы понять, что это такое.

Он простоял так почти полтора часа, потому что время новостей прошло, и было уже не девять, а десять тридцать.

– Странно, как это я простоял столько долго и не устал? – подумал он, унося зажатые в руке тарелки и пустую бутылку в мойку и мусорное ведро. Проходя в комнату, чтобы лежа посмотреть телевизор, он помахал на прощанье рукой своему отражению, и ему показалось, что оно сделало это на секунду вперед него. Мало того, в зеркале отражалось другое зеркало от буфета, и на секунду Виктор увидел несколько Викторов, которые отражались по очереди в каждом из зеркал, получавшем отражение от предыдущего, и все они посылали ему приветственный жест.

Это что, подарок ко дню рождения, – усмехнулся Виктор. Только поздно, я уже хочу спать. Жду вас в следующий раз, – сказал он своим отражениям. Во, сколько вас, то есть нас! Это сколько же в следующий раз водки покупать? – с усмешкой подумал Виктор, и немного удивился. Отражения удивились тоже, они усмехнулись и Виктор усмехнулся, и сделав вид, что они все, все поняли, разошлись спать, каждый в своем, симметричном другому направлении.

Глава третья

На следующее утро, настроение Виктора, было на удивление хорошим и бодрым. Друг позвонил, что приедет только через три месяца, а значит, у него было еще время! За три месяца, могло произойти все что угодно. И унывать не стоило. А уж тем более бросаться с балкона!

– Подумаешь, квартиру потеряю, – думал он, я же не бомж, домой вернусь, имею право! Или, другую найду. А потом видно будет! Будет день, будет пища. Утро вечера мудренее! – вспоминал он пословицы, так точно, комментировавшие все случаи жизни. Господи, да к сестре на дачу уеду! Подумаешь, буду на работу на электричке ездить, вот и делов – то! – обрадовано вспомнил он. Печка там есть, дом хороший, деревенский. Не пропаду! И мать рядом, буду помогать, на свежем воздухе вкалывать каждый день, красота!

В тот день, все началось прекрасно и неожиданно. По дороге на работу, уже на остановке автобуса он встретил своего соседа.

– Ну-ка, иди, иди сюда, – махнул он рукой Виктору. Ты говорят, со своей развелся? Ну и ловкач! – весело и бодро толкнул он в плечо Виктора. Откуда ты про квартиры то услышал? Мог бы по-соседски и мне сказать! Может быть, я тоже, со своей бы развелся, на всякий случай!

– Вам бы все смеяться, – обозлился Виктор, про себя, удивляясь, как быстро доходят слухи, и не понимая, о чем это говорит сосед. А причем здесь квартира? – спросил он.

– Да ладно дурачком притворяться! – возмутился сосед. Теперь вам две квартирки дадут. Вы же теперь две семьи, а значит, и тебе однокомнатную дадут, и ей с детьми трехкомнатную. Они же у вас разнополые. Так бы вам одну дали, а теперь две, не меньше! А это на две кухни, на две ванны и т. д. больше! Выгадал, чертяга! А мы теперь только на двухкомнатную рассчитывать можем. Прогадали!

– Да!? – услышав все это, Виктор сделал глупое лицо, – а что, наш дом все-таки сносят? – спросил он.

– Ну конечно, в этом квартале расселять будут. Говорят в Марьино или Орехово – Борисово. Ты куда хочешь?

– Я бы лучше в Орехово, там метро и пруды, – неуверенно ответил Виктор.

– А в Марьино площадь больше дают! Отдаленный район, кто согласится, то на комнату больше, точно! Я в Марьино. Дождемся, и там метро будет. А метры никуда не денутся! Они в цене всегда растут!

Виктор распрощался с соседом, с опухшей от мыслей головой.

– Своя квартира! Неужели?! Неужели в жизни так бывает? Вчера еще, он маялся от перспективы быть вечным бездомным, а теперь, все в порядке. Один, только один, и непременно в Орехово! Сегодня же заплачу за свидетельство о разводе, чтобы никаких вопросов не было. Все что не делает Бог, все к лучшему, – подумал весело он. Не ушел бы от Тамары, так бы и жили вместе, а теперь свобода и я сам себе хозяин!

– А сделал бы глупость вчера, до этого счастливого дня не дожил бы! – съязвил внутренний голос.

* * *

Виктор долго не мог придти в себя от такого неожиданного, свалившегося на него счастья. Надежда осветила душу приятным розовым светом, и он уже с удовольствием шагал после работы в магазин, замечая по дороге и красоту желтого кружева осенних листьев, и синеву сентябрьского неба. И даже трамваи бежали по улице как-то весело, как в детстве, когда ты ехал с мамой в парк культуры и мечтал о шарике и эскимо.

Он купил себе бутылку крымского портвейна Массандра, потому что чувствовал, что негатив нескольких предыдущих месяцев, нужно смыть с себя навсегда.

– Это событие нужно отметить, – подумал он, – жалко, что не с кем!

– Смотри, не спейся, – прошептал ему его второе Я. И вчера, и сегодня. Это получается уже каждый день!

– Да нет, всего-то второй день подряд, – оправдался Виктор. Я сегодня хоть немножко, настроение подниму. А потом все! Нужно стараться, чтобы не сорвалось, квартира для меня сейчас – это все!

– Вот-вот, – сказал ему внутренний голос. Не говори гоп, пока не перепрыгнешь.

– Перепрыгну! – совершенно уверенно сказал Виктор.

* * *

Приготовив себе, ужин из котлет и макарон, открыв баночку икры из кабачков, Виктор сел за стол. Он налил себе вина, и хотел было, уже выпить его, под тост– «За квартирку!», но непроизвольно глянул на себя в зеркало. Согласитесь, если зеркало висит напротив вас, трудно не посмотреть в него.

Виктор увидел в зеркале отражение. Оно тоже держало бокал, и улыбнулось ему. А потом, как-будто, вдруг о чем-то вспомнив, переменило выражение лица, на внезапно, нашедшее мысль.

– Ты был прав, – сказал Виктор, утро вечера действительно оказалось мудренее. Но отражение, как марионетка повторяло его жесты, его слова, и было им самим.

– Ну и ладно, все равно так веселей. Нас двое. Я и отражение, сказал Виктор, и уже по привычке хотел осторожно чокнуться с ним.

– Нас трое! – возразил внутренний голос.

– Прости, я не хотел тебя обидеть, – весело сказал Виктор, пей с нами, будь третьим! Только что ты можешь? Только понюхать?

Он глотнул вина и вместе с отражением запустил вилку в котлету, как бы, насмехаясь над призрачностью внутреннего голоса.

– Я связан с твоими ощущениями, через нейронную связь, и поэтому ощущаю вкус, – сказал обиженно внутренний голос. Вино и правда, неплохое, не то, что ты пил вчера!

– Да, хорошее вино, это же Массандра! Конечно, приятнее, чем эта горькая, – подумал Виктор и съел котлету, закусив макаронами. Ему было очень комфортно и как-то приятно, потому что на самом деле он был не один, и эта компания ему очень даже нравилась.

И бутылка, и котлеты закончились также в три раза быстрее. Или потому что аппетит у Виктора от счастья утроился, или оттого, что ужин достался им троим? Виктору, отражению и его внутреннему голосу.

– Надо помыть посуду, – подумал он, закончив трапезу, вставая со стула, и снова глянув в зеркало. Он хотел поправить волосы, и вдруг заметил, что отражение подняло руку немного позже. Не намного, может быть на долю секунды, но оно действовало медленнее, чем скорость мыслей Виктора, а его собственная рука немного спешила.

– Опять, – подумал Виктор, даже радостно, а сначала не получилось! Почему?

– Так сначала ты был трезвый, а теперь алкоголь, привел твое мышление в заторможенное состояние, вот ты и видишь разницу в амплитуде колебаний тебя и твоего отражения, – профессорским тоном сказал внутренний голос.

– Да вроде и немного выпил! – подумал Виктор и тут обратил внимание на пустую бутылку и на стрелки будильника. Ого, уже час сижу, – удивился он, а показалось, что минут десять.

– Вот, вот. Под действием алкоголя время, для принявшего его, бежит по другому, получается с ускорением, если судить по отражению, провещал внутренний голос. Если ты вспомнишь, то и первый раз ты заметил странности в зеркале, именно после нескольких рюмок водки.

– А, вот это да! – подумал Виктор. Время бежит быстрее, для меня, а на самом деле для всего остального медленнее, и для тебя и для отражения…

– Для меня тоже немного быстрее, ведь я благодаря тебе испробовал все прелести твоих привычек, – съязвил внутренний голос, поэтому я тоже заметил эту разницу.

Виктор, оторопев, снова сел на стул, уставив свой взгляд на свое отражение. Потом он перевел глаза, на все, что еще отражалось в нем, комната, стол, часы, его недописанное заявление. Буквы отражались в обратном порядке, часы шли в другую сторону. Он поднял ручку и лист бумаги и подумал, что отражение такое же, но только прямо противоположное, и берет ручку левой рукой, а не правой, да и родинка у него на другой щеке, чем у него. Это не мое лицо на сто процентов, – подумал Виктор. Я человек с родинкой на левой щеке, а я себя представлял всегда таким, каким вижу в зеркале! – это открытие удивило его. Если бы он встал спиной к отражению, то стороны у них были бы разные! – сделал открытие Виктор. А я всегда считал по-другому, я думал, что мы полностью одинаковые!

Он пощупал языком зубы и нащупал коронку, она была с левой стороны, но он всегда видел себя в зеркало, где коронка была справа!

– Так вот чем мы отличаемся. Я такой, а ты обратный, подумал Виктор. Но я к себе привык как к тебе, потому что я себя вижу через тебя, каждый день, да еще и не один раз.

– Господи, наконец-то дошло очевидное. Смотрел в книгу и видел фигу, – вспомнил он слова бабушки, которые ему прошептал сейчас его внутренний голос.

Естественно, в этом и весь секрет! Хватит заниматься посудой, никто тебя не подгоняет. Расслабься и подумай. В этом что-то есть.

– Нет, уберу, решил упрямо Виктор. Я не люблю грязной посуды. И, вдобавок, ему хотелось играть главенствующую роль в этой троице. Он же человек, а внутренний голос всего лишь его сомнения, а тот в зеркале всего лишь отражение. Первый и неделимый я сам, и никто не может заставить меня петь под чужую дудку и отказываться от установленных правил, – подумал он.

– Ну, как хочешь, надрывайся. Может ты и прав. Сделал дело – гуляй смело, – согласился внутренний голос. Мыть то тебе, а мне то что, я хотел как лучше, – сказал он и лег, подложив руки под голову и положив одну коленку на другую.

Виктор стряхнул со стола последние крошки, сбросил их в мусорное ведро, и, наконец– то, тоже лег на диван, подложив также под голову руки, и включив телевизор.

На экране шла передача о новостях в химической промышленности. И мысли Виктора постепенно снова углубились в свои проблемы, автоматически поглядывая, не началось ли кино.

– Ха, вроде все просто, но может, в этом и весь секрет. Противоположное, антимир, так сказать. Мое отражение это я с другим знаком. Минус на плюс, верх на низ, туда-сюда. Если все это сложить, то будет ноль. Это как объемный веер, который начинает открываться от нулевой координаты. Нулевая, в которой нет ничего, и вот пошел помаленьку, понемножку выдвигаться один краешек веера. Но тогда теряется смысл нуля. Если есть плюс, то ноль из него не получится. Чтобы получить ноль, нужно иметь все то же самое только с другим знаком. И веер совершенно, одновременно открывается в минусовую сторону, и вместе они уравновешивают друг друга.

Эти мысли давно крутились у него в голове, тогда когда он задумывался о создании мира. Кто, когда, и самое главное, из чего создал мир? Он постарался представить безвременье и безматериальность.

– Не было ничего!!! Это точно! В противном случае, и то что-то, пусть даже мизерное, все равно должно было откуда-то взяться, и кто-то должен приложить к нему силы, чтобы оно появилось здесь, и в чем-то оно должно быть и существовать, и в этом случае прибавляется еще что-то, в чем разместилось то первое, и нет ни конца ни начала, ни этому первому ни этому последнему, потому что за концом должно быть что-то пусть другое, но что-то. А перед этим, должно быть другое тоже. Потому что, кто знает, где конец, а где начало, кто первичный, а кто вторичный?

Но если есть ничто, ноль, то все решается просто. Все идет из нуля, потому что он вместилище самого вмещаемого! И только благодаря тому, что, одновременно с началом изменения, происходит их удаление от нуля, этот мир и может существовать!

Нет, это было не посильно человеческому уму, понять бесконечность. Звезды уходят далеко, далеко, и нет им конца, никогда и нигде. А раз им нет конца, то в этой бесконечности нет конца и экспериментам природы. Значит, наравне с бесконечным вариантом различных миров существует бесконечное множество похожих миров, и даже бесконечное множество точно таких же, как этот! Одинаковых, до атома, до электрона в нем. А больше никак нельзя! Это же бесконечность и в ней всегда найдется возможность, и множиться, и повторяться. Потому что бесконечность не ограничена ничем и ни в чем. Ни во времени, ни в способах, ни в условиях.

И где же эти миры? Одинаковые, отличающиеся только координатой, точкой существования в этой бесконечности? Они здесь, они параллельны. И даже нет. Один параллельный мир это условно плоскость, а все эти миллиарды одинаковых миров вместе, здесь, захватив собой долю градуса общего шара мира, с отклонением в анти, противоположную сторону. Главное в том, что вместе они должны давать ноль, тогда все понятно. Есть все, и нет ничего. Веер сложился– ноль! Веер разложился– плюсы, минусы и еще какие-то фигусы. И так, получается, ноль это наоборот, нечто вбирающее в себя все! Черная дыра! А движение от него и создает течение времени. И получается, оно течет против нашего движения!? Мы думаем ноль пустота! Но без него нет ничего.

– Так можно сойти с ума! – подумал Виктор и заснул.

Глава четвертая

Вскоре он получил квартиру в прекрасном новом доме в Орехово, на Шипиловской улице, а его дети и жена переехали в Марьино, на улицу Гурьянова. Виктор чувствовал, что Тамара не довольна тем, что он получил квартиру отдельно от них. Конечно, если бы они не развелись, то получили бы огромную трех комнатную или даже четырех комнатную, на всех. Ничего, что в Марьино, зато столько места и холл, и ванна огромная, а кухня! Она ездила смотреть эту квартиру у соседей, которые въехали туда всей семьей. И ее новая, обычная трехкомнатная, ее уже не радовала. Она завидовала всей душой счастливой соседке.

– Столько ждать и перед самым концом все испортить! – думала она и винила и себя, за то, что так не во время поссорилась с ним, и его за то, что он довел ее до этого.

Масла в огонь подлила соседка, обрисовавшая перспективу таким образом, что, получив квартиру, ее муж начнет водить в нее баб, а то и женится на какой-нибудь лимитчице!

– Уж они то хваткие и такого варианта не пропустят! И не достанется его квартира детям даже после его смерти! А что, он еще молодой мужик. Он себе и двадцатилетнюю найти может, и ребеночка родить тоже, – верещала она, а душа Тамары разрывалась от этих слов.

Она даже попробовала склонить Виктора к другому варианту. Но он был непреклонен, и нарочно выбрал себе квартиру в другом районе, в Орехово, чтобы жить от нее подальше. Этим все и кончилось.

Тамара и не знала, что ей будет так жалко прошлую свою жизнь. Их ссоры, когда Виктор собирал свой чемодан и уходил жить к другу, ее не очень расстраивали. Потому что они пока что не были концом, потому что он всегда возвращался. Это была всего лишь ссора с мужем, который все же имел с ней общий дом, и поэтому был пока что все равно свой. Теперь она поняла, что у них не осталось точек соприкосновения. Взрослые дети уже не могли их связывать как в их детстве, хотя бы заботами о них. Дети выросли. У них не было общего дома, который тоже требовал их совместных забот. Теперь у каждого был свой. И ниточка, которая еще связывала их по привычке, становилась все тоньше, тоньше. И каждый прожитый врозь месяц, истощал ее все больше и больше.

* * *

Для Виктора эта ситуация была спасением от того тоскливого состояния, которое он испытал в свой день рождения, и он напротив, не замечал потерь, он видел только приобретение.

– Боже, неужели мне так повезло? – думал он, затаскивая в квартиру незамысловатые свои пожитки. Все мое, и ванна, и лоджия, и этот милый вид из окна. Очень удобно, видно остановку автобуса, симпатичную аллейку и кусочек пруда. Вот так я теперь буду ездить на работу, заходить по вечерам вон в тот магазинчик, а когда буду старый, буду прогуливаться по этой аллее. Но это будет еще не скоро. Еще лет десять можно пожить весело!

С него как бы свалилась лень, уныние и прибавилось бодрости, желания делать что-то, куда-то бежать, и что-то устраивать, как будто он получил допинг перед стартом.

– Все дело в хороших эмоциях, – решил он. Когда у человека на душе радостно, то и жить хочется! А почему мне было так не радостно дома? – подумал он, и быстро отогнал эту мысль, потому что почувствовал ее тлетворное влияние на его бодрость.

– Начну-ка, я все сначала! – подумал он. И бегать по утрам буду, и в бассейн абонемент куплю. Класс!

Он включил телевизор и растянулся блаженно на диване, ожидая новости по РТР. Квартира была почти пустая, и от этого казалась еще просторнее. Ничего, обживусь, – думал он. Возьму кредит на работе и куплю все, что мне нужно.

* * *

Виктор решил, что начнет новую жизнь в новом доме с полной экипировкой. Он тратил самозабвенно, и его однокомнатная квартира очень быстро заполнилась мебелью, пусть не дорогой, но симпатичной, небольшим гарнитуром для кухни и конечно музыкальным центром. Он решил, что не нужно их беречь, эти деньги, потому что хотел полностью ощутить уют, и комфорт. Он был хозяин своей квартиры, у него была своя ванна, свое уютное место в постельке и все атрибуты для эстетического время препровождения.

А вместе с этим появились и женщины. Откуда они брались на его голову, он не понимал. Он легко знакомился в метро, в булочной и в автобусе. Он находил что сказать, чтобы вызвать у слабого пола интерес. И почти на следующий день, он уже вел ее в свою квартиру. Но дамы приходили и уходили также легко, как и появлялись в его жизни. Вскоре он вдруг понял, что хоть и много он приобрел знакомств, но встретить женщину, которую ему захотелось бы пригласить второй раз, а уж тем более оставить ее жить здесь насовсем, он не встретил. И временами он тоже тосковал по своей строй семейной жизни и по Тамаре. Но переделывать ничего пока не хотел.

Как было приятно придти в свою, чисто убранную, квартиру вечером после работы, принять душ, надеть махровый халат и с чашечкой кофе, слушать песни Круга, или смотреть фильм. А как приятно было садиться за письменный стол, где все выстроилось в порядке и ждало его вдохновения. Там лежала его тетрадка со стихами, и он частенько брал ее в руки, перечитывая старые стихи, и, проглядывая, сколько страниц осталось у него для заполнения. Ему очень хотелось забить ее полностью. Потому что эта тетрадочка доставляла ему очень большое удовольствие, как сберкнижка, на которую постоянно поступают хорошенькие суммы. В тетрадочку ложились новые и новые стихи, и она распушалась по мере использования новых ее листочков. ОН рисовал маленькие рисунки, подходящие под смысл и мечтал о книге в красивой обложке и иллюстрациями. Это было его богатство, его успокоение, его самая милая сердцу вещь. И теперь он предавался ей, не урывками, а с чувством, толком, расстановкой. Не боясь, что его дернут на какой-нибудь семейный подвиг, вроде выбить ковры или сходить за картошкой. Он мог тратить на нее весь свой свободный и спокойный вечер. Это было счастье.

Зеркало бабушки он повесил, по традиции, в коридоре, с этой последней точкой, аура, которую он создал в своей квартире, замкнулась. И это привело Виктора в состояние блаженства.

– Ну что ж, теперь у меня есть все, – сказал Виктор сам себе, встав утром с постели в один их выходных дней и машинально подойдя к зеркалу.

– Не все, тебе бы еще и дамочку хорошую, не навсегда, а хотя бы, чтобы ходить в гости, поболтать, – проговорил с придыханием внутренний голос.

– Я бы и от всего остального не отказался, – сказал Виктор, улыбнувшись и представив, как они лежат с милой блондиночкой в его новой кроватке. Глаза его приобрели мечтательный оттенок, но в это время в дверь позвонили.

– Здравствуйте, мы ваши соседи из пятьдесят третьей. У вас случайно нет дрели, – спросил его симпатичный худощавый мужчина.

– Есть, только нужно в шкафах покопаться. Я вам занесу минут через двадцать, – ответил Виктор.

– А можно посмотреть вашу квартиру? У нас двухкомнатная, потому что у нас еще дочка прописана, только она здесь сейчас не живет. А вы один? – спросила его женщина.

– Проходите, пожалуйста, – ответил Виктор, даже довольный, что кто-то увидит все то, что он с такой любовью создавал.

– Какая красота, очень миленькая квартирка, а какие цветы! Вы любитель цветов? – спросила Виктора жена соседа. Вы дадите мне отросточков, я тоже обожаю цветы, а в новой квартире еще не развела.

Ой, а какое старинное зеркало!? Какая прелесть. Сколько ему лет? – соседка остановилась у зеркала и посмотрелась в него, поправив волосы. Я такое видела в детстве, у одной женщины. Мне всегда казалось, что оно висело во дворце, где был бал Золушки!

– Как интересно вы сказали, засмеялся Виктор. Это мне от бабушки осталось. Она на нем на женихов гадала, зеркало и правда, волшебное. Я его помню, как родился. Как к бабушке придем, оно у нее над комодом стояло, а там всякие штучки, и в игрушки поиграешь, и в зеркало посмотришься. Мне кажется, в нем вся моя жизнь сохранилась.

– А у нас все обычное, все из магазина, и зеркало в гардеробе. А в прихожую мы еще не купили. А неплохо бы такое же. Правда, какой-то другой вид! Коль, может, походим по антикварным, мне тоже такое хочется, – посмотрела на мужа Валя.

– Тебе все хочется, – сказал весело Николай. Посмотрим, все в наших руках.

– Ну, мы вас ждем, – сказала Валя, так звали жену соседа. Заходите и нашу квартиру заодно посмотрите.

– Заходи, заодно отметим, сделал жест рукой и мигнул сосед Виктору потихоньку, когда Валя уже вышла за дверь.

* * *

Соседи жили на одной площадке с Виктором. Он видел их мельком несколько раз, и как назло, всегда, когда вел к себе новую даму. И поэтому, старался не обращать, на них внимание, и не удосуживался пока что, познакомиться поближе. Их появление сегодня, когда он, уже можно сказать, остепенился, обрадовало его.

– Какие приятные люди, – подумал он, вдохновленный и похвалой его дизайна и последним жестом соседа. Отметить это дело, и посидеть в гостях, ему очень даже захотелось. Последнее время суп из пакета, да котлеты из коробочки, вот и весь его ужин. Готовить на одного было делом неблагодарным, и не таким уж простым. А он соскучился по домашним щам, какие готовила ему Тамара, и по жареной картошечке с соленым огурчиком, собственного засола. Сейчас угостят чем-нибудь, – подумал он, радостно потирая руки и вытаскивая дрель.

– Во как тебе везет! – хвалил его внутренний голос.

И квартира, и соседи, и работа нормальная. И Колян, я думаю, вы с ним споетесь. Мужик, по-моему, ничего?

– Да, – подумал Виктор все распрекрасно. А хорошая женщина? Может, еще и познакомлюсь, с кем-нибудь. Какие наши годы!?

– Познакомишься, познакомишься, какие твои годы? – сказал ему внутренний голос. Только разборчивее будь, и не таскай сюда всех подряд. Ищи свою!

Виктор остановился возле зеркала.

– Ну что, я пошел! – сказал он отражению, глядя на него критически. Все нормально, побрит, чисто одет, приличный человек. Работник телевидения, – представил он ответ на вопрос: «А где вы работаете?» Звучало внушительно. Не важно, что водитель у директора, главное название фирмы. А это название звучало и вызывало уважение к нему, как только люди узнавали его место работы. Виктор даже научился сообщать об этом как бы невзначай, конечно рассчитывая на реакцию и более успешное решение вопроса. Он устроился туда, познакомившись с собратом по несчастью, а может быть, наоборот, в городском суде, куда он принес заявление на развод. Не было бы счастья, – подумал он тогда. И этот шанс он использовал По полной. И кредит, и зарплата нормальная и общество!

– Смотри, не заглядывайся на соседочку. Это конечно удобно, но нельзя! – помахало ему пальцем отражение.

– Нельзя! – повторил Виктор и поднял палец, как утверждающий и предупреждающий жест. Да! – повторил он и открыл дверь.

* * *

В квартире соседей было все по-другому. Здесь не было места аскетизму. Уютное пространство с ковриками, картинами, фотографиями детей, хрусталем и всевозможными сервизами на стеклянных полках, и прихожей с навешанными куртками и плащами, туфлями и ботинками. Серый кот настороженно посмотрел на вошедшего мужчину и предусмотрительно ушел, и лег на кресло возле телевизора.

– Хочу вот здесь ковер повесить, – сказала Николай. На пол жалко, а так и красивее и стена теплее будет. А потом посмотрим.

– Да конечно, – сказал Виктор. А я все ковры жене оставил. А новые, еще не купил.

– А мы кое-что на дачу отвезли, а кое-что, хоть и не модно, но жалко. Помнишь, как ковры то раньше доставались? Дочка все под ноги бросила, не современно ей! А мы уж как привыкли.

– Кому, что нравиться, – сказал Виктор. С ковром даже уютнее.

– Настоящий шерстяной. Таких, сейчас не найдешь! – сказал Коля.

– Да ладно тебе выдумывать, – возразила Валя. Сейчас можно найти все, не то, что раньше. Для меня самое главное тепло. Стена будет закрыта. Дом еще не прогрелся, может быть, потом лучше топить будут, а пока что холодновато.

* * *

Вскоре ковер висел на месте, и Виктор стоял в большой комнате, разглядывая всякие симпатичные мелочи.

– Я не ошибся, радостно подумал он, услышав душераздирающий запах жареной картошки.

– Мужчины, идите, а то остынет, – крикнула им Валя из кухни.

Виктор, стосковавшийся по домашней пище, постарался скрыть свое вожделение под маской вежливого безразличия, и не показывая вида, заликовал, но в душе.

– Валечка, ты нам что-нибудь погорячее дай. Такое дело, с соседом познакомились. У нас там есть, – кивнул Николай в сторону шкафа.

– Виктор, мне не жалко, но ему лучше бы не пить, сердце пошаливать стало, – сказала, оправдываясь, Валя.

– Да ладно тебе преувеличивать! Один раз кольнуло и все. Мы понемножку, за знакомство, – возразил просящим тоном Николай.

– Ладно, – смилостивилась Валя, но только по одной!

– Виктор уже не скрывал удовольствия и, глотнув из рюмки водки, с аппетитом накалывал на вилку шмоточек картошки с румяной корочкой, и подгребал на нее следующую с кусочком шкварок. Его рука уже бороздила банку с солеными огурцами и удила шляпку скользкого подосиновика. Душа его пела.

– Съешьте вот это, подкладывала ему Валя икру из кабачков, и рыбку под маринадом. А вот, пирожки. Попробуйте, они, правда, вчерашние, но, все-равно вкусные. Правда? – спрашивала она, когда Виктор запихивал в рот очередной пирожок.

– Мне с женой повезло! Марья – Искусница! – хвалился Николай, наворачивая под рюмочку картошку. Только очень строга!

– Смотрю и завидую! – сказал Виктор, и он не врал.

– Ну, все, все, – отобрала Валя бутылку от мужа. Хватит! Одна рюмка в день! Она налила еще Виктору, и закрыв бутылку, поставила ее в холодильник под щенячий взгляд Коли.

– Слушаюсь, куда денешься, – вздохнул Николай, для приличия немного придержав бутылку.

Виктор смотрел на эту пару, и тоска понемногу разливалась в его душе. Он один! Может быть, конечно, он виноват сам, и может быть зря он расстался со своей? Готовила она прекрасно. Сейчас бы тоже свои блины ел, а то все из коробочек! Но он вспомнил все остальное и решил, что поступил правильно. Зато спокойно, и никому ничем не обязан, подумал он. За все нужно платить!

– Заходите, – сказала Валя, когда они распрощались с Николаем.

– Еще увидимся, – мигнул ему Николай.

– Ага, – ответил Виктор, неся в свою квартиру свой шарообразный живот. Жизнь снова была прекрасна. Все, что ему не хватало, это участие, собственная значимость и общение, теперь у него были. Он был уверен, что теперь у него есть люди, которые скрасят его одиночество, хотя бы иногда.

– А что, можно к себе в гости звать, на дни рождения ходить, телевизор вместе смотреть. И не обязательно каждый день. Главное, знать, что за стеной друзья, которые могут придти к тебе в любую минуту, – думал он, засыпая.

– Нормальный мужик, – сказал Николай, улыбаясь, когда проводил Виктора. Есть с кем спорт посмотреть. А то тебе все кино нужно. Вот теперь тебе мешаться не буду. Как что, к соседу. Отличненько! Хорошо, что наш ровесник, а то бабульку, какую-нибудь, подселить могли, или алкалоида. А Витек, то, что надо! Нужно его на следующей недельке в лес за грибами захватить. Как ты думаешь? – спросил он жену.